Текст книги "Императрица Ядов"
Автор книги: Бри Портер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Я занимала аналогичную позицию, находясь рядом со своим сыном. Если жеребец попытается что-нибудь сделать, я буду рядом.
Нам не следовало беспокоиться. Иларион взял яблоко у Нико, который ухмыльнулся и попросил у меня еще одно. Ни единого вздрагивания, ни слезинки, ни крика. Мой мальчик ничего не боялся.
Константин похлопал Илариона по шее.
– Хороший мальчик, хороший мальчик. – он улыбнулся Нико. – Ты проделал отличную работу. Даже мои самые храбрые солдаты не накормят Илариона.
Нико просиял.
– Я очень храбрый.
Я подавила смех от его уверенности и вместо этого наблюдала, как он протянул второе яблоко Илариону.
– Да, ты храбрый, – согласился Константин.
– Вот так, loshad – лошадь. Номер два.
Мы оба услышали это. Глаза Константина устремились прямо на Николая с пылающей сосредоточенностью, которую он пытался скрыть под своим спокойным выражением лица.
– Loshad – Лошадь? – он старался говорить небрежно. Константин постучал по яблоку. – Что это?
– Yabloko – Яблоко, – подсказал Нико.
Константин посмотрел на меня, его губы изогнулись в улыбке. Но следующее было Николаю:
– Что loshad – лошадь Иларион?
Николай не заметил моего предупреждающего взгляда.
– Zherebets – Жеребец.
Он, казалось, был рад ответить на вопросы Константина, но далеко не так счастлив, как его отец, когда услышал ответы.
– Русский, – заметил он, пристальный взгляд становился все более и более напряженным. – Интересно, кто его этому научил.
– Должно быть, он перенял это у Артема.
Я постаралась, чтобы мой голос звучал небрежно.
– Артем, я вижу. – Константин не сводил с меня глаз. – Николай, как будет наука по-русски?
Я шагнула вперед, потянув Нико за собой.
– Откуда ему знать?
– Nauka – Наука! – либо мой сын был благословлен забвением, либо пытался сделать мою жизнь намного сложнее. Зная его дерзкую сторону, я была более склонна верить последнему. – Nauka это наука!
– Артем за то короткое время, что они знают друг друга, сказал много слов.
Константин знал, что я лгу. Смех в его голосе сказал мне достаточно.
Я повернулась к нему спиной, присев на корточки на уровень Николая.
– Уже почти время ужина, мой дикий мальчик. Ты не проголодался?
Нико нахмурился.
– Я не хочу уходить.
– Мы можем вернуться завтра, – заверила я его.
– Сегодня вечером?
– Нет, завтра. Лошади будут спать, если мы придем после ужина. Ты же не хочешь их разбудить, не так ли?
Он покачал головой.
– Нееет.
– Нет, все верно. Мы можем вернуться завтра. И, возможно, мы сможем принести немного моркови с кухни. Уверена, Дессе и Базу это понравится.
– А Лирону?
– И Илариону.
– Мм-м-м, – наконец убедился Николай.
Он попрощался с Одессой и малышкой Дессы, прежде чем прыгнуть в мои объятия. Он сонно вздохнул.
– Позволь мне отвезти вас обратно в поместье. Вместо того, чтобы не нести его.
Когда он был меньше, я, возможно, смогла бы пройтись с ним на руках, но почти в три года у меня не было возможности. Кроме того, Нико слишком устал, чтобы идти сам. Я неохотно приняла предложение Константина, забралась на заднее сиденье и прижалась к окну.
Константин то и дело поглядывал на нас со странным выражением лица, но ничего не говорил. Мы возвращались в поместье в молчании.
17
Елена Фальконе
Ночь окружила поместье. В доме стало тихо и спокойно, пока моя семья спала и видела сны, но мне не удавалось закрыть глаза. Я ворочалась в постели, стараясь не тревожить спящего Николая. Даже попыталась почитать под золотистым светом лампы, но обнаружила, что читаю одно и то же предложение снова и снова.
В конце концов мое беспокойство взяло верх, и я встала с кровати. Я расхаживала по дому, пока мое изнеможение не становилось слишком сильным. Это единственный план, который у меня был.
Когда я прошла по дорожке через поместье, я побежала через заднюю дверь и сделала круги вокруг поместья. Было холодно, и облака закрыли луну, но я не вернулась внутрь. Дрожать от холода лучше, чем дрожать от беспокойства.
Земля в конце концов не смогла успокоить меня, так что лазание стало следующим лучшим занятием. Я нацелилась на самое большое дерево в саду, на высокий клен, который неуклюже рос вдоль стены поместья. Мне пришлось карабкаться по ветвям, используя боковую часть дома, опираясь на оконную пломбу.
Лазать в темноте никогда не было умным делом, но мои длинные ноги легко взбирались по склону. Кора впилась в ладони, и меня окружил земляной запах листьев. Время от времени ветер шелестел в ветвях деревьев, дополняя симфонию ночи.
Поднявшись выше, тусклый свет из дома поприветствовал меня. Дерево росло вокруг окна, скрывая вид на мир изнутри. Я подтянулась достаточно высоко, чтобы заглянуть внутрь, любопытствуя, какую комнату он прячет.
Через оконное стекло была видна ванная комната. Белые столешницы и прозрачная плитка. Там было чисто, с хрустящими полотенцами и пустой столешницей. Это запасная ванная комната? Не похоже, что кто-то…
Константин вошел в комнату, низко опустив полотенце на бедра. Капли воды прилипли к его коже, очерчивая изгибы мышц. Его татуировки простирались по широким плечам, рисунки сплетались вместе, формируя его воспоминания и прошлое.
Мой рот приоткрылся.
– О, боже мой...
В нем не было ни сантиметра, который не был бы прекрасен, который не был бы вырезан до совершенства. Его светло-золотистая кожа в сочетании со светлыми волосами делали его похожим на что-то из мифологической сказки, в которой золотой король спасает деревню от зверя. Кроме... Константин был зверем до того, как стал королем. Он всегда был монстром, а не героем.
Мне все равно.
Константин почистил зубы и причесался. Такая домашняя обстановка, такая непринужденность. Я не могла отвести взгляд.
Он не заметил меня, когда сбросил полотенце, обнажив и без того твердую длину своего тела. Грубой рукой он схватил свой член и провел руками вверх и вниз. Его голова откинулась назад, а свободная рука ухватилась за стойку для равновесия. Я наблюдала, как он приоткрыл губы, его черты исказились от удовольствия.
Думать и дышать становилось все труднее. Энергия зашевелилась в каждой частички моего тела.
Его руки задрожали, когда вожделение охватило его.
Было что-то в том, чтобы видеть всю его силу, собранную в его впечатляющей форме, в том восторге, который он сам себе дарил, что заставляло мои мысли кружиться. Каждое движение, каждое вздрагивание усиливали пульсацию под моими ногами и учащенное биение моего сердца.
Ветви застонали, когда моя хватка усилилась.
Когда он расправил плечи, удовольствие достигло своего апогея, я почувствовала, как желание пронзило меня, как удар молнии. Я услышала его стон через окно, когда сперма пролилась на его руки, от этого звука я чуть не упала на землю.
Голова Константина резко повернулась ко мне.
Его карие глаза поймали меня на месте, его губы изогнулись в улыбке. На секунду я не могла пошевелиться. Я была рабыней его взгляда, девушкой его зверя.
Беги, умоляли мои инстинкты.
Я не могу, я пыталась им сказать.
Константин склонил голову набок. Шпионишь, Елена? он произнес одними губами.
Я пригнулась, потеряла равновесие и упала на ветку внизу. Боль рикошетом пронзила меня, когда я выпрямилась, ухватившись за ближайший выступ для равновесия.
Он видел меня, он видел меня.
– Ой, черт, – пробормотала я в темноту. – Ой, дерьмо.
***
Во времена великого смущения остается только одно: избегать всех любой ценой.
Мне не нужно было избегать своей семьи, ни нежной Роксаны, ни грубого Романа. Нет, это был Константин, от которого я пряталась. Я покидала комнаты, в которые он входил, бросалась в случайные двери, слыша его голос в коридоре. Проводила большую часть времени на улице с Нико, который был более чем рад проводить часы с лошадьми или лазать по деревьям.
Я придумала игру, чтобы избегать Константина, – игру, которую Даника сразу же подхватила.
– Почему ты избегаешь Константина? – спросила она однажды, глядя поверх меня, когда я лежала на траве и загораживала солнечные лучи, которые я впитывала. – Что-то случилось?
Нико и Евва играли в нескольких метрах от меня, оба махали Данике, когда она села рядом со мной.
– Привет, тетушка Дани! – сказала Евва.
Нико скопировал свою подругу.
– Привет, тетушка Дани!
Тетушка. Это слово задержалось у меня на секунду, прежде чем сладкий голос Даники поприветствовал их в ответ.
– Развлекаетесь?
Они оба издали звуки согласия, прежде чем вернуться к своей игре.
Я вспомнила ее вопрос, когда она устроилась рядом со мной.
– Я не избегаю Константина.
Даника вырвала кусочки травы, разбросав их по мне. Ее глаза сверкнули, когда я нахмурилась.
– Действительно? Такое чувство, что ты избегаешь Константина.
– Это все в твоем воображении.
– Елена, ты ушла с блином в руке, когда Константин вошел на завтрак. Не говоря уже о том, что ты нырнула за куст, когда он был вчера в саду – да, мы все это видели.
Я прищурила глаза.
– Когда ты успела стать такой наблюдательной?
– Всегда была такой.
– Расскажи мне о Татьяне, и я скажу тебе, почему избегаю Константина.
Глаза Даники распахнулись.
– Неплохая сделка, – засмеялась она.
Я даже не знала, зачем спросила. Я почувствовала присутствие Татьяны, преследующей поместье, и обнаружила, что не могу перестать беспокоиться об угрозе, которую она спровоцировала. Но мне пришло в голову, что Даника знала Татьяну, а не Титуса. Никто не знал Титуса, и в этом состояла проблема.
– Я постараюсь сделать все возможное, – согласилась она. – Скажи мне, почему ты избегаешь Константина.
Я положила голову на руку.
– Я застала его за мастурбацией.
Даника моргнула раз, другой.
– Ох, – наконец сказала она, все еще не оправившись от шока. – Хорошая причина избегать его, – вырвался у нее смех. – Я бы умерла. Он тебя поймал?
– Да.
Даника рассмеялась, заглушая свое смущение руками.
– О Боже... Роман думал, что он сделал предложение, а ты сказала «нет». Но это... это еще хуже.
Я закатила глаза.
– У вас двоих слишком много свободного времени. – я приподнялась на руке. – Я сказала тебе, почему избегаю Константина. Расскажи мне о Татьяне.
– Что ты хочешь знать?
– Все, что ты думаешь, что стоит рассказать.
Когда Даника попыталась сбросить на меня побольше травы, я поймала ее в ладонь и швырнула обратно в нее.
Она ухмыльнулась, увернулась и легла рядом.
– Перестань портить траву.
Она вытянулась рядом, глубоко вздохнув.
– Татьяна... Я встретила ее, когда мне было пятнадцать. Она и Роксана стали матерями, которых у меня никогда не было. Я хотела быть такой же, как они. Татьяна была милой, теплой. Она могла бы воспитать в нас даже худшие стороны.
Я сидела тихо, прислушиваясь.
– Она была единственной, кто подтолкнул меня закончить среднюю школу. Все остальные были рады позволить мне принять решение самой, но Татьяна позаботилась, чтобы я получила корочку. Она подвозила меня и забирала, следила за оценками. Роман мог тусоваться со взрослыми, но Татьяна заставляла меня делать домашнее задание. – лицо Даники потеплело от тоски. – Она действительно заботилась обо мне. Она хотела, чтобы у меня были варианты, чтобы я была лучшей, какой только могу быть.
– Чтобы уйти?
– Нет, уход из Братвы никогда не был вариантом. Она хотела, чтобы я стала влиятельной в организации, а не просто зарабатывала деньги через брак. – Даника пожала плечами. – Это Константин научил меня допрашивать, но именно Татьяна поощряла меня слушать его.
– Похоже, она очень верила в тебя.
Она кивнула.
– Да. Татьяна верила в каждого. Думаю, именно поэтому Дмитрий влюбился в нее. Она полностью верила в него, а он в нее. Хотя, оглядываясь назад, никто из нас не должен был ожидать от нее какой-либо лояльности.
Я наблюдала за ней. Печаль мелькнула в золотисто-карих глубинах ее глаз, показывая боль, которую она изо всех сил старалась скрыть.
– Тебе следует спросить Артема или Роксану, – сказала Даника. – Они знают больше, чем я. Они были рядом в самом начале, когда Татьяна была еще молодой.
– Я хотела услышать от тебя. – я снова легла на траву, прислушиваясь к хихиканью детей. – Как думаешь, где она сейчас?
– Она может быть, где угодно, – ответила Даника. – Ветер, море, земля. Татьяну не найдут, пока она сама этого не захочет. – у нее вырвался грустный смешок. – На самом деле, это то, о чем я никогда не забуду. Если Татьяна чего-то хотела, она это получала. Несмотря ни на что.
– Я знаю. – я вытянула ноги, вздрагивая, когда напряженные мышцы расслабились. – Но я тоже так думаю. Так что посмотрим, кто в конце концов получит, желаемое.
Даника с интересом взглянула на меня.
– Ты планируешь что-то, о чем я должна знать, Елена?
– Я всегда что-то планирую. Мой разум никогда не останавливается, – ответила я.
– Не хочешь поделиться?
Я улыбнулась ей.
– Не хочешь поделиться тем, что происходит между тобой и Романом?
Ее щеки покраснели.
– Кто бы говорил, – пробормотала она, но ее смущение убрало резкость в словах. – Ничего не происходит.
– Ничего?
– То же самое ничего, как между тобой и Константином.
– Так что вообще ничего.
Мы обменялись взглядами товарищества. Тот, который, как я представляла, разделяли Воры и рэкетиры, когда они открывали рты, чтобы солгать.
Наше внимание привлек громкий треск, за которым последовали крики Еввы. Я вскочила на ноги и бросилась туда, где они играли. Евва лежала на земле, на колене у нее образовалась неприятная царапина. Нико стоял рядом с ней, слезы текли по его щекам.
– Что случилось?
Я присела на корточки рядом с Еввой.
– Она... она споткнулась.
Нико зарыдал.
Я убрала волосы с ее лица, успокаивая плачущую малышку.
– Никому из вас не нужно плакать, мои хорошие. Все будет хорошо. – я посмотрела на Нико, проверяя, нет ли травм. Он был в порядке, просто расстроен, что Евва пострадала. – Хорошо, Евва, дорогая, давай отведем тебя внутрь.
Евва обвила руками мою шею, когда я подняла ее. Ее слезы пропитали мою рубашку. Нико схватил меня за ногу, крепко держа, когда я, пошатываясь, вошла в дом. Когда Даника попыталась засуетиться из-за него, он снова разрыдался.
Я усадила их обоих на кухонный стол, поставив ноги в раковину. Даника схватила аптечку первой помощи, прежде чем отправиться на поиски родителей Еввы.
Я разорвала салфетки.
– Так, Евва, будет больно. – она захныкала. – Но ты храбрая девочка, не так ли?
– Нет, – сказала она.
– Да, ты храбрая, – настаивала я. – Ты должна быть храброй, чтобы накормить loshadi – лошадей.
Евва подумала об этом, и ее слезы на секунду остановились.
– Я кормлю лошадей.
– Ты кормишь! Потому что ты очень храбрая.
Она обменялась довольным взглядом с Нико. Он спросил:
– Я тоже храбрый, мама?
– Да, вы оба исключительно храбрые. Храбрее меня.
– Нееет. – Евва покачала головой. – Ты больше.
Я подавила смех.
– Я больше, ты права. Но я не такая храбрая, как ты. – я подняла салфетку. – Теперь я должна очистить твою ранку, чтобы избавиться от плохих микробов. Будет больно, но это просто плохие букашки умирают. Все хорошо?
Евва со слезами на глазах кивнула.
– Я храбрая, – решила она.
– Очень храбрая.
Я осторожно промыла ее рану. Она зашипела, но не пошевелила ногой. Гордость наполнила мое сердце. Когда я была в ее возрасте, я бы с криком отдернула ногу.
– Все сделано!
– Пластырь? – спросила она.
Раны заживали лучше, когда их оставляли открытыми, но она была такой храброй. Я достала два пластыря, один розовый с принцессами и один зеленый с лягушками.
– Какой из них ты хочешь?
– Розовый, пожалуйста.
– Очень хорошие манеры.
Я послала Нико многозначительный взгляд. Он просто усмехнулся, забыв о слезах.
Евва смотрела, как я осторожно приклеиваю пластырь на верхнюю часть ее раны.
– Вот так-то! Все сделано.
– Отвратительный кусочек. – она указала на ссадину. – Еще один пластырь?
– Только один, дорогая. Раны заживают быстрее, когда они открыты.
Евва выглядела задумчивой.
– Пока-пока, плохие букашки, – сказала она наконец.
– Пока-пока, плохие букашки.
Я пригладила ее темные волосы. Пряди выбились из косичек, придавая ей полудикую прическу.
– Можно мне тоже? – спросил Нико.
Я рассмеялась. Никогда не понимала одержимости пластырями.
– Ты поранился?
Он ухмыльнулся.
– Нееет.
– Ну, тогда никакого пластыря. – я ткнула в него пальцем. – Это не приглашение тебе навредить себе, дикий мальчик.
Ответная улыбка моего сына ни в малейшей степени не успокоила меня.
– ЕВВА! – Артем влетел в комнату, широко раскрыв глаза.
Он направился прямо к нам.
– Папа! Смотри! – Евва продемонстрировала свой пластырь. – Он розовый!
Артем не успокоился, пока не проверил Евву на наличие травм. Увидев ссадину, он побледнел.
– Что случилось?
Его голос значительно потемнел.
Я шагнула ближе к Нико.
– Евва споткнулась и ушиблась. Но она была очень храброй и позволила мне промыть рану. С ней все будет в порядке.
– Храбрее, чем тетушка Лена, – добавила она.
Артем не улыбнулся. Его темные глаза впились в меня.
– Спасибо, – сказал он.
– Не нужно меня благодарить. Ты бы сделал то же самое для Нико.
Он кивнул.
– Тогда я могу идти? – произнес знакомый голос с порога кухни.
Мой мозг на секунду затуманился. Я узнала этот голос...
Доктор Мелроуз, мой любопытный босс из аптеки, стоял в дверях. На нем не было ни очков, ни белого халата, но я узнала его в тот момент, когда увидела.
Два моих мира столкнулись. Что он здесь делал? Почему он здесь?
Я посмотрела на Артема, вспоминая его слова. Тогда я могу идти?
Он уже смотрел на меня темными и пытливыми глазами. Так похож на своих дочерей и в то же время нет.
– Елена, познакомься с Владимиром Дроздовым. Ты знаешь его как доктора Мелроуз.
Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова.
Артем заполнил тишину.
– Ты же на самом деле не думала, что я оставил тебя в покое? Даже на секунду? – черты его лица слегка смягчились. – Я заботился о тебе в течение многих лет, Елена, ожидая, когда ты решишь вернуться домой.
Безымянная эмоция резко поднялась во мне. Все, что я могла спросить, было:
– Почему?
– Почему? – он моргнул. – Почему, Елена? Потому что мы семья. Не имеет значения, с Костей ты или нет. Ты моя семья, наша семья. Конечно, я позаботился о том, чтобы ты была в безопасности.
Больше сказать было нечего. Я обняла Артема, крепко прижимая его к себе. Он осторожно обнял меня в ответ, по-братски поцеловав в лоб. Дети быстро присоединились к нам, их маленькие ручки сжали нас.
– Это твоя семья, – сказал он, и в его голосе было больше эмоций, чем я когда-либо слышала. – Никогда не забывай об этом, сестра.
***
Константин нашел нас на кухне. Его глаза блуждали по высохшим щекам малышей, а также по-нашему с Артемом обществу. Мы попрощались с доктором Мелроуз или Владимиром Дроздовым и исполнили желания детей перекусить вкусняшками. Артем нарезал для них клубничный торт.
– Что здесь происходит? – поинтересовался Константин.
– Привет, дядя Костя! – Евва подняла колено. – Смотри!
Нико снова скопировал Евву.
– Привет, дядя Костя!
Холод охватил комнату, как только это слово слетело с губ Нико.
Константин ничего не показал на лице, но я увидела, как по нему пробежала дрожь гнева.
Артем подошел ближе к детям.
Я погладила Нико по спине.
– Не твой дядя, малыш.
Его лицо исказилось в замешательстве.
– Что ты с собой сделала, мисс Евва?
Константин хорошо поработал над выравниваем голоса.
– Я споткнулась, – печально ответила она.
Ее детская речь исказила ее фразу, но Константин понял, что она сказала.
– Ты моя бедняжка.
– Я храбрее тетушки Лены, – добавила она.
Брови Кона поползли вверх.
– Тогда ты, должно быть, действительно очень храбра. – его глаза встретились с моими. – Нам нужно поговорить.
Я уже забыла, как неловко было шпионить за Константином... и как это было горячо. Все мое тело согрелось, вспоминая, как напряглись его мышцы, выражение его лица исказилось от удовольствия, звук его стона...
– Хорошо. – я сглотнула, несмотря на пересохшее горло. – Можешь присмотреть за Нико пару минут, Артем?
Его глаза были прикованы к Константину.
– Конечно.
Проходя мимо Николая, я погладила его по голове.
– Будь умницей. Мама вернётся через пять минут.
Мой сын был слишком увлечен тортом, который разрезал Артем, чтобы дать мне надлежащий ответ.
Мы с Константином вошли в фойе. Все поместье, казалось, погрузилось в тишину, когда мы смотрели друг на друга, оба готовясь к дискуссии, которая должна была вот-вот произойти. Я могла поклясться, что заметила Данику на верхней площадке лестницы, но она двигалась слишком быстро, чтобы я могла быть уверена.
Я запустила пальцы в волосы, пытаясь дать своим рукам хоть что-нибудь, кроме как протянуть руку и коснуться Константина.
Он не стоял близко. На самом деле, этот человек предоставлял мне соответствующее пространство. Но все его присутствие, казалось, заполнило комнату, прижимаясь к штукатурке и потолку. Я могла вдыхать его, наполнять свои легкие его сущностью, как дымом; вот каким выдающимся он был.
Несколько дней назад, на кухне, когда он прижал меня к стойке, мои мысли улетучились прямо в канаву. Воспоминания о том, как он прикасался ко мне, согревал меня, ударили меня по лицу. Я почти могла представить, как он толкает меня на прилавок и наверстывает упущенное, прижимаясь губами к моим..
Голос Татьяны прорвался сквозь мои фантазии. Они или ты, Елена?
Она знала, что я здесь; знала, что я нарушила нашу сделку. Что она с ними сделает?
Ты подвергла их всех опасности, прошипела я про себя. И за что? Значит, ты снова можешь обзавестись семьей? Чтобы Николай мог находиться в безопасности?
В этом мире никто не в безопасности, Елена.
– Елена? – голос Константина проник в мое сознание. – Нам нужно поговорить.
Я схватила себя за запястье, наполовину встревоженная тем, что вижу его чистым. Я переписывала одно и то же слово в течение последних нескольких дней. Приоритеты. Расставить приоритеты для Николая, держать его в безопасности, держать его в верхней части своего списка.
Что бы ни случилось с семьей, это будет разрушительно, но если что-то произойдёт с Николаем? Для меня не было бы смысла продолжать жить.
– Елена?
Я посмотрела на него снизу вверх. Он подошел ближе, раскинув руки, будто хотел разбудить меня шоком.
Я сделала большой шаг назад.
– Что ты сказал? Я не слушала.
– Я так и подумал. – Константин окинул взглядом расстояние, между нами, прежде чем взглянуть на меня. – Я сказал, что нам нужно поговорить. Желательно наедине.
– Только мы вдвоем?
Это казалось изначально плохой идеей.
– Да. Роксана и Артем могут присмотреть за Николаем в течение часа.
Я подняла руку.
– Я решаю, кто присматривает за Николаем.
– его брови поползли вверх. – Но с Фаттаховыми все в порядке. Они, вероятно, единственные, кто мог бы сохранить ему жизнь.
– В точности мои мысли.
– Мы планируем нашу словесную битву сейчас? – я спросила. – Если да, то я не смогу провести ее после семи. Это единственный раз, когда у меня есть время на себя.
– Мы не собираемся биться.
– Да, мы собираемся.
Константин открыл рот, чтобы опровергнуть меня, но сразу понял, что я делаю. Он улыбнулся и покачал головой, будто его забавляла моя маленькая игра.
В ту секунду он выглядел человеком, таким похожим на себя прежнего, что я почти протянула руку, чтобы коснуться его щеки. Я хотела почувствовать, как изгибаются мышцы от его улыбки, какой искренней и теплой была его радость.
Вместо этого я сжала руки, молча ругая себя.
Ты не похотливый подросток, Елена, сказала я себе. Ты взрослый человек, у тебя есть обязанности. Веди себя соответственно.
Несмотря на мою небольшую ободряющую речь, я все еще хотела прикоснуться к Константину. Все еще хотелось схватить его за щеки и прижать его улыбку к своим губам, словно я могла почувствовать юмор.
– Мы поужинаем. – он сказал. – С Николаем все будет хорошо без тебя час или два.
– Один час, и мы не будем ужинать.
Константин склонил голову.
– Он всегда может присоединиться к нам, и да, мы поужинаем.
Земля подо мной двигалась слишком быстро. Он выиграл этот спор еще до того, как он начался, и знал это.
– Хорошо, – процедила я сквозь зубы. – Ты можешь взять один час моего времени.
Его губы скривились в ухмылке.
– Не припоминаю такой враждебности, когда поймал тебя прошлой ночью.
Жар пополз по шее и щекам, но я отказывалась признавать это.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Воображение, не так ли?
Большой палец Константина протянулся, слегка поцарапав мою губу. Мое дыхание прервалось в торопливом вздохе.
– Я не нуждаюсь в этом, – тихо сказал он и резко отстранился. – Я зайду за тобой в 5 часов на ужин. Раньше обычного времени, чтобы поесть, но ты не оставила мне выбора.
Я моргнула, пытаясь собраться с мыслями.
– Я не собираюсь покидать поместье.
Его смех эхом разнесся по комнате.
– Кто сказал, что нам это нужно?
