Текст книги "Эратийские хроники. Темный гном (СИ)"
Автор книги: Денис Лукашевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)
– Даже если бы тебя принуждал сам Горгонадец, ты не мог так поступить! И этому не прощения, ибо ты нарушил святое правило нашего народа: никогда не предавать семью. – Джеремия начал вещать, как раньше, когда внушал непутевому родственнику прописные истины теневого бизнеса, но в эту минуту он ничему его учить не собирался. Он выносил приговор. – И тебя ждет суровое наказание: смерть.
Джарвус не успел и пикнуть, когда на его шею сдавили умелые руки Джеремии. На стороне племянника была молодость и сила, а на стороне Глазастика – многолетний опыт и праведная ненависть. Пальцы сами собой нашли главную жилу и сдавили ее, перекрывая путь крови к голове. Джарвус почувствовал, как теряет сознание и стремительно несется в темную бездну. Может быть, именно в ту самую Бездну…
7.
А в это время…
Гурдел стоял перед Геронимом и, подняв угрюмый взор, смотрел на него. Там, за широкими черными зрачками зияла звенящая пустота, усыпанная острыми осколками.
– Славно! – Героним восхищенно вертел в руках Головоруба, поглаживая завитки демонических барельефов. – Славно! Такое оружие многого стоит.
– Но не жизни моего брата, – процедил Гурдел, с ног до головы покрытый запекшейся кровью. Чуть в сторонке на лавочке лежало нечто большое, накрытое куском холстины. Из-под края саванна высовывалась черная от крови рука да пара грязных сапогов, подбитых железными гвоздями.
– Жаль, конечно, – равнодушно сказал Героним, не отрывая взгляда от секиры. – Но нам, к сожалению, часто доводится жертвовать самым ценным и близким во имя общего дела.
– Чё это за общее дело? Пора уж и рассказать, ежели брата за него угробил.
– Справедливое замечание.
Героним положил Головоруб на стол поверх бумаг и раскрытой книги, а сам склонился над сундуком, обильно украшенным железом и амбарными замками. Полуэльф поколдовал над ними, отщелкнул один за другим, хотя Гурдел и не заметил в его руках ключа, и откинул крышку. Тролль не выдержал и заглянул через плечо.
– Я решил, что ты должен знать, зачем все случилось. – Героним поднялся и уступил место Гурделу. – Смотри.
А в сундуке находилось с десяток разновеликих свертков. Что только не пошло на их создание: и выделанная кожа, и куски звериных шкур, и грубый холст, и мешковина, и тончайший шелк, и бархат, шитый золотом и серебром.
– Что это?
– Оружие. Проклятое оружие, – на всякий случай уточнил полуэльф. – Ближайшие родственники секиры. – Он покосился на Головоруба.
Секира, почувствовав, что ее поминают, самодовольно звякнула, лежа на столе, лезвие бросило отблеск чуть презрительной улыбки. Гурдел не выдержал, и сотворил знак Святого Света. Головоруб звякнул теперь по-иному, обиженно, что ли.
– Не стоит, – с мягкой улыбкой остановил тролля Героним, когда тот попытался снова пересветиться. – Им это не нравится. Порождения Тьмы, знаешь ли…
– Дык, но зачем?! – потрясенно спросил Гурдел. – Да весь этот металлолом надобно давно закопать в самой глубокой яме, поближе к Бездне!
– Ты, мой друг, слишком категоричен. – Полуэльф снова обмотал Головоруба в холстину, обвязал веревкой и сложил в сундук, а после повторил загадочные действия с замками. Механизмы щелкнули и надежно закрыли хранилище проклятого оружия. – Сейчас наступают такие времена, когда любое средство необходимо для борьбы.
– Для борьбы с кем?
– Как будто врагов мало! – возмутился Героним. – Враги ж, они как тараканы, есть всегда и везде. Вот ты сейчас стоишь и лясы со мной точишь, а в это время защитники Черных Холмов бьются с дикими степняками. Ты вот это знаешь?
– Не-а, – удивленно поскреб макушку тролль. – Дык, шо ж ента получается: война, чё ли?
– Война, мой друг, война. Степняки будут пострашнее Горгонадца. Представь, они пьют кровь младенцев!
– Да ну!
– Ну да. А особенно им по нутру кровь младеней твоего народа, маленьких таких тролльчат!
– Дык я их!.. – Гурдел инстинктивно схватился за рукоять дубинки, все еще висевшей у него на поясе.
– Мы и так делаем все, что можем, – тяжко вздохнул Героним. – Боремся с угрозой, не покладая рук… – Полуэльф с сомнением посмотрел на массивные ладони тролля, раза в три шире его узкой элегантной ручки. – …И лап. Вот почему и твой брат погиб не зря. За великое дело положил он живот свой!
– Дык, оружье-то проклятое, Тьмой изрыгнутое и Злом помеченное!
– Друг мой! – устало присел Героним, словно беседа его утомила, особенно то, что приходится объяснять такие элементарные вещи. – Друг мой, когда нам угрожает зло великое, не грех и к злу малому обратиться. Исключительно для защиты!
– Дык, мало десяти клинков, чё бы войско вооружить.
– Во-первых, не я один собираю оружие. Таких королевских порученцев по всей Эратии немало. Всех вместе будет около тысячи клинков…
– Дык, все равно мало!
– Не перебивай! А во-вторых, не как оружие они нужны нам, а как средство магической поддержки.
– Чего?
– В каждой такой секире есть сила: большая и маленькая, очень злая и так, более-менее. Каждый клинок отправляется в Цитадель Света, где проходит определенный обряд, какой, мне не ведомо. Да и не наше это дело, а тех, кто наверху.
Героним для дополнительной аргументации своих слов ткнул пальцем в сторону потолка. Гурдел проследил за направлением, но ничего, кроме полусгнивших досок и ажурной паутины не увидел, но для важности кивнул:
– Угу.
– Теперь ты знаешь все! Каково твое решение: быть с нами или идти своей дорогой? Сам понимаешь, чтобы смерть твоего брата не была напрасной. – А брательник, как чувствовал в этот момент Героним, уже ощутимо попахивал да успел лавку и пол под ней изрядно перепачкать кровью.
«Придется мыть. Самому» – промелькнула философская мысль в голове полуэльфа, и взгляд как бы сам собой зацепился за швабру и деревянное ведро в углу.
– Дык я, наверное, согласен – делать-то мне уже нечего.
– Правильный ответ, мой друг. – Полуэльф ободряюще похлопал Гурдела по плечу.
Головоруб.8-11
8.
Конечно, тролли – хорошие ребята, но тугодумы и немного того, малопонятливы – в общем. Так что общение с одним из их представителем, пусть и весьма одаренным по меркам этого сурового племени, изрядно утомило, и Героним был только рад, когда удалось выпроводить Гурдела вместе с его непутевым, а теперь еще и мертвым братцем. Помог троллю Артеран – громилоподобный тип, вечно хмурый и молчаливый, дежуривший у двери хижины полуэльфа. Хотя он и был человеком, но статью уступал троллю совсем чуть-чуть, и, что больше всего нравилось Герониму, практически никогда не разговаривал, ни о чем не спрашивал и лишь молча выполнял приказы и распоряжения своего остроухого босса. Кроме того, Артеран ни с кем не общался, не имел ни родственников, ни друзей – баклаги и кувшины с чем-нибудь горячительным успешно заменяли и тех, и других.. Пил Артеран всегда и много, но Героним еще ни разу не видел его пьяным или даже слегка навеселе. Порой складывалось впечатление, что алкоголь на вышибалу не действует вообще, и потреблял он его исключительно в качестве топлива, как печка поглощает дрова, чтобы согревать тела и души домочадцев.
– Наконец-то! – удовлетворенно выдохнул полуэльф, когда Гурдел, его дохлый братец и Артеран скрылись за дверью. Перед этим Артеран получил четкие указания никого не пускать, кроме кого-нибудь действительно важного. Кто будет этим важным, дескать, и сам поймешь.
Необходимая бумага нашлась сразу – у Геронима была хорошая привычка хранить важные документы в специально отведенных для этого местах, вроде тайника под половицами. Деревянный пол в таких домах был роскошью, крестьяне и случайные путники обходились обычным земляным, но хибару полуэльфа постоянно подмывало во время дождей, и образовывалось нечто вроде домашнего болотца. Поэтому в первый же день своего здесь пребывания, когда он вплотную столкнулся с дурнопахнущей жижей, заливавшей его дом, Героним приказал Артерану вырыть небольшой дренажный канал и положить пол из подручных средств. При этом, правда, пришлось разобрать на стройматериалы соседскую хижину, а ее обитателя – нечёсаного и немытого типа неопределенного пола – принудительно выселить на пустырь. Тип принял все случившееся с философским стоицизмом, и возражать не стал.
А бумага-то была очень важной, фактически она являлась основным руководящим документом, на основании которого полуэльф и развернул свою деятельность. Значилось там десять пунктов со схожим, в общем-то, содержанием: меч такой-то, кинжал такой-то, топор такой-то и так далее. Героним не знал, что послужило основанием для создания подобного списка: старинная хроника, воспоминания бывшего солдата горгонадских полчищ или показания осужденного на долговременное заточение в стенах Цитадели Света. Но, во всяком случае, выглядело все очень подозрительным.
Полуэльф нашел секиру в списке, благо секир имелось не так уж и много – всего лишь одна. И прозывалась она довольно зловеще.
– Головоруб – надо же! – хмыкнул Героним. – Мрачная какая-то фантазия у цвергов.
А тут нечему было удивляться: у темного народа и фантазии темные.
Что касается самого списка, то полуэльф редко задумывался над перипетиями создания документа. Темное это дело, как и все, что касалось проклятого оружия. Цитадель хранила свои секреты трепетно и надежно, как мать свое дитя, да и лезть в ее дела Героним не горел особым желанием, а то ведь можно лишиться слишком любопытного носа вкупе с головой. Это похуже будет, чем даже интрижка с королевской любовницей.
Полуэльф, высунув от усердия кончик языка, аккуратно вычеркнул Головоруба, тем и закончив список. Все, что можно было собрать, было собрано, все, что можно вычеркнуть, вычеркнуто. Теперь дело за малым – вызвать посланника Цитадели. Ну, если говорить по правде, не совсем и малым. Ведь в дело предстояло вступить магии, а то вестник из плоти и крови слишком ненадежен для таких дел. Существовала даже специальная директива, согласно которой «филиалы и отделы региональные Цитадели Света обязаны извещать организацию с помощью магии альбо духов низших закабаленных, ибо в обязательство ихнее входит секретность строжайшая посланий и донесений важных».
Магия – штука тонкая. Есть и стихийная, а есть и чернокнижная, запрещенная святейшим указом Светлого Синода. И как все, порожденное Бездной и силой, черпаемой из нее, темная волшба весьма и весьма соблазнительна: простая и одновременно могущественная. Но, к тому же, и развращающая невероятно. Сила Бездны разлита повсюду, и хватает ее с избытком, ведь Эратия очень близка с Бездной, как соседние струны на арфе. Близки-то – близки, а вот перешагнуть нельзя, нету таких дорожек, кроме смерти, а магия, погляди, хлещет полноводной рекой – для нее не существует преград. Пользуйся, черпай ведрами, вот только не лопни. Горгонадец ведь тоже считал себя всемогущим и бездонным, но магия как бурлящий поток: один неверный шаг, лишний глоток и захлебнешься, не выплывешь. Вот такое хитрое дело. А стихийная магия совсем другая.
Силы стихийной тоже много, но попробуй, вырви ее у природы. Надорвешься и, бывало, ничего не получишь. Воздух – стихия ненадежная, ветреная. Вызовут дождик для увлажнения полей или солнечный денек для хорошего настроения, но потом надо следить, чтобы дождь не превратился в потоп, а теплое солнце не вызвало страшнейшую засуху.
Земля – антагонист Воздуха. Стихия инертная, тяжелая на подъем. Сам умаешься, а она даже не откликнется. Требуется тут немалое искусство и внутренняя человеческая сила огромная, чтобы выдюжить Землю.
Вода же похожа одновременно и на Воздух, и на Землю. То раскочегарить ее тяжело, то утихомирить нету сил. Двойственная стихия, и тем опасная: никогда не знаешь, чего от нее ожидать.
А Огонь совсем другое дело. Стихия та податливая как глина, удобная как кровать и надежная как амбарный замок, сработанный дварфами. Делай с ней, что хочешь: бросайся во врага огнешарами, призывай духов огня – саламандр. Одна проблема: мало ее. Обыкновенного костра хватает на два-три заклинания средней силы, а что-нибудь серьезное чародеить надо у очень сильного пламени: кузнечного горна, горящего озера с земляным маслом, а лучше сама суть огня, изрыгнутая из-под земли. На зря самые могущественные огненные маги обитают в Джаффе – стране действующих вулканов и лавовых рек.
Но для дела, задуманного Геронимом, сойдет и слабое пламя самодельной печки, едва согревавшей убогую лачугу. Полуэльф подкинул пару чурбачков для надежности, чтобы огонь в самый ответственный момент не погас. Присел возле печки, вытянул руки ладонями вперед, словно хотел согреться, и прикрыл глаза. С его губ слетели первые слова заклинания:
– Пламя жадное, пламя верное, огонь подземный и огонь небесный откликнись на просьбу и пришли вестника своего верного для дела правильного и хорошего. Услышь меня, опаляющая стихия…
Остальные слова превратились в неразборчивое бормотание. Оранжево-красные отблески легли на худощавое лицо. Огонь взвился, выскочил из темницы очага, чуть не опаляя брови. Пламя как-то странно дернулось, выгнулось дугой в сторону заклинателя и выплюнуло из себя маленький оранжевый шарик. Саламандра поднялась ближе к лицу Геронима, на гладкой как стекло поверхности проявились маленькие алые глазки, аккуратный ротик с пухлыми губками. Полуэльф раскрыл глаза.
– Чего надо? – зевнув, пискнул дух.
– Послание передать.
– Слушаю, – сказано это было таким усталым голосом, словно бедный дух только то и делал, что носился по миру, передавая письма и вести.
– Дело закончено, комплект собран, жду ревизии.
– Адрес?
– Цитадель Света, лично командору Хорасу.
– Камин, печка, костер?
– Камин, большой такой, горит все время. Хорас стар уже, греет постоянно свои кости.
– Ну ясно, я полетел что ли?
– Давай, до встречи.
– Угу, – пискнула напоследок саламандра и снова нырнула в огонь.
Теперь можно не опасаться, донесение будет доставлено до адресата и никто лишний его не узнает. Героним вздохнул с облегчением, смахнул редкие капли пота, выступившие на лбу, и прилег на узкую лежанку в углу возле печки, ногами к горячей стенке. Теперь можно и расслабиться – ждать оставалось еще два дня – столько времени потребуется, чтобы доскакать от Цитадели до Ведьминого Яра ревизорам. Они-то и заберут с собой сундук с трофеями, а, может быть, и самого полуэльфа, которому так надоели грязные простолюдины, грязный город, грязный дом… Героним спал, и снились ему Королевский дворец, огни Торгмара и ежегодный бал в честь королевы.
9.
Быстрокрылый дух, который вовсе не имел крыльев, но зато знал тайные пути пламени, насквозь пронизывающие мир, буквально за несколько минут донес сообщения до командора Хораса.
Старый паладин как всегда дремал в глубоком мягком кресле напротив пышущего жара огромного камина. Хорас завернулся в многочисленные одеяла, но все равно продолжал мерзнуть: странный недуг поразил крепкое тело. Ни молитвы клириков, ни запретные смеси ведьм и целителей не могли излечить Хораса, они даже не могли понять, отчего он страдает. Болезнь пришла внезапно и за один день поселила в членах мерзкий холод, все ближе и ближе подбирающийся к сердцу. Месяц за месяцем, год за годом, хворь подтачивала крепкое тело, пока могучий некогда паладин не превратился в трясущегося старика, который уже едва мог таскать священные доспехи. Теперь они пылились без дела в углу комнаты Хораса на деревянном каркасе, и, будто стальной двойник, олицетворяющий силу и славу рыцаря Света, презрительно подмигивали огненно-красными бликами полированного металла.
Хорас выпростал исхудалую руку из вороха мехов, пригубил из чаши с согревающим отваром. На короткое время обжигающая жидкость потеснила болезнь, делая кровь снова горячей, как в молодости, но и она не смогла надолго сдержать телесный лед: призрак тепла сжался в студеных объятиях и растворился в бездонном море холода. Когда паладина снова скрутил жесточайший приступ озноба, из огненной бездны камина выскочила маленькая оранжевая сфера и зависла перед морщинистым лицом. Почувствовав на лице жар, Хорас раскрыл глаза.
– Командор Хорас? – маленькое личико умилительно сжалось, силясь принять серьезное выражение, столь ему не свойственное.
– Он самый, – сквозь кашель прохрипел командор. Но от появления саламандры стало легче и покойнее. Болезнь затаилась в глубине организма и лишь сверкала льдисто-голубыми глазами в терпеливом ожидании.
– Сообщение от Геронима: «Дело закончено, комплект собран, жду ревизии».
– Славно! – Впервые за много дней приятное известие: Магистр будет рад. Командор Хорас позволил себе мимолетную улыбку. – Спасибо. Можешь идти.
– Пока! – пискнула саламандра и растворилась в огне.
Паладин залпом осушил согревающий настой, загнав болезнь поглубже, откинул меха, морщась от холода, и встал на ноги. Голова закружилась, повело прямо в жаркий огонь. На мгновение Хорас позволил себе слабость, подумал: «А ведь в огне не так уж и плохо, хотя бы там нет этого проклятого холода, замораживающего кишки в тугой ком. Один шаг – и тепло. Горячо. Жарко!». И потом в течение нескольких минут клял себя за греховный порыв и вспоминал молитвы из Светоча Веры.
Посчитав, что такого искупления пока достаточно, практически недрогнувшей рукой стукнул в небольшой бронзовый гонг. В эту же секунду на пороге комнаты возник оруженосец в легком доспехе и благоговейном выражением на лице: как же, герой войны с Горгонадом, победитель Темной гвардии, Истребитель нечисти. Внутри закипал гнев на себя, на молодого оруженосца, на самого Магистра, на всех тех, кто окружал его и сочувственно улыбался ему. Как же Хорас ненавидел эти сочувствующие улыбки, но смирение, которому учат клирики и Светоч, не давало разродиться гневу.
– Помоги мне, мой мальчик, – практически прошептал командор, опираясь на вырезанный из железного дуба посох. Латный воротник каторжной цепью тянул вниз и натирал шею, давил на грудь, стесняя дыхание, что Хорас давно решил про себя, что последнюю регалию паладина с него снимет только смерть. – Проводи меня к Магистру.
– Слушаюсь, мастер Хорас! – с готовностью подставил плечо услужливый оруженосец и повел многочисленными темными коридорами и галереями, мимо келий рыцарей и клириков, молитвенных залов и оружейных, пока не остановились перед простой, но надежной дверью. Такую и тараном за раз не пробьешь. Оруженосец осторожно постучал.
За дверью послышался металлический лязг, возня и лишь потом раздался гулкий, словно из трубы голос:
– Войдите.
Полутьму, царившую в кабинете Магистра, нарушал лишь эльфийский волшебный светильник, наполненный солнечным песком из далеких пустынь Ливарэля. За широким письменным столом, обложившись ворохом бумаг и странных фолиантов, сверкал стальными плечами широкоплечий до неприличия человек в полном доспехе. На зеркальной поверхности нагрудника сверкало самоцветами Пламя Веры: семь изгибающихся линий, исходящих из одной точки, образующихся некое подобие пламени. Прорези клювастого забрала как всегда были полны тьмы. Заклепки, соединяющие его со шлемом, сверкали маленькими брильянтами, искусно вставленными в стальные шляпки.
– Важное сообщение, Магистр! – Хорас не стал утруждать себя церемониалом и примостился на стуле для гостей. Проклятый холод уже щекотал спину ледяными пальцами. Оруженосец, подчиняясь движению руки Магистра, скрылся за дверью. – Да и не тот это недуг, что поддается лечению. Сами знаете, сколько средств опробовано, остается лишь уповать на Свет…
Только Хорас мог позволить себе такое панибратское обращение к Магистру, ибо он неизмеримо давно, как уже кажется сейчас, служил в отряде Железного Дровосека – сильнейшего и искуснейшего паладина, никогда не снимавшего сверкающие доспехи и рубившего врагов, подобно тому, как лесоруб валит столетние деревья. За что он, кстати, и получил свое прозвище. Это был тот самый отряд, что самоубийственно штурмовал Горгонад вместе с небольшой компанией дварфов, низушков и людей. И из всего отряда, лишь двое остались в живых: Хорас и Железный Дровосек. Дровосек, шатающийся от усталости, выкрикнул из последних сил вызов на поединок чести, даже не рассчитывая на то, что враг откликнется. Но он ошибался. Горгонадец принял вызов, и паладин вошел во врата вражеской столицы. Вернулся он только через два дня, и две ночи, неся в руках уродливую голову темного волшебника. И в эту же минуту Горгонад пал.
– Да верно! – Из-за шлема, опирающегося на широкие магистерские плечи, Хорас не заметил кивка. – Только Свет поможет нам. Так что за сообщение?
– Помните полуэльфа по имени Героним?
– Ну конечно! Это тот милый молодой человек, чуть не наставивший рога Его Величеству? – Смех Магистра получился каким-то приглушенным с примесью металлического скрипа.
– Он самый! – кивнул Хорас. – Он исполнил задание – оружие собрано.
– Точно?! – Магистр подался вперед, опершись руками, закованными в латные перчатки, о столешницу.
– У меня нет причин сомневаться.
– Прекрасно! – Магистр в возбуждении вскочил и стал расхаживать по кабинету, грохоча при каждом шаге доспехами. – Прекрасно! Скоро мы запустим горны…
– Что, простите? – Командор впервые видел своего командира в таком возбужденном состоянии. Обычно, Железный Дровосек держался спокойно, был предельно вежливо даже с простолюдинами и чуть отстранен, как и подобало магистру Ордена Света. Такой взрыв чувств был ему несвойственен. Хорас помнил, что даже перед сражением с Горгонадцем, будущий Магистр был совершенно спокоен.
И вообще, с точки зрения командора после той войны его командир сильно изменился, казалось, он даже немного раздался в плечах. Голос стал ниже, или это только казалось, ведь стальной шлем сильно искажал звуки. И это странное долголетие… Хораса болезнь все больше пригибала к земле, а Магистру все было нипочем: чудовищно тяжелые доспехи он носил легко, как пушинку, и вряд ли бы даже сегодня нашелся бы рыцарь, искуснее его в фехтовании. Может быть, благословение Света за совершенный подвиг? Хорасу хотелось верить, но червь сомнения точил его не хуже болезни.
– Все просто великолепно, друг мой! Первая половина плана приведена в исполнение! Необходимо как можно быстрее доставить оружие ко мне.
– А Героним?
– Полуэльф? – Магистр хмыкнул. – Он должен пропасть, сгинуть без следа.
– Но…
– Это необходимая жертва, Хорас, – Магистр подошел ближе и положил руку на плечо командору. Даже сквозь плотную ткань он почувствовал ледяное прикосновение металла. – Свет простит нас и поймет. А Героним и так не жилец: вряд ли Его Величество оставит беднягу в покое.
Внезапно тусклый свет упал таким образом, что осветил прорези забрала, и Хорас увидел глаза Магистра. Голубые, как древний лед, и столь же холодные. Глаза показались лишь на мгновение, чтобы затем скрыться в густых тенях.
– Иди отдыхай, друг мой, а я сам разберусь со всеми делами. Тебе нужен крепкий здоровый сон – я распоряжусь, чтобы тебе помогли.
Знакомый оруженосец вывел растерянного командора из кабинета и отвел в его комнату, уложил в кровать под белым, шитым серебром балдахином, подкинул дров в камин и прикрыл за собой дверь. А Хорас все никак не мог прийти в себя, ведь он помнил, что глаза у Железного Дровосека были серо-стальными, под цвет его лат.
10.
Тройка всадников в белоснежных плащах через час покинула врата Цитадели и галопом рванули на юго-восток, к Ведьминому Яру через полноводную Фейзану. Плащи развевались за плечами огромными сверкающими из-за серебряных нитей, искусно вшитых в ткань, знаменами, не скрывая блеск зеркальных доспехов. Паладинам не от кого было скрываться или чего-то стесняться. Простолюдины и благородные с поклонами уступали им дорогу, а рыцари без устали неслись к своей цели. Каждые десять миль они меняли лошадей в трактирах и постоялых дворах: хозяева были только рада поспособствовать Ордену Света и получить за это благословение у клирика.
Миля пролетала за милей, а паладины ни разу не остановились на постоялом дворе, не сняли священных лат. Башня барона Ведьминого Яра показалась на исходе второго дня, как и рассчитывал Героним. И перед самым закатом всадники подъехали к трущобам, притаившимся у стены города. И застыли в нерешительности. На этом информированность посланцев заканчивалась.
К тому же, вся беда была в том, что при виде паладинов обитатели трущоб мигом попрятались по своим крысиным норам, ослепленные сиянием справедливости, как сказали бы сами паладины, или, что будет ближе к правде, испугавшиеся известных на всю Эратию зеркальных лат. Только один паренек, сотрясаемой крупной дрожью возле повозки, груженой капустой и морковью, застыл на месте: он одновременно боялся и паладинов, и крепкого отцовского кулака, потому и дрожал осиновым листом под острым как полуторные мечи у пояса взглядом всадников.
– Эй ты! – властно позвал его один из паладинов с серебряной капитанской вязью на стальном нагруднике. – Желаешь помочь Свету?
– Д-д-да… – выдавил из себя паренек. Его «да» получилось больше похожим на сдавленный выдох, будто ему со всего маху саданули под дых.
– Знаешь, где можно найти Геронима?
– Н-н-нет.
– А странных незнакомцев не видел? Эльфов, например?
Паренек снова мотнул головой, но неожиданно его чумазое лицо осветилось умственной деятельностью.
– Эльфов не видел, но полуэльф есть один. Живет в конце ентой улицы, в самом лучшем доме, только давно он тут живет, с год – не меньше.
– Прибудет с тобой Свет! – торжественно произнес паладин и подкинул в воздух золотой соверен с профилем царствующего монарха. Проявив недюжинную ловкость, наблюдательный парень поймал его и мигом припрятал за пазухой. Склонился в благодарном поклоне.
– Вперед. – Могучие рыцарские кони двинулись дальше, повинуясь властному движению латной рукавицы.
От чтения Геронима отвлекло неясный грохот, раздавшийся за дверью.
– Хозяин велел не пущать! – авторитетно заявил Артеран. – Кто такие?
– Ты что ли ослеп – латы не видишь? Мы верные рыцари Ордена…
– Да мало ли кто мог зашиться в эти стальные бочки! Кто такие, еще раз спрашиваю?
«Ой, дурак!» – пронеслось в голове полуэльфа. Он, не дожидаясь печального конца спора – Героним уже различал, благодаря своему острому слуху, шорох извлекаемых из ножен мечей, резко раскрыл дверь и, лучезарно улыбаясь, склонился в элегантном придворном реверансе.
– Мы крайне рады видеть воинов Света в нашей скромной обители! Простите моему спутнику его невежество!
– Может быть… – процедил капитан, сверкая недобрыми глазами сквозь прорези забрала. Но меч благополучно снова скрылся в ножнах. Его примеру последовали и остальные паладины. Лишь Артеран продолжал постукивать по ладони короткой дубинкой, обитой железными полосами.
– Проходите, – Героним услужливо уступил дорогу паладинам.
Те молча прошли вовнутрь, сопровождаемые колючим взглядом вышибалы. Тот им откровенно не доверял. «Странно!» – подумал полуэльф. – «И как я умудрился найти единственного на всю Эратию человека, не доверяющего Ордену?» Героним конечно преувеличивал: Артеран не был одинок, но таких индивидов все равно было слишком мало.
– Не желаете чего-нибудь выпить? – извивался в лабиринте угодливости полуэльф. – Или поесть? Так я быстро распоряжусь. Может быть, желаете отдохнуть после дороги?
Капитан с сомнением оглядел узкий лежак, застланный серым бельем, и перевел взгляд на Геронима.
– Мы пришли по делу, а не для того, чтобы лакать вино!
– Само собой! Само собой! А вот и оружие!
Героним выдвинул тяжелый сундук из-под стола и услужливо раскрыл крышку. Протянул бумажку со списком.
– Все согласно реестру.
– Проверим, – кивнул капитан и быстро пробежался глазами по списку, ежесекундно сравнивая его и имеющееся в наличии оружие. Изучение недлинного в общем списка заняло у рыцаря не меньше четверти часа.
– Все хорошо, – улыбнулся под забралом капитан, так что Героним не увидел эту улыбку, иначе она могла показаться ему двусмысленной. – Все просто замечательно. Орден Света благодарен за службу и готов достойно вознаградить. Флетт, убей его!
Героним не успел даже удивиться, настолько неожиданным оказался этот приказ. А паладин Флетт уже извлек из ножен длинный кинжал и кинулся в атаку. Ему бы гораздо сподручнее было бы рубануть полуэльфа мечом, тогда бы его точно ничего не спасло, но хижина была слишком тесной для меча.
Древние инстинкты отца-эльфа, дремавшие под спудом сознания, среагировали гораздо быстрее разума, отбросив Геронима к дальней стене. Флетт продолжал надвигаться, сжимая в руках смертоносное лезвие. Полуэльф, повинуясь скорее наитию, чем трезвому рассудку, пинком опрокинул стол, отделяя себя от паладина. Но и второй паладин продолжал надвигаться, покачивая шестопером.
– Артеран! – в истерике выкрикнул Героним, и тотчас же входная дверь взорвалась облаком щепы, и что-то невероятно быстрое и тяжелое врезалось в первого паладина. Воин с грохотом повалился, зацепив при этом какие-то глиняные плошки и бутыли, а также и сундук с оружием.
Второй паладин попытался защититься от смерча, именуемого Артераном, но все равно не избег дубинки. Стальной шлем от тяжелого удара загудел боевым барабаном. Капитан оказался гораздо расторопнее своего подчиненного. Рыцарь ловко увернулся от очередного удара, пропуская утяжеленную железом дубинку над собой. Инерция казавшегося неотразимого удара увела Артерана в сторону, из-за чего паладин на время исчез из его поля зрения. Вышибала также не заметил стремительный росчерк короткого лезвия. И так не успел ничего предпринять, когда капитанский кинжал на добрых две ладони вошел в живот Артерана.
Полуэльф, испуганно наблюдал за схваткой, когда его верный слуга умер, и тогда он понял, что следующим на очереди окажется именно он. Героним быстро оценил сложившуюся ситуацию. К двери не прорваться – дорогу перекрывали уже снова готовые к бою паладины, оставался лишь один путь: в стене, к которой прижимался полуэльф, имелось слабое место. Тонкая доска, закрывавшая огромную дыру, проделанную летом неуклюжим тарквинием, держалась лишь на паре гвоздей – оставалось чем-нибудь выбить ее.
Рука само собой нащупала рифленую рукоять и крепко сжалась вокруг жутких барельефов, полностью покрывавших цвергскую секиру. Героним не понимал, что он делает, но оружие уже покоилась в профессиональном хвате опытного секироносца, хотя полуэльф из оружия умел обращаться только со столовыми приборами. Он не понимал откуда у него в голове возникли эти знания, но ему было уже не важно: внутри закипала кровавая ярость берсерка. Героним издал неразборчивое горловое рычание и бросился вперед, ловко скользя на полусогнутых. Ярость, возбужденная секирой, и первобытные инстинкты остроухих предков слились в жутком тандеме, яростно требовавшем крови.
