Текст книги "Эратийские хроники. Темный гном (СИ)"
Автор книги: Денис Лукашевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)
– Ну и оставайся на проклятой земле! – сплюнул он и взвалил на плечо паладина. – Хватит смертей – я сказал!
Рядом застонал, поднимаясь, Героним. Едва ли он мог говорить со свернутой челюстью. Завидев Головоруба, он пополз к нему, глухо постанывая.
– Дхар! – сплюнул тролль и поднял полуэльфа.
Тот что-то пробормотал, но его слова вряд ли бы кто разобрал: скорее всего его челюсть пришлось бы собирать по кусочкам – крепкая рука у командора. Гурдел отпихнул плечом еще одного мертвяка и покачал головой: вряд ли он когда-нибудь думал, что будет спасать людей и при этом от самих себя.
Он вздохнул. Смерть брата сильно его изменила. Что-то сломала внутри, а что-то и починила. Он опять вздохнул, поправил поудобнее человека и полуэльфа и нагнулся за секирой.
И ничего не почувствовал. Железка, как железка. Хотя нет – металл был другой, и пахло от него как-то странно. То ли сырой землей, то ли гнильем – не понять. Неприятно, но не более. Чем-то похожим воняла и магия этого погоста. Темной магией, но ни чуждой воли, ни противоестественной ярости он не чувствовал. Зато с мертвяками Головоруб справлялся преотлично.
Тролль отправил в небытие очередного мертвяка и шагнул прочь от дуба, врубаясь в толпу мертвяков. В сторону невидимых отсюда гор.
Что-то выскользнуло из-под лат паладина, стукнулось о плечо тролля и упало на землю. Гурдел недоуменно остановился и развернулся. Что-то хрустнуло под подошвой его беспалой ноги. Он поднял ее и увидел невесомое облачко и стеклянные осколки в невысокой траве.
Облачко, вместо того, чтобы рассеяться без следа, сгустилось и увеличилось в размерах. Вскоре оно изменило и свою форму, превратившись в тонкий диск, диаметром с рост человека. Диск повернулся и встал на грань.
В лицо дохнуло магией, только уже светлой. Словно дуновение весеннего ветерка в затхлом подземелье. Диск уплотнился, затвердел и превратился в зеркало, которое ничего не отражало.
По слепой зеркальной глади прошла рябь, и проявился темный человеческий силуэт.
Звякнули латы, и в туман Большого Ларвийского Погоста шагнул высокий человек в доспехах паладина. Наплечники, панцирь и шлем сверкали алмазами, вделанными в заклепки. Серебряные узоры вились по блестящему металлу. От человека также пахло магией, но смешанной, словно в нем в невероятном узоре сплелись Тьма и Свет. Пришелец был безоружен, но отнюдь не беззащитен. При его появлении туман расступился вместе с мертвяками.
– Господин тролль! – он вежливо поклонился, но то была вежливость победителя. – Не спешите – у нас наверняка будет время поговорить.
– Кто ты? – Тролль замер. – И какого дхара тебе от меня надо?
– Я Магистр Ордена Света. И…
– Тогда почему я чувствую в тебе Тьму?
Магистр улыбнулся.
– Вы проницательны, господин тролль. Я – политик. И я ставлю перед собой задачу и выполняю ее. Всеми доступными мне способами. Тьма, Свет – это всего лишь метафорические фигуры, символы, не имеющие никакого отношения к добру или злу. Им просто назначили определенные роли. Роли, существующие в мозгах обывателей.
Тролль подозрительно посмотрел на него.
– Ладно стелешь. Ну да дхар с тобой – чего ты хочешь, Магистр?
– То, что у тебя в руках. Проклятая секира по прозвищу Головоруб. Разумное оружие, как говорят некоторые. Отдай мне ее и иди на все четыре стороны. – Он кивнул на висевших без чувств на плечах тролля человека и полуэльфа. – Вместе со своими друзьями. Новоприобритенными и не очень.
– А если я тебе скажу «пошел к дхару»?
Скрипнули доспехи, соприкасаясь. Гурдел мог отдать лапу на отсечение, что Магистр улыбается, вот только фигурное забрало оставалось абсолютно невозмутимо.
– А вот это будет большой ошибкой, господин тролль. Мгновение назад я был готов вам угрожать и привести угрозу в действие, но сейчас понял: это будет не конструктивно. Поэтому скажу иное: секира – одно из страшнейших орудий на земле. В нее вложена вся злоба, весь черный гений одного почти вымершего народа. И попади она не в те руки – принесет множество бед. Вот поэтому служители Ордена и были так жестоки со всеми, кто вставал у них на пути. Мы должны обладать ею, дабы никто и никогда не сделал ее орудием своей злой воли, не понимая всего могущества, заключенного в Головорубе. Отдай ее нам и клянусь Светом – никто больше не увидит ее в подлунном мире.
Тролль улыбнулся, только добра и готовности сотрудничать со Светом на его физиономии не было ни на медяк.
– Ты прав, Магистр, ее больше никто не увидит. Вот только спрячут ее не в вашей Цитадели, забери ее тысяча демонов, а в пещерах троллей. Больше ни один взгляд, смертный иль бессмертный, ее не коснется. Клянусь тебе всеми моими предками, Магистр.
– Что ж, – голос под шлемом потерял всякое выражение, став холодным и отстраненным, – ты сделал свой выбор.
Едва заметное движение латной руковицы и вся та труха, в которую превратились уничтоженные мертвяки, кости, пыль, рваные куски плоти взметнулись в воздух. Серые бурлящие щупальца протянулись вперед и обвились вокруг секиры так быстро, что Гурдел успел лишь захлопнуть рот.
Как бы ни был силен тролль, темная магия оказалась сильнее. Она вырвала Головоруба из тролличьих лап и аккуратно подала Магистру. Тот бесстрастно принял ее, и Гурдел почувствовал острый, будто два клинка-мизерикордии, взгляд невидимых глаз.
– Беги, маленький тролль, беги! – И гулко расхохотался.
И, словно повинуясь его приказу, сотни мертвяков, скопившихся во время разговора, рванули вперед, готовые смять, разорвать и пожрать последних живых на их погосте.
Магистр развернулся, уже не интересуясь судьбой обреченных, и шагнул в портал. Диск мигнул, подернулся рябью и осыпался стеклянной пылью.
12.
Горгул был еще совсем юн. Кожа его была гладкой и ровной – морщины и бугристые наросты появятся позже. Лицо по человечьим меркам даже красивым: волевой подбородок, будто рубленный, узкие упрямые губы, прямой нос и пронзительно-синие глаза под густыми сросшимися бровями. Вытянутый конусом череп скрывала густая грива с заплетенными по вискам косами. Наверное, именно благодаря таким красавцам в Кадии рождались дети с явственными чертами горных великанов, крепкие и выносливые еще в глубоком детстве.
Под ногами острые камни горных склонов сменились мягкой травой и чавкающей грязью, но, честно говоря, тролль даже не почувствовал разницы: кожей на его подошвах можно было сгибать гвозди, наступая на них.
Впереди легко двигался Родул с костяным луком в руках. Немного постарше Горгула, но все еще молодой воин, хотя его грудь пересекал чудовищный шрам, оставленный стальными когтями снежного ётуна. Он был опытным разведчиком, с легкостью ориентирующимся и в горах Горх-а-Нарг, так и в низине Кадии. Замыкал отряд старшо й – старый опытный тролль-магобоец Дархаг, плечи его разбухли от кожных наростов, едва вмещаясь под куртку полевого разведчика.
Западная граница Горха тянулась на тысячи миль, соприкасаясь с землями эратийского короля: Кадией, Умбрией и Саравангом – и едва ли три тролля могли стеречь ее всю. Да и это не входило в обязанности разведчиков. Дархаг, Родул и Горгул стерегли подступы к Большому Ларвийскому Погосту, ищя и возвращая домой юных троллей, коих горячая кровь заставляла искать приключений на свою железные, но все равно уязвимые задницы, и заблудившихся торговцев и селян. По договору с кадийским графом они должны были возвращать потеряшек домой или хотя бы сдавать на руки ближайшим отрядам графских дружинников.
Отряд спустился рано. Еще затемно, когда наблюдающий на Западной Дозорной башне – кое-как обустроенном утесе – увидал, что на Погосте творится что-то странное. Цепкий нюх стража учуял творящуюся волшбу, явно отличающихся от гнили восставших мертвяков.
Но лес, окружающий кладбище, они достигли лишь к утру, а к могилам подошли уже когда полностью рассеялся проклятый туман.
Дархаг разделил свой отряд, и тролли отправились прочесывать погост, пытаясь найти следы ночного непотребства. Подумать только: магия в двух шагах от земли троллей!
Горгул быстро обнаружил поваленные памятники и выбеленные костяки, разбитые и расколотые – все, что осталось от многих и многих восставших. Нашел он и обглоданные лошадиные кости, куски доспехов и сманный меч. На клинке он разглядел клеймо Цитадели.
Стоило ему пройти еще несколько шагов, как его взору открылся старый мертвый дуб, а под ним куча костей. Он поднял взгляд... и обомлел: на развилке двух огромных ветвей сидел, прислонившись к стволу старый тролль.
Казалось, он спал, прикрыв глаза и устало уронив голову на грудь. В правой руке он до сих пор сжимал огромный тесак, лезвие которого выщербилось. Тело его покрывали многочисленные старые шрамы и свежие раны, оставленные зубами мертвяков и их оружием. Рядом с ним на ветвях лежали низинники: вроде бы люди, но один был еще без сознания, а второй тихо стонал. На втором были латы паладина.
Тролль шевельнулся. Приоткрыл глаза. Мутный взгляд зацепился за Горгула.
– Тролли не бегут, малыш! – Он заперхал, сплевывая сгустки крови. Отдышавшись, продолжил: – И не сдаются.
И улыбнулся.
Горгул застыл, словно очарованный. Перед ним был самый настоящий герой, в одиночку сошедшийся с тварями Погоста. Такие, как он, жили только в легендах. И это было наверняка.
Он не стал торопиться и дождался Дархага и Родула. Вместе они сняли героя с дерева, аккуратно уложили на землю, подложив под голову свернутый плащ. Рядом положили и людей. Один из них – с вытянутыми острыми ушами, худой. Второй – массивный старик в доспехах Ордена. Правая рука его была оголена, а на плече зияла рваная рана с четким ободом мелких глубоких отпечатков, в которых запеклась кровь.
На троллей трупный яд мертвяков не действовал, а вот люди обращались почти мгновенно, превращаясь в быстрых и опасных монстров. Этот же почему-то был еще жив, хотя и без сознания.
Горгул присел перед ним на одно колено и приставил к его шее широкий поясной нож. Обычный акт милосердия – ничего более. Разгадывать загадки, при этом еще и маговские, тролль не собирался.
– Погодь! – окликнул его Дархаг. – Успеется. Наш брат сражался за них. Неужели мы не уступим его воле?
Горгул спрятал нож, кивнул.
Остроухий уже очнулся и теперь сидел, ошалело поглядывая на троллей.
– Если это Небесные Сады, то я хочу побыстрее смотаться отсюда. Троллей мне хватило и при жизни. Если...
– Заткнись! – коротко бросил Дархаг. При этом посмотрел он так презрительно, что человек мгновенно осекся и сник.
Герой почти очнулся. Он посмотрел на старшого. Улыбнулся.
– Тролли не бегут!
– Ты прав, брат, – кивнул Дархаг. – Что здесь случилось?
– Он сказал мне «бежать», а я послал его к дхару! – улыбнулся герой, пуская кровавые пузыри.
Оставалось ему явно недолго. Герой умирал, почти как в легендах: на руках собратьев. Умирал наверняка за правое дело.
– Кому ты сказал? Кто здесь был? Лич?
– Они... они живы? – будто не слыша его вопрос, спросил тролль.
– Один – точно. Второй... не знаю. Его укусил восставший.
– Они должны жить. Потому что иначе он победит. Оружие у него...
– Какое оружие, брат? – склонился еще ниже Дархаг. – Что, дхар побери, случилось?
Но герой уже не дышал.
Старшой выпрямился и посмотрел на разведчиков. Потом на выживших.
– Родул, нужна волокуша. Герою нужен достойный огонь. Горгул, ты отвечаешь за остроухого и паладина.
– Эй-эй! – воскликнул человек. – Вы кто вообще такие, раз здесь раскомандовались! Я Героним Аеландский, вельможа...
– Пойдем со мной, если хочешь жить! – бросил Горгул и выжидающе посмотрел на Геронима.
– Ладно, уступаю перед силой, – кивнул он. – Этот парень, – он кивнул в сторону почившего, – не зря умер. Уж поверьте мне...
– Заткнись, – буркнул Горгул.
Родул остановил старшого.
– Зачем нам мертвяк?
Дархаг остановился:
– Он еще не мертвяк, а просто раненый.
– Но он станет им. Ты же знаешь, от этого нет лекарства.
– Он не стал им до сих пор. И чегой-то мне кажется, что у нас в запасе еще много времени.
– Для чего?
– Для того чтобы узнать, дхар побери, что же здесь случилось!
Часть 6. Последний из темного народа.1-6
1.
Шаграты шли ходко, но и они уже стали выдыхаться. С лохматых морд, свисали толстые нити слюны, животные то и дело раскрывали рот, жадно ловя глотки холодного, обжигающе морозного воздуха. Даже бежавший на своих двоих Фозз начал шумно дышать и немного приотстал. Он припадал на правую ногу, поврежденную в бою за Эрдерет. Шмиттельварденгроу сражался тогда бок о бок с лохматым великаном.
Первым пало животное Шмиттельварденгроу. Шаграт ушел в сторону и на полном ходу рухнул на колени, уткнувшись вытянутой мордой в землю. Что-то громко хрустнуло. Цверга выбросило из седла.
Тот едва успел сгруппироваться перед тем, как протащило по мерзлой корке изо льда, земли и каменной крошки. Окончил свой путь он перед широким каменным пальцем, торчащим из земли.
Некоторое время цверг лежал: боялся пошевелиться и узнать, что у него переломаны все кости. В его-то возрасте даже каменные гномьи ребра становятся чрезвычайно хрупкими. Но пока что ничего, кроме саднящего лица, не болело и не указывало на масштабные внутренние повреждения.
Шмиттельварденгроу встал на четвереньки. Глухо замычал, облизывая разодранные губы. Также не хватало некоторых зубов – при этом он еще умудрился прикусить язык и теперь рот быстро наполнился кровью. Цверг задумчиво пожевал и сплюнул к подножию каменного пальца, несуразно раздутого в нижней части.
– Капитан? Ты как? – Фозз остановился, участливо сложив руки на волосатой груди.
Шмиттельварденгроу молчал и смотрел прямо перед собой, уставившись в разверстый пупок толстопузой клыкастой твари, уложившей свой тройной подбородок на расплывшуюся грудь. Именно этим гадством и являлся давешний каменный палец, о который чуть было не расколол череп выпавший из седла цверг.
– Шартак! – буркнул он.
– Чего? – Джалад слез о своего шаграта и похлопал его по боку, укрытому смердящим панцирем из плотной и грубой шерсти.
– Я говорю – Шартак! Шартак Большое Пузо, гребаный орочий божок.
Но Шартаку было уже глубоко плевать на оскорбления от какого-то там темного гнома: он продолжал нагло скалить каменные клыки, уставившись слепыми мертвыми глазами куда-то вдаль.
Статуя вросла в землю до пояса, скрыв под пеплом и черным песком массивный каменный постамент и, наверняка, не менее массивные ляжки. Чуть дальше цверг заметил еще статуи, из ветряной дымки проглянули остатки стены.
– Какого, я спрашиваю, какого дхара мы забрались так далеко к востоку?! – грохнул трубный глас гнома. – Мы почти в Горгонаде!
– Ух ты! У нас есть возможность обследовать руины? Вдруг найдется что-нибудь для моего обучения... – вмиг обрадовался Джалад. Темное лицо просветлело, глаза странно замерцали в темноте.
– Заткнись, – сказал цверг, не глядя.
– Видать, заблудились, – пожал плечами Фозз.
– Заблудились?! – Шмиттельварденгроу почувствовал себя кастрюлей с плотно прикрученной крышкой, в которой бурлило ядовитое варево. Еще немного, подумал цверг, и, гляди, сорвет крышку.
Он шумно выдохнул, зашипел в бороду, как испорченный горняцкий свисток. И уже спокойнее повторил:
– Заблудились? Ты же хренов следопыт, лучший, которого я знаю!
Огр снова пожал плечами, флегматично посматривая на павшего шаграта.
Животное хрипло дышало, поводя затянутым поволокой глазом, и судорожно сучила лапами. Из пасти тонкой струйкой сочилась кровь.
– Думаю, – осторожно вставил Джалад, – вопрос о том, как мы здесь оказались, не стоит так остро, как вопрос о том, как далеко мы оторвались от орков...
– ...И дварфов, – добавил Шмиттельварденгроу.
– ...И дварфов, – кивнул маг. – Итак, как мы будем действовать дальше?
Ветер принес хриплый вополь охотничьего рожка. А потом ему ответили еще с двух направлений. Уже гораздо ближе, чем первый.
На одно мгновение в голове цверга пронеслась мысль: остаться одному и прикрыть Фозза и Джалада, пока он будет сдерживать орков... Но он тут же отбросил ее, как неконструктивную.
– Дхаров дхар! Чтоб их всех забрали демоны Бездны! – взревел Шмиттельварденгроу и яростно затопал.
Джалад с опаской кашлянул.
– Может, попробуем спрятаться в руинах? Заодно поисследуем...
– Иди, прячься, чтоб тебе дхар пятки поджег! – рыкнул гном. – У гребаных зеленокожих нюх, как у доброй собаки. Выследят, чтоб их матери забыли, как выглядят сыновья, как последнего козла! Нет, мы примем бой! Здесь и сейчас. Чтоб всякая тварь поняла, что не следует связываться с цвергом по имени Шмиттельварденгроу!
2.
В темноте появились огоньки. Они быстро приближались, загорались новые. Доносился рык шагратов и глухой рокот орочих голосов.
– Демоны Бездны! – Шмиттельварденгроу выпрямился. До этого он стоял на коленях и водил руками по земле, пытаясь воззвать к праху сотен и сотен умерших здесь существ. – Ничего не чувствую. Словно высосали все до капли! Дхарово проклятье!
– И огня нет! – промямлил Джалад, пряча руки под одеждой. Нежный уроженец солнечного юга начал крепко подмерзать: ему бы самому согреться, а в волшбу все пустить.
– Ниче! – пророкотал Фозз, взвешивая в руке массивный булыжник. – Наше дело правое – мы победим!
– Родос Сильный? – осведомился джаффец.
Огр почесал затылок, а потом махнул головой.
– Не-а, сам придумал.
– Вот она – великая сила образования!
– Заткнулись! Оба! – рявкнул цверг. – Надо сначала с орками разобраться, а потом можете сколь угодно долго точить языки друг об друга!
Джалад принялся внимательно обследовать поклажу своего шаграта. В кожаном мешке, притороченном к примитивному седлу, оказался запас факелов и глиняная бутылка, запечатанная липким комком шерсти. Скривившись, маг сковырнул пробку, понюхал. И тут же закашлялся: в нос шибануло острым спиртным ароматом.
– Наверняка, это будет гореть! – пробормотал он и вытряс на землю факелы и комки сухой коры, использовавшейся вместо трута. Рядом звякнули, выпав из мешка, два камешка с блестящими острыми гранями. – Замечательно, клянусь Вулканом!
Он полил образовавшуюся кучу вонючей жидкостью из бутылки и принялся стучать кресалом, пытаясь высечь искру. Получилось не сразу – дрожали руки, ледяной ветер уносил сыплющиеся искры, но вскоре факелы и трут занялись, а алкоголь заставил пламя стать еще жарче и выше. Пламя плясало и жалось к земле, но уже весьма уверенно горело. Джалад довольно потер руки.
– Начали!
Цвергов взгляд зацепился за умирающего шаграта, потом скользнул по еще стоящему на ногах животному Джалада.
– Кажется, есть идея! Клянусь Бездной! Пора вспомнить былое!
Цверг опустился на колени перед павшим шагратом. Пальцы, длинные, жадные, задвигались, будто в предвкушении. Шмиттельварденгроу облизнулся.
– Что-нибудь острое есть? – Он выразительно посмотрел на огра. – Кроме твоего языка.
– Само собой, капитан! – кивнул Фозз и, наклонившись, быстрым движением разодрал когтем кожу на шее шаграта.
Животное задергалось, хрипя и захлебываясь. Кровь брызнула тугой струей, обильно орошая серые руки цверга. Шаграт забился, захрипел.
– Да-да, – проворковал цверг. – Давай-давай, не жалей!
Он погрузил руку в разверстую рану, а второй принялся поглаживать мех на морде животное. Над плечом возникла любопытная морда джаффца.
– Ух ты! Магия крови! – восхитился Джалад. – Темнейшее из темных...
Ни слова не говоря, Шмиттельварденгроу двинул его локтем в грудь. Джаффец тут же осекся.
Слова заклинания сами собой всплыли в голове, скользнули на язык и выпрыгнули наружу, впитываясь в плоть и кровь.
– Призываю...
Кровь изменилась, превратилась в нечто вроде плотной пленки, которая вместо того, чтобы спокойно стечь, начала обволакивать тушу шаграта. Животное забилось в судорогах, но потом резко замерло. Глаза его заполнило густой краснотой, в которой утонули широкие черные зрачки.
– Призываю... Восстань из праха и крови!
Шаграт завизжал, тонко, почти, как человек, но вряд ли его крики могли разжалобить хоть кого-нибудь из присутствующих. Только склонился ниже любопытствующий Джалад, а Фозз равнодушно облизывал пальцы, тщательно вычищая кровь из-под ногтей. Но вот удовольствия в этом было немного: все-таки, не сладкая человечина.
– Хоть сейчас послужи, как надо, проклятая животина! – прохрипел цверг, с усилием ворочая толстыми пальцами в ране.
Призвать демона крови не сложно – достаточно лишь значимого количества драгоценной алой жидкости. Не сложно, но опасно. Сам ритуал прост до отвращения, но требует четких и точных действий. Иначе призванная тварь обернется против своего создателя.
Шмиттельварденгроу давненько не вызывал демонов, не считая духов праха. Но это так – мелочь шаловливая. И совсем давно не лепил для них вместилище из плоти и крови. Но боялся он лишь поначалу. Стоило только приступить, как руки сами все вспомнили, а в голове всплыли слова заклинания.
– Кровью и мясом… Прахом и костьми…
Шаграт и не думал затихать: он дергался все сильнее, а удерживать его было все сложнее. Кровь превратилась в густое червивое месиво, безостановочно шевелящееся и завоевывающие все новое и новое пространство.
Животное выгнуло, аж хрустнули смещенные кости. Острые шипы продырявили кожу, с треском вытянулись лапы и когти. Череп увеличился, вытянулся, в особенности челюсти. Мягкие, словно резиновые губы задрались, обнажая чудовищные клыки и багровые десны; все выше и выше, сворачиваясь пергаментными свитками, обнажая кости черепа.
Он встал на ноги: из глаз, ноздрей, ушей и пасти протянулись тонкие нити-щупальца, что активно начали рыскать в воздухе, впиваясь в мясо. Цверг встал вместе с животным, не отводя взгляд и продолжая шептать заклинание.
Демон взревел с потусторонней яростью и резко встал на ноги, вгрызаясь когятми в плотную, словно дерево почву. Взрыхлив ее, тварь встала окончательно. Шмиттельварденгроу едва успел одернуть руки. Разрез на шее тут же сомкнулся и зарос багровым швом. Демон повел длинной головой, шумно принюхиваясь.
Теперь уже животное, или, вернее, та оболочка, которую занял дух, меньше всего напоминала землеройку-переростка. Теперь это была здоровенная гончая с крокодильей костистой мордой и внушительным режуще-разделочным арсеналом в пасти. Глазницы заросли клубками алых жил, но глаза демону были уже не нужны. Живую плоть он мог учуять за десятки миль.
Слепой взгляд остановился на цверге. Тот поднял руку и указал грязным пальцем в тьму горгонадской ночи. Холодной осенней ночи проклятой земли.
– Взять, песик! Твоя добыча.
Из темноты, размахивая факелом, верхом на шаграте выскочил зеленокожий. В другой руке у него был топор грубой ковки, похожий больше на кусок кое-как заточенной железяки, насаженной на толстенный дрын. Завидев демона, орк резко осадил шаграта, выпучил удивленные зенки и попытался отмахнуться от него топором. Получилось не очень. Размазавшись в воздухе, тварь снесла орка с седла, еще в полете распотрошив его. Упав на землю, дикарь имел в наличии разодранное брюхо, расползающиеся кишки и донельзя расстроенное выражение на физиономии. Демон опустил вытянутую голову и принялся с аппетитом чавкать сизыми внутренностями, еще дымящимися на свежем морозном воздухе равнины Горго.
Второй орк, появившийся из темноты, попытался было резко осадить шаграта и развернуться, как только увидел чудовищное порождение Бездны. Демон с ленцой поднял морду и цапнул животное за бок. Вроде бы совсем чуть-чуть, почти любя, но шаграт захныкал, двинулся еще на несколько шагов и безвольно повалился набок. На шее у него зияла чудовищная рана, сквозь которую проглядывала белая чересполосица оголенного позвоночника.
Орк успел отпрыгнуть, слетев с седла, и теперь во все лопатки улепетывал прочь, спотыкаясь и хрипло матерясь. Но недолго: тяжелый булыжник, пущенный крепкой огрской рукой, влажно чмокнул, соприкоснувшись с широким бритым затылком. Орк тут же повалился ничком и больше не шевелился.
Демон быстро потерял интерес к убитому шаграту: тот больше не шевелился. А вот второй продолжал взбрыкивать. Чудище облизнулось длинным сизым языком, похожим на толстую колбасу.
Еще двое орков пронеслись мимо него, нахлестывая шагратов и испуганно косясь, но тварь едва повела мордой. Едва успела просто среагировать – демон выглядел сонным и обожравшимся. Шмиттельварденгроу опять помянул Бездну: призванная тварь быстро выдыхалась. Совсем не на то рассчитывал он.
Фозз молча ступил вперед и ударом кулака смял челюсть орку, второй рукой он ухватил шаграта за загривок и прижал к земле. Животное сдавленно запищало, но ничего поделать не могла: огр уверенно сгибал ее голову все ниже и ниже, а резко дернул своей могучей лапищей: позвонки сухо треснули. Шаграт обмяк. Огр развернулся к барахтающемся орку. Занес ногу, но тут его приложили сзади булавой.
– Сзади, – крикнул цверг, когда все уже совершилось.
Плотная шерсть, прикрывающая затылок великану смягчила удар шипастым навершием, но все равно: Фозз хрюкнул и опустился на одно колено. Орк, размахивая тяжеленным моргенштерном торжествующе взревел. В следующий миг в рот ему влетела огненная саламандра, пущенная Джаладом. Зеленокожий выпучил зенки, ухватился за горло. Гортань у него почернела и провалилась внутрь, запачкав ему пальцы жирной копотью.
Огр тряхнул головой, словно стреноженный тарквиний, и медленно поднялся. Глаза его встретили хмурым взором очередного орка.
– Забери тебя Пьютер! – крикнул тот и кинулся в атаку.
Позади четверо орков верхом на шагратах, в мехах и лохмотьях – видать, с побережных орд из-за Ганалийской долины, – крутили карусель вокруг демона с воплями и криками. Демон дергался то в одну сторону, то в другую, тихо подвывая – складывалось такое ощущение, что он хотел спать, а эти надоедливые зеленокожие раздражают и не дают забыться сладкой дремой. Показалось еще двое, и оба были вооружены короткими луками: не слишком мощными, как у королевских пехотинцев, но на таком расстоянии это не имело особого значения – ни у цверга, ни у джаффца, ни у огра не было никакой защиты. Если, конечно, не считать вонючих покровов Фозза.
– Дхар! Дхар! – сипел Шмиттельварденгроу и медленно отступал назад, пока, наконец, не уперся спиной в каменное пузо Шартака. Божок нагло скалился и, видать, был весьма доволен своими почитателями.
Все медленнее двигался и демон, словно обожравшись. Конечно, это было глупостью: тварь из Бездны никогда не могла насытиться. Цверг покачал головой – дело в другом. Оболочка получилось не столь надежной, как он рассчитывал. Усталость и остатки железа в крови сказывались.
Он поскреб широкий нос. Внизу, у подножия орудовали Фозз и Джалад. Но если у огра с его феноменальной выносливостью и глухой злобой дела обстояли еще более-менее ладно, то маг начал выдыхаться, как и сам цверг: проклятый металл давал о себе знать – да и костерок быстро сник после манипуляций джаффца. Гном оглянулся – позади был Горгонад. Руины и воспоминания. Позор и предательство.
Совсем свежее предательство. Даже толком не пропеченное, ведь Шмиттельварденгроу лгал: ради спасения своей черной жизни он был готов на все. В том числе, и на предательство и на то, чтобы пожертвовать своими «друзьями».
Друзья… Разве они могут быть у цверга?
Можно все. Например, отвлечь орков огром и человеком, а самому тихо сделать ногу, пока зеленокожие не замкнули кольцо вокруг холма.
Демон истаивал в прямом смысле этого слова. Многочисленные раны покрывали его поджарое тело, быстро становившиеся еще тоньше: целые куски кровоточащей плоти отваливались ему под ноги.
– Пора, – выдохнул цверг и скатился по другую сторону холма, оставив Шартаха наблюдать за битвой. Ему она понравится, ведь его сыновей ждет победа.
Но что-то изменилось. Шмиттельварденгроу не успел полностью спуститься, как почувствовал напряжение в воздухе, вибрирующую струну, прошедшую сквозь него. Кто-то творил темную магию.
Этот запах было ни с чем не перепутать. Растерянный и капельку напуганный цверг подался назад, часто дыша в грязную, всклокоченную бороду. Невидимая волна накатила и опрокинула его, обдав душным облаком пыли. Гном закашлялся и буквально взлетел на вершину холма, выглянул из-за Шартака.
Джалад застыл с разинутым ртом, а рядом повалился на землю Фозз: он прекрасно знал, что надо делать, когда на поле боя работают маги – выучка, полученная в горгонадской армии, никуда не пропала. Заметив, что джаффец все также стоит, выпучив зенки, он сгреб его и прижал к себе, закрыв широким волосатым плечом.
Но не это сейчас занимало все внимание цверга: впереди творилась страшная волшба. Волна набирала силы, стягивалась и плотнела, став похожим на тусклую стену из полупрозрачного дрянного стекла. Черные полосы праха и пепла, стягивались к ней, вздымая верхний ее край все выше и выше. Теперь Шмиттельварденгроу было ясно, почему он не мог достучаться до праха: он уже был частью иного, более мощного заклинания.
Орки, что были поближе к холму, нерешительно отступили. То, что сейчас воздвигалось перед ними, было новым и странным и они просто не представляли, что делать. Но это длилось лишь мгновение. Для любого орка, в случае когда его мозг не срабатывал, верховенство брали инстинкты, которые обычно выбирали два варианта: драться или бежать. Драться было просто не с чем, поэтому оставалось одно. Орки развернулись и дали драпака. Они не успели сделать и пары шагов, и волна обрушилась на них.
Струна лопнула, и цверг обмяк. Фозз осторожно поднял голову, из-под его руки выпростался Джалад.
– Ух ты! – просипел он и закашлялся. Черная взвесь, оставшаяся от орков и шагратов, настойчиво лезла в нос и горло.
Плечом к плечу с ним встал Фозз. Он обернулся и отсалютовал Шмительварденгроу взмахом ладони, совсем как в горгонадской гвардии.
– Не знал, что ты так умеешь, капитан! – пророкотал огр. В его голосе чувствовалась неподдельная гордость. – Наши таланты проявляются только в моменты наивысшего напряжения сил.
– Карпассон Лютус? – поинтересовался, откашлявшись, джаффец.
– Он самый! – кивнул Фозз.
Шмиттельварденгроу хмуро посмотрел на них, одним из своих фирменных взглядов: Фоззу было все равно, но Джалад быстро сник.
– Я тут не причем. Это…
– Я!
Цверг быстро обернулся и застыл на месте. Рука поневоле потянулась за ножом, но его за поясом не оказалось. Невдалеке, в проломе, среди каменных обломков застыла приземистая фигура, черты которой скрадывал тяжелый черный плащ с капюшоном.
– Кто ты такой?! – Цверг подался к своим соратникам. Те успели взобраться на холм и теперь тупо пялились на незнакомца.
– Кто? – Смех, словно ножом по сковородке. Скрипучий и очень знакомый… – Кто? Я тот, что только что спас вас всех от неминуемой смерти. Не спорю, вы были изощренны, но этого было мало. Так что капельку благодарности не помешало бы…
