Текст книги "Человек-да"
Автор книги: Дэнни Уоллес
Жанры:
Современная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
ГЛАВА 25
В которой Дэниел делает ужасное признание, копается в своей душе и наконец-то соглашается с тем, что потерпел поражение
Через два дня, вечером, мы с Ианом сидели в пабе «Йоркшир грей». Он был расстроен отъездом Лиззи почти так же, как я. Во всяком случае, он расстроился куда меньше, когда я сообщил ему, что завершаю свой эксперимент с «да». Что я больше не дакаю. Что я сказал «нет».
– Даже не верится, – произнес он, качая головой. – Ну почему в жизни всегда так?
Я кивнул, хотя, говоря по чести, его сетования меня немного раздражали. Я хотел, чтобы Иан посочувствовал мне, а не сопереживал вместе со мной.
– Она вдохнула жизнь в твой дом, да? – не унимался он. – Удивительная девушка. И веселая. И простая. А акцент у нее какой – кайф!
От его нытья мне легче не становилось, но я опять кивнул.
– Ну... за Лиззи...
Он поднял свой бокал и глотнул пива. Несколько минут мы сидели в молчании.
– Я ведь поступил правильно, да? – спросил я.
– Абсолютно. Даже не сомневайся. Ты поступил очень правильно.
– Я говорю про Австралию. То, что я отказался ехать туда.
– Да. Правильно. Не сомневайся. Напомни-ка мне еще раз, почему ты отказался?
– Потому что рано или поздно нам все равно пришлось бы опять расстаться. Так лучше рано, чем поздно: все не так больно. Порой приходится жертвовать ступней, чтобы сохранить ногу. Тем более что она живет в Австралии. Ты только представь! В Австралии! Это в два раза дальше, чем Сингапур!
– A-а. Тогда конечно. Ты поступил очень правильно. Нельзя же каждые выходные летать в Австралию только потому, что там живет твоя возлюбленная.
Возлюбленная. Впервые кто-то назвал Лиззи моей возлюбленной.
– Хотя, знаешь... еще не поздно, – добавил Иан. – Формально ты все еще мог бы поехать. И тогда твое «нет» не в счет. Ты ни от чего не отказывался. А значит, ты по-прежнему в игре.
– Иан...
– Нет, ты прав. И впрямь лучше пожертвовать ступней, чем потерять всю ногу. Риск – это не самое страшное в жизни. Помнится, ты говорил, что «порой самое опасное – вообще не рисковать». А я тогда думал: «Нет уж, дудки. А что же гребля на байдарках?» Ты правильно делаешь, что не рискуешь. Лучше не рисковать и жить спокойно, чем потом сожалеть о содеянном.
– Да. Ибо я не просто бы согласился поехать в Австралию, верно? Возможно, я тем самым обрек бы себя на мучительные страдания. Это уже, наверное, был бы Уровень 7. Что для меня абсолютно неприемлемо.
– Да. Абсолютно неприемлемо. Но, знаешь... пока еще возможно. То есть я хочу сказать, твое «нет» не в счет, пока ты поступком не подтвердил свой отказ. А ты пока еще не поехал в Австралию. Твой отказ Лиззи пока еще на стадии «может быть». Это твое «нет» еще может превратиться в «да» – в зависимости от того, как будут развиваться события. Ведь пока на все остальное ты отвечал согласием...
И тут, словно по сигналу, к нашему столику неожиданно подошла официантка.
– Привет, мальчики, – сказала она, забирая пустые бокалы. – Еще по пинте?
Иан улыбнулся, но потом увидел выражение моего лица и вытаращил глаза.
Я смотрел на него. Он знал, что должно произойти. Я открыл рот, собираясь заговорить. Он вскинул руку, пытаясь остановить меня... пытаясь помешать мне сказать:
– Нет, спасибо.
Официантка удалилась, а Иан в гневе набросился на меня:
– Идиот, придурок! Ты все испортил! Махом перечеркнул все свои труды! Ты мог бы победить! Еще мог бы отправиться в Австралию! Ан нет, Дэнни у нас больше не хочет пить пиво, а то, что Дэнни не хочет, Дэнни не берет. Столько усилий, Дэн! И все впустую!
– Неправда, – возразил я. – Ты не прав. Не спорю, я проиграл. Но ты только посмотри, сколько всего со мной произошло. Я стал другим человеком. Энергичным, полным сил. Я опять живу на полную катушку.
– На полную катушку? Ты вернулся к тому, с чего начал. Сидишь в пабе, со мной. Лиззи у тебя больше нет, ты по уши в долгах и готов приступить к работе, которая, как мне кажется, тебе совсем не по душе.
– Мне нравится эта работа. «Да» благоволит ко мне. Я делаю успехи, расту.
– А Кристен? Какое место в своей жизни ты отводишь Кристен? Ты ведь не можешь заставить себя чувствовать к ней то же, что и к Лиззи. Ведь она просто случайная знакомая, с которой тебе довелось переспать...
Я посмотрел Иану в глаза.
И до него постепенно начало доходить.
– О Боже... так, значит, ты с ней не спал, да?
Я не выдержал и отвел взгляд.
– Не спал, да? Ты отказался! Ты уже один раз сказал «нет»! Да это же издевательство! Обман! Сначала ты отказал девушке, теперь отказался от пива! Ты не просто нарушил правила «Манифеста Согласного»! Ты нарушил закон!
Иан всплеснул руками и резко откинулся на стуле. Минут десять-пятнадцать он вообще ничего не говорил. Пошел и купил себе пива – впервые за все годы нашей дружбы только себе (в конце концов, я ведь отказался). Может, это и есть его наказание.
Увы, моя радость была преждевременна.
– Приходи сюда в четверг вечером, – сказал он. – Для... наказания.
Иан осушил свой бокал и ушел.
Знаю. Извините. Мне следовало вам сказать. Но я боялся, что вы начнете меня презирать. Сочтете меня неудачником. В отношении Кристен я не сделал ничего такого, чего не должен был делать. И именно потому я не хотел говорить об этом. Конечно, прими я ее предложение, я был бы сдержан, избавил бы вас от красочных подробностей, – но, по крайней мере, для меня это было бы еще одно фантастическое событие в весьма необычный период моей жизни.
Но я не смог согласиться. И ничего не произошло. Для меня это было табу.
Мне казалось, если я не стану вспоминать тот случай, он забудется сам собой. Как будто ничего и не было. И мне никогда не придется напоминать себе, что я потерпел неудачу. Поэтому я хранил молчание: ничего не писал в дневнике, ничего никому не говорил – даже себе. Ответь я согласием Кристен, это было бы уже слишком. На такое я не мог пойти. Не мог, и все. Это отразилось бы не только на мне. Это отразилось бы и на самой Кристен, а также, возможно, и на Лиззи, – если б мне вдруг представился шанс еще раз увидеть ее.
Но, как это ни смешно, мой отказ лишь подхлестнул меня: я стал еще чаще говорить «да». Лишь тогда я по-настоящему окунулся в борьбу, вознамерившись во что бы то ни стало реабилитировать себя в собственных глазах.
Поэтому я и рванул в Барселону, а потом, когда опять начал вспоминать, нашел способ заставить себя пойти дальше – и полетел в Сингапур. Я не мог просто так, случайно, натолкнуться на ту рекламу... очевидно, подсознательно я искал нечто подобное...
В общем, вот такие дела. Иан был прав. Я отказал девушке и отказался от пинты пива. Если б в подростковом возрасте я знал, что когда-нибудь мне придется сделать и то, и другое, меня это привело бы в ужас.
Я сошел с пути согласия. Я проиграл, и Иану о том известно. Я даже представить не мог, что это произойдет таким вот образом. Неудачу я вообще не рассматривал как вариант. В конце концов, разве так уж трудно говорить «да»? Я рассчитывал, что благополучно продакаю до Нового года, а потом, стоя вместе с друзьями под небом, в котором сверкают фейерверки, провозглашу свое право вновь говорить «нет».
Но сегодня небо было темным и унылым. В нем ничто не сверкало. Только луна проглядывала сквозь облака, да иногда мелькал пассажирский самолет, летящий Бог весть куда.
Конечно, Иан был прав. Порой приходится отвечать отказом. Теперь я и сам это знал, причем лучше, чем кто-либо другой. Слово «нет» – неотъемлемая часть нашего повседневного существования, зря я отказывал себе в этом удовольствии. С другой стороны, дакать было забавно, и на пути согласия я узнал много нового. Да к тому же наверняка я не один такой чудик, верно? Разумеется. По всему миру, прямо сейчас, в эту минуту, люди принимают решения. Миллионы говорят «да» своим друзьям, новым впечатлениям. Говорят «да» самим себе. А другие миллионы говорят «нет». Отказываются от возможностей, обедняют свою жизнь.
Может, и мне стоит последовать их примеру. Некоторое время пожить, как они. Вновь начать говорить «нет». Посидеть дома. Отдохнуть. Может, мне это пойдет на пользу. Я истощен – физически и душевно.
Я вернулся домой, в свою квартиру, и нашел свой дневник. Я не делал в нем новых записей с тех пор, как уехала Лиззи. Пожалуй, пришло время заполнить пробелы. Вести дневник интересно. Мы уверены, что описываем собственные впечатления. Что мы уникальны, что наш опыт тоже уникален. Но каждая наша мысль, каждая произнесенная фраза, каждая новая идея или новое впечатление, вызывающие у нас удивление и восторг, каждое событие, что мы запомнили, каждая история, которую мы услышали или сами рассказали или в которой участвовали... все это уже было раньше. Где-то, как-то, когда-то кто-то уже имел опыт, подобный нашему, а мы о том даже не догадываемся.
Возможно, есть и другие дневники, подобные моему. Возможно, есть люди, пережившие то же, что и я.
Я вошел в Интернет, но не стал проверять свою электронную почту и читать новости, а прямиком вывел на экран поисковую программу Google и, сам не понимая, зачем это делаю, напечатал в строке запроса фразу «Жаль, что я не сказал "нет"», а потом щелкнул по окошку «Найти».
Я ожидал, что на мой запрос программа выдаст миллион результатов поиска. Не тут то было. Несколько корпоративных сайтов и страничек делового содержания – это все, что я получил. Видимо, сожаления – не ходкий товар. Зато мне пришло много ссылок, которые в Интернете можно найти, только если искать специально. Интернет мне открылся своей интимной стороной. Человеческой. Это было как раз то, что я искал.
Я нашел блоги, дневники, записи из книг для посетителей и интервью со знаменитостями. Особенно меня заинтересовали блоги. Там содержались сокровенные мысли. Записи, сделанные в Талсе, Пекеме или Москве, людьми, которые стремились поделиться чем-то личным, сокровенным с незримым миром. Записи, предназначенные для людей, которых они никогда не знали. Своеобразный способ проявить храбрость и рассказать миру обо всех аспектах своего повседневного существования – о скучном, бессмысленном и значительном.
В тот вечер я прочитал десятки страниц, пытаясь найти в них Бог знает что. Совет? Рекомендации? А нашел то, что и следовало ожидать. Сетования людей, сожалевших о том, что они сказали «да» вместо «нет».
Некая девушка из Оклахомы сожалела о том, что она согласилась пойти на вечеринку с неким Райаном, потому что тот в итоге отправился туда с некоей Стейси.
Парень из Франции сожалел, что согласился поиграть в баскетбол в тот вечер, ибо он в результате повредил запястье и теперь не мог нормально печатать.
Некий Кен сожалел, что он согласился летом взять с собой на соколиную охоту неопытных сокольничих, поскольку ему «пришлось за них краснеть».
И записей подобного содержания было очень, очень много...
«В эти выходные согласился присмотреть за псом Джона и Кэрол. Жаль, что не отказался. От него несет д*****м».
«Жалею, что не сказала „нет“. Он явился в стеганом чехле для чайника, который взял у своей тети. Сказал, что в нем он похож на адмирала».
Как ни странно я не сочувствовал этим бедолагам: они ныли по пустякам. Жалости заслуживали наркоманы, автомобилисты, севшие за руль в нетрезвом состоянии, и люди, допустившие серьезные ошибки или поступившие однозначно плохо, то есть совершившие поступки, которые они изначально даже не должны были рассматривать как возможный вариант. А потом я нашел нечто другое. И сделал, на мой взгляд, нечто очень важное. В поисковой строке я напечатал: «Жаль, что я не сказал „да“».
На мой запрос программа выдала 85 ссылок.
Я стал их читать.
И поначалу все эти жалобы, на мой взгляд, тоже не заслуживали внимания.
«Жаль, что я не сказал „да“, когда он предложил мне разделить расходы пополам. Пришлось заплатить сорок фунтов, а ужин-то был хреновый».
«Жаль, что я не сказал „да“, потому что тогда, по крайней мере, мне не пришлось бы почти всю дорогу идти пешком под дождем».
Но потом все чаще и чаще мне стали встречаться более серьезные случаи. Конечно, были люди, которые жалели, что не согласились на что-то, но это вызвало у них лишь мимолетную досаду. Были люди, которые раз или два рвали на себе волосы или, возможно, раздраженно качали головами, когда какое-то неприятное воспоминание нарушало покой их безмятежного существования. Люди, которые провели несколько бессонных часов из-за того, что по беспечности сказали «нет»...
Но были и такие, кто... страдал.
Они страдали из-за того, что потеряли что-то... из-за того, что не ведали, что могло бы произойти... из-за того, что поняли: порой возможность стучит в твои двери только раз... из-за того, что теперь знали, к чему привело их «нет», и слишком поздно сообразили, к чему могло бы привести «да».
Они страдали не обязательно из-за того, что сказали «нет»... а из-за того, что не сказали «да».
«Сегодня мы отдали „Плеймобил“[112]112
«Плеймобил» – разные виды игровых наборов-конструкторов одноименной немецкой фирмы.
[Закрыть]. Если б я откладывал по пенсу каждый раз, когда Гарри просил меня поиграть с ним, скопил бы целое состояние. Жаль, что я не соглашался. Теперь он стал старше и больше не просит папу поиграть с ним. Мне этого так не хватает».
«Казалось бы, так легко ответить “Да! Да!". И почему я не сказал этих слов? Не знаю, даже сегодня. Жаль, что я не согласился».
«Никогда не смогу объяснить, как я жалею о том, что не сказал „да“, ибо тогда, по крайней мере, мы имели бы то, что имели, и могли бы держать его в своих объятиях до тех пор, пока он не ушел. Жаль, что я не сказал „да“».
«Я скучаю по ней, очень скучаю. Жаль, что я не ответил ей согласием, ибо теперь мне так ее не хватает».
«Жаль, что я отвечала отказом каждый раз, когда он хотел, чтобы его обняли. Но я всегда была занята, а теперь я просто не могу...»
Я не был знаком с этими людьми. Не знал, как они живут, что у них произошло, почему они столь горько сожалеют о том, что не ответили на что-то согласием. Для меня это были просто голоса в темноте. Но я слышал в них грусть.
Возможно, я неверно истолковывал смысл того, что читал, но мне вдруг стало ясно, что порой не ответить согласием на что-то, что может обернуться огромным благом, во стократ хуже, чем согласиться на что-то, что могло бы привести к дурным последствиям.
Конечно, нужно учитывать обстоятельства, но внезапно я также понял, что в обоих случаях один результат неизбежен, и этот результат – сожаление. Хотя, наверное, сожаление по поводу того, что ты сделал что-то, и сожаление по поводу того, что ты чего-то не сделал, – это два разных вида сожаления. И различие между ними – ...печаль.
Допустим, вы сделали что-то ужасно глупое, глупее не придумаешь... но, по крайней мере, вы это уже сделали. Совершили. Назад хода нет. Мы учимся на своих ошибках, потом успокаиваемся и продолжаем жить дальше. Но гораздо труднее извлечь урок из того, что не произошло. Гораздо труднее оправиться от того, что не известно и не поддается определению, от того, что могло бы стать лучшим событием в твоей жизни, – если б только ты не поддался страху и, затаив дыхание, рискнул. Если б только ты сказал «да».
Если б только...
Если б я поехал к Лиззи, но у нас с ней ничего бы не вышло, сожалел бы я об этом своем поступке так же горько, как и в том случае, если б вообще к ней не поехал? Что лучше: знать или не знать?
И вдруг я решил: все, с меня хватит. И выключил компьютер. Глупец, думал я. Я поступил правильно. Это было единственно приемлемое решение. Это не кино. Это – моя жизнь. В душе я – как, быть может, и вы – надеялся, что в процессе чтения этих беспорядочных записей, сделанных незнакомыми людьми, которые делятся своими переживаниями, своим горем, во мне что-то переломится... и я пойму, что не хочу уподобляться им, не хочу сожалеть, как они, что еще не поздно, еще не все потеряно...
Но во мне ничего не щелкнуло.
Я просто думал, что на свете есть люди, которые способны меня понять, которые точно знают, что я чувствую. И в настоящий момент большего мне и не надо.
Утром следующего дня я уничтожу свои кредитные карты, схожу к парикмахеру, который избавит меня от «рыбки» и вернет мне мой прежний облик. Я постараюсь как можно выгоднее продать свой автомобиль. Я вновь стану таким, каким был, дабы стать таким, каким хотел бы быть.
Скоро пятница. У меня еще в запасе два дня, чтобы настроиться на встречу с Ианом. И какое бы наказание он мне ни уготовил, я выполню его пожелания с улыбкой на лице. Хочешь, чтоб я бегал по пабу в синих трусах? Ладно. Хочешь, чтоб я нарядился пиратом и три недели называл себя мистером Гавнюковичем? Идет. Я сделаю все, что он потребует. Еще раз, всего на один только вечер, я стану парнем, который просто не может сказать «нет».
Итак, я вернулся на накатанную колею. Сходил в супермаркет. Взял на прокат несколько DVD-дисков, начал думать о том, чем я буду заниматься на Би-би-си в январе. Играл в компьютерные игры, заменил батарейки во всех пультах, починил сломанную ручку. Сидел дома и смотрел телевизор. Лиззи оставила сообщение, сказав, что она долетела нормально и желает мне счастливого Рождества. Я ей не перезвонил.
И вот, когда я уже решил, что надеяться не на что, что моя жизнь более или менее налажена, я получил открытку.
И та открытка, друзья мои, изменила все.
ГЛАВА 26
В которой происходит нечто удивительное
Наступил четверг – час расплаты.
Я ехал по Лондону к пабу «Йоркшир грей» на Лэнгем-стрит, где меня уже ждал Иан.
Я припарковался у паба, прикрепил на ветровое стекло карточку «СВЯЩЕННИК ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ» и вошел в пивную. Иан сидел за небольшим столиком у камина. Увидев меня, он улыбнулся. Еще бы. Сволочь. Этой минуты он ждал с самого лета и теперь готовился излить на меня вдвое больше яда, ведь я солгал ему про свидание с Кристен.
Я держал в руке свой дневник – результат моего почти полугодичного упорного даканья, свидетельство моей решимости свято следовать по пути Согласия. Но этот же самый документ подтверждал, что я, увы, не справился с поставленной задачей. Я сел за столик и увидел, что Иан тоже что-то принес. Длинный красный конверт, на котором было выведено «Наказание».
– Это и есть твое наказание? – спросил я, хотя уточнять, пожалуй, не было необходимости.
– Да. Причем отменное. Тебе понравится, Дэнни. Я всю голову сломал, пока его придумал. И так прикидывал, и эдак.
Иан улыбнулся.
– Ты продержался дольше, чем я ожидал, – продолжал он. – Хотя жаль, что не дотянул до конца. Но уговор есть уговор. И, как мы выяснили, ты трижды нарушил слово, в среднем примерно по одному разу каждые два месяца. Результат – не очень.
Правда, Иан почему-то не учел, что все три моих отказа пришлись на последние полтора месяца. И также очень кстати позабыл про то, какую роль он сам сыграл в подлом заговоре против меня.
А я, к счастью, не забыл.
И я ему отомщу. Но не сегодня.
– Итак... учитываем те случаи, когда ты ответил отказом.
– Нет, постой. А что же те случаи, когда я ответил согласием? – напомнил я.
Иан поразмыслил над моим замечанием и театрально махнул рукой, требуя объяснений. Я почувствовал себя рабом, которого допустили пред очи могущественного повелителя.
– Ну... видишь ли... я очень старался на все отвечать согласием. Буквально на все. И вот что я понял: «Да» – могучее слово. Слово, позволяющее почувствовать себя свободной личностью, открыть свою душу и летать как ветер. Это слово...
– О Боже. Заткнись, приятель. Да. Это – слово. Но беда в том, что это слово ты отказался произнести три раза. Ты отказался от пива. Отказал девушке. Отказался лететь в Австралию. И теперь, властью данной мне «Манифестом Согласного», я...
– Ты еще не все знаешь.
Иан опустил голову в ладони.
– Если мне придется переписывать наказание... – произнес он. – В чем дело? Что еще ты мне не сказал?
– Ну, вообще-то ты не совсем прав. Не спорю, пару раз я не сдержал слово, и формально получается, что я проиграл, но...
– Ну-ну, пошло-поехало. – Иан всплеснул руками. – Пытаешься найти лазейку, да? Придумал отговорку в последний момент. Это нечестно. Ты сказал «нет». И точка. Ты проиграл.
– Не придирайся к словам, – урезонил я его. – Я проиграл. Я не на все ответил согласием. Но я ответил отказом только два раза. Не сдержал слово только дважды.
Иан подозрительно посмотрел на меня.
– Ты был у Кристен. То-то мне показалось, что вид у тебя уставший...
– Нет. Вид у меня уставший потому, что я полночи паковал чемодан.
– Паковал чемодан?
– Я улетаю в Австралию. К Лиззи. Посмотрю, как все сложится. Хочу рискнуть. Я сказал «да».
– Что-о?
– Вылетаю сегодня вечером. Буду там на Рождество. Боюсь, тебе с твоим изощренным наказанием придется подождать до моего возвращения.
– Но это блестящее наказание! – воскликнул Иан, протягивая мне свой красный конверт. В его глазах сквозило отчаяние. – Ты не вправе так со мной поступить! Я же столько сил на это потратил!
– Мне пора.
Я начал подниматься из-за стола. Иан с мольбой смотрел на меня.
– Но... почему ты передумал?
Я взял свой дневник, открыл разворот с последними записями.
Там лежала открытка – роскошная, великолепная открытка, – пришедшая по почте всего два дня назад, утром. Я положил ее на стол и пододвинул Иану.
– Прочти, – сказал я.
Пока Иан читал, я наблюдал за ним.
– Надо же... Ну и ну, – произнес он, возвращая мне открытку.
Я убрал ее в дневник, вышел из паба, сел в машину и поехал в аэропорт. Но напоследок мне нужно было сделать еще одно дело.
Я взял телефон и набрал номер Уэга.
– Уэг?
– Привет, Дэн.
– Ты где?
– В Италии.
– Прекрасно. Отлично. Слушай, тебе это, наверное, покажется странным... но я бы хотел попросить тебя об одной услуге.
Я сидел в самолете, на высоте многих тысяч футов над землей, и думал о том, что я сделал. Я решился на риск, но совершенно не жалел об этом. Лиззи обрадовалась, когда я позвонил. Я спросил, остается ли в силе ее предложение, и извинился за свое поведение в последний день ее пребывания в Лондоне. Как и Иан, она поинтересовалась, почему я передумал, какое событие заставило меня найти единственную кредитную карту, которую я не порезал – ту самую, что я приберег «на крайний случай» – и забронировать билет на ближайший рейс до Мельбурна.
Я открыл свой дневник и взял открытку – потрепанную, измятую, испачканную открытку, посланную мне аж из Таиланда.
Дэнни!
Как дела? Пишет тебе Джейсон. Мы с тобой встречались некоторое время назад на вечеринке Тома в Ливерпуле. Прости, что тогда вел себя, как идиот, – наверное, перебрал лишнего. Через несколько дней я понял, что и в самом деле хочу отправиться в путешествие вместе с братом. Работа совсем заела, аж выть хотелось, – не знаю, понял ли ты это. В общем, сейчас мы здесь, в Таиланде, потом еще куда-нибудь двинем. Отдыхаем замечательно. Том дал мне твой адрес, сказал, что ты хотел бы со мной поболтать. Я буду дома через несколько месяцев. Может, давай тогда и встретимся? Как ты на это смотришь? Мой новый адрес электронной почты – *******@hotmail.com. Или позвони мне по телефону 07 *** *** ***. Все мне пора, пляж зовет...
Джейс.
Я улыбнулся. Джейсон сказал «да».
Я понятия не имел, что его побудило бросить работу и заняться тем, что сделало его счастливым. Было ли это как-то связано со мной? По большому счету, маловероятно. И все же в глубине душе я надеялся, что именно встреча со мной повлияла на его решение.
Поразительно, как несколько слов, произнесенных человеком, которого ты едва знаешь, могут изменить твою жизнь. Конечно, некоторые сочли бы, что это вмешательство свыше. Что Майтрея, возможно, все-таки существует и что это его деяние. Но я знал наверняка, что незнакомый человек способен повлиять на твою судьбу тысячами разных способов – высказать новую идею, соображение... или предложение. На меня оказал влияние Попутчик в автобусе; на Джейсона, возможно, Незнакомец на вечеринке. И не исключено, что в эту минуту где-то на таиландском пляже он рассказывает местной девушке (на которой, мне хочется верить, он однажды женится) о том вечере, когда он встретил этого своего Незнакомца, произнесшего слова, которые побудили его отказаться от прежнего образа жизни.
Конечно, более вероятно, что сейчас он напивается где-нибудь на таиландском пляже, но мне все равно хочется думать о приятном.
Дело в том, что даканье – не бесцельное занятие. В нем заложен глубокий смысл. Следуя принципу согласия, люди меняют свою жизнь, становятся свободными личностями. Такие люди, как я или Джейсон. А может, даже вы. Принцип согласия пробуждает дух риска, авантюризма. И порой маленькие возможности, представляющиеся нам каждый день, оказывают на нас наибольшее воздействие.
И вот теперь, сонный и помятый, я летел над океаном в пассажирском авиалайнере, устремляясь навстречу новым возможностям.
Это и есть настоящая жизнь.
Я прислонился головой к окну и мгновенно уснул.
ВЫДЕРЖКИ ИЗ ДНЕВНИКА СОГЛАСНОГО: 4
26 декабря
Я в Австралии уже целых три дня.
Все...
Великолепно.
Лиззи встретила меня в аэропорту, поприветствовала улыбкой и поцелуем.
Рождество с ее семьей мы отмечали на открытом воздухе: ели барбекю, пили пиво с ее многочисленными родными и двоюродными сестрами и братьями, жарились на тридцатиградусной жаре. Я уважаю международные культурные стереотипы, и посему барбекю я называю по-австралийски «барби» и хожу в шляпе с подвешенными к полям пробками, которую одолжил у кого-то. И что удивительно, хоть я и не могу похвастать загаром и развитой мускулатурой, я прекрасно вписался в местное общество. Австралия – страна «рыбок»! Наконец-то я оказался среди себе подобных – среди людей, близких мне по духу.
Лиззи только что приготовила мне чай. Она заботится обо мне. Я делаю вид, будто никак не могу прийти в себя после длительного перелета. Так мне перепадает гораздо больше чая.
28 декабря
Сегодня утром Лиззи разбудила меня и сказала, что мы едем на экскурсию в ее маленьком красном «ниссане». Мы двинулись в направлении местечка под названием Гленрован. Цель поездки Лиззи сообщить отказалась. Три часа мы добирались до места, а когда приехали, я увидел только грунтовую дорогу, несколько пыльных деревянных строений и бородатого старика в выцветшей голубой одежде из дешевого индийского хлопка. Бороду он отращивал, наверное, с 1800-х годов.
Лиззи вышла из машины и спросила у него:
– Где Нед?
– Здесь, за углом, – хрипло ответил старик неприветливым тоном, большим пальцем показав направо.
Я попытался выяснить у Лиззи, кто такой Нед, но она, приложив палец к губам, поманила меня за собой.
И вот взору моему открылось нечто невообразимое. Гигантский Нед Келли! С ружьем в руке и ведром на голове, он высился до самого неба. Статуя-громадина! Первая Громадина в моей жизни! Высотой, должно быть, футов сто! Статуя подлинного австралийского героя, с любовью воссозданного из бетона и блеклого гипса. Что ж... да, это не Большая креветка... но зрелище все равно потрясающее.
Мы, наверное, целую вечность стояли, глядя на величие Неда. Даже воздух вокруг него полнился благоговением. За это я еще больше полюбил Лиззи.
По возвращении домой я сел, взял карту Австралии и принялся ручкой чертить на ней самый сногсшибательный туристический маршрут, составляя план грандиозного путешествия по легендарным местам. Я планировал посмотреть Большую скалу, Большого омара, Большую корову и Большую устрицу. Вместе с Лиззи. Я решил, что мы поедем в ее крошечном красном автомобиле, и это путешествие займет у нас несколько месяцев.
29 декабря
Карта куда-то таинственным образом исчезла.
Очень странно. Лиззи, как мне показалось, была шокирована не меньше меня. Некоторые сочли бы, что в ее взгляде, обращенном ко мне, сквозит чувство вины, но я точно знаю, что это искреннее разочарование.
31 декабря
Канун Нового года.
Вот и пролетел еще один год.
В эту ночь я перестану быть Согласным. Предполагалось, что Новый год я буду встречать в пабе с Ианом, – либо торжествуя победу, либо покорно принимая наказание. А оказалось, что я здесь, на другом конце света – потому что неожиданно для себя самого решился сказать самое важное «да» в своей жизни. И я счастлив. Счастлив оттого, что приехал сюда. Таким счастливым я еще никогда не был.
Мельбурн озаряли фейерверки. Мы стояли на площади Федерации, слушали, как играют оркестры, пили из бутылок воду и ждали наступления полуночи. Вокруг нас счастливые австралийцы обнимались, качали головами и хором ликующих возгласов встречали очередной грохот салюта, взвивавшегося у нас над головами.
Мы с Лиззи обнялись. В какой-то момент она посмотрела на меня и сказала что-то вроде «мы ведь можем сделать так, чтобы у нас все получилось, да?», а я глянул на часы, увидел, что уже четыре минуты первого, и осознал, что впервые за многие месяцы я могу ответить так, как мне заблагорассудится – без оглядки, без сожалений. Могу сказать все, что хочу.
Я повернулся к Лиззи.
И сказал:
– Да!
