Текст книги "Императрица Ядов"

Автор книги: Бри Портер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Императрица Ядов – Бри Портер

Книга: Императрица Ядов

Автор: Бри Портер

Серия: Империя Тарханова #2

Перевод группы: https://vk.com/neviofal

АННОТАЦИЯ

Что за Пахан без Императрицы?

Прошло три года с тех пор, как подошла к концу операция Свирепый Босс Наперстянки. Елена Фальконе покинула свою новую семью и мужчину, которого она любит, разрушив при этом свое собственное сердце... единственное, что у нее осталось, это светловолосый зеленоглазый мальчик, который зовет ее «мама». Когда жизнь ее сына оказывается под угрозой, Елена возвращается в объятия Константина и вынуждена вернуться в мир, от которого когда-то жаждала освободиться...

После предательства, из-за которого его семья трещит по швам, Константин Тарханов яростно обеспечивал свое правление на Стейтен-Айленде. Посреди его растущей тьмы появляется свет в образе девушки, которая разбила его сердце... и ребенка, которого они разделяют. Однако воссоединение Елены и Константина омрачено тенями их врагов.

Напряженность в Нью-Йорке возрастает, семьи уничтожаются, а тротуары пропитаны кровью...

Восстанет ли Братва Тарханова к славе или эта империя падет еще до того, как это начнется?

ПОСВЯЩАЕТСЯ

Маме,

Спасибо, что пришла, прибралась в моей квартире и дала мне столь необходимую ясность.

Если бы не ты, я и эта книга стали бы катастрофой.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Пожалуйста, имейте в виду, что в этой книге обсуждаются деликатные темы.

Суицидальные мысли графически описаны.

Пожалуйста, читайте с осторожностью и берегите себя.

СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ

Елена Фальконе – 26 лет. Мать Николая Тарханова.

Константин Тарханов – 33 года. Пахан Братвы Тарханова и отец Николая Тарханова.

Николай Тарханов – 2 года. Сын Константина Тарханова и Елены Фальконе.

Роман Малахов – 27 лет. Byki – Быки (телохранитель) Константина.

Даника Балтача – 25 лет. Следователь Братвы.

Артем Фаттахов – 32 года. Obshchak – Общак (советник по безопасности) Братвы, муж Роксаны Фаттаховой и отец Еввы Фаттаховой.

Роксана Фаттахова – 28 лет. Жена Артема Фаттахова и мать Еввы Фаттаховой.

Евва Фаттахова – 1 год. Дочь Артема и Роксаны Фаттаховых.

Дмитрий Грибков – 32 года. Krysha – Крыша (головорез) Братвы и отец Антона Грибкова.

Татьяна Грибкова – 30 лет. Известная, как Титус.

Антон Грибков – 5 лет. Сын Дмитрия Грибкова.

Олежка – 35 лет. Torpedo – Торпедо (убийца) Братвы.

Наталья «Наташа» Тарханова – 20 лет. Племянница Константина Тарханова.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Короны, Змеи и Ненависть.

В клыке змея яд, во рту мухи и в верёвке скорпиона; но нечестивый пропитан им.

– Чанакья.

Пролог

Артём Фаттахов

6 месяцев спустя, после ухода Елены..

Когда я сегодня в пятый раз постучался в дверь своего Пахана, я не удивился, когда снова не получил ответа.

– Постучи еще раз, – прошептала моя жена Роксана.

Я подчинился, но результат остался таким же, как и в предыдущие шесть раз. Тишина.

Роксана нежно коснулась моей руки. Прикосновение было мягким, небрежным.

Но ее близость, тепло ее руки было достаточным, чтобы зажечь огонь в моей крови.

Я прижал свою руку к ее. Под моей сильной ладонью, покрытой шрамами, рука Роксаны казалась хрупкой, как тонкий фарфор.

– Твое беспокойство здесь бесполезно, dorogaya – дорогая. Ты только причиняешь себе боль.

Она прикусила губу.

Мне, возможно, и тридцать, но мой член все еще обладал мужественностью и умом пятнадцатилетнего парня, который вот только обнаружил свой любимый тэг на Pornhub. Если бы мой босс не находился за стеной, я бы, возможно, трахнул Роксану, прямо здесь.

Позже, сказал я себе.

Моя жена по-прежнему не обращала внимания на пошлость моих мыслей, слишком погруженная в свои заботы.

– Роман сказал, что это... ужасно. – она подняла на меня свои серые глаза, такие светлые, что они были почти бесцветными. – То, что Костя сделал с этим человеком...

Ужасно – это еще мягко сказано.

Я никогда не видел себя зеленым деревцем, увядающим при виде насилия и крови. Я родился и вырос в Братве, спал и с ножом, и с плюшевым мишкой, и забился татуировками еще до того, как у меня появилась растительность на лице. Я стал свидетелем того, что мог предложить этот мир... включая то, что это делало с такими девушками, как моя жена.

Но, увидев то, что сделал мой Пахан...

Это пробрало меня до костей.

Я все еще ощущал запах крови, слышал крики. Сомневался, что они будут чем-то таким, что я забуду в спешке.

Когда Роман заметил кровавую бойню, он прикрыл рот, сдерживая рвоту, слишком испытывая отвращение, чтобы даже попытаться выкинуть саркастический комментарий. Даже Дмитрий, который в последнее время закрыт от мира и всего, что в нем было, выглядел потрясенным. Его ледяной фасад треснул всего на мгновение, прежде чем снова застыть.

Я не мог сказать Роксане. Не только потому, что это будет неотступно преследовать ее и напрасно расстраивать, но и потому, что мой мозг все еще не до конца осознал, увиденное. Попытаться описать это словами было бы невозможно.

Вместо этого я крепче сжал ее руку.

– Некоторые вещи лучше не стоит произносить вслух, dorogaya – дорогая.

Роксана изучала выражение моего лица, видя больше, чем я хотел показать. Но она не настаивала.

– Прошло почти семь месяцев. – ей не нужно было уточнять, что произошло семь месяцев назад. В эти дни было только одно событие, вокруг которого вращалось все время. – Ему не становится лучше.

Нет. Во всяком случае, ему становится ещё хуже.

– Единственное, что мы можем сделать, это оставаться рядом с ним, – сказал я ей. – Не эта семья бросает друг друга.

Она грустно улыбнулась.

– Неужели?

Роксана не родилась и не выросла в этом мире. Она все еще не могла понять некоторые концепции, которые я считал своей личной философией. Но я знал ее мнение о Татьяне. О Елене. Возможно, даже о Дмитрии, который оставил воспитание своего сына Роксане.

– Нет, – сказал я.

Она не спорила, но выражение ее лица сказало мне о ее чувствах.

Я оглянулся на дверь, единственный вход и выход в покои моего Пахана. Если бы я родился другим человеком, возможно, я бы оплакивал символику запертой двери и то, как она символизировала баррикаду между Константином и мной.

Но я не был поэтом, и это не запутанная история.

– Я проверю, как там Роман, – сказал я Роксане. – Пожалуйста, не входи в его комнату без меня.

Я сказал «пожалуйста» из вежливости. Мои слова были не чем иным, как требованием.

Роксана кивнула, но ее взгляд скользнул по двери Константина. Ее рука двинулась, почти коснувшись живота, прежде чем она остановилась и убрала руку в сторону.

Она была слишком подозрительна для своего же блага. Она верила, что если признает, что клетки формируются глубоко внутри нее, то они исчезнут. Я неоднократно говорил ей, что выкидыши – это нормально и имеют очень мало общего с матерью, но ее суеверная натура отказывалась принимать рациональное объяснение.

Я снова сжал ее руку, напоминая ей о своем присутствии. Она моргнула, глядя на меня.

– Возможно, пришло время подумать о тесте, – осторожно произнёс я.

Ее черты сразу же исказились.

– Давай не будем говорить об этом здесь.

Как будто темнота Константина могла испортить мерцание света, которое мы создали.

– Тогда позже.

Я поцеловал ее в губы, и она ответила тем же.

– Я беспокоюсь о нем, – пробормотала она, прижимаясь ко мне.

Я отпустил ее руку и вместо этого обхватил обеими ладонями ее щеки, заставляя встретиться со мной взглядом. Наши носы прижались друг к другу, дыхание смешалось.

– Артем. – Роксана вложила свои руки к мои, заключая нас в объятия. – Он всегда будет таким.

– Не всегда. Это невозможно.

Эмоции менялись в ее серых глазах, цвет переходил от яркого серебра к темному асфальту, обрабатывая свои мысли и переживая чувства.

– Разве ты не будешь оплакивать меня вечно? – она спросила.

Все мое тело напряглось. Страхи, которые я прятал под щитом отрицания, угрожали захлестнуть. Даже почти семь лет спустя я все еще ясно видел ее в своем воображении: склонившуюся над окровавленными, разбитыми коленями, вцепившуюся в раздробленные кости с мощью великана. Она не кричала, но иногда я жалел, что она этого не делала. Тишина была навязчивой.

– Что это за вопрос?

Роксана не стала возражать против моего отказа ответить на вопрос. Вместо этого она сказала:

– Я бы оплакивала тебя вечно. – ее голос стал жестче. – Я убью тех, кто отнимет тебя у меня, и обрушу свой гнев на Нью-Йорк, – она постучала в дверь Константина. – Возможно, в другой жизни это я буду сидеть за той дверью, а Костя будет стоять в коридоре, израненный моей яростью.

– Что, если это ни к чему тебя не приведет, – сказал я, но ее голос погрузился в меня, как камень, брошенный в пруд.

Если бы я оказался на месте Константина, и это была бы Роксана... моя Роксана...

Не было слов, чтобы описать ужас, который я навлек бы на мир.

– Мы вместе гораздо дольше, dorogaya – дорогая, – рассуждал я.

– Мы поженились, пробыв вместе меньше месяца, – был ее ответ.

Роксана, к сожалению, права. На самом деле, ждать больше суток было формальностью ради Роксаны. В момент, когда я увидел ее, прекрасную московскую балерину, с глазами мечтательницы и душой ангела, со мной было все решено.

Я бы выдал ее замуж за колокола Лебединого Озера еще до того, как узнал ее имя, если бы она была Братвой.

– Константин и Елена не женаты, – коротко сказал я. – Он не будет таким вечно. Я этого не допущу.

Роксана печально пожала плечами.

– Не думаю, что кто-то из нас должен это решать.

Мои мысли вернулись к крови и костям, кишкам и органам, которые Константин оставил лежать на полу, как выброшенные ботинки. Жестокость этого была шокирующей, но слова Роксаны открыли мне глаза. Возможно, я понимал тяжелое положение моего Пахана лучше, чем я думал изначально, и теперь знал, что, если бы наши позиции поменялись местами, я не проявил бы себя лучше.

– Нет, – пробормотал я. – Я верю, что ты права. Это не зависит от нас.

Она слабо улыбнулась.

– Будет ли этой причины достаточно, чтобы успокоить мужчин?

Нет. Константину предстояло править королевством, руководить Братвой. Его люди ждали приказов, и чем дольше они оставались без своего короля, тем беспокойнее они становились. Начали появляться слабые усилители, с которыми, к его чести, Федор хорошо справлялся.

Я бы никогда не признался в этом вслух.

Но, несмотря на все усилия Федора, беспокойство оставалось, и если бы Братва Тарханова увидела слабость Константина, то вскоре свидетелями стали бы и наши враги.

Когда-то наши враги знали... тогда все, ради чего мы с Костей работали с детства, пропало бы даром.

И все же я не мог найти в себе силы испытать презрение.

Я понимал.

Вновь обратив внимание на свою жену, я разглядывал ее почти белые волосы и изящные фарфоровые кукольные черты лица. Взяв в свои руки те руки, которые когда-либо касались меня только в любви, и те ноги, которые так тепло принимали меня в свои объятия. Ее глаза, в которых она говорила мне все, что испытывала, и ее рот, говоривший мне все, о чем она думала.

Я понимаю, брат, подумал я. Я понимаю.

– Позволь мне решить вопрос с мужчинами, – сказал я, отвечая на предыдущий вопрос Роксаны. – Костя их Пахан. Они будут уважать это.

– Не думаю.

Это высокомерное заявление исходило не от моей жены. Роман Малахов, byki – быки, Костя и сам по себе хороший друг, появился в поле зрения. Собачий гнев овладел им с тех пор, как ушла Елена, превращая каждую улыбку в рычание, а каждый крик в лай.

Он дернул подбородком в сторону конца коридора.

– У Федора сейчас встреча с некоторыми Brigadiers – Бригадирами. Олежка велел немедленно подойти.

Я отошел от жены и оценил byki – быка. Мне не нравилось выражение глаз Романа или тот факт, что нежный, но злобный Олежка велел мне не задерживаться.

Роксана уловила мою скуку.

– Нам пора, Артем.

– Давай посмотрим, из-за чего весь этот шум, – смягчился я и последовал за Романом в официальную столовую.

Когда-то мы проводили все встречи в кабинете Константина, но в эти дни никто не осмеливался заходить в личные покои. Константин бывал там нечасто, но это было скорее представление о том, что значит провести официальную встречу без него.

Официальная столовая была заполнена Ворами, от Бригадиров до Торпедоносцев. Федор занял место в передней части, весь в улыбках и обаянии, но жесткий блеск в его глазах говорил мне все, что я должен был знать о причине этой встречи.

Как только я вошел в комнату, все головы повернулись в мою сторону.

Роксана не поддалась всеобщему вниманию; вместо этого она направилась к Данике, которая сидела в углу. Связь между двумя девушками усилилась после предательства Татьяны... и Елены. Они разделяли понимание, которое могли расшифровать только они, понимание, разделяемое девушками, с которыми несправедливо поступили.

К моему удивлению, Дмитрий показал свое лицо. Он прислонился к задней стене, стараясь как можно больше отделиться, но все равно быть частью встречи.

Я кивнул ему. Он резко кивнул в ответ.

– Где Пахан? – спросил кто-то.

Голоса закружились в согласии, сливаясь в гармонию вопросов о том, где, черт возьми, Константин? Ответа не требовалось – они спрашивали только потому, что хотели получить подтверждение того, что он в очередной раз не в состоянии возглавить свою организацию. И, в свою очередь, подводил их.

– Он занят другими делами, – ответил я, но мне никто не поверил. Увидев их недоверчивые взгляды, я добавил: – Вы можете пойти и спросить у него.

Мгновенно в комнате воцарилась тишина, и глаза опустились в пол. Никто не хотел идти к Константину. Они не глупые. Несколько мужчин, ставшие свидетелями жестокости Константина, даже позеленели при упоминании о столкновении с их Паханом.

Все были рады судить его, пока не пришло время встретиться с ним лицом к лицу. Затем они вновь исчезали в своих маленьких темных норках, прячась от гнева Пахана и повинуясь своим инстинктам, говорившими им закрыть рты.

Роман хрипло рассмеялся. Он почувствовал внезапную перемену настроения так же, как и я.

– Почему была организована эта встреча? – я спросил.

Федор поджал губы, его веселая внешность слегка потускнела.

– Не я собрал людей.

– Я это сделал.

Подтверждение пришло от Анатолия Эристова, Бригадира американского происхождения, который служил Константину уже несколько лет. Его гражданство было очень кстати, когда он занимался политикой, но он был недостаточно высокого ранга, чтобы созывать собрание.

Я приподнял бровь, глядя на него.

– И почему была организована встреча, Эристов?

Анатолий поднялся на ноги. Я видел, как несколько мужчин смотрели на него с поддержкой, в то время как другие отвернулись, не желая демонстрировать какой-либо союз с этим человеком.

Так, похоже, Эристов воображает себя узурпатором, размышлял я про себя, принимая во внимание его небольшой рост и бета-качества. Человек, который просит о чем-то, созывая собрания, никогда не станет королем. Он недостаточно силен.

– Я люблю Константина так же сильно, как и любого другого мужчину здесь, – сказал Анатолий. – Но факты невозможно отрицать. Он наш лидер, но он сдает позиции. Мы нуждаемся в лидере, Артем. И если ты не желаешь принять эстафету...

– У тебя в планах государственный переворот? – я спросил. – Если нет, то сядь.

Когда Анатолий сел, это только подтвердило мою теорию о том, что он никогда не будет достаточно сильным для руководительства. Но его разум уловил приказ в последнюю секунду, и он немедленно выпрямил согнутые колени.

– Мы нуждаемся в лидере, – настаивал он. – Если никто больше не вызовется добровольцем, я был бы рад...

Роман шагнул вперед, оскалив зубы.

– Что ты собираешься сделать, а? Убить Костю? Ты никогда не станешь королем, Анатолий. Ты слишком большой трус.

Дмитрий кивнул и только сказал:

– Я согласен.

Я поднял руку к ним обоим, безмолвно приказывая успокоиться. Роман не послушался, но замолчал, его взгляд остановился на Данике, которая сигнализировала ему расслабиться с другой стороны комнаты.

Анатолий шагнул вперед, прежде чем я успел что-либо сказать. В комнате несколько раз перехватило дыхание, но не было произнесено ни слова.

– Управление по борьбе с наркотиками дышит нам в затылок, Татьяна все еще там, а федералы с пеной у рта при мысли, чтобы поймать нас на чем-то. Нам нужен кто-то, кто защитит нас, кто-то, кто поведет нас.

Он высказал несколько достойных замечаний. Точки зрения идиота, но, тем не менее, достойные точки зрения. УПБСН присматривалось к нашей организации – благодаря безрассудству Константина, избавившегося от конкурирующих наркобаронов. Он был прав и насчет Татьяны: она оставалась неуловимой и находчивой. Федералы больше не были такой большой проблемой. Мы только что восстановились, после проблем с крысой: с слабым человеком, продавшим секреты мафии за чистую монету и немного наличных.

Константин убедился, что сожалеет о своем решении.

– И ты сделаешь так, что эти проблемы исчезнут, Анатолий? – поинтересовался я.

Он поджал губы.

– Кто-то должен это сделать. Мы не можем так дальше продолжать. Нам потребовалось слишком много времени, чтобы подняться до той позиции, где мы находимся, чтобы все это было упущено.

– Я полностью согласен.

Фраза пронеслась по комнате.

Только один человек мог управлять целой комнатой с помощью нескольких слогов. Я обернулся и увидел своего Пахана и брата, стоящих в дверях. Он сменил пропитанный кровью костюм на свежий, чистый, но не принял душ. Кровь оставалась в его волосах и на коже. Это возымело желаемый эффект; мужчины в комнате вздрогнули про себя, внезапно вспомнив, кому они служат.

Анатолий понял это в то же время, что и его товарищ Вор.

– Пожалуйста, – сказал Константин, медленно улыбаясь, – Не позволяй мне перебивать. – он махнул рукой в сторону Анатолия, почти насмешливым жестом приказывая продолжать. – Давай, Анатолий. Я хотел услышать твою речь.

Бригадир сглотнул.

– Сэр, я... – он замолчал, когда улыбка Константина потемнела.

Я давно знал Константина. Мы были неразлучны с детства, проводили вместе каждое мгновение бодрствования и были связаны тем фактом, что оба были слишком амбициозны, чтобы смириться с обычной обыденной жизнью. Я видел его в лучшем и в худшем проявлениях, но, глядя на него сейчас, видя его сейчас, иногда я не узнавал человека передо мной.

Была только одна причина для этой перемены в нем.

Елена.

В последнее время ее имя не произносили вслух – особенно при Константине. Но она оставалась в этих залах. Ее пустой стул стоял за завтраком, Антон спал с ее подушкой, а библиотека осталась нетронутой – будто мы боялись, что она вернется и рассердится, что мы испортили ее систему расстановки.

Все привело к ее уходу.

Поначалу Константин казался замкнутым, даже печальным. Предательство Татьяны могло быть виновато в том, что я не уловил этого раньше, потому что постепенно Константин становился все жестче. Его наказания никогда не были добрыми, но теперь они граничили с ужасом. Сейчас он предпочитал сам разбираться с делами, даже допрашивая низших соратников, а эти допросы часто приводили к кровопролитию.

Когда Олежка нашел крысу из ФБР, человека, работавшего в офисе нашего адвоката и тайно делившийся нашей юридической информацией с федералами, он позвонил мне, прежде чем доставить его. Он беспокоился о Константине, но я проигнорировал его.

Даника сначала допросила его, но как только Константин пронюхал о нашем маленьком трюке, он сразу же исчез. Не знаю, что он сказал Данике или что она увидела в выражении его лица, но она сразу же удалилась.

Какая-то часть меня жалела, что я не последовал за ней.

Константин занял место среди мужчин. Не во главе стола, а между двумя Бригадирами. Оба они посмотрели вниз при его появлении, добыча съежилась перед хищником.

– Нечего сказать, Анатолий? – осведомился он. – Если ты собираешься всех беспокоить, тебе должно быть что сказать. Это хорошие манеры.

Анатолий громко сглотнул.

– Если ты закончил... – Константин махнул рукой в его сторону.

Бригадир мгновенно сел, стул застонал от того, как быстро он погрузился в него.

Мы с Федором переглянулись.

– Кто-нибудь еще хочет добровольно занять мое место? – спросил Константин у комнаты. – Кто-нибудь думает, что они могли бы стать лучшим Паханом?

Было слышно, как упала булавка, в комнате было так тихо.

– Нет? – задумчиво произнес он, сверкая глазами.

Не с юмором... но с чем-то гораздо более темным. Инстинктивно я перевел взгляд на Роксану, оценивая, что с ней все в порядке.

Ее внимание было приковано к Константину, на лице не было ничего, кроме беспокойства и озабоченности.

Мы уже не беспокоимся, я боялся. Теперь пришло время насторожиться.

– Если с этим уже разобрались, то позвольте мне в полной мере воспользоваться этой встречей и посвятить вас всех в один маленький секрет. – Константин поправил манжеты. – Те, кто просит власти, никогда не накапливают ее.

Я услышал выстрел до того, как увидел пистолет.

С такой же точностью, как укус змеи, Константин выстрелил из своего оружия и послал пулю прямо в голову Анатолию.

Мой босс прав. Ты не просишь власти, ты берешь ее.

Мой телефон зазвонил в тот же самый момент, и осторожный взгляд позволил мне увидеть, кто со мной связывался.

Меня встретило только одно неопределенное сообщение.

Я нашел ее.