Текст книги "Адептус Механикус: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Грэм Макнилл,Роб Сандерс,Джош Рейнольдс,Баррингтон Бейли,Энди Чамберс,Саймон Дитон,Питер Фехервари,Марк Клэпхем,Дэвид Гаймер,Роби Дженкинс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 85 страниц)

– Допустим, – согласился Робаут. – И что все ваши исследования сообщили вам, Линья? Я могу называть вас Линья?

– Можете, – разрешила магос, и капитан слегка расслабился. Какой бы ни была её цель, она не сумеет его разоблачить. – Они сообщили мне, что в жизни есть вещи и похуже, чем быть воспитанным на Ультрамаре, Робаут. Я могу называть вас Робаут?

– Я обижусь, если не станете.

– Спасибо. Думаю, что ты человек, который процветает на проблемах, а жизнь вольного торговца больше не бросает тебе вызов. Ты преуспел, и твои торговые пути настолько хорошо организованы, что функционируют почти сами по себе. Ну и что тогда остаётся такому человеку как ты кроме как изучать одну из самых опасных областей космоса в галактике?

– Ты очень проницательна, Линья.

– Она права? – поинтересовался полковник Андерс, остановив сервитора, который нёс изящно запечённые канапе из слоёного теста и переработанного мясного паштета.

Робаут неторопливо кивнул. – “Здесь обитают драконы”, – процитировал он. – Так писали на картах Старой Земли, если их создатели не могли сказать, что лежало за самыми дальними пределами их знаний, и это подходящие слова, когда вы говорите о том, что может находиться в глубинах глухого космоса.

– Хотите увидеть драконов? – спросил Андерс.

– Если можно так выразиться. Линья права насчёт жизни в Ультрамаре, она как ничто прививает трудовую дисциплину и неуклонную решимость достигать следующих горизонтов. Я добился очень многого, как вольный торговец, очень многого. Я заработал больше денег, чем могу надеться потратить. Есть лишь немного вещей, которые человек может купить, поэтому, как только вы получаете всё, что хотите, что ещё остаётся кроме как отправиться в рискованное путешествие в неизвестное и добиться чего-то стоящего? Я хочу увидеть то, что лежит за пределами границ Империума, увидеть чудеса, неизвестные ни одному человеку, и плыть под светом звёзд, которые сияют над мирами, пребывающими в неведении о Боге-Императоре.

– Достойная цель, – сказал магос Тихон. – Но такая цель дорого обходится. Рискованное путешествие в Шрам Ореола за пределы направляющего света Астрономикона? Другими словами, плыть в неизученном и забытом космосе. Плюс коварные моря. Подобные места – сосредоточие кошмаров и ужасных легенд. Последнюю экспедицию, которая рискнула отправиться туда, больше никогда не видели.

– Я знаю. Ваша дочь не единственная, кто умеет исследовать.

Фанфары объявили о начале обеда и собравшиеся офицеры, магосы и гражданские направились в длинный зал, освещённый мерцающими электрическими подсвечниками, которые удерживали над головами крошечные суспензорные поля. Стены украшали длинные флаги с изображениями символа Механикус, наградные свитки Кадии и её многочисленные известные лорды-генералы. В противоположном конце зала мерцающий проектор непрерывно показывал голограмму знаменитой речи Урсакара Крида, обращённую к войскам на Тирокских полях, а из скрытых вокс-динамиков доносилось бормочущее шипение бинарных молитв.

Стальные столовые приборы, гравированные фрактальными узорами, основанными на постоянно уменьшающейся последовательности совершенных чисел, указывали на отведённое каждому гостю место, и Робаут обрадовался, когда оказалось, что Линья сидела рядом с ним. Магос с увеличенными плечами и черепом, который наполовину состоял из плоти, а наполовину из бронзовой стали, занял место слева от него, а два громадных космических десантника напротив. Эмиль и Адара расположились дальше за столом, и Робаут не удивился, увидев, что Силквуд поменялась местами с младшим офицером кадианцев, чтобы сесть рядом с магистром двигателей.

Стройные сервиторы подали первое блюдо: густой суп с необычными специями, которые могли оценить только обладатели вкусовых рецепторов. Жрецам Механикус вместо него принесли расписанные кружки, наполненные жидкостью, которая источала лёгкий пар и испускала слабый аромат хлора. Беседа оживилась, хотя Робаут заметил, что, похоже, по большей части говорили кадианцы.

Линья представила Робауту магоса, который сидел рядом с ним, жреца звали Хиримау Дахан, чей ранг был, как он резко сообщил, секутор.

Увидев непонимание Робаута Дахан пояснил. – Я тренирую скитариев и развиваю схемы сражений, чтобы увеличить боевую эффективность всех воинских подразделений Механикус. Моя роль на борту заключается в полном внедрении с оптимальной эффективностью всех известных смертельных техник, навыков обращения с оружием и/или тактических подпрограмм в нашу военную доктрину.

Бородатый космический десантник что-то проворчал, но Робаут не смог понять было это демонстрацией удивления или насмешкой. Несколько лет назад на Макрагге Робаут разговаривал с воином Адептус Астартес, но встреча оказалась не слишком удачной, и поэтому он немного опасался вступать в новый разговор со сверхчеловеком.

– Вы не согласны с подходом магоса Дахана? – спросил он.

Храмовник посмотрел на него, словно решая, какой ответ окажется наиболее уместным.

– Я думаю, что он дурак, – произнёс воин.

Робаут скорее почувствовал, чем увидел, как изменилось положение Дахана, а в горле появилась горечь от жгущих химических стимуляторов. Рука непроизвольно сжалась в кулак, и острый вкус механической стружки заполнил рот. Капитан моргнул от внезапного прилива агрессии, и Линья Тихон наклонилась ближе к нему.

– Вдохни, – прошептала она в ухо, её дыхание оказалось успокаивающим ароматом тёплого мёда и спелых фруктов, который смягчил необъяснимый гнев. – Ты подвергся воздействию ответных феромонов магоса Дахана. Боевые стимуляторы и адреналиновые шунты повысили его агрессию, а у тебя нет обонятельных фильтров, чтобы избежать эффектов, находясь так близко к нему.

– Уточнение: Объясните содержание своего последнего замечания, – сказал Дахан, и в языке его тела безошибочно угадывалось сдерживаемое желание применить силу.

– Прошу прощения, магос Дахан, – ответил Кул Гилад. – Брат-сержант Танна сказал без намерения оскорбить. Он не привык общаться со смертными не из нашего ордена.

– Смертными? – спросил Робаут, акцентировав внимание на слове реклюзиарха. – Не знал, что космические десантники бессмертны.

– Возможно, я использовал не совсем точный лингвистический термин, – признал Кул Гилад, – но от этого он не стал менее верным. Наше геносемя возвращается в орден, поэтому наше биологическое наследие живёт в новом поколении воинов. Но насколько я понял это не то, что вы подразумевали. Да, фактически мы бессмертны. Наш апотекарий брат Ауйден, но и я понимаю достаточно. Тела космических десантников искусственно стареют медленнее и нас спроектировали гораздо более долговечными, чем не столь усовершенствованные физиологические организмы.

– Так вы можете умереть? – сказала Линья.

– В конечном счёте, все умирают, госпожа Тихон. Даже космические десантники, но жизнь в вечном крестовом походе против врагов Императора гарантирует, что немногие из нас проживут достаточно долго, чтобы узнать, какой нам отмерен срок.

– Тем не менее, долголетие явно не приравнивается к надлежащему соблюдению этикета, – заметил Дахан.

– Как и вы, магос Дахан, мы обычно не общаемся с посторонними, – ответил Кул Гилад, и глубокая сила в его словах заставила Робаута обрадоваться, что не на него устремлён резкий взор реклюзиарха. Но если Дахана и испугал пристальный взгляд Храмовника, то он превосходно скрыл это.

– Тогда, возможно, брат-сержант Танна объяснит своё замечание не столь провокационным способом? – предложила Линья. – Почему он не согласен с подходом магоса Дахана?

– Конечно, – согласился Кул Гилад. – Брат-сержант?

Хотя черты лица Танны выглядели грубыми и сглаженными, из-за чего почти отсутствовали обычные микровыражения, которые визуально подтверждали бы сказанное, Робаут понял, что он не хотел отвечать.

– Вы говорите о бое, словно его можно свести до чисел и уравнений. Это – ошибка.

Робаут ждал, что Храмовник скажет ещё что-нибудь, но критика Танны этим и ограничилась.

– Бой – это числа и уравнения, – возразил Дахан. – Скорость, досягаемость, мышечная масса, скелетная плотность, время реакции. Все эти и другие факторы можно измерить и предсказать. Как и в любой хаотической системе, если вы наполните её достаточным количеством данных, изменения в результате окажутся незначительными. Дайте мне показатели любого противника, и я сумею победить его со статистической значимостью.

– Вы ошибаетесь, – произнёс Танна с окончательностью, которую было сложно оспорить.

Дахан подался вперёд и поставил на стол четыре руки. Робаут только сейчас заметил, что у магоса было несколько конечностей, а на руках по восемь пальцев, каждый из которых обладал большим количеством суставов, чем обычные.

– Тогда, возможно, необходима эмпирическая демонстрация принципов, – сказал Дахан.

Танна секунду смотрел на него, прежде чем ответить. – Вы хотите сразиться со мной?

– С вами или одним из ваших воинов, – ответил Дахан, его составные пальцы волнообразно двигались в многочисленных суставах. – Результат не изменится.

Танна посмотрел на Кул Гилада и реклюзиарх коротко кивнул.

– Хорошо, – произнёс сержант. – Бой состоится.

– Очень хотелось бы посмотреть на эту схватку, – сказал Робаут.

Танна холодно взглянул на него. – Не в обычаях Храмовников сражаться на публику.

Вторая перемена блюд состояла из жареного мяса, приготовленных на пару овощей и чего-то вроде варёной пасты, которая напоминала на вкус слабо стерилизованную жидкость, но оказалась совсем ничего с густым сливовым соусом из полкового серебра. Робаут ел с удовольствием, наслаждаясь новизной приготовленной еды вместо воссозданных белков и неоднократно переработанной солоноватой воды систем охлаждения “Ренарда”.

Даммассин лился рекой и Робаут почувствовал лёгкое головокружение, несмотря на ингибиторы аугметики в печени, фильтрующие и рассеивающие алкоголь в крови.

Он поговорил с магосом Даханом об оптимизации компилирования тысяч боевых загрузок, с Линьей Тихон о её работе на орбитальных галереях Кватрии и с Кул Гиладом о том времени, когда ему повезло увидеть отделение Ультрадесанта на улицах Первого Приземления. Реклюзиарх задал множество вопросов касательно манеры держаться братьев-воинов, их количества, вооружения и опознавательных маркировок. Робаут не сразу понял, что Храмовник занимался боевым анализом, словно речь шла о вражеском подразделении. Он задался вопросом, существовала ли у Адептус Астартес какая-либо иная система взглядов, с которой можно усваивать информацию. Не являлся ли каждый факт и фрагмент данных просто частью головоломки, которая позволит им сражаться с большей эффективностью?

Возможно, их боевые философии с магосом Даханом, в конечном счёте, не слишком отличались.

Обед шёл своим чередом, и полковник Андерс потчевал собравшихся харизматичным пересказом последней кампании 71-го на Бактаре-3 против ксено-расы, известной как тау. Его повествование время от времени прерывалось различными замечаниями офицеров в зависимости от эпизодов сражения. Лейтенант со следами ожогов рассказал о том, как его рота сбивала одну за другой эскадрильи скиммеров ксеносов, которые пытались разведать путь через лесистую долину реки. Беспечно красивый капитан по имени Хокинс говорил об отважных действиях комиссара Флориэна, который держал поднятым знамя полка даже после того, как в конце сражения фузионное оружие тау испарило почти всю его плоть.

Кадианцы склонили головы в честь павшего комиссара, и это показалось Робауту необычным. Как правило, комиссаров боялись, часто уважали, но в полках редко почитали людей, обладавших правом распоряжаться жизнью и смертью.

Когда совместная военная история подошла к концу, у Робаута сложилось впечатление, что солдаты рассказали далеко не всё, но он прожил достаточно, чтобы понимать, что произошедшему в разгар битвы следует там и оставаться. Андерс встал и поднял бокал, Робаут последовал его примеру, как и остальные офицеры и жрецы Механикус.

– Мёртвые Кадии, – сказал полковник, выпив даммассин. – Огонь и честь!

– Огонь и честь! – проревели кадианцы, и Робаут кричал вместе с ними.

Пока офицеры уважительно молчали, вспоминая погибших в той кампании, сервиторы быстро наполнили опустевшие бокалы. Наконец все сели под скрежет стульев по металлической палубе, и задумчивое настроение немедленно сменилось хорошим.

– Сейчас, когда все услышали какие мы герои, думаю, пришло время узнать несколько военных историй наших гостей, – сказал полковник Андерс. – Капитан Сюркуф, при нашей первой встрече вы сказали, что расскажете реклюзиарху о том, как выходец из Ультрамара стал вольным торговцем. Сейчас вполне подходящее время исполнить обещание.

Робаут ожидал такого поворота и был только удивлён, что он не произошёл раньше.

– На самом деле это не слишком интересно, – произнёс он, но его слова заглушили удары ладонями по столу и хор требований рассказать историю.

– Сильно сомневаюсь, – возразил Андерс, его медная ящерица сбежала по руке на стол, где свернулась вокруг ножки бокала. – Любая история с участием чопорной задницы из Ультрамара – без обид – променявшей строгую размеренную жизнь на прыжки с планеты на планету должна быть интересной. Давай, парень!

Робаут понимал, что слова полковника не стоило рассматривать, как оскорбление, они являлись следствием распространённого заблуждения, что вольные торговцы не слишком отличались в лучшую сторону от мародёрствующих корсаров, которые везли в трюмах награбленные сокровища со всей галактики. Он взглянул через стол и увидел, что Кул Гилад внимательно смотрит на него. Капитан сразу решил, что честность окажется самым лучшим выбором и собрался с воспоминаниями из жизни, которую он давно запер за семью замками.

– Хорошо, – сказал Робаут, – я расскажу, как это произошло, но не обещаю, что вам понравится.

Макроконтент 10

Прежде чем начать Робаут глубоко вздохнул. – Мне присвоили офицерское звание Флота, и я стал младшим лейтенантом на борту фрегата, который патрулировал западные пределы Ультрамара. “Инвигилам” из Кар Дуниаш. Хороший корабль, надёжный, он оберегал нас, а мы его. Я прослужил на его борту почти пять лет, уверенно получая всё новые повышения, пока не стал офицером на мостике.

– Предположу, что вы участвовали в боях? – спросил Андерс.

– Дважды. Первый раз против оравы зеленокожих посудин, которые вторглись в систему с северных границ. Нам не пришлось предпринимать ничего особенного, с нами был “Доминатор” “Ультима Претор” и его “Нова” крепко потрепала ксеносов, прежде чем они даже приблизились к нам. Затем мы оказались среди них и меньше чем за час бортовые залпы “Претора” и наши торпеды разорвали орочьи развалюхи в клочья, заставив наглотаться вакуума.

– У меня такое чувство, что второй ваш бой не оказался столь лёгким, – предположил Андерс.

– Нет, не оказался, – согласился Робаут. – Флот тау глубоко вгрызся в имперское пространство на дальней границе Аркадийских окраинных миров, и мы отправились выдворить их. Они не предпринимали никаких открытых агрессивных действий, просто бряцали оружием, но оперативные сводки свидетельствовали, что такое поведение типично для тау перед началом кампаний расширения. Мы стали демонстрацией силы, напоминанием, что это наш космос, а не их. И чтобы не осталось никаких сомнений с верфей Калта прибыл “Синий Лихтер”, ударный крейсер второй роты Ультрадесанта.

– И что же произошло? – спросил Андерс. – Мы на собственном опыте знаем, как умеют сражаться тау.

– Мы продолжали вытеснять их, всего лишь играя в удары и ложные манёвры. Космические десантники стремились навязать бой, но ксеносы всё время отступали, рассредоточиваясь и перегруппировываясь. Создавалось впечатление, что они не хотели сражаться, но при этом и не хотели слишком далеко от нас оторваться.

– Они заманивали вас, – сказал Дахан.

– Так и оказалось, да. Право командования автоматически досталось капитану Ультрадесанта, а он рвался в бой. В конечном счёте, мы оттеснили корабли тау в зону гиперплотных полей газа со скоплениями обломков и потоками выброшенного вещества из древней сверхновой звезды. Мы думали, что загнали их в угол, но попали в засаду. В электромагнитном тумане скрывалась пара боевых сфер, которые мы не заметили. Они крепко ударили по нам, действительно крепко и заняли едва ли не каждый клочок пустоты вокруг нас. “Синий Лихтер” получил несколько тяжёлых попаданий, но это похоже не слишком волновало его, досталось и “Претору”. Флот тау развернулся и хлынул на нас, подобно рассерженным зеленовато-жёлтым осам.

– Они повредили нас, но забыли первое правило засады: ударить изо всей силы и быстро, а затем убираться к чёрту. Корабли Флота стары, но они крепкие и могут выдержать многое, прежде чем придётся выходить из боя. Тау решили, что разбили нас и усилили натиск, когда следовало отступить. “Синий Лихтер” повернулся и снёс огнём два корабля, не дав им приблизиться, а затем занялся сфероидами.

– Не стоит недооценивать фактор боевой эффективности ударного крейсера космического десанта, – произнёс Кул Гилад.

– Вы не ошиблись, – согласился Робаут. – Он выпотрошил боевые сферы. Они оказались неспособны быстро маневрировать и Ультрадесантники яростно атаковали их, выбив огромные куски надстроек из бомбардировочной пушки, а затем выпуская залп за залпом из бортовых орудий. Не самое приятно зрелище и когда крейсеры тау вступили в ближний бой, мы показали им что требуется больше чем неожиданный удар из засады, чтобы вывести из строя имперские корабли. Сражение шло хаотично и грязно, но мы поставили ксеносов на место и когда “Синий Лихтер” атаковал всё было кончено.

– Достойный бой, – сказал Дахан. – Я только что загрузил данные из манифольда. Вы забыли упомянуть, что заслужили множество благодарностей, капитан Сюркуф. Вы получили Сердце Бакки за ранение и капитан “Инвигилама” направил представление о награждении вас лавром Флота, звездой Махария и рекомендовал при первой же возможности повысить до командной должности.

– Капитан Кибел был хорошим человеком, – ответил Робаут. – Он не хотел потерять меня, но знал, что я не успокоюсь, пока не получу собственный корабль.

– Корабли не принадлежат капитанам, – поправил магос Сайиксек, тёмно-красная мантия магистра двигателей колыхалась от расходящегося холодного воздуха.

– Прошу прощения, магос, это – фигура речи, – сказал Робаут.

– И так вы получили командную должность? – спросил полковник Андерс.

– Нет, но меня повысили до старшего офицера на борту “Наставника”, крейсера типа “Готик”, заложенного на орбитах станции Гатара две тысячи лет назад. Он был приписан к линейному флоту Тартара и капитан Миндар… что ж если говорить прямо, то он получил звание капитана благодаря удаче, связям и беззастенчивой протекции вышестоящего родственника.

– В ордене космических десантников такое совершенно невозможно, – сказал Кул Гилад, словно кто-то посмел бы возразить ему. – Только уровень подготовки определяет, кто будет командовать.

– В манифольде “Наставник” отмечен, как безвозвратно потерянный, – заметил магос Дахан. – Данный факт подтверждён записями Флота и соответствует отчётам Адептус Механикус. Как получилось, что вы остались в живых?

– Да, “Наставник” был безвозвратно потерян и я находился на его борту в этот момент.

– Как такое могло случиться? – спросила Линья.

– Дело в том, что капитан Миндар оказался высокомерным дураком, который почти ничего не знал о космической войне. Он происходил из старой семьи Скаров, которая направляла всех сыновей на Флот, и считал, что этого вполне достаточно, чтобы принять командование военным кораблём.

– И что же произошло? – спросил Андерс.

В обеденном зале воцарилась тишина, все офицеры и магосы внимательно слушали рассказ Робаута. Помещение словно стало меньше, и появилось растущее чувство клаустрофобии, пока он вспоминал последний полёт “Наставника”. Робаут глубоко вздохнул и подумал об астронавигационном компасе в своей каюте и обречённых попытках стрелки найти азимут.

– Мы выслеживали пиратский флот, который использовал пояс астероидов рифа Калигари для налёта на конвои, следующие через точку Мандевиля Овиллард, – начал Робаут. – Команда мостика “Наставника” заслуженно считалась надёжной, и мы пребывали в уверенности, полагая, что даже с Миндаром во главе сможем выдержать всё, что они сумеют выставить против нас, но мы не знали, что пираты действовали не одни. Им помогали.

– Кто помогал? – поинтересовался магос Дахан.

– Вечный враг, – ответил Робаут, ощутив рост агрессии в зале. Кадианцы на собственном горьком опыте знали ужасы войны с чудовищными врагами, атаковавшими из Ока Ужаса. Битвы кадианских полков с силами Вечного врага велись не просто ради победы, они стали личным делом. Хотя ни у кого за столом судьба “Наставника” не вызывала сомнений, Робаут чувствовал их желание, чтобы финал рассказа оказался иным.

– Мы никогда не узнали название корабля, который атаковал нас, – наконец произнёс он. – Вокс-офицеры и ауспик-сервиторы погибли в первые мгновения, когда он закричал. Их мозги вспыхнули и взорвались в черепах, прежде чем мы поняли, что произошло. Кроваво-красный адский корабль набросился на нас из укрытия в радиоактивных астероидах и рассеял эскорты бешеным батарейным огнём. В то же время он обстрелял нас из многочисленных ланс-батарей, за считаные минуты сбив большинство щитов.

– И всё же мы могли продолжать сражаться, но Миндар испугался и попытался оторваться от противника вместо того, чтобы защищаться. Несмотря на мои активные возражения он развернул корабль и перенаправил часть энергии с щитов ремонтным бригадам и двигателям. Я пытался взывать к его разуму, убедить, что мы должны пробиваться, а не бежать, словно испуганный щенок грокса. Он накричал на меня, назвал мятежником и приказал охране увести меня с мостика.

– И что вы сделали? – спросил Андерс.

– Охранники собрались арестовать меня, но в этот момент корабль Вечного врага атаковал нас каким-то потоком частиц. Сорвало последние щиты, надстройки засветились, как во время фейерверка. Не знаю, что это было за оружие, но оно прошло прямо сквозь корабль, пробив брешь до нижних палуб. Воздух из половины отсеков для экипажа улетучился в космос, а артиллерийские палубы обезлюдели, прежде чем мы открыли ответный огонь. Обратные повреждения и вторичные взрывы захлестнули мостик, и огненный смерч опустошил все посты. Мне повезло – охранники оградили меня от взрыва, но почти все старшие офицеры превратились немногим больше, чем в обугленные трупы или кричащие бесформенные куски сплавленных костей и пепла. Одни из самых храбрых людей, с которым я служил, погибли, но этот ублюдок Миндар выжил и продолжал вопить, что мы подвели его и произошедшее не его вина. Вы можете в это поверить? Вверенный ему корабль погибал, а он всё ещё искал кого-нибудь, чтобы возложить вину за собственную глупость.

– Эскорты отступили. Они сбежали, увидев, что нас подбили, а когда вслед за адским кораблём появились пираты, я понял, что мы умрём. Воздух вытекал в космос, а те немногие отсеки, где он сохранился, объял огонь. “Наставник” погиб в этом не осталось никаких сомнений, и когда Миндар покинул командную кафедру и завопил, что я должен проводить его к спасательным капсулам… именно тогда я сорвался.

– Сорвался? – спросил Андерс. – О чём вы?

– О том, что я застрелил его, – пояснил Робаут, вызвав изумление слушателей. Даже магосы выглядели потрясёнными.

– Я достал пистолет и снёс его чёртову башку. Он погубил нас и собирался бросить собственный корабль. Я не мог это допустить и разрядил всю силовую ячейку в его труп.

Робаут глубоко вздохнул, вспоминая момент, когда он бросил пистолет на обезображенный лазером труп Миндара. Он не почувствовал ничего: ни праведного восторга, ни удовлетворения от возмездия, только пустоту, которая занозой поселилась в сердце.

– Вы убили своего капитана? – спросил Андерс.

– Да, и, не задумываясь, сделал бы это снова. Его некомпетентность стоила тысяч жизней.

– Значит, он не имел права жить, – сказал Кул Гилад. – Вы правильно поступили, капитан Сюркуф.

– В любом случае это оказалось неважно. Оставалось только ждать, пока Вечный враг доведёт дело до конца. Мы горели и теряли воздух, но уцелело ещё достаточно элементов корпуса и бортовых систем, чтобы поживиться. Я знал, что это только вопрос времени, когда “Наставник” возьмут на абордаж, поэтому собрал всё огнестрельное оружие, которое смог найти, и ждал врага. Я убил бы стольких, сколько смог и оставил бы одну пулю для себя. Я ни за что не позволил бы взять себя в плен. Я ждал на обгоревшем мостике целые часы, но они всё не шли.

– Вы знаете почему?

Робаут покачал головой. – Тогда ещё нет. Большинство ауспиков вышли из строя, и я не спешил включать оставшиеся топографы. Хотя вокс-системы не функционировали, я слышал крики адского корабля. Он кричал несколько дней, но затем замолчал, и я понял, что он ушёл. Возможно, кто-то ещё остался в живых, но я это так и не узнал, всё, что я мог делать – отсрочивать неизбежное. Если бы я покинул мостик, то произошла бы разгерметизация, а температура быстро падала. У меня не было ни еды, ни воды и в отсеке уменьшалось давление, потому что целостность элементов конструкции начала сдавать. Лёд на корпусе мешал воздуху вырваться наружу, но в лучшем случае мне оставалось несколько дней, прежде чем простуда или обезвоживание превратили бы меня в мертвеца. Я подумывал приставить пистолет к голове и быстро со всем покончить, но это не путь Ультрамара. Вы никогда не сдаётесь, никогда не прекращаете бороться и никогда не теряете надежду.

– Безрадостная ситуация, – заметил Виталий Тихон. – Очень интересно узнать, как вы выжили.

– Это просто, меня подобрал другой космический корабль.

– Статистическая вероятность быть спасённым пролетающим мимо кораблём столь маловероятна, что почти равна нулю, – сказал магос Блейлок. – И в любом случае корабль Вечного врага, разумеется, должен был знать обо всех судах, которые находилось поблизости и могли быстро добраться до вас. Почему он не атаковал?

– Он не атаковал, потому что знал, что не сможет победить.

– Как такое возможно?

Робаут глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

– Потому что это был корабль эльдар, – произнёс он.

Слова Робаута встретила потрясённая тишина. Остальные, возможно, ожидали услышать о последней спасательной капсуле, или об одном из эскортов “Наставника”, который вернулся за выжившими, или о каком-нибудь другом счастливом случае, удивительном, но объяснимом. Одном из множества неожиданных поворотов на войне.

Никто не ожидал услышать о вмешательстве ксеносов.

– Корабль эльдар? – прорычал Кул Гилад.

– Да, – ответил Робаут, – военный корабль Алайтока “Игла Иши”. Они давно охотились на адский корабль и приготовились захлопнуть ловушку, когда мы случайно попали в засаду.

– Зачем они решили забрать вас? – спросил Андерс. – Не поймите неправильно, я рад, что вы выжили, но кажется более вероятным, если бы эльдары с радостью наблюдали за вашей смертью.

– Этого я так никогда и не узнал. Не до конца. Я даже почти не помню, как они спасли меня на “Наставнике”, только необычный свет, танцующий, словно маленький вихрь над кафедрой мостика, где я решил умереть. Затем фигура в красной броне с каким-то вытянутым ранцем появилась из света и подняла меня. Следующее, что я помню, как проснулся в мягкой постели, а мои ожоги покрывали бинты и пересаженная кожа.

Кул Гилад подался вперёд и Робаут почувствовал кипящую в нём ненависть.

– Я потерял храбрых воинов из-за эльдар, – произнёс реклюзиарх. – Пять воинов, чьи деяния выгравированы на развалинах Врат Аннапурны, все герои. Чемпион Императора Элий пал на Дантиуме меньше года назад. Свора кричащих убийц забрала его голову, а варп-сука украла сломанный священный клинок.

– Я понимаю вашу скорбь, реклюзиарх, – сказал Робаут. – Я знаю, как больно терять людей под своим командованием. Я потерял целый корабль с людьми, которые зависели от меня.

– Сколько времени вы провели с ксеносами? – спросил Кул Гилад.

– Почти год. Они достаточно хорошо ко мне относились, но я чувствовал, что всего лишь из-за мимолётного любопытства, которое могло быстро наскучить. Я встречался всего с несколькими эльдарами из экипажа: целителями, лечившими мои раны, и парой скульпторов, Ирландриаром и Итандриэлем.

– Скульпторы в экипаже боевого корабля? – явно не веря спросил Кул Гилад.

– Скульптор – лучшая аналогия, которую я могу подобрать, – объяснил Робаут. – Конечно, они создавали скульптуры, но полагаю, что произведения искусства были всего лишь побочным продуктом того, чем они на самом деле занимались на корабле.

– Чем же они занимались? – поинтересовалась Линья.

– Они называли себя певцами кости, думаю, это означало, что они могли ремонтировать повреждённые части корабля или при необходимости создавать новые. Однажды я видел, как они вырастили новую секцию корпуса всего лишь из щепки величиной с ноготь. Это воистину удивительно.

– Очень интересно, – сказал магос Блейлок. – Я давно полагал, что технология эльдар формируется из биоорганического полимера, который в некотором смысле является живым. Их корабли, по сути, выращены, а не построены.

– Ты всегда отличался нездоровым интересом к ксенотеху, Таркис, – сказал Сайиксек, сидевший дальше за столом. – Противоестественным. Ты забыл Девятый закон: технологии ксеносов – искажение Истинного Пути.

– Ты говоришь с упрямым невежеством человека, который принял решение не изучать технологии ксено-рас, – возразил Блейлок. – И ты забыл Шестой закон: понимание – Истинный Путь к Познанию.

– Омниссия не живёт внутри столь богохульных творений. Ты слышал вольного торговца – их технология выращена. Она не создана, у неё нет священного механического анимуса в сердце. Такие ксено-образцы – оскорбление Империума и Бога Машины. Справедливо ненавидимые.

– Скажите мне, – произнёс Кул Гилад, прервав теологический спор между магосами. – Что вы рассказали эльдарам об Империуме?

– Ничего, – ответил Робаут. – Они никогда не спрашивали меня о нём, и, похоже, Империум их совсем не интересует. Я рассказал им о моей жизни в Ультрамаре, красоте Иакса и Эспандора, диких горах и океанах Макрагга. Я рассказал им о праздниках и своих юношеских неудачах, не больше. Если они спасли меня с целью узнать наши тайны, то не сделали ничего, чтобы выведать их у меня.

– По крайней мере, не так, чтобы вы об этом догадались, – сказал реклюзиарх. – Ведьмы эльдар с помощью колдовства могут прочитать мысли человека. Они жестоки и им чужды честь и мораль, к которым мы привыкли. Ради продления своего жалкого существования они желают видеть расу людей марионетками, всего лишь пешками на космической регицидной доске.