Текст книги "Экстремальная педагогика (СИ)"

Автор книги: Ден Балашовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

В итоге мы вошли к его классу вместе. Резким криком я обратил внимание на себя (да, так ребята вели себя в присутствии учителя) и после этого пожал парню руку. Парень смущенно и пристыжено (не часто приходится идти на попятную при ровесниках, в частности девушках) говорит, что погорячился и просит прощения. Не обращаю внимание на просьбу и переспрашиваю, делает ли он это потому что я его заставил, или потому что считает, что так правильно. Отвечает – потому что правильно.

После этого он подошел ко мне еще один раз, наедине, и более смело и искренне извинился. А после присоединился к нашей компании (на большой перемене я вожу ребят на турники) и по всему его виду было понятно, что он мне благодарен. За воспитательное воздействие, за понимание, за то, что я не стал унижать его перед ребятами.

Что воспитывалось в нем описанной ситуацией? Многое. Первое, что хочется отметить – это понимание того, что силой можно решить далеко не все. Понимание того, что старшие люди часто знают и умеют больше. В некоторой степени покорность авторитетному слову и мнению. Но авторитетному не по звериному, на правах силы и жестокости, а по человечески на правах морали и знаний.

Я ни в коем случае не описываю это из чувства самолюбования. Мне данная битва далась очень непросто. Я хочу сказать, что даже из такой ситуации можно выходить с честью. Но самое главное, что при правильном подходе можно добиваться своей воспитательной цели. Я всколыхнул в мальчике чувство эмпатии, чувство совести. Научил его тому, что можно 'наступать на горло' собственной гордости во имя более высоких идеалов, во имя правды и справедливости. Только теперь, я уверен, этот мальчик будет смотреть на меня как на учителя.

Вот так, используя инструмент первого этапа становления воспитания, постепенно приближаясь ко второму этапу, пользуясь тем, что он не полностью забыт и атрофирован, можно работать в подобных условиях.

ПОДСТРОЙКА И ВЕДЕНИЕ ГРУППЫ ШКОЛЬНИКОВ

Когда-то я увлекался разделом практической психологии, который называется НЛП – нейролингвистическое программирование. В этом разделе, весьма интересном с теоретических позиций и почти настолько же бесполезном с позиций практических, есть некоторые заслуживающие внимания вещи. Их можно переосмыслить и перенести на педагогическую почву.

Понятие 'подстройки и ведения' в воспитательной работе с коллективом.

Отдельно оговорюсь, что описываемое ниже применимо только к группе, коллективу детей.

Вообще, психологическая техника подстройки и ведения человека подразумевает подстройку под его ритм речи, дыхания, жестикуляции, под удобную ему тему для разговора. Свое мнение относительно данной техники я высказал выше, не стану повторятся. Однако использование принципа 'подстройки и ведения' в воспитательной работе меня приятно удивило.

Смысл сводится к тому, что педагог определяет уровень эволюции воспитательного воздействия способного менять детский коллектив в лучшую сторону и подстраивается под этот уровень. После того, как процесс ведения совместной деятельности (какой-либо) даст определенные результаты, педагог может включать некоторые воспитательные воздействия следующего эволюционного уровня. Таким образом, постепенно, подстройка переходит в ведение, а оно в свою очередь позволяет корректировать поведение, менять позиции группы. Вот так просто.

Теперь подробнее.

Подстройка.

Для начала педагог должен охарактеризовать для себя проблемную группу по целому ряду основных моментов.

1. Является ли группа коллективом?

В своей работе я столкнулся с группой старшеклассников. Именно они были самой проблемной частью детей. Они на каждой перемене курили в туалетах, демонстрируя полное свое презрение к учителям. Они могли сидеть на подоконниках, не обращая внимания на дежурных учителей. Они сидят на многих уроках узким кругом, спинами к учителям и 'толкуют о своем'.

Является ли группа старшеклассников коллективом? Нет, не является в обычном понимании этого слова. Коллектив объединен какой-то общей деятельностью или целью, идеей. У старшеклассников ничего подобного не было. Значить это 'временный коллектив'. Вынужденно собирающийся на время пребывания в школе. Этакий недоколлектив.

Тут нам важно то, что 'деятельность' собирающая этот коллектив, подразумевает совершенно четко определенное в общественном сознании место педагога. И место это не позволяет не то что ведения группы, но и подстройки к ней. Более того, такая деятельность аксиомой противопоставляет роль учителя ученику. Ученик не идет на урок – учитель его гонит туда. Ученик прогуливает – учитель наказывает. Ученик не учит – учитель ставит двойки. Такая деятельность не поможет нам в достижении поставленной цели.

2. Какой этап эволюции воспитания царствует в сознании детей?

Совершенно очевидным для меня стал вывод: первый-второй этапы. Причем, к радости своей, я понял – более второй, чем первый. Ну конечно, мы еще не звери и так низко не пали.

Что это значит конкретно? Конкретно это значит, что отношения и связи между членами группы и между группой и внешней средой основываются в первую очередь на неких неосязаемых моральных понятиях, описывающих достойную индивидуальность. Не личность в составе общества, а именно индивидуальность вне общества. И только во вторую очередь эти отношения и связи опираются на более ранние свойства и качества человека.

Поясню еще более приземлено. Ребенок имеет такие физические параметры, как хороший рост и вес, внешность и силу. Это будет теми элементами, на которые опирается воспитание первого этапа. Если данный ребенок, при описанных физиологических параметрах, не будет безосновательно угнетать всех вокруг и унижать (и это есть моральная норма), если он будет использовать свои возможности только в тех случаях, которые обоснованы историческим развитием морали, то он станет авторитетом в данной группе. Надо сказать, что данный авторитет будет авторитетом промежуточного между первым и вторым этапами положения. Если же, наоборот, такой ребенок начнет бить и унижать других необоснованно с точки зрения морали никак, а просто потому что ему захотелось посмеяться или скучно, то это тоже будет авторитет, но авторитет ближе к первому этапу эволюции воспитания.

Или, может быть, ребенок не будет иметь физических параметров, но сможет имитировать такое поведение, как будто бы они есть. Такая имитация обычно осуществляется через излишнее агрессивное поведение. Описанное взаимоотношение между членами группы имеет место на первом воспитательном этапе. Это значит, что воспитательное воздействие возможно только через описанные моменты. Через устрашение, физическую силу, личную смелость, внешние данные... Грубо говоря, на этом этапе я могу крикнуть на человека и замахнуться, потребовать, чтобы он выбросил сигарету и не курил в помещении. Но при этом я должен обладать равноценной (как минимум) физической силой, и быть столь же (как минимум) уверенным в своих действиях. Это – в чистом виде первый этап воспитания.

Второй этап. Некоторые моральные нормы и ценности (в той или иной степени, в зависимости от близости к третьему этапу) в сознании ребенка укорены. Именно они заставляют его бросать сигарету в тот момент, когда в помещение входит кто-либо из учителей. При этом очень показательно, что учителя должны быть женщинами. Ребенок бросает сигарету не потому что испугался физической силы или жалобы родителям или чего-либо другого. Нет, он не испугался ничего по многим причинам, разбирать которые пока рано. Его на этот поступок толкнуло нечто иное, непонятное ему самому. Если бы он задумался, серьезно и ответственно, то скорее всего пришел бы к выводу, что можно сигарету не бросать. Такое поведение только добавило бы ему авторитета в группе. По той простой причине, что 'сползание' на более низкий эволюционный уровень всегда дает преимущество индивидуальности. Вспомните банальную драку – побеждает самый злой. Часто побеждает до драки, запугивая противника. Интеллигент, ученый, философ, редко когда может что-то противопоставить бандиту и хулигану. Поправшие нравственные законы бандиты и воры живут в нашем обществе намного комфортнее, чем те, кто от нравственности не отказался. Так легче существовать с личных позиций. Единственное, что полностью исчезает при подобном скатывании на ступень ниже это возможность создавать дееспособные коллективы и общества... Так вот, если бы он задумался, то он именно так бы и поступил. И некоторые идут по этому пути. Таких детей пока не очень много и они являются настоящим бедствием для учителей. У остальных неощущаемые моральные установки еще сильны. Они подобно тискам сгибают личные желания и стремления первого воспитательного этапа в угоду второму. 'Мериться физической силой и смелостью с женщиной нельзя!' – примерно так можно описать конкретную моральную норму второго этапа. Эта норма, что очевидно, является более сильной, чем другая: 'Подчиняться женщине нельзя!'. Первая моральная норма сформировалась ближе ко второму этапу, и поэтому она сильнее. Но, скатиться до той, которая оформилась ближе к первому этапу – проще! Чем совершеннее моральная норма, тем больше сил духовных она дает, но тем тяжелее ее поддерживать...

Именно поэтому, в школах не задерживаются мужчины. Именно поэтому они, если работают в школах, сидят в кабинетах, не выказывая носа. Именно поэтому в последнее время воинские части поголовно отказываются от проведения пятидневных военных сборов. Поэтому апофеоз неуважения мы можем наблюдать на уроках, где учителем является мужчина (если он не обладает достаточно внушительными данными первого этапа воспитания).

Скажите пожалуйста, как будет влиять на детей мужчина, не имеющий личного авторитета, основанного на физической силе или других параметрах, о которых мы поговорили ранее? Или военный, привыкший к беспрекословному подчинению военнослужащих и не обладающий 'животным' авторитетом, как будет он влиять на ничем не скованных учеников? Да они в лучшем случае будут посмеиваться ему в лицо, унижая достоинство.

С женщиной иное. От подобного поведения с женщиной удерживают моральные нормы второго этапа. Эти нормы, пока еще, впитываются в поведение из окружающей жизни. Кроме того, женщина-учитель, видя некоторое свое воспитательное влияние, интуитивно 'скатывается' на первый уровень. Она начинает просить ребенка. Фактически это выглядит так: 'женщина просит мужчину'. При этом прекрасно понимает, что просить многого не имеет права. Просит малого – бросить сигарету, выйти из помещения и больше так не делать. Сигарета уже брошена, но женская просьба еще более легитимирует такой мужской поступок, из помещения выйти тоже не трудно. А вот что касается третей части, то она пропускается мимо ушей до следующего раза. Да вот только такой 'педагогический прием' приведет к тому, что положение поменяется, и учитель будет вынужден просить ученика о многих других вещах.

Итак, во втором пункте мы должны определить, на какой стадии находится сознание ребенка. В моем случае это первый-второй этап эволюции воспитания.

3. Необходимо выделить в группе детей лидеров. Их лидерство, конечно же, будет основано на парадигме того этапа эволюции воспитания, который в данный момент владеет группой. Другими словами они будут лучше именно в тех сферах, которые наиболее признаны большинством в настоящий момент. Все просто и естественно.

4. Определить тех педагогов и тех учеников, к которым данная группа относится негативно и подумать, в чем причина подобного отношения. Обычно все упирается в те самые нормы и принципы (слабый, трусливый, тихий, воняет, некрасивый и так далее).

Все это будет являться подстройкой. Началом подстройки, если быть точнее. Далее надо 'присоединится' к группе. В качестве примера приведу собственные способы, которые использую с толком в своей деятельности.

Живой разговор.

На своих уроках по ОБЖ я преподношу материал таким образом, чтобы детям было интересно. Для этого мною используются многие молодежные речевые обороты, социокультурные традиции, примеры из жизни. Это не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Начнем с речевых оборотов. Они могут быть современными и несовременными. Но в обоих случаях они будут оставаться молодежными. В качестве примера современных речевых оборотов могу привести следующее: 'борцуха' – спортсмен, занимающийся борьбой, скорее всего не славянской национальности или общающийся со спортсменами неславянской национальности, 'типа' – данное слово распространено довольно широко, думаю нет смысла раскрывать его, 'пацанчик' и другие. И молодежные обороты моей юности: 'внедрить' – ударить, 'метнулся' – сбегал, ушел, 'не лечи меня, я сам доктор' – не стоит меня обманывать, я сам могу обмануть и другие. Современные речевые обороты позволяют педагогу продемонстрировать меру своего отношения к группе, грубо говоря, освоится в ней. Забытые молодежные речевые обороты позволяют заострить на себе внимание группы, заставить ее прислушиваться к себе и перенимать опыт.

Кроме того, даже поверхностно разговаривая о речевых оборотах следует заметить, что их использование позволяют себе не многие подростки. Лишь 'основа' (самые бывалые, опытные, авторитетные) может без страха употреблять эти выражения во всех случаях. Кроме основы существует еще два типа подростков. Это середняк и низы. Середняк позволяет себе употребление подобных речевых оборотов в некоторых случаях, а низы не позволяют вообще. В каких? Я выделил для себя два момента. Первый – когда на их употребление 'дано добро' кого-то из основы. То есть, когда основа сама спровоцировала ситуацию и ожидает подключения середнячков. И второй – когда середнячок надевает на себя роль клоуна. Знаете, есть в молодежных группах такие ребята, которые постоянно дурачатся. Эта роль позволяет им максимально приближаться к верхам, не подвергая себя риску ответа за действия. По сути прообразом такого поведения являлись царские шуты. Они могли вести себя дерзко, смело, но в случае, когда 'руководство' было недовольно ими, запросто убегали под стол воя и поскуливая.

Дело в том, что это не просто слова. Это демонстрация своей позиции в обществе, в группе. Если ты употребляешь определенное слово или речевой оборот, значит ты берешь на себе определенные обязательства за которые когда-либо спросят. Поэтому я и сказал выше, что речевые обороты тесно связаны с социокультурными традициями. Конкретно, с традициями действия и поступка. Что интересно, речевые обороты со временем меняют только форму, оставаясь неизменными по сути. Именно поэтому молодежные речевые обороты старшего поколения легко приживаются у поколения нынешнего. Но данное положение вещей предъявляет огромные требования к самому педагогу! Ведь фальшь при их употреблении моментально будет выявляться детьми. Такого, фальшивого, педагога они сразу же вычислят и назовут соответствующим термином. Например, 'питух'. Имея в виду, что человек не делает того, о чем говорит. Не живет в соответствии со своими словами. По сути, в таком случае мы можем наблюдать разрыв связи между речевыми оборотами и социокультурными традициями и нормами действия. Педагог непременно уронит свой авторитет еще ниже того уровня с которого начал. Никакой подстройки не получится. Именно это я имел в виду, когда говорит о том, что кажущаяся простота живого разговора обманчива.

Но необязательно эти слова должны принадлежать молодежному сленгу. Это могут быть совсем обычные слова, употребляемые педагогом неосознанно. Я не могу сейчас назвать эти слова, да и они будут разные для уверенного в себе математика и уверенного в себе физика, или, например, для неуверенного в себе химика. Для того чтобы выявить такие слова-маркеры позиции в обществе необходимы исследования серьезных специалистов. Но, считаю, что внимательный и рассудительный человек сможет и без исследований понять, что уверенный в себе человек, досконально владеющий своим предметом, будет выражаться совершенно не так, как человек в себе неуверенный или не знающий темы урока.

ПОДСТРОЙКА И ВЕДЕНИЕ ГРУППЫ ШКОЛЬНИКОВ (продолжение)

Хотя, в качестве доказательства я все-таки приведу тут часть интересной беседы с Интернет-ресурса http://mindware.ru/blog/?p=3989

'Автор и редактор 10 книг и почти 300 научных статей, широко цитируемых учеными в психологии, психиатрии и медицине, Джеймс Пеннебейкер – профессор и заведующий кафедрой психологического факультета Университета Техас в Остине.

Профессор Пеннебейкер – один из самых значимых ученых в современной психологии языка. Он невероятно востребован, как у себя в университете, так и у международного сообщества. Несмотря на занятость, согласился дать интервью журналу 'VIP-Premier'.

В Вашей книге целая глава посвящена языку лидерства, власти и высокого статуса. Как вы оказались вовлечены в эту тему?

Как и с большинством моих исследований, это произошло случайно. Один из моих студентов заинтересовался темой языка общения людей по электронной почте. Нам стало любопытно, сколько мы можем узнать об отношениях двух людей, анализируя слова в письмах, которыми они обмениваются. Мы решили выяснить следующие факторы измерения отношений: Насколько люди нравятся друг другу;

Насколько хорошо они друг друга знают;

Каков статус каждого из них в этом общении;

Как люди говорят с представителями, своего и противоположного пола.

Мы проанализировали множество писем, авторы которых общались по электронной почте с людьми разного возраста, пола, статуса, привлекательности и так далее. Самой значительной находкой оказался статус. Теперь мы можем определять, у кого выше статус, просто подсчитывая частоту употребления личного местоимения первого лица.

Лидеры говорят как-то иначе, не так, как другие?

У человека, занявшего позицию лидера, изменяется язык. Одним из самых показательных слов в этом плане является местоимение первого лица единственного числа – 'я' (и его производные: 'мой', 'по-моему', 'мне' и т.п.) Использование этого местоимения отражает внимание к себе, осознание и озабоченность внутренними мыслями и чувствами. Множество исследований показало, что слово 'я' связывается с тревогой, неуверенностью и депрессией. Лидеры, которым комфортно в своем положении, обычно не погружаются в себя, а, напротив, смотрят на тех, кто их окружает. И, соответственно, лидеры используют местоимение 'я' гораздо меньше, чем не лидеры. Единственное исключение – новый лидер. Обычно человек, только что занявший лидерскую позицию, еще не уверен в себе, и использует 'я' гораздо чаще вначале, чем месяцы спустя.

То есть можно определить, кто лидер в группе, замечая, какие слова употребляют люди?

Я могу это делать с вероятностью выше случайности. Если в группе пять человек, и они говорят не меньше 10 минут, я, скорее всего, смогу определить лидера в 60% случаях (20% – уровень случайности).

Почему местоимения так важны? Что особенного в их использовании?

Местоимения сообщают нам, на что направлено внимание человека. Тот, кто не уверен в себе, обращает много внимания на свои чувства, а уверенный – на других людей. Человек, который думает о других людях, по определению, будет говорить о них, то употреблять местоимения 'мы', 'вы' и так далее. Когда мы понимаем, чему человек уделяет внимание, мы начинаем понимать кто он, о чем он думает, что его волнует.

Почему мы не умеем замечать эти нюансы в речи?

Так сложилось, что наш мозг не создан для такой работы. В разговоре или при чтении книги, мы фокусируем свое внимание на содержании – нам необходимо знать, что было сказано. И, как следствие, мы склонны игнорировать, как это было сказано.

Есть ли в речи какие-то еще признаки, выделяющие лидера, кроме местоимений?

Такие признаки есть, но их наличие зависит от натуры лидера. Лидеры, которые эмоционально отстраненны, говорят более формально, то есть используют сложные, редкие или замысловатые слова, длинные предложения, и больше существительных, и артиклей (в английском языке – Прим. ред.). Открытые к общению лидеры чаще рассказывают истории, употребляют все местоимения, используют эмоциональные слова и глаголы в прошедшем времени.

А что вы скажете о человеке, который почти совсем или совсем не употребляет местоимения?

Обычно так поступают люди, которые очень формальны и эмоционально отстранены от ситуации.

Возможно ли, изменив свой язык, заставить людей воспринимать себя как лидера?

Сложный вопрос. В целом, язык – отражение нашего психологического состояния. Люди не очень хорошо могут отслеживать нюансы речи. Если нервничающий или неуверенный в себе лидер перестанет использовать слова 'я', люди все равно могут заметить невербальный язык его тела, пот, цвет лица, и все равно увидят его таким, какой он есть на самом деле.

Вы упомянули невербальную коммуникацию. Что эффективнее – анализ 'языка тела' или анализ речи?

Если цель – определить лидера, я поставил бы на речь, нежели на невербальную коммуникацию. Были десятки исследований, изучавших невербальное поведение людей в группе, и оказалось, что по нему очень сложно определить, кто занимает лидирующие позиции. Хотя никто и не сравнивал эти два подхода, я думаю, что анализ речи все же будет лучше'.

И конечно же, употребление таких слов в разговоре чувствуется нашими школьниками. Чувствуется, но не понимается осознанно. И именно поэтому имеет большую силу над ними. Ведь если бы только они могли понять смысл своего трепета перед тем или иным учителем, как этот трепет стал бы пропадать.

Однако неслучайно я начал со слов-индикаторов позиции в самой молодежной среде, с молодежного сленга. Дело в том, что с обычными ситуациями так или иначе, с разной долей результата справляются педагоги. Особенно авторитетные, сильные. Но вот все чаще возникающие экстремальные ситуации в педагогике мало поддаются даже довольно авторитетным учителям. Особенно, если речь идет о старших классах. Все просто – интуитивно дети уходят в свою среду, создают там свои индикаторы авторитетности и лидерства. Это позволяет им просто 'не смотреть' на индикаторы посторонние, на те, которые транслируют сильные педагоги. В таком случае нужно только мягкое насилие. Нужно уметь силой и знаниями проникнуть в молодежную среду группы (которая всегда собирается вокруг такого лидера – сложного подростка), используя индикаторы авторитета принадлежащие именно этой среде. Перед подобным приемом будет беззащитна любая подростковая группа. Ведь для противодействия здесь понадобятся уже и тактика и стратегия, кроме понимания действий педагога (что само по себе маловероятно).

Конечно, даже в современной школе (в самом негативном ее воплощении) ситуации проверяющие искренность отношения педагога к 'основе' случаются редко. Ведь это, если кто-то еще не понял, ситуации не обычные, во многом и часто экстремальные. В качестве примера подобной ситуации приведу случаи из своего опыта.

Половину месяца школа готовилась к серьезному конкурсу-проверке преподавания курса ОБЖ и основ военной службы. В ходе этой подготовки были задействованы школьники десятого и одиннадцатого классов. В итоге проверка была пройдена. На завершающем этапе надо было построить линейку старшеклассников и сказать им слово. При этом по всем понятиям (и общечеловеческим и педагогическим) слово это должно было быть благодарственным и уважительным. Но по каким-то причинам (до сих пор мною не понятым) директор этого слова не сказал. Вместо него он произнес слово осудительное. Я попал в сложную ситуацию противопоставления позиции своего непосредственного начальства той позиции, на которой должен был стоять. Стоило мне в этой ситуации уйти в сторону от правды и честности и присоединится к директору и, как бы я не маскировал подобное действие, мой авторитет моментально упал бы без возможности восстановления. Но я сказал слово прямо противоположное слову директора. Сразу после того, как закончил директор. Каждый взрослый человек поймет 'изюминку' ситуации. Вот это и было одним из тех (к счастью редких) моментов, когда сказанные слова, демонстрирующие окружающим твою жизненную позицию и место в обществе (отношение к 'основе') проверяются на деле.

Еще один пример. В школу вошел незнакомый мне бывший ученик. Парень прилично выше меня (не обиженного ростом), очень крепкий и тренированный, моложе меня лет на шесть, не больше. В движениях таких людей всегда чувствуется агрессивность, сила и уверенность. Я с ним встретился в зале физической культуры, когда он нарушая всякие формальности вызывал своего друга (одного из тех подростков, кто очень неохотно принимал мое вхождение в 'основу'). Подошедший друг смотрел на меня, на развитие событий буквально с жадным любопытством в глазах: кто кого, моя 'основательность' или напор, дерзость и агрессивность бывшего ученика? Напомню, что бывший меня не знает, учителя во мне не видит, а видит взрослого и достойного себе соперника. Все трое прекрасно понимали, что за мной стоит необходимость подчинения своей воле незнакомого мне бывшего ученика, а за ним стоит горячее желание молодого мужчины никому не подчиняться. Не буду утомлять читателя художественным изложением событий. Скажу лишь что данная ситуация являлась для меня экстремальной, но вышел я из нее со своим. И это тоже было проверкой.

Кроме живого разговора может быть многое другое. Я даже не могу сейчас сказать, насколько много таких приемов подстройки к группе существует. Мной был использован еще один. Привнесение в существование группы элемента деятельности, превращающего ее в коллектив. Ежедневные походы на турник.

И тут можно выделить несколько основных позиций. Во-первых, это работа с 'основой' и 'середняком'. Во-вторых, это начало трансформации группы в коллектив, у которого появляется какая-то цель, какое-то дело. В-третьих, это некоторое выделение и обособление себя из толпы, что доставляет подросткам определенное удовлетворение. Но это уже и не чистая подстройка...

Итак, в самых общих (несомненно, недостаточных) чертах мы поговорили о подстройке. Лично мне, на подстройку к группе старшеклассников, потребовалось около двух месяцев и несколько экстремальных ситуаций проверки моей позиции. Те же самые походы на турник организовались мной к концу этого двухмесячного срока и стали началом следующего этапа: ведения.

Смысл ведения группы (о коллективе я сейчас не говорю, ибо сформированный коллектив вести очень просто) заключается в том, что педагог малыми, незаметными воздействиями меняет общий вектор ее развития. А значит и развития каждого ее члена. Банально, педагог направляет развитие группы в сторону появления хоть какого-то коллектива, а не группы по жизненным обстоятельствам (даже не интересам).

Очень интересный для данной работы прием описан в книге Макаренко 'Педагогическая поэма'.

Это игра.

Я долго искал подробное описание данной игры, ее оригинальное название и правила в Интернете, но ничего похожего так и не нашел. Поэтому, мне пришлось дорабатывать и придумывать ее самостоятельно, на практике. Описываю игру так, как понял ее я:

Название: 'Судья, мент и вор'.

Именно 'мент'. Игра предназначена для налаживания контакта с самыми тяжелыми детьми. Как вы понимаете, слово 'милиционер' или 'полицейский' не самый лучший способ проникнуть в их среду.

Количество игроков: оптимально около 10 человек.

Игровой инвентарь: бумага, ручка и гибкая или железная линейка.

Правила и игровой процесс: бумага нарезается одинаковыми кусочками по количеству игроков. На трех из них ставятся заглавные буквы 'С' – судья, 'М' – мент и 'В' – вор. Остальные кусочки бумаги остаются неподписанными. Как назвали их школьники – 'терпилы'. Значит остальные – это терпилы.

Бумага комкается в шарики. Подписанная – надписями внутрь. Один из игроков перетирает и перемешивает все шарики в руках, после чего рассыпает по столу. Каждый из игроков должен взять себе один из бумажных шариков. Причем со временем это будет происходить очень эмоционально, вплоть до того, что некоторые бумажки будут стараться вырвать друг у друга из рук.

После того, как бумага собрана, объявляются судья и мент. Вор себя не выдает. Далее мент должен угадать вора. При этом он не опирается ни на что, кроме личного желания и предпочтений (а в дальнейшем на чувство мести). Судья назначает выбранному человеку наказание, его вид и количество. В качестве наказания выступают удары линейкой по руке. По внутренней стороне ладони – 'горячие' (руку жжет), по внешней – 'холодные'. После этого мент наносит удары по вытянутой ладони. Десять горячих, например или пять холодных. Сила ударов зависит только от желания бьющего игрока.

После того, как наказание приведено в исполнение, избитый игрок признается вор он или нет. Если вор, то весь процесс раздачи бумаги начинается заново. Если нет, то игра продолжается и мент делает очередной выбор, а судья назначает наказание.

Руку менять не положено, считается дурным тоном.

На следующем круге ментом и судьей будут, скорее всего, другие люди. А значит те, кто до этого был 'терпилами' станут им мстить.

Весь интерес этой игры построен на чувстве мести, надежде и азарте.

Кроме того, что данная игра позволяет педагогу проникнуть глубоко внутрь детской группы, это является уже полноценным ведением группы. Ведь именно вы предложили группе интересную деятельность, вы объяснили правила, вы задаете тон игры.

О тоне следует сказать отдельно. Кроме ведения группы, игра является хорошим воспитательным средством. Несмотря на то, что многие педагоги упрекают ее в жестокости и глупости. Воспитание терпения, достоинства, адекватного ответа на агрессию, чести – далеко не все, что воспитывается в игровом процессе. Да, именно так. Несмотря на критические замечания со всех сторон. Просто средство это хорошо там, где дети не вышли за 1-2 этапы воспитания. На этом уровне по-другому, другими средствами (да и хотел бы я услышать – какими? Кроме беседы, какими?), ничего в них не воспитаешь. А поэтому педагог должен всячески поддерживать нормальный и здоровый тон.

Убирает пацан руку, хочет поставить другую – обязательно заметить, что это позорно. Заметить так, как это принято у них, застыдить, даже немного 'опустить'.

Морщится пацан, не в силах удерживать непроницаемости лица – засмеять, показать, что испытываешь удовольствие от его мучений.

Показать пример действия. На том воспитательном этапе, на котором готова воспринимать этот пример группа. И тогда будет результат: пацаны станут учиться терпеть, не показывать боли и так далее и тому подобное. И это ведь только результат насквозь конкретных посылов. А кроме него имеется результат по ведению группы, по приобретению и наращиванию своего собственного авторитета в этой группе.