Текст книги "Ожидая рассвет"

Автор книги: Дарья Бухарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 45 страниц)

* * *

Алек не мог заснуть. Он вертелся на лежанке, уже измяв окончательно колючее покрывало, пытаясь заставить себя забыться. Мать и отец спали в соседней комнате, и он слышал громкий заливистый храп отца, под который с детства засыпал легко и сразу. И сейчас мучило его не это.

Он побывал у Хранителя… Флая привела его в комнату к тому, кто называл себя Светлым, и убежала сама, оставив их наедине. Алек недоверчиво, исподлобья косился на мужчину, а тот светло и приветливо улыбался ему. От его улыбки Алеку было неприятно. Они говорили совсем мало… Но как он говорил! Алекрин никогда не слышал, чтобы говорили так ладно, мягко, хотелось верить каждому слову этого человека, наверное, если бы он вдруг сказал, что солнце чёрного цвета, тысячи людей слепо поверили бы в это!

Но смысл его слов казался Алеку кощунственным. Он содрогался внутренне от суждений Хранителя о Хозяине Ночи, о Воинах Тени, и хотя все речи его о прошлом были заманчивы и казались верны, он боролся с ними внутри себя. Хранитель словно видел это, читая на лице Алека неверие и неприязнь. Он почти ни в чём не убеждал его, только рассказывал. Рассказывал о горах Стегоса… Об оплоте бунтовщиков он говорил, как о сосредоточении Света и справедливости! О Клинке Света, для Алека – человеке, присвоившим себе святое имя чтобы смутить людей и поднять их на борьбу с господином, правление которого – лучшее и благодетельное из тех, что когда-либо знал этот мир!

Алек слушал. Не уходил, хотя ему хотелось. Речи Хранителя были не сладкими, как бывает, а просто чужими. Но он слушал, и думал, что врагов надо знать. Он ничего не может с ним поделать, но знание не помешает. Они ведь наверняка все говорят одно и то же. Против них надо бороться! Надо знать то, что они навязывают другим, и верить, доказательно верить, что это – гнусная ложь!

Он ушёл от него где-то через полтора часа, насытившись клеветой по самое горло. Но сейчас прощальные слова Хранителя и его взгляд, которым он провожал прощающегося юношу, не давали ему заснуть. Как же можно быть таким искусным притворщиком, как?!

Тоска, грусть и всепрощение… Как подлый обманщик, сводящий людей с истинного пути, может так смотреть?!

«Он знал, – думал Алек, – он знал, что я его сдам… Что я пойду и донесу… Но как он мог знать?! Что за глупости! Но он знал… Что я его убью, да…»

Алекрин не жалел о смерти этого человека. Сколько людей по его вине погибло, приняв его обманчивую веру за правильную! Господин строг к тем, кто отрицает его, но милостив к тем, кто отдаёт себя служению ему и благословляет его… Разве это не правильно? Не справедливо? Он делает всё для благополучия своих слуг, а слуги предают его и идут следом за теми, кто зовут себя Светлыми и болтают о мире и Свете…

Да, Алеку не было жалко, что Хранитель умер. Ему было тяжело знать, что эта вина лежит на нём. Было в совсем раннем детстве, когда в его доме завелась крыса. Мерзкая тварь носилась, где хотела, портила продукты и норовила броситься на мать или Алека. Но была слишком умна, и от отца пряталась… И вот однажды Алек затаился, забравшись с ногами на стол и взяв затворку от печки. Крыса его не учуяла, выбралась на середину комнаты, а он её со всей силы ударил и придавил… А после этого очень долго спать не мог, ему всё мерещилась издохшая крыса.

Так и сейчас, прямо перед его глазами был обманщик-Хранитель, называвший себя Светлым, человек, неугодный, несомненно, господину, отступник… Но он был человек, а после доноса Алека он стал хладным трупом. И от этого Алекрин вертелся сейчас в постели, ловя себя на том, что надеется: а вдруг благородный Воин Тени, с которым он имел честь говорить в городе, не отыскал этого мужчину с такими грустными, смотрящими в душу глазами…

– Бред! – он резко сел в кровати. – Я не могу жалеть его! Он – чудовище, как те Стражи, что своими Дарами убивают на войне простых солдат! Нет, нет, хорошо, что я выдал его!

Он тяжело дышал, сидя, потом ложился обратно, прятал лицо в подушку.

Страшнее и тяжелее, хотя и не ненавистнее воспоминаний о Хранителе, были воспоминания о походе в город. На следующее утро после того, как Хранитель покинул их село, проследив за ним предварительно, Алек бросился к каменным стенам. Всё внутри него дрожало от негодования и ненависти. Он почти вбежал в ворота, огибая всадников и повозки, попадаясь людям под ноги. И только оказавшись в стенах города, он немного остыл и остановился.

В нём были тысячи сомнений. А не предаст ли он таким образом Флаю и её родителей? Уж они-то не виноваты, что не смогли сопротивляться притворщику! А за неверие в Хозяина часто страдают те, кто однажды оступился, рядом с кем просто не нашлось человека, протянувшего им руку и вытащившего из этой ямы.

Он брёл по улочкам города, натыкаясь на людей и не зная, как, кому и что ему сказать. Но его подхлестнуло то, что Хранитель этот всё удалялся и удалялся… Надо было торопиться.

Здание, в которое полагалось приносить все вести о тех, кто называл себя Светлыми, было невысоким, в два этажа, выложенное из огромных булыжников, но с цветными витражами в рамах, как то бывает только в богатых домах и в гостиницах с состоятельными хозяевами, и с наружной лестницей. Алек впервые был здесь и робел невероятно.

Он мялся перед лестницей, досадуя на себя, до тех пор, пока из двери не вышел человек в одежде слуги.

– Чего ты тут шатаешься, мальчишка? Делать тебе нечего!? Проваливай отсюда!

Алек сердито посмотрел на него, одновременно ужасаясь себе, и сказал, нахально закинув назад голову:

– Я знаю об одном человеке, который называет себя Хранителем Света! – услышав опасные слова, люди, шедшие мимо него, предусмотрительно отодвинулись и сделали негодующие лица.

– Жди! – бросил слуга и скрылся за дверью. Алекрин перевёл дух: ноги стали мягкими, словно ватными. Слуга вернулся и стал подниматься по ступеням наверх. – Иди за мной.

С трудом переступая ногами по ступеням, Алек шёл за слугой. Холодело в груди, по спине пробиралась дрожь. Всё, не уйти, не убежать, надо сделать то, на что решился. Слуга отворил дверь и кивнул Алеку головой: мол, иди, господ не задерживай, а то у нас за нерасторопность и плетью получить недолго.

Войдя, Алекрин оказался в абсолютно пустом огромном помещении. Даже ковёр не покрывал каменный пол. Опираясь на раму одного из окон, близких к двери, стоял рослый широкоплечий мужчина в доспехах Воина Тени. У Алека даже в мыслях не было, что ему выпадет честь говорить с Воином Тени! Он думал, что будет кто-нибудь из гарнизона города, но чтобы Воин… Раньше только издали удавалось поглядеть на них…

Но Алек был слишком испуган, чтобы глазеть на Воина. Он не знал, как ему вести себя, и потому только низко поклонился, не разгибая спину. Кто бы мог подумать!

– Ты видел Хранителя Света? – требовательно спросил он.

– Да, господин, – едва выдавил Алек. – Он прошёл мимо нашего села дальше, на запад. Это было… совсем недавно…

– И ты пришёл сюда, чтобы сказать о нём? – насмешливо поинтересовался Воин.

– Разве я неправильно поступил, господин? – дрогнувшим голосом спросил Алек.

– Значит, он ушёл на запад?

– К роще, вероятно, потом в лес…

– Хорошо. Ты верно поступил, что рассказал о нём, – Алек услышал звон и его сердце забилось сильнее. Перед ним на пол была брошена золотая монета. – Он останавливался в твоём селе?

Алекрин почувствовал, как капельки пота сползают по лицу. Ведь Воин наверняка почувствует, если он соврёт! А сказать правду… Как можно… Нет…

– В нашем селе нет тех, кто бы доверился его словам,… – с трудом выжал Алекрин, надеясь, что Воин не разгневается на уход от ответа, и зная в то же время, что обязан ответить.

Воин Тени хмыкнул, и сердце Алека мгновенно перестало биться и замерло испуганно. Но ничего страшного не случилось.

– Он будет схвачен. Если кто ещё будет бродить по сёлам, докладывай, как появятся, а не когда уйдут. Ясно?

На пол упала ещё одна монета. Алекрин непослушными пальцами поднял их, деньги были тёплые, словно Воин долго держал их в руках.

– Благодарю, господин,… – Алеку хотелось поднять глаза и взглянуть на Воина Тени, но он справился с собой, боясь навлечь на себя его гнев. Пятясь, он вышел за дверь и едва не свалился с лестницы.

Золотые монеты он видел впервые. Они блестели так радостно, что на какое-то время его покинули все сомнения. Он купил Флае кольцо, широкое, с узором, хотя и медное, и вернулся домой через рощу, закопав в укромном месте оставшуюся золотую монету и множество серебряных – сдачу с купленного колечка.

«На эти деньги куплю себе оружие, – подумал он, – и пойду на войну!»

В тот день он был на подъёме, весел и открыт. Он стал владельцем такого богатства, на которое отец его с матерью никогда бы не наработали! Две золотые монеты – всего за несколько слов…

Только потом пришла мысль: тебя купили, Алек. За две золотые монеты купили твою свободу, твоё право, тебя всего. Сказали: приходи и доноси, – и ты уже никуда не денешься… Будешь приходить, получать своё золото и ненавидеть его…

Ненависть к полученному золоту пришла позже. Он не мог думать о нём, не мог вспоминать о Хранителе и Воине Тени. Много позже, незадолго до того, как он выполнил свою мечту и ушёл воевать, в село приходил ещё один Хранитель. Совсем молодой, с простоватым лицом, сильно хромавший на левую ногу. Алек знал о нём, но не пошёл в город. Он почувствовал себя взрослее этого мальчишки, которого самого обманули и заставили нести людям этот обман. Ему стало жалко доверчивых грустных глаз и открытой улыбки.

И ему стало ненавистно ощущать себя доносчиком.

Каждый раз, когда он вспоминал Воина Тени и себя перед ним, он думал, что никогда не будет ни перед кем пресмыкаться. Ни за что. В первый раз он даже не ощутил всей своей ничтожности, знание это пришло к нему потом. Но зато как он страдал от этого, когда осознал!

Нет, он не будет доносить. Настанет миг, и он будет сам в силах вырезать эту заразу с лица мира. А пока – нет!

Флая почти на следующий день кинулась на него с невнятными обвинениями. Это было в роще, на любимом месте их свиданий.

– Зачем ты ходил в город, Алек?! – возмущалась она. – Алек, как ты мог! Алек!…

Он делал вид, что удивлён и оскоблён, поражаясь, как не краснеет от своего обмана.

«Но ведь так ей будет проще, – думал он, – а то она будет зря волноваться из-за того Хранителя!»

И Алек сказал ей, что ходил покупать ей кольцо. Якобы чтобы подарить на венчание. Но раз уж она вытянула из него это сейчас, то он сейчас ей и подарит…

Обман удался. Но груз его лишь ненадолго спал с плеч Алека.

И сейчас Алекрин по-прежнему лежал, зубами впившись в подушку, переживая заново ненависть, бессилие, ничтожность и предательство по отношению к Флае.

«…никогда не буду ни о чём жалеть! – в исступлении думал он. – Я стану тем, кто никогда не жалеет! Иначе можно сойти с ума!…»

* * *

Алекрин исполнил своё желание. Через два года он покинул родное село, надеясь вернуться сюда настоящим героем. Он ушёл не один – его жажда подвигов и славы утянула с ним одного из его приятелей, юношу по имени Эльшар. Алек с радостью потратил те проклятые золотые на оружие – себе и ему. Эльшар и не ждал такой благотворительности…

Флая прощалась с ним и плакала.

– Зачем ты уходишь, Алек? Там тебе будет лучше, чем здесь? Алек, одумайся! Я ведь люблю тебя!

Они были уже повенчаны. Но свадьбу Алек отложил.

– А вдруг, я не вернусь с войны? – сурово спросил он. – Я не хочу, чтобы ты осталась вдовой.

Флая рыдала по нему, как по мёртвому. Она чувствовала, как ей тяжело будет оставаться одной. Когда Алек и Эльшар ушли в город записываться в солдаты, мать подошла к ней и сказала тихо:

– Да не горюй ты о нём. Душегуб он, душегубом и останется.

Поражённая внезапными страшными словами матери, Флая обернулась к ней:

– Да что ж ты говоришь, мама?!

– Да добрые люди сказали, – хмуро ответила мать. – Сдал он Хранителя того, сдал. Затем в город и ходил. Да Свет его осудит, но смерть на нём уже есть одна…

– Неправда! – крикнула Флая. – Алек! – закричала она вслед, но они были уже далеко и не слышали. – Алек!!!

– Не кричи, безумная! – зашептала мать. – Родители-то его не знают! Пойдём, домой пойдём…

И увела её в дом. А вскоре Флая сбежала из села, чувствуя за спиной пересуды и толки. Она искренне любила Алека, хотя и знала, и раньше знала, что он не зря ходил в город, но не хотела верить.

И только мать её, вечерами смотревшая на дорогу, ожидая, что дочь вернётся, знала то, что никому не раскрывала за вечерними посиделками.

Был у Флаи ребёнок от Алекрина. Он должен был родиться через пару месяцев, и живот у неё был уже хорошо заметен… Но это не испугало её, не хотела она слышать за спиной шёпот о себе… И мать тихо молилась за свою дочь, за внука, которого, неизвестно, увидит ли, и за Алека – пусть Свет укажет ему верный путь, пусть он бросит эту войну, поймёт правду и встанет на сторону Силы Дня. Тогда, может, искупит и вину за смерть несчастного Хранителя…

* * *

Алек мечтал о войне с таким остервенением, что не мог думать ни о чём другом. В день, когда они с Эльшаром пришли в город, записи не велись, но возвращаться было нехорошо, и они решили переночевать одну ночь в постоялом дворе.

Эльшар ушёл вниз, играть в крефт. Мало кто из парней в их селе мог его переиграть, может, им повезёт, и они подкопят ещё денег… А он лежал на кровати, положив руку на холодную сталь купленного меча, и пребывал толи в воспоминаниях, толи вовсе в забытьи…

У него не пропадало желание идти на войну никогда. Но был миг, когда оно ослабело – почти сразу после того, как он говорил с Воином Тени. Когда бессонницы прекратились, он стал думать: а не уступить ли Флае? Подождёт эта война ведь…

Но в такие моменты вспоминались золотые монеты, Хранитель, Воин Тени – и сомнения становились сильнее. Прекратились они после прихода в село человека в чёрном капюшоне. Это случилось не многим позже того, как Алек продал жизнь Хранителя.

Простолюдины называли их испытателями. Испытатель проверял, насколько верны люди Хозяину в том или ином селении. Не было странным, что такой испытатель пришёл к ним в село после того, как Алекрин невнятно ответил на вопрос Воина.

Он побывал в разных семьях, везде его встречали, как высокородного господина, а он прислушивался и принюхивался даже к тому, как мыши скребутся в подполах… Когда он был в доме Флаи и её родителей, Алек чуть с ума не сошёл от волнения. А вот к ним в дом заглянул только мельком, принять угощение отказался, и только цепким взглядом впивался в лицо Алека.

Вообще-то Алек собирался убежать на то время, когда он будет у них, но не успел, а уходить сразу было дурным тоном. Он сидел на кровати, стругая что-то из деревяшки, но руки у него дрожали, и ничего не получалось. Выждав, сколько мог, он постарался, не привлекая к себе внимания, уйти.

Снаружи был уже вечер, и в рощу Алек не пошёл, а просто двинулся по сельской улице, прислушиваясь к запаху сена и молока, и отгоняя мрачные мысли.

Он не услышал шагов. Испытатели почти никогда не ездили верхом, и этот не был исключением. Он оказался рядом, и Алек понял, что ему никуда не деться. На всякий случай ещё раз поклонился испытателю и с волнением прислушался к словам, донёсшимся из-под капюшона.

– Ты принёс весть о Хранителе в город?

– Да, господин, – тихо ответил Алек.

– Хорошо. Это признак верности. Не так много верных Хозяину на его землях…

– Это неправда, господин! Мы все ему верны, и…

– Тш! – Алек заметил под тенью капюшона усмешку. – Не будь ослеплён верой в это. У нашего господина много врагов, и они прячутся, притворяются верными, но отвернутся сразу, как это станет им выгодно. Я рад, что ты в таком юном возрасте эту веру хранишь.

– Это долг любого, – сказал Алекрин, действительно веря в эти слова.

Испытатель помолчал немного и громко спросил:

– Служить пойдёшь?

– Пойду, господин! – с готовностью отозвался Алек.

– Хорошо. Служи верно. Таких, как ты, быстро находит награда.

Алекрин понял, что разговор окончен, и поклонился уходящему в ночь испытателю.

«Как Хранитель, ночью», – подумал он, и ему опять стало неприятно, но теперь он уже точно знал: война – это та стихия, в которой он непременно себя проявит. Так должно быть!…

И вот сейчас он совсем близок к этой цели.

– Скорее завтра! – взмолился он, обращаясь к стене. – Скорее завтра!

* * *

У него был не только меч, не очень хороший, но не дешёвка. Из деревни он принёс с собой лук, крепкий, добротный – его делал отец. Когда было разрешено охотиться – отец Алека был тогда совсем молод – охотой добывали себе средства на жизнь многие. Лук Алека не был вычурным, и сделан был не самым великим мастером, но был послушен во всём. Алек навострился стрелять из него так метко, как не умел даже отец. Он рассчитывал силу ветра, направление, всегда принимал во внимание длину стрелы, оперение, наконечник… Хотя можно было пойти в солдаты и без оружия, тем, на кого не приходилось переводить казённые вещи, меньше перепадало от командиров – это было общеизвестно. Поэтому Алек и решил: лучше сразу показать себя хорошо. И присоветовал Эльшару не стесняться, что его оружие куплено на деньги Алека.

– Мы же друзья, – спокойно и без особых чувств сказал он. – Не стесняйся брать мои деньги. Если у меня будет нужда, я обращусь к тебе.

Но Алек чувствовал, что нужды у него не будет.

За столом, поставленным прямо под открытым небом, сидело двое. Один, судя по всему, офицер, второй – пониже чином, но иногда наклонявшийся к уху первого и дававший какой-то совет.

Эльшар робел. Алек – нет. Подошёл первым, показывая пример другу, поклонился – отдавать честь пока не должен был, ведь не солдат ещё.

– Хм, – сказал офицер. Второй поднялся тряхнул Алека за плечо, рассматривая, заглянул в рот, как лошади, одобрительно покосился на оружие.

– Своё? – спросил он, не требуя ответа. – Правильно. Годится, – обратился он к офицеру. – Имя?

– Алекрин Ат Лав.

Больше его ничего не спросили. Эльшар и кто-то постарше, без оружия, подходили следом, а Алек стоял в стороне. Всё происходившее не было торжественным, пафосным. И грубое «годится», сказанное солдатом офицеру, чтобы тот, грамотный, пометил галочкой что-то у себя в бумагах, перевернуло сегодня его жизнь. Эльшар и второй, со смешным именем Мруфа, подошли к нему, бледные и взволнованные. Эльшар широко улыбнулся и подмигнул, но вымученно. А Мруфа, судя по всему, просто был испуган.

– Идите в казарму, – солдат кивнул головой на длинное одноэтажное здание, крашеное в жёлтый грязный цвет. – Сегодня-завтра отправитесь на границу.

Никакой учёбы, муштры – ничего. Не та ситуация. Всё учение будет там, во время сражений и стычек. Лучше ученики выживут, худшие – умрут.

В огромном длинном холодном помещении было много людей, в основном, немногим старше Алека и Эльшара. Они сидели кучкой на жёстких кроватях и полу, о чём-то шумно разговаривая.

Алеку стало немного неуютно. Здесь не пахло грядущими подвигами. Пахло чем-то сгоревшим, потом и деревом. Он бросил вещи на первую попавшуюся койку и, не знакомясь с будущими товарищами, рухнул сверху.

Общительный Эльшар мгновенно направился налаживать отношения, утянув за собой стеснительного и робеющего Мруфу.

«Будет, всё будет, – уверенно подумал Алек. – Будет, как я хочу! Как я!»

* * *

Спустя несколько недель он ощущал себя выжатым, как тряпка. Война только краем промелькнула у него перед носом, новичкам не давали развернуться, шпыняли, кричали на них, в свободные часы их командир от нечего делать устраивал смотры и колотил палками всех, кто недостаточно втягивал живот или расправлял плечи.

Однажды он прошёлся по спине Алека, просто потому, что ему не понравился его взгляд. Алек к изумлению всех, кто был поблизости, вырвал палку из рук командира, швырнул в сторону и сказал, что бить себя ни за что не позволит.

Командир задохнулся от негодования и едва не влепил Алекрину пощёчину, но занесённая рука так и не достигла лица Алека. Он прорычал угрозу и заорал на кого-то другого. С тех пор жизни Алеку в их полку не было. Ночами хотелось выть – он лежал, уткнувшись лбом в скомканные в комок вещи, служившие ему подушкой, и, если было слишком тяжело, зубами вгрызался в жёсткую ткань.

«Флая была права, – думал он. – Что эта война? Почему я не послушал её?»

Но в то же время его мучили и другие мысли:

«Я давал себе слово, что стану тем, кем хочу! Неужели, я откажусь от него? Неужели, я зря терплю всё это?»

Он был близок к разочарованию, заодно с ним Эльшар, тихонько винивший Алека в том, что тот притащил его на эту дурацкую войну с собой, когда неожиданно гарнизон Светлых оказался близко к их полку. Их в срочном порядке подняли на ноги, дали краткий инструктаж и выставили против опытных Стражей, чтобы не пропустили тех глубже, пока не прибудут отряды Воинов Тени.

У Алека кровь кипела в венах. Но держаться им пришлось недолго, а противников их небольшому отряду так и не досталось. Стражи не нападали на простых людей, они ждали Воинов Тени, изо всех сил избегая смертей простых людей. Но Алеку всё это казалось не так, он думал, что это трусость, а от Воинов Тени, сильнейших противников, они просто не смеют бежать…

Воины Тени подоспели быстро. Алек с Эльшаром как раз засели за небольшим холмиком, молча дуясь каждый на своё: один на то, что судьба не даёт ему возможность показать себя, другой – на то, что зря пришёл на эту войну.

Они услышали чей-то крик и звон мечей. Алек перевернулся на живот, осторожно высунул голову из укрытия и восхищённо присвистнул. Совсем недалеко от них сражались двое: Воин Тени и Страж. Алек с трудом заставил себя затаиться и краем глаза наблюдать за сражением. Эльшар с такой же жаждой ничего не пропустить всматривался в происходящее рядом.

Воин Тени и Страж были полными противоположностями. Сияющие доспехи Стража и чёрные – Воина, обнажающие смуглые руки с переплетением чёрных лент татуировок. Страж дрался легко, плавно, и лицо его было спокойным. Движения Воина – редкие и резкие, основанные на силе, а не на ловкости. Он весь горел яростью и жаждой крови.

Звон мечей ласкал слух Алека. Он зажмурился, мечтая самому сражаться также, истово, яростно, мастерски…

– Смотри, смотри! – зашипел Эльшар, теребя его за плечи. Алек распахнул веки, и его пальцы нервно загребли сухую землю. Страж сильно ранил Воина, кровь из пробитых в груди доспехов лилась почти ручьём. Воин шатался, но продолжал бить. Страж отмахнулся от удара и вновь вонзил ему меч в грудь.

– Проклятье! – выругался Алек, выпрямляя спину.

– Идиот! – воскликнул сдавленно Эльшар. – Заметит же!

Руки Алека действовали быстрее мыслей. Привычным движением он вскинул лук и наложил стрелу на тетиву. Прищурил один глаз, метясь в горло вытаскивавшего меч из тела Воина Стража.

Эльшар, затаив дыхание, следил за другом.

Алек ловил ветер. Стрела должна ударить ровно в горло, не промазать, не скользнуть по доспехам. Метко и быстро, как в дремлющую на ветке птицу…

Страж заметил лучника и обернулся. Всё происходило почти мгновенно. Страж с горечью подумал, что ему придётся убить невинного человека, попросил у Света прощения для заблудшего юноши, не увидевшего в Хозяине зло, и вскинул руку, призывая Дар. Воздух помутнел около его руки и метнулся к Алеку. Эльшар кинулся на землю, закрывая руками голову. С криком Алек спустил тетиву, чувствуя смертельную опасность. Но увернуться от Дара Стража у него не было времени. В тот миг, когда его стрела вонзилась в горло Стража, и он упал, захлебнувшись кровью, горячий воздух окружил Алека. Немыслимый жар просачивался в его тело, было ощущение, что он весь горит.

Эльшар увидел клубящийся вокруг друга дым. Жар был ощутим даже ему. Алекрин изогнулся, закидывая назад голову, но не закричал, а только слабо застонал и повалился назад. Эльшар не сразу решился пододвинуться к нему, а, оказавшись рядом, не узнал друга. Солдатская форма на нём тлела, как от огня, и местами была прожжена, но кожа почти не пострадала. Только потемнела, как будто от загара, но слишком ровным и медным был этот загар. Волосы, брови, ресницы стали белыми, как снег в середину зимы. Эльшару показалось сначала, что он не дышит, но вот ресницы дрогнули.

– Алек! Ты жив? Алек! – осторожно коснулся его Эльшар и едва не отдёрнул руку – такой он был горячий.

– Я его убил? – хрипло спросил Алек, открывая глаза. – Он мёртв?

– Мёртв! – кивнул Эльшар. – Алек, ты… С тобой…

– Я хочу посмотреть,… – пробормотал Алекрин, садясь. Одежда обгоревшими лоскутами падала с его плеч. – Поможешь мне?

– Ужас какой, – пробормотал Эльшар, подхватывая его и подставляя плечо. – Он Дар призвал свой проклятый…

Алек оказался рядом с двумя телами. Мёртвый Воин Тени и Страж, убитый простым солдатом… Стрела торчала у него из горла.

Обессиленный Алек вновь упал, ударившись головой о землю. Эльшар нагнулся над ним, чувствуя страх. Его друг избежал Дара! Дара Стража! Да ещё и убил его, хотя ни один простой солдат не может победить Стража! Только Воины Тени настолько сильны, чтобы…

До сих пор осталось ощущение, будто горит всё тело. Хотелось плакать, но Алек сдерживался: он – победитель! И это того стоило…

Топот копыт заставил его открыть глаза. Сквозь мутную дымку он видел двух всадников, остановившихся прямо перед ним. Эльшар мгновенно вытянулся по струнке.

– Что здесь произошло? – прогремел вопрос. Алек сморгнул, чтобы избавиться от пелены перед глазами. Оба всадника были Воинами Тени, но Алек плохо мог разглядеть их. Он напрягся, заставляя себя приподняться. – Кто убил его? – он мотнул головой на Стража.

– Я, – хрипло выдавил Алек. – Я убил…

Эльшар заколебался, но всё-таки помог другу подняться. Алек с трудом стоял на ногах. Воин направил коня ближе, внимательно разглядывая Алека неприветливым взглядом. Потом перевёл глаза на тело Стража.

«А солдат не врёт, – подумал он. – Пристрелил Стража, как дичь. Неплохо».

Второй Воин спешился и остановился напротив Алека. Он был лишь немного выше, но Алек мгновенно почувствовал себя маленьким, как тогда, в городе. Воин провёл рукой перед его лицом, и Алек вздрогнул от обдавшего его холода. Но холод был приятен – после того жара, который настиг его с Даром Стража.

– Он должен был умереть, – коротко сказал он первому Воину. – После таких Даров не выживают.

– Я заметил, – они совершенно не обращали внимания ни на Алека, ни на Эльшара. Воин выдернул стрелу из горла Стража и покрутил в руках и переглянулся с вторым. – Возвращайся в лагерь, – бросил он Алеку. – Ты будешь представлен к награде. Нам нужны воины, невосприимчивые к Дарам, – они вскочили на коней и умчались так же быстро, как и появились. Алек растянул треснувшие от жара губы в победной улыбке.

– Поздравляю, Алек, – Эльшар осторожно убрал руку с его спины, но Алек словно не нуждался больше в поддержке. – Наверное, тебя заберут в особый отряд. Говорят, там лучше живётся…

– Да какая разница, – махнул рукой Алекрин. – Эльшар, ты будто не понимаешь! Я Стража убил! Стража! – он расхохотался, закрывая руками лицо. Боясь, как бы безумие не настигло его друга после Дара, Эльшар осторожно отодвинулся в сторону.

Алек наклонился и, подцепив узел на шнурке Стража, сдёрнул его с руки. Сминая в руках белую верёвочку, он жмурился и бормотал что-то себе под нос.

– Алек, ты…

– Всё в порядке, – Алек внезапно ответил спокойно и ровно. – Поможешь мне добраться до лагеря, Эльшар? Я… не очень хорошо себя чувствую.

* * *

В палатке раненых ему сразу сказали: нечего, парень, тебе здесь делать. Мы накладываем повязки, а не спасаем от Даров. Однако его всё-таки положили в лазарет, так как на ногах он почти не стоял. Девушка в белом, осматривавшая его, с улыбкой заметила:

– Да ты цел, не волнуйся. Только вот любимая тебя не узнает, когда вернёшься.

Алек провёл рукой по поседевшим волосам. У него были короткие тёмные волосы, стриженные по-солдатски, а сейчас даже седыми их не назвать. Они просто белые-белые, каких ни у кого он не видел…

– Узнает, – возразил он. – Она меня любит!

– Как тебя не любить, – рассмеялась девушка. – Я скажу, чтобы тебя не беспокоили, но лечить тебя мы не можем… Как же тебя угораздило – под Дар попасть?

– Убил я его, – похвастался Алекрин.

– Кого? – удивилась девушка.

– Да Стража. Вон, смотри, – он вытянул из кармана белый шнурок. – А он меня – не убил!

Она встревоженно посмотрела в его довольное лицо и выдавила улыбку:

– Ну ты герой, солдатик… Сам-то выйти сможешь?

– А то, – Алек заметил странное выражение её лица, поднялся и быстро вышел, пошатываясь.

«Половина армии верит в то, что Стражи – Светлые… Как можно сражаться за Хозяина и не верить в него! – думал он сердито. – Я докажу им! Я всё могу сделать, и я это докажу!»

* * *

Как только он поднялся на ноги, ему дали офицерский чин и выплатили деньги. Сначала он хотел отложить их, чтобы потом привезти домой, но соблазн взял верх, и, попросив небольшой отпуск, он уехал в ближайший город хорошенько там покутить.

Вернулся он уже не в их полк, а в особый отряд, в котором ему не слишком нравилось. Он был здесь самый молодой, и единственный, у кого на счету был настоящий Страж, и с первого дня стало ясно: с ним не собираются считаться. Убийство Стража считали чудом, а из-за молодости вовсе не принимали всерьёз.

Алеку в их части лагеря было душно, и часто он удирал оттуда, возвращаясь в свой полк, просиживая у костра с Эльшаром или просто бродя по лагерю. Опять душевный подъём сменился упадком, он снова начинал думать о возвращении домой.

И хотя офицерские нашивки на его форме по-прежнему блестели, взгляд померк и надежда на героическое будущее вновь отошла на второй план.

«Что же это за война? Всё равно, против Стражей не каждый способен сладить! А Воины Тени справляются сами, используя солдат, как пушечное мясо!» – думал он, но свои мысли тщательно скрывал. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь узнал о его претензиях к Воинам Тени.

Однако об их особом отряде всё-таки не забыли. Наступил день, когда им был прочитан приказ, и они были отправлены на поиски лазутчиков со стороны Стражей. Те изредка проводили вылазки, определяя расположение и численность полков, на самом деле, больше чтобы обойти их, а не атаковать, но представлялось всё, конечно же, по-другому.

Алек думал, что это настоящий шанс. Ещё один Страж на его счету – и его начнут по-настоящему уважать. Он докажет, что та смерть – не случайность, а то, что Дар не убил его – не простой знак!…

Они разделились на небольшие группы и прочёсывали всё вокруг. Алек, с волнением прислушиваясь к любому шороху, следовал последним, перед ним шли немногим старше его диковатый ламардец, невиданной силы, но недалёкого ума и непонятно каким образом очутившийся в отряде бывший разведчик, трусоватый, но хвастливый, и которого Алек терпеть не мог.