Текст книги "Гарри Поттер и Враг Сокола"

Автор книги: Danielle Collinerouge

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 49 страниц)

– Не надо так, Гермиона, – Луна, которая все эти дни сохраняла удивительное спокойствие, тоже шмыгнула носом. – Пока ещё рано так отчаиваться. Профессор Дамблдор ещё не потерял надежду, так почему же отчаиваешься ты?

– Последнее, что я чувствовала… Рядом с Гарри были дементоры. Неужели его уже посадили в Азкабан?

– Нет, – Луна покачала головой. – Этого не может быть. В газете написано, что через три дня состоится суд. До суда Сама-Знаешь-Кто будет держать Гарри в Министерстве. А дементоров он позвал, скорее всего, чтобы напугать, заставить говорить на суде то, что нужно…

– Как ты думаешь, а во время суда у Дамблдора есть шанс спасти Гарри? Ведь это будет в зале в присутствии многих волшебников… может быть, профессору удастся как-нибудь проникнуть в зал заседаний и выкрасть Гарри?

– Я тоже думаю об этом, – сказала Луна.

* * *

– У тебя совсем другой вид, Гарри… Я даже представить себе не мог, какой ты впечатлительный. Белла, дай ему на всякий случай зелья, нам сейчас его шалящее сердце ни к чему, – Волдеморт удовлетворенно смотрел на Гарри. Его все ещё била крупная дрожь, горло саднило, и не было сил даже сесть, чтобы выпить зелье. Беллатрикс резко усадила его.

– Ну что, съешь шоколадку, Гарри? – усмехнулся Волдеморт. – Я потрясен, сколько чудесных воспоминаний ты успел скопить за свои семнадцать лет. Так что у нас там с несчастным гаффелпаффцем? Может, стоит сознаться и полечиться в клинике? Поверь, Гарри, в Азкабане ещё хуже. Люди и с более крепкими нервами сходили с ума за несколько дней… Итак, ты признаешь свою вину? Или мне позвать ещё пару дементоров для большей убедительности? Белла, дай ему горячего шоколаду, я не могу разобрать, что он говорит.

Волдеморт с удовольствием понаблюдал, как дрожащий Гарри едва не выронил чашку.

– Ну так что – ты уже вспомнил, что случилось с Седриком или мне снова пригласить дементоров?

Гарри молча смотрел на дрожащую поверхность шоколада. Снова испытать только что пережитый кошмар – нет, это свыше его сил. В Азкабане будет еще хуже. Если Дамблдор до сих пор не смог помочь, значит, это невозможно. Тогда пусть будет клиника св. Мунго. Что угодно, только не дементоры. А в клинике… Быть может, ему удастся сбежать. Ведь всего-то надо – настоящее окно и… Гарри посмотрел на браслеты. Пока их не снимут, он беспомощен. Но, возможно, когда он будет в клинике св. Мунго, профессор Дамблдор спасет его.

– Я не слышу тебя, Гарри, – напомнил о себе Волдеморт. Гарри сделал еще один глоток. По телу разлилось тепло, и думалось гораздо лучше. Конечно, Волдеморт может и не отправить его в клинику. Но, быть может, хотя бы на несколько дней, чтобы показать общественности свое «милосердие». И этого, возможно, будет достаточно для профессора Дамблдора. А если нет, что тогда? Неважно, что угодно, только не Азкабан.

– Гарри, я позову дементоров, – проговорил Волдеморт.

– Нет! – он вскрикнул быстрее, чем успел подумать.

– Хорошо, – лорд удовлетворенно кивнул. – Ты признаешься?

– Да, – тихо ответил Гарри.

– Тогда учи слова. Скоро репетиция, – лорд холодно рассмеялся.

– Какая репетиция? – едва слышно спросил Гарри.

– Генеральная, мой друг, – охотно ответил Волдеморт. – Я хочу увидеть, как ты будешь выглядеть в качестве обвиняемого. – Я хочу услышать твой печальный рассказ. Все должно быть в лучшем виде, Гарри. На суде будет много весьма уважаемых магов, пресса, родители убитого Седрика, присяжные – и ты должен всех убедить в том, что совершил преступление, но не хотел и очень раскаиваешься. Было бы хорошо, если бы ты заплакал. Ты умеешь плакать по собственному желанию, Гарри? Попробуй. У нас мало времени на репетицию. И чем убедительнее ты будешь говорить, тем меньше шансов у тебя встретиться с дементорами.

* * *

Зал суда был таким, каким Гарри видел его в сите воспоминаний и во время заседания по его делу, когда он применил заклинание Патронус. Просторное подземелье, стены из темного камня, тускло освещенные факелами, ряды пустых скамей, места для присяжных и знакомое кресло с цепями на подлокотниках.

– Входи, Гарри, и садись, – проговорил Волдеморт. – Тебе уже знакомо это место, не так ли? Идешь хорошо, тебе боязно, неприятно. Начало хорошее. Поскольку ты совершил преступление, тебя скуют цепи.

Лорд пронаблюдал, как цепи, звякнув, сковали руки Гарри, и повернулся к стоящему у входа Малфою.

– Входи, Люциус, не бойся, ты займешь, как и положено, место министра магии. Гарри, ты готов? Поскольку у нас очень мало времени, мы прорепетируем непосредственно твою речь. Итак…

Гарри молча смотрел перед собой. Что говорить? С чего начинать? Как он сможет убедительно врать, когда вокруг будут сидеть волшебники и смотреть на него? Он обвел взглядом огромный зал, посмотрел на свою грязную, в пятнах крови, пропитанную потом робу.

– Не переживай о внешнем виде, Гарри, мы приведем тебя в порядок, ведь ты во всем сознался добровольно, – насмешливо успокоил его Волдеморт. – Начинай.

Гарри помолчал еще с минуту и, посмотрев на Люциуса и Беллатрикс, пробормотал:

– Во время третьего задания мы должны были коснуться кубка…

* * *

– Плохо, Гарри! Не верю, – прервал его Волдеморт. – На что это похоже? Ты что-то бормочешь себе под нос, а где искренность, жалостливость? Еще раз!

Гарри посмотрел на ухмыляющегося Люциуса, на развалившегося в кресле Волдеморта, явно получавшего удовольствие от происходящего, и на презрительно скривившуюся Беллатрикс.

– Мы слушаем тебя, Гарри, – напомнил Волдеморт.

– Я… я не хотел убивать, когда я коснулся кубка, я думал, что уже победил, но оказалось, что там еще одно испытание, – Гарри замолчал.

– Дальше, – лорд сложил руки на груди.

– Мы должны были сориентироваться в темноте на кладбище и найти настоящий кубок. Тот, кто прикоснется первым, станет победителем турнира. Седрик добежал бы быстрее.

– Гарри, не серди меня. Это, по-твоему, признание, которое впечатлит присяжных? С надрывом, Гарри. Мы должны понять твое психическое состояние. Ты столько лет был первым, главным, особенным. Ты – любимец Дамблдора. И где твои слезы?

– Вам мало моего признания, – вскинулся Гарри. – Вы хотите меня унизить, растоптать! Вы издеваетесь надо мной и получаете удовольствие! Я не могу говорить это так, как вы требуете, это невозможно. Я не убивал Седрика! Мне не нужна была эта победа! И никогда профессор Дамблдор не внушал мне, что я – живая легенда и чем-то особенный!

– Очень хорошо, Гарри. А теперь точно так же прокричи нам то, что ты должен сказать на самом деле, – прервал его Волдеморт. Гарри молчал.

– Похоже, ты так и не понял до конца, что тебе грозит, герой, – неожиданно жестко проговорил Волдеморт. – Я вижу, ты еще не готов сказать нам правду. Ты думаешь сорвать нам судебный процесс подобной истерикой? Тебе грозит Азкабан, Гарри. Азкабан – одно это слово заставляет бледнеть любого волшебника. Но я вижу, до конца понять всю серьезность своего положения ты сможешь только побывав там. Что ж, придется прорепетировать и это.

Глава 58. Спасение

Печальные мысли сменялись ужасными воспоминаниями. Он снова в кассе по защите от темных искусств, пытается вырваться, чтобы спасти Гермиону, которая читает «Книгу пыток». Ее ноги сжимает испанский сапог, она кричит от боли. А вот она лежит на полу одного из залов министерства магии, ранена заклинанием, возможно, убита. Гарри падает на колени рядом с ней. Петтигрю прижимает к себе обрубок руки, завернутый в окровавленную мантию. Гарри не может шелохнуться, потому что привязан к могильной плите. Он сидит на допросе, слыша бесконечное «Ты убил Седрика». Кладбище, его тело на земле, темные фигуры упивающихся смертью окружили Гарри, невидимая сила сгибает позвоночник. Поклонись своей смерти, Гарри.

* * *

Гермиона тихо вышла из комнаты. В доме было темно, похоже, все спали. Девушка подошла к лестнице, чтобы спуститься в кухню. Хотелось пить, да и нужно хоть что-нибудь поесть. Сегодня, посмотрев на себя в зеркало, она ужаснулась, насколько изменилась от бесконечных слез и переживаний. Нет, не все спят. В комнате, где теперь жил Снейп, горел свет, и, кажется, профессор разговаривал с Дамблдором. Гермиона приблизилась и замерла, вслушиваясь в разговор.

– Мы проиграли, Дамблдор, – мрачно произнес Снейп.

– Еще нет, Северус, – возразил директор.

– У вас есть еще какие-нибудь предложения по спасению Поттера? Мы испробовали все, что только можно и даже сверх возможного. Лорд лично его охраняет. Послезавтра суд, и мальчишку отправят в Азкабан, откуда его никто не сможет вытащить. Туда имеет доступ только Ближний круг. Я, как вы знаете, разжалован.

– Гарри анимаг, – напомнил директор.

– Во-первых, сомневаюсь, что лорд снимет с него браслеты, во-вторых, в присутствии дементоров Поттер вряд ли будет думать о том, как бы преобразоваться и улететь. Вы не были в Азкабане, поэтому не знаете, что это такое, – жестко ответил Снейп.

– Я думаю о суде, Северус. Может быть, удастся там помочь Гарри?

– Разве что если вы наймете ему хорошего адвоката, – едко ответил тот. – Послушайте, директор, вы прекрасно знаете, что в зал суда не пустят никого лишнего, туда невозможно протянуть портал, нельзя аппарировать, там будет много охраны и Лорд лично поставит заклинаний больше, чем на Хогвартс за последнюю тысячу лет. И даже если вам каким-то чудом удастся проникнуть туда, вы все равно ничем не поможете Поттеру, только сами зря погибнете.

– Северус, ты же знаешь, чем нам грозит гибель Гарри, – тихо произнес Дамблдор.

– Я прекрасно это знаю, но тем не менее жизнь продолжится. Подумайте о девочке. Их нужно развести.

– Развести? Северус!

– Да, директор, вашими стараниями Поттер стал сильным магом. Он умрет и утащит ее за собой. Вы – тот, кто обвенчал их, вы и разведете.

– Нет! – Гермиона сама не помнила, как оказалась перед Снейпом и Дамблдором. – Нет! Этого не может быть! Вы должны спасти Гарри! – она схватила Снейпа за мантию.

– Я сделал все возможное… мисс Грейнджер, – проговорил он.

Гермиона повернулась к Дамблдору и, упав на колени, закричала.

– Дитя мое, мы постараемся помочь, – Дамблдор попытался поднять ее.

– Ненавижу вас, – зарыдала она, – зачем вы держали нас в школе? Почему не предупредили об опасности? Зачем все это время мы мучались, терпя эту Жабу? Мне все равно, что бы чувствовал Гарри, живя здесь, но с ним было бы все в порядке!

Снейп отвернулся, скрестив руки на груди. Дамблдор присел рядом с девушкой.

– Дитя, – он встряхнул ее, – посмотри мне в глаза, я не держу блок, поэтому ты видишь, что я не лгу!

Гермиона, всхлипывая, подчинилась.

– Я верю, что Гарри спасется. Я не знаю как, но верю. И ты тоже должна верить, девочка.

* * *

Гарри не знал, сколько прошло времени. Ужасные воспоминания были настолько реальными, словно он заново переживал эти события. Несколько раз Гарри ненадолго проваливался в забытье, вязкое и безысходное, когда вокруг был только холодный серый туман. Страшно было то, что он привыкал к окружающему мраку, и сознание, хотя бы ненадолго, больше не отключалось. Тягостные и печальные воспоминания вытеснили все хорошее, и перед глазами проходила жизнь, полная обид, несправедливостей, болей, огорчений и потерь. Только одна мысль служила слабым утешением: от происходящего кошмара можно сойти с ума. Или умереть. Скорее бы.

– Джеймс, – услышал Гарри. Сквозь серую пелену он увидел лицо Петтигрю. – Идем отсюда, Джеймс, – Хвост потянул его за руку. – Здесь так ужасно. Я не дам тебя убить второй раз. Я не хочу, чтобы ты умер опять. Идем, скорее же, здесь так жутко, – Петтигрю всхлипнул.

Гарри с трудом поднялся.

– Быстрее, он может нас увидеть, я боюсь! – Хвост дрожал, но шагал быстро, и Гарри следовал за ним, не разбирая дороги. Мелькали каменные стены, решетки, факелы, а потом Гарри услышал шум моря.

– Я сейчас сниму с тебя браслеты, ты преобразуешься, и мы уплывем, Джеймс, ты анимаг, я тоже, – бормотал Петтигрю, доставая из кармана клочок пергамента. – Я подсмотрел у Беллатрикс, – быстро пояснил он, хотя Гарри ни о чем не спросил. Он видел серебряную руку, сиявшую в темноте, и не знал, реальность это или продолжение кошмара.

Хвост пробормотал заклинание, и браслеты, щелкнув, раскрылись. Петтигрю радостно и боязно вскрикнул.

– Все, Джеймс, теперь преобразовывайся, нам нужно скорее уходить отсюда. Если Темный лорд нас увидит… – он задрожал и тихонько заскулил.

* * *

Гермиона сидела рядом с Дамблдором и Снейпом. Теперь, когда вспышка отчаяния миновала, ей было стыдно за упреки старому профессору. К огромному ее облегчению, она чувствовала, что Дамблдор не обижается на нее. Погрузившись в размышления, он рассматривал очередные варианты спасения Гарри, впрочем, теперь уже больше надеясь на чудо. Снейп, поджав бледные губы, смотрел в открытое окно. С некоторых пор почти все окна в доме на площади Гриммо были приоткрыты. А вдруг… Гермионе показалось, что это был сон. Она так сильно этого хотела, поэтому, наверное, видит это. В окно влетел растрепанный сапсан, крепко сжимая в когтях крысу. Едва не сломав крылья, он рухнул на пол. Крыса с писком исчезла под шкафом, лишь блеснула ее серебряная лапка. Гермиона, замерев, смотрела на еле живого сокола.

– Это он, Дамблдор, – Снейп присел рядом с птицей. Директор осторожно взял сапсана в руки.

– У него не хватит сил преобразоваться, – старый профессор запустил руку в карман мантии. Но Снейп оказался проворнее: направив волшебную палочку на сокола, он произнес распреобраовывающее заклинание. В появившемся худом изможденном юноше с заострившимися чертами, одетом в грязную, заскорузлую от крови робу, все трое с трудом узнали Гарри. Приоткрыв глаза, он посмотрел на своих учителей.

– Гарри, – осторожно позвал его Дамблдор, – мальчик…

– Не трогайте меня, оставьте, я не убивал его, – пробормотал он и попытался отползти. Снейп смотрел на него острым внимательным взглядом. Дамблдор взял Гарри за плечи.

– Я не убивал Седрика, прекратите это… – Гарри вяло оттолкнул Дамблдора, словно пытался отгородиться от него. Потом он попал в объятия Гермионы и затих, прижавшись к девушке.

Гарри казалось, что он лежит на дне холодного озера и все его тело окоченело от ледяной воды. Словно в тумане он видел заплаканное лицо Гермионы, растерянного Рона, обеспокоенную Луну. Чаще всего он видел Гермиону, и это радовало его: только рядом с ней нескончаемый холод сменялся теплом. Еще тепло исходило от рук профессора Дамблдора, но оно было другим. Рядом с директором часто появлялся Снейп, значит, предчувствие не обмануло – спасся профессор, даже зелье приготовил. Никто не погиб. Эти мысли успокаивали, но потом незаметно приходили другие образы. Откуда-то вновь появлялась темная камера, высокие фигуры в капюшонах, слышалось хриплое дыхание дементоров и холодный смех. Гарри вскрикивал, просыпался и кошмар исчезал. Рядом была Гермиона, и ее спасительные мягкие ладони гладили его руки и плечи. Гарри не знал, сколько времени прошло, наверное, много. Ощущение внутреннего бесконечного холода постепенно уходило, а однажды, когда Гарри сквозь пелену видел Гермиону, держащую на руках Барсучка, ему почти удалось согреться.

* * *

Сон был спокойным и длинным. Просыпаясь, Гарри подумал, что давно так хорошо не спал. За окном светило солнце. Яркое и, кажется, настоящее. Гермиона спала рядом, прижавшись к нему. Это было удивительно знакомое и одновременно забытое ощущение. Гарри удобнее устроил ее на своем плече и погладил растрепанные каштановые пряди. Тихонько скрипнула дверь, и в комнату, едва слышно шурша мантией, вошел Дамблдор. Он внимательно посмотрел на Гарри и, встретив его вполне осмысленный взгляд, улыбнулся.

– Я вижу, ты приходишь в себя. Как самочувствие?

– Кажется, нормально, – ответил Гарри. – Уже нормально, – уточнил он. Дамблдор снова улыбнулся и даже довольно прикрыл глаза.

– Тебе удалось спастись, – произнес он. – Теперь я твердо убежден, что все будет хорошо.

– Я почти не помню, как долетел сюда из… – Гарри хотел сказать «Азкабана», но понял, что не может произнести это слово. Одно воспоминание о нем окружало его холодом и отзвуками недавних кошмаров. Дамблдор понимающе кивнул.

– Меня спас Петтигрю?

– Да… Когда-то я говорил тебе, Гарри, может настать день, когда ты обрадуешься, что спас ему жизнь.

– Что с ним сейчас?

Дамблдор отозвался не сразу, несколько минут размышляя над ответом.

– Он очень боялся, что Волдеморт настигнет его и тебя… Вернее, Джеймса.

– Моего отца?

– Да… Волдеморт допустил ошибку, отправив Петтигрю преподавать в Хогвартс. Как блоколог, ты не мог не заметить, что Питер видел в тебе твоего отца, Гарри.

– Он постоянно вспоминал свои школьные годы, я бы сказал, ушел в свои воспоминания, – подтвердил Гарри.

– Он действительно ушел в них, – согласился Дамблдор. – И после пережитого страха стал неадекватен.

– То есть… Сошел с ума? – уточнил Гарри.

– Да, – ответил профессор. – Пока он в одной из комнат на верхнем этаже. Когда все образуется, мы поместим его в клинику Св. Мунго.

– Образуется? Вы действительно думаете, что…

– Теперь я в этом уверен, – Дамблдор улыбнулся в бороду.

Гарри покачал головой.

– Я не чувствую в себе сил даже на самое простое заклинание.

– Три дня назад ты был едва жив, Гарри, а пройдет ещё несколько дней или недель, и ты восстановишь свои силы.

– А моя волшебная палочка? Я не знаю, где она. Можно будет купить новую?

– С твоей палочкой все в порядке, Рон нашел ее в коридоре, где тебя арестовали, – и профессор аккуратно положил ее на прикроватный столик.

* * *

Прошло несколько дней. Гарри чувствовал, что силы постепенно возвращаются к нему. Теперь его окружали только забота и внимание друзей, а главное – Гермионы. Единственное, что беспокоило Гарри в эти дни, – он не мог спать без успокоительного и снотворного зелья. Но Гермиона уверяла, что это скоро пройдет. Она почти не отходила от Гарри, словно боялась, что он исчезнет, едва выпустит ее руку.

– В школе сейчас экзамены начались, – сказал Рон, усаживаясь рядом с Гарри и Гермионой.

– Может, тебе не стоило уходить из Хогвартса? – спросил Гарри. Несмотря на все отвращение, которое он испытывал к Амбридж и Малфою, в душе он грустил, что ему не хватило месяца, чтобы благополучно закончить школу и побывать на выпускном. Теперь ему и Гермионе нельзя будет и выйти лишний раз из дома. Какой уж тут выпускной.

– Луна сказала, что в Хогвартсе стало опасно, я ей и поверил. Вдруг и меня бы арестовали как твоего сообщника, – ответил Рон.

– Вполне возможно, – произнес Гарри. Гермиона просверлила Рона строгим взглядом. Пока ещё каждое упоминание о прошлом аресте, допросах и Азкабане вызывали в Гарри болезненные воспоминания, которые хотелось навсегда сбросить в Сито воспоминаний.

– А как там вообще в Хогвартсе? – спросил Гарри.

– Джинни говорит, что полная ерунда. Чистокровным и любимчикам завышают баллы. Неугодные парятся над книгами день и ночь, чтобы получить хоть что-нибудь выше «тупой, как тролль».

– Малфой, как я понял, получит «превосходно» только за то, что явился на экзамен, – предположил Гарри.

– Еще бы! Только, Гарри, ты теперь при Снейпе его имя не произноси. Что-то произошло в тот день… ну когда… – Рон быстро взглянул на Гермиону, – я точно не знаю, но нашего зельеведа теперь дергает от одного упоминания фамилии Малфой, – Рон пожал плечами.

– А что пишут газеты по поводу моего побега из … – Гарри замолчал, Гермиона сжала его руку. – Азкабана, – через силу договорил он.

– А… э… в газетах пишут, что ты не сбежал, что суд откладывается из-за твоей болезни, – ответил Рон. – Ну как будто ты от раскаяния заболел. Но мы уже написали в «Песне Феникса», что на самом деле ты сбежал, что ты ни в чем не виноват и что тебя мучили.

– Словом, правду, Гарри, – перебила его Гермиона. – И большинство волшебников верят профессору Дамблдору.

– Значит, Волдеморт ещё на что-то надеется, – произнес Гарри.

– Нет, он паникует. Ты снова нарушил ему все планы. Даже без «Песни Феникса» слухи о тебе просачиваются. Твое чудесное спасение – это наша уверенность, что ты победишь, Гарри, – сказала Гермиона. – Так думает даже профессор Снейп.

Гарри и Рон изумленно посмотрели на девушку.

– Вас удивил мой оптимизм, мисс Грейнджер? – в дверном проеме появился Снейп, как обычно в черной мантии, с легкой саркастической усмешкой на губах. Гарри даже показалось, что не было ареста и последующего кошмара. А ведь Гермиона говорила, что летучая мышь была буквально растерзана.

– Профессор Дамблдор сказал, что тебе уже намного лучше, Поттер, – Снейп вошел в комнату.

– Да, сэр, спасибо вам за помощь и за зелья, – ответил Гарри.

– Не за что. Если что – обращайся, – снова усмехнулся зельевед.

– Я рад, что вам удалось спастись, профессор. Гермиона мне рассказала, что с вами случилось. Но благодаря знаниям в блокологии, я знал, что вам удалось спастись, ещё тогда… когда я был в Министерстве Магии.

– Этим ты хочешь ещё раз подчеркнуть, что я не напрасно мучил тебя последние годы? – рот Снейпа по-прежнему был искривлен усмешкой.

– Гарри хотел сказать, что и он, и я благодарны вам за все, чему вы нас научили, – отозвалась Гермиона.

– Очень трогательно, учитывая, что в Хогвартсе скоро выпускной, – заметил Снейп. – Но я принимаю твою благодарность, Поттер, и в ответ на твою любезность принес новость. Думаю, ты почувствуешь себя ещё лучше, если узнаешь, что в мире действительно иногда наблюдается что-то вроде справедливости.

Гарри и Гермиона с интересом на него посмотрели.

– Насколько мне известно, твое дело вела Белатрикс Лестранж.

Гермиона умоляюще посмотрела на зельеведа. Профессор, не нужно, это пока болезненно для Гарри. Быстрее выздоровеет, мисс Грейнджер.

– Мне также известна особая жестокость, с которой она допрашивала людей, – продолжил Снейп, глядя на Гарри. – Тебя тоже. Так вот, когда тебе удалось сбежать, Темный Лорд убил ее.

– Убил? – переспросил Гарри, ошеломленно глядя на профессора.

– Запрещенным смертельным заклинанием в приливе ярости, – добавил тот. Гарри перевел потрясенный взгляд на Гермиону, которая в свою очередь обеспокоено наблюдала за ним.

– Не знаю, как тебе, Поттер, мне это показалось вполне справедливым. Отомщен не только ты, но и твой крестный отец, – Снейп, бросив ещё один внимательный взгляд на бывших гриффиндорцев, вышел.

– Гарри, – начала было Гермиона.

– А мне ее тоже не жалко, – перебил ее Рон. – И было неплохо, если бы Сами-Знаете-Кто ещё и Люциуса заавадил, скотину эту. Да за то, что он хотел с тобой сделать, Гермиона, ему ещё не то полагается. Гарри, а ты чего?

– Ничего, – Гарри устало провел рукой по лицу. – Волдеморт и его окружение… Там столько жестокости. Я видел, как он обращается с теми, кто ему верен… Это все отвратительно, – устало добавил он.

Гермиона обняла его и тихо проговорила что-то успокаивающее.

* * *

Вечером, укладываясь спать, Гарри взял протянутую Гермионой склянку с успокоительным.

– Может, уже попробовать спать без него? – Гарри кисло посмотрел на зелье.

– Не переживай из-за этого. Пройдет время, и ты сам почувствуешь, когда сможешь обходиться без зелья. Несколько дней назад ты и с зельем спал беспокойно, – Гермиона одобряюще улыбнулась. – Сейчас ты уже почти совсем здоров.

Гарри притянул ее к себе.

– Нет, попробую спать без зелья, я уже здоров.

Гермиона тихонько рассмеялась, погладила его и поцеловала.

– Только сейчас вспомнил, а куда Добби подевался? – спохватился Гарри.

– Сегодня я его тоже не видела. Наверное, обустраивает свое новое жилье. Я разрешила ему занять комнату недалеко от кухни. Он поселился там с Винки и Видди.

– Вот и хорошо, пусть там и живут. Может, пока он будет занят ремонтом, мы сможем спокойно возвращаться к нормальной жизни, не боясь, что за нами подсматривает все эльфийское семейство.

Они рассмеялись.

– Уверена, что Добби сейчас не до нас, – Гермиона провела ладонями по Гариным плечам. – Если бы ты знал, как я истосковалась по тебе, – она вздохнула.

Позже Гарри крепко спал, прижавшись к ней. Невыпитое зелье так и осталось стоять на прикроватной тумбочке.

* * *

– Я не знаю, что это значит, но вы должны это увидеть, – в комнату вошел Ремус, держа в руках новый, только что принесенный совой «Ежедневный пророк».

– А что там? – спросил Гарри. Он сидел на ковре рядом с играющим Барсучком. Мальчик сосредоточенно рвал картонный кубик. Гермиона взяла газету и быстро просмотрела статью.

– Министерство Магии говорит, что суд над тобой, Гарри, будет завтра, – девушка удивленно посмотрела на него и на Ремуса.

– Неужели кого-то из упивающихся напоят многосущным зельем? – предположил Гарри.

– Поскольку ты сбежал, то это вполне возможно, – согласилась Гермиона.

– Полагаю, что исполняющий мою роль сделает все, что нужно Волдеморту, – Гарри невесело усмехнулся.

– В любом случае о суде нужно сказать профессору Дамблдору, – Ремус поднялся, чтобы выйти.

Гермиона внезапно насторожилась.

– Что такое? – спросил Гарри.

– Кто-то поднимается по лестнице, – ответила девушка. Видимо, до ее обостренного слуха долетало то, что не было слышно Гарри.

– Может быть, Снейп?

– Нет, – отозвался Ремус и на всякий случай взял Сириуса на руки.

Дверь открылась, буднично и совсем не зловеще. На пороге стоял Волдеморт.

– Так вот где твой дом, Гарри, – негромко произнес он. – Рад тебя видеть в добром здравии. Это даже хорошо, что ты отдохнул и поправился, это произведет приятное впечатление на присяжных. Ты ведь уже знаешь, что завтра суд?

Он подошел к юноше и протянул руку – почти по-дружески.

– Идем. Я думаю, нам понадобится еще пара репетиций твоей оправдательной речи.

Тихонько заревел Сириус, надежно прикрытый зеркальным щитом. Люпин и Гермиона выхватили палочки. Волдеморт усмехнулся, взмахом палочки движением обезоружил и обездвижил обоих, быстро повернулся к двери.

– Северус, и ты здесь? Удивлен, честно говоря…

– Авада Кедавра, – проговорил зельедел, и в его голосе было столько ненависти, что Гарри показалось, ее будет достаточно, чтобы испепелить не только Волдеморта, но и сам дом Блэков.

– Неразумно и даже не забавно, – усмехнулся лорд. Зеленый огонь на мгновение охватил его и тут же исчез. Снейп, тяжело дыша, опустил палочку.

– Выдохся? – полюбопытствовал Волдеморт. – Добить бы тебя, ну да ладно. Как-нибудь потом, после суда. Идем, Гарри. Возьми меня за руку, мы аппарируем в Министерство Магии. А твою жену возьмем с собой – в присутствии ее и Люциуса, полагаю, ты будешь посговорчивее. Акцио, девчонка.

Он небрежно подхватил Гермиону. Гарри, словно очнувшись от наваждения, схватил девушку за руку. Тут же пальцы лорда сомкнулись на его запястье. Люпин и Снейп вцепились в него с двух сторон одновременно, и Барсучок, вырвавшийся наконец из-под щита, ухватил крестного за ногу. Что-то произошло. Гарри сам не мог понять, что. Время словно остановилось. Что-то невидимое, но ощутимое, пронизывало их пятерых и Волдеморта, какая-то сила или магия. Звуки, запахи, прикосновения отступали, исчезали, растворялись. Он оказался в бесконечном пространстве, но не один: Волдеморт по-прежнему был напротив, постоянно меняющее очертания облако зеленого огня. Гарри не знал, как выглядела его собственная… Душа? Проекция? Магия? И что делать, он тоже не знал.

– Вот он – наш поединок! – голос Волдеморта прозвучал внутри его головы. – Ты чувствуешь, Гарри? Чистая сила, и никакого добра или зла, о чем твердил тебе старый маразматик – твой учитель. Только сила, и тот из нас, кто сильнее, будет победителем, а побежденный покорится его воле. Ты не умрешь, Гарри, но будешь послушен мне, ты признаешь свою вину, оговоришь Дамблдора и Орден Феникса и повесишься в клинике св. Мунго в приступе раскаяния.

Зеленый огонь приблизился, чтобы поглотить его, он был всюду, он наступал, обжигал, растворял, подчинял, но что-то мешало ему. Испуганный голос девушки звал Гарри по имени, далеко, едва слышно, и плакал ребенок, еще один голос, мягкий, мужской, грозил чем-то, и все они держали Гарри, не давали уйти, поддаться этому ледяному пламени, за которым – он знал – бездна. Равновесие не могло держаться долго: Гарри не уступал, и невидимая чаша весов склонилась в его сторону. Зеленое пламя уменьшалось, сжималось в шарик, его уже можно было удержать в ладонях и… раздавить. И перелить в себя его бесконечную холодную мощь.

– Так чего ты ждешь? – новый знакомый голос, злой, жесткий, измученный. – Убей его, уничтожь, мы же для этого тебя вырастили, убей его, растопчи, ты же получишь власть над ним! Уничтожь и отдай его дементорам, пусть высосут остатки его проклятой души!

Зеленый комок беспомощно перекатывался в ладонях. Голос был прав – Гарри чувствовал, как его наполняет сила, сладкое ощущение неограниченной власти. Он может все.

– Так возьми и убей!

И больше ему ничего не нужно. Новая мощь заполняла сознание, вытесняя неразборчивое мягкое бормотание, заглушая далекий детский плач и…

– Гарри!

И заступая испуганный зов.

– Убей же, чего ты тянешь, отомсти же, плевать, что будет дальше…

– Гарри!

Что-то такое важное он теряет сейчас, вспомнить бы, что…

– Гарри!

– Гермиона!

Голос захлебнулся на полуслове. Холод отступал, словно стекая обратно в зеленый шар.

– А пошел ты! – искренне проговорил Гарри и разжал пальцы. Шар взорвался, и стало темно.