Текст книги "Императрица Ядов"
Автор книги: Бри Портер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
– К черту их всех. Кучка кисок.
– Жаль, что войны не выигрываются оскорблениями, Роман, – прервала его Елена. – Ты был бы нашим чемпионом по борьбе.
Он показал ей средний палец.
– Хотя точка зрения Романа была не очень красноречивой, он прав, – сказал я. В кабинете воцарилась тишина после моих слов. – Самое большое преимущество Татьяны в том, что она знает все о нашей безопасности и логовах, в то время как мы очень мало знаем о ее. Если бы мы проникли в ее гнездо, уничтожить ее не составило бы труда.
– С чего нам начать?
Вот в чем вопрос. С чего нам начать?
Я обдумал факты, лежащие передо мной. У нас была высокомерная, но невероятно умная женщина, намеревающаяся отомстить тем, кто, по ее мнению, причинил ей зло. Ее первым шагом было вхождение в семью, оттуда она молча создала свою организацию и ждала подходящего момента, чтобы нанести удар.
Летиция Зеттичи, женщина из Фамильи Ломбарди, стала ее первым заявлением. Она вырывала женщинам зубы во время смерти и оставляла их там, чтобы ее находили семьи.
Прошлое Татьяны было не такой уж загадкой, как ей хотелось бы. Ее отец был Вором и женился на матери Татьяны. Когда появилась более молодая и красивая женщина, которая могла родить ему сына, он бросил маленькую Татьяну и ее мать, вынудив их жить в бедности.
Женщины, мужчины, семьи. Это тяжелые темы для Татьяны, и я знал, что динамика не даст ей спать по ночам.
У Татьяны был второй шанс создать семью – но вместо этого она решила предать нас, предать людей, которые заботились о ней, кормили и воспитывали ее. Когда она заболела, мы попытались разорвать мир на части ради лекарства.
Вместо этого она уничтожила своего мужа и сына. Просто во имя мести.
Татьяна не была достойна являться частью Братвы Тарханова. Она не заслуживала быть женой Дмитрия или матерью Антона. На самом деле, единственное, на что была обречена Татьяна, это жестокая и мучительная смерть от моей руки.
Это стало бы моей местью и моей справедливостью.
Вопрос все еще оставался открытым. С чего нам начать?
– Я сделаю это.
Моему мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать эти слова. Рациональная часть меня сказала: Елена этого не говорила. Елена не была бы такой безрассудной. Моя Елена никогда не принимала решения, не просчитав сначала все положительные и отрицательные стороны.
Она повторилась.
– Я сделаю это. Вступлю в ее организацию, уничтожу ее.
Моя Елена, как оказалось, сошла с ума.
– Нет.
Ее глаза метнулись ко мне.
– Нет? Это все, что ты можешь сказать? Ты даже не собираешься меня выслушать?
Роман спас меня от необходимости повторяться.
– Ты сошла с ума, черт возьми? – потребовал он. – Ты не можешь просто прийти к Татьяне и попросить ее принять тебя в ее семью. Она убьет тебя.
– Нет, она этого не сделает.
– Это кажется... неразумным, Елена. – Артем попытался ответить более дипломатично. – Олежке потребовались годы обучения, чтобы успешно внедриться в семьи и организации. Обучение, которое тебе придется пройти..
– Я быстро учусь. – она все еще не сводила с меня своих глаз. Раздражение искажало ее черты, превращая из лесной феи в злую ведьму. – Татьяна предложила мне работу. Я просто скажу, что беру ее на себя.
Я уставился на нее.
Затем очень тихо спросил:
– И когда это произошло?
У моих людей хватило здравого смысла, чтобы занервничать, услышав мой тон. Олежка даже отступил на шаг.
Елена не сдала позиции.
– На скачках после того, как она пустила пулю в Данику. – Роман вздрогнул при этом напоминании. – Это прекрасно, Константин. Она не позволит никому из вас приблизиться к ней, но мне? Мы были бы коллегами.
– Ты не торопилась рассказать об этом мне.
Она сжала губы.
– Ты собираешься устроить соревнование, потому что я забыла тебе кое-что рассказать? Вместо того, чтобы на самом деле выслушать мои замечания?
Федор выглядел очень поражённым ее тоном.
– Я бы никогда не был таким иррациональным, Елена, – ответил я. – Таким же иррациональным, как и ты, когда настаиваешь на том, чтобы шпионить за Татьяной в одиночку. Что, если с тобой что-нибудь случится, и мы не сможем тебя найти? Или тебе нужна будет помощь, но ты не сможешь связаться с нами? Что, если она сразу узнает, в чем заключается твой маленький план, и убьет тебя на месте? Что тогда, Елена? Как ты поступишь дальше?
– Я бы стала призраком и преследовала твою задницу, Константин, – огрызнулась она. – Ничего из этого не произойдет, а если и произойдет, мы с этим разберемся. Я не такая бесполезная, какой ты меня выставляешь.
– Нет, но ты так же важна. Если с тобой что-нибудь случится... – я замолчал, не успев закончить фразу.
Елена не отступила, но ее взгляд немного смягчился.
– Только у меня есть план.
– Мы найдем другой. – я повернулся к своим людям. Все они смотрели в разные стороны (потолок, крыша, пол), чтобы не быть втянутыми в ссору. – Соедините меня с Мицузо и Джованни по телефону. Если Татьяна положила на меня глаз, то пройдет совсем немного времени, прежде чем она решит, что хочет заполучить весь Нью-Йорк.
– С этим придется подождать, – Роксана, танцуя, вошла, легко ступая. Артем повернулся к ней, протягивая руку в знак приветствия. Она с улыбкой взяла его за руку, но мне сказала: – Твоя племянница здесь.
– Она далеко от дома, – заметил я, не показывая своего удивления.
Почему Наталья здесь? У нее были планы захватить Россию – что трудно сделать, когда ты за океаном.
– Она сказала тебе, что прилетит? – спросил Артем.
Елена наблюдала за мной краем глаза.
– Нет, не говорила.
Я обхватил ладонями затылок Елены, притягивая ее ближе.
Мысли о том, как она ощущалась рядом со мной, о сокращающихся мышцах и излучаемом тепле, угрожали поглотить меня целиком. Если бы я позволил им, публика или нет, я бы завладел моей Еленой здесь и сейчас.
– Эта дискуссия окончена.
– Нет, не закончена, – был ее резкий ответ.
26
Елена Фальконе
В фойе стояла Наталья Тарханова, теперь уже красивая 20-летняя девушка. Ее длинные светлые волосы были заплетены в две косы, девичья прическа не могла затмить хитрость, таившуюся в глазах. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на меня, лукавство скривило ее губы, но смех, который она издала, был легким и юношеским.
Тархановы, я не могла не подумать.
– Наташа, – ласково сказал Константин, как только увидел ее.
Они обнялись.
Вместе Константин и Наталья действительно выглядели потрясающе. Их рост в сочетании со светлыми волосами цвета шампанского и глубокими карими глазами делали их почти идентичными копиями друг друга, если бы Константин был женщиной и на тринадцать лет моложе.
Наталья мгновенно заметила меня.
– Елена, – ее акцент ласкал мое имя, будто мы были давно потерянными подругами. – Я так рада тебя видеть.
– Я тоже.
Она удивила меня, заключив меня в объятия. Она была странно прохладной на ощупь, совсем как хладнокровные животные, которых она любила.
– Ты повзрослела, – прокомментировала я. – Как твои насекомые?
– Хорошо, очень хорошо, тетя Лена, – ответила она.
Мои брови нахмурились.
– Я не твоя тетя.
Позади нас раздались голоса, пронзительная болтовня вокруг игрушек подсказала мне, кто это был.
Я оглянулась через плечо.
– Нико, иди поздоровайся со своей кузиной.
Николай, подпрыгивая, подошел ко мне. Евва и Антон следовали за ним по пятам. Все трое были покрыты грязью, из их волос торчали ветки, а одежда была в паутине. Я чуть не рассмеялась над их видом.
– Нико, познакомься с Натальей. Наталья, познакомься с Нико.
Нико, как всегда обаятельный, одарил Наталью широкой розовой улыбкой.
– Привет.
Она на мгновение замерла, глядя и обдумывая, прежде чем прыгнуть вперед.
– Кузен! – она наклонилась и поцеловала его в обе щеки. – Я так рада познакомиться с тобой, маленький наследник Тарханов! Ты и я, – Наталья смягчила свой голос, убеждая Нико, что делится секретом, – Мы братья и сестры по оружию. Следующая эпоха Тархановых. Мы вместе совершим великие дела.
В ответ Николай сунул руку в карман и вытащил пригоршню размятой черники.
– О Боже, Нико. Ты запачкаешь себя, – пробормотала я.
Он предложил одну ягоду Наталье.
Она даже не вздрогнула от такого. Просто сунула в рот и ухмыльнулась.
– Спасибо, кузен. – Наталья снова расцеловала его в обе щеки. – Тебе нравятся пауки?
Николай энергично закивал.
– Ох, он идеален, Елена! – она встала во весь рост и обняла меня тонкой рукой. – Я так боялась, что дядя Костя обрюхатит какую-нибудь идиотку, и мне придется убить собственного двоюродного брата, чтобы защитить нашу родословную, но нет, нет! Он превзошел мои ожидания.
Я прищурила глаза.
– Следи за словами в присутствии моего сына.
Наталья выглядела задумчивой.
– Никто никогда не подвергал себя цензуре рядом со мной, кроме тебя, тетя Лена? Я сделаю исключение. – она посмотрела на Николая сверху вниз. – Убийство это плохо, Коля. Не делай этого.
К счастью, Николай был слишком поглощен ягодами в своей ладони, чтобы слушать Наталью.
Константин вздохнул. Он стоял в стороне, наблюдая, как Наталья знакомится со своим двоюродным братом.
– Я люблю тебя, Наташа, но Николаю еще нет и трех. Следи за своим языком.
– Я знаю, я знаю. – она рассмеялась. – Прошу меня простить.
– И я не твоя тетя, – поправила я. – Мы с Константином не женаты. Кроме того, я всего на шесть лет старше тебя.
Ее глаза блеснули.
– Быть может, еще нет. Но очень скоро. – она погладила Николая по голове. – Коля, пойдем со мной. Я привезла кое-что из Москвы и хочу тебе показать, да?
– Коля? – спросила я Константина, когда они скрылись в глубине дома, Евва и Антон следовали за ними по пятам.
– Его русское прозвище, – ответил он. – Наталью зовут Наташа, меня Костя. Это используется, чтобы показать привязанность и близость.
– Я понимаю. – я скрестила руки на груди. – Она стала настоящей женщиной. Когда она возвращается в Москву?
– Скоро, – ответил Константин. – Она... сомневается.
Это меня удивило.
– Наталья? Сомневается? Не это обычно ассоциируется с ней. Она сомневается или выжидает?
– Это еще предстоит выяснить.
Я бросила на него быстрый взгляд.
– Нам нужно вернуться к тому, о чем мы говорили ранее.
– Думаю, я бы предпочел вернуться к тому, чем мы занимались ранее.
Его глаза заблестели в свете фойе.
Румянец залил мои щеки от его слов. Я все еще ощущала его внутри себя, его прикосновение к моей внутренней плоти. Нам пришлось отпрянуть друг от друга, как рождественские гирлянды, и по отвращенному взгляду, который Артем бросил в нашу сторону, он точно знал, что происходило под одеялом.
Я не была смущена. Все знали, что они с Роксаной поступали и похуже.
– Ты знаешь, что я не это имею в виду.
Константин сунул руки в карманы.
– Почему ты так решительно настроена на это, Елена? Я ясно дал понять, что думаю.
– Я тоже ясно дала понять, – съязвила я. – Я единственная, у кого есть хоть какое-то подобие плана, Кон. Прошло три года, и ни один из вас не приблизился к ней.
Мускул на его челюсти дернулся. Этот спор раздражал его.
– Она сейчас активна, Елена. Она облажается, и мы окажемся рядом, чтобы схватить ее. В конце концов, мы одолеем ее.
– Как долго, Кон? Еще три года? Должна ли я уйти и вернуться с шестилетним ребенком?
Он бросил на меня мрачный взгляд.
– Я ни за что не позволю тебе рисковать своей жизнью.
– У меня лучший план, и ты это знаешь. Ты ненавидишь это, но ты это знаешь. – я постучала пальцем по виску. – Как думаешь, кто еще взвесил все за и против, проблемы и решения? У меня есть ответы на вопросы, которые ты даже не задавал.
– Я сомневаюсь не в твоем уме, Елена.
– Ясно, что это так, – огрызнулась я. – Ты позволил Роману помочь тебе против Татьяны. Поставил нас друг против друга в соревновании и смотришь, кто победит.
– А если я поставлю вас друг против друга в бою? – осведомился Кон. – Тогда кто победит?
– Татьяна предпочитает мозги бою.
Его смех заплясал по мрамору и штукатурке.
– Сила не дается тебе в конце викторины, Елена. Это мир, в котором ценится не интеллект, а насилие. Если кто-то говорит тебе иное, он лжет. – он добавил: – Я глубоко уважаю твою гениальность, Елена. Ты знаешь, что я люблю это. Но ты достаточно умна, чтобы знать, что мир вращается вокруг солнца, покрытого кровью невинных.
Я не отступила. Кон прав – этот мир не ценил интеллект, особенно умных женщин. Я знала это на протяжении всей своей жизни.
Но этот мир создан людьми.
Татьяна не мужчина.
Если хотите победить женщину, вы должны сражаться как женщина.
У меня много опыта, больше, чем у любого Вора Тархановых. Я боролась как женщина с самого первого вздоха.
– Я одолею ее, Константин. Позабочусь о нашей безопасности.
– А если нет? – он спросил. – Если она победит? Что ты хочешь, чтобы я сказал нашему сыну, когда он спросит, почему его мать не вернулась?
Покидать Николая... на самом деле мне и в голову это не приходило. Расставание с моим ребенком похоже на сдирание кожи с костей. Но чтобы обезопасить его? Я бы развела костер из своего скелета.
Словно услышав свое имя, Николай неуклюже вернулся в фойе. Мы с Константином прекратили разговор, не рискуя, что наш сын что-нибудь подслушает.
– Мама, мама, смотри!
Николай засмеялся, подпрыгивая. Он протянул ладонь, показывая мертвого таракана в центре.
– Нет! – я выбила его из его ладони. – Мы не берём на руки мертвых животных и насекомых.
– Почему нет?
Наталья выплыла из столовой. Евва держала ее за руку, но у нее не было таракана.
Николай удрученно посмотрел на упавшего таракана. Я подняла его на бедро, чуть не опрокинув от того, каким большим он становился.
– Я не хочу, чтобы он заболел, Наталья.
– Тараканы на самом деле очень чистые, – сказала она мне. – Это миф, что они отвратительны.
– Я так не думаю. – ответила Даника, войдя в комнату. Она остановилась рядом с Натальей и одарила ее очаровательной улыбкой, показывая, что все это очень весело. – Они выглядят отвратительно.
Николай показал кузине свою пустую ладонь.
– О-о-о.
– Э-э-э, в самом деле, Коля.
Я отвела его на кухню, чтобы помочь вымыть руки. Не дай бог, он засунет их в рот с остатками мертвого таракана, оставшимся на них. Константин остался в фойе, вполголоса разговаривая со своей племянницей.
Нико был расстроен тем, что я избавилась от его нового друга, и демонстративно извивался в моих руках, пока не использовал меня как рычаг, отодвигаясь как можно дальше.
Любая другая ошибка была бы совершенно нормальна. Желательно живым, но я могла бы сделать исключения. Все насекомые, кроме тараканов.
Я усадила его на скамейку и вымыла руки с мылом. Он сопротивлялся, пока я не уговорила его пузырями. В конце концов, он подчинился, даже попытался съесть несколько пузырьков.
Я вздохнула и выключила кран, вытирая его руки насухо полотенцем.
– Чем займёмся, мой дикий мальчик?
Николай улыбнулся мне.
– Вымой мне руки.
Какая-то часть меня рухнула под его невинностью. Николай ничего не знал ни о Татьяне, ни о ее порочности. Он не знал, что мы с его отцом ссорились из-за его будущего и будущего его семьи. В мире Нико его руки нуждались в чистке, и они были вымыты. Просто и эффективно.
– Мы закончили. Ты свободен. – я поцеловала его в щеку, вдыхая детский аромат. – Я имела в виду все остальное.
Он поднял руки.
– Я не знаю.
– Ты не знаешь, хм? – я пощекотала ему живот, и он откинулся назад, хихикая. – Я надеялась, что у тебя будут ответы, малыш.
– Не знаю! – повторил он.
– Да, – засмеялась я, но, посерьезнев, сказала: – Я тоже не знаю.
Когда мы вернулись в фойе, Евва пряталась за ногами Константина. Он успокаивающе положил руку ей на голову.
Причина, по которой Евва пряталась, заключалась в том, что у Натальи на ладони был золотисто-желтый скорпион. Его хвост загнулся вверх, коготь поймал свет.
Мой сын сразу же направился к нему.
Я схватила его за плечо, но не смогла удержаться от любопытного вопроса:
– Что это за скорпион?
Наталья была рада ответить на мои вопросы.
– Охотник за смертью. Но я зову ее Лада.
– Я не собираюсь спрашивать, как ты привезла это в страну.
Она улыбнулась.
– Позволь мне позаботиться о своих делах, тетя Лена. Хочешь подержать Ладу, Коля?
Он двинулся вперед, но Константин оттащил его назад.
– Мой трехлетний ребенок не будет держать на руках скорпиона.
У Николая отвисла челюсть.
– Почему нет? – заныл он.
– Да, Костя, почему нет? – повторила Наталья.
Он бросил на племянницу предупреждающий взгляд – самый суровый, какой я когда-либо видела у него. Наталья замолчала, но ее слащавая улыбка сказала мне, что она не сдалась. Я присоединилась к Кону, сказав Нико, что это небезопасно и что он должен прикасаться к скорпионам только в том случае, если взрослый говорит, что это безопасно.
– Или мама, или... – я замолчала перед словом «папа». Нико этого не говорил, Кон этого не говорил. Это было похоже на слона в комнате, которого мы великолепно игнорировали. – Или
я, или твой папа.
Наталья подняла брови, но сдержалась, чтобы не сказать что-нибудь.
Ужин в тот вечер был наполнен смехом и радостью. Наталья рассказывала нам подробные истории о своих приключениях дома, подробно описывая все вечеринки и людей, с которыми она встречалась, – с некоторыми изменениями ради детей. Она взволнованно отвечала на все вопросы Нико о жуках, и они сблизились из-за своей любви к природе.
После еды мы разошлись. Дети хотели побегать на улице, поэтому я одела их в зимнюю одежду и выпустила на траву. Наталья и Роман присоединились к ним, пиная мяч и подбрасывая его в воздух.
Константин был увлечен разговорами о Татьяне, но на ходу поцеловал меня в лоб.
– Увидимся позже, – сказал он.
– И мы закончим наш разговор.
Он не ответил, но выражение его лица сказало, что он думает о моей настойчивости.
Константин король, Пахан. Его авторитет и решения не подлежали сомнению. Но я не одна из его маленьких Воров или собачьих опекунов; если бы я хотела что-то сказать, я бы это сказала. Мужчина, которого я любила, мог кусаться, но у меня тоже есть клыки.
Мяч полетел в Романа, и он согнулся пополам от боли, когда тот попал в цель. На секунду я подумала, что его сейчас вырвет, но потом он заорал:
– Кто так пнул!
Наталья и дети разбежались, их смех пронзил ночь.
Он, пошатываясь, подошел ко мне и рухнул на траву у моих ног.
– Попали прямо в член, – проворчал он. – Прямо в гребаный член.
Я присела на корточки рядом с ним, демонстрируя одновременно свое веселье и сочувствие.
– Ох, в тебя попал малыш.
Роман пристально взглянул на меня, все еще обхватив рукой свои яйца.
– Отвали, сестра.
Сестра. Я тщательно держала это слово в уме, будто это птенец на моей ладони. Три года назад Роман впервые назвал меня сестрой. Это первый раз, когда кто-то выразил ко мне достаточно любви, чтобы дать мне знакомое название. Со стороны Романа это был ласковый термин и знак доказательства того, как он принял меня в семью.
Когда я росла, мои двоюродные братья никогда не относились ко мне как к сестре. Я была странной неуклюжей девочкой, которая могла делать домашнюю работу детям постарше и приходила на ужин с веточками в волосах. Честно говоря, они мне тоже были безразличны. Они были скучными и глупыми, притворялись пугающими, потому что были большими – я вела свой список тел еще до начальной школы. Я не боялась никого из них.
– Ты простил меня за мой уход? – я спросила.
– Я простил тебя в тот момент, когда ты прыгнула с дерева на Константина, как большая кошка, – сказал Роман. Его темные глаза блеснули в темноте. – Ты моя семья. Я люблю тебя, несмотря ни на что. Даже когда ты ведешь себя как стерва, а ты всегда такая.
Я повернула голову, скрывая улыбку.
– Я никогда не благодарила тебя.
– За что?
– За то, что поверил мне, когда никто другой не верил. Даже Константин.
Настала очередь Романа отвести взгляд. Мы оба были благодарны ночи за ее темноту – мы смогли скрыть наши влажные глаза и дрожащие нижние губы. С неба начали падать капли. Вскоре земля стала скользкой от грязи, и мы промокли до костей. Дети не побежали внутрь, вместо этого рисуя грязь на своих лицах, как боевую раскраску.
Мы с Романом присоединились к ним в их игре, бегая по саду, пока не стали больше похожи на болотных монстров, чем на людей.
Ловким движением я подхватила Николая на руки, прежде чем он испачкал Евву. Он закричал, смеясь так сильно, что я не могла ничего сказать. Я баюкала его на руках, как делала, когда он был ребенком.
– Ты счастлив? – проворковала я.
Он перестал смеяться, его глаза сияли, как пара звезд.
– Да, мама. Я счастлив.
27
Елена Фальконе
Солнце окрасило небо в розовые и золотые тона, когда начался новый день. Я свернулась калачиком под окном, держа книгу на коленях. Слова были забыты в обмен на наблюдение... Не за прекрасным просыпающимся горизонтом, а за Константином и Николаем. Они мирно спали, когда в комнате стало светлеть, голова Нико покоилась на сгибе руки Константина. У обоих были одинаковые выражения лиц. Они никогда еще не были так похожи.
Дом.
Это слово сидело у меня в голове, как луковица цветка, расцветая каждый раз, когда я видела своего сына и мужчину, которого любила.
Дом, дом, дом.
Наконец-то я дома.
Глаза Константина распахнулись, темные радужки тут же впились в меня. На его лице появилась медленная сонная улыбка.
– Как долго ты не спишь? – проворчал он, протирая глаза.
Я прислонилась головой к стене, нежность согревала мою грудь, когда я смотрела на него.
– Всего пару часов.
– Ты меня не разбудила?
– И рисковать нарушить мой покой?
– Жестокая женщина. – Константин поднял голову и увидел Нико, спящего у него на руках. Все выражение его лица смягчилось, он смотрел на нашего сына с такой любовью и преданностью, что я вновь влюбилась в него в этот тихий момент. – У него слюнки текут.
– Такое и раньше было.
– Маленький дьяволенок.
Кон поцеловал его в голову, прежде чем осторожно убрать руку. Нико не пошевелился, когда его отец встал с кровати, просто зарывшись в теплое пространство, оставшееся позади.
– Ты не устала?
Он подошел ко мне. Я вздернула подбородок, он посмотрел на меня сверху вниз, воздух покинул мои легкие, когда его присутствие нависло надо мной. Татуировки поблескивали в золотом свете, изображения ножей, шрамов и змей выглядели более угрожающе.
Я прижалась поцелуем к его груди, прямо над головой змеи.
Кон провел пальцами по моим волосам.
– Давай выйдем на улицу, – тихо сказал он.
– Там слишком холодно.
– Я согрею тебя.
Я вспомнила рассветы до того, как встретила Константина. Холод никогда меня не беспокоил, большую часть дней я его почти не ощущала. Теперь я чувствовала холод, чувствовала, как он пробирает до костей, когда роса таяла на лепестках в утреннем свете. Это забавно. Почти так же, как научиться любить, научиться больше заботиться о себе, также позволило мне почувствовать холод... и тепло.
Я взяла протянутую ладонь Кона, сплетя свои пальцы с его.
– Что значит «грязь»? – он поцеловал слово.
– Липкая смесь, образовавшаяся в результате земли и дождя.
Его глаза заблестели.
– Не буквальное определение, lyubimaya – любимая. Что для тебя значит «грязь»?
Слова Нико заплясали у меня в голове. Да, мама. Я счастлив.
– Кое-что, что Нико сказал мне, когда мы играли на улице.
– До того, как ты прошлась в грязи по всему дому? – Кон слабо улыбнулся. – Вы оба скоро заболеете.
Я уже чувствовала, как у меня начинает болеть голова и забиваются носовые пазухи, но я не собиралась признаваться в этом.
– С нами все будет хорошо.
Он покачал головой, сдерживая смех, чтобы не разбудить нашего сына.
Мы рискнули выйти наружу, стараясь не хлопать дверями и не производить слишком много шума.
В доме было тихо, и только Бабушка бодрствовала. Она сидела на подоконнике у входной двери, охраняя нас, пока мы спали. Ее хвост раздраженно завилял, когда она увидела нас, но она не возражала, когда мы выскользнули за дверь.
Трава хрустела под нашими ногами, когда Кон повел меня дальше в запутанную флору.
– Куда ты меня ведешь?
– Увидишь.
Я вздохнула.
– Я ненавижу сюрприз.
Он только улыбнулся.
В саду была спрятана старая теплица. Внутренняя часть давным-давно была занята садом, что делало невозможным открыть дверь и войти; мы с Даникой пытались несколько раз. Она порезалась о битое стекло, и мы сдались.
Я заметила, что около теплицы было сразу же все скошено. Дверь была открыта, стекла на окнах заменены.
– Что это?
Константин прижал руку к моей спине, подталкивая вперед.
– Взгляни.
Солнечный свет пробивался сквозь стекла, освещая ряды столов и пустые горшки. К стенам были прислонены лейки и пакеты с землей, а также небольшая зона отдыха. Простой, но не скучный способ, подразумевающий, что оранжерея ждала, когда кто-нибудь придет и создаст жизнь в ее стенах.
Слезы навернулись мне на глаза.
– Константин...
Рос только один цветок, горшок стоял посередине.
Фиолетовая наперстянка.
– Для тебя, моя Елена, – сказал он у меня за спиной. – Место, где ты сможешь выращивать свои ядовитые растения, там, где домашние животные и дети не смогут до них добраться.
Я прикрыла рот рукой. Бурю эмоций внутри меня нельзя было описать одним словом, не было набора из 26 букв алфавита, который мог бы точно объяснить боль, счастье и любовь внутри меня.
– Повернись, – тихо сказал он.
Я повернулась.
Его руки сжимали маленькую бархатную коробочку.
– Моя Елена. – его голос был душераздирающе мягким. – С того момента, как я прочитал твои слова, я полюбил тебя. Ты была тайной, которую я не мог разгадать, волшебным существом, пришедшим, чтобы заманить меня в лес. Ты была мне ровней, моим противником. Для меня никогда не было никого другого и никогда не будет. – он открыл коробочку, показывая красивое кольцо внутри. – Для меня было бы честью стать твоим мужем.
Я почувствовала, как губы задрожали, когда слезы потекли по щекам.
Мне удалось прошептать:
– Встань на одно колено.
Константин выглядел нервным, но спросил:
– На одно колено?
Я кивнула.
– Я не завоевание, Константин. Я не территория, на которую можно вторгнуться.
Если ты хочешь меня, тогда встань на колено и отдайся мне. Возможно, я позволю тебе войти.
Затем Король Тарханов, Пахан самой страшной Братвы в истории, опустился передо мной на одно колено. Он преподнес кольцо, как рыцарь, предлагающий королеве в знак своей любви.
– Lyubimaya – Любимая, любовь моя, моя императрица, – сказал он. – Стань моим консультантом, Sovietnik – Советником и партнером. Никогда не позволяй наступить другому дню, когда мы будем разлучены.
Я обхватила его лицо ладонями.
Этот вопрос заставил все внутри меня разлететься вдребезги.
– Елена, не окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Слова подвели меня. Вместо этого я разрыдалась и упала в его объятия. Его сильные руки обняли меня, прижимая к груди с нежностью и любовью.
– Это значит «да», lyubimaya – любимая?
Я кивнула сквозь рыдания.
– Да, да, я выйду за тебя.
Константин надел кольцо мне на палец. Сквозь слезы я смогла разглядеть прекрасное украшение. Изумруд грушевидной формы, окруженный белыми камнями, покоящийся на золотой полосе.
– Наташа привезла. – он поцеловал мои пальцы, один за другим. – Это семейная реликвия. Как только она узнала, что ты вернулась, она нашла его. – мы нежно поцеловались. – Я думал, ты собираешься сказать «нет», – произнёс он мне между поцелуями.
Я рассмеялась и снова прижалась губами к его губам.
– Я думала, ты никогда не спросишь.
Мы с Константином занимались сладкой медленной любовью на грязи, забыв о любой заботе о беспорядке и пятнах, закрепляя наши чувства друг к другу. Потом он прижал меня к груди, и мы смотрели, как солнце освещает теплицу, превращая ее из нежно-голубого в золотое сияние.
– Какое первое растение ты планируешь посадить? – он спросил. – Кроме очевидного.
Я улыбнулась.
– Я не знаю. Хотя это будет что-то ядовитое.
Его смех разнесся по теплице, танцуя на стеклах.
– Я не ожидал ничего меньшего.
Сначала мы рассказали Николаю. Он все еще спал, когда мы вернулись, попой вверх. Я не хотела его беспокоить; он напоминал дремлющего медвежонка. Его спокойствие длилось недолго, вскоре он слегка пукнул и испуганно проснулся.
Мальчики, я рассмеялась про себя.
– Мы с твоим папой хотим поделиться с тобой некоторыми новостями. – я забралась на кровать и скрестила ноги. Константин перестал надевать рубашку. – Ты хочешь узнать?
– Узнать? – повторил Нико. Он вылез из-под одеяла и забрался ко мне на колени. Я обняла его и осыпала поцелуями. – Узнать что?
– Новости, которые есть у нас с твоим отцом.
Константин подошел к нам.
– Это очень волнующе.
– В чем дело?
Он выжидающе посмотрел на нас обоих.
Мы обменялись нежным взглядом, прежде чем снова переключить внимание на нашего сына.
– Мы собираемся пожениться.
Нико на самом деле никак не отреагировал. Он сморщил нос.
– Время для завтрака?
Я рассмеялась.
– Ты понесёшь кольца на церемонии, дикий мальчик.
Он несколько мгновений глубоко задумался, прежде чем спросить:
– Блинчики с черникой?
Мы с Константином обменялись веселыми взглядами поверх его головы.
Малыши не были известны своей способностью понимать монументальные события – особенно когда тема «что на завтрак?» гораздо интереснее.
Роксана была следующей, кто узнала об этом. Она поймала нас в коридоре по дороге на завтрак, разрыдавшись, как только увидела кольцо.
– Ох, Елена, Костя. – она поцеловала нас обоих в щеки, прежде чем обнять Нико. – Я так рада за вас обоих. Это сбывшаяся мечта, у меня нет слов.
Остальная часть дома быстро узнала об этом после. Нас осыпали объятиями, поцелуями и поздравлениями. Даты и цветочные композиции обсуждались небрежно. Все уже знали, что торжество будет небольшим и неожиданным, словно мы проснемся однажды утром, выведем всех во двор и заставим Артема провести церемонию после того, как он будет посвящён в это онлайн.
Чтобы отпраздновать это, Дмитрий испек нам фруктовый торт. Для такого холодного и пугающего человека у него был чистый и искренний способ показать свою любовь.
Радость роилась в каждом коридоре и дверном проеме, заполняя дом до краев. Не было никаких мыслей о Татьяне, или боли, или о том, что должно произойти. Вместо этого я сидела со своей семьей плечом к плечу, держа Константина за руку, а мой сын уютно устроился у меня на коленях. Кольцо поблескивало в свете ламп.
Я все время ловила себя на том, что смотрю на него. Не в тщеславном смысле. Я никогда не умела хорошо оценивать цену или стоимость металла и ювелирных изделий. Вместо этого я покрутила кольцо между пальцами со странным чувством в груди.
Какое-то время я носила кольцо Фальконе. Я ненавидела это. Раньше я видела, как часто мне сходило с рук, что я его не ношу. Я даже несколько раз притворялась, что потеряла его в саду.
Я не возражала против этого кольца Тарханова. На самом деле, иногда, когда я оставалась одна, я восхищалась изумрудом. Зеленый цвет соответствовал моим глазам – факт, который очень понравился Кону.
