Текст книги "Укротители непогоды (СИ)"

Автор книги: Даша Семенкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

– Огненка, мне так жаль, что все так вышло, – сказала я, когда она меня отпустила. – Я пыталась ее отговорить, но она очень хотела учиться магии хаоса, и я не смогла ничего придумать…

– Не стоит, милая. Вы все сделали правильно, – на ее лице не отразилось никаких чувств, но я все видела в ауре. – Спасибо, что ничего не рассказали.

– Все равно я не считаю это правильным, – выпалил Дарко. Огненка ласково ему улыбнулась.

– Я хочу, чтобы Ружена сама выбирала свою судьбу. Мы не должны вмешиваться. Возможно, так правда будет лучше. Для всех.

– Милена в этом уверена, – сказал Сокол. – Но нас в подробности не посвятила. В любом случае, это ваше дело, дорогая. Твое и Ружены.

Дарко замолчал, всем своим видом показывая, что он все равно не согласен. Принесли вино и фрукты, Сокол наполнил бокалы, а мне подали чай. Вот ведь… я бы сейчас от вина не отказалась! В ответ на эту мысль я получила выразительный взгляд. Ну ладно. Чайком побалуюсь. Чего уж.

– Не важно, – сказала, наконец, Огненка. – Что сделано, то сделано. Давайте перестанем думать об этом и просто будем дальше жить. Куда мы теперь, Радко?

– Понемногу начнем продвигаться в сторону Стонущих Холмов, чтобы обосноваться там к зиме.

– Никогда не понимала, что тебе так нравится в той глуши. Но романтично настроенные молодые люди, думаю, придут в восторг. Поначалу.

– А потом что? – переспросила я, жуя яблоко.

– Ох, Иванка, это же конец географии! Городишко населен беглыми каторжниками. Тебе даже некуда будет приличное платье надеть.

– Ну и ладно, я уже привыкла надевать платья по редким праздникам. Да и когда они у меня были-то, приличные, – я покосилась на Сокола. Скрыв улыбку, он принял вид, будто его это не касалось.

– Зимы там суровые, ветра такие дуют, что собаки из будки выходить боятся, чтобы в море не улететь, – продолжала Огненка. – Сыро, мрачно, то ли дождь со снегом, то ли снег с дождем целыми днями.

– Так ведь нам там самое место, где плохая погода. Это же наша работа, чтоб во всем королевстве она хорошая была, разве нет?

– Ты права, тигренок, – на этот раз Сокол улыбнулся открыто, от всего сердца. Его лицо при этом стало не просто красивым, а божественно прекрасным, хоть картину пиши. – Только вот ехать туда далековато, всю страну придется верхом пересечь. Ты как, готова?

– Конечно! Что такое отбитый зад, сущая ерунда, зато страну посмотрим…

– Йована! – он закрыл лицо ладонью. Зараза. Искусство держать язык за зубами посложнее, чем умение дождь вызывать. А вообще, кто ему обещал, что со мной будет просто? Мог бы и привыкнуть.

Разговор окончательно перешел на другие, никого не тревожившие темы, и в гостиной сразу стало весело и шумно, казалось, даже лампы загорелись ярче. А я сидела и думала о том, какая сложная и одновременно простая штука – выбор. Вот так мучаешься, страдаешь, сомневаешься, а потом понимаешь вдруг, что по-настоящему важно, и решение оказывается так легко принять.

Даже если приходится выбирать между дружбой и местью, любовью и свободой, делом всей жизни и… и всем остальным. Справедливостью и милосердием. Когда знаешь наверняка, что для тебя всего дороже, ответ очевиден. И пусть от многого придется отказаться – то, что получаешь взамен, важнее. Зачем тебе все блага на свете, если каждый день ты будешь с тоской смотреть на дорогу, по которой никогда никуда не уедешь? А спать под небом, когда рядом друзья, гораздо уютней, чем в пустом дворце, даже если эти друзья имеют гадкую привычку закидывать на тебя ногу во сне.

От понимания всего этого вдруг стало удивительно спокойно на душе. Я подумала, что все-таки здорово вот так быть всем вместе, и что ночь сегодня почти по-летнему теплая – в запасе есть еще много чудесных погожих деньков, и вот-вот подадут великолепный ужин, от которого мы многое ждали, ведь кухарка обещала нечто особенное для Огненки. И что послезавтра мы снова отправимся в путь, а впереди ждут приключения, новые друзья, много больших и важных дел. Я знала наверняка: о выборе, который сделала, согласившись уехать с Соколом, я никогда не пожалею.

35. Южный край земли

В Унру Сокол решил ехать Морозным трактом, на котором началось наше путешествие. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Когда мы добрались до подножья Морозных гор, я невольно вспомнила, как пересекала их тогда, весной. Сейчас стояла осень, деревья покрылись золотом и багрянцем, и нас вновь ждал перевал, только в этот раз не было ни каравана контрабандистов, ни опасности схода лавин.

Ночь мы провели все в том же маленьком доме, все так же готовом к нашему прибытию. Мы с Дарко стряпали нехитрый ужин, вместе, как тогда, только на сей раз он меня не дразнил, а я не огрызалась. Глядя, как он ловко режет овощи, я думала о том, как мы изменились. Какой долгий путь прошли. И, если признаться честно, как дорог мне стал этот невыносимый, угрюмый, бестолковый… Почувствовав мой взгляд, Дарко напрягся, нож в его руках дернулся и едва не порезал палец. Я поспешно отвернулась, делая вид, что помешиваю в котелке.

А потом была горная дорога, и холодный рассвет, окрасивший белоснежные вершины в розовый и золотой. Пронзительная тишина, воздух, такой прозрачный и свежий, какой бывает только высоко в горах, распахнутое над головой синее-синее небо, где кружилась, наблюдая, хищная птица. Здесь было все так же холодно и пусто, разве что снег лежал сейчас только на самом верху.

Затемно добрались до станции. Угрюмый маг со странным именем Февраль встретил на пороге.

– Доброй ночи, Белый Сокол, – сказал он, окинув нас хмурым взглядом. – В Университет?

– Через Фортице в Стонущие Холмы, – ответил Сокол, проходя вслед за хозяином в дом. Растрепанный мальчишка проскользнул мимо, чтобы отвести лошадей на конюшню.

Мы зашли и расположились за столом, разминая затекшие ноги, наблюдая, как Февраль прилаживает котел в очаге.

– Его по-прежнему за собой таскаешь? – хозяин кивнул в сторону Дарко. Тот подобрался, косясь на мага с неприязнью.

– Как и рассчитывал, до весны. Все хорошо, Февраль. Я справляюсь.

– Как знаешь, – пожал плечами маг. – Какие дела в королевстве?

– Все спокойно. Народ живет сыто, отступников прижали. Королем и Советом большинство довольно, вроде бы.

– А церковь?

– То, что творится в Мирославии, конечно, настораживает. Но у нас служители Истинной Церкви ведут себя совершенно иначе.

– Дай срок, – хмыкнул Февраль. Покосился на Дарко и резко перевел разговор на цены и торговлю.

Стало скучно. Их мерные, тихие голоса навевали дремоту – я начала клевать носом, не дождавшись ужина. В конце концов, Сокол отправил меня на боковую, пока не заснула прямо за столом.

С утра, на рассвете – в дорогу. Я вспоминала, как тяжело было полгода назад. Сейчас стало привычным: подумаешь, день в седле. Дорога хорошая, погода ясная. Да еще и ночевать будем не в поле. Королевские условия!

И вот мы прибыли в Фортице. Я словно пару дней назад отсюда уехала, настолько все казалось знакомым. Те же улицы, наводненные повозками, пешеходами и всадниками. Та же суета. Невольно я принялась высматривать в толпе кого-то из бьорнландцев. Заметив это, Сокол улыбнулся.

Впрочем, лучше бы мы на самом деле их встретили: в поисках ночлега пришлось побегать. Хозяева переполненных трактиров и постоялых дворов лишь руками разводили. Найти более-менее сносную комнату удалось лишь затемно, в каком-то грязном закоулке по соседству с кварталом красных фонарей. Однако ужин оказался приличным, да и комната вполне чистой. Вот только шумно: зал недорогого трактира к ночи битком наполнился народом.

– Неужели здесь тебе нравится больше, чем в Злата Горе? – спросила я Дарко, отставляя миску из-под похлебки и присматриваясь к форели. Возникло ощущение, будто кто-то за мной наблюдает.

– Конечно, – ответил он, прожевав. – Город, конечно, суматошный, но порядка больше. Да и воздух в горах здоровее. Неужели тебе здесь нравится меньше? Это же ваш, магов, город.

– Не очень-то меня тянет обратно в Университет, – ляпнула я, и тут же пожалела об этом, глядя, как помрачнел Дарко. – В смысле, для меня это место – воспоминания о жизни взаперти.

Еще лучше. Кто ж меня вечно за язык-то тянет? Да еще это чувство чьего-то взгляда. Бесит. Я раздраженно начала озираться по сторонам. Народу в зале тьма, и время от времени кто-то на нас поглядывает. Кто из них сверлит меня глазами весь ужин – не понять.

– Ты прав, Дарко, – сказал Сокол. – Тут замечательные места. Красивые горы, симпатичный городок. Приветливые жители. В реках форель ловится. А в деревушках неподалеку удивительно тихо и спокойно. Увы, у нас мало времени, поздней осенью дорога на юг станет не самой приятной, а то задержались бы на несколько дней.

Дарко нахмурился, глядя в мою сторону. Ну чего опять? Внезапно на мое плечо легла чья-то ладонь. От неожиданности я вздрогнула.

– Что тебе нужно? – процедил сквозь зубы Дарко, поднимаясь с места. Я обернулась и увидела своего университетского приятеля. Он держал меня за плечо и улыбался, не обращая на Дарко никакого внимания.

– Павле? – воскликнула я удивленно. – Что ты здесь делаешь?

– Зашел поужинать, – ответил он как ни в чем не бывало, словно мы только вчера расстались. – А ты-то здесь какими судьбами? Ты же уехала с… прошу прощения. Приветствую вас, мудрейший.

Он поклонился Соколу, который с легкой улыбкой кивнул в ответ. Дарко смотрел на нас подозрительно.

– Мы проездом в Фортице, завтра кое-что докупим и едем дальше. А ты что же, из Университета опять удрал? – я вспомнила о близости квартала красных фонарей и хихикнула.

– Ты же не знаешь! Я ушел из Университета, провалил экзамены, – он говорил об этом, как о какой-то ерунде. А у меня сердце защемило. Как же так, Павле! – Подался вот в город, в ученики к мастеру артефактов. А ты такая стала… другая. Взрослее, что ли. Еле узнал!

– Мне так жаль, – протянула я, не удержавшись, чтобы не коснуться его ауры. Вот почему я сразу его не узнала. Магия еле теплилась. Но ее хватило, чтобы почувствовать, как я его ощупываю. Он напрягся, и я смущенно потупилась.

– Это не так страшно, как кажется, – голос Павле звучал нарочито беспечно. – Меня же не полностью лишили дара, на всякие штуки по мелочи хватает. Девчонкам нравится. Да и сны вернули. И теперь я свободный человек – живу, как хочу.

– О чем вы? – спросил Дарко. Мы одновременно на него посмотрели. Почему-то Павле ему явно не нравился. Я вздернула подбородок. Какое он имеет право дерзить моим друзьям?

– Твой приятель антимаг? – спросил Павле. Во взгляде его появилось презрение. – Неужели ты настолько успела надоесть наставнику своими выходками, что он приставил к тебе надсмотрщика?

– Видишь ли, Дарко, – равнодушно сказал Сокол, потягивая вино, – тем, кто, по мнению наставников Университета не должен по каким-либо причинам заниматься практической магией, ограничивают магический дар. После этого их способностей хватает разве что на то, чтобы заговорить зубную боль. Или, к примеру, зажечь свечу. Или и того меньше. Большинство ремесленников Фортице как раз из таких. Бывшие маги.

– Еще один жестокий закон, – угрюмо произнес Дарко.

– Много ты понимаешь, – отозвался Павле, метнув в его сторону еще один презрительный взгляд.

– Достаточно, чтобы не рассыпаться в благодарностях перед теми, кто распоряжается мной, как вещью.

– Да прекрати ты! – воскликнула я, встала и ухватила Павле под локоть. – Пойдем, расскажешь все.

Мы отошли в уголок, где стояли какие-то бочки, и Павле наспех рассказал мне, как ему живется в мастерской, а я поведала ему о том, как мы с Руженой помогали Соколу победить бурю века. Он был весьма впечатлен и даже не сразу поверил, так что я осталась довольна. Наконец кто-то смотрел на меня с уважением и восторгом! Правда, все это время спину сверлил другой взгляд – мне даже не пришлось оборачиваться, чтобы почувствовать его. Но почему бы заодно и Дарко не позлить?

– Павко! – окрикнул хриплый незнакомый голос. Обернувшись, я увидела грузного мужчину в фартуке, с короткой, но густой бородой, небрежно и коротко стриженого. – Вот ты где, поганец! Его мастер с собаками ищет, а он с девицами шашни разводит.

– Прости, но мне бежать надо, – скороговоркой выпалил Павле. – Ты не забывай, как другой раз проезжать будете – непременно меня разыщи, обещаешь?

– Обещаю, – только и успела ответить. Мой приятель уже направлялся к выходу, подгоняемый ворчанием своего провожатого.

Вздохнув, я вернулась за стол. С него уже убрали остатки трапезы, Сокол с Дарко допили вино и ждали меня, с любопытством наблюдая за окончанием беседы. Как они могут быть такими бессердечными!

– Я пойду в комнату, – пробурчала, отворачиваясь. Настроение испортилось.

– Подожди-ка, – одернул Сокол. Нехотя я посмотрела на него и увидела в глазах сочувствие. – Не грусти, тигренок. У твоего друга все будет хорошо. Быть мастером артефактов весьма прибыльно и почетно, если он воспользуется шансом и будет прилежным учеником, то на кусок хлеба всегда заработает. И на доброе вино тоже.

– Ну да, парень легко отделался, – сказал Дарко. – Могли бы и казнить, как в Мирославии. А тут всего лишь магию отобрали. Не руки же отрубили, в самом-то деле.

– Да что ты вообще можешь понимать? – вспылила я. – Ты не знаешь, каково это – обладать даром, а потом его потерять. Тебе-то вообще терять нечего!

– Йована, прекрати. А с тобой, Дарко, нас ждет долгий разговор, когда приедем. И много часов в библиотеке. Сдается мне, ты не очень хорошо понимаешь, какую опасность представляет собой магия. От чего на самом деле призваны охранять Законы Совести.

– Конечно, он должен это знать, – сказала я ехидно. – Тогда он сможет ненавидеть магов на законных основаниях.

– Глупостей не говори, – огрызнулся Дарко. – Тебе, конечно, все всегда нравится, если сама сыта и в тепле.

– Зато ты вечно всем недоволен, хоть золотом тебя осыпай. Дурак.

– Все. Ужин окончен, время позднее, ваши перепалки меня утомили, – перебил Сокол, выходя из-за стола. – Завтра нас ждет много дел, пора спать.

Окинув Дарко испепеляющим взглядом, я направилась вслед за наставником в нашу комнату. Там я спряталась за ширму, которой огородили мою кровать, и затихла, прикинувшись спящей. Но на самом деле уснуть долго не удавалось из-за множества тяжелых мыслей. В чем-то Дарко все же прав. Наши законы и в самом деле жестоки. Я пыталась представить себя на месте Павле и не могла. Вспомнила, как легкомысленно сама относилась к экзаменам, и сердце сковал запоздалый ледяной ужас. Павле ушлый, он нигде не пропадет. Сын купца, деловую хватку от отца и деда унаследовал. А я… Что бы со мной стало, окажись я одна-одинешенька, без магического дара, за воротами Университета? Все же это так чудовищно несправедливо: получить один-единственный шанс, и если ты не смог, ошибся, дал слабину, то все. Другой попытки не будет…

«Перестань себя терзать, тигренок, – произнес Сокол. Черт возьми, я не просила подслушивать! – Я не подслушивал. Просто почувствовал, как ты мучаешься из-за того, чего уже не случится. Жизнь почти всегда дает всего один шанс. Ты должна понять это и принять, тогда станет легче».

«Но я едва не упустила свой!»

«Но ведь не упустила же. Главное, что ты осознала. И в следующий раз наверняка ничего не упустишь».

Внутри все сжалось в тугой ком. Я закрыла глаза. Все хорошо, все и вправду хорошо, тогда почему же так тяжело на душе?

«Ну-ну, тигренок. Будет тебе. Завтра поедем на юг, туда, где ты еще ни разу не была. Все наладится».

Он утешал меня, как ребенка, но почему-то это не задевало, даже становилось легче. Что я, в самом-то деле? Сыта? Сыта. В тепле? Я натянула одеяло. Пусть другие сами о себе плачут. А я свою удачу поймала за хвост, и впереди будет только хорошее. Постепенно я успокоилась и задремала, чтобы увидеть во сне залитую солнцем дорогу, уходящую за горизонт.

Путь в Стонущие Холмы занял без малого неделю. Большая его часть пролегала между Морозных Гор, местами пустынными, красивыми особой, дикой красотой. Старинный тракт, местами вымощенный здоровенными булыжниками, словно над его созданием трудились сказочные великаны. Заброшенные древние крепости разной степени сохранности, поросшие мхом и колючим кустарником, смотрели на нас со скал пустыми глазами бойниц.

– Когда-то этот тракт вел в древний город, где жили маги, не подчинявшиеся ни одному из правящих тогда королей, наводившие ужас на окрестности, – рассказывал Сокол. – После давней кровопролитной войны, объединившей земли в королевство, каким мы знаем его сейчас, город сравняли с землей. Король распорядился не оставить от него ни единого камня крупнее кулака. Остались лишь легенды о былом могуществе. Ну и прекрасная дорога.

Ночь на крохотной станции со стариком-смотрителем и его столь же дряхлой женой, на радостях заболтавшимися с нами чуть не до рассвета. Путники здесь проезжали нечасто.

Деревушка в полдюжины домов, окруженная лугами, сейчас высохшими, побуревшими и унылыми. Чем жили местные в такой глуши – боги их знают. Ни садов, ни полей, ни виноградников, даже ни единого огородика мы не заметили. Возможно, они разводили скот и забили его по осени на мясо, но с кем здесь можно было торговать, я так и не придумала.

И снова безлюдные земли, лишь небо, горы, дорога и редкие развалины крепостей, сторожившие древние тайны, которые никому больше не суждено узнать. Только на четвертый день мы выехали из-за хребта в предгорья. Пейзаж стал разнообразней: временами открывался чудный вид на долины, где там и сям были разбросаны села и заплатки убранных полей.

Правда, с великолепного древнего тракта пришлось свернуть. Началась обычная дорога – узкая, размытая недавними дождями. Движение наше замедлилось, но спешить было некуда, и Сокол не мучил нас, устраивал частые привалы, а когда начались деревни – останавливался перекусить и побеседовать с крестьянами.

Последний день пути проходил по голой степи с блестящими проплешинами солончаков. Не встречавший преград ветер гонял шары перекати-поле. Даже птиц мы не заметили – видать, все они улетели на север, в теплые края.

– Город мы проезжать не будем, – сказал Сокол. – Выберемся туда позже, когда отдохнем с дороги.

– А вы разве не в городе живете? – удивилась я.

– Нет, я выкупил у бывшего контрабандиста дом на берегу, прямо над морем. Тебе должно понравиться, тигренок. Но до города от него почти час пешего пути.

– Далековато, – сказал Дарко.

– Зато можно практиковаться в магии, не боясь причинить кому-то вред. Места здесь, как видите, пустынные. К тому же иногда хочется побыть в уединении.

Сокол не ошибся: его дом меня покорил. Сложенный из серого камня и серебристого от старости дерева, он стоял на крутом обрыве за холмами, а внизу шумело море, набегая волнами на короткую полосу галечного берега. Каменная ограда немногим выше моего пояса, за ней – самый странный сад из всех, что я видела. Деревья с остатками рыжей листвы причудливо изогнуты от постоянного ветра, вместо цветущих клумб – сухая трава и вереск.

Во дворе нас встречали слуги, дом был полностью готов к приему гостей. Меня ждала комната в мансарде, окно которой выходило на море, и горячая ванна, и даже теплое домашнее платье – уж не знаю, Сокол ли отдал распоряжения или горничная позаботилась. А потом был ужин, и вечер у растопленного камина в глубоких мягких креслах, с медвежьей шкурой под ногами. Две изящнейшие борзые, которых благодаря превосходной родословной пускали в гостиную, улеглись между нами, и Дарко время от времени поглаживал узкую морду одной из них.

Спать я уходила совершенно счастливой. Это место мне безумно понравилось, а ведь мы еще даже в городе не были! Но я почему-то была уверена, что город мне понравится тоже. Мысль о том, что мы проведем здесь всю зиму только втроем заставляла едва ли не прыгать от радости.

За завтраком Сокол нас в очередной раз удивил.

– Почему бы вам не навестить чертей? – спросил он как бы между прочим. Действительно, и как мне самой не пришла в голову столь очевидная мысль? – Ну что вы на меня так удивленно смотрите? Йована, ты же мечтала их увидеть. Сегодня я бы хотел отдохнуть, но ты вряд ли усидишь дома, вот и прогуляйтесь. Пирог для угощения с утра приготовили. Думаю, Дарко с радостью составит тебе компанию.

– Вы шутите? – спросила я.

– Нисколько. Из людей я к ним ближайший сосед, и когда приезжаю, обязательно ношу гостинцы. Некоторые из них меня узнают, иногда выходят. Возможно, и вам повезет. Или боитесь?

– Вот еще, – на самом деле, было немного жутко, но я бы скорее язык откусила, чем призналась, что боюсь. – Я просто не думала, что вы мне такое разрешите. Пойду прямо сейчас.

– А это точно безопасно? – спросил Дарко, недоверчиво косясь в мою сторону.

– Если трусишь, схожу одна, – выпалила я и выскочила из-за стола, пока Сокол не передумал.

– Только одевайся теплей, сегодня очень холодно! – донеслось мне вслед.

День и вправду выдался холодный, свинцовая туча низко висела над землей, грозясь снегопадом. Хорошо хоть ветра не было. Натянув капюшон и варежки, я выбежала за калитку. Дарко шел следом со свертком, внутри которого был пирог. Пахло от свертка так вкусно, что я догадалась, почему Сокол отправил нас после завтрака – если бы мы не поели как следует, то гостинец чертям не донесли бы.

Мы шли сначала по едва заметной тропе, потом просто петляли между холмами. Холод пощипывал нос и щеки. Сегодня точно выпадет снег, первый в этом году. Я взбежала на холм и остановилась, глядя в серое небо.

– Эй, подожди! – крикнул Дарко, догоняя меня. – Не убегай далеко. Мало ли.

– Ладно тебе, тут же нет никого, – я огляделась и увидела впереди сооружение, похожее на крошечный домик или алтарь. – Смотри, мы почти пришли. Это место, где нужно оставить подношение.

– Точно, – он напряженно вгляделся вдаль. – Никого не видишь?

– Нет. Пойдем!

Если я начну сейчас высматривать чертей, то точно испугаюсь. Схватив его за рукав, решительно направилась к домику. Просто оставим пирог, отойдем немного и посмотрим, что будет. Если бы черти были опасны, Сокол бы нас сюда одних не послал.

Дарко аккуратно положил пирог в ящик под крышей. Нарочито медленно я отошла на несколько шагов.

– Давай вон на тот холм заберемся и посмотрим, что будет.

– Давай, – пожал плечами Дарко. – Только недолго. Холодно здесь.

Мы встали на вершине холма и принялись ждать. Некоторое время ничего не происходило, но потом слева, за балкой, мелькнуло и скрылось что-то темное. Дарко схватил меня за руку – не показалось, и в этот момент откуда-то прямо из-под земли раздался глухой протяжный стон. Потом он повторился левее и ближе.

– Бежим, Иванка!

Мы со всех ног припустили вниз по склону, прочь от этого места, в сторону дома. Еще один стон донесся нам вслед, слава богам, не приближаясь. Мы бежали, пока я не решила обернуться. Сзади никого не было.

– Стой, за нами никто не гонится! – я остановилась, а Дарко не успел, дернул меня за руку, мы споткнулись и кубарем скатились вниз с холма.

Приземлившись на Дарко, я вдруг поняла, чего мы испугались, представила, как по-глупому сейчас выглядим со стороны, не выдержала и расхохоталась. Дарко выскользнул из-под меня, сел, помог подняться, а я все смеялась и не могла остановиться.

– Иванка, с тобой точно все хорошо?

– Это… это… – я смахнула выступившие слезы. – Это же холмы! Стонущие Холмы! Ветер или волны, не помню. А мы… ой, не могу!

Он протянул руку и надвинул капюшон мне на глаза. Отдышавшись, я отбросила его и увидела, что вокруг медленно кружатся легкие снежинки и опускаются на сухую траву, на мои колени, на ресницы Дарко, где тают и превращаются в капли воды. Наши взгляды встретились, его ресницы дрогнули, капля сорвалась, упала на щеку, будто слеза.

– Я люблю тебя, Иванка, – сказал он, – вредная рыжая ведьма. Я больше всего на свете тебя люблю. Даже если нам навсегда придется расстаться – плевать.

Он с ума сошел, говорить такое? Я вспыхнула, отпрянула, хотела прервать его, пока не наговорил еще глупостей, но от смущения потеряла дар речи, а мои варежки все были в траве и снегу, не могла же я закрыть ему рот такими варежками. И я коснулась его губ своими, чтобы заставить замолчать.

Дарко замер. Отстранился. Его глаза – два омута, в глубине которых манящее, запретное… Сердце пропустило удар, снова забилось, вдвое быстрее. Он наклонился и поцеловал меня. Рукавицы полетели на землю, мое лицо – в его теплых ладонях, и он целовал меня, но не так, как в первый раз, а требовательно, жадно, словно имел на это право. И больше ничего не нужно говорить, все и так было ясно, только целовать его в ответ, а потом будь, что будет…

Когда Дарко отстранился, чтобы перевести дыхание, я вырвалась, вскочила и кинулась прочь. Ноги сами несли вперед, хотелось бежать, не разбирая дороги, казалось, еще немного, и взлечу, будто птица. Я чувствовала, как меня переполняет какое-то новое, щекочущее счастье, такое огромное, что одной не выдержать, надо обязательно разделить на двоих. Отзываясь на мое настроение, снегопад усилился, грозясь перерасти в настоящую метель. Я закружилась, вихри ветра подхватили снег, раскручивая поземкой. Сегодня мне все подвластно – и снег, и ветер, и черти, и даже само небо. Захочу – и начнется зима!

Я немного сбавила шаг, представляя, какой она будет. Выходило здорово. Прогулки по холмам, которые стонут. Я наконец увижу город и место, где сливаются моря. Интересно, замерзает ли море? Тихие вечера у камина, Сокол будет рассказывать свои истории, а Дарко – чистить для меня горячие каштаны. А когда мы останемся одни, я смогу сколько угодно держаться с ним за руку и целовать… Кровь прилила к щекам, я закрыла лицо ладонями, прогоняя эти мысли. Но они прогоняться не хотели. До самого дома я думала о его губах, о черных, как ночь, глазах с чудесными длинными ресницами, о том, что мы будем вместе долго-долго, ведь впереди целая зима. И мы увидим еще много самых красивых закатов на краю земли.

Дойдя до ворот, я остановилась перевести дух и немного поправить прическу – не хотелось предстать перед Соколом такой взъерошенной. Тихо, почти неслышно подошел Дарко, открыл калитку, пропуская меня вперед.

– Погода совсем испортилась, – сказал он и взял меня за руку. – Давай вернемся домой.