Текст книги "Императрица Ядов"
Автор книги: Бри Портер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
23
Елена Фальконе
Я проснулась одна.
Моей первой мыслью было: Николай меня не разбудил. За этим быстро последовало: Николай меня не разбудил.
Мои глаза распахнулись, когда я вскочила на ноги. Комната была совершенно пуста, даже Бабушка не пряталась по углам.
Я сразу поняла: это не моя комната.
На прикроватном столике не было ни стопки книг, ни разбросанных по полу игрушечных тележек. Ни маленьких ботинок, ни грязных дорожек, ни ваз с полевыми цветами. Комната была чистой, опрятной, с единственным признаком персонализации: семейными фотографиями на стене и зеленым галстуком, свободно висящим над зеркалом в шкафу.
Я находилась в комнате Константина.
Рациональная часть меня утверждала, что мы уже знали этот факт. В конце концов, это Константин вымыл мои окровавленные руки прошлой ночью и присматривал за моим сыном, пока я спала – по крайней мере, так мне говорили мои воспоминания. Я и не подозревала, что мы были в его спальне, в его гнездышке.
Я посмотрела на простыни, и разум внезапно наполнился образами Константина, растянувшегося на шелке, его обнаженной фигуры, разворачивающейся после долгого рабочего дня. Он закрывал глаза рукой, делая глубокий вдох, заставляя мышцы на груди напрягаться и расслабляться. Я могла бы услышать его глубокие стоны; представить руку, которую он возьмет, чтобы обхватить свой член..
Все мое тело пылало от смущения и желания.
Я грезила наяву, как возбужденный подросток, у которого между матрасом и каркасом кровати был засунут пикантный журнал.
Во избежании дальнейших блуждающих мыслей, я выскользнула из постели, завернулась в одеяло, как в огромную шаль, и отправилась на поиски сына. Моим первым инстинктом было не паниковать, но я быстро вышла из комнаты и направилась в коридор на его поиски.
Это не заняло много времени.
Смех Нико доносился из неофициального кабинета Константина. По его голосу не было похоже, что он был в беде или искал свою мать. Он казался... счастливым.
Я заглянула в щель в двери. Оглядываясь назад, я жалею, что не потратила минуту на то, чтобы собраться с мыслями, прийти в себя после эмоциональной ночи накануне, потому что сцена, которая предстала передо мной, вызвала у меня новые слезы на глазах.
Константин сидел за своим столом, Николай рядом с ним, их светлые головы блестели в лучах поднимающегося солнца. В то время как у Константина перед ним стоял ноутбук и лежали документы, у моего сына была книжка-раскраска и множество цветных карандашей.
Сразу стало ясно, что Николай копировал все, что делал Константин, начиная с движений на кресле и заканчивая наклоном головы. Когда Кон потянулся за новой ручкой, Нико тянулся за новым карандашом. Когда Кон делал глоток чая, Нико залпом выпивал свой сок из коробки.
Увидев их вместе вот так, таких расслабленных и счастливых, я не только поняла, насколько они похожи, но это напомнило мне, как много упустил Нико. Сколько утренних часов с его отцом я отняла у него? Сколько воспоминаний я украла у своего сына?
Мою грудь болезненно сжало.
Именно Бабушка раскрыла меня. Она громко мяукнула с того места, где устроилась на книжной полке, заставив обоих моих мальчиков поднять головы и заметить меня.
– Мама! – Нико усмехнулся.
– Доброе утро, мой дикий мальчик. Ты выспался?
Я вошла в кабинет, пытаясь отмахнуться от пристального взгляда Константина.
Он кивнул, глаза его загорелись.
– Да. А ты?
Я улыбнулась. Он повторил мой вопрос точно таким же тоном, каким я задала его ему.
– Я тоже. Мне снились сны о тебе.
Маленькая ложь, но я предпочла бы ее правде.
– Мне снился шоколад.
Я глубокомысленно кивнула и подошла к столу.
– Сны о шоколаде очень важны. – мои глаза метнулись к Константину. Он откинулся на спинку кресла, наблюдая за нами. – Как тебе спалось?
– Я еще не ложился. – он улыбнулся Нико, который улыбнулся в ответ. – Надеюсь, мне тоже приснится шоколад.
О какой сне ты мечтаешь, Константин? Меня так и подмывало спросить, но я промолчала. Вместо этого я задала вопрос Нико:
– Ты не хотел бы пойти со мной?
Он взглянул на Кона, прежде чем покачать головой.
– Нет, мама.
– Нет, спасибо, – поправила я, прежде чем добавить: – У Константина, вероятно, много работы, малыш. Давай оставим его в покое.
– Я в порядке, Елена, – перебил Константин. Его глаза были прикованы ко мне. – Николай может остаться. Он хорошая компания.
Нико расцвел от похвалы.
Я чуть не закатила глаза.
– Если ты уверен.
Какая-то глубокая ужасная часть меня ревновала тому, что Нико хотел провести время с кем-то другим. Я была лучшим другом Нико и первым товарищем по играм в его жизни. Его внезапная одержимость Константином заставила меня немного заревновать, даже если эта ревность была детской.
Наверное, так чувствует себя Константин, прочирикал голос у меня в голове.
Я взглянула на Кона. Он отодвигал коробку с соком Нико от своего локтя, предупреждая его, чтобы он не опрокинул ее. В его голосе не было злобы или жестокости, просто отец предупреждал своего сына перед тем, как произойдёт катастрофа.
– Тогда я оставлю вас двоих наедине. – мне пришлось практически заталкивать слова в горло. – Я все равно хочу пойти и увидеть Данику.
Губы Кона недовольно скривились при упоминании ее имени. Я видела, как под его харизматичной внешностью зреет беспокойство. Кон обожал Данику и считал ее младшей сестрой – и дочерью. Если с ней что-нибудь случится...
Это слишком ужасно, чтобы даже думать об этом.
Не только то, что сделал бы Кон... но и то, что сделала бы я.
– Пока, мама!
Николай, казалось, не слишком огорчился, увидев, что я ухожу.
Собираясь уходить, мой взгляд привлекла стопка бумаг. Документ лежал на книжном шкафу, но у него не было корешка. Я знала, что это, еще до того, как увидела название. Моя статья в журнале: моя первая попытка войти в мир, к которому моя семья не хотела приближаться.
Я провела по ней пальцами, удивляясь, насколько она толстая. Я никогда не осмеливалась распечатать статью.
– Если ты пообещаешь вернуть ее, ты можешь забрать ее, – сказал Константин.
Я оглянулась на него через плечо. Наши взгляды встретились в напряженном столкновении.
– Все в порядке, – ответила я. – Статья твоя.
Его ноздри раздулись, когда двойной смысл моих слов стал ясен. На секунду мне показалось, что он собирается что-то ответить, но Нико пролил свой сок. Он разлился по столу красного дерева, окрасив документы в фиолетовый цвет.
Константин схватил коробку с соком, затем поднял Нико. На его футболке и штанах уже появилось темное пятно, из-за чего он выглядел так, словно у него произошел несчастный случай с мочевым пузырем.
– Ой! – Нико рассмеялся. – Я пописал!
– Ты помочился клюквенным соком?
Константин опустил его на пол и попытался спасти какие-то документы.
Я подмигнула Нико, никто из нас не помогал Кону.
– Я собираюсь навестить тетю Данику. Помоги Кону привести себя в порядок.
Константин послал мне многозначительный взгляд, когда я уходила, мой смех поднимался до потолка дома.
***
Мое веселье угасло в ту же секунду, как я увидела Данику. Ее перевезли в поместье после операции, как и ее врачей и оборудование. Она была жива, стабильна, но спала урывками или в медикаментозном тумане, когда бодрствовала.
Роман сидел на полу, прислонившись к стене, рядом с ее кроватью. Это лучшее место, чтобы видеть всех, кто входил и выходил, а также присматривать за Даникой. Антон тоже был здесь, лежал на полу и читал книгу.
– Привет, мальчики, – тихо пробормотала я. – Как она?
– Она спит. Наконец-то, – ответил Роман.
Я пригладила ее волосы. Роксана, должно быть, заплела их, чтобы не образовывались узлы, это было похоже на то, что сделала бы Роксана.
– Ты составляешь компанию своим тете и дяде? – спросила я Антона.
Он кивнул.
– Не хочу, чтобы тетя Даника оставалась одна.
– Ей нравится твоя компания, так что она будет вне себя от радости. – я перевела взгляд на Романа. Горе удерживало выражение его лица на месте, но черты лица оставались искаженными хмурым выражением. – Хочешь, чтобы я посидела с ней, пока ты примешь душ и поешь?
Он покачал головой.
– Я никуда не уйду.
Я поцеловала Данику в лоб, пробормотав слова любви к ней, прежде чем уйти. Я остановилась в дверях, оценивая этих трех людей, которых я любила.
Видеть, как Даника страдает, было чистой агонией. Когда ее жизнь висела на волоске, я задыхалась от боли и ужаса. Она пережила этот единственный раз, но как насчет всех других угроз, которые Татьяна принесет к нашему порогу?
Что, если Татьяна причинит боль Роману или Антону? Что, если она вновь причинит Данике вред – и второй раз будет хуже первого?
Я слишком сильно любила этих людей, чтобы уйти... Я решила остаться, вернуться в ожидающие объятия моей семьи.
Теперь мне предстояло сделать другой выбор.
Татьяна разбила их сердца. Мое сердце. Хотя моя любовь к ней сменилась ненавистью после ее предательства – моя способность ненавидеть легче, чем любить, на этот раз сослужила хорошую службу – другие члены моей семьи были не такими. Им было не так-то легко обижаться на нее.
Никто из них не должен был испытывать боль от убийства того, кого они любили – или любили когда-то. Я могла бы спасти их от этой боли, убедиться, что они не проведут остаток своей жизни в кошмарах о том, что им предстоит сделать. Я могла бы уберечь их – точно так же, как они всегда оберегали меня.
Я приняла решение.
Татьяна умрет.
Она умрет от моей руки. Ни от руки моей семьи, ни от руки вражеских организаций или правительства.
От моей.
Но сначала я должна сделать кое-что еще.
***
В кабинете к Константину присоединились Артем и Евва. Нико и Евва возбужденно болтали друг с другом, их детскую болтовню было трудно понять, в то время как Кон и Артем говорили в пол голоса.
– Что происходит? – спросила я, входя.
Нико и Евва тут же бросились ко мне.
– Мы можем пойти и посмотреть на loshadi – лошадей? – спросил мой сын. – Пожалуйста, мама. Пожалуйстааа.
– Пожалуйста, тетя Лена, – добавила Евва голосом гораздо более сладким, чем у Нико.
Я подняла руку, и они оба замолчали.
– Кто вас отвезет?
– Дядя Артем..
– Папа, – был ответ.
Я встретилась взглядом с Артемом через кабинет.
– Это нормально?
Он кивнул.
– Вы все приглашены. Мы просто собираемся прогуляться по поместью.
Тихое напряжение под выражением лица Артема было очевидным, если поискать. Он беспокоился о Данике, как и все мы, но использовал свое беспокойство с пользой: развлекал детей, пока их тетя выздоравливала наверху.
– Вы трое идите вперед, – сказала я. – Я хочу быстро поговорить с Константином.
Глаза Артема блеснули, редкий признак любви со стороны серьезного мужчины. Собираясь уходить, он хлопнул меня по плечу, прежде чем вывести детей из кабинета. Они ушли с пока и увидимся позже, но ни один из них не обращал никакого внимания на взрослых. Я подслушала, как Николай говорил, что–то о волшебнике, живущим в лесу, также известного нам, взрослым, как Рифат Денисюк.
Константин прислонился к своему столу (теперь чистому от сока) и наблюдал за мной в своей обычной веселой, но напряженной манере.
Его руки скользнули в карманы: идеальная картина непринужденности.
– О чем ты хотела поговорить?
Сейчас или никогда. Больше никаких колебаний, секретов и лжи. Больше никаких побегов, больше никаких пряток.
То, что я собиралась сделать, определило бы мое будущее. Будущее моего сына, будущее моей семьи.
Я не могла ждать.
Константин открыл рот, чтобы повторить свой вопрос, но я рванула вперед. Его глаза расширились, когда я обвила рукой его шею и притянула его губы к своим.
Любовь и желание развернулись во мне, как виноградная лоза, когда наши губы встретились. Его тонкий стебель обвился вокруг моего сердца и верхней части бедер, расцветая, как в первый день весны.
Константин был нежным, теплым, любящим. Его ладони поднялись к моим щекам, большие пальцы слегка прошлись по лицу. Там, где его кожа соприкасалась с моей, удовольствие поднималось на поверхность, пока я вся не покраснела.
Это поцелуй для учебников истории и для будущего. Каждая секунда моей жизни вела к этому моменту, и каждая секунда после этого уже никогда не будет прежней.
– Моя Елена, – выдохнул он, когда наши губы разошлись. – Lyubimaya – Любимая.
Все, что я могла сказать, было:
– Кон.
Наши глаза встретились, зеленые на фоне карих. Истории и любовь витали в воздухе между нами.
Я обвила руками его шею, притягивая ближе, но остановилась как раз перед тем, как наши губы встретились во второй раз.
– Я ждала этого всю свою жизнь. – прошептала я, позволяя словам, от которых я так старалась убежать, наконец вырваться наружу. – Каждую секунду, каждое мгновение, даже если бы я этого не знала, я жаждала твоей любви. С тех пор как я была неуклюжим подростком-неудачником, а затем ненавистной чужой женой, я смотрела на горизонт, пытаясь увидеть тебя. Я ждала своего партнера, своего противника, я ждала, что кто-то полюбит меня и примет такой, какая я есть. А потом я увидела тебя в первый раз. Стоя в моём саду, прекрасный и смертельно опасный. Существо из ночных кошмаров... и снов. Сначала я пыталась держаться подальше, пыталась ненавидеть тебя. Даже когда ты предоставил мне лабораторию и водил на балет, даже когда делился со мной своей семьей и жизнью. Но потом... – слёзы текли по нашим щекам. – Ты говорил со мной на дереве. Не просил меня спуститься или надеть туфли. Не требовал, чтобы я переоделась или вела себя цивилизованно. Вместо этого ты говорил со мной с земли с такой небрежностью, будто был доволен тем, что будешь смотреть на меня всю оставшуюся жизнь. – я прижалась носом к его носу, вдыхая его. – Я люблю тебя, Константин. Ты моя ровня и моя душа, мой противник и мое сердце. Другого никогда не было и никогда не будет. – я встретилась с ним взглядом, открывая каждую ужасную и прекрасную часть себя. – Я люблю тебя.
Константин прижался своими губами к моим в знак преданности.
– Моя Елена, lyubimaya – любимая. Это будет величайшим удовольствием в моей жизни... быть тем, кого ты выбрала для любви.
Наш следующий поцелуй стал жестче, горячее. Желание и похоть встретились, как бензин и пламя, разжигая дикий огонь под кожей. Его зубы задели мою челюсть и спустились к шее, захватывая мягкую плоть губами. Стон сорвался с моих губ, когда он пососал, помечая безупречную кожу.
Мои пальцы запутались в его волосах, голова откинулась назад, когда его нападение на мою шею становилось все более и более ошеломляющим. Я начала ускользать, но Константин притянул меня к себе, обхватив рукой за спину, как сталь.
– Спальня, – выдохнула я в момент просветления.
Константину не нужно было повторять дважды. Мы, спотыкаясь, пересекли кабинет, закрытая дверь стала препятствием. Он прижал меня к ней, заключив в клетку своим телом. Я почувствовала, как твердая эрекция прижалась к животу, в угрозе и обещании. Константин собирался заполучить меня, заявить на меня права, и как только он расправится со мной, все мое тело будет принадлежать ему.
И он будет полностью принадлежать мне.
Мой свитер исчез у меня через голову, когда наша тяга друг к другу стала более сильной. Кон обхватил мои груди, проводя большими пальцами по затвердевшим соскам.
– Ты заслуживаешь того, чтобы для тебя делали статуи, – выдохнул он, щелкая по соскам. – Это тело, эти груди. Ты искусство.
Я застонала, когда он взял левую ареолу между губ, посасывая и облизывая, пока грудь не отяжелела от желания.
– Кон!
Его имя слетело с моих губ как крик, когда я почувствовала, как его зубы царапнули чувствительный кончик.
– Да, моя Елена? – он пристально посмотрел на меня, выражение его лица растянулось в улыбке. – Ты чувствуешь это, lyubimaya – любимая? Эти мурашки, эти вздрагивания?
Я кивнула, лишившись дара речи.
Кон переместился на мою правую грудь, предлагая ей такое же вызывающее привыкание лечение, как и другой.
– Эти груди, эти бедра и киска, все принадлежит мне. Они мои, чтобы мучить и угождать, мои, чтобы поклоняться и терзать. – он слегка прикусил мой сосок, отчего с губ сорвался глубокий стон. – А эти мурашки и вздрагивания? – он скользнул рукой мне под брюки, прижимая пальцы прямо к клитору. Мои бедра дернулись от приступа удовольствия. – Они мои.
Я не находила слов, была не в состоянии говорить.
Каждая частичка меня отдалась Константину Тарханову, Джентльмену России и Пахану из Братвы Тарханова. Ему больше нечего было завоевывать, не осталось сокровищ и земель, которые можно было бы разграбить. Все находилось в его руках.
Я полностью принадлежала ему.
Кон потянул меня за брюки.
– А теперь сними их.
Когда я их сняла, обнажив мое почти обнаженное тело, я пробормотала:
– Почему ты полностью одет, а я почти голая?
Его улыбка напомнила мне, что он был Паханом, человеком власти и преступления.
Кон никогда не был бы каким-нибудь парнем с работы или милым мальчиком по соседству. Он был королем, и когда скривил губы в мрачной усмешке, я внезапно вспомнила об этом факте.
– Тебе нужно быть быстрее, lyubimaya – любимая, – промурлыкал он, когда его руки скользнули вниз по моему телу. Его пальцы прошлись по внутренней стороне моих бедер, дразняще приближаясь к растущей влажности между ними. – Мне подождать, пока ты догонишь меня?
Я зашипела от его тона.
– Не делай мне никаких одолжений.
Кон обхватил мой холмик. Моя голова ударилась о дверь, откинув ее назад и неохотно застонав.
Его смех окружил нас.
– Делать тебе одолжения это то, в чем я хорош, моя Елена.
Желание было живым животным внутри. Диким и ненасытным, неукротимым и свирепым. Он хотел поглотить Константина, хотел быть поглощенным.
Следующий поцелуй был таким горячим, что заставил мой разум вспомнить предыдущее требование.
– Кровать, – выдохнула я.
Константин открыл дверь, и мы, спотыкаясь, вышли в коридор. Мои ноги обвились вокруг его талии, руки зарылись в его волосы. Каждая часть нас, которая могла соединиться, сделала это. Каждая часть, которую можно было поцеловать, пососать или укусить, была сделала.
Он прижал меня к стене, низкий стон застрял у него в горле. Давление его эрекции на меня повергло мой мозг в момент животного безумия.
– Ты уничтожишь меня, Елена.
Слова были тихими и гортанными, их почти невозможно было разобрать.
Я крепче вцепилась в него.
– Ты можешь это вынести.
Его ухмылка растянулась на лице, самодовольная и темная.
– Действительно, я могу.
Мы слишком сильно хотели друг друга, чтобы пройти по коридору в спальни. Вместо этого Константин повел меня вниз, на этаж в коридоре. Он прижал меня к окну, раздвигая мои бедра, каждый сантиметр подчинялся его командам.
Я притянула его губы к своим, ощущая, как его тело растягивается на мне, бедра устраиваются между моих ног.
Только одно слово было у меня на уме. Константин, Константин, Константин.
Сила свернулась клубком под его кожей; сила сотрясала его мышцы. Вся эта сила, все это физическое мастерство, и все же его пальцы танцевали по моей коже, а зубы легко впивались в кожу.
Мурашки побежали по коже Константина под кончиками пальцев, и не только из-за холода.
Я стиснула зубы, когда его палец опустился к верхушке моих бедер. Влага, ожидавшая его, ясно давала понять, как сильно я его хотела.
– Посмотри, как ты готова для меня, —напевал он. – Как хорошо я играю на твоем теле, как на своей личной скрипке.
Комната, температура исчезли, когда он спустил брюки, его впечатляющая длина высвободилась.
Я по собственной воле раздвинула ноги еще шире, крепче сжимая его.
– Хватит болтать, – огрызнулась я.
В улыбке, которую он мне подарил, не было ничего человеческого.
– Согласен.
Константин вошел в меня одним плавным движением.
Время и все ее ученики замерли, когда наши тела встретились.
– Константин! – это все, что я могла сказать, единственное слово, слетевшее с губ.
Мир вокруг меня представлял собой набор атомов и минералов. Константин был единственной твердой формой, моей привязью в абстрактном смысле. Я прильнула к нему, сопротивляясь натиску восторга и страсти.
Где-то вдалеке я слышала свои стоны и крики. Они звучали так, словно доносились из другой комнаты.
Константин жестко брал меня, направляя каждый толчок своей силы в каждый удар. Каждое движение бедер подталкивало меня все ближе и ближе к краю. Если бы стены не были такими толстыми, я бы провалилась сквозь них.
Мои ногти впились в его рубашку, разрывая ткань, когда первобытная часть внутри меня ответила на зов.
– Моя Елена, – прорычал Константин мне на ухо. – Твоя киска должна быть синонимом яда. Ты внутри каждого сантиметр меня, загрязняешь и растешь. Я зависим тобой.
Я почувствовала, как смех вырвался из моей груди.
– Противоядия нет.
– Я бы не вылечился, даже если бы смог.
Движения Константина ускорились, шлепки кожи становились все громче и громче. Мое колено дернулось, показывая, как близко я к краю..
Удовольствие разрушило мир. Мышцы задрожали, крики пронзили воздух. Туман, кровь и шум несущихся волн заполнили разум. У кульминации не было ни начала, ни конца, я была подвешена между звездами, когда оргазм сотрясал меня.
Константин прорычал мое имя. Я почувствовала, как он увеличивается внутри меня..
Он хотел выйти, но я схватила его за шею, возвращая к себе. Наши глаза встретились, в его карамельных радужках читалась тысяча вопросов.
– Я выбираю тебя. – сказала я, отвечая на все вопросы. – Я всегда буду выбирать тебя.
Выражение лица Константина стало диким. Его шея откинулась назад, когда он достиг кульминации, глубокое рычание вырвалось из него, как львиный рык, когда удовольствие стало невыносимым. Я задрожала под ним, когда он кончил в меня, повторяя его имя снова и снова, пока слоги не слились в одно длинное стихотворение.
После этого наши лбы прижались друг к другу, дыхание смешалось.
Я чувствовала силу своего оргазма, от сжимания бедер до пульсации внутри. Не было во мне ни одной части, которая оказалась бы в безопасности от Константина, и я не хотела бы, чтобы было по-другому.
Он прижался губами к моему виску.
– Ты притихла.
– Я никогда не была болтливой после сильного оргазма.
Собственничество вспыхнуло на его лице.
– Я единственный, кто это знает.
– Тогда почему спрашиваешь?
– Ах, не будь дерзкой, моя Елена. – его большой палец надавил на мою киску, все еще ноющую. Стон, который я издала, был не чем иным, как мольбой. – Я не такой всепрощающий, каким кажусь.
У меня вырвался еще один смешок, неловкий и сдержанный.
– Вот я... думала, что лежу под хорошим мужчиной.
– Ты ошибаешься, lyubimaya – любимая. – его зубы прошлись по моей шее, посасывая безупречную кожу. – Я не очень хороший мужчина.
