Текст книги "Адептус Механикус: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Грэм Макнилл,Роб Сандерс,Джош Рейнольдс,Баррингтон Бейли,Энди Чамберс,Саймон Дитон,Питер Фехервари,Марк Клэпхем,Дэвид Гаймер,Роби Дженкинс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 85 страниц)

Варко помотал головой. Камешки на осыпи вокруг начали скатываться вниз. Земля дрожала.

Открылась картина массового бегства.

Через мгновение они поняли, что перед ними. Варко услышал, как некоторые из его сборного отряда неверяще ахнули. Он бы и сам ахнул.

Река туземцев мчалась мимо в долине внизу, катясь с запада широким бурным потоком, словно плохо организованная кавалерийская лавина. Верховые и ездоки появились первыми, несясь впереди основного потока на однопрыгах, мотоциклах, монотраках и испуганных ездовых животных. Сквозь пыль мимо Варко мелькали скачущие галопом гиппины, скачущие даку-маку, тощие струтиды и паршивые седловые кошки. Караваны краулеров и жилых тягачей, повозок, фургонов, механоупряжек и шагоходов во множестве следовали за ними. Невообразимая миграция вассальных душ текла из Западной проспекции.

Их здесь были тысячи: шахтеры на ревущих тягачах; охотники за драгоценными камнями на низких грузовиках; тяжелые проспекторские поезда, старающиеся держать быстрый ход; жилые краулеры с незавязанными пылевыми экранами из ткани, хлопающими на ветру; туземные повозки, телеги, коляски; кланы, едущие, разделившись на семейные группы; тупоумные «твисты», тянущие жилые домики на полозьях; жители диких земель; аутсайдеры; проспекторские изгои на старых, лязгающих механических шагателях; мотоциклисты, выбрасывающие позади черные струи выхлопных газов; столбильщики на восьмиколесных машинах; собиратели самородков на большегусеничных грузовиках; изыскатели минералов на универсалах.

Они вздымали за собой огромный пылевой след. Это было похоже на бешеную гонку за земельными участками или золотую лихорадку.

«Нет, – подумал Варко, – они бегут. Это не золотая лихорадка, это испуганное бегство».

– Что они делают? – спросил взволнованный Траск. – Какого фрига они?..

– Заткнись! – рявкнул Гектон.

– Не высовываться. Соблюдать тишину! – приказал Варко.

– Тишину? – ответил Гектон. – Среди этого гвалта?

Кодер пробубнил что-то.

– Кодер, ты что сказал? – прошипел Варко.

Техножрец перекатился на спину.

– Небо… Небо по… – сказал он, еле открывая рот. Голос у него был хриплым и слабым.

– Что – небо? – заторопил Варко. – Кодер? Что с небом?

– Небо погасло, – сказал Кодер. Глаза его закатились, остались только белки и следы модификаций. У него начались конвульсии, руки и ноги задергались.

– Черт! – охнул Варко. – Держи его крепче, Грэм. Держи его крепче!

Он оторвал обшлаг рукава и запихнул Кодеру промеж сжатых зубов. Из-под кривящихся губ технопровидца показалась кровь. Гектон с Леопальдом пытались удержать бьющееся в припадке тело.

– Святый Омниссия! – запинающимся голосом произнес Саген.

Внизу, в долине, появилась причина испуганной гонки.

Густой поток туземцев внизу под ними еще не иссяк. Сейчас проходили более тяжелые части: крупные мобильные усадьбы; мобильные шахтные буры, топающие рядом на черепашьих лапах; фургоны на полозьях за упряжками гроксов; вереницы привязанных гиппин, ревущих сзади фургонов; громадные измельчители минералов, лязгающие тяжелыми гусеницами; гусеничные бульдозеры и камнедробилки, изрыгающие копоть из торчащих вверх труб. Другие убегали по воздуху: наблюдательные парапланы, натужно рубящие изношенными винтами воздух; потрепанные орнитоптеры, колотящие растресканными крыльями, словно неоперившиеся птицы; смотровые платформы на гравитационной тяге и странные, хлещущие воздух лифт-багги, идущие низко над самой кавалькадой; стайки жужжащих кибердронов и темные рудоискатели, кружащие поверху, словно стервятники. А за ними… а за ними…

Три вражеских «Боевых пса», черные как сама ночь, выскочили из-за горизонта на западе. Они шли полным ходом, круша самых медлительных. Троица «Псов войны» по-птичьи наскакивала на хвост убегающей массы туземцев, паля во все стороны и давя ногами отставших. Варко побледнел. «Псы войны» гнали толпу, словно стадо скота, заворачивая их, погоняя, сбивая в кучу и уничтожая.

Не останавливаясь, «Псы войны» стреляли и время от времени выпускали ракеты. Лазерные выстрелы рвали задние эшелоны кавалькады, рассекая на куски машины и тела. Грязные фонтаны земли и огня с глухим грохотом взлетали над рядами бегущих, подбрасывая в иссушенный воздух изуродованные корпуса машин, колеса и траки гусениц и раскидывая их в стороны. Варко увидел, как от прямого попадания взорвался восьмиколесник, одна из его тяжелых осей со все еще вращающимся колесом вылетела из взрыва и рубанула, словно алебардой, мчащийся на полном ходу лоурайдер, из-за чего тот покатился кувырком и разлетелся на мелкие куски. Случайный выплеск мегаболтерного огня подсек правые лапы тяжелой буровой установки, и та перевернулась, смяв под своей ржавой, прокопченной громадой два жилых краулера. Пролетевшая с визгом ракета врезалась в середину измельчителя минералов, превратив его монументальную железную конструкцию в вулкан огня и свистящих обломков. Три орнитоптера, попавшие в разбухающий шар огня, свалились с неба, словно горящие мотыльки.

– Надо убираться отсюда, – настойчиво произнес Леопальд.

– Лежи тихо и жди, – приказал Гектон.

– Чего ждать, сэр?

– Они пройдут мимо, – сказал Варко. – Они пройдут мимо нас.

Он глянул на Кодера. Техножрец мертво застыл. Сквозь обрывок ткани, зажатый в зубах, сочилась кровь. Варко сжал в кармане медальон.

Вжав головы, они лежали не двигаясь и ждали. Земля тряслась все тише и тише, оглушительный рев бегства и разрушения удалялся.

Варко выглянул вниз через гребень. Воздух был густо забит медленно оседающей пылью. Долина представляла собой раскатанные руины. Вся растительность вытоптана и переломана. Десятки горящих остовов и сотни изломанных тел усеивали дно долины.

Глянув на восток, он увидел уходящее пылевое облако, отмечающее продвижение массового исхода. Высоченные шагающие силуэты «Псов войны», догоняющих задние ряды, были едва различимы. Варко видел далекие вспышки и мерцание их орудий.

– Теперь двигаем, – сказал он Гектону.

– В какую сторону? – ответил тот.

– На запад.

– Опять?

– Если только ты не хочешь догнать этих, – ответил Варко, – то будем держаться плана.

– Жуткое количество народу только что продемонстрировало свое горячее желание убраться к черту с запада, – сказал Гектон.

– Трона ради, Грэм, да знаю я. У тебя есть идеи получше?

Гектон пожал плечами.

– Ладно. Приготовить «Кентавр» к отъезду!

Саген и Траск отправились к тягачу. Гектон по-прежнему не сводил глаз с Варко.

– Что ты хочешь мне сказать, Грэм? – спросил Варко. – Куда мы ни повернем – везде будет опасно. Я по-прежнему считаю, что пустоши Проспекции – наш лучший шанс исчезнуть.

– Что имел в виду Кодер? – спросил Леопальд.

– Что?

– Что имел в виду Кодер, когда сказал, что небо погасло? – Стрелок Гектона с сомнением глядел на безвольное тело техножреца.

– Я не знаю, – ответил Варко.

– Он бредил, – сказал Гектон.

– Засуньте его в кузов и гляньте, как можно устроить поудобнее, – велел им Варко.

Гектон и Леопальд перебрались к Кодеру.

– Ты куда собрался, Эрик? – спросил Гектон.

– Вернусь через минуту.

– Куда ты собрался?

– Заметил там кое-что.

Варко скользнул по высохшему шламу вниз по склону в клубящуюся пыль долины. Горячий, обжигающий дым вздымался вокруг от разнокалиберных обломков, и Варко пришлось прижать к лицу платок. Большая часть остовов представляла собой лишь спутанные клубки металла. Разлитые масло и смазка пропитали сухую землю. Он старался не рассматривать слишком близко мертвых. Большинство тел, выброшенных из взорвавшихся машин и зачастую лишенных одежды силой взрыва, были растоптаны и раздавлены остальными бегущими, словно в акте последнего унижения. Местами тяжелые лапы скачущих «Псов войны» вмяли кости, плоть и метал глубоко в землю. В этих отпечатках таился настоящий ужас. Полосы крови и масла – блестящие, словно зеркало, – медленно мутнели от оседающей пыли.

Варко с трудом пробрался мимо дома-прицепа, лежащего на боку, горящего грузовика на больших гусеницах, умышленно втоптанного в землю ногой гиганта, и двух даку-маку, выпотрошенных лазерным огнем, мертвых, как и их залитые кровью всадники. Он миновал разбитый кибердрон, который больше никогда не поднимется в воздух. Тот уставился на него разбитой оптикой и защелкал немым ртом.

Варко взяла жалость. Он опустился на колено, повозился, ища соединение ЦП дрона, и выдернул его. Свет в разбитых глазах померк.

Варко поднялся и вытер рот платком. Еще с вершины холма он заметил здесь какое-то движение.

Он ушел недалеко, пройдя мимо пылающего погребального костра буровой установки. За ней валялся разбитый и перевернутый жилой краулер; его разодранные тканевые навесы хлопали на ветру. Неподалеку лежали два тела: старая женщина и юноша – оба в пустынном снаряжении. Юноша – в потертом кожаном бронежилете и дыхательной маске, изображающей кричащее лицо горгоны. Он был мертв. Варко мог это сказать, даже не осматривая его. Тяжелое колесо продавило отвратительную колею по его груди. Женщина была облачена в темно-серые шелка и носила простую старинную противопылевую маску. На ней не было ни царапины. И только когда он подошел, чтобы проверить, жива ли она, то почувствовал, как холодно ее тело и как безвольно болтается голова.

В нескольких метрах дальше валялся в пыли большой темно-красный двухгусеничный мотоцикл: толстая передняя вилка согнута под безумным углом, гусеницы разбиты и порваны. Рядом на боку распростерся мужчина в грязном бронежилете и дыхательной маске, напоминающей голову пустынной ящерицы.

Варко присел рядом с ним. Мужчина шевельнулся. Левая рука у него была явно сломана, и Варко не мог с уверенностью сказать, какие еще повреждения тот получил.

– Позвольте, я вам помогу, – сказал он.

Мужчина шевельнулся снова и застонал.

– Сэр, я из Орестской Гордой. Я могу вам помочь, если вы мне позволите. У меня есть медкомплекты.

«Два, – подумал он. – Всего два. Мы едва можем чем-то поделиться. Зачем я это делаю?»

Мужчина прохрипел что-то. Он явно испытывал сильную боль.

– Я вас сейчас переверну, хорошо? Вы понимаете? Я сейчас вас переверну и осмотрю вашу руку.

Варко перевернул мужчину так аккуратно, как мог. Тот вскрикнул – крик из-за его дыхательной маски превратился в резкое, гортанное уханье.

– Всё. Всё. Я сейчас наложу шину, и будет полегче. Можете сказать, вы ранены еще куда-нибудь?

Варко услышал резкий щелчок и почувствовал, как к затылку прижался кружок холодного металла.

– Оставь его.

Варко медленно поднял руки.

– Я просто пытаюсь ему помочь. Ты понимаешь меня? Я просто пытаюсь ему помочь.

Дуло по-прежнему вжималось ему в голову.

– Оставь его. Оставь моего па. Ты ему не нужен. Ты нам не нужен.

– Можно, я повернусь? – спросил Варко, не опуская рук. – Можно повернуться? Хорошо? Я поворачиваюсь.

Он переступил коленями, повернулся и обнаружил, что смотрит не с того конца на старый мощный лазмушкет. Это было старинное оружие, с богатой резной фурнитурой и искусной гравировкой на металлических частях.

Целился из него юноша в бронежилете. Лицо его закрывала дыхательная маска в виде кокпита «Владыки войны».

Варко невольно рассмеялся.

– Ты что, – с улыбкой спросил он, – типа боевая махина?

Конец лазмушкета ткнул Варко в лицо и разбил об зубы верхнюю губу. Варко мявкнул и сплюнул кровь, двинув руками, чтобы схватиться за лицо.

– Руки не опускать! Подними, подними!

Варко снова сплюнул кровь. И поднял руки.

– Это твой отец? – спросил он, кивая на раненого рядом.

– Что, если так?

– Ему нужна помощь. Медицинская помощь. Ты можешь наладить шину? У него сломана левая рука. Я смогу ему помочь.

– Может, сможешь, а может, и нет. Ты кто такой?

– Эрик Варко. Капитан. Орестская Гордая шестая бронетанковая.

– Это мне ни о чем не говорит.

– Как твое имя? – спросил Варко.

– Руки. Держи выше!

– Я и так их держу выше. Как твое имя?

– Я не называю своего имени никому. И мой па тоже.

– Твоему па нужна помощь. Я смогу ему помочь.

Морда «махины» не двинулась.

– Ты дашь мне ему помочь? – спросил Варко, глядя вдоль длинного ствола мощного ружья.

– «Кентавр» готов к отправке, капитан, – доложил Саген, пробираясь обратно к Гектону и Леопальду.

– Хорошо, – ответил Гектон. – Помоги занести Кодера в задний отсек.

– А где капитан Варко? – спросил Саген, нагибаясь, чтобы взяться за ноги Кодера.

– Ушел вниз, в долину, – ответил Леопальд.

– Зачем?

Леопальд пожал плечами.

Саген вытащил оптику и приложил к глазам.

– Куда?

Гектон приблизительно указал. Он был занят, счищая кровь с губ и подбородка технопровидца.

Саген громко выругался.

– Что?

– Взгляните, – сказал Саген, передавая прибор Гектону. – Вон там внизу. Нет, за буровой. Видите?

– О Трон! – сказал Гектон. – Эрик, мы все из-за тебя сдохнем.

Сквозь занавес плавающей в воздухе пыли и дыма Гектон увидел то, что засек Саген: Эрика Варко, стоящего на коленях с поднятыми руками, лицом к туземному дикарю с энергетическим мушкетом.

– Тащи сюда карабин, – велел Гектон Сагену. – Бегом, солдат. Быстрее!

Он навел прибор обратно на своего старого друга.

– Ох, Варко, тупая ты скотина!

Кодер завозился.

– Капитан! – позвал Леопальд. – Технопровидец приходит в себя. Наверное…

Лежащий на спине Кодер открыл глаза. Они были налиты кровью, зрачки расширены. Потрескавшиеся губы приоткрылись. Кодер издал бессвязный поток изломанного кода и снова отключился.

Показалось, что ветер переменился. Гектон поднялся на ноги и глянул на восток вдоль долины.

Троица «Псов войны» казалась далекими пятнышками, точками на горизонте.

Один развернулся. И полным ходом потопал обратно вдоль долины в их сторону.

– О нет, – пробормотал Гектон. – О Трон, у нас неприятности. Теперь у нас настоящие неприятности.

– Он услышал код, – буркнул Леопальд.

– Да, он прекрасно услышал этот чертов код! ― ответил Гектон.

– Что будем делать? – спросил Леопальд.

– Саген, где этот карабин?! – взревел Гектон.

– Что будем делать, сэр? – повторил Леопальд, глядя на Гектона с паникой в глазах. – Мы не сможем с ним драться.

– Да, не сможем, – согласился Гектон.

«Пес войны» скакал по долине к ним – вот размером с зефириду, а вот уже с ворону, все ближе, ближе…

Саген прибежал от «Кентавра» и перебросил карабин Гектону. За Сагеном следовал Траск.

– Все прикиньтесь мертвыми, – приказал Гектон.

– Что?

– Залечь в укрытие и прикинуться мертвыми, ради Трона! И молитесь, чтобы это прокатило!

Гектон принялся спускаться вниз по склону, вспахивая ногами шлам.

Варко почувствовал, как затряслась земля. Мелкие камешки задрожали. Раненый туземец рядом с ним забормотал.

– Что-то приближается, – сказал Варко мальчишке с лазмушкетом. – Нужно спрятаться.

– Я тебе не верю.

– Так поверь своим глазам! – огрызнулся Варко, рискнув бросить взгляд через плечо. Сквозь пыль он увидел черный, отвратительный силуэт «Пса войны», скачущего по долине в их сторону. – Да фриг тебя, парень!

– Д-делай, как он говорит, Келл! – простонал раненый туземец. Трясущейся правой рукой – единственной, которая у него теперь работала, – он стянул дыхательную маску, открывая старческое лицо, испещренное морщинами от жизни в пустыне, и белые, похожие на моржовьи, впечатляюще густые усы. – Я не шучу, Келл! – повысил голос старик. В словах слышалась острая нотка боли.

Махиномордый продолжал целиться Варко в лицо.

– Па, это может быть трюком. Он может быть одним из них. Не верь никому – так вы с мамой нас учили.

– Мама умерла, – вздохнул старик, глядя на тело старой женщины в темно-серых шелках. На глазах у него выступили слезы. – О Шенна! И мой бедный Бекк тоже…

Махиномордый глянул на безвольное тело женщины. Лазмушкет начал опускаться.

Варко слышал, как за спиной топает «Пес войны», подходя все ближе. Камешки щелкали и подскакивали при каждом его шаге. По лужам масла и крови вокруг запульсировали круги.

– Это не трюк, – осторожно сказал он. – Нужно бежать и прятаться, или махина…

– Брось оружие! – заорал Гектон, выбегая из тучи пыли с поднятым карабином. – Брось! Быстро!

Махиномордый полуобернулся к нему, поворачивая лазмушкет.

– Не заставляй меня стрелять! – крикнул Гектон, наводя оружие с четкостью военной выучки. – Брось, я сказал!

– Брось, ради мамы, Келл, – задыхаясь, велел старик.

Махиномордый заколебался, потом отбросил лазмушкет в сторону.

– Видишь, как я каждый раз спасаю твою задницу, Эрик? – крикнул Гектон, подбегая и держа на прицеле махиномордого.

– Каждый раз, – признал Варко, чувствуя, как под ногами подпрыгивает земля. – Помоги мне отнести твоего па в укрытие. Шевелись!

– Нет на это времени! – крикнул Гектон. – Придется прикинуться мертвыми!

– Что? Грэм? Прикинуться мертвыми?

– Мертвыми, Эрик! Давайте, Трона ради! Мертвыми – все! Или мы отсюда живыми не уйдем!

Шагающий «Пес войны» был уже в пятистах метрах от них и быстро приближался.

– Лежите смирно, сэр. Не шевелитесь! – велел Варко старику.

Тот покорно скрючился, лежа на боку.

– Ты слышал? Прикинься мертвым! – заорал Варко на махиномордого.

– Но…

– Мертвым. Ты Келл, да? Прикинься мертвым, Келл.

– Нет, я…

Варко бросился на него и подмял парня под себя. Они рухнули в пыль. Варко сорвал маску «Владыки войны». И заглянул в лицо испуганной девушки не больше двадцати лет от роду. Варко удивленно моргнул.

– Не вставай. Лежи смирно, – велел он ей.

Прикрывая девушку своим телом, Варко оглянулся на Гектона.

– Грэм, ты тоже падай, дурак!

Грэм Гектон обернулся к нему и ухмыльнулся.

– О, не волнуйся. Лежи тихо и не вздумай дергаться.

«Пес войны» Архиврага замедлил свой громыхающий ход по дну долины и поднял морду, нюхая воздух. Он почувствовал всплеск кода – след трижды проклятых Механикус. Он внимательно осматривал разбросанные перед ним горящие обломки, считывая остывающие следы мертвых машин и еще более мертвой органики. Он впитал и изучил данные об остаточном тепловыделении, ища модифицированную органику, раскладывая мир на разнородную мешанину теплых красных и холодных синих пятен.

Он начал осторожно двигаться вперед на малом ходу, опустив голову ниже корпуса, с хрустом давя обломки. Варко услышал скрежет сминаемого металла и, что гораздо неприятнее, хруст костей.

Ауспик «Пса войны» послал импульс, ища источник кода. Варко почувствовал щекотку импульсной волны и ощутил, как затряслась девушка под ним, тоже почувствовав эту волну. Он услышал, как старик рядом подавил стон: его сломанные кости завибрировали.

Вокруг внезапно похолодало и стемнело: «Пес войны» навис прямо над ними, накрыв их своей тенью. Он сделал еще шаг, раздавив разбитый шагоход. Встал, покачиваясь на ногах вперед-назад, нерешительный и любопытный.

Вжимая лицо в пыль, Варко услышал гудение и перестук заряжающихся орудийных конечностей. Время словно ушло в гибернацию.

«Пес войны» сделал еще шаг. Снова послал импульс ауспика. Затем издал выманивающее приглашение на мусорном коде.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», – молился Варко.

– Сюда, ты, кусок дерьма! – крикнул чей-то голос.

Варко услышал, как «Пес войны» развернул корпус, затем переступил ногами.

– Я здесь! – крикнул Гектон. – Здесь! Сюда!

Он выскочил из-под укрытия разбитого жилого краулера и припустил прочь.

– Я здесь, ты, сукин сын!

На бегу, не целясь, выстрелил в «Пса войны» из карабина. Снаряд размазался по пустотным щитам махины.

«Пес войны» заерзал, пытаясь отследить крошечного человечка, скачущего и перебегающего между обломками под ногами махины.

Гектон перескочил через смятый одноход, развернулся и выстрелил снова в возвышающуюся над ним махину.

– Давай! – заорал он вызывающе.

– Ох, Грэм!.. – придушенно пробормотал Варко. – Грэм, пожалуйста, не делай этого…

– Давай, ты, ублюдок! – дразнил Гектон. – Вот он я! Ты меня видишь? Вот он я!

Он переключил карабин на автоматический режим и принялся поливать выстрелами ноги и нижнюю часть шасси «Пса войны». Выстрелы отскакивали от щитов. Издав торжествующий вопль, Гектон снова бросился через обломки, пригибаясь и петляя из стороны в сторону со всей скоростью, на какую был способен.

Со скрежетом металла поршни сдвинулись, «Пес войны» резво повернулся и зашагал следом.

Убегая, подпрыгивая, перескакивая через обломки, уводя махину от Варко и жилого краулера, Грэм Гектон продолжал выкрикивать оскорбления через плечо шагающей за ним громадине. Время от времени он останавливался и стрелял – выстрелы хлопали по щитам, по огням кокпита, по панцирю.

– Давай, ты, ублюдок! Ты ж меня видишь? Видишь? Давай!

«Пес войны» ускорил шаг и начал настигать его, пробиваясь через разбитые машины.

– Сюда! Сюда! Вот он я! Ты что – тормоз? Вот он я, прямо тут!

«Пес войны» отозвался коротким возмущенным всплеском мусорного кода. Он наддал, отпинывая с дороги обломки.

Гектон остановился между горящим десятиколесным грузовиком и смятым универсалом. Приставил к плечу карабин и поймал в прицел гигантскую махину, топающую к нему.

– А, наконец-то ты меня заметил! Молодец! Не спеши! Вот он я!

«Ох, Грэм! Ох, Грэм!..»

Гектон прицелился в надвигающегося «Пса войны» и надавил на спуск. Непрерывный поток лазерных разрядов пропорол воздух и забарабанил, отскакивая, по нижним пустотным щитам.

– Давай уже, ты, ублюдок! – заорал Гектон. ― Чего ждешь?

«Пес войны» ничего не ждал.

Его левая орудийная конечность изрыгнула единственный лазерный импульс и превратила Грэма Гектона в пар. Когда тошнотворный дым рассеялся, осталось лишь воронка и несколько дымящихся костей.

«Пес войны» задумчиво помедлил, щелкая и стрекоча сам себе. Он ждал какого-нибудь движения.

Не заметив больше ничего, повернулся и зашагал вдоль долины на восток, вслед за своими кровожадными коллегами.

>

Краулер экзекутора, идущий впереди своего обширного эскорта, с грохотом вполз в Иеромиху, следуя за массированным наступлением Инвикты.

– Сейчас боевые действия направлены на запад, экзекутор? – спросила Этта.

– Слишком рано говорить, что мы обратили их в бегство, но весы клонятся в нашу сторону, мамзель, – ответил Крузий. Он изучал дисплеи мостика. Повернувшись, Крузий вызвал Лысенко: – Полный вперед, Лысенко. Махины нас перегоняют. Я этого не потерплю!

– Слушаюсь, экзекутор! – откликнулся тот.

Этта ощутила, как гул двигателя повысился на октаву.

– То, что мы видим, – победа, сэр? – спросила она.

Крузий улыбнулся ей своей бесподобной улыбкой.

– Несомненно.

Готч рядом с Эттой пробурчал что-то себе под нос.

– Вы чем-то хотели поделиться, майор? – спросил Крузий.

– Вовсе нет, сэр, – ответил Готч.

– Мой телохранитель просто высказывает мне свои личные наблюдения, экзекутор, – сказала она.

– Я думаю, ваш телохранитель забыл о тонкой настройке модифицированных ушей, мамзель, – сказал Крузий. Он замолчал, а затем воспроизвел через аугмиттер четкую запись голоса Готча: «Махинщики гоняются за собственными задницами по всему поселению!»

Этта метнула взгляд в Готча – майор стушевался.

– Мой телохранитель… – начала она.

Крузий поднял руку:

– Нет нужды объяснять, Этта.

– Прошу меня простить, сэр, – угрюмо произнес Готч.

– За что конкретно? – поинтересовался Крузий.

– За то, что… сомневался в результативности ваших войск, сэр.

Крузий почесал пальцем за правым ухом, нахмурившись.

– Я понял, – сказал он. – Я понял. Впечатление от этой войны определяется двумя несовместимыми элементами: общественным настроением и реальными выигрышем в боевых потерях. Не буду вас обманывать, Этта. И могу сказать: никогда не обманывал. Орест по-прежнему находится на грани. Инвикта добилась нескольких серьезных побед… Подгоксовый Край, Ступени Титанов… но эта война еще далека от завершения. Готч это понимает. Не так ли, майор?

– Думаю, да, сэр, – ответил Готч.

– Мы должны держать ульи довольными, Этта. Мы должны слать туда добрые вести. Добрые вести не всегда могут быть полной правдой.

– Я не так глупа, экзекутор, – ответила она. – Я понимаю, как работают связи с общественностью.

– Конечно. И данные, которые вы отсылаете лорду-губернатору, должны быть гораздо более горькими и точными, не так ли?

– Так.

– Я знаю, что так. Лорд-губернатор имеет право знать, как в действительности обстоят дела.

– Вы перехватывали мои сообщения, экзекутор? – спросила Этта.

Крузий прервался и улыбнулся:

– А вы хоть на секунду сомневались в обратном?

– Нет, – ответила она, улыбаясь вопреки своему возмущению.

Крузий пожал плечами:

– Вот голые и беспристрастные факты. То, чего мы не говорим жителям ульев. Мы разбили врага у Подгоксового Края и в Иеромихе. Мы добились множественных убийств махин взамен малых потерь со своей стороны. Инвикта лишила их наступление движущей силы.

– Но?

– А должно быть это «но», Этта?

– Всегда, я считаю, экзекутор.

Крузий кивнул.

– Но… они ведут свои войска вокруг Аргентума, и орбитальная слежка показывает, что их части лезут вокруг Гинекса и выше через рабочие поселения. Эта война стала равной, но она еще не выиграна. Должен сказать, меня тревожат промахи орбитальной слежки. Неважно. К завтрашнему рассвету главный удар махин Инвикты будет нанесен по рабочим поселениям за Аргентумом. Милостью Императора, мы сокрушим там мощь врага.

– Что вас тревожит, экзекутор? – спросила Этта.

– Простите?

– Я спросила, экзекутор, что вас тревожит? Что там с орбитальной слежкой?

– Ничего серьезного.

– И все же расскажите.

Крузий заколебался.

– Флот испытывает трудности слежения за поверхностью здесь и здесь. – Он указал районы на подсвеченном гололитическом столе.

– Западная проспекция? – спросила она.

– Мне сказали, что это остаточные явления после бури. Прошлой ночью там была большая буря.

– Да, над Астроблемой. Я сама следила за метеорологическим сканированием. Ну а на северо-западе?

– Вторичный грозовой фронт, как полагает флот. Этот фронт на данный момент блокирует наше сканирование.

– Он существенен?

– Нет.

– Он природного свойства, экзекутор?

– Конечно. Должен быть. Поверьте мне, к рассвету мы выбьем из врага дух и обратим вспять.

>

– Где эти материалы были обнаружены? – спросил адепт сеньорус.

– Мой персонал наткнулся на них случайно, сэр, – ответил Файст. – При общем осмотре инкапсулированных данных мы…

– Помолчи, Файст, – велел Иган.

Файст умолк и стал дожидаться, пока адепт сеньорус закончит просмотр данных, которые проецировал перед ним гололит. Сам он, даже закончив, он не мог оторвать глаз от светящегося на проекции текста.

– Ты хоть представляешь себе последствия этого? – спросил он.

– Да, сэр. Я полагаю…

– Опять. Ты помолчишь, Файст? – сказал Иган. ― Адепт сеньорус обращался ко мне. Да, милорд, я понимаю его значимость, но…

– Собственно говоря, Иган, я обращался к этому юноше. Файст, верно?

– Да, сэр.

Адепт сеньорус передвинулся, чтобы посмотреть на Файста.

– Данные, что ты предоставил мне: что ты знаешь о них?

Файст прочистил горло, осознавая, что Иган буравит его глазами.

– Это старый документ, сэр. Очень старый документ…

– Более десяти тысяч лет, Файст. Продолжай.

– Его суть претендует на доказательство, которое подтверждает взгляд Ореста на Омниссию, сэр.

Адепт сеньорус улыбнулся Игану.

– «Претендует», Иган. Послушай, как молодой человек формулирует.

– Адепт Файст – настоящий пример строгости формулировок, сэр, – отозвался Иган.

Адепт сеньорус обратился вновь к проекции.

– Это ересь. Ересь из времен, когда это слово еще ничего не значило. Этот текст отрицает Его святость.

Файст поежился. Он никогда не слышал, чтобы короткое слово «его» несло столь ошеломляющую силу.

– Это… – начал Иган. – Это чудовищно.

– Да, старина, – кивнул адепт сеньорус. – Это действительно чудовищно.

В личных покоях адепта сеньорус было невыносимо жарко, но Файст понял, что дрожит. Он, как наяву, ощущал неторопливый ход ледника истории, творящейся прямо сейчас. Он быстро подстроил свою биологию и взял запаниковавший метаболизм под контроль. Сейчас нужны ясная голова и спокойное сердце.

– Это текст, – сказал он, – в сущности, единым махом разрешает причину Схизмы. Он проливает свет на вопросы, над которыми Механикус спорили десять тысячелетий.

– Это если он подлинный, – предупредил Иган.

– Магос, – уверенно ответил Файст, – все, что мы на данный момент извлекли из секвестированных хранилищ, оказалось на поверку в высшей степени подлинным. Мы проверили данные в боях махин, и ни единый фрагмент не подвел.

Иган покачал головой.

– Она ошибочна, – сказал он. – Даже несмотря на все мое желание, чтобы она оказалась достоверной, окончательной, – она ошибочна.

Адепт сеньорус покачал головой:

– Она просто старая, Иган.

Он поднялся на ноги. Файст тут же выступил вперед, чтобы поддержать старика. Соломан Имануал оперся на предложенную руку, с признательностью по ней похлопал и вздохнул.

– Мы сами навлекли на себя беду, – задумчиво произнес он. – Мы сами навлекли на себя беду, когда открыли секвестированные хранилища. – Он глянул в сторону Файста: – Я не виню тебя, мальчик. Это было умное предложение и принесшее войне неизмеримую пользу. Но то, что я прочел за несколько последних дней… Иган принес мне посмотреть несколько настоящих книг. Да, Иган?

Файст глянул на начальника. Иган смутился.

– Я полагал, что они развлекут вас, адепт сеньорус.

– Развлекут меня, он говорит, – рассмеялся Имануал. – Ты принес их мне потому, что не знал, что с ними делать и кому показать.

– Это правда, магос? – спросил Файст Игана. – Вы выносили материалы прямо из архивов, не дав нам их сначала осмотреть?

Иган открыл рот, затем, не сказав ни слова, пожал плечами.

– Не волнуйся, Файст. Там не было ничего особенно тактически ценного, – сказал адепт сеньорус. – Я их внимательно изучил.

– О чем они были, могу я спросить, сэр? ― спросил айст.

– Другие труды, наподобие этого, – ответил Имануал, показывая на проекцию дендритом. – Древние благовесты, горькие истины. Большей частью слишком неудобные, чтобы о них думать.

Он замолк.

– Где они сейчас, сэр? – спросил Файст.

– Я приказал их уничтожить. О, не надо так переживать, Файст. А ты бы с ними что сделал?

Файст моргнул. Ответить было нечего.

Взгляд Имануала стал прищуренным и хитрым.

– В точности так, адепт. Ничего. Молчание. Духи машин, как бы мне хотелось, чтобы я нашел и эту тоже и стер ее прежде… прежде чем дошло до этого.

– Но, со всем уважением, сэр, – сказал Файст, – эти материалы так важны для понимания нашего места в галактике. Они дают Механикус определенность. Они дают нам доказательство, которое мы столько искали. Их нельзя секвестировать и нельзя подвергать цензуре или уничтожать.

Имануал снова похлопал Файста по руке:

– Такой упорный, такой молодой. Так стремится отстаивать правду любой ценой. Ты подумал о цене, Файст?

Файст помедлил в нерешительности.

– Могут быть, конечно, последствия, сэр, но…

– Последствия, он говорит. Последствия! ― аугмиттеры Соломана Имануала издали чудной электронный хохот. – Мы спорим над Схизмой, дискутируем и строим гипотезы. Некоторые Кузницы, такие как наша, верят в одно. Другие частицы нашей великой империи, такие как Инвикта, насколько я знаю, верят в другое. Эти гипотезы, эти противоположные верования допускаются во благо свободы мысли. Но, Файст, мой дорогой адепт Файст, на счастье или на беду, Механикус – неотделимая часть огромного и древнего сообщества. Механикус и Империум так долго росли вместе, что мы стали целиком полагаться друг на друга и наше единство зиждется на безоговорочном соглашении, что Бог-Император Человечества есть также и Омниссия Механикус. Что, ты думаешь, случится, адепт Файст, если мы объявим это ложью?