Текст книги "Императрица Ядов"

Автор книги: Бри Портер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

29

Константин Тарханов

Николай скорчил гримасу, высунул язык и сморщил нос.

– Это отвратительно?

Мой сын решил, что крем для бритья достаточно похож на сахарную вату, чтобы попробовать его на вкус. Я поймал его как раз в тот момент, когда он сунул палец в рот, лицо мгновенно исказилось, когда вкус ошеломил его чувства.

Он сидел на скамейке в ванной и смотрел, как я бреюсь. Я дал ему тупую бритву, чтобы он скопировал меня, но его желудок заговорил громче, и он решил попробовать съесть белую пену.

– Выпей немного воды, – уговаривал я, когда он начал плеваться.

Я убрал остатки пены у него изо рта, затем сложил ладони чашечкой под раковиной и поднес ее к его рту. Он быстро проглотил, все еще корча лицо.

– Фу-у-у, – заскулил он.

– Ты не должен это есть, – задумчиво произнес я. – Крем для того, чтобы брить волосы на лице.

Нико потер гладкий подбородок.

– Это отвратительно на вкус.

– Держу пари. – я вытер лицо. – Ты взволнован предстоящей свадьбой?

Он кивнул.

– Ммм. Мама сказала, что будет свет, еда, loshadi – лошади и Баба.

– Не думаю, что лошади присоединятся, – размышлял я. – Они не поместятся на стульях.

– Мама так сказала.

– Ох, хорошо. Моя ошибка. – я взъерошил его волосы, и он хихикнул. – Твоя мама специально сказала, что хочет расчесать эти волосы на церемонию. Что думаешь об этом?

– Никакой расчески.

– Нет? – я рассмеялся. – Очень хорошо. Это твои волосы.

Из ванной доносились голоса, в основном раздраженный тон Романа.

– Не понимаю, почему мы должны надеть эти дурацкие гребаные наряды, – говорил он. – Елена, вероятно, появится в свитере и босиком. И все же я должен надеть смокинг.

Обращаясь к Николаю, я спросил:

– Ты почистил зубы?

Он ухмыльнулся.

– Да.

– Ты уверен?

Он колебался.

– Да.

– Если я пощупаю твою зубную щетку, она будет мокрой?

Нико вздохнул.

– Сделаю это сейчас.

Я помог ему подняться на ноги, наблюдая, как он чистит зубы, убеждаясь, что он это делает. Он разозлился, когда я добавил еще зубной пасты в его щетку, так как он едва успел ее намазать.

– У тебя выпадут зубы, если ты не будешь пользоваться большим количеством зубной пасты, – напомнил я ему.

– Это ужасно.

– Так же ужасно, как крем для бритья?

Он выглядел так, словно размышлял над этим.

Как только наши зубы были почищены, волосы аккуратно причесаны, а щетина выбрита, мы пошли в спальню. Мои люди слонялись по комнате, включая Антона, который стоял неподвижно, ожидая своего отца, пока Дмитрий завязывал галстук-бабочку.

Артем хлопнул меня по плечу в знак приветствия.

– Как ты себя чувствуешь?

Я надел рубашку.

– Хорошо. Роман получил кольца?

– Все идет по плану, – заверил он меня. – Роксана не допустит, чтобы что-то пошло не так. Ей даже удалось переодеть Бабушку в платье.

– Бедная кошка.

Роман потянул себя за воротник, бормоча что-то себе под нос.

– Я знаю, что она испытывает.

Олежка помогал Николаю надеть рубашку, хотя мой сын выглядел очень незаинтересованным. Елена предупредила меня, что мальчик испачкает белую ткань до начала церемонии. Я ответил, что смогу держать его в чистоте, но решительный взгляд Нико не заставил меня почувствовать себя так уверенно, как раньше.

Оглядываясь назад, можно сказать, что свадьба в саду была не самым разумным решением.

– Нервничаешь, босс? – спросил Роман.

Дмитрий покачал головой.

– С чего бы ему нервничать?

– Он вот-вот будет прикован цепями на всю оставшуюся жизнь Еленой, тем не менее. – обращаясь к Нико, он сказал: – Твоя мать волчица.

– Нет, она человек.

Я улыбнулся и взъерошил волосы сына.

– У всех нас внутри сидит маленький зверь, мой мальчик. Особенно у твоего дяди Романа.

– По крайней мере, я свободен, – ответил Роман.

Это заставило меня усмехнуться.

– Свободен?

Его щеки слегка покраснели от того, что подразумевал мой тон. Тема его и Даники была осиным гнездом, в которое никто из нас не хотел соваться.

Мы все были одеты в смокинги, включая мальчиков. Церемония должна была начаться только через час, но теснота комнаты заставляла моих людей беспокоиться. Когда Антон и Николай начали играть, прогоняя скуку, мы спустились вниз и вышли в сад.

Я заметил Бабушку в большой белой юбке, завязанной вокруг талии. Она выглядела разъяренной.

Артем застал меня на мгновение одного, когда часы приближали нас все ближе и ближе к свадьбе. Он обхватил меня сзади за шею в братской привязанности.

– Я счастлив за тебя, – сказал он. – Я давно хотел этого для тебя.

Я склонил голову.

– Спасибо тебе, брат. Без тебя у меня не было бы счастья праздновать.

– Как далеко мы ушли от подростков, которые бегали по улицам Москвы. Интересно, что бы они о нас подумали.

– Представляю, как они будут задаваться вопросом, могут ли они ограбить нас.

Артем разделил мой смех.

– Действительно. Довольно жестоко, не так ли?

– Мы все еще ужасны, только в лучших костюмах.

– И обуви.

Мы оба снова усмехнулись.

Я замолчал, увидев свадебную обстановку в саду. Не было никаких дискуссий о месте проведения; все сразу знали, что мы с Еленой поженимся в поместье. Либо в библиотеке, либо в саду, сказала Роксана, в зависимости от погоды. Мы были благословлены солнечным днем, позволивший нам пожениться на воздухе.

Место было маленьким, интимным, но от этого не менее красивым. Несколько стульев стояли в ряд по обе стороны от прохода, ведущего к беседке. Цветы и виноградные лозы обвивали свадебную арку, их покрытые инеем стебли напоминали зимнюю страну чудес. Пледы были оставлены на стульях, а зимние букеты сделаны и использованы в качестве украшений.

Нам с Еленой запретили смотреть. Даника наблюдала за охраной двери и оказалась настоящим препятствием.

– Вы сделали все это за несколько часов?

– Место небольшое, – рассудил Артем. – Мы взяли стулья из столовой и нашли арку на территории. Повсюду растут цветы, так что найти их не составило труда. На самом деле, самой сложной частью было расчистить достаточно места для организации. Нам нужно приступить к обрезке кустов.

– Никакой церковной свадьбы для нас с Еленой, – сказал я, имея в виду свадьбу Артема и Роксаны.

Он слабо улыбнулся. Я не был уверен, было ли это потому, что он думал о дне своей свадьбы, или его забавляла ирония.

– Я ждал ее с этого момента. – его фраза была такой резкой на секунду, что я не понял, о чем он говорит.

– Ждал кого?

– Елену.

Я выгнул бровь. Вдалеке я слышал крики Нико и Антона, когда они пробирались сквозь кусты и выбегали из них. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что они уже были покрыты грязью – Роксана не была бы впечатлена.

– Ты ждал Елену? Ты забыл, сколько времени тебе потребовалось, чтобы потеплеть к ней?

Артем не стал опровергать мое заявление.

– Мне требуется много времени, чтобы потеплеть со всеми.

– Исключая Роксану.

– Для меня Роксана это не все. – он посмотрел на меня, черные как вороново крыло глаза загорелись каким-то знанием, которого у меня не было. – Я никогда не думал, что кто-то из нас влюбится и поженится, что у нас будут семьи, подобные тем, которые мы видели по телевизору. Я всегда предполагал, что ты будешь размножаться, чтобы получить наследника, и это станет концом наших попыток создать семью. Но потом я увидел Роксану.

– Я помню.

Губы Артема дрогнули.

– В тот момент, когда я открыл для себя эйфорию, которую приносит любовь, комфорт и счастье, которую приносят в нашу жизнь женщины, которых мы любим, я страстно желал, чтобы ты тоже обрёл это. Я всегда надеялся, что ты встретишь кого-то достойного рядом с тобой, кого-то, кто не примет твою харизматичную внешность, но увидит мужчину, которым ты являешься.

– Я нашёл ее.

– Да. Ты нашел ее, и я был в ужасе. Она была вдовой и, откровенно говоря, занозой в заднице. Я люблю Елену, – добавил он, увидев выражение моего лица, – Но она совсем не похожа на ту, какой я представлял. Хотя, сомневаюсь, что кто-то представляет кого-то вроде Елены своей настоящей любовью... кроме тебя, я полагаю.

Я выгнул бровь, призывая его продолжать.

Артем вздохнул.

– Я никогда не был хорош в словах, но я пытаюсь сказать следующее: для меня стало честью в жизни наблюдать, как ты становишься мужчиной и отцом, а теперь и мужем. Я вижу в Елене равную тебе, и могу честно сказать, что не существу во вселенной той, кто заслуживает того, чтобы стоять рядом с тобой больше, чем Елена.

– Ты стал мягким во взрослом возрасте, – сказал я, скрывая эмоции, нарастающие в груди.

– Это отцовство, – ответил он. – Я превратился в размазню. Роксана в восторге от этого.

– Да, у детей действительно есть странный способ влиять на родителей.

Мы обменялись взглядами, полными веселья и любви, братья, объединенные. Два маленьких мальчика, а потом двое мужчин. В итоге, два отца. Время в очередной раз выиграло войну, и мне ничего не оставалось, как сдаться ее порочной непрерывности. В конце концов, время вернуло Елену и моего сына ко мне – и в будущем моей семье предстояло получить еще много подарков.

Даника, пришла сказать нам, что церемония начинается. На ней было темно-розовое платье, концы которого уже были испачканы, а на юбке уже темнело пятно; должно быть, она что-то пролила на себя.

– Она идет, босс, – сказала она мне голосом, переполненным радостью. – Ты должен встать на свое место.

Я стоял под свадебной аркой, Артем рядом со мной. Дмитрий и Роман поссорились с мальчиками, прервав их игру и заставив их сесть на свои места. Николай отвечал за кольца – кольца, о которых Дмитрий заботился до того, как наступило нужное время. Оставить малыша ответственным за украшения никогда не было приемлемым вариантом.

Ветер свистел в кронах деревьев, шевеля листья и цветы. Свободные лепестки попали в поток, танцуя над проходом и землей, как крошечные торнадо. Я слышал пение птиц с их ветвей и тихие голоса моего сына и племянников.

Роксана и Евва выскользнули из дома первыми, обе одетые в соответствующую официальную одежду. Серебристая ткань развевалась на ветру, когда они направлялись к нам. Евва держала корзинку с лепестками, которые она наугад бросала, когда мать несла ее к своему месту.

Идеальная цветочница, подумал я, когда они сели, и обе послали Артему сияющие улыбки. Он никогда еще не выглядел таким счастливым.

Даника последовала за ней, умудрившись не полететь по проходу. Она села рядом с Роксаной, послав мне зубастую ухмылку. Сосредоточив все свое внимание на мне, она не заметила пристального взгляда Романа, чьи глаза были прикованы к Данике с такой интенсивностью, что я удивился, как ее кожа не горела под его лазерным взглядом.

За Даникой последовала моя племянница. Ее платье развевалось, как океанские волны, белокурые волосы оттеняли голубизну. Когда Наташа поймала мой взгляд, она послала мне лучезарную улыбку, выглядя совсем как маленькая девочка, которой она была все эти годы назад.

Я посмотрел на них всех, сердце сжалось у меня под ребрами. Моя семья, подумал я. Я знал большинство из этих людей в течение многих лет, строя с ними свою жизнь и дом. Когда я нашёл пятнадцатилетнего Романа на улице, я и представить себе не мог, что он будет держать моего сына на коленях на моей свадьбе. Когда я увидел танцующую Роксану, я не подозревал, что она станет одним из моих самых близких доверенных лиц и любовью всей жизни моего брата.

В мире не было других людей, с которыми я предпочел бы разделить этот момент.

Моя семья заерзала на своих местах, когда ее появление приблизилось. Предвкушение заставляло всех ерзать и перешептываться, их волнение было слишком сильным, чтобы сдерживаться.

Затем появилась она в поле зрения.

Я уже использовал каждое слово, которое существовало, в попытке описать Елену. Я обратился к фольклору и науке, в попытке найти ответы. Но не было ни слов, ни объяснений. Елена была и всегда была самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видел.

На ней было белое платье с длинными рукавами, легкая ткань струилась вокруг ее лодыжек. Прямые волосы ниспадали на нее, действуя как занавес для пары изумрудно-зеленых глаз, которые сияли, как маяки света, на ее лице. Между ее ладонями был букет наперстянок, фиолетовые колоколообразные лепестки которых были очевидны глазу.

– Привет, – сказала Елена почти застенчиво.

Способность мыслить полностью покинула меня. Все, что я сказал, было:

– Ты, кажется, забыла свою обувь.

Ее щеки сморщились, когда она улыбнулась, один только вид этого чуть не заставил меня упасть на колени.

– Я бы предпочла замерзнуть, чем надеть обувь.

Я почувствовал, как на моем лице появляется улыбка.

– Я знаю, lyubimaya – любимая.

Елена наклонила голову, заглядывая глубоко в мои глаза. Я знал, что она видит то, что я не мог – я никогда не мог воспроизвести уникальный способ, которым она видела мир вокруг себя. Все, что я мог сделать, это спросить ее и надеяться, что она даст мне честный ответ.

Я вытянул руки ладонями вверх. Она не нуждалась ни в каком поощрении, скользнув своими руками в мои, когда Роксана незаметно забрала букет. Мы держались друг за друга, когда Артем начал церемонию.

Когда пришло время для клятв, я почувствовал странный приступ нервозности. Судя по нахмуренным бровям Елены, она чувствовала то же самое.

– Елена, – начал я, голос был мягким, как ветерок, который щекотал наши щеки, – Под моей короной и властью я просто мужчина, и сегодня я стою перед тобой как мужчина, разговаривающий с девушкой, женщиной, которую он любит. Я пришел к тебе без каких-либо намерений или запретов, и по своей собственной воле.

Слезы навернулись у нее на глаза, предвкушая то, что я должен сказать.

– Много лет назад, когда я случайно наткнулся на статью в журнале об использовании ядов, я никогда не думал, что найду свою настоящую любовь между предложениями. Я открыл твою душу, окутанную жаргоном и статистикой, и обнаружил твое сердце, твои слова. Все, о чем я мог думать, было: «Вот кто-то, кто оставил часть себя в своей работе, и все же они остаются загадкой, все еще являются уравнением без ответа.» Я не мог найти тебя, не мог разгадать тебя... А потом я впервые увидел тебя, моя Елена. Ты всегда была самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видел. Твоя красота соперничает с луной, солнцем и землей. Но ничто из этого не сравнится с тем, чтобы слышать твой голос, изучать твои мысли и быть посвященным в твой разум. Ты моя душа, Елена. Мой мир без тебя не повернулся бы. Это величайшая радость в моей жизни стать твоим партнером и любить нашего сына. Я могу пообещать тебе, поклясться своей кровью и короной, что никогда не наступит момента, когда ты останешься без счастья и уважения. Никогда не наступит момента, когда я не буду любить тебя всем, чем я являюсь, и всем, чем я стану.

Я чувствовал влагу на своих щеках, но все это не имело значения, когда я смотрел в глаза Елены. Она быстро моргала, резко выдыхая.

– Твоя очередь, Елена, – ласково сказал Артем.

Она глотнула, пытаясь взять себя в руки. Я вытер ее слезы, мое сердце сжалось, когда она наклонилась к моей ладони, жаждая моего прикосновения.

– Кон, – начала она, голос был мягче, чем я когда-либо слышал. – Я потратила несколько дней, пытаясь написать клятву. Я использовала каждое слово в своем арсенале, создавала тысячи метафор. Искала прилагательные, в попытке описать, что ты для меня значишь, искала глаголы, в попытке объяснить, насколько хорошо я буду заботиться о тебе. Словари, тезаурусы, все, что я могла найти. Я даже попросила Романа о помощи.

Послышались смешки.

– Но... – ее губы задрожали. – Я могу сказать тебе только одно слово, я могу дать тебе только одно обещание. Это может выйти не лирично и не долго; это может быть не список фактов, подробно описывающих все, что ты для меня значишь. – она закатала рукав, демонстрируя мне кожу. Нацарапано было одно-единственное слово. – Любовь. Единственная клятва, которую я даю тебе, это любовь. Я любила тебя вчера, а сегодня я люблю тебя еще больше, и завтра буду продолжать любить. Пока воздух не покинет мое тело, я буду безнадежно и разрушительно влюблена в тебя.

Елена протянула мне руку. Я прижался губами к чернилам, глубоко вдыхая.

– Lyubimaya – Любимая. – единственное слово, которое я мог произнести.

– Любовь моя, – ответила она. – Мое сердце, моя душа, мой Константин.

Из аудитории донеслось сопение, коробку с салфетками передавали по кругу.

Я обхватил ее лицо ладонями, глядя на нее сверху вниз. Она снова посмотрела на меня. Никаких слов, никаких заявлений. Все, что нужно было сказать, было сказано.

Кроме того, у нас с Еленой всегда была склонность читать выражения лиц друг друга.

Ты застрял со мной, ее глаза заблестели.

Мои щеки заболели от размера моей улыбки. Ты ошибаешься, lyubimaya – любимая. Это ты, кто застряла со мной.

Раздался голос Артема, текстура которого потрескивала от редких эмоций.

– Теперь ты можешь поцеловать невесту.

Елена приподнялась на цыпочки, прижимаясь своими губами к моим. Ее аромат мирры и корицы окружил меня, нежное прикосновение ее пальцев к моей шее и груди к моей, роилось вокруг меня, как торнадо, – но я был цел и невредим в эпицентре.

Поцелуй был мягким и нежным, вполне уместным на глазах у возмущенных детей и плачущих взрослых. Николай крикнул:

– Мама! Папа!

С таким ужасом, что мы расхохотались.

– Для меня большая честь объявить вас мужем и женой. – голос Артема приказал гостям замолчать. – Константин и Елена... Тархановы.

30

Елена Тарханова

Я прислонилась к груди Кона, наслаждаясь его теплом и звуками смеха моей семьи.

Мы все переместились в столовую, так как температура упала, но задние двери были широко открыты, позволяя детям бегать по саду. На столе лежал съеденный ужин – застолье, приготовленное Дмитрием, – и постоянно разливались бутылки вина. Десерт принесла Роксана, белый многоярусный торт, который они с Артемом испекли вместе.

– ...а потом этот ублюдок поворачивается ко мне и говорит, что это не ухаб, а дорога!

Стол взорвался смехом, когда Роман заканчивает свой рассказ. Вино разлилось по бокалам, когда руки были вскинуты, а шеи запрокинуты назад.

– В какие неприятности ты умудряешься вляпаться, – рассмеялась Роксана с колен Артема.

Роман усмехнулся.

– Беда находит меня, Рокси. У меня нет выбора.

Мы все снова рассмеялись.

Пока продолжался разговор, Кон уткнулся носом в мою руку. Он был очарован словом, которое я написала там, нежно целуя и покусывая.

– Нико сегодня будет хорошо спать.

Я выглянула наружу, туда, где он и Евва играли в прятки. Оба малыша искали Антона, который проявил себя исключительным умением прятаться.

– Счастливчик, – пробормотал Кон. – Я хочу немного побыть наедине со своей женой.

– Тебе не следовало жениться на человеке с ребенком, если ты хочешь побыть наедине.

В его груди заурчало от смеха.

– В следующий раз я все сделаю правильно.

Я подняла брови.

– В следующий раз?

Улыбка, которую он мне послал, была не чем иным, как дьявольской.

Мой разум оказался в канаве прежде, чем я смогла остановить это. Предвкушение того, что должно было произойти, буквально согрело мою кровь.

– Этот взгляд, которым ты меня одариваешь, опасен, – размышлял он, его глаза потемнели от вожделения.

– Какой взгляд? – я прижалась губами к его губам, ухмыляясь ему в рот, когда его руки на моих бедрах напряглись. Я почувствовала, как он стал твёрдым под моим бедром. – Если мы займемся сексом так скоро после ужина, тебе наложат шов.

– Да?

– Ммм.

Поцелуй стал глубже, наши языки переплелись, а зубы столкнулись. Пламя вспыхнуло под кожей там, где покоились его руки.

– Эй, вы двое! – крикнул Роман, прерывая наш поцелуй. Взгляд, который послал ему Кон, был ужасающим. – Мы только что поели, – объяснил Бык под пристальным взглядом своего Пахана.

– Оставь их в покое, – засуетилась Даника. – Они только что поженились.

Я прислонилась головой к голове Кона, потерлась щекой о его щеку.

– Если ты раньше думал, что мы плохие, брат, то сейчас придешь в ужас.

Моя семья смеялась, пока Роман ворчал себе под нос. Он проигнорировал Данику, и она сдалась, заставив себя улыбнуться Наталье, которая спросила, все ли с ней в порядке.

– Мама! – Нико ворвался в комнату, держа что-то в руке.

– Что у тебя там, дикий мальчик? – я спросила.

Он подошел прямо ко мне и своему отцу, протягивая пакет, зажатый между его ладонями. Он был скреплен черной лентой.

– Это для тебя, мама.

Я забрала пакет из его рук.

– Что...

– Милая леди сказала, что это для тебя, – ответил мне Нико.

Кон резко повернул голову к сыну.

– Какая леди, Николай?

Он указал на улицу.

– Та, что снаружи.

Артем мгновенно вскочил, за ним Дмитрий. Я слезла с колен Кона, не сводя глаз с пакета. Один рывок за ленту показал нам то, что я уже подозревала: куча зубов, желтых и белых лежала посередине.

Тошнота поднялась во мне, сильно и быстро.

Нико подтянулся на столе.

– Фу-у-у.

– Отведи его наверх, – рявкнул Кон. – Немедленно.

Он больше не был моим красивым мужем, который целовал меня так, словно пристрастился к моим губам, а вместо этого стал Паханом Братвы Тарханова, ужасающим и жестоким.

Я притянула Нико к себе на бедро, игнорируя его крики отрицания. Евву и Антона Артем увёл в дом, передал их Роксане и велел ей подняться наверх. Она поколебалась, прежде чем повернуться и уйти. Я передала ей Нико, когда она уходила, и разговор перешел между нашими глазами.

Я позабочусь о нем, пообещало выражение ее лица.

Расставание с ним было все равно что разрезать мою кожу, но мне нужно было увидеть, где эта сука, где она осмелилась приблизиться к моему ребенку.

Мир двигался слишком быстро. Мужчины и Наталья вышли на улицу, вызывая Воров и собак. Только Даника осталась со мной внутри, нехарактерно тихая и угрюмая.

Зубы, казалось, смотрели на меня со стола. Даже Бабушка не подходила к ним близко.

– Как она пробралась в поместье.

Это был не вопрос.

У Даники не было для меня ответа. Она казалась такой же потрясенной, как и я.

Крики снаружи становились все громче, и я собралась с духом, рискуя войти в темный сад. Холод покусывал кожу, просачиваясь в кости. Константин стоял у входа в лес с неописуемым выражением лица. Он никогда еще так явно не демонстрировал свою ярость перед своими людьми, и, судя по бледности их лиц, они знали об этом факте.

– Я хочу, чтобы каждый сантиметр этой земли был осмотрен. – его голос был тихим, но в нем не было ничего мягкого. – Разбудите всех и приведите других собак. Никто не ляжет спать, пока ее не найдут.

Я оглядела сад. В темноте ночи было трудно что-либо разглядеть, даже зарево дома не освещало колючие кусты и разросшуюся флору. Я знала это поместье как свои пять пальцев, я прошлась по каждому участку земли и травы и облазила все, что могла.

Как она пробралась?

Мужчины обошли периметр, в то время как собаки искали в лесах и садах. Их невозможно было не заметить. Если вам удастся пройти мимо людей, вас обнаружат собаки; если вам удастся проскользнуть мимо собак, вас заметят Воры.

Я обхватила себя руками, когда на меня подул ледяной ветер.

– Иди внутрь, Елена, – сказал Константин. – Ты замерзнешь.

– Я в порядке.

Мои глаза снова пробежались по саду, остановившись на затененном колодце. Ведро раскачивалось на ветру.

Колодец.

Мои глаза опустились на землю. Разбрызгиватели торчали наугад из земли, но ими не пользовались уже много лет.

Баня внезапно вошла в мое сознание, катакомбы под банями заполнили мой мозг.

Мысли начали кружиться в голове, как глициния, карабкающаяся по дому. Татьяна скрывалась в течение трех лет; каждый босс мафии в США охотился за ней на земле, на море и в небе.

Но они не проверяли территорию под землей.

– Она в канализации.

Кон резко повернул ко мне голову. Несколько его людей остановились.

– Что?

– В Нью-Йорке сотни заброшенных подземных туннелей, – сказала я. – Старые станции метро, старые канализации и бункеры времен холодной войны. Она ими пользуется.

Он не терял ни секунды.

– Направьте собак сейчас же. У главных ворот расположен люк. Если она в нашей канализации, то это самое близкое.

***

Собаки сразу же учуяли ее запах.

Татьяна воспользовалась канализацией под поместьем, чтобы пройти мимо Воров и собак. Все они взаимосвязаны. Один канализационный люк в пригороде может привести к люку рядом с нашим домом. Она знала это, эксплуатируя, как крыса, которой она являлась.

В течение нескольких часов мы обсуждали и боролись друг с другом в кабинете. Были брошены оскорбления и подушки, но также были разделены объятия и утешение. Всплыли вопросы, на которые не было ответов, решения, которые не имели поддержки. Война была объявлена, но и мир тоже.

Я вновь предложила свой план. Константин отклонил.

Когда наступил рассвет, я объявила, что все закончено. Я могу любить свою семью, но я могу вынести только это. У меня не было бесконечного терпения Кона – даже если с материнством пришло еще немного. Пронзительная головная боль образовалась в передней части головы, такая болезненная, что пришлось прикрыть глаза, чтобы уменьшить агонию.

Кон нашел меня в темноте, прислонившейся к кровати Нико. Мой сын мирно спал, не шевелясь, когда его отец присоединился ко мне на полу.

Я оглядела комнату Нико. Он выбрал в ней все, что хотел, зеленые стены и постельное белье с динозаврами. Каждый раз, когда Кон убирался, возникал новый беспорядок. От разбросанной обуви до проигнорированных игрушек и разорванных книг. Нико унаследовал от меня свою неспособность быть аккуратным – мой муж любил постоянно напоминать мне об этом факте.

На тумбочке стояла наша с Нико фотография. Я сделала ее случайно, когда ему было тринадцать месяцев. Он спал у меня на коленях, неловкий угол камеры показывал его пухлый животик и растрепанные волосики. Я выглядела измученной, но улыбалась в камеру, вытянув руку как можно дальше, в попытке свести к минимуму детализацию моего лица.

Я не захватила с собой фотографию, но Кон послал нескольких человек в наш прошлый дом, чтобы забрать личные вещи. Я плакала, когда он подарил мне фотоальбомы.

– Она говорила с моим сыном, – сказала я в темноте.

– Я знаю.

– Она... – эмоции застряли у меня в горле, смесь гнева и отчаяния. – Она говорила с моим ребенком, приблизилась к моему ребенку. Зубы...

Кон обнял меня, делясь со мной своей силой.

– Я знаю, lyubimaya – любимая. Поверь мне, я знаю.

Его голос смягчился, но я слышала ярость, сквозившую в каждом слоге.

Я на мгновение закрыла глаза.

– Я ухожу.

Он ничего не ответил.

– Я собираюсь уничтожить ее, Кон. За те три года, что она провела на свободе, ни один босс и близко не приблизился к тому, чтобы убить ее. – я резко открыла глаза, встретившись с ним взглядом в темноте. – Я сделаю то, что никто из вас не смог. Я разорву ее на части, конечность за конечностью, и использую ее кровь для полива моих растений.

Кон прижался своими губами к моим, не из любви, а заявляя о своих правах.

– Покажи им всем, что происходит, когда они угрожают нашему сыну. Пусть весь мир узнает, на каком существе я женился, на Елене Тархановой, и на какой ужас она способна.