Текст книги "Сёши 2 (СИ)"

Автор книги: Christian Bergensen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Автор: Christian Bergensen

   Бета: Алина Смирнова

   Рейтинг: детский (если будут сцены с высоким рейтингом, закину их в отдельный файл).

   Фэндом: Наруто.

   Жанр: фэнтези приключения.

   Дисклеймер: вся власть у Кишимото Масаши.

   Размер: довольно большой.

   Предупреждение: Попаданство. Оригинальный персонаж. МС. Не канон (основные персоналии сохранены, но характеры, события и причины перевраны в угоду авторскому замыслу). Жутчайший ООС. Насилие.

   Глава 11

Убеждения человека относительно его личной эффективности влияют на то, какой способ действия он выберет, как много будет прилагать усилий, как долго он устоит, встречаясь с препятствиями и неудачами, насколько большую пластичность он проявит по отношению к этим трудностям.

Альберт Бандура

   Хатаке Какаши и собрание в управлении разведки

   Тишина в комнате нарушалась только шелестом бумаги и сухим шуршанием карандаша. Проглотив зевок, я снова пожалел, что пришёл вовремя. Стоило опоздать хотя бы на полчасика.

   Причина столь гнетущего молчания замерла в кресле. Утатане Кохару – советник Хокаге и руководитель Управления разведки. Строгая, седовласая, погружённая в свои размышления, которым никто не решался мешать. Её помощник Мокума Кунуги просматривал документы, делая пометки (шелест и шуршание). Сидящий рядом Нара Шикаку, зябко обнимал себя за плечи и пялился в потолок. Всё ещё не проснулся толком. Поздняя пташка.

   Ждали Хокаге.

   Сарутоби явился прежде, чем я созрел для перечитывания последнего выпуска Флирта. Выглядел Сандаймё на удивление задёрганным. Опустившись в кресло, он прошёлся взглядом по странной компании.

   – О чём ты хотела поговорить, Кохару?

   Советница на мгновение приоткрыла ледяные глаза.

   – Получены сведения, что отступник Орочимару связан с Деревней скрытой в Звуке.

   Прозвучало не слишком выразительно, но Шикаку разом сбросил дремоту, а Хокаге убрал трубку.

   То есть причину встречи я угадал правильно.

   По возвращении из Травы, мне пришлось выслушать о себе немало "лестного". Группы АНБУ, направленные к месту взрыва, не успели. В каменном месиве кто-то покопался, утащив всё мало-мальски ценное и окончательно разрушив уцелевшее. Хокаге хотел узнать, что именно мы обнаружили на склоне горы. Я честно признался, что почти ничего не видел. Принадлежность укрепления установил предположительно – заметил некоторые общие признаки с убежищем в Стране Водопада, но особо не рылся.

   Выслушав такой отчёт, Сандаймё последовательно изобразил лицом всё, что он думает о придурке-подчинённом, выписал мне огромный втык за нерадивость, а напоследок грубовато послал отрабатывать щедрый отпуск.

   Поэтому известия о делишках Белого Змея и шиноби Звука (Сёши божился, что видел шиноби Отогакуре в подземной крепости) я предпочёл занести в Управление разведки. Подходящая миссия на северной границе позволила объяснить происхождение данных, и я передал их разведке, как обычную, услышанную краем уха, болтовню. Без особых претензий на достоверность.

   Осталось понять, за каким чёртом меня сюда позвали?

   – Когда? – по голосу Хокаге было не понятно, нравится ему новость или нет.

   – В месяц мицуки.

   – От кого?

   – От одного из постоянных осведомителей, – невозмутимо соврала Утатане. – Сведения проходили как неподтверждённые слухи, но поскольку дело касалось опасного и враждебного отступника, мы провели проверку.

   Она шевельнула рукой, и Мокума с готовностью открыл папку.

   – Если позволите, я начну. – Никто не возразил. – Разговоры о создании скрытой деревни в Стране Рисовых Полей начались примерно десять лет назад, вскоре после смерти прежнего даймё. Мировая война ещё продолжалась, и желание мелкой страны обезопасить свои границы не казалось чем-то удивительным. Начинание нового правителя не встретило поддержки местных кланов...

   Собравшиеся понятливо покивали.

   Мстительные засранцы из Риса не зря слыли одними из самых кровожадных шиноби. Тамошние семьи грызлись между собой по любому поводу, в перерывах ухитряясь повоевать и с соседями. Единственное, что их хоть как-то спасало – могущественные хидзютсу, подвластные главам кланов.

   – ...однако деревня была основана. Наиболее горячих противников объединения уничтожили в течение полутора-двух лет. Немногие выжившие были вынуждены бежать в другие страны. В состав селения вошли семьи: Гумо, Кинута, Матеки и Тарен. Пост главы Отогакуре занял некий Такефуйэ – прежде никому неизвестный шиноби...

   Ого! И мы такое проморгали? Нет, я понимаю, что война и неразбериха, но Рис – ближайший сосед. У нас под боком создают гакуре, а подробности выясняются только спустя десять лет. Это что, надменность Великой деревни? Спохватываемся, когда враги уже под стеной? А если бы мелкий не попал в ту крепость? Хороши бы мы были.

   – ...Данных о Такефуйэ очень мало, – нехотя признал Мокума. – В основном слухи. Этот шиноби ведёт себя скрытно и постоянно меняет внешность. Изгнанники из Риса, с которыми удалось поговорить, утверждают, что он обладает исключительно сильным намерением убийства, владеет множеством дзютсу и Высвобождением Ветра. Имеются косвенные свидетельства использования искусства Призыва. Характерной чертой может быть то, что он называет себя Отокаге.

   Удивлённый Сандаймё вскинул голову.

   – Отокаге? Как высокомерно!.. Да, это похоже на Орочимару.

   Советница брезгливо дёрнула щекой. Похоже, она собиралась что-то добавить о любимом ученике Сарутоби, но вмешался Нара.

   – Прошу прощения, Мокума-сан, а что насчёт самого селения?

   Кунуги с готовность продолжил:

   – Собственно Отогакуре представляет собой подземное укрепление...

   Вот-вот. Ещё одна показательная подробность. Любовь Белого Змея зарываться в землю давно известна.

   – ...Посторонние внутрь не допускаются. Те, кому требуются услуги шиноби, должны обращаться в столичное представительство. Ближайшая местность возле гакуре закрыта. Расположение тренировочных баз засекречено. Точную численность шиноби установить не удалось. Приблизительно, полтысячи, – докладчик ненадолго оторвался от бумажек и добавил: – Мы заказали им несколько сложных миссий охраны и сопровождения. Уровень подготовки и экипировки очень высокий.

   Меня интересовал один приземлённый вопрос, но Шикаку озвучил его первым:

   – У Риса так хорошо идут дела? Где они взяли деньги на всё это?

   – А это самое необычное, – Мокума оказался готов к такому любопытству. – Новый даймё заметно изменил страну. При поддержке Скрытого Звука он отнял земельные угодья аристократов и богатых святилищ. Полученные владения составили четыре провинции. Даймё назначил в них наместников и окружных чиновников, которых регулярно меняет. Следующим шагом он практически упразднил частный рис, что вызвало сильное недовольство крестьян и торговцев зерном. Несколько бунтов были подавлены силами шиноби...

   Сарутоби и Нара дружно нахмурились.

   Согласен, отвратительно. Если правители не могут договориться с собственным народом, шиноби не должны им потворствовать.

   – Надо признать, чиновники достаточно быстро погасили возмущение. Размер наделов, назначенных крестьянским общинам, вырос, но общий налог понизился. В качестве государственной ссуды в счёт будущих урожаев для деревень был закуплен тягловый скот. К тому же, согласно новому декрету, крестьянам разрешили оставлять для еды часть выращенного риса, а не только пшеницу и просо.

   Листок доклада, выложенный на стол, пестрел колонками цифр. Хокаге отмахнулся, и Мокума перечислил только важное:

   – Если раньше страна продавала с двух урожаев примерно по четыреста тысяч коку (коку – мера объема, равная 180,39 л) риса в год, то сейчас эта цифра составляет миллион коку. Также они начали продавать гречиху, просо и рапсовое масло. Во время войны, да и после, эти продукты пользовались большим спросом. Их главные покупатели: Страна Железа, Страна Мороза и Страна Огня.

   Я вспомнил военную цену за сё (сё – мера объема, равная 1,8039 л) зерна, попытался прикинуть сумму, которую рисовый даймё выручил на этих продажах, но быстро понял, что таких денег просто не бывает.

   Обалдеть!! Да на такие средства можно пять раз нанять всю Коноху.

   – Крестьянам было запрещено покидать свои наделы без особого дозволения. Кроме этого, в стране восстановлено использование казённых крепостных канко. Сейчас множество беженцев из Дождя и Травы принудительно трудятся на строительстве дорог, распашке заливных и суходольных полей. С этой же целью скупаются бродяги и преступники в соседних странах. Большинство сделок проводятся через торг в Стране Горячих Источников, но заказчик достоверно известен, – помощник Утатане перекинул последнюю страничку. – Три года назад правитель изменил название страны. Рисовых Полей больше не существует, теперь это Страна Звука.

   Вот так-то. Понятно, почему Утатане выглядит такой застывшей, а Мокума давится докладом, как неспелой хурмой. Разведка "зевнула". Даже если Орочимару там нет – обращать внимание на соседей следует чаще, чем раз в десять лет.

   Советница дала нам время обдумать полученные сведения и решила подвести итог.

   – Наше заключение по Отогакуре: эти шиноби частично или полностью контролируют даймё и быстро наращивают силы. Через несколько лет они смогут доставить заметные неприятности даже нам. Необходимо дальнейшее наблюдение и...

   – И это всё? За четыре месяца работы? – Хокаге оборвал скудные выводы.

   Глава разведки упрямо качнула узлом седых волос.

   – Именно поэтому я попросила о встрече в таком составе. Нам нужна помощь боевых групп, которые возьмут на себя похищения. Требуются люди для глубокого внедрения. Если выяснится, что за этим стоит Орочимару, то...

   – Кмх!.. – Сарутоби явно не собирался обсуждать это при нас.

   Но Утатане права: нужно больше данных, и моё участие в их добывании – вопрос решённый, а иначе бы не позвали. Странно только, что в этот раз она предпочла обратиться к Шикаку. Обычно, когда разведке требовалась силовая поддержка, они работали с АНБУ.

   – Хорошо! – Хокаге требовательно протянул руку за бумагами. – Я утверждаю этот план. Отчёт каждые семь дней! Задействуйте больше наблюдателей!.. А я свяжусь с Джирайей.

   Интересно. Поговаривают, что Санины уже сталкивались в бою, и тогда результат был совсем не в пользу Отшельника. Чтобы прихватить Змея в его логове Джирайе может понадобиться поддержка.

   Видимо, подумав о том же самом, Утатане заявила:

   – Хирузен, если присутствие Орочимару подтвердится, я считаю необходимым найти Тсунаде.

   Вот же дерьмо!!! Так и думал!

   После ухода Хокаге я ещё немного задержался в Управлении. Хотелось выяснить, с какой стати советница взялась скрывать моё участие в добыче информации. Личный разговор не обрадовал. Старая кошёлка безмятежно сообщила:

   – Все шиноби имеют свои тайны, Какаши-кун, но пока правдивые сведения поступают к нам, волноваться не о чем.

   Тц! И почему некоторые захребетники считают, что я им постоянно должен?!

   Мой начальник нашёлся в столовой штаба, вместе с Сарутоби-младшим. Я взял самую маленькую тарелку супа и присел рядом. Сёши меня разбаловал – безвкусная казённая готовка окончательно разонравилась. Этак скоро и пайки не захочу есть.

   Шикаку о такой ерунде не переживал и пробурчал сквозь горячую лапшу:

   – Что скажешь? Насчёт добычи языков?

   – Понадобится напарник.

   Нара кивнул в сторону Асумы.

   – М-мм... ещё специалист по допросам, а лучше два... ну, и кто-то из разведки – наводить на цель.

   – Будут! – заверил глава штаба.

   – Хорошо бы освежить тамошний говор.

   – Время на подготовку есть, но пойдёте самое меньшее на пару недель, и думаю не один раз.

   А вот это плохо. За две недели без присмотра сын непременно что-нибудь отмочит. Сейчас первую половину дня он занят учёбой, но скоро каникулы, а скучать он не любит...

   – Переживаешь за своего мальчишку? – проницательный Шикаку слёту угадал причину моей задумчивости. – Забавный парень. Можешь оставить его у нас. Вдруг хоть немного расшевелит моего увальня. Да и жена будет рада.

   Отправить Сёши в гости к любителям оленей? Прикинув возможные последствия, я постарался деликатно отпереться от любезности:

   – Спасибо, не стоит беспокоиться. Слуги за ним приглядят. Не в первый раз.

   Мелкий только-только смирился со школьными ограничениями и правилами. Лучше поручить опеку кому-то менее напористому, чем Нара Ёшино.

   Сёши и трудности образования

   Болезненное воспоминание растаяло в темноте, напоследок окатив горечью. Выдрав увязший в камне взгляд, я подождал пока пройдёт головокружение. Попытался встать и чуть не завалился на бок – щиколотку проморозило судорогой.

   – Ауч! Ой-ё! – я неловко доковылял до стопки плетёнок-энза и плюхнулся, растирая затёкшие ноги. Меня потряхивало, но не от холода.

   Четыре месяца возни с плитой.

   Что именно выдал свиток, мы поняли сразу. Не только я, Какаши тоже. В деревне, основанной прямыми потомками Рикудо, истории о сокровищах Мудреца слышали даже дети. Легенда о скрижали, на которой записаны все-все секреты ниндзютсу, предостерегала об опасности, вещала о загадке и обещала несметные силы своему обладателю...

   Папуля посмотрел на плиту, на меня, снова на плиту и провокационно поинтересовался:

   – Сёши, а ты когда-нибудь слышал об искусстве проклятых печатей?

   Следующую неделю я провёл в заточении. Какаши что-то чертил, рисовал и высчитывал, а потом наколдовал мне типун на язык. В смысле джуин. Проклятая печать предупреждающе холодила рот, когда разговор о древнем наследстве шёл между нами. При попытке рассказать о плите постороннему, она полностью замораживала тело. Проходил паралич не быстро и ощущения от заморозки были самыми мерзостными. К счастью, основную часть времени джуин оставалась невидимой и неощутимой.

   Убедившись, что ничего лишнего я не сболтну, отец отменил арест и приступил ко второму этапу отделки. Мне популярно (и с многочисленными примерами) объяснили, насколько служебная карьера шиноби зависит от умения беречь содержимое своей головы. В Академии уроки защиты разума начинались на первом курсе и тянулись до победного выпуска, но у Какаши имелись свои представления об учебном процессе. Трёхлетняя академическая программа была названа недопустимым пенкоснимательством и художественным размазыванием соплей – меня ждала специальная экспресс-дрессировка от сумрачного гения Хатаке.

   Противостоять страху, боли и жажде крови. Морочить менталистов и укрывать воспоминания. Распознавать и рушить гендзютсу. Тянуть время на допросе – молчать, изворачиваться, врать и прятаться в беспамятстве... Уроки чередовались: были интересные, были трудные, были откровенно муторные и такие, после которых внутри всё дрожало и жидко хлюпало. Я не раз проклял свой длинный язык, заикнувшийся о сохранении тайн, но появление чёрного камня отрезало последний путь к отступлению. По мнению папули, количество опасной информации в голове сына превысило все разумные пределы, и мои желания резко стали чем-то третьестепенным. Учёба шла без дураков и скидок. Единственная поблажка, на которую согласился Какаши: пообещал не использовать два моих самых больших страха – покалечиться и потерять близких. С ними он обещал разобраться позже, когда чуток подрасту.

   У плиты Рикудо таких проблем не было. Камень молчал как камень.

   Отцовский шаринган видел невнятную мешанину бликов. Я различал сетку ломанных линий, делящих монолит на фрагменты. И всё. Никаких символов. Никаких рисунков. Ничего поддающегося истолкованию. Простая одноцветная мозаика из семидесяти двух неровных кусков. Чёрный паззл.

   Моё исследование началось с классики – перенёсти загадочный узор на бумагу, разрезать по линиям и составить слово, которого нет. Посмеявшись дурацкой шутке, я взялся всерьёз. Гипотеза – опыт – результат – вывод.

   Скрижаль охотно впитывала чакру, и я поил её, пока хватало сил. Пробовал разные эмоции. Заворачивал энергию в причудливые кренделя и последовательно кликал на куски паззла. Мазал плиту кровью, как поганое идолище, и только что не отплясывал с бубном. Отец хвалил за настойчивость, а булыжник терпеливо ждал нужный пароль.

   Камень ожил прямо в процессе рождения новых идей.

   Взгляд, случайно брошенный на полировку, рывком утянуло внутрь. В тёмную пустоту. Душа испуганно затрепыхалась. Внезапность перемещения нахлобучила, но оценить глубину окружающей бездны я не успел. Пустота лихо свистнула и жахнула неистовым салютом.

   – Пашка!

   – Где ты?

   ...что же является осью симметрии для самых простых...

   ...в наши дни пистолет заменяется статьёй в газете.

   – Мам! А почему...

   Бортовые самописцы до сих пор не обнаружены...

   – Ты же знаешь, моя способность к восприятию лучше твоей...

   Земля – сырая обувь.

   Для обсуждения вопроса о том, как ловчее всего украсить министра...

   – Солнышко...

   – Не надо, пожалуйста! Ну, пожалуйста!..

   Звуки и голоса сливались в один сплошной треск. Цветные образы застилали темноту слёпящими полосами. Воспоминания вспыхивали. Памятные и яркие. Забытые и повседневные. Дорогие... Неприятные... Любимые... Глупые... Эмоции наслаивались одна на другую, рождая невозможные сочетания...

   Самый настоящий транс.

   Когда всё закончилось, я сидел на коленях, уткнувшись лбом в плиту, а внутри камня тлел красноватый огонёк, тусклый, как далёкая сигарета. Стряхнув одурь, я осторожно тронул его чакрой и почти сразу поймал отклик. Картинку из детства. Мне было лет семь, а может восемь. Какая-то незнакомая тётка накинулась на меня с руганью из-за пустяка... Тогда я впервые не испугался рассерженного взрослого. Не захотел. Не посчитал нужным.

   К чему бы это?

   Окончательное осознание потребовало некоторых мысленных усилий и колупания с чакрой, но я смог. Воспоминание служило иллюстрацией к вопросу. Подсвеченный участок скрижали содержал довольно сложное абстрактное понятие, и с языка образов его можно было перевести как... самообладание.

   Ох, как я бушевал! Как носился по стенам и орал.

   Получить нож в спину, умереть, воскреснуть и ради чего? Несметные силы и секреты ниндзютсу? Аж два раза! Первое слово, дошедшее до меня от легендарного прародителя шиноби через тьму веков! И какое?!

   Самообладание?!! У-ууу!!

   Потом я, конечно же, успокоился. Хитрый Рикудо обставил задачку интересно. Общение с камнем напоминало викторину, в которой за неподписанными карточками скрывались разные заковыристые понятия. Некоторые касались области человеческих взаимоотношений, другие скорее отнесились к свойствам личности. Правила игры были простыми – вороши память, перебирай поступки и умозаключения, ищи то, что плита сочтёт подходящим.

   Так в подвале появилась мягкая доска из пробки. На неё я прикалывал куски бумажной мозаики со своими комментариями. Несколько именных и гораздо больше чистых. Какаши восхитился моим прогрессом и притащил отпечатанную брошюрку с современным переложением идеалов ниншу. Я вылупился на неё как баран.

   Невероятно, но факт! Отнюдь не все люди напрочь отринули травоядное учение Мудреца. Некоторые до сих пор чтили заповеди, а отдельные отчаянные даже использовали практики обмена духовной энергией для достижения взаимопонимания. Особого доверия содержимое брошюрки не вызывало. Складывалось впечатление, что за тысячу лет учение Рикудо изрядно переврали, но меня грело наличие первоисточника. Пусть даже без перевода.

   Сквозь разгаданные участки заманчиво маячил следующий уровень паззла, и с каждым новым чудным открытием он становился виднее. Отец логично предположил, что первый слой – лишь вводная часть, пароль к настоящим секретам. Идеи вроде щедрости, любознательности или уважения при всём желании не тянули на откровения, зато замечательно годились для проверки претендента на вшивость.

   Не нашёл в памяти ни одного поступка, сделанного ради справедливости? Ну извини.

   Первые подозрения закопошились, когда открытых фрагментов стало больше двадцати. Тогда они впервые поменялись местами и выстроили между собой новые связи. Вторым тревожным звоночком стали выверты памяти – раз или два среди моих воспоминаний обнаруживалось неопознанное реминисцентное нечто. Какаши одобрительно отмечал мою возросшую вдумчивость, а я настороженно прикидывал, откуда что взялось.

   Однако осенило меня только сейчас, спустя четыре месяца игры в угадайку. Синей жутью, как веником по морде.

   Не я читал – меня читали!

   Не я понимал – мне объясняли!

   Общение с плитой позволяло делать неожиданные выводы из давно забытых историй. Открывало новые уровни понимания поступков. У меня явственно подросла эмпатия.

   И это только начало!! А что будет в конце? Что станется с моим бесценным эгоизмом, нежно любимым ослиным упрямством, некрасивыми комплексами и набором дурацких привычек? Вдруг это всё пропадет, и плита превратит меня в блаженного, вроде Хаширамы?!

   Я нервно забегал по подземелью.

   Купился на слова о Великом Наследии? Молодец! Теперь гадай, кем был Рикудо: расчетливым манипулятором или настоящим святым мудрецом. Доверял он своим потомкам или любыми средствами желал наставить на путь истинный.

   И как это выяснить?

   М-мм... Пофиг! Если не знаешь дороги – ходи под себя! Нужен эксперимент. На тему грубого и гнусного поведения. Смогу хамить и скотинить – значит, ещё не всё потеряно. Ре-ше-но!

   Покрывало на камень, задуть свечи и бегом творить зло.

   В конце концов, что может быть важнее собственной личности?

   А наверху полуденная жара плавила воздух. Сацуки – середина лета. Злодействовать как-то расхотелось, но я взял себя в руки и огляделся в поисках подходящего объекта. Перед домом Хусанака плескал из ковшика на запылившуюся дорожку.

   О! Пойдёт для первого опыта. Так, надо собраться, подойти и выдать какую-нибудь гадость. Я начал выдвигаться на дистанцию атаки, но взрослый успел первым.

   – Добрый день, Хатаке-сан.

   – А-аа... здравствуйте. А давайте я вам помогу!

   Блин-блин-блин! Вообще не то собирался сказать!

   – Спасибо. Я уже закончил, – здоровяк вылил остатки воды под гортензию.

   Нет. Хусанаку не хочу обижать. Тупо и непродуктивно. Нужны какие-то посторонние объекты, которые не жалко.

   – Хусанака-сан, а у вас есть враги?

   Слуга удивлённо покачал головой.

   – Может, недруги, хотя бы?

   – Зачем они мне?

   – Кхм... действительно, незачем. Ну, я пойду, погуляю тогда. Раз вам помощь не нужна.

   Вернулся через два часа абсолютно довольный проведённым опытом. Способность творить глупости и беззакония меня не покинула, в актив добавился целый ряд сомнительных деяний. Цепь правонарушений, как водится, запустил случай...

   В поисках врагов я решил пробежаться по продуктовым лавочкам. Многие продавцы уже привыкли к моим экзотическим вкусам и сами предлагали редкостные ништяки вроде твёрдого сыра или оливкового масла. Другие советовали попробовать новый товар. И все были не прочь почесать язык с покупателем, принимая у меня заказы на следующую неделю. Идиллия продолжалась вплоть до винного магазина. Хозяйничал здесь добродушный старикан – большой любитель мандаринового Юдзу, однако сегодня дедулю подменяла симпатичная девушка. И первое, что она попыталась сделать – вытурить меня прочь.

   Надо сказать, получилось у нее лишь отчасти. Я не стал ссориться с неприветливой сомелье. Преспокойно обошёл дом, пролез в крохотное окошко в задней части магазина и не торопясь выбрал бочонок недорогого сакэ. Обычно все продуктовые счета оплачивались нами в конце месяца, но в этот раз я просто оставил деньги на видном месте.

   Таскать почти ведёрную керамическую тару оказалось довольно неудобно, и половину краденного напитка я быстро сменял на новенькую Ичу-Ичу (почему-то с красной обложкой). Несознательный мужичок, согласившийся на криминальную сделку с несовершеннолетним, радостно пообещал, что устроит вечеринку для своих приятелей. Закинув бочонок за спину и напоказ читая эротику, я доплёлся до главной площади. Подумал ещё и нагло протырился в башню каге. В канцелярии на все оставшиеся карманные деньги заказал самую дурацкую миссию, которую смог придумать – доставку ржаной муки из Страны Мороза. Из-за жары мне вдруг смертельно захотелось окрошки с квасом, а искать чёрные сухари в стране Огня – затея изначально дохлая.

   Принимающий заказы писарь так офигел, что без разговоров принял задание, только предупредил, что поскольку миссия не самостоятельная, а бинсо (попутная доставка), то посылка прибудет не раньше, чем через две недели. Я согласно протянул: "Ма-а" и ушёл. Дома, окончательно успокоившись насчёт незыблемости собственной личности, завалился спать.

   Никакому наследству Рикудо меня не победить!

   Спал как бревно. А разбудил меня Паккун. Тихонько подкрался, фыркнул в ухо и невозмутимо смотрел, как жертва побудки цепляется за потолок. Вот кто изверг лупоглазый!

   – Какаши велел передать, что задержится.

   – А? – убрав чакру, я свалился на футон.

   – Задержится к ужину, говорю.

   – А-аха... ладно, – я зевнул и сгрёб собаку поперёк живота, – м-мм... надо нам умыться...

   – Э! Э!.. Не хочу!! – чувствуя скорую месть, Паккун запихался лапами.

   – Сейчас мы умоемся, проснёмся, и ты мне всё расскажешь...

   Короткий сон успокоил. А принудительно выкупанный Паккун затребовал обед.

   Я сделал ему что-то вроде котлеты по-татарски, только без специй. Постное мясо и цыплячье филе порезал в лапшу, полил яичным желтком и уронил несколько крупинок соли...

   – Всё, хватит-хватит, – Паккун боком оттёр меня от миски.

   – Ты творог будешь? Свежий.

   – Не знаю, что это, – прочавкал пёс, – но давай.

   – Это для меха полезно.

   – Клади-клади!

   Покормил собаку, перекусил сам и взялся сочинять большой десерт. Хотелось вечером поесть чего-нибудь необычного. Пёс с интересом следил за приготовлением.

   – Да-а, кому-то повезёт.

   – Ты про что?

   – Кому-то из наших везуха подкатит, говорю. Ты же будешь подписывать Договор?

   – Наверное... – с отцом этот вопрос мы ещё не обсуждали.

   Из всего обилия ниндзютсу я освоил одно-единственное Кай! И по сравнению с Призывом, простенькое Рассеивание выглядело, как бумажный змей рядом с Боингом.

   – Расскажи про него!

   Пёс переступил лапами и приосанился, ему нравилось наставлять малолеток. А мне нравились истории.

   В далёкие-предалёкие времена далёкие-предалёкие предки Паккуна жили в другом мире...

   Уже на этой части у меня возникло множество вопросов, но перебивать я не рискнул.

   ...и давалось это совсем непросто. Короткая, жестокая, торопливая жизнь в постоянных схватках. За добычу, за самку, за место для охоты... Каждый новый день. До тех пор, пока однажды в мир вечной грызни не ступил человек.

   Могущественный мастер печатей предложил стае заключить нерушимый Договор о помощи и переехать на постоянное место жительства в мир Третьего Пути. Псы поразмыслили и согласились. И впоследствии ничуть об этом не пожалели. В новом месте не было нужды в отчаянных ежедневных сражениях. Долгая, сытная жизнь позволила преодолеть невежество и отточить разум.

   Верные обещанию собаки всегда приходили на зов своего благодетеля...

   А что произошло дальше, Паккун не знал. Имя мастера просто пропало из свитка. Осыпалось бурыми чешуйками, как случалось с именами всех прочих умерших. Если у него и были наследники, то требовать исполнения соглашения они не пришли. Свиток остался в долине Хайюме.

   О правилах Паккун рассказал коротко. Договор подписывал не весь род говорящих собак, а выбранные партнёры. Призванный пёс мог пробыть с человеком сколько угодно, но дзютсу позволяло ему в любой момент вернуться обратно.

   – Вот подрастёшь немного, выберешь себе щенка, выучишь дзютсу...

   – А ты его знаешь?

   – Конечно! – пёс заносчиво фыркнул. – Только не проси призывать Какаши. Знаешь, сколько сил уйдёт на этого лба здорового с его кучей чакры?

   Ну да, Какаши больше его раз в десять, наверное.

   – Паккун, а можно подписать два разных Договора?

   – Не знаю, – он задумчиво покрутил лобастой башкой, – вроде бы ничего не мешает... но где ты их найдёшь?

   Отец вернулся домой уже в сумерках. Я успел переделать всю домашку и со скуки порешал половину математики за последний класс школы. Постепенно страницы учебника начали казаться очень мягкими и притягательными, но шорох входной двери стряхнул сон. Какаши пришёл!

   Коридор... лестница... прихожая... ехидный взгляд. Опытная рука поймала моё ухо, и добрый-добрый голос сочувственно поинтересовался:

   – Ну и что с тобой случилось? Непереносимый приступ бесчинства?

   – Ой! – устроенный днём балаган начисто вылетел из головы.

   – "Ой" и всё? – отец сделал вид, что крайне огорчён.

   Шутку я не поддержал – знаками показал "не здесь" и потащил его в зал для тренировок. Недоумевающий Какаши поднял защиту.

   – Простите, это из-за той штуки... Испугался, что она меня переделает.

   – То есть?.. В каком смысле?

   Я рассказал. Заново переживая неприятное осознание, описал свои ощущения. В дополнение выложил всё то, что раньше пропускал, как несущественные подробности... и с облегчение выдохнул, спихнув ответственность на взрослого.

   Хатаке насупился уже непритворно.

   – Ма-а, ну и дела.

   – Знаю, звучит глупо, но я подумал, что могу стать слишком хорошим, и хотел проверить, получится ли...

   – Действовать против внушения?

   – Угу.

   – Не так уж и глупо, – Какаши озабоченно куснул губу. – Мы слишком беспечно отнеслись к этой вещи... – он побродил по комнате.

   Вот и я так мотался, когда понял, во что влип.

   – Знаешь, а сделай перерыв в пару недель. Попробуй оценить, как изменилось твоё поведение.

   – Ага. Понял!

   Отец придирчиво оглядел меня шаринганом.

   – Могу тебя немного успокоить. Движение чакры в порядке. Никакого постороннего воздействия нет, – он насмешливо фыркнул: – "Слишком хорошим". Хотел бы я это увидеть!

   И так всегда!! Ребёнок испугался, а ему хаханьки.

   Хотя... Если гендзютсу нет, а есть обычная долбёжка в духе социальной рекламы – то плита для меня совершенно безопасна. Попытка воззвать к лучшим качествам человека, никогда не сравнится с использованием страхов, комплексов и обезьяньих инстинктов.

   Утром Какаши благодушно листал красную Ичу, лопал печёные баклажаны и никуда особо не торопился. Самый подходящий момент, чтобы подкатиться с просьбой. Я собирался немного похлопотать о приятеле.

   – Какаши-сан.

   – М-мм?..

   – Это насчёт ребят из школы.

   Он нехотя оторвался от книжки.