Текст книги "Императрица Ядов"
Автор книги: Бри Портер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
15
Константин Тарханов
Солнечный свет струился через окна, согревая столовую оттенками золота и апельсинов. В воздухе витал запах блинов и бекона, смешанный со звоном столовых приборов. Все, кроме Антона, собрались за завтраком, даже Бабушка дала о себе знать. Она села на подоконник поближе к детям.
Я наблюдал, как Елена общается с остальными. Она изо всех сил старалась не вернуться в наше лоно, но я видел, как она прилагает усилия сохранить видимость. Точно так же, как когда она впервые приехала сюда, когда была той эгоистичной красивой девушкой, стараясь держаться на расстоянии.
Но каждый член семьи, казалось, был полон решимости вернуть ее обратно. Ты одна из нас, казалось, говорили они каждый раз, когда им предлагали тарелку или рассказывали анекдот. Нравится тебе это или нет.
Когда мое внимание не было приковано к Елене, я наблюдал за Николаем. Он и Евва хихикали между своими матерями, не сводя глаз со своего дяди Романа. Быстро стало ясно, почему. Каждый раз, когда Роман отводил взгляд, Николай протягивал руку и крал что-нибудь с его тарелки.
Каждый раз, когда он это делал, он всегда делился половиной своей добычи с Еввой. У этих двоих было много еды, но именно острые ощущения от неприятностей и того, что их поймали, сделали сироп из черники намного вкуснее.
Я улыбнулся, но не обратил внимания на их маленькую игру. Я не хотел портить им веселье.
Рядом со мной зазвонил телефон Даники. Она допила свой апельсиновый сок, прежде чем достать его.
– Никаких телефонов за завтраком, – предупредил я ее.
Она покачала головой, глядя на меня.
– Я быстро. Это может быть Олежка.
Артем тоже заметил мобильный Даники. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но замолчал, встретившись со мной взглядом. Наши отношения оставались кислыми; теперь это скорее напряженное сотрудничество, чем братская привязанность.
Я действительно скучал по нашим беседам, слушая его идеи и критику.
Всего несколько раз мы с Артемом так сильно ссорились. Обычно мы сбивали друг друга с ног, обсуждали это как дипломаты, снова били друг друга, а потом все заканчивалось. Мы бы вместе пили водку еще до следующего дня.
Мой взгляд упал на Роксану. Она была сердцем и душой этой семьи, сестрой, которой у меня никогда не было, единственным человеком за этим столом, ценившая мое восхищение искусством. Как странно было думать, что когда-то я был против того, чтобы Роксана присоединилась к этой семье, не только из-за беспокойства за Артема, но и за нее.
Я думал, она сломается, разобьется вдребезги, как фарфоровые куклы, на которых она похожа.
Но жизнь подвергла ее испытанию, и она оказалась сильнее, чем я – или Артем – когда-либо.
Я оглянулся на Артема.
Возможно, пришло время предложить оливковую ветвь...
Даника держала свой телефон над столом, движения были роботизированными.
– Дани, что ты делаешь? – Роман вздрогнул, но холодный голос прервал его требование.
– Позвольте мне угадать, – сказала женщина по телефону, громкая связь позволила ее голосу достичь всех наших ушей. Даже дети притихли. – Это семейный завтрак. Блинчики с беконом и черникой. Как я могла забыть чернику?
Роман беззвучно положил телефон. Она застыла на месте.
Я осторожно забрал у нее телефон.
– Все в порядке, Дани. Я держу. – как только он оказался в моей руке, Даника рухнула назад, упав в объятия Елены. – Татьяна, – сказал я. – Чему мы обязаны таким удовольствием?
– Костя. – то, что она использовала мое ласковое прозвище, заставило мои коренные зубы заскрежетать. Между нами, не осталось никакой привязанности. – Прошло слишком много времени.
Три года и ни звука от Татьяны. Она ушла в тот роковой день, что ее больше никогда не видели. Мы обыскали всю страну вдоль и поперек, от родильных домов до моргов. Эта женщина оставалась призраком, которого невозможно было поймать.
Почему она дает о себе знать сейчас? Что стало катализатором, привлекший к этому?
Я перевел взгляд на Елену. Она сидела очень тихо, устремив на Николая взгляд, достаточно пристальный, заставляя ребенка замолчать.
– Недостаточно много, – проворчал Роман.
Я слабо улыбнулся.
– Если ты ищешь что-то новое, позволь мне перезвонить тебе в более подходящее время. Я сейчас со своей семьей.
Она рассмеялась, но в этом шуме не было ничего смешного.
– Ты всегда такой обаятельный, Костя. Что говорила твоя мать? Чем красивее змея, тем злее ее укус?
– Кто может вспомнить такое далекое прошлое?
Мне не нравилось, что она поднимала тему моей матери, хотя я не мог точно определить причину, по которой она это делала.
– Мы стареем, – сказала Татьяна. – Много историй.
– Действительно.
Дмитрий потерял терпение. Я был впечатлен тем, что он так долго ждал, чтобы что-нибудь сказать.
– Ближе к делу, Татьяна, – прошипел он.
– Это мой муж? Мой дорогой, как там Антон?
Его щеки заострились.
– Как Антон? Ты...
– Э-э-э-э, – отчитала она. – Следи за своим языком в присутствии детей. Сколько их сейчас? Вы, должно быть, захвачены врасплох. Я действительно верю, что поздравления уместны, Роксана... и Елена.
Пальцы Елены дернулись, царапая руку. Это было похоже на то, будто она писала слово, но у нее не было ручки под рукой.
Роксана побледнела.
Николай потянулся к Елене.
– Мама?
– Шшш, малыш.
Она погладила его по волосам, притягивая в свои объятия рядом с Даникой.
– Я удивилась, услышав, что Елена вернулась. Думала, ты стремишься к свободе, Елена. Вот почему ты притворилась, что знаешь лекарство от моей болезни?
– Лекарство от твоей болезни это пуля в голову, – огрызнулся Роман.
Татьяна прищелкнула языком.
– Взрослые говорят, Роман. Тише. – она продолжила. – Разве внешний мир не то, на что ты надеялась, Елена? Тебя не ждут ученые, готовые вручить докторскую степень и премию за благородную работу?
– Должно быть, я свернула не туда, – сказала Елена.
Моя хватка на телефоне усилилась. Мне не слишком нравилось, когда Елена общалась с Татьяной, даже если не было реальной физической угрозы.
– Ты должна была. – в словах Татьяны был и другой смысл. Иначе почему Елена вдруг так побледнела? – Ах, ну, воссоединения – это всегда повод для празднования. На самом деле я надеялась, что скоро у меня появится свой собственный.
– С сатаной?
– Роман, что я только что сказала? – выругалась она. – Эти несколько лет были успешными для моей организации. Я с нетерпением жду возможности поделиться этим процветанием с королями Северной Америки. Особенно с тобой, Костя, мой первый друг.
– Оставь себе, – сказал я. – Мы больше не нуждаемся ни в тебе, ни в твоих драматических трюках. Мир продолжал двигаться без тебя, Тати, и будет продолжать двигаться еще долго после того, как тебя не станет.
– Константин Тарханов назвал бы это драматичным... на самом деле, это настоящий комплимент. – Татьяна засмеялась. – Ах, ну что ж, мне это начинает надоедать. Я позвонила, чтобы предупредить вас.
– Предупредить нас о чем?
Татьяна не обращалась ко мне. Вместо этого ее голос раздался в трубке, адресованный одному человеку.
– O loro o tu, Елена?
Она повесила трубку, тон повторился в тишине, которую она оставила.
Елена не смотрела ни на кого, кроме своего сына. Я видел, как ее разум ходит кругами вокруг себя, спотыкаясь, чтобы прийти к выводу, которого я не мог понять.
Прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, Дмитрий вскочил на ноги, придвинул свой стул к столу и вылетел из комнаты. Звук пронесся по комнате, заставив Евву разрыдаться.
– Тебя напугал шум, дорогая?
Роксана засуетилась, но Артем уже поднялся со своего места и подхватил ее на руки.
Николай выглядел очень встревоженным и взглянул на Елену, ожидая объяснений. Она слегка улыбнулась ему, но мысли ее были далеко.
Затем он посмотрел на меня.
Я привык к тому, что люди обращались ко мне в кризисные моменты, привык, что люди ожидали от меня решения или ответа. В конце концов, это моя работа: знать конец до того, как начнется начало. Вот почему люди поддерживали идею королей и лидеров, чтобы на мгновение, даже на секунду, они могли попросить кого-то другого разобраться в их проблемах и принять решения за них.
Но когда Николай выжидающе повернулся ко мне, то не за ответом, а скорее за утешением.
– Все в порядке, – сказал я ему, слова странно прозвучали во рту. Что можно сказать малышу, который нуждается в утешении? Тому, кто нуждался в утешении от своего... отца? – Дяде Дмитрию просто нужно немного побыть одному.
Николай посмотрел на Евву, потом снова на меня.
– Евва не любит громких звуков.
Он кивнул, затем встал на стул и потянулся, дотягиваясь до Еввы. Он неловко похлопал ее по спине, пытаясь воспроизвести утешение, которое, скорее всего, показала ему его мать.
– Все хорошо, Евва.
Его слова перекликались друг с другом в детской речи.
– Бездельник, сядь на стул, – внезапно сказала Елена. Она поднялась на ноги. – Стоять на стульях небезопасно. Ты это знаешь.
Николай присел на корточки, но не опустил попу обратно на сиденье.
– Ммм.
– Бродяга. Сядь. Немедленно.
Он смягчился от ее тона, возвращаясь в правильное сидячее положение с таким же энтузиазмом, как промокший кот.
– Выше голову, Нико. – Роман протянул руку и погладил его по голове. – Твоя мать всех ругает. Не только тебя.
Николай бросил на него заинтересованный взгляд. Возможно, он был нам сыном или племянником, но для него мы все еще были просто незнакомцами. Ему потребуется немного больше времени, чтобы привыкнуть ко всем.
– Только тех, кого нужно ругать, – предупредила Елена.
Он оскалил зубы, глядя на мать.
Плач Еввы утих, и она положила голову Артему на грудь. Он погладил ее по спинке и прошептал что-то ласковое, нежно покачивая ее в своих объятиях.
Никто толком не знал, как себя вести. Всем не терпелось обсудить телефонный звонок, порассуждать и попытаться отследить номер, но никто не осмеливался говорить о делах в присутствии детей.
Елена взглянула на меня, встретившись взглядом.
За последние три года мой итальянский значительно улучшился.
O loro o tu, Елена, сказала ей Татьяна. Очевидно, это было сообщение только для Елены, что-то, что напугало ее настолько, что заставило замолчать.
Они или ты, Елена ?
Я поднял брови, глядя на нее, показывая, что слышал это маленькое сообщение и намеревался выяснить его смысл.
Елена нахмурилась и вновь посмотрела на Николая.
– Помоги мне убрать со стола, малыш. Тогда мы сможем пойти и залезть на несколько деревьев.
Николай просиял и сразу же начал хватать случайные ножи и вилки. Он даже вынул ложку из сиропа, отчего липкая субстанция упала на стол.
Домашняя жизнь быстро вернулась, все мы отчаянно хотели вернуть немного обыденности в наш день. Даника и Роман присоединились к уборке, в то время как Роксана пошла наполнить миску для Бабушки. Евва достаточно успокоилась, чтобы помочь, но держалась поближе к отцу, который нес для нее тяжелые тарелки.
Я хотел проведать Дмитрия, но ему нужно было побыть одному. Не каждый день тебе звонила жена криминальный авторитет перед утренним кофе.
Когда Елена складывала посуду, я подкрался к ней сзади, пробормотав:
– Что она имеет в виду? Они или ты?
Все ее тело напряглось.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Не лги. – я уловил новое свежее слово чуть ниже ее локтя. Приоритеты. – Она назвала тебя по имени. Она знала, что ты с нами. Почему?
– Я не знаю, – прошипела Елена.
Она повернулась, прижимаясь к стойке. Она стояла в клетке моих рук, всего в нескольких сантиметрах от того, чтобы прижаться к моей груди.
Мой мозг немедленно потемнел от мыслей о похоти. Я видел, как она снимает рубашку, как я прижимаю ее к столешнице. Тепло ее плоти и знакомые крики были бы аппетитными искушениями, которые превратились бы в сладкое удовольствие, когда мы оба поддались животным сторонам нашей природы.
Грудь Елены резко поднялась и опустилась, ее щеки вспыхнули.
На моем лице появилась улыбка, когда я понял, что ее мысли переместились в то же самое место, что и мои.
– Моя Елена...
Роман с грохотом поставил тарелку рядом с нами.
– Успокойся, Тарханов. Это общественное место, а твой ребенок не находится даже в трех метрах от вас.
– Нет, оставь их в покое! – это пришло от Даники. – Я хочу еще одного племянника.
Этот комментарий окатил Елену холодной водой, и она вывернулась из моей хватки.
– Вы оба слишком любопытны для вашего же блага, – сухо сказала Елена. – И я не собираюсь снова делать кесарево сечение.
– Черт, Елена, ну же. – Роман положил руку на живот. – Я только что поел.
Она пожала плечами, выглядя так, словно ей на все наплевать.
– Хреново быть тобой, я думаю.
Их подшучивание не отвлекло меня от загадок, которые все еще висели в воздухе.
Они или ты, Елена ?
Почему люди Татьяны охотились за Еленой? Как Татьяна узнала, что Елена спасена нами и снова с нами – хотя ответ на этот вопрос совершенно очевиден. Что побудило Елену исчезнуть в лесу; был ли это просто страх перед мужчинами Татьяны?
Елена встретилась со мной взглядом через всю комнату.
У тебя есть секреты, сказал я ей. И я намерен раскрыть для себя каждый из них.
Она отвернулась, ее ответ остался невысказанным.
Мой взгляд привлек стакан апельсинового сока, стоявший на краю. Он все еще был полон до краев, но внутри было что-то темное. Я схватил его, засунул пальцы внутрь и сжал предмет. Возможно, кто-то из детей играл где-то поблизости.
Это была не игрушка.
Это был телефон Даники, теперь утонувший в сантиметре от своей жизни. Роман не смотрел на меня, но я знал, как телефон оказался на дне стакана.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Яд Константина.
Слова уничтожают, слова даруют жизнь; они либо яд, либо плод. Выбирать тебе.
– Соломон.
16
Елена Фальконе
Через несколько дней после звонка Татьяны Роксана и Евва разыскали меня. Мы с Нико лежали на траве, греясь на редком декабрьском солнце, когда они подошли.
– Привет, тетя Лена, привет, Нико!
Нико поднял голову, радостно улыбаясь.
– Привет, Евва!
Я похлопала его по плечу.
– И привет, тетя Рокси.
Он покраснел.
– Привет, тетя Рокси.
– Привет, Николай, привет, Елена. – Роксана послала мне нежную улыбку. – Евва хотела кое о чем спросить.
Она погладила дочь по волосам, которые были собраны в два маленьких хвостика.
Евва послала мне милую застенчивую улыбку, покачиваясь на ножках.
– Может... может... – она взглянула на свою мать, прежде чем вновь посмотреть на меня. – Может Нико пойти и посмотреть на лошадей? С папой.
– Лошадей?
Я старалась, чтобы мой голос звучал мягко, разговаривая с Еввой. Из всех обитателей поместья она входила в мою любимую тройку.
Она быстро кивнула.
– Баз, Одесса...
– Артем собирается отправиться в конюшню, чтобы посмотреть лошадей и взять Евву, – объяснила Роксана. – Она хотела узнать, хочет ли Николай присоединиться.
Мой сын вскочил на ноги, не ожидая моего ответа.
– Да, да.
Я прикусила губу.
– Я не думаю...
Николай и Евва оба повернулись ко мне, выражение их лиц изменилось, услышав нежелание в моем тоне.
– Ну, пожалуйста, мама!
– Нет Нико? – Евва выглядела так, словно собиралась заплакать. – Пожалуйста, тетя Лена. Пожалуйста, пожалуйста!
Николай был не так вежлив, как дочь Артема.
– Я хочу пойти, – заскулил он. – Пожалуйста. Я хочу увидеть лошадей.
Я бросила взгляд на Роксану. То, что Евва спросила меня об этом в присутствии Нико, было очень продуманным шагом, и я стала его жертвой. Она просто слегка пожала плечами, изображая невинность.
Я вздохнула, услышав мольбы детей.
– Хорошо, ты можешь пойти.
– Спасибо!
Нико хотел убежать, но я схватила его за запястья.
– Ты будешь вести себя прилично с Артемом, – предупредила я, встретившись с ним взглядом. В выражении его лица было слишком много волнения – он не слушал ни слова из того, что я говорила. – Ты слышишь меня, Николай? Я не хочу слышать о том, что ты ввязываешься или создаешь какие-то проблемы. Если я об этом узнаю... – я послала ему предупреждающий взгляд.
Нико кивнул.
– Хорошо, мама.
– Артем не против? – спросила я Роксану, когда они вдвоем побежали по траве, маниакально хихикая.
Артем шел к одной из машин, но поймал их обоих, предупредив, чтобы они были осторожны на гравии. Оба заскулили, но прислушались, переходя на бодрую походку. По крайней мере, я доверяла Артему Нико; я бы никогда не позволила Роману присматривать за ним. Вдвоем они подожгли бы поместье.
– Более чем, – ответила Роксана, а затем небрежно добавила: – Это хорошая практика.
Я не могла удержаться от вопроса:
– Вы планируете второго?
Улыбка Роксаны была скрытной.
– Да. – ее серые глаза метнулись ко мне, ее взгляд был мягким, как прикосновение бабочки. – Мы хотим, чтобы у Еввы было несколько братьев и сестер. Я хочу четырёх, а Артем хочет двух. – она склонила голову набок, весело поблескивая. – Думаю, мы увидим, кто победит.
Интересно, сколько детей хочет Константин ?
Эта мысль пришла ко мне, как пощечина, на несколько секунд лишив дара речи.
– Думаю, Евве нужна сестренка, – говорила Роксана. – Здесь так много мальчиков. – она замолчала на несколько секунд. – Ну, здесь должна была быть ещё одна девочка.
Ее слова обрушились на меня, окутав печалью. Ну, здесь должна была быть ещё одна девочка... немного старше Николая.
Мое сердце болезненно сжалось.
Посмотрев на Роксану, я поняла, что она чувствует то же самое. Две матери оплакивали ребенка, которого мы никогда не держали на руках, но которого все еще ощущали в воздухе вокруг. До Николая я ужасно переживала из-за ее смерти, но теперь, как человек, у которого есть ребенок? Теперь как родитель? Мое горе не могло быть точно описано, не могло быть передано. Не найдётся слов.
– Да, – согласилась я. – Сестрёнки это хорошо.
Ни у кого из нас не было сестер, но мы обе согласились, радуясь смене темы.
– Чем ты сегодня занимаешься? – спросила Роксана.
Я мельком взглянула на внешнюю часть поместья.
– Просто собираюсь расслабиться.
– Ты имеешь в виду избегать Константина. – в ее голосе не было самодовольства или жестокости – на самом деле, Роксана говорила так, будто понимала. – Он скоро вернется.
– Как скоро?
Она слегка улыбнулась.
– Достаточно скоро. – ветер подхватил ее волосы, взметнув белокурые пряди в воздух. – Не хочешь присоединиться ко мне в banya – бане? Я иду туда за тишиной и покоем, так что ты должна пообещать вести себя тихо. – ее глаза блеснули.
Я рассмеялась, но не сразу согласилась.
– А, если с Николаем возникну какие-то проблемы? Он не очень хорошо знает Артема.
– Мы не будем далеко, и с Николаем все будет в порядке. Он не беспокойный ребенок.
Мой мальчик совсем не беспокойный. Он, вероятно, уже совсем забыл обо мне, в восторге от лошадей и новых вещей, на которые можно взобраться. Скорее всего, была проблема с Артемом, и он брал на себя больше, чем мог справиться. В конце концов, у Еввы гораздо лучший темперамент, чем у Николая... и гораздо больше здравого смысла. Нико может съесть Артема живьем.
Я улыбнулась Роксане.
– Знаешь что? Я бы с удовольствием присоединилась к тебе. В последнее время я и сама искала немного тишины и покоя.
***
Пар, такой густой, что вы едва могли увидеть свою руку, вытянутую перед вами, поднимался от пола. Женщины толпились вокруг, затишье болтовни было успокаивающим фоном для долгого потения в бане. Мы с Роксаной нашли почти пустую в задней части, обе сняли халаты и глубоко погрузились в воду.
Мои мышцы расслабились, как только коснулись воды, стресс последних недель растворился в воде.
– Боже, как хорошо, – пробормотала я, прислонившись головой к плиткам.
Воспоминание о том, как я была здесь в последний раз, промелькнуло у меня в голове.
Я готова проверить свою гипотезу, сказала я, и тогда Константин доставил мне неописуемое удовольствие. Я все еще ощущала его рот у себя между ног, его руки, сжимающие мои бедра, мои пальцы, запутавшиеся в его волосах. Кровь закипела, вспоминая шепот, боль, желание..
– Это лучшее место для отдыха, – ответила Роксана на мое предыдущее заявление. Она понятия не имела, куда двинулся мой разум. – Евва слишком маленькая, а Даника предпочла бы быть внизу.
Где она могла бы допросить врагов Константина.
– Это мило.
Я больше не чувствовала себя расслабленной. Вместо этого все мое тело напряглось от вожделения.
Манящий голос Константина заполнил разум. Терпение, lyubimaya – любимая, хорошие вещи требуют времени.
– Ты в порядке, Елена? – спросила Роксана. – Выглядишь... нездоровой.
Моя Елена, ты в порядке ?
Я закрыла глаза, скрывая бурлящие внутри меня эмоции.
– Со мной... все хорошо.
Она рассмеялась, не жестоко, будто знала, что я лгу.
– Хочешь закричать?
Вопрос был задан с такой небрежностью, что я открыла глаза и повернулась к ней. Роксана сидела в нескольких метрах от меня, ее щеки раскраснелись от жара. Влажность завивала ее волосы, делая ее моложе, чем она была на самом деле.
– Закричать здесь? – я взглянула на других посетителей. – Кто-нибудь может позвонить в полицию. Или еще хуже, Константину.
Роксана хихикнула.
– Нет, если ты погрузишься под воду. – она опустилась ниже, так что ее подбородок оказался на поверхности воды. – Это целебно. Поверь мне.
Я посмотрела на нее.
– Ты часто кричишь?
– Постоянно, Елена. – ее серые глаза потемнели, как грозовые тучи. – Только не вслух.
Я смотрела еще несколько секунд, прежде чем отодвинутся в сторону. Она смотрела, как я согнула колени и погрузилась под в воду.
Горячая вода накрыла меня, когда я нырнула, вода и приглушенные звуки окружали меня. Я могла разглядеть белые ноги Роксаны в синей темноте, но больше ничего.
Кричи, ее голос манил.
Кричи.
Я открыла рот и закричала. Я кричала о своем разбитом сердце, о Константине, о Николае. Я кричала о Татьяне, о ее зле и печали. Я кричала о дочери Дмитрия. Я кричала о своих прошлых и будущих жертвах. Я кричала о том дне, когда нам с Николаем снова придется уйти. Ради моей семьи, ради моей степени, ради моего ума.
Я кричала о том, кем я была в детстве, о том, как моя мать подвела не только себя, но и меня. Я кричала о своем преступлении отцеубийства и кричала о своей второй попытке убийства. Я продолжала кричать и кричать, пока все, чем я была, и все, чем я буду, не плавало в воде вокруг меня, медленно истощаясь.
Когда я всплыла на поверхность, мой стресс не вернулся вместе со мной. Гнев и горе не поднялись со мной. Моя кожа была чистой, готовой к тому, чтобы на ней снова было написано.
Я приняла решение. Чувствовала, как оно опускается внутри меня, прижимаясь между грудной клеткой и сердцем.
Роксана успокаивающе погладила меня по спине, когда я захлебнулась водой и всхлипнула.
– Все хорошо, – пробормотала она. – Выкладывай все, выкладывай все.
***
Поля простирались передо мной, когда мы с Роксаной подошли к конюшням. Роскошная земля была ухоженной несмотря на то, что декабрь пытался поглотить всю жизнь под своим морозом. Лошади находились в своих стойлах, наслаждаясь теплом, которое обеспечивало здание. Несколько человек Константина наблюдали за мной, но никто не подошел.
Мы обнаружили детей внутри с Артемом. Николай протянул руку с яблоком на ладони и подносил его Одессе, как маленький принц. Евва стояла рядом с ним, но не была так откровенна со своим угощением, прижимая яблоко к груди в защитном жесте.
– Привет, малыш. Ты хорошо вел себя с Артемом?
Николай повернулся ко мне, его глаза заблестели.
– Мама! Смотри! Смотри!
Одесса попыталась забрать у него яблоко, но он отступил, показывая его мне. Он пискнул, когда увидел, как близко она подошла, скорее обрадованный, чем испуганный.
– Глупая Десса!
– Думаю, она хочет твое яблоко. – я присела на корточки рядом с ним. – Протяни свою ладонь. Иначе она может добраться до тебя своими зубами.
Нико протянул руку, и Одесса взяла яблоко с его ладони. Его смех заполнил помещение.
– Ей нравится яблоко!
– Ей нравится. – я пригладила его волосы. – Ты хорошо себя вел с Артемом?
Артем поднял Евву и уговаривал ее покормить Одессу. Маленькая девочка не выглядела убежденной, даже при поддержке матери.
– Он вел себя великолепно, – ответил Артем на мой вопрос. – Он и Евва кормили лошадей.
– У Дессы есть маленькая лошадка, – сказал мне Николай.
– У Одессы есть ребенок? – я выглянула из-за стены конюшни, но ничего не увидела.
– В ее животе, – добавил Николай.
Я рассмеялась.
– Одесса беременна? Как волнующе. – я пощекотала ему живот. Николай, хихикая, оттолкнул мою руку. – Раньше ты был у меня в животе.
– Как маленькая лошадка Дессы?
– Прямо как жеребенок Одессы, – согласилась я, еще раз почесав ему живот.
Над нами Евва отказывалась кормить Одессу. Слезы навернулись у нее на глаза, но
не упали. Артем бросил яблоко Одессе, все его внимание было приковано к дочери.
– Все в порядке, моя дорогая. – Артем поцеловал ее в макушку. – Одесса просто голодна. Здесь нечего бояться.
Роксана потерла ее спинку.
– Ты испугалась, милая?
Евва потянулась к матери, и Артем передал малышку жене.
– Хочешь к маме?
Как только она оказалась на руках у матери, Артем пощекотал ей ноги, отчего Евва разразилась хихиканьем.
– Нет, папа! – засмеялась она.
– Папа тебя щекочет? – спросила Роксана, присоединяясь к радости дочери.
Евва извивалась в объятиях матери, пытаясь увернуться от отца, когда он снова принялся щекотать ее.
Я наблюдала за ними тремя с напряженной грудью. Роксана и Артем обменялись удивленными взглядами поверх головы своей дочери, разделяя счастье своего творения. Маленькое трио, объединенное любовью и кровью.
Зависть.
Это слово было похоже на удар кирпичом по затылку.
Я посмотрела на Николая. Он протягивал Одессе второе яблоко, слишком заинтересованный лошадьми, чтобы заметить рассеянное внимание матери.
– С тобой все будет хорошо, если сделаешь это сам?
Как только вопрос сорвался с моих губ, Одесса выхватила яблоко у Нико, вызвав у него череду смешков. Даже не знаю, зачем я спросила; мой мальчик ничего не боялся.
Я пригладила его светлые локоны.
– Мы собираемся унести Евву обратно в дом, – сказал мне Артем. – Ей пора спать.
Я слегка завидовала. Нико никогда не был любителем поспать днём.
Лицо Нико вытянулось.
– Я не хочу уходить.
– Мы можем остаться здесь еще немного, мой дикий мальчик. – его ухмылка стала шире. Я постучала его по носу. – Что ты скажешь Артему за то, что он присматривал за тобой?
– Спасибо.
Он преувеличил это слово, заработав от меня предупреждающий взгляд. Артем и Роксана ушли со своей дочерью, которая уже заснула на плече матери.
Николай не возражал против того, что его новая подруга удалилась, не тогда, когда у него тоже была я, все показывая. Он устроил мне экскурсию и предупреждал, как я предполагала делал это Артем, сообщая мне, где находится подсобное помещение, где находятся угощения и что мы должны держаться подальше от Илариона, жеребца. Он произносил Илариона как Лирон.
Я все больше удивлялась растущему интересу моего сына, когда ему не становилось скучно. Николай был терпелив и спокоен рядом с лошадьми, вместо того чтобы вести себя как обычно дико. Каждую секунду я ожидала, что он бросит яблоко, заявив, что ему это надоело, и перейдет к следующей яркой блестящей штуке. Но он этого не делал.
– Ты не хочешь уйти в ближайшее время? – спросила я еще через час.
Нико выглядел оскорбленным моим вопросом.
– Нет, нет!
– Хорошо, тогда еще немного.
Рокот автомобиля за пределами конюшни стал громче. Я слышала, как мужчины говорили по-русски, их голоса сливались воедино. Я держала ухо востро, пока Николай продолжал кормить лошадей. Всякий раз, когда он приближался к Илариону, я выкрикивала предупреждение, и он нахально уходил обратно к более спокойным лошадям.
Я знала, что он здесь, еще до того, как услышала его голос. Внезапная тишина охранников, за которой последовал хруст гравия, насторожила меня.
– Елена, Николай. – Константин шагнул в поле зрения, его фигура отбрасывала темную тень. Стягивая перчатки, он спросил: – Чему я обязан таким удовольствием?
– Привет! – Нико помахал рукой. – Я кормлю Дессу!
Бровь Константина приподнялась одним плавным движением.
– Разве она не счастливца? – его глаза переместились на меня, осматривая мою фигуру сверху вниз. Но Константин не обратился ко мне, повернувшись обратно к Нико. – Не боишься ее зубов?
– Нет. Не боюсь.
Нико протянул яблоко, держащее в руке, Одессе, и она с жадностью схватила его. Мой сын даже не вздрогнул.
По лицу Константина пробежала тень гордости.
– Моя ошибка. Ты покормил Бэзила?
Прежде чем Нико успел кивнуть, я резко спросила:
– Что ты здесь делаешь?
– И тебе привет, Елена. – Константин оценивающе взглянул на меня. – Я здесь, чтобы проверить мою беременную кобылу. Тебя это устраивает?
Нико посмотрел на нас обоих, зеленые глаза были слишком заинтересованными.
– Иди и возьми еще яблок, малыш. У нас они заканчиваются.
– Хорошоооо, – пропел он и вприпрыжку направился в подсобку.
Я наблюдала, как он схватил еще несколько яблок, неловко прижимая их к груди. Нико хотел нести столько, сколько мог, но его маленькие ручки не позволяли.
Я сказала Константину:
– Артем сказал тебе, что мы здесь?
– Нет. Он должен был? – осведомился он. – Это мое поместье, моя территория. Мне не нужно объявлять о себе, прежде чем я войду в комнату. – я открыла рот, чтобы ответить, но Константин спросил: – Ему нравятся лошади?
– Да.
Николай вприпрыжку вернулся, уронив по дороге несколько яблок. Он посмотрел на меня в поисках помощи.
– Мама!
– Я возьму. Не волнуйся.
Я подняла яблоки и помогла Нико отнести их Бэзилу и Одессе.
Иларион раздраженно фыркнул из-за своего стойла, пиная ворота в знак протеста.
– Ты покормил Илариона?
– Артем не разрешил, – ответил Нико.
Константин улыбнулся и жестом указал на жеребца.
– Я помогу тебе накормить его. Но ты должен слушать каждое мое слово, хорошо?
Его глаза встретились с моими. Это нормально?
Вопрос заставил меня замолчать на несколько секунд, но я только кивнула.
Мы втроем подошли к Илариону, жеребец заржал, когда мы приблизились. Он был громче и свирепее мерина и кобылы.
Николай потерял самообладание, прижался к моей ноге, сжимая яблоко. Я пригладила его волосы.
– Все в порядке, малыш. Константин пойдет первым.
– Можно? – он протянул руку за яблоком. Нико передал его ему. – У Илариона много энергии, поэтому иногда он ведет себя немного пугающе. Ты прав, что остерегаешься его. – Константин держал руку неподвижно, когда Иларион выхватил из нее яблоко, его настроение стремительно поднялось. – Но есть необходимость бояться. Оставайся спокойным и неподвижным, и Иларион будет благодарен за угощение.
Нико оторвался от моей ноги. Я передала ему еще одно яблоко.
С решительным выражением в глазах Нико вытянул руку, совершенно неподвижно. Константин легко обхватил Илариона за шею, все выглядело, как похлопывание для нетренированного глаза, но я знала, что он готов оттащить Илариона в ту секунду, когда Нико будет выглядеть испуганным.
