Текст книги "Сёши 2 (СИ)"

Автор книги: Christian Bergensen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

   – Уже нашёл. Вот это сагэмоно. Всё, пошли обедать! Сколько можно перебирать, даттебайо?! Хочу есть!!

   – Ладно-ладно. Вообще-то я собирался и тебе чего-нибудь прикупить, но раз ты хочешь...

   – Стоять! Чего мне? – Узумаки поймал меня за рукав.

   – Ну, ты знаешь... Подарок. Такая штука, которую дарят.

   – Какой?

   – Как насчёт книги?

   – Чё?! Всем крутые, а мне книгу?!

   – Книга – лучший подарок. Слыхал? – я внимательно осмотрел подсунутый под нос кулак. – Тогда сам выбирай, у меня уже голова не варит.

   – И купишь, что захочу? – джинчурики недоверчиво прищурился.

   – Да не вопрос!

   Пока самым дорогим моим приобретением стал гобан для старейшины Хатаке. Кусок точёного дерева стоил, как крыло от самолёта, причём основная цена шла за материал. Узнав, для кого я беру доску, резчик чуть не прослезился от такой почтительности к старшим и втюхал мне бесплатные чаши. Очень сомневаюсь, что Узумаки найдет что-то дороже.

   Наруто морщил лоб, помогая мыслительному процессу.

   Интересно, что он захочет? Перед каникулами приятель в красках расписывал мальчишеский фетиш последнего сезона – понтовую камуфляжную жилетку и такие же штанцы с кучей карманов, клапанов, ремешков и пряжек...

   – Тогда хочу бинокль как у тебя!

   – Оу! Давай!

   Хороший выбор. Штаны постоянно рвутся, из них вырастаешь, а бинокль разве что грохнешь. Кстати, можно ведь и сумку для него взять...

   ...В магазине снаряжения мы проторчали битых два часа. Купили небольшой бинокль в обрезиненном корпусе, специальный кофр, пачку салфеток для оптики, ремень, шпионский фонарик с тремя разными лампочками, банку светящейся порошковой краски, свисток, леску и приманку для комаров с цветочным запахом (Наруто сказал – очень надо).

   Обед мы пропустили, зато приятель источал волны незамутнённого довольства жизнью. Даже прохожие начинали улыбаться, заражаясь его настроением. Новенький бинокль он перевернул и теперь разглядывал предметы с удалением.

   – Эй, Сёши! А ты маленький-премаленький! Такусенький!

   – Дай посмотреть, жадюга!!

   – Хи-хи-хи! Преклонись перед великим Наруто и попроси как положено.

   – О! Я начинаю переживать за ваше будущее, Наруто-сама. Предвижу, что вы скоро огребётесь!..

   – Не догонишь! Не догонишь! Даттебайо! – вредный приятель улепётывал, хохоча во всю глотку.

   Уж, конечно! А как стоячего, не хочешь?

   Ха-ха! Справедливость существует. Нефиг было оглядываться и корчить рожи на бегу! Мне даже делать ничего не пришлось – дурачина со всего маху налетел на Шизуне. Вернее почти налетел. Девушка слегка отступила в сторону и аккуратно перехватила несущегося джинчурики за шиворот, в миллиметре от морды испуганного поросёнка. Я вежливо оттормозился рядом.

   – Здравствуйте, Като-сан. Привет, Тон-тон!

   – Сёши-чан! – Шизуне с облегчением выдохнула. – А мы тебя всюду ищем.

   Наруто разглядывал поймавшую его девушку. Сегодня Шизуне изменила своему обычному чёрному юката и надела кимоно – однотонное, но с яркой подкладкой и светлым поясом. И причёску сделала высокую, с гребешком. Красиво.

   Оказалось, искали меня, чтобы пригласить в гости. Прямо сейчас.

   Узумаки мгновенно помрачнел, а я замялся:

   – Даже не знаю, как поступить. Мы собирались перекусить вместе с Наруто...

   – Тсунаде-сама будет рада видеть вас обоих. У себя за обедом.

   Прожорливый приятель расцвёл. Ходить по гостям ему нравилось, обед же и вовсе – два в одном.

   – Спасибо за приглашение. Мы согласны! – важно кивнув, наглый джинчурики мигом принял решение за нас обоих.

   Жильё Сенджу повергло меня в состояние чернейшей зависти. От положенных равнинному замку укреплений уцелело только кольцо стен вокруг дворца. Всё остальное снесли, а расчищенное место отдали под лужайки, рощи и сады. Глядя на зелёные гектары, я прямо истекал ядовитыми слюнями.

   Мне бы такие просторы! Ух, натворил бы делов!

   Огромные ворота, ведущие на площадь перед башнями, охраняли шиноби. Отец говорил, что в замке располагаются важные архивы и хранилища, а помпезные залы используют для торжественных приёмов, но нас пропустили без вопросов. Внутри оказалось не так уж вычурно – жилые помещения тяготели к скромному кабинетному стилю, чем к дворцовой роскоши. Меня больше смущала безжизненная пустота. Проходя по коридорам, мы почти не видели слуг. Зато Тсунаде не поленилась выйти нам навстречу.

   Блин! Да что ж такое?! Эта тоже переоделась в традиционное хомонги и набила полные волосы шпилек. Спору нет – выглядит эффектно, но мне теперь неловко за свои босые ноги.

   Дополнительного гостя приняли без удивления и вполне радушно. За столом говорили о всякой всячине. О временах постройки Конохи, о первом Хокаге, о старых обычаях шиноби... Узумаки таращился по сторонам и слушал краем уха, но только пока Тсунаде не вспомнила, что его матушка какое-то время была ученицей её бабки и жила в этом самом замке. После чего беседа логично съехала на клан Водоворота.

   Наконец, приятель благодарно отвалился от стола.

   – Спасибо за угощение! Очень вкусно! – и от всей души зевнул.

   Я едва успел стиснуть зубы, чтобы не зевнуть в ответ. Навалившаяся сонливость была совершенно некстати. А неутомимый Наруто уже прыгал мячиком вокруг Като.

   – Шизуне-сестрёнка! Ты обещала показать, где жила мама. Покажи! Нэ! Нэ!

   – Идите-идите, – Тсунаде охотно выпроводила их на экскурсию, – нам тоже нужно поговорить.

   Ой! Я потёр слипающиеся глаза.

   – Устал?

   – Нет. Простите, от еды в сон клонит.

   – Сёши-чан, я хотела сказать, что ценю твоё согласие, – Сенджу выглядела немного смущённой. – Ты, наверное, думаешь, что мы очень бесцеремонно всё решили?

   Вообще-то да, но вы не виноваты. Просто общественная система такая дурацкая: до определённого возраста дети считаются собственностью родителей или старших родственников. А я болтаюсь где-то в промежутке между ребёнком и взрослым. И всем неловко.

   Тсунаде протянула мне папку.

   – Здесь соглашение между нашими семьями. Тебе стоит это прочесть, поскольку на нём будет и твоя печать. Если что-то не понравится – говори, не стесняйся, я постараюсь исправить.

   Круто! От статуса спорной мебели меня повысили до высокой договаривающейся стороны. Настоящее признание или попытка подольститься? Взвесив папку в руках, я поинтересовался:

   – А можно взять домой?

   – Ну, конечно! Затем и даю. Почитай, посоветуйся с отцом, там много трудных мест.

   – Большое спасибо, Сенджу-сама.

   Благодарности она пропустила мимо ушей и попросту уселась рядышком.

   – Скажи лучше, тебе понравился мой дом?

   – Ага, интересный.

   – Я предупредила охрану и слуг. Можешь приходить сюда в любой день, когда захочешь. Для меня одной это место слишком велико, – Сенджу слегка нахмурилась, но скоро улыбнулась снова. – Шизуне сказала, что ты любишь сады. Дед собирал коллекцию хати-но-ки. Хочешь посмотреть?

   – Очень.

   – Там есть такие, которым больше трёхсот лет. Моему брату они ужасно нравились. А ещё здесь есть лотосовый сад и моховый...

   Сонная тяжесть окутывала мягко, но верно. Голос Тсунаде становился всё тише. Шорох занавесок сливался с глуховатым бряканьем колокольчиков. Я прикрыл глаза...

   ...А когда открыл, тени прилично съехали вбок.

   Ой! Ничего себе моргнул – полчаса как не бывало!

   Оторвал голову от подушки и понял, что краснею. Блин, ещё и уснул на чужих коленках! Стыдобища!

   – Прошу прощения, Сенджу-сама.

   – Ничего. Всё в порядке.

   – Я... я не думал, что так задержусь. Мне нужно бежать, иначе опоздаю!..

   – Тогда пойдём, поищем твоего друга, – она протянула мне руку.

   После экскурсии по замку Наруто казался непривычно озадаченным, но я не стал выяснять, что его так нахлобучило. Наспех помахал приятелю и рванул домой по крышам.

   Тренировка! А-ааа!!..

   Ворота! Не заперто. Кто-то уже вернулся? Рёко.

   Привет! Уже ел, не хочу! Наверх. Бросить рюкзак. Сменить одежду. Кувырком вниз. Какаши, ясен пень, опоздает. Пока его нет, надо размяться.

   Я успел разогреться и начал тянуться, когда в голове неприятно щелкнуло.

   Тынц!

   Этот сон в замке. Что-то странное в нём было, какая-то мелочь...

   Ухватив за хвост неясное беспокойство, я перетряхнул подробности недавней встречи. Окружение, разговоры, ощущения... Вот оно! Сразу после пробуждения! Сладковато-мятный привкус во рту. Холодок, как от зубной пасты. Откуда?

   Еда? Точно нет. Обед был морской. Соусы самые простые. Когда принесли десерты, я взял только чай.

   – Мелкий?

   Опс! Какаши вернулся. А я тут туплю в пространство.

   – Что-то случилось?

   – Э-э... Сенджу...

   – Что сделала эта женщина?

   В том-то и дело. Не знаю.

   – Сёши! – рявкнул отец, не дождавшись ответа.

   Ох, лучше сказать, пока он сам не помчался выяснять. На всякий случай, я уцепил его за рукав.

   – Не уверен... Может, ничего и не было. Она пригласила к себе, и я там уснул после обеда. Ненадолго, такое бывает. Днём, после школы часто спать хочется... Может, она ничего и не сделала?..

   – Тихо! Ты умывался после этого?

   – Только переоделся.

   – Принеси ту одежду.

   Вердикт специалиста оказался неутешительным: сделала и было. Улики налицо. Один остриженный клок волос у затылка. Плохо затёртое пятно помады на виске и запах дезинфицирующего раствора под ключицей.

   – Вот же стерва!!

   – Следи за языком, – нахмурился родитель.

   – Но так ведь нельзя!

   – Это правда.

   Зачем вообще усыплять?! Ради образцов? Могла попросить открыто. Я бы дал. Всё равно они есть у всех кому надо и кому не надо.

   – И что мне теперь делать?!

   – Ничего.

   – ???

   На моё возмущение Какаши спокойно пояснил:

   – Между нами было лишь устное соглашение. Я сообщу Сенджу о том, что мы передумали.

   – Но...

   Он взъерошил мне волосы.

   – Тебе не стоит об этом волноваться. Пора заниматься!

   Основные формы второго ката. Обычные повторения и обычные подсказки – перекошенное плечо, выдох не вовремя, крепче хват, неверная дистанция...

   – Что такое? – удивился Какаши. – Вчера тебя перехвалил?

   – Простите, – я плюхнулся на землю в обнимку с боккэном. Хамский поступок Тсунаде не шёл из головы, отбивая всякое желание тренироваться.

   Немного помедлив, отец присел рядом.

   – Сёши, у нас очень ограниченный выбор действий в этой ситуации... – внешне он казался совершенно невозмутимым, но внутри бесился ещё почище меня. – Самое разумное: разорвать всякие отношения с Сенджу и держаться от неё подальше.

   Я помотал головой. Такая разумность нам не подходит, Тсунаде из тех, с кем нельзя ссориться. Не сейчас. Да и вообще никогда!

   Какаши вздохнул:

   – Что ты хочешь, чтобы я сделал?

   Сам не знаю, но переговоры за закрытыми дверями тут точно не помогут. Если вас оставить вдвоём, вы опять будете цедить слова, злиться и окончательно всё запоганите!

   – Не могу так сразу ответить. Нужно подумать.

   – Подумай, – он легко согласился. – Пары дней тебе хватит?

   – Ага. Спасибо.

   Хатаке Какаши, Майто Гай и Тёмная Сторона

   Давно так не злился. Я бродил по улицам, в надежде успокоиться, но прогулка помогала слабо. Сёши расстроился, а меня душила ярость.

   Сенджу! Безмозглая кукла!! Зато мнит о себе!

   Окружающие люди болтали, что-то делали... Обычная вечерняя суета.

   Тц! Раздражают.

   Я почти собрался убраться в место потише, но не успел.

   – Мой лучший соперник! – Гай, как обычно, сиял широченной улыбкой. – Какаши, я требую отмщения!! Весна – лучшее время для горячей схватки!

   – Лето, вообще-то.

   Зеваки начали оглядываться.

   – Ну и ладно, – Майто неожиданно легко согласился и крепко ухватил меня за плечо. – Тогда пойдём, выпьем по стаканчику, и ты мне поведаешь о своих горестях! Лучшие друзья созданы для откровенности!!..

   Согласие Гаю не требовалось. В мгновение ока мы оказались в ближайшей забегаловке, за столом в отдельном кабинете. Подавальщица принесла влажные полотенца, и я машинально снял перчатки.

   А может, это и вправду неплохая идея? Слегка напиться. Чуток отвлечься... Даже мелкий поступил умнее меня, выпросив себе время подумать. Возможно, стоит воспользоваться толковым примером?

   Мой лучший и проницательный друг отметил:

   – Давно тебя не видел таким мрачным. Слышал, твои родственники прибыли.

   – Угу.

   – Тогда почему ты шатаешься по улицам как неприкаянный?

   – Наделал глупостей, – откровенно признался я.

   Поверил, кому не следовало. И теперь не знаю, как быть. Поговорить открыто? Или вскользь намекнуть, что мне всё известно? Прямо запретить этой бабе приближаться к мелкому?!..

   Решительный Майто потребовал выпивку и отмечал блюда прямо в меню.

   – Я буду это, и это и это тоже! Что скажешь, Какаши?

   У меня перед носом возникла раскрытая картонка с названиями блюд и вложенной запиской. За тобой следит АНБУ. Почему?

   – А я... хочу попробовать их песчанку!

   – Отлично! – Гай разлил выпивку.

   Дальше дело пошло по накатанной. Подавальщица приносила кувшинчики с водой и закуску, мы жевали, болтая о ерунде. Майто выяснял, сколько времени Рёко пробудет в Конохе, а я запугивал его вздорным характером братца Канзо и рвением, с которым он отваживал сестриных ухажёров.

   Наблюдатель укрылся неплохо. Внутрь кайсэки он не входил – устроился снаружи, на другой стороне улицы. Фигурный стык двух крыш создавал удобную засидку в густой тени, прямо напротив нашего окна.

   Через часок я отлучился в уборную, а за стол вернулся двойник.

   Из едальни мы выползли уже в сумерках и долго прощались, Гай пытался сказать напутственные слова, но постоянно сбивался и начинал заново. Когда мы, наконец, разделились, наблюдатель уверенно последовал за "мной". Довёл до дома и сдал напарнику, притаившемуся в ветвях высокого дерева.

   Сразу две незнакомые маски и непонятная причина наблюдения смущали. Обычно, когда Хокаге бывал мною недоволен, он говорил об этом прямо. Результат последнего задания его устроил, за исключением переполоха, учинённого в Тюгоку. Тогда почему слежка? Из-за Канзо и Рёко? Или дело в Сенджу? Мог ли кто-то пронюхать о плите?.. Гадать можно долго.

   Спасибо Гаю, впредь буду осмотрительнее и попробую выяснить, что их интересует.

   У Сёши непростые деньки – 2

   Два дня – не так уж мало, но я не хотел тратить время попусту, поэтому пропустил фазу обиженных стенаний и сразу перешёл к решению задачи. Тсунаде наглядно продемонстрировала, что никакого доверия между нами нет, уважения я пока не заслужил, а свои интересы она реализует с изумительной простотой. Ей что-то понадобилось, и она это взяла, а потом мило улыбалась, приглашая заходить в гости. Причины поступка не слишком важны – довольно и самого отношения.

   Какаши с самого начала не одобрял Сенджу и теперь считает, что лимит её ошибок исчерпан. Подход обоснованный. У каждого из нас вагон секретов и полные шкафы скелетов. Без взаимного доверия и уважения (в том числе к чужим тайнам) вся затея с семьёй заранее обречена на провал. Мы мигом увязнем в обмане, взаимных обидах и не факт, что выпутаемся живыми.

   Я сам далеко не ангел, но нескольких болезненных и глупых фальстартов научили меня простой вещи – людям нужно давать вторую попытку. Каждый заслуживает шанс выбраться из вранья и непонимания. Если Тсунаде на самом деле нужна семья, а не формальный повод держать под рукой необычную зверушку – у меня есть для неё хорошее предложение, практически рецепт здоровых отношений. Не воспользуется? Ну ещё раз почувствую себя доверчивым слюнтяем. Несмертельно.

   Я вытряхнул из рюкзака бумажки соглашения. Значит, говорите, можно не стесняться, Сенджу-сама?

   Не буду.

   Над договором, составленным каким-то трудолюбивым крючкотвором, я глумился долго и вдохновенно. То, что в тексте стыдливо именовалось «стороны» решительно переправил на «семья» и «родственники». Тотально изничтожил всякое упоминание о старших и младших. Вымарал всю ересь, касающуюся имущественных прав. А нефиг лезть с квартирным вопросом туда, где речь идёт об отношениях!

   Карающей кистью я прошёлся по статусам и обязанностям, навтыкал ехидных комментариев и меленько между строк вывел дополнительный текст... По окончании моего надругательства солидные бумажки выглядели, как сочинение двоечника, распятое гневным профессором литературы.

   Действительно сложным было убедить Какаши в необходимости второй попытки, но я справился. Остальное, по сравнению с этим – плёвое дело! Просто пригласить Тсунаде к нам и сказать, что у меня возникли вопросы по тексту соглашения.

   Не чуя подвоха, Сенджу обещала растолковать всё непонятное и постараться учесть пожелания. И только тогда я выложил на стол ЭТО!

   Отец сразу всё понял и зажмурился, как от боли. Тсунаде осознала проблему, только начав читать:

   – Обязательства сторон?.. Хм-м...

   Этот пункт особо от меня пострадал. Но кто здесь виноват?! После чтения гнусных измышлизмов я ощутил себя спорным имуществом, которым по очереди собирается пользоваться то одна, то другая сторона. Каково?!

   – В семье все принимают ответственность за своё поведение. Родственники уважают себя и друг друга. В случае противоречия или спорной ситуации родственники стараются найти такой выход, который бы устраивал их всех... Кхм! – дальше она читала молча.

   Да-да! С развёрнутыми пояснениями. А вы как думали? Или нормальные отношения, или никакие!

   Сенджу перелистнула вторую страницу и сморщила нос, не зная смеяться или сердиться. Да, там я тоже погулял всласть.

   – Сёши, а что это такое? – Какаши с любопытством уставился в листок, изрисованный вдоль и поперёк.

   – Где? – я опрометчиво сунулся ближе и немедленно об этом пожалел. – Ай! Ухо-ухо-ухо!..

   – Вот тут. Сбоку.

   – Ау-уу!.. Это примечание. Видите же, красненьким написано!..

   – Вот как. Примечание... – папуля процитировал сомнительный отрывок: – Эту путаную белиберду вычеркиваем! Слишком вычурная и допускает многочисленные толкования. Тебе не кажется, что для примечания это несколько грубо?

   Пойманное ухо вывернули до характерного щелчка, намекая на целесообразность извинений, но я был несгибаем. Чёрта с два стану оправдываться! Сегодня День плохости. Наглеть – так до упора!

   – Там же дальше всё разъясняется.

   Тсунаде рассмеялась.

   – Действительно разъясняется и довольно доходчиво. Вот это мне нравится: В семье все имеют право выражать свои чувства и мнение, соглашаться или возражать, говорить «мне все равно» и признаваться, если чего-то не понимают...

   – Извините, Сенджу-сама, мой сын ещё недостаточно воспитан, – коротко поклонился Какаши, не принимая её веселья.

   – Думаю, это нужный пункт, Хатаке-сан.

   От удивления отец утратил цепкость, и я немедленно убрался на другой край стола. Сенджу призналась:

   – Сказать по правде, в детстве мне частенько не хватало смелости попросить объяснений. Хорошо, что Сёши не такой застенчивый.

   Олухи! Можно подумать, я для себя стараюсь!

   Но надо отдать им должное – никто не взял свои слова назад. Усевшись, голова к голове, взрослые принялись продираться через коряво изложенную философию личной ответственности. Где-то на середине укоризненные взгляды прекратились, и началось вполне рабочее обсуждение. У меня даже потеплело на душе. Любо-дорого посмотреть, как они неуверенно переглядываются. Чуют, что их хотят нагреть по самое не балуйся, а в чём заключается подвох понять не могут.

   Недоумённо оглядев почти полностью замазанный чёрным лист, Какаши протянул его Сенджу.

   – А здесь что было?

   Сравнив бумажку с остальными, Тсунаде предположила.

   – Права младшей ветви... кажется.

   Я тут же влез с пояснениями

   – Да! Мне такие права не нужны. На следующей странице написал, чего хочу. Там совсем немного.

   Отец недобро сощурился, но суровый взгляд скатился с меня как с гуся вода. Даже если влетит, то потом.

   Сенджу нашла искомое и зачитала:

   – В семье все могут просить помощи и рассчитывать на то, что их внимательно выслушают и отнесутся серьёзно... – на последнем слове уверенный голос надломился. – Прошу меня простить!

   Скомкав листок, она пулей вылетела наружу.

   Какаши с отвращением отодвинул моё творчество.

   – Ты хоть что-нибудь одобрил?

   – А как же! Раздел: "Ответственность сторон за нарушение обязательств". Я его даже дополнил: С нарушителями не общаются до тех пор, пока они не решат раскаяться и искупить свою вину.

   – Сурово, – отец с сомнением покосился на двери в сад. – Думаешь, она примет твоё предложение? Менять поведение всегда тяжело, а привычки бывают посильнее любых доводов рассудка.

   Я пожал плечами. Уж кто бы заикался насчёт трудностей. Сам-то ого-го как изменился за этот год. Небо и земля, по сравнению с тем, что было раньше. Про меня и говорить нечего.

   Сенджу не торопилась. Моталась по саду. Присаживалась, вскакивала и снова начинала бродить, бормоча себе под нос. Мы по уши залились чаем и в деталях обсудили моё безобразное поведение, когда она, наконец, вернулась.

   – Подпишу!

   – ???

   – Давай сюда эти бумажки! – требовательно потрясла рукой. – Я подпишу!

   Повисшее молчание можно было потрогать.

   Отец с непроницаемым лицом разглядывал испоганенные документы. Женщина всё больше недоумевала и хмурилась. Не выдержав тишины, я со стуком поставил на стол свою чашку.

   Какаши усмехнулся.

   – Не стоит трудиться, Сенджу-сама. Думаю, вашего согласия вполне достаточно.

   В конце концов, провокационную писанину спалили в печке.

   Вместо выволочки мне достались дополнительные уроки. На этот раз по безопасности еды и питья, с распознанием посторонних привкусов, запахов и примет отравления. Легкотня!

   Тсунаде разрешила обращаться к ней анэ-уэ, а Какаши гнусно ухмылялся по этому поводу. Они что-то обсуждали в замке, и отец вернулся оттуда пьян как фортепьян.

   А потом у меня выпал первый молочный зуб.

   Глава 16

Мораль и нравственность регулируют неформальные отношения в обществе и часто противопоставляются законам как регулятору формальных отношений. Мораль и нравственность определяют то, что люди себе традиционно разрешают или запрещают в связи с их представлениями по поводу плохого и хорошего.

Владимир Крысько

   Хатаке Какаши, новости и подозрения

   До стен Конохи оставалось всего ничего. Команда зубоскалила, обсуждая удачное путешествие в Тетсу-но-Куни. Мы с Ямаширо переглядывались молча. Зная, сколько сил было приложено, говорить о "ерундовой работёнке" язык не поворачивался.

   Возвращение внучки тайсё заняло больше месяца. Собрать информацию. Найти замок в горах. Узнать, что девчонку увели прямо у нас из-под носа. Суметь проникнуть в гакуре, вытащить её и доставить в Коноху. Затем ирьёнины и менталисты две недели выплясывали вокруг родовитой подопечной – удаляли разросшуюся джуин, исправляли последствия хирургических вмешательств и подчищали память от самых болезненных воспоминаний. Зато теперь чунины радовались приятной прогулке до страны Железа и обратно.

   Меня волновало решение Хокаге. После вылазки Джирайи данных об Отогакуре более чем достаточно. Как скоро начнётся подготовка к нападению? Когда мы уходили, Сарутоби был настроен решительно, и Советники его поддерживали. Возможно, приказ уже отдан.

   Сейчас и постараюсь выяснить. Всё равно на доклад к Сарутоби.

   Вот только на месте Хокаге меня ждала Утатане Кохару.

   – Что... произошло? – от удивления все положенные приветствия как-то забылись.

   Увиденное не желало складываться в единую картину – рассыпалось на отдельные фрагменты. Траурная одежда на сидящей Утатане... Стол без привычного вороха бумаг... Советница за столом каге... В трауре. На месте каге. Советница.

   Но нам бы сказали, если бы... что-то...

   Случилось.

   Утатане и рассказала.

   Погиб Сарутоби Гэнсай – старший сын Хокаге. Не один, а ещё с тремя шиноби. Вся команда. Не вернулись с задания в стране Звука.

   Нашли их только недавно.

   – Асума?

   – В деревне.

   Я с облегчением выдохнул. Сарутоби-младший в запале мог натворить глупостей. Не хватало потерять ещё и его.

   – Сандаймё?

   – Хирузен сейчас дома с родными.

   Верно. У Гэнсая осталась жена и сын совсем кроха.

   Утатане дала мне время переварить новости.

   – Докладывай, Какаши-кун.

   У нас всё прошло согласно приказу. Девочка доставлена и передана с рук на руки. Посланник и его охрана задержались в стране Железа по приглашению главнокомандующего. Никаких происшествий по дороге.

   – Могу я узнать, как это произошло? С командой Гэнсая...

   Советница недовольно пожевала губами.

   – Я не дам тебе отчёт, но... если вкратце. Их обнаружили в лесу прямо на месте гибели. Примерно через шесть дней после нападения. Сложно сказать что-то определённое – тела сильно пострадали от животных. Похоже, команду застали врасплох во время движения, – она быстро набросала схему и понимающе кивнула на моё удивление. – Боя не было. Никаких следов применения ниндзютсу. Никто не успел оставить ни одной метки, говорящей о противнике. Тела после смерти далеко не перемещали, но обыскали.

   Понятно. Если обыскали, значит, определили деревню. Не самая сложная задача. И то, что их бросили, не пытаясь замести следы, – это открытый вызов. Противник дал понять, что знает о нашем присутствии. Но знает ли он то, что мы знаем?..

   Церемонию прощания я пропустил, и теперь всё, что оставалось это смотреть на укрытые цветами камни. Четыре имени. Только одно незнакомое – Гекко Изуми. Восемнадцать лет. Скорей всего девушка, и я почти наверняка её встречал. Коноха не настолько большая, чтобы ни разу не столкнуться...

   Чёрт!!

   Я слышал, что у Гэнсая слаженная команда. Они работали вместе не первый год. И ни один не смог вырваться! Порезали всех, как генинов. Кто? Как им это удалось? Почему никто из наших не сопротивлялся?!..

   Вопросы без ответов.

   А если бы там оказался не Гэнсай, а я? Что-то изменилось бы?

   Последние посетители кладбища давно разошлись, но мне темнота не мешала. Наоборот. Чувства улеглись, можно было обстоятельно поразмыслить.

   Сарутоби Хирузена нельзя назвать мстительным, но старший сын есть старший сын. Как потеря этой команды скажется на нападении? Ещё сегодня утром я бы сказал, что мы удовлетворимся пленением или устранением Орочимару. Теперь уже не уверен. Надо переговорить с Джирайей...

   Темнота за спиной шевельнулась. Прошуршал и затих песок на дорожке. Меня обнаружили. Мелкий. Почуял наше возвращение в деревню, удивился, что отец долго не идёт домой, и отправился на поиски.

   – Тебе спать не пора?

   Упрямый хмык. В переводе с детского языка означает "Попробуй, заставь меня!"

   – Собираешься ждать?

   – Пфф! – "Могу торчать тут хоть до утра!"

   Вот-вот. А потом зевать на уроках.

   Молитва о душах павших много времени не заняла. Я отловил неслуха за шиворот и привычно сунул подмышку. Поздно уже.

   А на следующий день меня самого подняли спозаранку – посыльный принёс вызов от Митокадо. Пришлось вставать и плестись в Институт, гадая, что могло понадобиться советнику. Никаких общих дел мы не вели. Непонятность приглашения настораживала.

   Как и навязчивое внимание АНБУ.

   Настырных прилипал не интересовал мелкий, они не ходили за Рёко и Канзо, зато за мной таскались как привязанные. Стоило войти в деревню, и следом пристраивался хвост. На всякий случай я старался вести себя прилично – от слежки не прятался, только пару раз подсунул ребятам двойников. И вот теперь Митокадо про меня вспомнил.

   Полагаю, не к добру.

   Да лучше б не ходил вовсе! В следующий раз именно так и сделаю. Пусть разбираются с Шикаку! Нара – мой непосредственный начальник. А ещё он умнее, старше и зубы проел на деревенских дрязгах!

   Стоило устроиться в кресле, и советник выложил на стол пару бланков.

   – Посмотри вот на это, Какаши-кун.

   Результаты последнего обследования моего шарингана. Из госпиталя.

   Ну этого стоило ожидать. Я думал, вызовут сразу после возвращения из Куса. А вызвали только теперь. Изучали? Наблюдали?

   Не имею ни малейшего представления, как Минато-сенсей уговорил Учиха сохранить глаз Обито. Он отказался это обсуждать, сказал, что вопрос улажен. Стороны согласно делали вид, что проблемы не существует, но любую попытку исследовать додзютсу Фугаку расценит однозначно. Здесь даже слухов будет достаточно, чтобы разворошить гадючник.

   – Митокадо-сама, вы же понимаете, что я не могу. Шаринган...

   – Не только шаринган, – перебив меня, советник дополнил короткий ряд из документов. – Твои показатели очень изменились за последнее время, Какаши-кун. Хочешь взглянуть?

   Хочу. Взятый наугад крайний листок позволил выиграть минутку на размышление.

   – Вторичный рост переплетения был замечен примерно восемь месяцев назад, – Митокадо с отвратительным воодушевлением заметил: – Пришлось внимательно изучить все твои задания за последний год...

   – И что?

   – О, могу заверить, это совсем не похоже на приём препаратов или применение обычных лечебных дзютсу. Вообще не похоже на любые известные воздействия, – он снял и тщательно протёр очки. – Даже не знаю, что подумать. Вот, надеялся, что ты меня просветишь.

   Ну, конечно! А упоминание о заданиях просто к слову пришлось и это вовсе не намёк на неполные доклады или присвоение захваченного.

   Глава института усмехнулся:

   – Если бы ты знал, какие выдвигались версии, Какаши-кун. От волшебных пилюль до источника могущества. Плоды целенаправленного труда кажутся моим сотрудникам слишком пресными. Но мне очень хочется понять, как ты этого добился?

   Я вернул бумагу на стол.

   И как теперь быть? Пободаться ещё немного или уступить?

   Да неважно, в общем-то.

   – Практика работы с чакрой. Занимаюсь около года.

   – И она так повлияла? – Митокадо пальцем прикоснулся к брови.

   – Возможно, – я пожал плечами. – Глаз... был неожиданностью для меня.

   – То есть ты этого не планировал? Понятно, – он снова вцепился в очки и платок. После минутного протирания стёкол советник признал очевидное: – Деревня заинтересована в приобретении этой методики.

   Было огромное искушение натыкать ему в нос закон о хидзютсу и гарантии неприкосновенности семейных архивов, но я сдержался. Всё равно собирался передать кое-какие книги, посвященные начальному развитию кейраку-кей. Ждал только заключения от Канзо и Рёко. Другой вопрос – чего мне хочется за свою доброту?

   – Две миссии S. Любые.

   – Полагаешь, это справедливая цена, Какаши-кун?

   Безусловно, нет! Практика идеально подходит детям и подросткам. Если правильно ей распорядиться – Коноха получит стратегическое преимущество на ближайшие десять-пятнадцать лет. Просто не хочется грабить собственную деревню. Не по-людски это.