Текст книги "Гарри Поттер и Враг Сокола"

Автор книги: Danielle Collinerouge

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 49 страниц)

– Как вы поняли, господа, победил профессор Снейп, – провозгласила она.

Слизеринцы зааплодировали своему декану, гриффиндорцы начали выкрикивать слова восхищения Нимфадоре.

– Вы были потрясающей! – воскликнул Дин Томас.

– Потрясающе шмякнулась, как корова, – Малфой произнес это едко, насмешливо, тихо, но так, чтобы это услышал Гарри.

Гарри резко повернулся, чтобы вспылить, но его опередил Рон:

– Хорош бы был ваш профессор, если бы его уложила вчерашняя девчонка-ученица. Я бы на его месте сразу бы уволился!

Тонкс поблагодарила Снейпа за помощь и поздравила с победой:

– Я не сомневалась, что вы победите, я только хотела подольше продержаться, чтобы ребята увидели красивый и зрелищный бой. Кажется, получилось неплохо, правда? – Тонкс широко улыбнулась и пожала руку Снейпу.

Все одобрительно и восхищенно загудели. Снейп ушел. Об увиденной дуэли говорили все с восторгом ещё несколько дней, и все ученики младше 6 курса принялись страшно завидовать старшеклассникам, которым разрешалось посещать дуэльный клуб Нимфадоры Тонкс. Все дополнительные уроки, которые были у Гарри в прошлом году, дали о себе знать: Гарри быстро стал лучшим «дуэлянтом». С его знаниями и успехами не могли сравниться даже ученики Рейвенклов. Малфой тяжело переживал такое положение вещей, поэтому выступления Гарри всегда сопровождались его едкими остротами и комментариями, и хохотом и улюлюканьем Кребба и Гойла. Впрочем, гогот охраны Драко быстро прекратился после снятия очков со Слизерина.

– Драко, ты хочешь показать, на что ты способен? – подчеркнуто вежливо и даже невинно поинтересовалась Тонкс. – Выходи, померяйся силами и умением с Гарри, а не выкрикивай под прикрытием толпы, это некрасиво. Тем более для отпрыска благородного рода Блеков и Малфоев.

Рон едва не подпрыгнул от счастья. Он уже не раз признавался и Гарри, и Гермионе, что испытывает особое удовольствие, когда Тонкс начинает обламывать Малфоя.

– Тогда заживают мои старые раны, которые нанес когда-то Снейп своими придирками, – пояснял он.

Малфой неохотно поднялся на подмостки, возведенные из обеденных столов в Общем зале. Старшекурсники притихли. Гарри и Драко стали друг против друга, сухо кивнули. Малфой начал с того, что выстрелил в Гарри Риктусемпрой. Гарри ответил Протего, и Драко пришлось увертываться от собственной щекотки. Гарри крикнул Экспелиармус, а в следующее мгновение Протего, потому что он уже знал, что в него летит заклинание «подъем в воздух с позорным переворотом». Малфой также попытался прикрыться щитовыми чарами от отбитых Гарри заклинаний, но это получилось не совсем удачно, поэтому волшебная палочка Драко выпала из рук. Гарри подождал, пока Малфой поднял её. Затем они обменялись заклинаниями ватных ног и выросших рогов, в результате чего у Драко выросли рога, а правая нога стала словно из зефира. Гарри, чья реакция на выстрелы противника была мгновенной, отделался только усталостью. Малфой, едва не топнув ногой от злости, убрал заклинанием рога, исправил подгибающуюся ногу и швырнул в Гарри оглушающим заклинаем.

– Так не интересно, – громко сказала Тонкс, – бой должен быть красивым и забавным, с рогами было хорошо, мне понравилось.

Гарри, отбивший Импедименту, приготовился отразить и следующее заклинание.

– Тогда потанцуй, Поттер! – крикнул Малфой.

Но Таранталлегра столкнулась в воздухе с веселящим заклинанием, и не причинила вреда никому.

– Пошли на него змею! – крикнул Кребб.

– Ага, – отозвалась Милисент, – пусть побеседует с ней!

Слизеринцы рассмеялись и принялись шипеть. И Гарри увидел, что его дразнит не только компания Малфоя, но и другие парни с Рейвенклов и Гаффелпафа. Даже сквозь блок Гарри ощущал покалывания неприязни и зависти, направленные на него со всех сторон. Малфой неожиданно выстрелил потоком холодной воды. Слизерин радостно заулюлюкал, увидев мокрого Гарри. Тонкс расстроено закусила губу и огорченно нахмурилась. Гарри взмахнул волшебной палочкой, и Драко, стянутый веревками, упал. Его палочка откатилась в сторону.

– Глазами пододвинь к себе, – злорадно посоветовал Рон, яростно извивающемуся Малфою.

– Убит, – подвела итог Тонкс, – дуэль выиграл Гарри Поттер.

Гриффиндор зааплодировал, к нему присоединились некоторые парни из Рейвенклов и Гаффелпаф. Тонкс подошла к спустившемуся со столов Гарри и заклинанием высушила на нем одежду.

– Молодец, – искренне похвалила его молодая волшебница, – из тебя выйдет классный аврор!

Гермиона и Рон улыбались так, словно произнесенная похвала была адресована им.

– Рога, Гарри, рога – просто класс! Малфою идут! Как там и было! – воскликнул Рон.

– Похоже, я угадал, от кого у нашей Нимфы родился ушастый ублюдок, – произнес Малфой, возле которого уже появились Кребб, Гойл и Милисент.

– Она же влюбилась в Поттера!

Слизеринцы обернулись к Тонкс. Нимфадора что-то радостно говорила Гарри и поправляла на его плечах мантию.

– Точно, влюбилась, – протянул Кребб.

– Ага, – авторитетно прогудел Гойл.

Глава 19. Снова воспоминания

Вечером Гарри поднялся из своего любимого кресла в Гриффиндорской гостиной, отложил в сторону учебники и с тоской посмотрел на выход.

– Тебе пора к Снейпу? – спросила Гермиона, складывая свой длиннющий реферат по заклинаниям.

– Да, – Гарри почесал затылок. – Пора снова представлять себя птицей под повторяющееся заклинание «Бездарный, ленивый, самовлюбленный мальчишка-щенок», вернее, птенец!

– Удачи тебе, – ласково произнесла Гермиона. – А на Снейпа не обращай внимания.

– Я бы рад, но только он – мой учитель, – Гарри невесело усмехнулся. – Гермиона, а может, когда я, наконец, преобразуюсь в сокола, огромного такого, размером с гиппогрифа, как думаешь, ничего, если я съем одну маленькую противно пищащую саблезубую летучую мышку?

Гермиона рассмеялась.

– Гриффиндор только скажет тебе спасибо!

– Звучит заманчиво, но придется отказать от этой затеи, – ответил Гарри и снова усмехнулся. – Боюсь, что меня стошнит.

* * *

Гарри подошел к двери кабинета Снейпа, постучал и вошел.

– Садитесь, Поттер, – холодно произнес Снейп, поворачиваясь к нему.

Гарри сел, достал учебник с упражнениями.

– О ваших дуэльных успехах ходят легенды, – неожиданно проговорил профессор. – Дошло до того, что уже говорят, будто вы перещеголяли самого Филеаса Флитвика.

– Это преувеличение, – ответил Гарри, начиная листать книгу.

– Не скромничай, Поттер, ты обязан быть круче не только профессора Флитвика. В конце концов, он уже старенький и не владеет блокологией.

Гарри настороженно посмотрел в мрачно усмехающееся лицо профессора Снейпа. Что бы это значило?

– Ты используешь свои знания блокологии в поединках?

– Да, это получается само собой, – ответил Гарри.

– Отлично, значит, будет чему учить тебя после того, как ты преобразуешься в своего ясного сокола, – Снейп нехорошо улыбнулся. – Видишь ли, Поттер, мне на роду написано быть твоим учителем. После анимагии могу дать тебе продвинутый курс дуэльного искусства с использованием блокологии и выманологии. Очень поможет в поединке с Темным Лордом.

Гарри смотрел на профессора уже удивленно. К чему это говорится?

– Жаль только, что пока тебе придется тренироваться всего лишь на жалких слизеринцах.

А, ну так бы и говорил, что за Драко обиделся. Гарри коротко хмыкнул.

– Мне показалось, что профессор Тонкс открыла дуэльный клуб для того, чтобы мы могли постоять за себя, используя все свои знания, – заметил он.

– Верно, – ответил Снейп, – приступим к уроку. Итак, вы должны найти волшебную формулу, которая даст вам возможность преобразоваться. Для каждого анимага эта формула своя, и рассчитать, вернее, понять, что это за формула, может только сам будущий анимаг. И чем скорее вы для себя её откроете, Поттер, тем будет лучше для вас. И для всех нас тоже.

Поскорее приступим к продвинутому курсу дуэльной блокологии, – Гарри посмотрел на Снейпа.

– Сосредоточься на своей птице, – приказал Снейп. Как же ты меня достал, мальчик!

Не более чем вы меня, профессор. Заткнись, щенок! Выставляю блок! М-да, ругаться с профессором мысленно – интересное занятие! Придраться не к чему, а снятие баллов с Гриффиндора ничего не даст. Часы с рубинами не умеют это «слышать». Гарри вздохнул, закрыл глаза и принялся сосредотачиваться изо всех сил. Итак, он превратится в сокола, в какого, нужно представить все в подробностях и не забывать, что птица должна будет походить на него, Гарри. Только чем? Клювом, что ли? Ну вот, сосредоточиться не получается. Ещё раз. Сокол, перья, взмах крыльев, восхитительное чувство полета. Пока только на метле под руководящие указания Рона, а потом можно и на своих двоих. Эх, скорее бы!

– Поттер! Вы собираетесь заниматься делом или думать о всякой ерунде?!

– окрик профессора Снейпа отозвался неприятной болью в голове.

Гарри поморщился. Но боль не пропала, а только усилилась. Опять шрам? Гарри провел рукой по лбу.

– Гойл, не мешай, придурок!

– Она моя!

Перед глазами Гарри мелькал свет наколдованных свечей, обстановка замка. Все закружилось и к горлу подкатила тошнота, перемешанная с ужасом.

– Лили! Нет! Только не это! – Джеймс рыдал, обхватив голову руками.

Сириус, бледный до синевы, молча смотрел на друга.

– Бродяга, я этого не вынесу! Я с собой что-нибудь сделаю!

Голова раскалывалась от боли, и Гарри застонал, прижимая руки к пылающему лбу.

– Немедленно выставляй блок! – донесся до него голос Снейпа.

Лили лежала на полу. Больно и неудобно связанные руки, кляп во рту – все так, как она и думала. Молодая женщина открыла глаза. Голова гудела после удара кулаком. Лили непроизвольно зажмурилась от воспоминания. Наверняка, сотрясение, тошнит от каждого движения, да что там движения, невозможно даже думать, кажется, что даже самая маленькая и непроизвольная мысль не думается, а бьет изнутри в черепную коробку.

– Гойл, так это был, типа, ступифай? – осведомился ленивый голос Люциуса Малфоя.

Лили ощутила, что вся покрылась холодным липким потом. Она у Упивающихся смертью! Одно из самых любимых занятий слуг Волдеморта – охота на маглянку. Молодая женщина задрожала. Если ей суждено погибнуть от насилия… Ледяной ужас сковал все внутри и подкатился к горлу. Гарри показалось, что вода лилась в лицо бесконечно долго, но нестерпимый ужас, от которого было невозможно дышать, отступил, и боль в голове перестала быть дикой.

– Гарри, мальчик, что опять произошло? – Гарри открыл глаза и с удивлением обнаружил, что лежит на кровати в больничном крыле. Когда его успели перенести, ведь он только что был в кабинете Снейпа?

– Что ты видел? – лицо профессора Дамблдора, склоненное над Гарри, выражало сильнейшее беспокойство.

Мадам Помфри промокнула лоб парня, и Гарри успел заметить, что губка испачкана кровью.

– Мама… Она была у упивающихся, – произнес Гарри. – Кребб, Гойл, Малфой… Гойл ударил её.

– Гарри, я прошу тебя, не думай об этом. Это было очень давно, твоей маме удалось спастись, зачем ты мучаешь сам себя сейчас? – Дамблдор погладил Гарри по плечу.

– Я не могу заблокироваться… Это происходит, и все… Почему мама спаслась?

– Должно было что-то помешать этому, – ответил профессор Дамблдор. – Считай это справедливостью судьбы, если хочешь. Но так или иначе, твоя мама не стала жертвой насилия, и это должно тебя успокоить.

– Это начало происходить снова, – ответил Гарри. – Где-то погибла женщина.

Лицо Дамблдора побледнело, но только на мгновение. Через секунду Гарри почувствовал, что старый профессор только укрепил блок.

– Северус подтвердил это. Упивающиеся снова возобновили свои ужасные развлечения. Но ты не можешь помочь той несчастной женщине, поэтому, прошу тебя, отгородись от этого кошмара, Гарри!

Дамблдор взял из рук мадам Помфри губку и промокнул лоб Гарри. Где-то погибла женщина, как от этого отгородиться? Хотя если об этом думать, можно сойти с ума! Гарри закрыл глаза и мысленно установил один из своих самых крепких блоков.

– Я ничего… не помню, – Лили сидела в объятиях Джеймса и осторожно ощупывала огромную шишку на своем лбу.

Сириус смотрел на неё внимательно и почти испуганно.

– Ей нужно в больницу, – произнес Джеймс. – Бродяга… Лили… её нужно отправить в больницу.

– Да, – ответил Сириус. Теперь он перевел свой настороженный взгляд на Джеймса.

– Все будет хорошо, Лили, – Джеймс осторожно привлек молодую женщину к себе. – Главное, что ты жива.

Гарри открыл глаза. Профессор Дамблдор поправлял на его запястьях обереги. Рядом с кроватью на стуле сидела Тонкс.

– Побудь с ним рядом, Нимфадора, и если Гарри опять станет плохо, польешь на него водой и позовешь меня.

– Хорошо, профессор Дамблдор, – ответила Тонкс.

– Не надо, – встрепенулся Гарри. – Почему профессор Тонкс должна сидеть рядом со мной? У неё завтра уроки, да и Сириус…

– За Барсучком присмотрит Добби, – ответила Тонкс. Она улыбнулась, но Гарри видел, что женщина очень взволнованна.

– Со мной все в порядке, – возразил он.

– Гарри, ты напугал нас, – Нимфадора покачала головой. – Тебе так плохо было, и шрам опять кровоточил, так что, извини, нам спокойнее будет присмотреть за тобой.

– Да, – кивнул Дамблдор. – Если все будет хорошо, то Нимфадора заснет на соседней кровати.

Профессор неожиданно повернулся к двери:

– Что случилось, Драко?

– Я руку ушиб, – ответил голос Малфоя.

Гарри с отвращением почувствовал, как тот смотрит на него и сидящую рядом Тонкс.

– А что тут происходит? – Драко с трудом скрывал в голосе то особое удовольствие, которое испытывает человек, когда видит, как оправдываются самые смелые его предположения.

– Давайте свою руку, мистер Малфой, – строго потребовала мадам Помфри. – Да у вас даже синяка нет, а вы шли в больничное крыло!

– А мне очень больно, – нагло соврал Драко и снова довольно посмотрел на лежащего Гарри. Тонкс вытерла выступившую на шраме кровь.

Мадам Помфри раздраженно ушла за заживляющим и обезболивающим зельем, а Малфой растянулся на соседней с Гарри кровати и наигранно застонал. Чего это он сюда приперся? Ведь и в самом деле, не из-за ушибленной же руки, которую он, кстати, кажется, и не ушибал? Видел, как Снейп бежал за наколдованными носилками!

– Драко, ты стонешь, потому что тебе так плохо или так хорошо? – раздраженно осведомилась Тонкс.

– Рука очень болит, ударился неудачно! А с чего это мне может быть хорошо?

– Ну, – Тонкс многозначительно повела бровями. – Мало ли! Может, ты испытываешь удовольствие, когда ударяешься головой, прости, рукой обо что-нибудь.

– А по-моему, головой любит биться обо все подряд Поттер. При чем получает от этого эротическое наслаждение! – огрызнулся Малфой.

Тонкс поднялась со стула, подошла к Драко и, нагнувшись к его уху, тихо произнесла:

– Если ты сейчас не прекратишь ломать комедию, я вылью тебе на голову вот этот тазик с водой, – и Нимфадора нежно указала на плавающую в миске губку.

Появившаяся мадам Помфри полила руку Малфоя зельем и велела отправляться спать.

– Да, и 5 очков со Слизерина за некорректное высказывание в адрес Гарри,

– добродушно сказала ему в спину Нимфадора.

* * *

Гарри проснулся. Боль в голове прошла, тошнота исчезла, как и неприятные ощущения во всем теле, которые он испытывал, когда засыпал. Рядом, крепко обняв его, лежала Гермиона. От неё шло такое приятное тепло, что Гарри совсем забыл, что он не в комнате сэра Кэдогана. Поэтому, когда он открыл глаза и обнаружил себя в больничном крыле, разочарованно вздохнул. Тонкс не было, очевидно, она уже ушла к своему ребенку. Гарри пошевелился, Гермиона открыла глаза.

– Я пришла, когда ты уже спал, и уговорила Тонкс не волноваться за тебя. Ведь кто лучше меня чувствует, каково тебе! – сказала Гермиона в Гаррину шею.

– Так вот почему я так хорошо спал, – слегка улыбнулся Гарри.

– Тебе вчера снова было плохо? Да?

– Похоже, я не могу выставлять блок, когда Волдеморт питается тем, что происходит на вечерах охоты на маглянок. Ощущения ужасные. Тошнит так, что хочется вылететь из собственной шкуры. А самое ужасное – это то, что знаешь, что именно происходит!

Гермиона грустно слушала Гарри и гладила его по голове. Вошедшая мадам Помфри всплеснула руками:

– Это что такое! Поттер! Грейнджер! Это больничное крыло!

Гермиона, немного смутившись, быстро встала с кровати. Мадам Помфри осмотрела Гарри и разрешила ему отправляться на уроки.

* * *

Едва Гарри появился в большом зале, как услышал хохот слизеринцев. Малфой, сидящий в окружении своих друзей, закатывал глаза, хватал ртом воздух. На лбу его виднелся нарисованный ярко-красный шрам.

– Не обращай внимания на этого кретина, – шепотом попросила Гермиона, хватая Гарри за рукав.

Скулы Гарри едва заметно дернулись. Стакан с тыквенным соком, стоящий рядом с Малфоем, взлетел и выплеснул свое содержимое в лицо Драко. Рон захохотал. Кребб и Гойл испуганно отпрянули от мокрого Малфоя.

– Это ты, Поттер?! – Драко вскочил, с яростью глядя на Гарри.

– Я даже палочку не достал, – ответил Гарри. – А ты, видимо, докривлялся, что сам спятил, – и Гарри указал на его нарисованный шрам. – Тебе идет.

Малфой вынул свою волшебную палочку.

– Попробуй только выстрели, – строго произнесла Гермиона и кивнула в сторону преподавательского стола.

– Я все равно знаю, что это сделал ты, – процедил Малфой.

После завтрака Гарри поплелся в подземелье на сдвоенный урок зельеведения. Снейп, едко прокомментировав ужасное выполнение домашнего задания, взмахнул волшебной палочкой на доску, чтобы появился рецепт зелья.

– Приступайте к работе, – приказал он.

Гарри внимательно принялся читать рецепт. Рон тоскливо почесал затылок и принялся делать тоже, что и Гермиона. В конце концов, сколько не читай эти дурацкие рецепты, сколько не следуй строго инструкции, все равно получится ерунда, за которую Снейп поставит дохлый трояк. А вот если подражать Гермионе, может, тогда что-нибудь получится? Гарри ссыпал в кипящий котел мелко нарезанную траву пустырника, когда услышал возле своего уха голос профессора Снейпа.

– Если ты будешь применять для своих шалостей беспалочковую магию, я назначу тебе наказание.

Гарри машинально повернулся на голос и увидел бледное суровое лицо Снейпа.

– Ты меня понял, Поттер? А то ведь я тоже умею давать подзатыльники, не вставая со своего кресла.

Гарри хотел ответить, что никогда первым не трогает Малфоя, что посмотрел бы он на выражение лица профессора, если бы кто-нибудь передразнивал его поведение в самые-самые болезненные моменты его жизни, ведь то, что происходит с ним, Гарри, это реакция на те ужасы, которые вытворяют упивающиеся смертью! Но Гарри ничего не сказал, а просто вытряхнул эти мысли из-под своего блока.

– Смотри внимательно за своим зельем, уже давно пора добавить следующий компонент, – раздраженно произнес Снейп и пошел дальше вдоль рядов кипящих котлов.

Гарри выразительно посмотрел ему вслед.

– Что случилось? – шепотом спросила приблизившаяся Гермиона.

– Да вот примериваюсь, как бы толкнуть нашего профессора в котел любимчика Драко! Глядишь, отличное зелье получится у мистера Малфоя хоть раз в жизни!

Глава 20. Любовь и Добби

– А что ж не уходишь к Гермионе? – Рон натягивал на себя пижаму, когда заметил, что Гарри расстилает соседнюю кровать.

– На сегодня мне дана отставка, – ответил Гарри.

– А ясно, – сказал Рон и подумал про завтрашнюю контрольную по трансфигурации.

Гарри не стал его разубеждать. В конце концов, почему Рон должен знать, что у бедняги Гермионы есть более важные проблемы.

– Я прижмусь к тебе во сне, и живот перестанет болеть, – уговаривал он Гермиону за полчаса до разговора с Роном.

– Дело не только в животе, – ответила Гермиона. – Я какая-то встрепанная, раздраженная. Да и контрольная эта! Я поучу перед сном. А ты иди спать в свою спальню. Заодно отметишься, что ты как будто спишь там все время.

– Гарри, слушай, друг, – Рон сел рядом с ним на кровать. – Я к тебе по такому вот делу… Ты же с Гермионой встречаешься?

– Да, – осторожно ответил Гарри.

– Ну ты понял, как я имел в виду? – яркие мысли Рона, неприкрытые никаким блоком, легко и просто считывались. Но, похоже, Рон забывал о способностях Гарри и изо всех сил старался выразить мысли словами.

– Ну, я сначала приехал в Хогвартс, и никакой личной жизни. А тут Парвати… В Хогсмид мы пойдем нескоро. Близнецов просить прислать я стесняюсь. Все презервативы, ну почти все, что привез с собой, продал. Ну, кончай ржать! Помоги лучше!

– Чем? – трясясь от сдерживаемого хохота, спросил Гарри.

– Скажи, чем вы пользуетесь? – обиженно спросил Рон.

– Гермиона пьет какое-то зелье. Я точно не знаю, оно сложное, целый месяц готовится.

Лицо Рона вытянулось.

– Так ты что, выходит, спишь с ней просто так? Ни о чем не думая?

– Выходит, что так, – согласился Гарри.

– Везет же тебе! – завистливо протянул Рон. – А я вот так … и ни разу!

Гарри сочувственно кивнул. М-да, он раньше не задумывался о таких вещах. А оно вот как оказывается!

– Близнецы говорят, что можно прерываться, – вздохнул Рон. – Но это тоже не всегда помогает.

– Какое прерывание?! – ужаснулся Гарри.

– Да, фигня, в самом деле, – снова вздохнул Рон. – А тебе повезло…Знаешь, что… попроси Гермиону, чтобы она сварила зелье для Парвати.

– Я?! – опешил Гарри.

– Ну у тебя же с Гермионой хорошие отношения, – ответил Рон и сам рассмеялся, услышав, какая забавная фраза у него получилась.

– Ты не понимаешь… Она не будет этого делать…

– Но почему?! – Рон даже вскочил от возмущения. – Ей можно, а мне нельзя!?

– Просто… Гермиона считает, что это нельзя делать без любви, – ответил Гарри.

– А я и люблю! – воскликнул Рон.

– Вот и доказывай ей это, – Гарри выразительно посмотрел на друга. – И вообще, почему ты не хочешь сам у неё попросить зелье?

– Ты что, не знаешь Гермиону!

– Знаю, поэтому боюсь просить. Но у меня есть другая идея. В Хогсмиде продается Зелье бесплодия для мужчин, оно, правда, дорогое, но у тебя уже есть деньги.

– Вот ещё, буду я пить эту гадость! – брезгливо скривился Рон. – А вдруг она мне навредит!

– А почему ты считаешь, что зелье не повредит Парвати?

– Потому что его сделает Гермиона, значит оно не будет вредным.

– Вот и попроси её, – ответил Гарри и лег в свою кровать.

* * *

Гарри, как учил его Снейп, постарался ни о чем не думать, даже о предстоящей контрольной по трансфигурации, и довольно быстро уснул. Проснулся он от ощущения сильного возбуждения во всем теле. Ох уж этот папин темперамент! Гарри открыл глаза, мысленно подсчитывая, в какое самое ближайшее время он сможет быть с Гермионой, учитывая, что вечером у неё закончился второй критический день. Но нет, это возбуждение чужое, считываемое! Ну, конечно, Рон и Парвати за пологом соседней кровати! Если источник сексуального возбуждения так близко, значит нужен очень мощный блок. Но блок Гарри выставлять не хотелось, тело требовало разрядки, а внутренний голос спрашивал, почему его хозяин обязан только страдать за других. А другой голос совершенно неожиданно полюбопытствовал, как это происходит у других и напомнил, что блок ставить спросонья очень сложно. Рон и Парвати наложили на кровать заклинание неслышимости, но разве может такая мелочь воспрепятствовать владеющему блокологией? Рон крепко прижимал к себе Парвати и целовал её, одновременно пытаясь снять с девушки ночную сорочку. «Все парни целуются слюняво, – недовольно подумала Парвати, – хотя прикольно. И чего это он елозит?» Рон извлек откуда-то из-под подушки маггловский презерватив и продемонстрировал его девушке.

– Нет, – твердо ответила она, – я хочу выйти замуж девственницей.

– Кому это надо?! – едва не задохнулся от возмущения Рон.

– Мне, – гордо заявила Парвати, – я хочу, чтобы это случилось с тем, кто станет любовью всей моей жизни.

– А я что, не гожусь на эту роль?! – обиделся Рон.

– Не знаю. Я ещё думаю. К тому же я очень боюсь залететь.

– Так я же побеспокоился об этом! – Рон потряс перед ней яркой упаковкой.

– С ним не так приятно, – отмахнулась Парвати, но тут же добавила, – так все говорят.

– Так что, будем сидеть на сухом пайке? – осведомился Рон.

– Нет, давай, как в прошлый раз, поласкаем друг друга.

– Ладно, – согласился Рон.

– Ты первый, – Парвати сняла с себя рубашку и легла на помятые простыни.

Гарри честно попытался выставить блок. Но как же его выставишь, когда от эмоций и темперамента Рона нет никакого спасения. Даже зарывание под подушку не помогает! Рон тем временем погладил Парвати по груди и подумал, что она маловатая, интересно, как с этим дела у Гермионы. Гарри едва не вскочил от острого укола ревности. Рон тем временем приступил к ласкам. Парвати довольно улыбнулась, растянувшись на его подушке. Сам этот процесс ему не очень нравился, но иначе не получишь ничего взамен. Парвати изо всех сил пыталась улечься так, чтобы ласки были наиболее приятны, но получалось это с переменным успехом. Затем она попыталась давать указания шепотом.

– Чего? – не расслышал её Рон.

Так вот они – преимущества встреч с одним, причем любимым партнером! Да и блокология помогает в сексе не хуже учебника с двигающимися картинками! Уж как доставить удовольствие Гермионе – Гарри знал! «Быстрее бы она кончила, – думал Рон. – А то уже язык занемел. Давай, Парвати, доходи уже!» Гарри уткнулся в подушку, заглушая приступ неожиданно возникшего смеха. Ну не выставляется крепкий блок, правда! А Рон – дурачок! Доставить удовольствие своей девушке – это же дело чести! Просто когда это происходит накануне какой-нибудь контрольной по волшебному праву, заклинаниям или трансфигурации, то нужно проявить немножко больше усердия или изобретательности (смотря по чем контрольная!). О, а вот и удовольствие Парвати. Рон облегчено вздохнул, словно дописал слегка надоевшее сочинение, но именно оно было единственным препятствием для того, чтобы заняться чем-нибудь для души, например тренировкой по квиддичу, но это так, к примеру, если Парвати постарается, то это будет гораздо приятнее удачно забитого гола. Парвати неохотно поднялась с подушки, которую тут же оккупировал Рон. Может, удастся уболтать его сделать это ещё раз? А то в прошлый раз сразу на бок – устал, видите ли! Нет, все-таки правильно, что я не согласился просить у Гермионы зелье для этой парочки! У них точно не любовь! Гарри лег на спину. Блок не выставляется, тело страдает без Гермионы. Скорее бы суббота! То есть ночь на воскресение, ночь после выходного дня, когда Гермиона не думает про невыученные или недоученные уроки!.. Тогда!.. Это просто полет в стратосферу! Не то, что сейчас испытал Рон! Честное слово, ощущения, мало отличимые от съеденного в прошлом учебном году батончика от близнецов Уизлей! Короткая сухая вспышка, смешанная с чувством легкой брезгливости от Парвати (ой-ой, а Рон ей не нравится! Было бы просто ужасно, если бы похожее испытывала Гермиона).

– Рон, давай ещё, – предложила Парвати, едва произнесла Эванеско.

– Я уже устал, – ответил тот, зевая. – И вставать завтра рано.

– Я возбуждена, – капризно возразила девушка.

Рон подмял под себя подушку и снова извлек откуда-то из-под неё презерватив.

– Ладно, пока, – недовольно ответила Парвати, натянула ночную рубашку и выскользнула из спальни.

– До завтра, – зевнул Рон и вскоре сладко захрапел.

* * *

Гермиона ещё раз перепроверила, все ли уроки готовы к понедельнику. Все. Отлично. Значит завтра – в воскресение – целый день полностью выходной. Можно будет повязать немного для маленького барсучка, заодно и Тонкс помочь, затем поработать над брошюркой «Хотят ли эльфы быть рабами» – уже совсем немного осталось, где бы только достать денег для издания. Нужно будет рассказать родителям, что в мире волшебников существует рабство, они поймут и дадут нужную сумму, а если не хватит денег, то у Гарри попросить. Он не откажет, особенно когда прочтет рукопись. Гермиона посмотрела на сидящих возле камина Гарри и Рона. Гарри быстро что-то писал на пергаменте, Рон, выгибая шею, читал, морщил лоб, грыз перо и медленно записывал что-то в свой лист. Кстати, не мешало бы и Рона потрусить, денег у этого бизнесмена теперь много! Книга, несомненно, окупится, но это не главное. Самое важное, чтобы волшебники узнали, какого это быть бедным несчастным эльфом-рабом, безропотным работником, полностью зависящим от воли своего господина. Гермиона достала рукопись и скоростное перо – вот-вот, быстрее записывайтесь мысли, пока думается хорошо. А с завтрашнего дня, наверное, начну редактировать. Гарри осторожно покосился в сторону Гермионы. Опять пишет эту дурацкую книгу. Нет, против сочинительства Гарри не имел ничего, просто у Гермионы после описания рабства настроение становилось каким-то патетическим, а это совсем не то, чего бы ему хотелось этим вечером. Тем более, что эти бесконечные критические дни у неё, кажется, закончились! Гарри пододвинул свой дописанный реферат Рону, сел поближе к Гермионе, прислушался. Ура, она тоже соскучилась! Вот только немного потерпи, Гарри, пока мысль не потерялась! Девушка слегка улыбнулась ему и снова углубилась в работу. Ну и ладно, пока книга пишется, Рон успеет скатать реферат, а он, Гарри, допишет конспект по истории магии. И все уроки будут выучены. А потом… потом любовь. Когда все выполнено и даже портфель сложен, любовью занимается особенно легко. О, предвкушаемый сегодняшний вечер! Во-первых, это будет продолжаться долго, а не раз – и готово. Во-вторых, с утра тоже будет любовь. Ах, да, завтра тренировка по квиддичу, но все равно вечером будет любовь! “Ой-ой, – Гарри беззвучно рассмеялся. – Что-то я совсем изголодался! Не иначе, как скоро начну преобразовываться – в Снейповом учебнике упоминалось, что у многих анимагов повышенная сексуальность, которая зависит от брачных периодов животных или птиц, в которых будет превращаться волшебник. А вообще-то, об этом нужно спросить у Гермионы. Она учебники Снейпа как-то внимательнее читает, и её пояснения гораздо понятнее, чем злобного зельеведа”. Гарри сложил дописанный конспект в портфель и посмотрел на Гермиону.

– Доброй ночи, Рон, – сказала она, поднимаясь со своего кресла.

– А вам бурной! – хихикнул Рон, продолжая списывать реферат Гарри.

* * *

Гарри накрылся плащом и, обнимая Гермиону, раскрыл Карту мародеров. Девушка с любопытством заглянула в неё.

– Филч с кошкой вышли делать ночной дозор, – тихо проговорил Гарри.

– Пойдем вот этим путем, – предложила Гермиона. – О! Что я вижу! Драко Малфой и Милисент Булстроуд – что называется в непосредственной близости.

– Я не настаиваю на том, чтобы мы заглядывали в этот пустой класс. А то меня снова профессор Снейп будет ругать за то, что я его любимчика Драко обижаю, – ответил Гарри.

Гермиона тихо хихикнула. Стараясь идти неслышно, Гарри и Гермиона приближались к картине с сэром Кэдоганом.