Текст книги "Эратийские хроники. Темный гном (СИ)"
Автор книги: Денис Лукашевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)
– Уел, южанин! Ох, уел. Ведь так, командор?
Тот посмотрел на капитана и тонкие губы растянулись в некоем подобии улыбки.
– Конечно, я могу и ошибаться во всех своих выкладках. Вот только что нам остается?
– Ты прав. Так ты знаешь, где этот самый вход?
– Представьте себе, куда может вести выход из осажденного замка? Куда-то, где немного людей, но не в глушь, чтобы армия имела возможность развернуться в атаку. И не слишком далеко, дабы имелась возможность быстрой переброски сил, но и не слишком близко. Скорее всего, это будет заброшенное селение или старая крепость со снесенными напрочь стенами и крышами. Такие не привлекают внимание противника. И...
– Погоди-погоди! – осадил его Тараил, подняв здоровую руку. – Кажется. Хорас, помнишь, Крепость Ущербной Луны? Ну, та с покосившейся башней. И от стен остались одно название да горы щебня. Мы ж туда оруженосцами ходили отмечать твое помазание. Помнишь? И в колодец пересохший плевали...
Командор кивнул со сосредоточенным видом. Судя по его лицу, в голове у старого паладина разом заработали все шестеренки.
– Ты думаешь, в Ущербной Луне может быть вход? – спросил он. И Джалад кивнул. – А если туннель обрушился?
– Делать нечего. У нас всегда остается второй вариант: проникнуть через главный вход.
– Хорошо, – согласился Хорас. – Попытка – не пытка. Можно попробывать. – Он повернулся к Шмиттельварденгроу. – Ты нам поможешь?
Цверг помедлил, разминая затекающую руку. Потом с усилием выдохнул и хлопнул себя по колену. Поднялся со старого пня, подхватил рунную секиру.
– Клянусь Бездной, вы люди – как малые дети. Ни шагу без старших рас ступить не можете. Так и быть – вспомогу, иди оно все к дхару. Только, ежели завал где, мне понадобиться с десяток стоунов дварфского огнедара. Конечно, лучше была эссенция Чора, но где ее будешь искать... Да и вообще, кто, клянусь именами перводемонов, кто отправляется в подземелья без доброй взрывчатки?
Все переглянулись. Гномий огненный порошок был вещью дорогой и редкой. Ее можно было приобрести любо у самих дварфов, либо у перекупов с огромной наценкой.
Кто-то сдержанно кашлянул. Хорас, Шмиттельварденгроу и Героним оглянулся: Тессий поднял ослабевшую руку.
– Я найду, но мне надо связаться со своими людьми.
– Тогда – добро, – кивнул командор. – Значит, не будем терять время и выдвигаемся: нам предстоит еще немало сделать.
– Слушай, – раздался голос Тараила, он заворочался, приподнялся, тщательно сберегая руку, – а ведь мы, возможно, станем величайшими злодеями Эратии! Сомнительная слава...
– Что поделать, – пожал плечами Шмиттельварденгроу. Он искренне верил, что знает о чем говорит. – Кому ходить дорогами героев, а кому-то – путями негодяев.
Часть 9. Во имя Света и Тьмы.1-4
1.
Его Величество король Эратии, Восточных Пределов и Арры Дараван Одинадцатый медленно потер руки, протянув их к огню. Несмотря на жарко пылающее пламя ему казалось, что его тело сковал холод. Холод страха.
Король бывало и раньше боялся, но недолго. Нынче страх уходить не желал. Почему? Раньше главными его противниками были мятежные бароны юга и перламцы-мародеры, удиравшие при первом же виде королевской армии. Теперь против него стояла армия, обратившая в бегство королевское ополчение во главе со сводным отрядом рыцарей восточных пределов и его двоюродным братом, Линсельмом Ниддарским. Ну, как стояла: непрерывно двигаясь, подминая под собой города и веси Эратии. И он, Дараван Одиннадцатый, сын великого отца и внук знаменитого деда, ничего не мог поделать. Потому что даже в своем собственном штабе его никто не желал слушать. Со своими жалкими двумя тысячами личной гвардии он мог лишь время от времени вставлять ничего не значащие слова в выступления герцога Мариуса, торгмарского хозяина, и Железного Дровосека. Потому что у первого под началом было десять тысяч наемных войск и в два раза большее ополчение вассальных баронов, у второго – весь Орден Света со своими закованными в сталь паладинами. Грозой всех врагов Королевства и Света.
«Хотя нет, – подумал король, – Свет надо было поставить впереди».
Странная ситуация: в своем собственном королевстве он не был самой значащей фигурой. Вассальная присяга, данная еще первому королю, была бессрочной, но и столь же формальной. Возможно, в прошлом многое было иначе, но прошлое стало прошлым, и его не вернуть. Нынче королю приходится приспосабливаться, подстраиваться под своих подданных.
– Ваше Величество! – Голос у Робура был резкий, сильный и неприятный. Голос старого сержанта.
Королевский слуга и в самом деле отслужил в торгмарской дружине, но вот в его верности Дараван не сомневался: Мариус приговорил старину Робура к четвертованию за убийство мелкого графа. Засранец решил воспользоваться правом первой ночи по отношению к его дочери. Само собой ветерану Темных войн это совсем не понравилось, а молодчик-граф, только-только оторвавшийся от материнской сиськи, еще не успел заслужить его уважение.
Слуга замер у входа в шатер, вытянув руки по швам. На нем был простой кожаный колет, одетый поверх кольчуги, меч и кинжал у пояса, на плечи наброшен синий шерстяной плащ с золотым королевским ястребом.
– Пора, – он склонил голову. – Совет ждет вас.
Наверное, стоило настоять и провести совет в королевском шатре, но тогда пришлось бы проститься с редкими минутами уединения, а король дхаровски любил свое одиночество – ценнейшую часть жизни, в остальном состоявшей из бесконечных приемов, балов, советов и аудиенций. Но хорошего понемногу. Он повернулся и с улыбкой кивнул своему слуге, приняв с протянутых рук тяжелый плащ, отороченный мехом снежного леопарда. Неудобная и колючая штука, но жутко статусная. А королю полагаются статусные вещи.
Король застегнул золотую фибулу в виде миниатюрного дракона с большим рубином взглядом. Посмотрел в зеркало из полированного серебра, поправил, взбил мех по отворотам плаща, развернулся резко. Так, что взлетели тяжелые полы, подняв облачко пыли. Дараван Одиннадцатый хмыкнул: сойдет.
– Меч! – Он протянул руку, и Робур с поклоном подал бастард с полированной стальной рукоятью. Клинок покоился в узорных деревянных ножнах, обтянутых тонкой выделанной кожей.
Ножны от лучших мастеров Торгмара, а клинок – подарок полномочного посольства Стангарона. Единственно стоящего подарка за многие годы после золотых и серебряных безделушек от вассалов, сановников и джаффцев. Король выдвинул клинок из ножен, словил лезвием отблеск огня, залюбовался полированной сталью. Взгляд его скользнул по волнистому закалочному узора, сплетавшемуся замысловатой вязью, таинственными письменами железа и огня, которые, вот-вот, и успеешь расшифровать. Интересно, что они скрывают?
Нет, ничего. Дараван с силой вогнал клинок обратно и пристроил меч на поясе. Оправился в последний раз и, кивнув слуге, вышел наружу, скрипнув тяжелой дверью. Стража в тяжелых потускневших от дождя и грязи доспехах отдала честь: два рыцаря, чьи лица скрывались под тяжелыми забралами с узкими параллельными прорезями. Они синхронно подняли мечи, молча вознесли их вверх и разом же опустили, склонив стальные котелки голов. Король лениво махнул им рукой и зашагал по проторенной тропе, которую кто-то догадался выложить деревянными чушками. Помогло по первости – со временем чушки расползлись в грязи, оставив большие разрывы из грязи, луж и несвежего навоза.
Армия встала на постой в довольно-таки крупной деревне, почти городке – Нижних Сойках. Пять десятков крепких бревенчатых срубов и небольшое, но хорошо укрепленное поместье местного барона из рода Старксов, древнего, ведущего происхождения из северных пределов. Сам барон не слишком-то обрадовался королевскому войску, которое следовало кормить, поить и ставить на постой. Но выбора у него не было: тридцать тысяч солдат умеет навязывать правильное мнение. Однако, старик Лиддел Старкс вспомнил о древней присяге, в особенности о некоторых привилегиях, даруемых верным вассалов, благодаря чему он стал счастливым обладателем пяти тысяч золотых монет из королевской казны. Война, между прочим, разорительное дело.
Конечно, даже Соек не хватило на размещение всей армии. В самом селении разместилось командование, старшие офицеры и знатные рыцари. Поначалу король остановил свой выбор на поместье Старксов, но сырое, темное и угрюмое строение показалось ему чересчур уж смахивающим на крепость. На старинную крепость с привидениями в подвалах. Дараван мог бы поклясться, что по ночам ему бы спать не давал звон призрачных цепей. Одним словом, сплошная мрачность, потому король распорядился поставить свой обширный шатер из бело-голубого сукна с золотыми ястребами по окружности, а в поместье обосновался штаб королевской армии и остальные члены Закрытого Совета.
У входа в дом Старксов королю отсалютовали два рыцаря из королевской стражи и составлявшая им компанию парочка гвардейцев Мариуса в цветах герцогского дома Торгмара: красный с серебром. Грохот столкнувшихся мечей и щитов и опущенные головы в тяжелых шлемах с разноцветными плюмажами. Но Дараван даже не обратил на них внимания: глядя прямо перед собой, он прошел внутрь через предусмотрительно раскрытую герцогским капитаном дверь. Следом проскользнул в закрывавшуюся дверь Робур. Капитан мазнул по нему недовольным взглядом, но ничего поделать не мог. Казалось, король ничего и не заметил – сам-то он виду не подал. Но, пройдя под низкие своды гостиной, позволил себе коротко ухмыльнуться. Ему нравилось наступать на любимые мозоли.
Но слуга знал свое место. Он остановился, повинуясь едва заметному жесту хозяина, принял скинутый плащ и остался в полутемной, едва освещенной несколькими факелами нижней гостиной в компании с остальными слугами. По широкой, с невысокими ступеньками лестнице король поднимался сам: на заседание совета допускались лишь его члены. Даже писцам запрещено было присутствовать. Поэтому даже дверь пришлось открывать самому. Тяжелую, резную – грубые, но выразительные сцены охоты и пиров. Видимо, что-то из семейной истории Старксов. Толстые доски рассохлись, резные узоры разъехались широкими щелями, но все равно – дверь могла бы служить крепостными воротами в небольшой крепости.
Король потянул большие медные ручки, темные и гладкие. С натугой скрипнуло дерево – и массивные створки раскрылись. Он хмыкнул и с напускной уверенностью шагнул внутрь, в ярко освещенный многочисленными свечами зал.
В дальней от входа стороне ярко пылал огромный камин, сложенный из массивных каменных блоков. Он выдавался далеко вперед, разевал огнедышащую пасть, как древний дракон. И, как чувствовалось Даравану, огонь был столь же жарок. На висках мигом выступила испарина, а подмышками, под слоями шелка, парчи и дорогого джаффского сукна начала скапливаться влага. Король остановился и медленно кивнул навстречу поднявшимся из стола присутствующим.
Стол – не менее основательное, чем и камин, изделие. Толстая дубовая столешница, которая отлично выдержала бы залп из арбалетов, массивные прямые ножки, толстые, уверенно стоящие на выложенном плитками полу. А по обхвату... О, за столом бы влегкую разместилось десятка два рыцарей. Только вот нынче здесь собралось лишь пять человек. Ну, шесть, поправил себя король, если брать в расчет и его самого.
Первый и ближайший к месту короля. Герцог Торгмара Мариус Грозный. Двоюродный кузен по материнской линии или кто там еще – столичные владетели были близкими (или дальними – это уж как посмотреть) родственниками королевской линии. Только вот он мало чем походил на короля: коренастый, почти как гном, не менее широкоплечий, объемное пузо, не висевшее, но надутое, словно пузырь с воздухом. Грузное туловище обтягивал красный парчовый кафтан, а мускулистые плечи покрывал черный плащ с серебряными узорами и гербом Торгмара на спине – красным жеребцом на белом фоне. Многочисленные подбородки заколыхались, гладко выбритые, лоснящиеся, когда герцог поднялся со своего места и поклонился. Недостаточно подобострастно, но и не чересчур самоуверенно, чтобы вызвать королевский гнев.
По левую руку от короля – лорд-маршал Сигил Маркуд. Командир королевской стражи. Он четко отдал честь, поклонился, словно дернулся. Худой, будто жердь. В королевских цветах: голубой кафтан, белые штаны, заправленные в высокие коричневые сапоги, и позолоченная кираса с рельефным изображением атакующего ястреба – личным гербом, дарованным еще отцом Даравана. Лорд-маршал был стар, моршинист и уныл, глаза его потускнели, словно задернулись полупрозрачными шторками, только в поединке он оживал, превращался в молнию, превращая реальных и воображаемых противников в фарш своим длинным тонким, но тяжелым эспадоном с широченной гардой. Кстати, он и теперь был при Сигиле.
Рядом с ним склонился с благочестивым видом соборный примас брат Марциус. Предыдущий отец церкви был, как помнил Дараван, маразматичным стариканом, погрязшим в оголтелом фанатизме. Да они все, если рассмотреть фрески в торгмарском храме, были такими: обвисшая кожа, горящий взор и пигментная плешь. Но брат Марциус сильно от них отличался. Во-первых, он был молод, даже по меркам закрытого совета, во-вторых, в прошлом он был паладином. То ли ужаснулся ужасов войны, то ли... Одним словом, однажды бравый светоносец подался в клирики, а его набожность и знание святых текстов помогли выбиться на самый верх церковной иерархии. А еще он и слова не мог сказать без дозволения Магистра. До сих пор.
С явным недовольством теперь король смотрел на него, на могучего воина в изукрашеных латах и вычурном шлеме, забрало которого было приварено к основанию. Никто и никогда не видел лица Железного Дровосека – героя Темных войн и победителя Горгонадца. Или же кто-то удостоился этой чести?
Магистр поклонился сдержанно, насколько позволяли доспехи, и выпрямился. Глаза его скрывались за тенями прорезей и никто не могу угадать, о чем думал старый вояка, до сих пор сохранивший противоестественную бодрость и силу. Многие говорили, что это – благословение Свет. Некоторые же, что очень быстро замолкали, – нечто совсем противоположное.
Спиной к камину стоял лорд-протектор Даргваст Лиман. Старик опирался на трость из черного дуба с серебряным набалдашником. Когда он поклонился, хрустальные линзы его очков облило багрянцем, скрывшим черные глубокие глаза.
– Ваше Величество! – проскрежетал он, выпрямляясь. В его голосе чувствовалась мука – видать, в осенние дожди больная спина беспокоила его особенно сильно. – Вас что-то задержало?
Дараван улыбнулся в ответ. Неспешно, оправив одежду, уселся на стул с высокой резной спиной, седалищем повозился, устроился поудобнее, положил руки на гладких, блестящих от многочисленных касаний подлокотники. Кивнул по-королевски.
– Прошу вас – обойдемся без церемоний. – Весьма «своевременные» слова после того, как все поднялись, приветствуя его. – Дела Королевства – вы же знаете.
Лорд-протектор сдержанно кивнул и медленно, тщательно оберегая спину, опустился на свое место. Следом за ним сели и все остальные.
– Что ж, – с дежурной улыбкой произнес король, – если все в сборе, то мы можем и начинать.
2.
– Под нашим началом, – взял первым слово Мариус Торгмарский, – пятьдесят тысяч воинов. Лучших из лучших. Такие армии собирались лишь в Темные войны. Это сила, с которой всем придется считаться. А что против нас? Дикари!
– Это дикари обратили в бегство Линсельма! – заметил Дараван. В его голосе была вложена тщательно вымеренная доля скепсиса. – Рыцари и ополчение из восточных пределов и отряд паладинов Ордена...
– Которые, кстати, – хмуро перебил его Мариус, – даже в бой не вступили!
На последней фразе он повернулся к Магистру и выразительно кивнул. Мол, понимайте, как хотите.
Дровосек издал неопределенный звук, который король идентифицировал, как сдавленный смешок. Вместо Магистра ответил примас. Голос его гудел, словно боевая труба.
– Рыцари Света подчинялись приказам избранного! – пророкотал он. Кулак его с силой опустился на столешницу. Но в последний момент он сдержал себя, и рука коснулась дерева, почти ласкающе. – Не их вина, что лорд-герольд ошибался.
«Ошибался». Это еще брат Марциус смягчил выражение. Линсельм струсил, смалодушничал – глаголов подобрать можно было массу. И «ошибался» – самое невинное из них. Эх, как говорил отец, «знаменосцам не место во главе войска». И если бы не его «ошибка», то сейчас за эти столом было семь заседателей, а у короля в кармане – целых два голоса. Можно было диктовать условия. Нынче же приходится договариваться. Кто же знал, что орденцы успели промыть мозги Линсельму. Дараван в очередной раз с уважением глянул на Железного Дровосека: под стальной кастрюлей скрывался весьма изощренный ум.
На таком уровне жизнь превращалась в бесконечную партию «королевских игр»: ход – ответный ход в ситуации вечного пата. Один неосторожный шаг – и ты уже на краю политической карьеры.
Король отвлекся от своих мыслей, когда Магистр подал голос. Он всем телом – доспехи несколько сковывали его движения – развернулся к лорду-протектору.
– Лорд Даргваст, что нам известно о противнике?
Улыбка на королевских устах: железяка заигрывает со стариком. Испрашивает его мнение, хотя каждому известно, что протектор уже который десяток лет не вмешивается ни в какие политические игрища. Ему хватает проблем с налогами, сборами, архивами, дипломатией и торговлей. Попробуй-ка поработать с конкурирующими гильдиями, когда каждая так и норовит перегрызть конкурентке горло. Жизнь в крысином ларе учит осторожности.
Лиман хмыкнул, оценивающе взглянул на Магистра. Откашлялся. Руки его сцепились в замок поверх набалдашника трости.
– Союз племен. По самым приблизительным меркам – около трехсот тысяч только воинов. И это не считая тех, кто движется в обозе – женщины, дети и старики: всего около, по нашим оценкам, миллиона. – Марциус при этих словах недоверчиво хмыкнул, а соборный примас пробормотал что-то вроде «защити нас Свет». – В основном, всякий сброд, что не обучен сражаться в правильном строю, но есть и элита. Их называет Громовыми Сотнями – хорошее вооружение и доспехи, слаженная работа в бою и абсолютная преданность га'хану – ихнему правителю. Судя по всему, эта должность выбранная. И этот степной король сам участвует в сражениях – его люди должны видеть спину правителя. Такое у них правило.
Лорд-протектор с особым старанием не смотрел в сторону короля, что выглядело достаточно красноречиво.
Старик не спешил укорять Даравана – у него и в мыслях не было усомниться в своем правителе. Король улыбнулся: мыслей особых и не надо, чтобы разгадывать язык тела. Может быть, великий дед Форбан Победитель всегда был на острие атаки, внук не считал войну достойным занятием для короля. Кровь дороже золота.
– Ха, дикарские обычаи! – хмыкнул бесхитростно Мариус. – Значит, этот степной «король» может легко помереть в бою. Случайная стрела, копье, сильнодействующий яд... Способов много.
– Кроме того, – выдержав паузу, продолжил лорд Лиман, – они гонят вперед военнопленных. Таковая практика использовалась при штурме Марана. И это не самое страшное. У степняков есть огненный порошок. Не меч и стрела захватили дварфскую столицу, а грандиозный взрыв. Судя по всему, степняки устроили подкоп и заложили взрывчатку. Когда наступил момент, они обрушили Маран в бездну. Наши прознатчики докладывают, что почти весь центр лежит в руинах, часть горного склона обрушилась вниз и заблокировала подземные туннели.
– Нынче бородачам придется проходить по нашим землям, – заметил Дараван, тщательно взвешивая слова. – Королевству не мешало бы оказать им помощь провиантом и обозом.
– Но у нас и так все занято, – взвился Мариус, – мои кладовые почти пусты: все отдали армии.
Все? Дараван вопросительно посмотрел на герцога. Все?! Позволил себя улыбку, понимающую, мол, знаем мы о твоих закромах, великий герцог. Знаем все и по пунктам. А также знаем, что ты поставил войскам хлеб, спеченный пополам из гнилого зерна и мышиных экскрементов, и мясо, которым побрезговали и городские собаки. Чего там больше -то: мяса или червей?
Герцог ответил угрюмым взглядом, кулаки сжались, а отвисшие щеки стремительно побагровели, но торгмарский правитель смолчал, опустился на свое место.
– Само собой, тяжелая ситуация вынуждает требовать символическую плату, которая, конечно, не повлияет на наши добрососедские отношения с Королевским хребтом. Лорд Лиман, – старик кивнул, придавая себе вид внимательно слушающего человека, – подготовьте резолюцию. От гномов что-нибудь слышно?
– Пока нет, – покачал головой Даргваст, – но, судя по всему, гномьи послы получили какие-то указания через курьеров.
– Ладно, – кивнул головой, – когда гномы будут готовы, они получат наш ответ.
– Слушаюсь, Ваше Величество.
– Что там еще со степняками?
Протектор прочистил горло.
– Также наши люди, наблюдающие за врагом, доложили, что га'хан разделил свое войско. Большая часть – простые воины, обоз – остался в Маране, а он наступает во главе своих Громовых Сотен и отборных бойцов из всех племен. Всего в районе ста пятидесяти тысяч.
У лорда Сигила – командующего объединенными силами – непроизвольно дернулось лицо. С трудом уняв судорогу, он оглядел собравшихся. Лицо у него было... беспомощным.
Неприятный холодок ощутил и сам король, но лицом он явно владел лучше лорда-маршала.
Скрипнул металл – это развернулся Магистр. Звякнули, опустившись на столешницу золотые руки. Самоцветное Пламя у него кирасе сверкало почти истинным огнем. Взгляд невидимых глаз пронзал почти насквозь, и узкие прорези не были ему помехой.
– Что-то не так, лорд-маршал? – осведомился он. Голос его гудел сталью и силой. – Мы можем принять во внимание ваш возраст и ваши заслуги. Вы и так заслужили почет...
«Дхаров хитрец!» Король почти восхитился Дровосеком, его наглостью и самоуверенностью. Еще немного – и Дараван останется в одиночестве на совете. А по лорду Маркуду было заметно, что он с удовольствием принял бы предложение Магистра. И ведь действительно: старый вояка уже так многим пожертвовал ради Королевства. Своим уделом, семьей и детьми. Многое же он готов отдать за то, что в старости понянчиться с внуками, которых никогда и не видел. Многое, но не все.
– Соблазнительно, но нет, – ответил лорд-маршал и перекинул длинную рукоять своего меча из руки в руку. Широкая костистая ладонь крепко обхватила ее, до белых костяшек. – Мой долг перед Королевством еще не выплачен.
– Свет с вами! – сказал Магистр, и король мог поклясться: железная бочка улыбается. – Тогда позвольте спросить о том, что мы можем противопоставить Орде.
– Не слишком многое, – хмуро произнес Сигил, тиская рукоять своего эспадона. – На нашей стороне знание местности и ненарушенные пути снабжения. И мы находимся в выгодном месте: вокруг сплошные холмы и скалы, дороги узкие – это хорошо для нас и плохо для кавалерии. Ей негде развернуться.
– Не менее плохо и для нашей конницы, – заметил Магистр.
– Поэтому, – с усилием произнес лорд-маршал, повозился на стуле, – основной нашей ударной силой будет пехота. Она свяжет степняков ближним боем, а после на них обрушится наша панцирная кавалерия. Ударом стального молота.
– Сто пятьдесят тысяч человек?
– Позвольте отметить, – прокашлялся лорд Лиман, – что они движутся по разоренной земле: люди ушли на север, посевы давным-давно убраны: ни хлеба, ни овса – ничего не осталось. И, главное, нам достаточно сокрушить основу: Громовые Сотни и самого га'хана. Он единоличный правитель – все нити власти в его руках. А исчезнет ткач, плетущий из них полотно государства, они изорвутся и смешаются. Уничтожив его, мы отрубим голову, а после степняки погрязнут в борьбе за власть. Орда развалится.
– Отлично! – грохнул кулаком по столу Мариус. – Убьем гада – и победа будет за нами. Я же говорил – дикари!
– Проблема в другом, – заметил лорд-протектор с потемневшим лицом, – ходят слухи, что га'хана нельзя убить обычным оружием. Что он бессмертен.
Торгмарский герцог рассмеялся, а остальные замолчали. Вскоре смолк и Мариус, покраснев и еще больше.
– Свет не допустит! – хрипло заметил Мариус. – Никогда Тьма не будет сильнее Его. Сколько войска Она не соберет, какие силы не накопит. Свет велик! И победа будет за нами.
– Воистину, Ваше Преосвященство! – с точно отмеренной дозой издевки сказал Дараван. – Вы воодушевляете...
– Га'хана я беру на себя! – прогудел Железный Дровосек. Лязгнуло железо, когда он повел руками, словно разминаюсь. – Специально для него я найду особое оружие.
Слова прозвучали веско и словно поставили точку в разговоре, но король просто не мог допустить, чтобы последнее слово оставалось за Магистром. Ни игра, ни даже сегодняшняя партия еще не закончилась.
Дараван Одинадцатый откашлялся, с невинным видом снял невидимую пылинку с одежды.
– Позвольте спросить, Магистр. – Тот уставился на него – из-под забралом веяло скрытой враждебностью. – Ходят слухи, что в Ордене наметился разлад. Некоторые братья, как бы это сказать, обладают собственным мнением на будущее Ордена.
Дровосек замер. Плохо, очень плохо, что из-за шлема король не мог считывать выражение его лица. А брат Марциус шлемов больше не носил, поэтому его эмоции мигом отразились на лице.
Он подскочил, движения его стали резкими, дергаными.
– Никогда! – голос его набрал силу, взмылся вверх, наполнившись силой, словно он вещал с амвона перед прихожанами. – Никогда еще в Ордене не было разлада. Он един, потому что суть его есть Свет, а Сияние неделимо, как лучи спектра. Воистину!
Поневоле Дараван восхитился таковой убежденностью, если бы не постоянные косые взгляды, бросаемые в сторону настоятеля Ордена: то ли примас действительно во все это верил, то ли ему основательной промыли мозги в Ордене. Вернее, наверное, второе. После войны Орден особое внимание уделял идеологическому воспитанию, в котором королю отводилось ущербно малое место. Но его больше волновала реакция самого Магистра, а не его комнатной шавки.
Дровосек едва двинул рукой, совершив неопределенный со стороны жест. И Марциус тут же смолк. Сел, тревожно посматривая в сторону своего патрона.
– Слухи? – медленно процедил Магистр из глубин своего шлема. В голосе явственно слышались резкие металлические нотки, которые разительно не соответствовали самому тону, нарочито сухому и безэмоциональному. – Они всего лишь слухи. Орден един, как никогда. Перед лицом нашего общего врага. И негоже искать червоточины в своих друзьях. Орден никогда не отступал, когда Королевству грозила беда.
Он лгал и не краснел. Хотя, кто его знает, вдруг румянец стыда не обошел и его, но под сталью его видно не было. И Дараван не понимал зачем: уничтожение безвестной архивной крысы и парочки выживших из ума ветеранов показали бы силу Магистра, его неодолимое желание консолидировать Орден. В Закрытом совете его слова послужили бы весомым козырем. Но он врал. Почему?
Король не удержался и засунул палец под рукав, там, где крепился небольшой карман. Пошарив там, он нащупал краешек мягкой бумаги, сложенной вчетверо. Этот невод мог потянуть и более страшные тайны, которые Магистру было объяснять не с руки. В сообщении Соловей не врал – люди короля проверили описанное место и обнаружили кое-какие следы. И им едва удалось уйти перед тем, как на хутор заявились паладины и сожгли все к дхару.
Заметали следы. Что ж, это давало лишний козырь – не слишком убойный, но он позволял вырваться из патовой ситуации, в которой оказался благодаря воле Дровосека.
Король улыбнулся, открыто и почти искренне.
– Я безусловно рад это слышать, Великий Магистр. Орден – костяк не только нашей армии, но и всей Эратии. Вы, как факел, светящий в ночи и направляющий нас на путь. Воистину!
– Воистину! – повторил Закрытый совет, не несколько вразнобой.
Дараван подбоченился, опираясь на локоть. Обратил свой взор к командующему.
– Лорд Сигил, посвятите нас в детали плана. Возможно, понадобятся определенные корректировки.
Лорд-маршал встал и кивнул, готовясь к долгому и нудному разговору.
Освободившись лишь вечером, король вернулся в свой шатер. Следом тенью двинулся Робур. Только внутри своего шатра Дараван позволил себе расслабиться. Скинул тяжелый плащ, плюхнулся в резное кресло. Закинул голову, и взгляд его поневоле скользнул по текучим золотистым узорам, бежавшим по небесно-голубой ткани. Так и не понять сразу, что в центрах этих узоров находились тщательно замаскированные руны. Магические.
Рунная магия мелких бородачей не давалась людям. Что-то из магии земли, но со своими нюансами. К тому же, мало кто знал, что кроме кузнецов и механиков, у дварфов отличные ткачи-маги, могущие с помощью тщательно вышитых рун придать ей любое свойство. Невероятную прочность, долговечность или, как в случае с шатром, полная звукоизоляция. Ничто не могло покинуть этих матерчатых мягких стен без королевской воли.
– Гребаный Орден! – выдохнул Дараван и плеснул себе слабого вина из серебряного кувшина в кубок с королевскими печатями, стоявших на нешироком одноногом джаффском столике. Вино тоже было из-за моря Седрэ. Фруктовое, сладкое. И, как королю сейчас показалось, отвратительно-приторное. – И этих людей мы считаем светочами Веры?! Да пошли они все к дхару, где им и самое место...
– Ваше Величество! – Робур выдвинулся из тени, вытянув руки по швам.
Грубое, будто из камня тесаное лицо словно и не было способно выражать никаких эмоций. «Пуговки, – внезапно подумал король, – глаза, словно латунные пуговицы. Как у голема».
Оставалось лишь горько улыбнуться. Он сам его и создал, вытянул из петли и вознес наверх. Человека, превращенного в голема. Он вытянул его из петли, в которой осталась вся предыдущая жизнь, и вложил в пустую оболочку новое содержание.
– Ваше Величество! – повторил слуга, чуть поклонившись. – Соловей вновь запел.
Одновременно со словами в его руках появилось сложенный лист, который Робур подал, опустив глаза. Дараван принял письмо, развернул.
По мягкому пергаменту, тонкому и хрупкому бежали замысловатые четверостишия. Пустые, как сад по осени для непосвященного. Король улыбнулся, вчитываясь в строки и расплетая замысловатые узоры метафор. Этот поэтический код они с Соловьем выдумали сами – будущий агент оказался большим любителем поэзии. Этим они с королем и сошлись, который тоже любил почитать на досуге дешевой любовной лирики, ходившей среди придворных дам. Не самое мужское занятие, зато в итоге это позволило разработать специальный шифр, который могли понять лишь двое. Король и его Соловей.
Подняв взор от письма, король по привычке сложил его вновь, всунул в рукав, хотя, может быть, не мешало бы сжечь.
