Текст книги "Оленин, машину! 2 (СИ)"

Автор книги: Дарья Десса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Глава 15

Староста Гун Чжэн стоял передо мной, нервно потирая руки, будто их сводило от холода, хотя утро выдалось тёплым. Его взгляд метался, то прячась за прищуренными веками, то опускаясь куда-то вниз, к сухой потрескавшейся земле. Я спросил его, специально растягивая слова, чтобы он лучше понял суть вопроса.

– Скажи, откуда в деревне кусок американского парашюта?

Гун Чжэн запнулся, будто пытался придумать ответ на ходу. Потом, слабо разведя руками, ответил:

– В тайга. Там, – он неопределённо махнул рукой куда-то на юго-восток.

– Кто нашёл? – я поднял бровь.

Староста опустил глаза, закусив губу, и пробормотал:

– Из нашей деревни… Хуа Гофэн. Он охотиться, рыба ловить.

В это время из «Виллиса» вышел Добролюбов. Видимо, не выдержал нашего непонятного разговора. Мы же ехать собирались, а тут… Медленно направился к нам, жёсткий взгляд вперился в китайца.

– Что тут происходит? – спросил он.

Я поднял руку, жестом давая понять: «Подожди». Лейтенант нахмурился, но послушно отступил, достав из кармана сигареты. Зажигалка щёлкнула, тонкая струйка дыма поползла вверх, Добролюбов отошёл чуть в сторону, молча наблюдая.

Я бросил взгляд на Кейдзо, потом снова на старосту.

– Хуа Гофэн, говоришь? Где он?

Гун Чжэн замялся, глаза снова забегали.

– Он… Уйти на рыбалка.

– Рыбалку? – Кейдзо тихо усмехнулся, скрестив руки.

– Да-да, на озеро Ханка. Тут недалеко, – и снова жест в ту же сторону.

Я сделал шаг ближе к старосте, чувствуя, как тот нервничает всё больше.

– Ты понимаешь, староста, что американский парашют в этом районе – штука неслучайная? Ты уверен, что не знаешь ничего больше? Подумай внимательно. От твоего ответа очень многое может зависеть.

Он замотал головой.

– Нет, нет! Клянусь! Просто Хуа Гофэн в тайга!

– Слышишь, командир? – не выдержав, сказал Кейдзо. – Если нужно, могу лично поискать этого охотника. Из вас всех я ведь единственный, кто знает китайский.

– Найдём его, – отозвался я, не отрывая взгляда от старосты. – А ты, Гун Чжэн, лучше подумай хорошенько. Если всплывёт, что ты нас водишь за нос…

Я не закончил фразу, но староста и без того понял. Кивнул так быстро, что шея, казалось, заскрипела.

– Я честен, честен перед вами!

– Посмотрим, – бросил я, отступая на шаг. Кейдзо тихо фыркнул, староста вжался в себя, а Добролюбов затушил сигарету носком сапога и хмуро посмотрел на меня.

– Всё? – спросил он коротко.

– Пока что да, – ответил я. – Но это не конец.

Я кивнул Добролюбову и Кейдзо, указывая взглядом на небольшую рощицу в стороне от деревни.

– Пойдём, поговорим, – сказал тихо, обернувшись к старосте. – Ты стой тут. Никуда не уходи!

Гун Чжэн даже не пошевелился. Он не смотрел мне в глаза, но было очевидно: убегать не собирался даже. Видимо, понимал, что любое движение в сторону станет для него фатальным, поскольку бойцы отряда, не дождавшись отправки, выбрались из студебеккера, чтобы размяться. Но оставались рядом с машиной. Пусть они сделали это без приказа, но я, как самый старший и опытный офицер (учитывая мою прошлую жизнь, само собой) понимал: парни опытные, как надо себя вести на чужой территории знают.

Мы отошли в тень деревьев, подальше от «Виллиса» и цепкого взгляда старосты. Добролюбов первым нарушил молчание, вытирая пот со лба.

– Алексей, что думаешь? Этот хитрый лис что-то явно недоговаривает.

– Согласен, – подал голос Кейдзо, скрестив руки на груди. – Американский парашют в этой глуши – это не просто находка. Если Хуа Гофэн действительно его нашёл, теперь нам надо с ним побеседовать.

Я кивнул, думая над словами обоих.

– Пока всё слишком расплывчато. Староста явно боится за свою шкуру, но не факт, что он сам знает больше, чем сказал. Нужно искать Хуа Гофэна.

Добролюбов посмотрел на меня с лёгкой усмешкой.

– Думаешь, он просто рыбачит?

– Может быть, – отозвался я сухо. – Но всё это кажется мне странным. Тайга, американский парашют… В этом явно нужно разобраться.

Кейдзо нахмурился.

– Не исключено, что парашют действительно случайная находка. Но кто-то должен был его сбросить. Это след. И, возможно, не единственный.

Я задумался на секунду, потом бросил взгляд в сторону «Виллиса».

– Предлагаю вариант. Я и Кейдзо пойдём в деревню, старосту возьмём с собой. Узнаем у местных, что знают про Хуа Гофэна. Ты, Сергей, останешься здесь. Если услышите выстрелы, спешите к нам на помощь. Но, думаю, обойдётся без этого.

Оба кивнули. Добролюбов махнул рукой, закуривая новую сигарету.

– Принимается. Действуйте.

– Есть, командир, – сказал я, глядя на деревню.

Староста по-прежнему стоял возле машины, не двигаясь, будто боялся, что каждый его шаг будет неверным. Мы с Кейдзо подошли к нему. Чтобы всё китайцу всё было предельно понятно, я попросил японца переводить. Гун Чжэн получил приказ отвести нас к дому того охотника. Староста, пожав плечами, мол воля ваша, развернулся и потопал в Эрренбан.

Идти до деревни было близко – мы отъехали от неё всего на пару сотен метров. Взяли старосту с собой, он шёл впереди, понуро глядя под ноги. Центральная улица деревни была пустынной, лишь в нескольких окнах виднелись лица, осторожно выглядывающие из-за занавесок. Мы свернули налево, потом ещё раз направо и остановились возле скромной хижины с крышей из тростника.

– Здесь живёт Хуа Гофэн, – пробормотал Гун Чжэн, показывая на дом.

Двор оказался таким же убогим, как и дом. Пара кур носилась под ногами, в углу на верёвке висело застиранное белье. Мы подошли ближе, и из здания выбежала женщина. Лет сорока, худощавая, с плоским лицом, глазами-щёлочками, худощавая и очень подвижная, с крупными натруженными кистями рук. Она быстро кланялась, тихо и испуганно залопотав что-то на своём языке.

Гун Чжэн, сделав шаг вперёд, повернул голову к нам.

– Это Минпо, жена Хуа Гофэна. Говорит, что мужа сейчас нет дома, и она за это очень извиняется.

Я нахмурился, разглядывая женщину. Она выглядела действительно напуганной, но я не мог быть уверен, что её страх связан только с нашим появлением. Возможно, она что-то скрывала.

– Спроси её, когда он вернётся, – бросил я старосте.

Тот, мгновенно став строгим, обратился к женщине. Минпо снова залопотала, бесконечно вытирая руки о подол.

– Говорит, что он ушёл рано утром, перед рассветом, – перевёл японец. – Сказал, что пойдёт на озеро, рыбу ловить.

Я посмотрел на Кейдзо. Он не сводил глаз с Минпо, словно пытался понять, врёт она или говорит правду.

– Рыба, говоришь? – спросил я, потом обернулся к старосте. – А она точно знает, где он?

Гун Чжэн замялся. Спросил, получил ответ.

– Ну, Минпо обычно всегда правду говорит. Я давно её знаю. Насчёт рыбалки да, взял сеть, удочки. Обычно он возвращается ближе к вечеру.

– Странно это всё, – заметил стоявший рядом Кейдзо.

– Спроси её, откуда взялся парашют.

Минпо быстро-быстро заговорила. Японец слушал, прищурив и без того неширокие свои глаза. Потом перевёл слова китаянки: её муж, Хуа Гофэн, местный охотник и рыболов. Он иногда уходит в тайгу на несколько недель. Потом возвращается с добычей. Добывает шкурки: соболь, куница, белка. Неделю назад приволок большой белый тюк. Оказалось, – чистый шёлк, и Минпо испугалась, что муж кого-то убил и обокрал. Но он ей рассказал: нашёл в лесу, там ещё были верёвки, он их в сарае оставил. И ремни.

«Парашютные стропы и подвесная система», – догадался я.

Ещё была сумка.

– Какая? Покажите, – потребовал я, встрепенувшись.

Минпо сбегала в покосившийся сарайчик, вынесла оттуда охапку барахла, положила на землю. Я присел на корточки, стал рассматривать. Практически сразу стало понятно: всё вместе когда-то было Pack type (S) – парашютом-сидением. Вон пряжка, к которой крепились ремни безопасности. На ней выбита надпись с стрелкой вправо: «Turn to unlock» и ниже «Press to release». Да ещё нашивка с полустёртыми надписями – указанием компании-изготовителя, техническими параметрами. Сомнений в том, что это американский военный парашют (он был цвета хаки) у меня не осталось. Теперь следовало найти Хуа Гофэна, чтобы тот показал место, где нашёл эту вещь.

Я оставил Кейдзо вместе со старостой в доме охотника, сам быстро вернулся к отряду и обо всём доложил Добролюбову. Конечно, в его глазах я всё больше выглядел не как простой водитель, а как полковник СМЕРШ из Центра. Но, чтобы не заставлять опера чувствовать себя обделённым вниманием, продолжал для него играть роль подчинённого старшины.

Лейтенант, выслушав меня, принял решение вернуться в деревню. Только не к амбару мы поехали, а встали на небольшом поле на окраине. Оттуда до дома охотника было метров сто, не больше. Расположились и стали ждать его возвращения в надежде, что на рыбалку Хуа Гофэн не тратит по нескольку недель.

Я всё думал о том, откуда в китайской тайге мог взяться американский парашют. Эта находка казалась странной и неуместной, словно вырванной из совсем другого времени и места.

Очевидно, это не мог быть истребитель: у них ограниченный радиус полёта, и они редко долетают до таких глубин материка, особенно в условиях текущей войны. Да и сам факт, что американские авианосцы могли бы оказаться так близко к побережью Китая, казался невероятным. Они прекрасно понимают: этот регион входит в нашу сферу влияния.

К тому же американцы вряд ли рискнули бы войти в воды Японского моря. Это было бы самоубийством. Территория буквально кишит японскими военными кораблями, а их авиация контролирует всё воздушное пространство. Для флота США это не просто опасно – это смертельно.

Что же тогда? Шпионская операция? Или, быть может, обломки какой-то давно забытой миссии, оставшейся вне официальных отчётов? Может быть, США действительно помогало кому-то в Китае? Например, войскам Гоминьдана под командованием Чан Кайши. Американцы уже давно открыто поддерживали его режим в борьбе с японцами, предоставляя всё, от военных консультантов до вооружений.

«Предположим, – размышлял я, – это была поддержка в виде продовольствия, медикаментов или оружия с боеприпасами. Возможно, транспортный самолёт сбросил груз в этом районе. Это бы вполне укладывалось в картину происходящего. Но тогда бы Хуа Гофэн принёс не кусок парашюта, а что-то более существенное. Патроны, консервы, бинты… хоть что-то, что могло бы пригодиться в хозяйстве или выжить в условиях войны. Зачем ему просто тряпки и ремни с верёвками, если он стал хозяином сокровища? Нет, в этом была какая-то странность».

Если этот парашют действительно был частью сброса, то где остальное? Может быть, груз захватили хунхузы, а крестьянам достались лишь обрывки? Или, быть может, сам сброс был неудачным, и большая часть ушла в реку или тайгу, где её уже никто не найдёт?

– Если это всё-таки помощь Чан Кайши, то она не должна была оказаться так далеко на севере, – пробормотал я, обращаясь скорее к самому себе. – Его войска большей частью сосредоточены на западе Китая, ближе к Бирме и Индии. Разве что самолёт сбился с курса…

Чем больше я размышлял, тем запутаннее становилась ситуация. Однако всё указывало на то, что американский парашют – это ключ к какой-то более крупной загадке.

Глава 16

Хуа Гофэн вернулся домой поздно, ближе к полуночи. Усталость читалась в каждом его движении: шаги были медленными, плечи, – на левой свисала влажная сеть, – опущены. В руках он держал корзину, полную рыбы, которую, судя по запаху, недавно добыл в озере. Видать, сидел до самого заката, чтобы наловить побольше. Подойдя к деревянному пеньку во дворе, он бережно поставил корзину на землю и, тяжело вздохнув, сел.

Мы наблюдали за ним из укрытия у соседнего забора, ждали подходящего момента. Но тот даже не вздрогнул, когда мы шагнули вперёд. Было ясно – он заметил нас давно. Возможно, его насторожил отблеск фонарика, который мы иногда зажигали, чтобы посмотреть на часы, может, мы выдали себя шорохом обуви или движением в тени. Для охотника всё это – знаки, притом важные.

Добролюбов вышел к нему первым, держа фонарик перед собой так, чтобы свет падал на туловище рыбака, не слепя его глаз. Этот манёвр выглядел внушительно: освещённая фигура с раскрытой кобурой выглядела угрожающе в ночной тишине.

– Я лейтенант СМЕРШ Добролюбов, Красная Армия, – спокойно, но жёстко произнёс командир, остановившись на шаг от сидящего.

Охотник медленно поднялся с пенька. На его лице не было испуга, скорее – лёгкая насторожённость. Он поклонился, как это принято у китайцев, сложив руки у груди и наклонив голову. Заметив подошедшего со стороны Кейдзо, чуть нахмурился, но тут же брови разгладились – не привык китаец показывать свои эмоции. К тому же давно понял: в общении с японцами это смертельно опасно.

– Как тебя зовут? – спросил опер, не отрывая от охотника взгляда. Надо было удостовериться, что это он, хотя староста, шедший с нами, уже это подтвердил.

– Хуа Гофэн, – тихо, но уверенно ответил тот, посмотрев на нас. Увидел старосту, чуть заметно ему кивнул.

Тянуть время мы не собирались. Каждая минута могла быть на счету, учитывая недавнюю стычку с хунхузами и загадочный кусок американского парашюта, который странным образом оказался у этого человека.

– У нас к вам серьёзный разговор, – сказал Добролюбов.

Хуа Гофэн кивнул.

– Прошу в дом, – произнёс он, слегка махнув рукой в сторону входной двери.

Мы втроём – Добролюбов, Кейдзо и я – двинулись следом за ним. Хижина изнутри оказалась ещё меньше, чем выглядела снаружи: в две комнатки, с дощатым полом. Из второй комнатушки выглянула встревоженная жена охотника. Он сделал ей знак рукой. Мол, всё нормально, сиди там. Она послушно исчезла за бамбуковой занавеской.

Убранство комнаты было небогатым. Внутри стояли низкий столик, две табуретки, несколько полок с нехитрой утварью. У стены – вязанка дров и жестяная печка. Всё выглядело аккуратно, но бедно.

– Садитесь, – сказал хозяин, указав на табуретки, сам опустился прямо на пол у стены.

Капитан расположился первым, Кейдзо остался стоять, чуть позади. Я, следуя примеру Добролюбова, занял вторую табуретку, осторожно ставя автомат между ног. Решил с ним пока не расставаться. Чёрт его знает, этого охотника, на что он способен. То есть я при желании смогу с ним и голыми руками справиться. Но дать очередь из автомата порой быстрее. Как нас учил инструктор – бравый старший сержант, прошедший Афган, «в рукопашной схватке побеждает тот, у кого больше патронов».

– Расскажите, как к вам попала вот эта вещь? – начал Добролюбов, сразу перейдя к делу и бросив на пол перед охотником кусок ткани с пряжкой.

Хуа Гофэн молчал, словно обдумывая каждое слово. Его лицо оставалось спокойным, но взгляд блуждал от одного из нас к другому.

– Нашёл в тайге, – наконец произнёс он.

– Где именно? – уточнил лейтенант.

– Там, где большие деревья ломаются под ветром. Река рядом. Я рыбачил, увидел белую ткань. Подошёл – тряпка, верёвки, ремни.

– А груз? Тела? Что-то ещё там было? – Добролюбов смотрел на него испытующе, не упуская ни одного движения.

– Ничего не было, – покачал головой Хуа Гофэн.

– Ты уверен? – Кейдзо сделал шаг вперёд, и в его тоне зазвучала угроза.

– Уверен, – охотник вскинул руки, показывая, что не хочет конфликта. – Только вот это.

Добролюбов задумчиво потёр подбородок. История выглядела правдоподобной, но слишком простой.

– Ты был там один? Никто другой эту вещь не видел? – спросил я, следя за реакцией.

Хуа Гофэн колебался лишь мгновение.

– Никто не видел, – твёрдо ответил он.

Капитан перевёл взгляд на меня.

– Кажется, он что-то недоговаривает, – тихо заметил я, прикрывая рот рукой.

– Это очевидно, – так же тихо ответил опер, но продолжил уже вслух: – Послушай, Гофэн. Если ты помогаешь бандитам или японцам, лучше скажи сразу. Это спасёт тебе жизнь.

Охотник вздрогнул. Он долго молчал, словно взвешивая что-то.

– Я никому не помогаю, – произнёс он наконец, но голос его слегка дрогнул.

– Проверим, – заключил Добролюбов, поднялся с табуретки и посмотрел на меня и Кейдзо. – Обыщите дом.

Мы кивнули и принялись за дело. В доме Хуа Гофэна было тихо, но напряжение буквально висело в воздухе. Стали обыскивать хижину, стараясь ничего не упустить. Опер, как человек в этом деле самый опытный, показывал, на что обратить внимание. При этом он то и дело поглядывал на Минпо в надежде, что та взглядом или жестом выдаст какой-то тайник, например. Но она, после того как вышла и встала рядом с мужем, только нервно теребила подол платья и пыталась не смотреть в нашу сторону. Сам хозяин дома, кажется, решил играть роль абсолютно безучастного человека. Устроился в позе Будды и даже глаза закрыл.

Во второй комнате, где было темнее, – она оказалась спальней, – Кейдзо заметил старый сундук. Он стоял в углу, заваленный тряпками.

– Вот здесь точно есть что-то интересное, – коротко сказал японец. – Иначе не стали бы так маскировать.

Мы подошли ближе. Добролюбов смахнул тряпки в сторону. И поднял крышку сундука, на которой даже замка не оказалось. Сверху лежали отрезы ткани, аккуратно сложенные вещи. Видимо, «на выход», поскольку платяного шкафа в доме не оказалось. Вытащив их и отложив, мы заметили кое-что интересное. Там, на самом дне, под белой тряпицей, лежали вещи, которые не оставляли сомнений в их происхождении.

Три банки тушёнки «SPAM», аккуратно сложенные в ряд, несколько запечатанных пакетиков с растворимым кофе, консервный нож, таблетки для очистки воды и небольшие пакеты с солью. Мне сразу стало понятно: всё это составляло часть американского индивидуального рациона питания времён Второй мировой войны. Или сухпая, проще говоря.

– Это он нашёл и спрятал, – уверенно произнёс я, разглядывая находки.

Кейдзо нахмурился, достав из сундука всё содержимое.

– Американский сухпай, – подтвердил он. – Я видел такой раньше.

– Он знал, что это что-то ценное, – предположил Добролюбов. – Вот и приволок сюда.

– Решил, как удачный случай подвернётся, обменять на что-нибудь или продать. Китайцы же любят торговать, их рисом не корми, дай только продать что-нибудь или купить, – заметил я, и Добролюбов уставился на меня удивлённо. Мол, а ты откуда знаешь? Сам здесь несколько недель всего, а раньше был за тысячи километров на запад.

– Верно, – неожиданно поддержал меня японец. – Они такие. Нация торгашей, – произнёс он презрительно, но тут же замолчал, поняв, что не стоит в такой ситуации показывать своё отношение к местным.

Однако самое важное обнаружилось чуть позже. Кейдзо, обойдя комнату и внимательно изучив её углы, внезапно остановился. За грудой домашнего скарба в самом тёмном углу нашёл деревянный ящичек. Слегка приподняв крышку, тут же поднял руку, подавая сигнал.

– Смотрит!

Мы приблизились. Бывший шпион извлёк пистолет.

– M1911, – произнёс я, когда Добролюбов подсветил фонариком. – Кольт. Американский.

Тишина в комнате стала ещё напряжённее.

– А это уже совсем другая история, – пробормотал опер.

Мы вернулись в главную комнату. Хуа Гофэн, заметив пистолет в руках Кейдзо, впервые слегка напрягся. Его спокойствие дало трещину, но он старался этого не показывать.

– Ну что, охотник, – спокойно начал командир, глядя на него, – объяснишь, как у тебя это оказалось? – Американский пистолет, продукты и прочее?

Хуа Гофэн молчал. Минпо, стоявшая рядом, побледнела ещё сильнее, но тоже не проронила ни слова. Мы смотрели на них, ожидая ответа. Охотник, сложив грубые руки на коленях, заговорил медленно, стараясь, чтобы каждое слово звучало чётко:

– Нашёл в тайге. Парашют висел на дереве, недалеко от него лежали вещи. Забрал, чтобы продать или обменять потом. Голодно сейчас, зверьё попряталось в глушь, найти трудно.

Добролюбов прищурился, слушая его, но ничего не сказал. Я же задал следующий вопрос:

– А что там ещё было, кроме парашюта, тушёнки и остального?

Китаец на мгновение замялся, потом, словно неохотно, добавил:

– Видел ещё одну штуку. Похоже на кусок крыла самолёта. Думал взять, но тяжёлый очень, большой. Края рваные.

Мы переглянулись. Найденное обрастало всё новыми подробностями и загадками. Добролюбов нахмурился, скрестив руки на груди, а Кейдзо задумчиво поджал губы.

– Насколько большое было это крыло? – уточнил я, стараясь не выдать охотнику нашу растущую заинтересованность.

Охотник задумался, вспоминая.

– Очень большое. Я четыре года назад ездил в провинцию Чжэцзян шкурками торговать, – начал он. – Видел там американский самолёт, разбитый. Большой был, сильно большой. Но эта деталь из тайги… больше.

Его слова повисли в воздухе. Уголок губ Кейдзо дёрнулся, будто он хотел что-то сказать, но передумал. Я посмотрел на Добролюбова – он, как и я, пытался сопоставить услышанное.

«Крупнее B-25 Митчелл? – подумал я. – Что там ещё было у США на вооружении в этот период?» Стал перебирать в памяти: B-32 Доминатов, Дуглас XB-19, Локхид P2V Нептун. Много всего! Да, и конечно же Боинг B-29 Суперфортресс, – тот самый, который летал Японию бомбить атомными зарядами. Но уж этим-то громилам здесь делать было нечего. Они так далеко от своих авиабаз не залетали. Как транспортники для поддержки Гоминьдана никому бы в голову не пришло их использовать. Что-то путает охотник. Или врёт? Да вроде бы незачем ему.

Я сделал Добролюбову знак рукой, мы вышли во двор, подальше от любопытных глаз Хуа Гофэна и его жены.

– Что думаешь, как поступим? – спросил я, переходя на чуть более тихий тон.

Опер поднёс к губам сигарету, глубоко затянулся, выпустил тонкую струю дыма и коротко ответил:

– Вернёмся в Мишань. Передадим отчёт начальству, доложим о находке охотника. Пусть они решают.

Я качнул головой, усмехнувшись:

– Серьёзно? Думаешь, ради такой ерунды они нас тут задерживать станут? Скорее велят бросить всё и возвращаться обратно.

Командир помолчал, потом кивнул, соглашаясь.

– Ну, а как тогда быть? – наконец спросил.

Я облокотился на покосившийся забор, складывая руки на груди:

– Думаю, вот что. Приезжаем в Мишань, но это барахло – консервные банки, парашют и всё остальное – забираем с собой и вместе с ценностями прячем в укромном месте. Потом начинаем искать самолёт. На обратном пути сокровища заберём.

Добролюбов усмехнулся, раздавил окурок сапогом и глянул на меня с одобрением.

– Дельное предложение. Только что-то мне подсказывает, что найти этот самолёт будет не так-то просто. Если китаец не напридумывал.

– Поэтому и надо двигаться быстро. Пока следы свежие и кто-нибудь ещё на находку не наткнулся. К тому же неясна судьба лётчиков. Это могут оказаться засланные в наш тыл разведчики. Значит, дело касается СМЕРШ, без вариантов.

– Хорошо, – кивнул опер. – Тогда что с этим охотником?

Я прищурился, глядя в сторону дома.

– Берём с собой. Он нас к тому месту отведёт. Если соврал, в тайге и останется.

Добролюбов коротко усмехнулся, поправил кобуру и шагнул в сторону дома.

– Согласен.

Мы вернулись в дом, где Минпо, как испуганная мышь, замерла у стены, а Хуа Гофэн поднял на нас взгляд, полный смеси усталости и тревоги. Решение было принято.