Текст книги "Укротители непогоды (СИ)"

Автор книги: Даша Семенкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

31

Стоило нам вернуться в свои покои, как Дарко устроил безобразную сцену. Обвиняя Сокола и всех магов заодно в жестокости, расчетливости и кровожадности, он сказал, что не позволит втянуть меня во все это. Я было вспылила и начала доказывать, что в состоянии сама принимать решения, но он не слушал. В бешенстве кинулась вон, но он поймал меня, до боли стиснув руку, и как я ни вырывалась, не отпустил.

Сокол выслушал все гадости в свой адрес со спокойствием истинного мудреца. Дождавшись, пока наш бестолковый друг немного устанет орать и возьмет паузу, чтобы перевести дух, он попытался его успокоить.

– Я понимаю твое возмущение, – сказал он мягко, – и отчасти разделяю его. Но другого выхода нет. Думаешь, стал бы я рисковать, если бы был другой выход? Нам всем сейчас нелегко. Пожалуйста, позволь мне…

– Нет. Пока я жив, все сделаю, чтобы этого не случилось, – процедил сквозь зубы Дарко, так и не отпуская мою руку. Попытки вырваться приводили лишь к тому, что он сильнее сжимал пальцы, и я смирилась, боясь синяков на запястье. Рано или поздно Сокол его угомонит.

– Дарко, – начал было Сокол, но антимаг его перебил.

– Вы даже не уверены, что она останется жива! Как вы вообще можете так поступать?

– Дарко, послушай меня…

– Я достаточно наслушался! И про справедливость, и про рассудительность. И про необходимость. Вы этим любую подлость и бесчеловечность можете оправдать.

– Бесчеловечность, говоришь? – Сокол сузил глаза. Кажется, этому дурню все-таки удалось вывести его из себя. – Ты вроде небезразличен к судьбе простых, ни в чем не повинных людей, не так ли? Позволь рассказать, что такое сильный ураган и каковы будут его последствия.

И он рассказал о буре, которая бывает раз в несколько веков. О том, как на море разыгрывается чудовищный шторм, и горе кораблям, не успевшим причалить в надежную гавань. Как на берег обрушиваются гигантские волны, круша все на своем пути. Как ураган выходит на сушу, и ветер срывает крыши с домов, а дождь заставляет реки выходить из берегов. О наводнениях. О разрушенных городах. О гибели тысяч людей.

– Прежде чем что-либо предпринять, я бы советовал тебе осознать наверняка, готов ли ты пожертвовать всеми этими людьми. Время у нас еще есть, Йована пока ничего не решила, так что и ты не торопись, – он развернулся и вышел было из комнаты, но я почувствовала, как Дарко ослабил хватку, с легкостью выдернула руку и шагнула следом.

– А я все решила, – сказала уверенно. – Я пойду с вами и сделаю все, что потребуется.

– Но милая, – возразил Сокол, обернувшись, – ты ведь даже толком не знаешь, в чем твоя задача. Боюсь, простым контактом со стихиями дело не ограничится, тебе придется действовать через тонкий мир. В центре бури граница истончается, все слои проникают друг в друга. Это по-настоящему страшно, тигренок, а я не смогу быть рядом. Кроме того, у нас обоих может ничего не выйти, и стихия возьмет верх. И тогда спасти нас будет некому. Я не хотел бы о таком говорить, но… сама понимаешь, мы не всесильны и не бессмертны. Ты хорошо подумала? Ты готова?

– Ну и что. Все лучше, чем просто сидеть и смотреть, как все вокруг рушится. И вообще. Не люблю я это – думать да раздумывать… Лучше сразу решить – и все.

Возникла тишина. Я чувствовала, как они на меня смотрят, но не поднимала глаз. Впрочем, после того как решение было принято, стало легче, словно гору сняли с плеч. Теперь будь что будет, дело-то сделано.

– Неужели больше некому, – сказал Дарко с тоской.

– Такая у нас работа, – ответил Сокол. – Когда солдат идет на войну, он ведь не задает этот вопрос.

– Почем вам знать, может, задает. Иванка тоже задавала бы, не будь она дурочкой. А вы, наверное, вообще вопросов не задаете. Просто знаете, как правильно, и делаете, как надо.

– Дарко… – Сокол шагнул в его сторону, но Дарко отшатнулся, пряча глаза.

– Не надо. Я… понимаю, что вы правы. Наверное. Но не могу. Не сейчас. Мне нужно побыть одному. Простите.

Он вышел, ссутулясь, опустив плечи. Сокол смотрел ему вслед, задумчиво потирая висок. Выглядел он… виноватым? Я хмыкнула.

– Вот же дурак! – воскликнула, потирая кисть. Наверняка синяк все-таки останется. – Можете говорить, что угодно, но я ему на этот раз все выскажу.

– Не стоит, тигренок, ему и без того тяжело.

– Пф! Ему-то с чего? Это мы лезем в преисподнюю!

– Не понимаешь, – грустно сказал Сокол. – У него ведь никогда никого, кроме нас, не было. А теперь он может и того лишиться в один момент. Даже ничем помочь не в силах.

– Не может помочь, так хоть не мешал бы, – отрезала я, но злость на Дарко мигом улетучилась. Каково бы мне было, вели Сокол остаться в городе и наблюдать с берега, как он пытается усмирить бурю? Ждать, не зная даже, жив ли. Брр, да лучше оказаться в центре урагана, чем вот так.

Сокол взглянул на меня пристально, но продолжать разговор не стал. Сказал только, что мы успеем еще все обсудить и обдумать, а пока нужно немного отдохнуть. Успокоиться. Собраться с мыслями. Прогуляться по окрестностям прежде, чем уедем отсюда. А завтра, когда вернемся в Злату Гору, начнем готовиться всерьез.

Разыскав Ружену, которая вместе со своей новой наставницей занимала вторую отдельную комнату нашего постоялого двора, я отправилась посидеть с ней в чахлом подобии сада. На берег Сокол нас одних не отпустил, а беспокоить Дарко не хотелось. К тому же нам было жизненно необходимо обсудить массу новостей, так что лишние уши пришлись бы совершенно некстати.

– Как так вышло, что ты теперь с госпожой Миленой?

– Почему с вами антимаг?

Мы выпалили это одновременно и уставились друг на друга в изумлении. Какое ей дело до Дарко? Разве нет других тем для разговора, поинтереснее? В ее взгляде читался схожий вопрос.

– Ты же с самого детства боялась ее, как черта! Радовалась, когда госпожа Агния взяла тебя к себе. Ты хоть попыталась уговорить ее тебя оставить? Она добрая, может, получилось бы.

– Госпожа Агния действительно добра к своим ученикам, – ответила Ружена. – Она объяснила, что помощь нужна тебе и твоему наставнику, я и не подумала возражать.

Да ты бы и так не возражала бы. Всегда была послушной и правильной. Я бы на ее месте наверняка сбежала бы из Университета, ни за что не позволила бы распоряжаться собой, как вещью. В памяти всплыл недавний сон. Я действительно в нем приходила к Ружене? Спрашивать почему-то было неловко.

– И все же, Иванка, расскажи о Дарко. Ни разу антимага не встречала, тем более такого, – пользуясь моим замешательством, Руженка вернулась к интересовавшему ее вопросу. Неужто и она как все те девчонки? Сначала расспрашивает, а потом глазки строить начнет? Да что они все в нем находят!

– Какого – такого? – спросила я с раздражением.

– Так ведь они воины, беспощадные орудия закона и искоренители зла, – ответила она невозмутимо. – А Дарко такой… обычный. И добрый. И вас с господином Радомиром любит.

– А с чего бы ему нас не любить, – начала было я, но запнулась. Как объяснить постороннему человеку, кто мы друг другу? Для этого пришлось бы рассказать обо всем, что довелось пережить с того момента, как нас дорога свела. – Радомир вызволил его из беды. И вообще, мы друзья. К тому же никакой Дарко пока не воин, он только осенью в Университет отправится. Кстати, ты знала, что их там обучают, бок о бок с нами? Кто бы мог подумать!

– Когда стала ученицей, я многое об Университете узнала. Из того, о чем неофитам не рассказывают. Поэтому и расспрашиваю, ты не подумай, что мне твой друг нравится.

– Мне все равно, кто тебе нравится, – вспыхнула я. Ружена покосилась с сочувствием.

– Знаешь, я бы многое отдала за то, чтобы кто-то на меня посмотрел так, как он на тебя смотрит. Но антимаг… ох, дорогая, это так печально!

– Да объясни мне наконец, что не так с этими антимагами!

– А разве наставник тебе не рассказывал? – спросила она удивленно. Я с трудом удержалась, чтобы на нее не раскричаться. – Настоящих антимагов мало, они очень ценятся Советом. Из них делают самых умелых и жестоких бойцов. Они нас ненавидят, Иванка. Всех магов. И всю жизнь посвящают тому, чтобы выслеживать нас и убивать. Вот чему учат в Школе Стражей.

– А вы? – голос Дарко раздался прямо над ухом, заставив вздрогнуть от неожиданности. – Вы тоже нас ненавидите?

Заболтавшись, мы не услышали его шагов, а почуять антимага не могли. Интересно, как давно он тут стоит? Ружена растерялась, но быстро взяла себя в руки, вежливо улыбнулась ему как ни в чем не бывало. Я даже не успела начать ругаться.

– Нет, – ответила она. – Нас учат вас опасаться. Уважать власть. Ненавидеть некоторые начинают потом сами, нарушив закон. А в Университете с вами мало кто общается, уж точно не младшие ученики.

Дарко медленно обошел нас и присел на край лавки напротив. Посмотрел на Ружену, сузив глаза. Выражение лица его было недобрым. Похоже, в последнее время он на весь мир обозлился. Ну в чем Руженка-то виновата?

– Разве можно ненавидеть без причины? – спросил он тихим, вкрадчивым голосом, от которого мне стало неуютно. – Даже если тебя пытаются этому научить?

– Я тебе сейчас устрою причину, – выпалила я, поднимаясь.

Меня несло. Нависая над ним, я высказала все, что накопила за время нашего путешествия, не забыв упомянуть грубость в отношении Сокола, постоянные насмешки и синяки на моих запястьях. Когда словесный поток иссяк, я перевела дух. Воцарилась тишина. Ружена сидела, закрыв лицо ладонью – жест, вызвавший ностальгию по Университету. Дарко смотрел снизу вверх со смесью изумления и любопытства.

– Полегчало? – спросил он наконец. Я пожала плечами.

– Не очень, – ответила честно.

– Извини, дорогая, но это уже слишком, – сказала Ружена, поднимаясь. Превосходно. Я, вообще-то, ее защищала. Но она и слушать ничего не захотела: развернулась и ушла. Усевшись обратно, я скрестила руки на груди, пытаясь скрыть досаду.

Ну почему все вечно на стороне Дарко? Разве каждое сказанное мною слово не было чистейшей правдой? Было. Но почему тогда я сама о них жалею? Украдкой скользнув взглядом по пыльным, стоптанным ботинкам Дарко, по обтянутой штаниной острой коленке, по скрещенным пальцам рук, лежавших на коленях, я вдруг поняла, что хочу сказать о другом. Встретилась глазами – он смотрел грустно, но не злился.

– Посиди со мной, – попросил негромко.

– Я и так сижу.

Я хотела сказать, что никто никогда не заставит меня его ненавидеть. Что куда бы ни забросила судьба, кем бы мы ни стали, для меня он навсегда останется нашим Дарко. Что все дороги однажды пересекаются, поэтому мы никогда не расстанемся навечно. И я вернусь, обязательно вернусь, и буду возвращаться, пока он будет меня ждать. Набрала воздуха, чтобы все это сказать, но…

– Только помолчи, пожалуйста.

– А я и так молчу.

Что ж, наверное, так даже лучше. Может быть, для него все это неважно, лишь снова посмеялся бы. Мы сидели и молчали, пока на городок не опустилась ночь, темная, безлунная. На море стоял штиль, шум прибоя досюда не доносился, а местные жители привыкли ложиться рано, так что тишина накрыла нас вместе с темнотой. В душном воздухе стоял запах ночных фиалок. Где-то неподалеку выясняли отношения коты. А я все порывалась начать разговор, тот, правильный – кто знает, быть может я и правда не вернусь из центра чудовищной бури, не хотелось бы так расставаться. Да так и не решилась.

На следующий день мы вернулись в Злату Гору. Госпожа Милена заявила, что довольно с нее постоялых дворов и прочих ночлежек, и мы наняли особняк на окраине. Чудесный – хоть он стоял вдали от очаровавших меня центральных улиц, зато берег здесь был высокий, обрывистый, и веранда, увитая непременным виноградом, казалось, выходила прямо на море. Тем же вечером мы с Соколом любовались на ней прекрасным закатом. Глядя на то, как рыжее солнце медленно окунается в спокойное море, окрашивая безоблачное небо золотом и багрянцем, невозможно было поверить, что скоро здесь будет бушевать ураган.

Но неделю спустя госпожа Милена знала о нем наверняка. Худшие опасения сбылись: под основным ударом оказывалась Злата Гора и окрестности. Дарко притих, помрачнел еще сильней, чем обычно, и больше с магами не спорил. Только каждую минуту проводил со мной и Руженой – пока маги метались по городу, предупреждая об опасности и помогая что-то предпринять, нас на время предоставили самим себе. Очень быстро в воздухе запахло тревогой: поползли слухи, из города потянулись вереницы отъезжающих. Но до паники было еще далеко. То ли власти умело ее пресекали, то ли в Злате Горе народ привык ко всему.

Наконец, пришел и наш черед. В тот день маги вернулись поздно вечером, когда начало темнеть. Погода изменилась: неспокойное море шумело, билось о берег волнами. Ветер налетал холодными порывами, небо затянуло слоистыми, как грязные повязки, облаками. Наскоро поужинав, наставники велели нам собраться в гостиной, где, наконец, рассказали немного о том, как все будет происходить. Речь шла о порталах. Чем больше я о них узнавала, тем меньше хотелось туда лезть.

– Таким образом, я могу создать переход, – сказала госпожа Милена. – Но для того, чтобы вы прошли успешно, его нужно стабилизировать.

Успешно – значит, мы из него все же выйдем. Там, где хотели, а не в трех верстах над этим местом и не на дне морском. Целыми. В своем уме. Не постаревшими на полвека. О-о-ох!

– Радомир вполне способен пройти коридор сам. Но без своей ученицы. Как только туда попадешь ты, милочка, со своей хаотичностью, портал сбросит все, что я ему задала, и сработает произвольно. Вот почему вам нужен якорь. Маг порядка.

Я покосилась на Ружену. Сидит, внимает. Совершенно спокойна. Наверняка ей все уже рассказали, а может, даже проводили испытания. Вряд ли госпожа Милена упустит случай всласть поэкспериментировать над добровольцем.

– Но это еще не все, Ружена, – сказал Сокол извиняющимся голосом. – Там, в оке бури, для нас любая помощь бесценна, но то, о чем я хочу тебя попросить… неприятно и не совсем этично. Если ты откажешься, я пойму.

Госпожа Милена вздохнула и закатила глаза. О чем это он, интересно?

– Когда неудача грозит гибелью многих людей, могу ли я думать об этичности, – ответила Руженка. – Скажите, что от меня требуется, и, если сумею, я сделаю.

– Спасибо, – сказал Сокол, беря ее ладонь в свои. – Видишь ли, Йована будет вынуждена биться со стихией в одиночку со стороны тонкого мира. Опыта у нее нет, своих сил мало, а брать их у хаоса слишком трудно и опасно, в данном случае проще сказать, что невозможно. Связь с нашим миром будет нестабильна, и набирать силу из обычных источников она тоже не сможет.

– Вы хотите, чтобы она брала силу у меня? – он с ума сошел? Это ведь запрещено! Неприлично, в конце концов! – Я согласна.

– Я не согласна! – выкрикнула я, чувствуя, как заливаюсь краской. Почему он вечно заставляет меня делать какие-то непристойные вещи? Высасывать силу другого мага? Никогда бы не подумала, что Соколу, благороднейшему из людей, придет в голову такое. Все посмотрели на меня с осуждением. Эй, вы что, хором ума лишились?

– А жить ты хочешь, девочка? – спросила госпожа Милена с насмешкой. Конечно, эта ни перед чем не остановится. Ей и на приличия, и на мораль, и на чувства, и на все человеческое с высокой башни плевать. Но я не на нее хочу быть похожей.

– Иванка, раз уж ты на все это согласилась, то иди до конца, – сказал Дарко. – Раньше надо было думать.

– Ладно, – метнув на него злой взгляд, процедила я сквозь зубы. – Я согласна. Но только если по-другому никак.

– Конечно, – ответил Сокол. – Было бы некрасиво пользоваться добротой твоей подруги ради развлечения. И еще. Лена, расскажи о ритуале. Но учтите, я против.

– Для того, чтобы все наверняка прошло гладко, – промурлыкала госпожа Милена, – я бы хотела протянуть между вами двумя нить судьбы. Если вы будете связаны, вам гораздо проще будет работать в паре. Особенно в хаосе. А Йована сможет забирать силу Ружены без ограничений, когда захочет. Очень удобно, если донор, например, потерял сознание.

– Я доверяю Иванке и согласна на это.

– Ружена, эта связь на всю жизнь, подумай хорошенько, – возразил Сокол. – И вы не только силой сможете делиться, ваши судьбы будут зависеть друг от друга.

– Это лучше, чем погибнуть сейчас, – невозмутимо парировал Дарко.

Опешив, я посмотрела на него. Глаза прищурены, скулы резко очерчены, на лице спокойная решимость. Неужели никому здесь нет до Руженки никакого дела? Для всех она всего-навсего источник энергии. Да и для Сокола, наверное, тоже, только в отличие от остальных он жалеет источник, не хочет, чтобы тот после использования сломался. Или не желает, чтобы я таскала всю жизнь этот якорь? Нет, такого просто быть не может. Я перевела взгляд на Ружену и встретилась с ее решительным взглядом.

– В этот раз я не струшу, – тихо сказала она, протягивая мне руку. – Пойдем, сделаем это вместе.

Глядя ей в глаза, я почувствовала, что не одна, а вместе с другом. Как тогда, в детстве, в приюте. Такое забытое и потрясающее чувство, будто кто-то надежный стоит за спиной, и уже не так страшно идти вперед. Несмотря на то, что тогда Ружена меня обманула, в этот раз я снова ей поверила, приняла ее руку. Ружена поднялась с места, увлекая за собой. И первой сделала шаг.

– Мы согласны, – сказала она госпоже Милене. – Проводите ваш ритуал.

– Тогда я прошу оставить нас втроем, – сказала та, довольно улыбнувшись. – Не вижу смысла откладывать на потом.

Стало жутко, но Ружена пожала мою ладонь – не бойся, мол. Сокол кивнул нам, взял Дарко под локоть и вывел из гостиной. Госпожа Милена открыла небольшой кофр, окованный серебром, и принялась доставать из его обитой черным бархатом утробы сверкающие сталью непонятные инструменты.

– Это быстро и в вашем случае не трудно, – проговорила она с воодушевлением. Работа была единственным, к чему у нее просыпались хоть какие-то человеческие чувства. – От вас требуется только делать то, что я велю, и не мешать. Вам ясно?

– Да, – пролепетали мы почти хором.

– Подойдите ближе и встаньте по разные стороны этого стола, – госпожа Милена разожгла магический огонь и поставила между нами чашу из зеленоватого камня. Я вспомнила, что он называется оливин. Один из невосприимчивых к магии минералов.

Она взяла причудливой формы нож, похожий на инструмент целителя. Прямоугольное темное лезвие отливало синевой. Поднесла его к Ружене, и на мгновение я испугалась, что госпожа Милена полоснет ее по лицу, но она всего лишь срезала локон. Потом тем же ножом срезала мой.

– Отныне ваши судьбы будут связаны навечно, – сказала она, ловко сплетая из наших волос узорчатый шнур. Выходило красиво: ярко-рыжее на золотистом.

– Близко ли вы, далеко ли, – закончив плетение, она разрезала шнур надвое и свила каждую из половин спиралью.

– При жизни или в посмертии, – другим ножом, обоюдоострым, узким, из стали белой и тусклой, она по очереди порезала наши ладони, дав крови стечь в чашу. Я не выдержала, дернулась и вскрикнула, Ружена лишь крепче стиснула зубы.

– Вы будете держать в руках нити судьбы друг друга, – кровь смешалась, вскипела пеной, осела вязкой слизью, разделилась надвое и застыла мутными рубиновыми кабошонами. Госпожа Милена приладила их в центр каждой спирали. Затем повесила получившиеся амулеты на кожаные шнуры и вручила нам. – Вот и все. Носите.

– А если потеряем их или уничтожим… – спросила было я.

– Ничего не изменится. Просто по ним иногда можно увидеть, что со второй из вас что-то неладно. А теперь идите, мне нужно очистить тут все.

Удивительно, но магии во всем ритуале ощущалось не больше, чем во время заговаривания грыжи деревенской знахаркой. Правда, для мага такого уровня это говорило не о слабости, а напротив, чистоте колдовства, когда ни капля силы не утекает вовне. Мы поклонились и направились к выходу, но я все же не удержалась от вопроса.

– Вы тоже были связаны чем-то подобным? С Огненкой?

Госпожа Милена смерила меня взглядом, заставившим пожалеть, что я не родилась немой.

– Не имеет значения, – ответила она холодно. – И если у вас нет вопросов по существу, то будьте любезны мне не докучать.

Боясь, что она разозлится, мы поспешили покинуть гостиную.

– Кто такая Огненка? – спросила Ружена, когда мы вышли на веранду и немного перевели дух.

– Так… Одна знакомая, – пряча глаза, ответила я. – Сокол о ней рассказывал. То есть господин Радомир.

– Ты называешь его Соколом? – хихикнула Ружена. Уф, кажется, пронесло.

– Ага. Только ему не говори.

– Не скажу. Но мне кажется, он не рассердился бы.

– Он вообще никогда не сердится.

– Повезло тебе с наставником, – мне показалось, что по ее лицу пробежала тень. Неужели госпожа Милена насовсем ее заберет? Но ведь она так похожа на… – Он, кстати, за тебя волнуется, наверное. Пойдем в дом.

Прежде чем я успела что-то ответить, она развернулась и скрылась за дверью.