Текст книги "Эратийские хроники. Темный гном (СИ)"
Автор книги: Денис Лукашевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)
Джеремия представил, куда он мог бы податься. В восточной Эратии делать нечего: разруха, голод, нищета – особого капитала не заработаешь. До западной попробуй-ка добраться, да и бессмысленно. Путь к ней один: через врата Марана, да и то, вероятность столкнуться там с отступающей армией короля и степной ордой возрастает многократно. Значит, тоже отметается.
Перлам? Так вообще, демон знает где! Неприступные горы, невежественные овцеводы и грубые наемники.
Джаффские Эмираты? А что, вариант! Погода там всегда хорошая, море теплое, а жители богаты и доверчивы. А как же иначе?! Жизнь под крепкой рукой огненных магов, в безопасности и довольстве кого хочешь расслабит. Вот там да, там найдут применения таланты Джеремии по прозвищу Глазастик. Нет, отметается: чтобы добраться до Эмиратов пришлось бы еще переправиться через море. На западе, через узкую часть моря Седрэ постоянно курсировал паром – огромный плот, сложенный из вековых толстенных сосновых стволов, служивший в своем роде и небольшим городком, где процветала торговля. Городок так и прозывался – Плот. Да и ширина моря в том месте едва превышала двух десятков миль – в хорошую погоду можно было увидеть джаффский берег. А если бы следовать строго на юг прямо из Великой степи, то Джеремия неизбежно бы встретил широченную, за сотни и сотни миль водную гладь, кое-где разбавленную небольшими островками, где, судя по слухам, процветало пиратство и людоедские культы. Кто его знает – может, и гоблин придется там по вкусу… В смысле, в запеченном или хорошо прожаренном виде.
Показалась чья-то голова. Белобрысая, лохматая и совсем не степняцкая. Вскоре возникла и вторая, которую Глазастик опознал, как принадлежащую сержанту Крангу. Внутри набухла неожиданная радость – неужели он обрадовался какой-то человеческой морде?! Гоблин-таки не удержался. Приподнялся немного. Махнул рукой.
– Сюда!
– Чтоб тебя дхар! – рыкнул Гернор, но было уже слишком поздно: Кранг и белобрысый успели заметить гоблина.
Сержант махнул в ответ и вскоре был уже в их укрытии. Гернор посмотрел на него совсем не дружелюбно.
– Живой, гобла! Есть в тебе стерженек! – хмыкнул Кранг, похлопав по плечу Глазастика. Быстро кивнул Гернору, подозрительно оглядев того. – Надо выдвигаться домой. Авось обгоним степняков. Хоть они и лошадные, но все равно двигаются медленно: разъезды, обоз... Успеем в Маран, там и встретимся с нашими.
– Нашими? – процедил сквозь Гернор. – Где ты тут наших нашел, сержант?! Наши бросили нас на копья этих уродов. Наши…
– Ты поклялся служить королю и Свету! – набычился Кранг и потянулся к ножу, торчавшему у него за поясом.
Это движение не осталось незамеченным: Гернор подобрался, чуть отодвинулся от сержанта. Самодовольная ухмылка превратилась в звериный оскал. Между ними застыли Джеремия и белобрысый.
– К дхару твоего короля! К дхару твой Свет! Я на такое не подписывался!
– А на что ты подписывался, друг? – почти ласково произнес Кранг, пока что лишь оглаживая костяную рукоять. – Кто говорил, что будет легко.
Потом все произошло слишком быстро, но вовсе не то, что ожидал увидеть Джеремия. Белобрысый поднял голову и уставился куда-то за спину сержанту. Лицо его, длинное, почти лошадиное, вытянулось еще больше. Ярко проступили веснушки на бледной коже.
Гоблин даже не стал смотреть. Спустя мгновение он услышал громкое лошадиное ржание.
6.
– Илля-алланай! – истошно взвыл степняк, и волосяная петля аркана взлетела в воздух.
Джеремия с отчаянным воплем отпрыгнул, и веревка захлестнула горло белобрысого. Тот попытался ее сорвать, но в следующий момент всадник рванул аркан, затягивая петлю, и ополченец повалился на землю, хрипя. Что-то явственно хрустнуло – и малец обмяк. Лошадник дернул поводьями, рванул в сторону, и уже мертвец потянулся за ним по земле.
Кранг вскочил, метнул нож. Тот мелькнул серебристой рыбкой и впился в бедро степняка, прибивая его к лошади.
Воин вскрикнул, выпустил аркан, хватаясь за торчащую из его плоти рукоятку. Но не успел. Гернор повалил его вместе с лошадью, потянув за сбрую. Оседлал и в три удара превратил узкоглазое скуластое лицо в кровавое месиво.
Кранг мотнул головой Джеремие.
– Уходим.
Гернор уже не ждал их, рванул прочь, пригибаясь к земле. Слышались гортанные степные кличи и доносился топот копыт.
Дзинькнула тетива, и стрела скользнула по длинному торчащему уху гоблина. Он споткнулся и упал, обхватив голову руками. Перед ним в поднявшейся пыли гарцевали степняки верхом на своих мохнатых лошадках. То же самое было и позади.
Гернор остановился, поднял руки. Аркан захлестнул его и повалил на землю. Тут же двое степняков на полном ходу соскочили на землю и принялись его вязать. Кранг развернулся навстречу нагонявшим его лошадникам, вскинул руки – видимо, он что-то собирался кинуть, потому что вслед за этим движением в него впилось сразу две стрелы. Сержант замер, подняв руки, сплюнул кровью на землю, измазав красным бороду, и медленно завалился назад. Джеремия замер и принялся мысленно молиться Джулии, надеясь, что она еще следит за ним и не обиделась на него из-за разбитой статуэтки. Хотя надежды на это было мало.
Рядом опустилось лошадиное копыто, сминая стебли степного ковыля. Медленно, очень медленно Джеремия повернул голову – над ним возвышалась, заслоняя солнца могучая фигура, получеловек-полуконь. Солнечные лучи слепили и не давали разглядеть лица.
– Хирра макуйлла! – хрипло сказал степняк и коротко хохотнул. В его руке было кривая сабля, но не спешил пускать ее в ход.
Клинок с легким шелестом вошел в кожаные ножны. Степняк перегнулся через седло и ухватил гоблина за длинное ухо. Джеремия дико взвыл, и даже не от боли, а от обиды, острой, будто клинок паладина. Ухо горело огнем, а ноги уже болтались в воздухе. Степняк, держа гоблина за ухо, поднес его к лицу. Ощерился щербатой ухмылкой; дохнуло гнилью из разверстого рта.
– Хирра макуйлла? – снова процедил он сквозь зубы. Вышло нечто вроде шипящего шепота, будто это произнесла змея, внезапно научившаяся говорить.
Рядом появился еще один степняк. Он рассмеялся.
– На-хирро! – И ткнул пальцем в одну голов, притороченных к его седлу. Указывал он на залитую давным-давно высохшей кровью голову Джубела – это поганую физиономию Джеремия не забыл бы никогда. – Хоблин-а.
– Хооблин! – протянул первый степняк и выпустил Глазастика.
Но тот не успел ступить и шага, как его обхватил аркан, а чьи-то сильные руки прижали его к земле и со сноровкой принялись вязать ему руки.
Джеремия не сопротивлялся и вскоре оказался рядом с Гернором. Половина лица бывшего ополченца заплыло огромным синяком, руки были крепко связаны за спиной. Длинный кожаный ремень тянулся от него к одной лошади, привязанный другим концом к высокой луке седла. Точно такой же ремень связывал Джеремию и лошадь того самого степняка, что тягал его за ухо. Судя по его лицу, шибко довольным он не выглядел: видимо, ожидать поймать кого-то более мужественного (и человечного), а не неведомую зеленошкурую зверушку. Он с раздражением дернул за ремень, заставляя Глазастика подняться, и двинулся вперед. Рядом с гоблином поплелся и Гернор. Единственным способным открываться глазом он посмотрел на Джеремию.
– Что, гобла, исчерпалась удачка-то? Слишком много в одни руки – поглядишь, и на меня обратит внимания! – он хохотнул и тут же осекся под угрюмым взглядом раскосых глаз едущего рядом степняка.
Часть 5. Среди живых и мертвых.1-4
1.
– Слыхали, степняки погнали короля чуть ли не до самого Марана!
– Падла! Вешать таких надо!
– Погоди-то вешать! Вешать – это дело нехитрое! Г-рят, степняков была – тьма тьмущая! Наши посекли половину, а против второй половины таки и не выдюжили.
– Не выдюжили?! Ха-ха! Да почти все паладины вернулись назад – г-рят, они в битве даже не участвовали. Только мужичков положили...
– Да-а-а! Мужичков – жалко. Чуть какая беда – сразу мужичков по загривку. Графья жируют, а мужички расхлебывают. Эх, наливай давай – помянем.
– Только не чокаясь!
– Дык, само собой!..
Гурдел повернулся и вопросительно посмотрел на Геронима. Полуэльф хлебал местный горький эль, при этом он держал бокал, брезгливо отставив мизинец в сторону. Героним Аеландский, гроза всех придворных красавец и похититель фрейлинских сердец страдал. Страдал от невозможности принять ванну, сменить белье и просто от невыносимой компании глупого и прямого, как доска, тролля.
– Что?! – буркнул полуэльф, соизволив-таки обратить внимание на своего вынужденного компаньона.
– Авось, проканает? Чай, со степняками не каждый день война. Забыли про нас, а, как думаешь?
– Ага! – отозвался Героним с неприкрытой издевкой. – А потом догнали, и еще раз забыли! Пойми, троллья твоя башка, Цитадель от нас так просто не отделается: паладины землю рыть будут, но найдут!
– А я здесь при каких? – Тролль начинал злиться – его уже знатно бесило высокомерное презрение полуэльфа. Вместо того, чтобы вместе искать выход из сложившегося положения, он просто предавался пьянству и банально сидела на шее у Гурдела. Кому это понравится?
Героним пробулькал что-то невразумительное и вновь принялся за свой многонесчастный эль. Их бегство из Ведьминого Яра нельзя было назвать организованным. Хоронясь по пустынным лесным тропам, им удалось оторваться от преследователей, но вряд ли надолго. Если Гурдел еще мог в одиночку, как и любой тролль, прожить, питаясь подножным кормом и не обращая внимание на острую нехватку удобств цивилизации, то Героним, будучи утонченным ценителем комфорта был просто обузой: он не мог в одиночку выжить в лесу, не обладал выносливостью и силой тролля и не мог спокойно переносить отсутствие элементарных удобств, к коим он привык за свою жизнь в королевском дворце. Но, чего нельзя было не признать, в полуэльфе был стержень. Пока Героним Аеландский держался и это хорошо – кто знает, чего стоило ожидать впереди. Одно раздражало – неизбывное высокомерие, из-за лишений и трудностей ставшее еще язвительнее и злее.
Героним и Гурдел остановились в трактире «Сонный мельник» – неплохом по меркам эратийской глубинки заведении. В отличие от столичных притонов тут не пытались обдурить, обсчитать, а протухшего цыпленка выдать за свежего дракона, и относительно чистые комнаты сдавались за умеренную цену. Только местный эль был на любителя – горечь от каких-то добавляемых трав надолго еще чувствовалась на языке. Хотя, если распробовать, был вполне ничего.
Посетителей было немного, даже по меркам воскресного вечера, что для местного захолустного Кадийского графства было не так уж и удивительно. В основном, охотники и рудокопы. Густые леса западных отрогов Королевского хребта давали много дичи, а местные каменистые земли не уступали им в изобилии рудных жил – требовалось лишь желание все это добыть и стойкость к невзгодам и лишениям. Дикий, малоосвоенный край – тут привыкли доверять только себе и не ждать помощи от короля или Ордена. Торгмар и Цитадель ведь далеко, а разбойнички и прочая нечисть – близко. Поди дождись помощи – уж лучше самому взять в руки топор... Но даже здесь главной темой для разговоров была начавшаяся война со степными племенами, а особенно – недавнее поражение королевского войска. Видать, и отсюда немало кормильцев ушло на войну, без надежды вернуться домой.
Как ни отвратительно это звучало, но война могла сыграть на руку полуэльфу и троллю: в наступившей неразберихе, когда к границе подходила орда и неизвестно еще, как поведут себя дварфы-уты... Что гномам до людских распрей, а степняки наверняка будут покупать оружие Подгорья не хуже эратийцев! Короче, путь был один: через Королевский хребет в Восточную Эратию, оказавшуюся фактически отрезанной от метрополии. Но надо было спешить, пока еще первые снега не перекрыли горные перевалы. Что ж, они практически успели: отсюда и до Бакшунского перевала оставалось совсем чуть-чуть – семьдесят миль по дрянной дороге, но это мелочи по сравнению с тем, что довелось пережить ранее.
И только потому Гурдел согласился с Геронимом переночевать в более-менее приличной гостинице. Оставалось уже совсем чуть-чуть, а после перевала их следы просто затеряются на просторах Восточной Эратии.
Полуэльф наконец-то допил свой эль и отставил кружку в сторону. Словно из-под земли у их столика возник хозяин заведения – «Сонный мельник» не был таким богатым заведением, чтобы позволить себе подавальщика. К тому же трактирщик проникся симпатией по отношению к своим гостям, ведь, судя по грубым, будто на камне тесаным чертам лица и мощному телосложению, в его жилах текла определенная доля крепкой, настоянной тролличьей крови.
– Что желаете еще?
– Эх-ма! – Гурдел хлопнул по заметно округлившемуся пузу. – Могет, и хватит. Слышь, хозяин, нам бы комнатку...
– Все, что угодно! У нас есть богатый выбор...
– Самую лучшую, что есть в этой дыре! – хлопнул плотно набитым кошелем по столу Героним: местный эль оказался, судя по всему, чересчур крепким для утонченной эльфийской конституции. – Чтоб с удобствами!
Трактирщик, что только-только плотоядно облизывался, глядя на туго набитый кошель, состроил скорбную мину.
– Сожалею, сударь, но удобства все во дворе.
– А ванна тоже во дворе?
– Что вы, сударь! Если изволите, то тотчас же прикажу приготовить!
– А во сколько обойдутся нам сии апартаменты?
– Серебряный с каждого.
– Что?! – подскочил полуэльф. – Да это грабеж средь бела дня! Да в Торгмаре столько стоит приличная гостиница!
Трактирщик равнодушно пожал плечами.
– Ну, езжайте в свой Торгмар. А тут мы единственные, и нас свои расценки. Так что – вот!
Гурдел, не принимавший участие в споре, молча выложил на стол две монеты. Мужчина профессиональным движением сгреб их в карман.
– А, ладно! – величаво махнул рукой Героним, мол, давая свое величайшее дозволение. – Веди в свои хоромы!
– Прошу за мной, судари!
Трактирщик провел их на второй этаж своего заведения и показал их комнату: широченную, хоть пляши, да только обстановка была более чем скудна. Пару кроватей на массивных резных основаниях, сундук, надежный, деревенский, окованный тусклой медью, пара стульев да тяжелый стол с выскобленной до белизны столешницей. Потемневший от времени бронзовый подсвечник на ней.
Героним скептически оглядел комнату, шепнул троллю:
– Может, отдельную возьмешь – может, тебе не ведомо, но во сне ты знатно храпишь.
Гурдел украдкой показал полуэльфу мозолистый кулак.
– Стерпишься!
– Ладно, – быстро согласился тот, – только ты ждешь, пока я не засну.
Тролль промолчал.
Наконец, трактирщик закончил расписывать те шикарные по местным меркам удобства, что он готов был предложить, и осведомился:
– Судари желают вместе обмыться?
Тролль свирепо зыркнул на мигом стушевавшегося мужчину.
– Нет! Я и так обойдусь! – И протопал к своей кровати. Мебель жалобно скрипнула под его весом. Героним страдальчески закатил глаза.
– От тебя воняет!
– Ниче! – махнул рукой Гурдел – Стерпишься.
– А я желаю! – сказал Героним. – Пусть приготовят прямо в комнате.
– Мигом исполню! – трактирщик поклонился.
Он, было, направился к двери, потом остановился. Оглянулся на своих гостей.
– Судари, – трактирщик откашлялся, – прошу ночью из трактира не выходить.
– А что так? – мигом заинтересовался полуэльф.
– Ну, у нас это не принято… Знаете, поверья там всякие…
– Какие-такие поверья?
– Ну… – Мужчина явно стеснялся описывать местные суеверия путешественникам из столицы, как представились полуэльф и тролль. – Сегодня полнолуние, а Большой Ларвийский Погост… Конечно, это все суеверия, но, видите ли, люди пропадают да и вовсе – лучше поберечься… Мало ли что, а то ведь случается… всякое… Милостивые судари могут не обращать на мои слова внимания, но на душе легче будет, раз я предупредил. Вы же сами решайте, что да как…
Наверное, трактирщик еще долго бы распылялся в извинениях, но Героним прервал его повелительным движением руки.
– Хорошо! Мы поняли! А теперь ванна!
– Ах, да-да-да! – закивал головой трактирщик. – Сей момент!
И скрылся за дверью. Полуэльф осторожно поставил Головоруба, замотанного в тряпье, в уголок и с видимым наслаждением потянулся.
– Что ж, вполне себе и ничего!
2.
Ванну – здоровенную деревянную бадью – приволок дюжий хлопец, невероятно похожий на трактирщика, наверняка, сын. Он же натаскал и горячей воды, исходящей густым паром. Потом пришла и дочь – тоже крепко сбитая девушка, но довольно-таки миловидная, видимо, пошла в мать. Она принесла чистые полотенца и здоровенный кусок вываренного мыла. Героним не стал дожидаться ее ухода и принялся скидывать грязные пропотевшие одежды. Девушка мигом зарделась и рванулась было к двери, но полуэльф окликнул ее:
– Милочка, а одежду простирать?
Оглушительно хлопнула дверь – аж посыпалась труха с потолочных балок. Гурдел ухмыльнулся, а полуэльф озадаченно почесал голову. Пожал плечами.
– Недостаток воспитания – что поделать!
Тролль сдавленно хрюкнул в ответ, едва сдерживая улыбку. Повалявшись немного на кровати, ему надоело внимать водным процедурам своего спутника, и он решил спуститься вниз – хлебнуть еще пару кружек местного эля. Или чего покрепче, благо, деньги позволяли – бежав из Ведьминого Яра, тролль и полуэльф прихватили с собой и жалованье, которое полагалось им, как агентам Цитадели Света. Вышло немало – паладины не поскупились. А чего им скупиться? Только идиоты или полные безумцы решат обчищать карманы воинов Света.
Спустившись вниз, тролль заказал себе две кружки эля и тарелку местных копченых «медвежьих ушек». Конечно, с теми, что готовят тролли, им не сравниться, но все же лучше, чем в том Ведьмином Яре. Цивилизация со всеми ее недостатками еще только пробиралась сюда, и потому еще можно было вкусить сладостный вкус дикой воли в этом захолустье. Оприходовав эль и «ушки» Гурдел почувствовал, что и это и все предыдущие просится наружу – что ж, можно и поискать достопамятные удобства.
Сделав все свои дела, тролль, заправляясь, вышел на дорогу, огляделся. Безымянная деревенька со всех сторон окружалась непролазным лесом – ели-великаны, темные, мрачные, вздымались вокруг, и терпкий аромат свежей хвои приятно щекотал тролличьий нюх. А над лесом проступали голубоватые отроги Королевского хребта, где глубились зацепившиеся за острые вершины каменных великанов облака.
Почти, как дома...
Гурдел тяжко вздохнул: немного раньше, когда он только-только ушел со службы, то можно было отправиться сюда – наверняка здесь отличная охота. А потом, кто знает, и остаться, завести жену... Местные красавицы отдавали предпочтение домовитости и мужской силе, чем смазливой красоте – полуэльф не пришелся бы здесь ко двору, а вот тролль... Могучий, крепкий, выносливый – мечта, а не мужчина.
Мечтая, тролль, однако, не переставал внимательно наблюдать за всем происходящем. Не укрылось от его взгляда и кавалькада всадников, въехавшая в поселок по центральной и единственной улице, сливающейся с коротким огрызком тракта, что вел к горам, к гномьим шахтам.
Возглавляли процессию с десяток дружинников барона Кравии, соседа управителя местных земель, судя по геральдическому медведю, вставшему на задние лапы, изображенному на черных туниках. Только что-то важное могло заставить их пересечь границу графства – граф и барон были старинными соперниками. Знаковая ситуация: большинство удельных правителей королевства враждовали между собой, и только вассальная присяга королю удерживала шаткое подобие мира. Такая же выходка могла крепко попортить крови кравийскому барону: кадийский граф теперь имел полное право собрать свою дружину и вторгнуться к соседу. Если только...
Гурдел помянул демонов Бездны: вслед за дружинниками на гордо вышагивающих конях, традиционно светлой масти, выехали паладины: сверкали скромным осенним солнцем зерцала кирас и наплечников, развевались белоснежные плащи, правда, по краям они потемнели и набрякли тяжелой влагой. И у каждого мечи у пояса, кавалерийские топоры-клевцы с узким вытянутым лезвием, притороченные к седлу, имелись и небольшие арбалеты, наверняка, дварфской работы. Всего пятеро рыцарей – не так уж и много, если не считать, что среди них был обладатель золотой перевязи. В плотной коже, вышитой золотыми нитями и усыпанной мелкими бриллиантами, скрывались освященные свитки с выдержками из Светоча. Командор Ордена – это не шутки. Цитадель взялась за беглецов чересчур серьезно.
И теперь все вставало на свои места: паладины слишком спешили, чтобы успеть попросить, а вернее потребовать помощи у местного графа. Остался последний вопрос: как они отыскали Гурдела и Геронима? Тролль справедливо гордился своим искусством следопыта, как и любой, родившийся в лесистых предгорьях Горх-а-Нарг, или Драконьих Зубов по-тролличьи.
Краем глаза он заметил движение у обочины. Присмотрелся и…
– Мать Камня!
И тут было чему удивляться. По обочине, пригнувшись, чуть не стелясь по земле, бежал боггарт. Чем-то он походил на гоблина, но только совсем чуть-чуть: не такой длинный нос, уши тоже короче и прижаты к вытянутому узкому черепу, щелки черных непроницаемых глаз. Тело боггарта было скрыто грязными лохмотьями, а вся кожа разрисована коричневыми и зелеными полосами, так что и не разглядеть истинный голубоватый цвет кожи. Теперь шансы тролля и полуэльфа стремительно уменьшились: боггарты слыли лучшими следопытами в королевстве. Куда там даже троллю: твари до сих пор жили в глухих пущах у подножия Эстадийских гор, с людьми общались эпизодически, но порой их нанимали для различных деликатных делишек, когда требовалось кого-нибудь выследить и по-тихому убрать, но их услуги стоило дорого, очень дорого.
Всего Гурдел углядел четырех боггартов – слишком много, чтобы тролль и полуэльф без проблем добрались бы до горного перевала. Теперь придется повозиться.
Пока что тролль, укрывшийся на заднем дворе за конюшней, оставался незамеченным: можно было столь же незаметно и убраться. Главное – не выпустить из поля зрения крадущихся боггартов, дружинники и паладины на данный момент представляли гораздо меньше опасности. Но, так или иначе, стоило поспешать. И Гурдел бросился к таверне.
Заскочив в общий зал, он заорал во всю мощь своей глотки:
– Горгонадец! Отродья Тьмы атакуют! – Схватил тяжеленный табурет за ножку, вознес над головой, как боевое знамя. – За Свет, братцы!
Реакция была соответствующей: местные жители, знакомые с Горгонадцем и с Темными войнами в большинстве своем понаслышке, подскочили со своих мест, заголосили, заметались в поисках оружия. Тролль не стал дожидаться дальнейшего развития ситуации: воспользовавшись наступившей неразберихой, взлетел на второй этаж. С ходу вынес дверь и заскочил в комнату. Героним только-только начинал вытираться мягким полотенцем, длинные светлые волосы слиплись в мокрый хвост.
Полуэльф вытаращил удивленные глаза и от неожиданности попытался прикрыться полотенцем.
– Что… что ты себе позволяешь?!
– Тикаем! – гулко выдохнул Гурдел.
– Почему? – искренне возмутился полуэльф. Из дверного проема тянуло прохладным ветерком, и Героним начинал мерзнуть. – Зачем дверь-то выбил, а?
– Паладины уже тут!
– Ах, демоны… – Героним принялся лихорадочно собираться, напяливая одежду прямо на влажное тело. – Как они нас нашли?
– Они наняли боггартов.
Полуэльф скептически хмыкнул.
– Они всего лишь легенда...
– Хе-хе, – жестко ухмыльнулся тролль. – Сча эта легенда с удовольствием сдаст нас паладинам. Ты готов?
– Ага! – Героним подхватил завернутый в тряпки Головоруб. Проклятая секира ощутимо завибрировала – видать, почувствовала близкую кровь.
– Во имя Света! – донесся снизу приглушенный крик, а затем грохот и шум борьбы.
– Они тут! – выдохнул тролль и бросился к окну, выходившему на глухой лес.
3.
Немногим ранее…
Командор Хорас чувствовал, как в крови разгорается жаркое пламя, как по вискам стекает пот, казавшийся обжигающим кипятком – хорошо, значит снадобье, приготовленное ведьмой, действовало.
Ненадолго, но выпитого хватит, а в переметной суме еще немало этого жидкого огня, страшного ведьмовского зелья... Но разве был у командора выбор?
Смертный холод не уходил, он лишь затаился где-то внутри, сжался под напором колдовского жара, но Хорас чувствовал, всегда и всюду чувствовал стылое дыхание болезни, от которой не было лечения ни у клириков, ни у темных колдунов.
Но зелья должно было хватить для того, что он задумал.
Хорас не стал ждать и сам вызвался в далекий путь вслед за таинственным оружием зла, что Цитадель собирала по всей Эратии: что тихо страдать от холода в неприветливой Цитадели, уж лучше сжечь свою кровь в бою на Свету.
Да, и об этом он знал, но что поделать: последнее общение с Магистром зародило сомнение и смятение в душе командора – он просто должен был во всем разобраться. Даже, если здесь была замешана сама Тьма.
Ведь, что, собственно, Хорас да и остальные братья знали о Железном Дровосеке? В общем-то, ничего, если не считать многочисленные легенды, коими Магистр обзавелся за свою весьма долгую жизнь. Даже лицо – и то никто никогда не видел. Внешность его оставалась загадкой и для самого близкого окружения. Что и говорить про остальных?
Конечно, о своих размышлениях и подозрениях Хорас не стал докладывать своему командиру – лишь вызвался непосредственно учавствовать в поисках полуэльфа и пропавшего проклятого оружия. Вполне благородная и верноподданческая цель – не подкапаешься. Странно было, чтобы Магистр отказал: не в его власти сдерживать стремление защищать Свет, хотя отговаривать пробовал, но, само собой, с нулевым результатом. Хоть здоровье Хораса и оставляло желать лучшего, ждать ни в коем случае нельзя было: в обозримом будущем стоило ожидать лишь ухудшения. Да и после поражения у Черных Холмов у Магистра были совершенно иные проблемы, правда, что было странно, он словно бы и не расстроился известиям, полученным от гонцов. Объеденная королевская армия спешно переправлялась через Маран, а он хранил уверенное спокойствие. Что ж, еще один кусочек складывающей мозаики, правда, ясности он не прибавил.
И потому Хорас спешил. На следующий день он с несколькими ветеранами, с которыми он когда-то вычищал Эратию от порождений Бездны и в верности которых не сомневался, выехал в сторону Ведьминого Яра. Правда, до самого городка они так и не добрались. На полпути у Тианнора он свернул на север, к неприметному домику, притаившемуся у окраины Королевской пущи.
Только жил здесь совсем не обычный земледелец, хоть и походил он на зажиточного крестьянина, получившего вольную во времена Блайда Седого. Что, в общем-то, и неудивительно, ведь Светочом заповедано быть смиренным и скромным.
Чего-чего, а скромности у Дероила была хоть отбавляй, а вот смирения, наоборот, ощущалась острая нехватка: не раз и не два бывал он бит за свою молчаливую строптивость и необычайно острую память, особенно, это касалось того, что помнить-то и не советавалось. Например, о том, как отче Киату из Старого Дола воровал из храмовой казны и учетные книги вымарывал и переписывал. Короче, с подобным талантом Дероилу могло здорово не повезти, если бы он не попался, однажды, на глаза братьям-паладинам. С тех пор заведовал молодой, но невероятно памятливый клирик архивом Ордена.
Заведовал долго – так долго, что застал правление трех Магистров, пока, все-таки, в глубокой, но почетной старости не отправился на покой. В небольшой, но уютный домик в срединной Эратии.
– Приветствую, друг Хорас! – Дероил вышел их встречать еще тогда, когда они только сворачивали на малоприметную тропку к домику, скрытому зарослями яблоней и небольших, аккуратных груш. Несмотря на возраст, он еще сохранил бодрость духа и свою извечную скромную улыбку. Только голова его окончательно побелела, словно покрылась паутиной, а на лице прибавилось глубоких морщин. Глаза, правда, нисколько не изменились: ярко-голубые, внимательные, а также холодные, как лед Сельдяного моря. – Какое дело привело тебя ко мне? Слыхал я, что некая хворь одолела тебя!
Командор остановился, поднял руку, закованную в латную перчатку – под доспехами он потел немилосердно, даже на прохладном осеннем ветру, но это радовало, ведь, как говорят в народе, жар костей не ломит. Хоть несколько дней без вечного нутряного хлада.
– Разве я не могу навестить своего старого друга? – Хорас был только в кольчужном капюшоне – тяжелый шлем с фигурным забралом был приторочен к седлу. – И да, болел я долго, но вот полегчало мне – думаю иду на поправку.
Он сжал кулак – скрежетнули друг о друга пластины из полированной стали.
– Видал!
Дероил улыбнулся и слегка кивнул, сделав вид, что не услышал лжи. Улыбка на лице бывшего архивариуса Ордена стало как будто шире.
– К старым друзьям не приходят во главе целой кавалькады разодетых головорезов.
Теперь улыбнулся Хорас: что-что, а былой язвительности старый Дероил не утратил. Старик-клирик относился к тем вещам в этом бренном мире, что никогда не менялись.
Командор слез с лошади и крепко обнял клирика. Тот ответил взаимностью, похлопал сморщенной ладошкой по латному плечу.
– Ты как всегда прав, мой старый друг! Дело привело меня к тебе.
Дероил кивнул.
– Конечно, твои… спутники присоединятся к нам?
– Нет, я ненадолго.
– Тогда, прошу в дом.
Обиталище старого архивариуса не отличалось роскошью, но иного ожидать от него не стоило. Только Хорас вступил за порог, как он ощутил короткий, но болезненный укол, что постоянно посещал его, стоило задуматься о доме, том единственном, которого у него никогда не было. В Цитадели он был окружен заботой и почитанием младших братьев и оруженосцев – как же, герой Темных войн, живая легенда, но холодный камень и огромный камин не давали необходимого душевного тепла и уюта.
– Располагайся, – Дероил повернулся к Хорасу, нахмурился немного, – чаю будешь?
– Если только быстро.
Клирик опять улыбнулся, понимающе.
– Я всегда готов к приему дорогих гостей, хоть они и посещают меня нечасто. – Легкая, практически незаметная обида в его словах.
Хорас покачал головой: знал бы старый друг о его беде.
Архивариус разлил по тонкостенным чашкам из дорогого джаффского фарфора ароматный чай, пододвинул одну к командору.
– Хороший чай. Я настаиваю его на лечебных травах и осеняю молитвой. Хорошо, когда есть время заварить правильный чай. Так что же тебя привело ко мне?
Командор наслаждался чаем, и прямой вопрос Дероила несколько выбил его из колеи.
– А я ведь надеялся немного повспоминать прошлое, деньки нашей славы…
– Твоей славы, – поправил его клирик. – Я в то время прозябал в архиве среди пыльных свитков и старого пергамента. Я вижу, что ты спешишь, вернее, у тебя осталось совсем мало времени.
