Текст книги "Человек-да"

Автор книги: Дэнни Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– А вы какой урок извлекли, когда травмировали палец?

– Понял, что не следует спотыкаться на лестнице.

Я рассмеялся.

– Хотя на самом деле... из-за травмы пальцы я пока почти ничего не могу делать руками. В результате у меня появилось много времени на размышления. А это – бесценная возможность.

– Нет худа без добра.

– И то верно.

– Значит, вам надо чаще ломать пальцы.

– Не думаю, что это идеальное решение.

Мы нашли скамейку и сели.

– Это примерно то же самое, как ваш случай с математикой. Вы поняли, что эта наука не для вас, и занялись гончарным делом. В результате в университет вы не поступили, но это было только к лучшему, ведь так? У вас появилась возможность заниматься тем, что вам по-настоящему небезразлично.

– Правильно.

– Наверное, вы теперь и кружки умеете делать.

– Ну... вообще-то, гончар из меня никудышный.

– О.

Поднялся ветер. Мы оба с минуту молчали, слушая, как шелестит листва.

– Расскажи, что с тобой произошло. В результате тех случаев, когда ты ответил согласием.

Я задумался. Про что бы ему рассказать? И вдруг понял. Это ж очевидно. Все, что случилось со мной плохого, по-своему было благом.

– Как-то мне попался на глаза лотерейный билет с выскребным сектором. Обычно я в лотереи не играю. Но на билете было сказано, чтобы я соскреб номер, и я повиновался. И выиграл 25 000 фунтов.

– Здорово, – восхитился Самтен.

– А потом потерял свой выигрыш.

– Хм, – произнес Самтен.

– Но для меня это лишь послужило доказательством того, что я на верном пути. Дело не в том, что я потерял деньги – важно, что я их выиграл. У меня не было двадцати пяти тысяч, когда я нашел лотерейный билет, и у меня их не оказалось, когда я использовал этот билет. Фактически я ничего не потерял. Но у меня было такое чувство, будто я что-то приобрел.

Самтен поразмыслил над моими словами и сказал:

– Что ж, нет худа без добра.

– Верно.

– Значит, тебе чаще надо терять крупные суммы денег.

– Не думаю, что это идеальное решение.

Я ждал дальнейших комментариев Самтена. Мне не терпелось узнать, как он оценивает мою историю с лотерейным билетом. Но он ушел в себя, погрузился в раздумья. А когда наконец заговорил, то произнес фразу, которая при любых других обстоятельствах, наверное, привела бы к потасовке и разбитым носам.

– Ты павлин.

Что-о?

– Кто я?

– Павлин. Видишь ли, имея позитивный настрой, можно видоизменить любую ситуацию. Как павлины. От ядовитых ягод они только красивее и здоровее становятся, а другие животные болеют. Если тебе свойственно с предубеждением смотреть на вещи, ты не сможешь объективно, со всех сторон оценить ту или иную ситуацию, пребывая в состоянии уныния или депрессии. А человек, мыслящий широко, всегда сумеет извлечь пользу из трудного положения, в котором он оказался.

– Как вы, например, когда травмировали свой палец?

– Или как ты, когда лишился выигрыша. Что ты из этого вынес? Что нового узнал с тех пор, как стал говорить «да»?

– Ну... вообще-то, много чего. Что мужчины могут рожать детей. Что египетские пирамиды построили инопланетяне. Что мужчины не должны выгуливать кошек. И что я павлин.

В лице Самтена отразилось сомнение. Видимо, он не считал очень уж ценными те уроки, что я извлек из своих «да». И, говоря по чести, я его понимал. Если б подобные выводы кто-то сделал после просмотра одной из серий фильмов «Качественный скачок» или «Дорога на небеса», это было бы немного досадно. Но дело в том, что я и сам не знал, какие уроки я извлек. Точно не знал. Пока.

– Н-да... как бы то ни было, – заговорил Самтен, – мы очень многое можем почерпнуть, принимая себя такими, какие мы есть, а не такими, какими хотели бы быть.

Самтен прав, думал я. Все правильно. Мудрец, что и говорить. Сам я человек не религиозный, но, если когда-нибудь решу стать таковым, думаю, это именно в результате общения с такими людьми, как он. К тому же я сэкономлю целое состояние на средствах ухода за волосами.

– Можно тебя спросить... – обратился ко мне Самтен, когда мы пошли назад, к съемочной группе. – Ты чаще сталкиваешься с такими явлениями, как случайное стечение обстоятельств, с тех пор как ты положился на волю судьбы и стал более позитивно смотреть на жизнь?

– Да... пожалуй, – ответил я. – Взять хотя бы тот факт, что все вокруг меня в одночасье заговорили о Майтрее, а потом, благодаря «да», я оказался здесь, и вы, как выяснилось, все о нем знаете...

– Что ж, давай поговорим о Майтрее.

Мы остановились, и я задал ему свой вопрос:

– Самтен... на ваш взгляд, это и впрямь возможно, что в тот вечер в автобусе я встретил Майтрею?

– Об этом я знаю столько же, сколько и ты. Но в принципе, да, возможно.

Я был потрясен. О том, что, возможно, я встретил Майтрею, мне теперь говорил не Брайан. Не его друг Пит.

И даже не Элиас Браун. Это сказал совершенно другой человек. Четыре человека считали, что я, возможно, встретил Майтрею. А четыре человека – это уже группа.

Мы с Самтеном подошли к замку.

– Ты вот о чем должен спросить себя, – добавил он. – Что побудило того человека сказать тебе это? Что заставило его произнести слова «Чаще говори "да"» человеку, который нуждался в этом совете?

Я кивнул, широко раскрыв глаза. Услышал, как Джефф меня зовет. Они уже были готовы ехать. Я махнул рукой: да, сейчас.

– С буддистской точки зрения, – продолжал Самтен, – мы говорим о вдохновении, исходящем от источника просветления. Порой в порыве вдохновения мы скажем что-то, а потом думаем, что побудило нас это сказать. В действительности вдохновение ниспосылают нам просветленные существа.

– Просветленные существа – такие, как...

– Майтрея, да. Любое просветленное существо – такое, как Майтрея, – постоянно трудится на благо всего человечества. Он ходит среди нас. Он постоянно с нами, помогает всем нам.

– Как Супермен?

– Да. Примерно. Только он помогает нам независимо от того, знаем мы о его присутствии или нет. Равно как солнце светит всем без исключения. Слепой не видит солнца... но это не значит, что солнце на него не светит...

Робин засигналил мне из машины.

– Если в автобусе с тобой говорил Майтрея, – сказал Самтен, – тогда, надо признать, он объявился несколько рановато. Предположительно он должен прийти не раньше, чем через несколько тысяч лет... хотя, не исключено, что он пришел на разведку. Так что, возможно, это был он. И также возможно, что тебе на твоем пути к просветлению будут помогать другие просветленные существа. Или просто окружающие. Люди, от которых ты не ждешь помощи. Прислушивайся к тому, что они говорят. Иногда вдохновение посещает нас в самых неожиданных местах. Даже в обыденном может таиться волшебство. Смотри, не пройди мимо.

– Хорошо, – пообещал я и сказал это совершенно искренне. Я намеревался последовать его совету.

– Думаю, у тебя все будет хорошо, Дэнни. Ты во многом свободная личность. Детское простодушие – это прекрасно.

Я тепло улыбнулся Самтену. А потом сообразил, что, по сути, он назвал меня дурачком. Я уже хотел было что-нибудь съязвить в ответ, но потом вспомнил, что Самтен, по его словам, вспыльчивый человек, и прикусил язык – на всякий случай.

На обратном пути мы сделали остановку на станции техобслуживания и все трое направились в безликое обшарпанное кафе. Джефф хотел выпить молочный коктейль, Робин – помочиться. С того времени, как мы выехали из замка, он ходил в туалет уже в третий раз. Наверное, мочевой пузырь у него был, как у мотылька.

Я сел за столик, и через несколько минут ко мне присоединился Джефф.

– Интересная поездка, – сказал он. – Я почти что стал буддистом. Покойно у них, все счастливы. Тебе-то самому понравилось?

– Да, еще бы, – ответил я. – Кстати, спасибо за совет. По-моему, мне все-таки удалось его расшевелить.

– Всегда к твоим услугам. – Джефф помешал свой молочный коктейль. – Значит, это был твой дебют? Как же ты попал в программу?

– Просто сказал «да». На одной вечеринке познакомился с Гаретом, мы с ним поговорили о том, о сем. Потом меня пригласили на встречу и предложили попробовать себя в роли ведущего. Я согласился.

– Надо ж как просто.

– Угу. Просто сказал «да».

Джефф улыбнулся и что-то пробормотал себе под нос.

– Что ты сказал? – спросил я.

– Si! – громче повторил он. – Si a Todo!

Я моргнул пару раз.

– Не понял.

– Si a Todo. Это означает... хм, интересно, что же? «На все отвечай согласием». Это по-испански.

– «На все отвечай согласием»?

– Да. Si.

Джефф стал потягивать коктейль, производя ужасный шум.

– Но откуда это взялось? То есть это просто чья-то фраза, высказывание? Или, может, пословица?

– Не знаю. Пару лет назад я помогал делать одно праздничное шоу для Би-би-си-2. Мы были в Барселоне и там познакомились с одним парнем. Его звали Марк или Марко, как-то так. И это был его девиз. На все отвечай согласием! Si a Todo!

– Si a Todo, – повторил я.

– Ага. У него своя закусочная, и он всю жизнь следует этому принципу.

– Так ведь он... Согласный! – воскликнул я.

Джефф смешался:

– В каком... смысле?

– В самом прямом. Раз он на все соглашается, значит, он – Согласный!

Невероятно. А я-то думал, что я один такой. Ан нет. Где-то... живет человек, который мыслит так же, как я!

Джефф улыбнулся и сказал:

– Да, пожалуй.

– И этот парень... он счастлив?

– Более счастливого человека я не встречал.

Я откинулся на стуле и огляделся. Уборщики уже начали мыть полы. Какой-то толстяк уплетал гамбургер. Я вновь обратил взгляд на Джеффа. Он пальцами собирал остатки коктейля со стенок бокала. Я покачал головой. И впрямь вдохновение порой посещает тебя в самых необычных местах. Порой и в самом обычном кроется магия.

– Ты бывал в Барселоне? – спросил Джефф, облизывая пальцы.

– Нет, – ответил я. – Никогда.

– Тебе понравится этот город. Там здорово в это время года.

К нам подошел Робин. Джефф поднялся.

– Съезди туда как-нибудь.

Я кивнул.

Непременно.

ГЛАВА 21
В которой Дэниел знакомится со своим единомышленником

Я сидел в автобусе, когда зазвонил мой сотовый.

– Алло?

–Дэнни? Привет... это Гарет из шоу «Ричард и Джуди».

– Привет, Гарет!

– Вот решил известить тебя о том, как идут дела...

– Валяй.

– В понедельник мы показали твой репортаж, и он... э... вызвал необычную реакцию...

– Необычную?

– Да... к нам поступило... э-э... огромное количество жалоб.

– Что-о? Серьезно?

– Наверное, потому, что большую часть интервью ты колотил монаха.

– А-а.

– Ты где сейчас?

– В автобусе.

– Позвони, когда будешь дома. Мы хотели бы заняться подготовкой следующего сюжета.

– О-о. Э... Вообще-то, я буду дома только завтра вечером.

– Ладно... тогда позвони, как приедешь.

– Непременно. Кстати, не мог бы ты передать кое-что Джеффу?

– Конечно. Что?

– Скажи, что я еду в Барселону...

Прошло три дня с тех пор, как я колотил монаха, но за это время столько всего произошло.

Мне было трудно поверить, что где-то есть человек, для которого слово «да» – не вариант ответа, а образ жизни. Но из того, что Джефф рассказал мне о нем, следовало, что этот человек, в отличие от меня, не временный Согласный. Он взял на вооружение тактику согласия не на период до Нового года, не потому, что в нем вдруг возникла потребность соглашаться, не потому, что он не может избавиться от дурной привычки говорить «да». Он по жизни Согласный, родился таким. Он всегда отвечает согласием. На все.

Даже если б Джефф не предложил мне поехать в Барселону, я все равно захотел бы познакомиться с этим человеком. Однако это оказалось не так-то просто: я не мог его найти. И тогда Джефф дал мне адрес электронной почты Марка, по которому, как он считал, я мог бы связаться с ним. И я попытался.

Я изложил Марку истинную причину своего желания повидаться с ним. Объяснил, что я хочу поговорить о его кредо «Si a Todo». Я понимаю, что ему это, должно быть, кажется странным, писал я, ведь он меня совсем не знает, но мне о нем рассказал человек, с которым я познакомился благодаря избранной мной тактике согласия... Он барселонский Согласный, я – лондонский... По-моему, будет вполне логично, если мы обменяемся впечатлениями.

Марк ответил мне в тот же день.

Разумеется, он согласился на встречу!

querido дэнни,

сейчас я на ривьере (в италии), на горе, природа вокруг – закачаешься; в ясные дни отсюда видно корейку, свинья приходит в сад есть фрукты...

я два раза сходил в поход и в четверг возвращаюсь в барселону – мы могли бы поесть shock proteico de gambas и морепродукты в taller de tapas и спалить часть Барселоны...

si a encontrarnos, si al shock proteico у SI A TODO!!!

будет очень приятно познакомиться с тобой... можешь приехать в четверг??

Saludos cordials, те parece atomico el encuentro,

марк

Четверг! Могу ли я приехать в четверг?

Какой же я буду Согласный, если скажу «нет»?

И вот в четверг утром, взволнованный и возбужденный, я сидел в автобусе, который вез меня в аэропорт.

Все было устроено. Одна ночь в Барселоне – любезность со стороны добрых людей из компании «Сименс», пообещавших предоставить мне бесплатный авиабилет в оба конца в любой город Европы за то, что я откликнулся на их предложение приобрести сотовый телефон новой модели. Я не верил своему счастью. Казалось, «Да» проявляет заботу обо мне.

Я не знал, чего ждать от поездки в Барселону. Не знал, чего вообще ждать от жизни. Я прибыл в аэропорт, сел в самолет и улетел в другую страну.

Я стоял, как мы и договорились, на площади Пласадель-Хуамо и ждал Марка. Я понятия не имел, как он выглядит, не представлял, что мы будем делать вечером, не ведал, чего ждать. Я не знал, сколько ему лет, как он одет. Мне было известно только его имя и то, что он работает в сфере связей с общественностью. Я не знал, что за человек Марк. Если ли у нас с ним что-то общее помимо склонности говорить «да». Но тревожиться об этом уже было поздно. Я огляделся по сторонам... старик в шляпе, держит руки в карманах. Может, это и есть Марк? А вон там – мужчина средних лет с трубкой. Может, это Марк? Однако ни тот, ни другой вроде бы никого не искали. Ни тот, ни другой меня не высматривали.

Прошло пять минут. Потом еще пять.

И вот я увидел, как на площадь, с противоположной стороны, с ревом влетело и резко затормозило такси. Из машины выскочил загорелый привлекательный мужчина лет тридцати пяти, в футболке и пиджаке. Через опущенное стекло он пятерней с размаху приложился к ладони водителя, затем нагнулся, обнял его, махнул на прощанье и оглядел площадь. Он кого-то высматривал. Искал меня.

Это был Марк.

– Так, сначала навестим одного моего приятеля, – сказал Марк, – а потом познакомлю тебя с настоящей Барселоной! Взбодрись, Дэнни... пойдем здесь.

Марк повел меня по узким, темным улочкам Готического квартала. Энергия из него била ключом. Он насвистывал. Но не как все нормальные люди. Его свист больше напоминал... щебетанье. Звуки, что с интервалом в одну-две секунды издают счастливые маленькие пташки. Звуки, которые в моем присутствии еще не издавал ни один человек. Причем свистел он почти непрерывно. Через каждые несколько предложений или когда бы мы ни завернули за угол с его губ слетало короткое резкое «фьюить». Приятный звук, но не тот, что обычно ожидаешь услышать из уст человека.

– Уже недалеко... «фьюить»... он в своем магазине...

Я едва поспевал за Марком. Он стремительным шагом шел по аллеям и улицам, словно боялся, что нам не хватит времени, дабы сделать все, что он запланировал на этот вечер.

– Ноlа, Марк! – неожиданно крикнул кто-то сверху. Я поднял голову и увидел высунувшегося из окна крупного лысого мужчину. Он махал Марку.

– Ноlа, Эмилио! – крикнул в ответ Марк, не сбавляя шаг.

Мы пробежали через площадь, на которой подростки курили сигареты и исполняли на клавиатурах какую-то какофонию. В стенах зияли дырки от пуль, которые, как объяснил Марк, остановившись лишь на долю секунды, остались со времен Гражданской войны.

– Барселона – самый замечательный город, – сказал Марк. – Я всю жизнь здесь жил – до недавнего времени. Теперь живу в Италии, в тихой деревушке, но Барселона – мой дом... особенное место... средиземноморский город Европы...

– Эй, Марк! – опять крикнул кто-то сверху. Не останавливаясь, Марк поднял руку и присвистнул в ответ.

– Ты раньше уже бывал здесь? – спросил он.

– Никогда, – ответил я. – Но мне нравится...

– Марк! – опять крикнул кто-то из окна третьего или четвертого этажа.

И тут меня осенило. Марк свистел только тогда, когда мы шли через жилые кварталы... там, где обитатели домов в открытые окна могли слышать его свист. Он свистел своим друзьям, людям, которые знали его свист. Таким образом он оповещал знакомых о своем возвращении в город.

Я тоже попытался свистнуть, как он. Получилось ужасно. Марк рассмеялся и только хотел что-то сказать, как до нас с конца переулка опять донесся чей-то голос. Мы обернулись на оклик и увидели мужчину, который махал Марку. Он услышал знакомый посвист, но среагировал с запозданием. Едва не упустил нас. Марк сказал, что он вернется через минуту, бегом возвратился к дому, из которого его окликнули, в три-четыре стремительных движения взобрался по стене до карниза нужного окна и влез в него. Минутой позже он появился из двери стоящего напротив здания и небрежной походкой зашагал ко мне. Я ничего не понял.

– Ну что, продолжим...

– Марк, – сказал я. – Ты только что залез в окно одного дома, а вышел совершенно из другого...

– Да, – подтвердил он как ни в чем не бывало. – Должен же я был поздороваться с другом.

Очередной его друг, к которому мы заскочили, владел антикварной лавкой, спрятавшейся на одной из маленьких улочек. Звали его Олеос, по-английски он не говорил, но очень обрадовался, услышав посвист Марка. Олеос энергично пожал мне руку. Очевидно, Марк объяснил ему причину моего приезда, ибо Олеос несколько раз произнес фразу «Si a Todo!», а потом бегом принес откуда-то три старинных бокала и бутылку виски. Он протер бокалы, наполнил их и по одному подал нам с Марком.

– Si a Todo! – провозгласил он.

– Si a Todo! – вторил ему Марк.

– Si a Todo! – сказал я.

Мне было очень хорошо.

Час спустя мы сидели в тесном, но уютном баре в Старом городе. Когда мы туда вошли, все – и посетители, и обслуживающий персонал – шумно поприветствовали Марка, барселонского Согласного. Меня это поразило. Может, он тоже гипнотизер и просто не афиширует свои способности?

После того как мы выпили виски в антикварной лавке, к нам присоединились Олеос со своей маленькой собачкой по кличке Мервин, немецкий фотограф Йонас и испанская актриса Изабель, приехавшая в бар прямо со съемок очередной серии телефильма с несколько гнетущим названием «Город моей жизни, как ему больно!».

Марк еще раз всем объяснил, зачем я приехал в Испанию, что на всех произвело огромное впечатление.

– Значит, ты просто решил: да, поеду в Барселону? – спросила Изабель. – Так вот просто?

– Да, примерно.

– Просто потому, что человек, с которым ты познакомился, знаком с Марком?

– Угу.

– И ты просто сказал: Марк, я хочу с тобой встретиться?

– Именно так. И Марк не возражал.

– А потом ты просто сел в самолет и прилетел? В Испанию? На встречу с незнакомым человеком?

Я пожал плечами.

– Да. Случайное совпадение. Человек, с которым я познакомился только благодаря тому, что согласился на одну работу, познакомился с Марком года два назад, и оказалось, что он тоже всегда говорит «да»!

– La casualidad no existe, Дэнни! – заметил Марк. – Совпадений не бывает! Si a Todo! Только так.

– Si a Todo, – провозгласил Олеос, и все подняли бокалы.

– Да – это прекрасно! – воскликнула Изабель. – На все надо говорить «да»!

В этой маленькой счастливой компании я чувствовал себя желанным гостем. Здесь царила атмосфера тепла и радушия. Радушного отношения ко мне и, конечно же, к Марку. Мне казалось, что этот человек обладает почти магнетическим оптимизмом. Будто для него любая неприятность – пустяк. Он любил жизнь, и жизнь отвечала ему любовью. Может, он жил в ладу с самим собой именно потому, что знал, что для него важно – и друзья в его списке приоритетов занимали верхнюю строчку.

Но мне хотелось больше узнать о том, что значит для Марка его кредо.

– Марк... можно спросить тебя... ну, ты понимаешь... про твой девиз: «Si a Todo», – обратился я к нему. – Как это отражается...

Но Марк меня не слушал.

– Дэнни! Яйцо! – сказал он.

Не понял.

– Вот, держи...

Он вдруг произвел на свет яйцо. То есть, конечно, достал его из кармана, а не высидел.

– Яйцо? – недоуменно промолвил я.

– Держи! Это тебе!

Он стукнул яйцо об стол, покатал его и одним ловким движением очистил скорлупу.

– Яйцо для тебя!

Я не знал, как реагировать. Не часто люди, с которыми я общаюсь, достают из карманов яйца и чистят их для меня.

– Si a Todo, – сказал он. – Возьми яйцо!

– Взять?

– Возьми!

Я мог только предположить, что это некая местная традиция, которой гордятся испанцы, и что, отказавшись принять специально очищенное для меня вареное яйцо, я оскорблю их национальное достоинство. Я взял яйцо и поднял его на вытянутой руке, чествуя девушку за стойкой бара.

– Я беру яйцо! – объявил я и сунул его в рот.

– Это что – испанская традиция? – поинтересовался я у немца Йонаса, пережевывая яйцо.

– Нет, – ответил он. – Просто Марк любит иногда съесть яйцо.

– Итак, Дэнни... – обратился ко мне Марк. – Продолжаем говорить «да». Сейчас пойдем еще в одно место... на открытие клуба. У меня есть приглашения для нас обоих.

– Здорово! – воскликнул я. Торжество. Эксклюзивная вечеринка по случаю открытия ночного клуба в хипповом первоклассном городе! Я преисполнился новых надежд. Ведь Согласный всегда стремится к чему-то новому. Марк это знал, и я теперь тоже это знаю.

– Пойдем, нам пора.

Вся остальная наша компания осталась в баре, а мы с Марком отправились на вечеринку в ночной клуб. В кои-то веки я не гонялся за возможностями ответить согласием, а соглашался на предложения, на которые прежде ответил согласием другой человек. То есть это было согласие в квадрате!

Мы шли по городу. На пути нам встретился парень на роликовых коньках, выполнявший упражнения тай-ши.

– Послушай, Марк, – сказал я. – Давай поговорим с тобой о тактике согласия... Я уже несколько месяцев следую ей, и это здорово, но у меня случались и провалы... я делал такие вещи, которые никогда не должен был бы делать, и...

– Какие, например?

– Ну... вообще-то мне нравится дакать. А вот последствия не всегда меня устраивают. И... – Я подумал о Лиззи, потом о Кристен, но отмахнулся от мыслей о них. – ...Я просто хочу убедиться, что делаю это правильно. Вот ты когда-нибудь...

– Пришли! Вот клуб!

Марк подошел к вышибале, показал ему на меня, сказал что-то. Вышибала кивнул, и нас впустили.

Мне не терпелось переговорить с Марком и спросить у него совета. Но, едва мы вошли в клуб, я оказался втянутым в разговор с подругой друга его друга, которая, казалось, поставила перед собой цель посвятить меня во все подробности своей жизни.

– Мой бывший парень летом ездил в Лондон, – сообщила она, в то время как я водил взглядом по залу, пытаясь найти Марка.

– В самом деле?

Марка я нигде не видел. Только толпы разодетых, стильных, ультрамодных испанцев в самом новом – и самом изысканном – клубе Барселоны.

– Да. Лондон ему очень понравился.

– Чудесно, – сказал я.

Мимо меня прошел мужчина в костюме. Рубашка на нем была расстегнута до пояса. Он остановился перед зеркалом и стал изучать свое отражение. По-моему, на лице у него был толстый слой грима.

– Мой бывший, он аферист, – сказала девушка. Я насторожился.

– Аферист?

– Да. Аферист, – подтвердила она.

В ее голосе не слышалось грусти, но мне стало жаль ее.

– Сочувствую.

Мужчина в расстегнутой рубашке все так же рассматривал себя в зеркало, – наверное, любовался собой.

– А почему ты говоришь, что сочувствуешь? – удивилась девушка.

– Ну... быть аферистом нехорошо.

– Очень даже хорошо! – с жаром возразила она. – Он же аферист, известный испанский аферист!

– Известный испанский аферист?

– Да. Аферист-уголовник.

К мужчине, стоявшему перед зеркалом, подошел его приятель с весьма изысканно остриженной и выбритой растительностью на лице и тоже приковался к своему отражению в зеркале.

– Он – известный испанский аферист-уголовник? Ты уверена, что это хорошо?

Мужчины перед зеркалом кивнули каждый сам себе, потом друг другу и пошли прочь, – наверное, отправились искать другое зеркало.

– Мой бывший выступал в лучших судах Испании!

– A-а, – протянул я, сообразив, что она имеет в виду. – Юрист?

– Да. Аферист. А ты как сказал?

– Я сказал: «юрист». А ты, как мне показалось, говорила «аферист».

– А какая разница?

И более циничный, чем я, человек, возможно, признал бы, что разницы и впрямь никакой.

– Дэнни! Si a Todo! – крикнул Марк, неожиданно возникнув возле меня с двумя бокалами шампанского в руках. Откуда-то на нем уже появился галстук. Он дал мне один бокал и похлопал меня по спине. Я рассмеялся. Марк мне очень, очень нравился. Это трудно объяснить. В конце концов, мы ведь только познакомились. Но в нем было столько жизнелюбия... Я до сей поры заставлял себя радоваться жизни, а у него это получалось естественно.

– Пойдем, сядем там. – Марк показал на возвышение возле танцевального круга. Там уже сидели, потягивая напитки, несколько человек – по виду, представители барселонской элиты. Мужчина с волосяными узорами на лице смотрел в свой бокал, – вероятно, пытался поймать свое отражение в кубике льда.

– Пойдем, – согласился я. – И, может, все-таки ты расскажешь мне о своем опыте в качестве Согласного...

Я стремился упрочить свои отношения с Марком. Хотел, чтобы мы были не просто хорошими друзьями, а друзьями-единомышленниками.

– Конечно, конечно, расскажу, – пообещал он. – Но помни: это только начало! У нас куча времени!

Я счел, что сейчас не самый подходящий момент напоминать ему, что прямо завтра я возвращаюсь в Лондон. С бокалом в руке я прошел на возвышение и сел там. Марк до возвышения не дошел. На полпути его остановила какая-то роскошная женщина, которая, по-видимому, желала с ним поговорить. Через минуту после того, как я сел, компанию мне составил джентльмен в расшитом блестками костюме.

– Hola, – поздоровался он.

– Hola, – ответил я. На том наше общение закончилось. Мы просто сидели и смотрели на танцевальный круг, который постепенно заполнялся танцующими.

Я решил, что не стоит очень уж давить на Марка, требуя, чтобы он поделился со мной своим опытом Согласного. В конце концов, я ведь сам сейчас наблюдал за ним – здесь, в Барселоне. Марк, в отличие от меня, отвечая согласием, даже не задумывался о том, что он следует какой-то тактике. Позитивный настрой и независимость были главными составляющими его отношения к жизни. Он просто плыл по течению, положившись на волю судьбы.

По громкоговорителю что-то объявили, но, поскольку говорили по-испански, я ничего не понял. Мог предположить только, что гостей пригласили танцевать, ибо, как только объявление было сделано, пять-шесть человек, сидевших на возвышении, встали и направились к танцевальному кругу. На месте остались только я да мой сосед в блестящем костюме. Мы с ним посмотрели друг на друга и улыбнулись. Правда, я испытывал беспокойство. Может, я что-то не понял? Проигнорировал прямое распоряжение? Упустил возможность ответить согласием? Где Марк? Он ведь должен мне переводить. Я разглядывал толпу на танцплощадке, но Марка среди них не видел. Там вдруг собралось много народу. Но никто не танцевал – все просто стояли и переговаривались. Я поднялся, чтобы лучше видеть происходящее. Мой сосед в блестящем костюме последовал моему примеру. Он склонился ко мне и что-то сказал по-испански. Я понимающе улыбнулся, скрывая свое незнание испанского. Он опять что-то сказал. Я пожал плечами и улыбнулся. А потом вдруг, без всякого предупреждения, я озарился.

Луч прожектора скользнул по залу и замер на возвышении. Заиграла музыка – громче, громче. Раздались радостные вопли. Что, черт возьми, здесь происходит? Я решил выяснить это у мужчины в блестящем костюме и только собрался похлопать его по плечу, как, к своему ужасу увидел, что он выдернул микрофон. Господи всемогущий. Этот человек – певец. Певец в блестящем костюме. Певец, стоящий на эстраде перед толпой специально приглашенных гостей. Он начал исполнять испанскую песню, а я – сконфуженный зритель – почему-то торчал на сцене вместе с ним.

Я тотчас же попытался сойти с эстрады и смешаться с толпой, но мужчина в блестящем костюме подошел к краю сцены, загораживая лестницу. Чтобы добраться до нее, мне пришлось бы его оттолкнуть. Я оглянулся. Сзади – стена. Выхода не было. Я оказался в западне.

Оставалось только одно. Бочком я вернулся на свое место и сел, делая вид, будто ничего не заметил. Я смотрел на свои ноги, молясь, чтобы песня поскорее закончилась. Разок мне удалось поднять голову, но я увидел только море людей, глядящих на меня так, будто я уродец или участник шоу, смысла которого они не понимают. Вскоре защелкали фотоаппараты. Краем глаза я заметил группу репортеров. Я понятия не имел, кто этот певец, но в Испании он явно был более знаменит, чем в Англии. С возрастающим ужасом я начал сознавать, что на каждом кадре отснятого материала с выступлением этого парня на заднем плане будет фигурировать красный от смущения очкарик, жалеющий о том, что он не знает испанского и потому не смог понять смысла объявления, в котором всем, кроме испанской поп-звезды, предлагалось покинуть сцену!

Песня никак не кончалась. В жизни не слышал такой длинной песни! Но особенно по-дурацки я себя чувствовал во время ее инструментальной части. Певец хотя бы танцевал, а что было делать мне? Я мог только сидеть. Я опять глянул на публику и увидел, что большинство гостей в первом ряду смотрят на не выплясывающую перед ними знаменитость, а на его «подтанцовку». На меня.

Стараясь держаться непринужденно, я притопывал в такт музыкальному ритму, словно по какому-то странному, ошибочному стечению обстоятельств я совершенно по праву оказался на сцене. И вот наконец песня закончилась. Слава Богу! Толпа взревела. Засверкали вспышки: теперь мой конфуз навеки войдет в историю клуба. Кто-то где-то завизжал, кто-то крикнул «encore». Мужчина в блестящем костюме поклонился, поднял руку, приветствуя публику, и пошел со сцены, на ходу бросив на меня подозрительный взгляд. Прожектор погас, заиграла другая музыка. Я медленно, осторожно встал со стула и попытался покинуть сцену с достоинством, насколько таковое способен изобразить человек, едва не сорвавший – пусть и не умышленно – важное выступление.

– Дэнни! – окликнул Марк, неожиданно появляясь у меня за спиной. – Пошли! Мне только что позвонили... приятель приглашает нас к себе выпить! У него красивый дом! На вершине холма! Ты увидишь всю Барселону! Ноги в руки и вперед!