Текст книги "Императрица Ядов"
Автор книги: Бри Портер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
– Когда мы найдем ее, мы сможем спросить ее.
Я еще раз осмотрел ветви.
– Елена не использовала землю. Она слишком умна. Пошли несколько человек на верхушки деревьев.
Поиски продолжались еще много часов, но никто не осмеливался жаловаться. Никто не уходил, никто не спал, пока мы не найдём ее.
Даже когда дождь усилился, а небо потемнело, мы продолжали поиски. Люди неуклюже карабкались по верхушкам деревьев. В итоге они нашли пустую пачку конфет и недоеденную палочку вяленого мяса.
Она близко.
Где ты, Елена? Я размышлял. Это твоя территория, мир, с которым ты знакома. Ты можешь сейчас ускользнуть от нас, но Тарханов всегда ловит добычу.
Не допусти ошибку, моя Елена. Я найду тебя.
Олежка вышел из-за деревьев. Он шел впереди нас, выискивая угрозы, прежде чем мы наткнулись на них.
– Там, наверху, лагерь людей Тита, – заявил он. – Не хочешь обойти?
Я улыбнулся.
– Нет, нет. Мы должны поздороваться, разве нет?
Возбуждение охватило всех мужчин, оружие было наготове, а улыбки расплылись.
Мы нашли их кружащимися вокруг костра, как средневековые путешественники, совершающие долгое путешествие. Они сбросили свое оружие и рюкзаки, которые стали легкой добычей для моих людей, чтобы внезапно исчезнуть.
Это было бы почти слишком просто.
– Джентльмены, – поздоровался я.
Их головы взлетели вверх, и они вскочили на ноги. Когда они полезли за своим оружием, то внезапно обнаружили, что места, которые они оставили, были пусты. Ах, дорогие.
– Не беспокойтесь о нашем прибытии, – успокоил я. – Кто здесь главный?
Один шагнул вперед. Самый низкорослый из всех, с длинным шрамом, спускающимся по правой щеке.
– Отдайте нам наши ружья и пусть это будет честный бой, – прорычал он. – Титус была права, говоря, что у тебя нет чести.
– Потому что она сама такая благородная.
Я махнул рукой своим людям. Они опустили оружие – они не волновались. Они были похожи на детей, которые только что забрели в кондитерскую.
– Давайте не будем прибегать к насилию. Зачем вы здесь?
Мужчина зашипел, его шрам исказился, когда он это сделал.
– По той же причине, что и вы.
Моя улыбка стала шире.
– Я боялся, что ты можешь, так сказать. – я сбросил свой блейзер, передавая его Олежке. – Если вы ищете честной борьбы, позвольте мне представить себя в качестве кандидата.
Мужчина бросился ко мне. Его движения были дерзкими и нетренированными. Действия простого солдата, а не кого-то высокопоставленного в операции Татьяны.
Убить его было легко.
Его шея раскололась между моими руками, как ветка.
– Кто-нибудь еще? – спросил я оставшихся мужчин, когда их предводитель рухнул на землю, как мешок с картошкой.
Никто из них не пошевелился.
– Жаль. Я так надеялся на честный бой.
Остальные мужчины набросились на меня, как рой мух. Видимо, они не понимали принципов равной борьбы, так как это было четверо против одного. Когда мои люди попытались вмешаться, я поднял руку.
Я хотел почувствовать, как рвется плоть под моими руками, как хрустят кости в моей хватке. Эти люди охотились за моей Еленой... и ребенком. Они пытались причинить боль чему-то, что принадлежало мне. Они заслуживали не меньше, чем умереть от моих рук.
Именно так они и умерли.
Первый из них вцепился мне в горло, думая, что он может лишить меня воздуха. Я поймал его запястье в воздухе, дернув вправо с яростной силой. Звук вывиха его плеча был погребен под его воем боли. Когда он упал на землю, остальные затоптали его.
Один убит.
Второй и третий нападавшие объединились. По одному на каждую руку. Это эффективная техника; в конце концов, как я мог сражаться без оружия? Однако они не учли, что я предсказал их план и легко отступил в сторону.
Я снес третьего, когда он пробегал мимо меня, и он упал на землю. Было нетрудно наступить ему на горло, перерезав кислород моим ботинком.
Второй упал так же легко, как и его напарник. Когда он повернулся ко мне, я протянул руку и схватил его за голову. Рывком я вывел его из равновесия и поднял только пальцами. Он закричал, когда я надавил, и закричал еще громче, когда я залез ему в рот и выдернул его язык.
Он умер, захлебываясь собственной кровью.
Четвертый напал на меня последним. Он поднял большую палку, размахивая огнем на ее конце.
Я приподнял бровь, почти впечатленный его пылающим оружием.
Он бросился на меня, сначала наведя пламя. Я увернулся на миллисекунду, ощущая, как жар коснулся меня. Он опалил мою рубашку, но не коснулся кожи.
Я поджал губы. Это сшитая на заказ рубашка, которая, вероятно, стоила больше, чем земля, на которой мы стояли.
В следующий раз, когда он бросился на меня, я снова отступил в сторону, но повернулся и схватил его сзади за шею. Он вновь упал на меня, позволив мне вырвать палку из его руки. Как только он свалился на землю, я прижал его к груди, позволяя огню пожирать его плоть и жизненную силу.
Он был еще жив, когда мы покинули импровизированный лагерь, но ненадолго.
Уходя, Олежка протянул мне мой блейзер.
– Посмотри, сможешь ли ты найти что-нибудь, что могло бы привести нас к Татьяне, – сказал я. – Если нет, пусть они достанутся животным.
6
Константин Тарханов
Поиски продолжались еще три дня.
Боевой дух начал ослабевать по мере того, как грязь все больше впитывалась в одежду, а животы урчали. Меня мало беспокоило нытье мужчин – они знали, что мы не уйдем, пока я не получу то, за чем пришел.
Мы обнаружили еще несколько свидетельств того, что Елена была рядом, когда мы надвигались. Импровизированное укрытие из веток, оторванный кусок обертки, куча кошачьего дерьма, которое, как я предполагал, так мило оставила для нас Бабушка.
– Босс. – однажды вечером ко мне подошёл Олежка. Он сразу же заговорил своим мягким голосом, что означало, что он собирается попытаться убедить меня отказаться от моего тяжелого положения. – Я могу продолжать охотиться за ней. Я приведу ее и всех, кто с ней, в целости и сохранности. Даю тебе слово.
– Я верю тебе, Олежка.
Я не стал много говорить.
Он окинул взглядом мужчин, съежившись, когда увидел растущее изнеможение.
– Константин... ты Пахан прежде, чем мужчина.
– Действительно. Вот почему я принимаю решения. – я кивнул ему головой. – Не волнуйся, Олежка. Она рядом.
Он не ответил на это. Было ясно, что он думал, что я несу чушь. Вместо этого он спросил:
– Ты говорил с Артемом?
– Мы увидим, в каком состоянии Елена, когда найдем ее, – сказал я. – Оттуда я приму решение об Артеме.
Олежка не просил меня дополнять. Судя по его взгляду, он не думал, что решение, которое я принял в отношении Артема, будет бескровным и добрым.
На четвертый день мы наткнулись на небольшой лагерь.
Остатки костра лежали посреди крошечной поляны, где листья и камни были отодвинуты, размягчая землю в форме кровати. Небольшая чаша, сделанная из изогнутого куска коры стояла на месте.
Олежка наклонился к костру и осмотрел его.
– Он горел недолго.
– Хорошо! – Артем завладел вниманием мужчин. – Она где-то рядом. Мне нужно по три человека в каждом направлении. Вы должны выдергивать каждое бревно, каждый куст. Ничто в этом лесу не останется незамеченным, ни одно укрытие не останется незамеченным. Если вы найдете ее, крикните.
Мгновенно мужчины начали двигаться, их возбуждение усилилось от волнения, вызванного тем, что они найдут свою добычу и отправятся домой.
Я не пошевелился.
Что-то в лагере привлекло мое внимание. Возможно, это тот факт, что это первое доказательство того, что Елена жива и процветала в этом лесу, легко живя среди дикой природы. Возможно, это странная домашняя обстановка естественного дома, от чаши, сделанной из коры, до кровати из лесной подстилки.
Или, возможно, это просто потому, что Елена не покидала этот маленький уголок.
Я знал Елену. Я знал Елену больше, чем она хотела бы признать.
Не было ни одной части этой девушки, которую бы я не видел и не обожал, ни одной хитрой мысли, которой бы я не был полностью одурманен. Она всегда поражала меня, интересовала, но не удивляла. Я знал ее слишком хорошо для этого.
Мои глаза скользнули по толпе деревьев. Я вспомнил, как нашел ее высоко среди ветвей, вспомнил, как подумал, что она была такой расслабленной и уютной среди флоры, что, должно быть, ее подарили мне феи. Или сама была неземным мистическим существом.
Посмотри вверх, прошептал голос в моем сознании.
Я поднял голову, и прямо на меня уставились две самые красивые пары зеленых глаз, которые я когда-либо видел в своей жизни.
Мы приняли друг друга всего на мгновение. Почти три года разлуки, месяцы, наполненные болью, и дни душевной боли. Наши последние слова друг другу, казалось, повисли в воздухе, но на мгновение были забыты, когда мы уставились друг на друга.
Она балансировала на ветке прямо надо мной, вытянув конечности, как ягуар, сохраняя равновесие. Ее волосы были спутаны, рубашка пропиталась грязью, а руки испачканы, но она все равно была самым красивым созданием, которое я когда-либо видел.
Если бы я не искал ее, я мог бы предположить, что она являлась частью леса. Просто еще одно животное, строящее дом, или дерево, пускающее корни.
Елена склонила голову набок, ее движения были неестественными.
– Lyubimaya – Любимая? – я спросил.
Ее грудь поднялась в два быстрых вдоха.
Я видел, что она собиралась сделать, еще до того, как она это сделала. Но я не делал никаких попыток защититься от ее нападения.
Руки Елены обвились вокруг моей шеи, а ноги уперлись мне в грудь. Она издала животный вопль.
Мы вместе рухнули на землю, она надо мной. Ее колени прижались к моей груди, ее присутствие подавляло мои чувства, когда мы прижимались друг к другу. Почти так же вплетены, как флора, окружавшая нас.
Елена на мгновение замолчала, на ее лице появилось замешательство.
– Моя Елена, – вздохнул я, яростно пробегая глазами по ней, впитывая каждую новую отметину и складку.
Выражение ее лица повзрослело, черты становились все более резкими и привлекательными по мере того, как она взрослела. Тяжелые мешки легли под ее глазами, зеленые радужки теперь хранили призраков и ярость в их глубине.
На ее коже не было никаких новых слов, но я мог увидеть очень слабую чернила. Я смог разобрать только одно слово. Стирка.
Я протянул руку и откинул ее волосы назад. На ощупь она была похожа на солому.
– Моя Елена, ох моя Елена. Lyubimaya – Любимая. Моя душа, мое сердце.
Елена уставилась.
Я мог видеть, как ее разум движется со скоростью километры в минуту за ее глазами, спотыкаясь о расчеты, решения и проблемы.
Так тихо, что я, возможно, даже не услышал этого, она выдохнула:
– Кон.
Моя рука обхватила ее щеку, пальцы и ладонь так идеально взяли ее лицо, что мы могли бы быть двумя кусочками головоломки, соединяющимися вместе, сформировывая окончательную картину.
– Lyubimaya – Любимая, моя Елена.
Она открыла рот..
– Мама?
Елена в мгновение ока отскочила от меня. Она забралась обратно в ветви, воркуя теплые слова.
– Я здесь, мой дикий мальчик. Я здесь.
Ее голос был точно таким же, но я никогда раньше не слышал его настолько мягким.
Мужчины собрались вокруг. Все хотели поближе взглянуть на нашу добычу, существо, которое оставило семью в руинах. Девушку, оставившую мне меньше мужчины.
Роман шагнул вперед, у него отвисла челюсть, а глаза расширились, когда он увидел, что позвало Елену.
– Срань господня... Артем, ты это видишь?
Елена спрыгнула с дерева, ее руки были полны тайны, которую она так хорошо скрывала в течение почти трех лет.
Мой сын.
У него было пухлое личико здорового малыша, черты которого все еще оставались мягкими и податливыми, прежде чем повзрослеть с возрастом. Но даже несмотря на его молодость, я все еще видел в нем его мать и себя. От его светлых волос до зеленых глаз, формы носа и изгиба подбородка.
Он был похож... он был похож на Наталью в детстве. Это означало, что он был похож на Тарханова, похож на меня.
Мой сын, мой мальчик, мой первенец.
Мой наследник.
За ними шла Бабушка, ее мех свалялся от долгого пребывания в лесу, но она почти не изменилась. Возможно, сейчас она была немного менее толстой, но как только мы снова получим доступ к крысам и лакомствам Роксаны, уверен, что она вновь растолстеет.
Все взгляды были прикованы к Елене и моему сыну несмотря на то, что кошка издала громкое мяуканье, наполненное яростью.
Елена устроила нашего сына у себя на бедре и вздернула подбородок. Никаких приветствий, никаких слезливых встреч. Она просто повернулась к Артему и сказала:
– За нами следили пятеро мужчин. Я не уверена, где они сейчас, но они могут быть поблизости.
Она могла выглядеть полудикой, но ее голос оставался резким и ясным. Дикие инстинкты, которые она только что проявила, казалось, испарились. «Казалось» было ключевым словом.
Елена, возможно, внезапно спрятала свою дикость обратно в себя, но в глубине души она все еще была диким существом. Я видел варварство, скрывающееся под ее кожей – оно было мне так же знакомо, как и мое собственное, – и никакие цивилизованные рассуждения не могли скрыть это от моих глаз.
– С ними уже разобрались, – сказал я.
Она не смотрела на меня. Даже не признавала моего существования.
Гнев скрутил меня изнутри.
– Ты позвала нас на помощь. Вот мы здесь.
Артем скосил на меня свои темные глаза. Я знал, что он хотел обсудить наши варианты, предоставить Елене свободу выбора. Но он и так уже сделал слишком много, и я проигнорировал его напряженный взгляд. Я не вмешивался между ним и Роксаной; я ожидал такой же вежливости.
Или иначе.
– За тобой все еще охотятся. Титус не остановится, пока не получит, желаемого. Неважно, сколько времени это займет. – я засунул руки в карманы, изображая непринужденность. – У тебя есть два варианта, Елена.
Все напряглись, когда я подготовил свой ультиматум.
– Либо ты возвращаешься с нами в поместье, либо остаешься здесь, и мы забираем ребенка.
Все мужчины посмотрели себе под ноги, и некоторые тихо выругались.
У Елены была менее аппетитная реакция.
– Это гребаная угроза, Константин?
Она повернулась ко мне, приоткрыв губы, показывая зубы.
Самодовольство скрывало мой гнев, когда я заставил ее обратиться ко мне. Акт молчаливого обращения продлится так долго.
– Осторожнее с выражениями в присутствии ребенка.
На секунду мне показалось, что она снова бросится на меня. Но вместо этого она расправила плечи, подняла ребенка и коротко сказала:
– У тебя везде есть дома и безопасные убежища, Константин. Мы остановимся в одном из них.
Я знал это, знал, что легко мог бы спрятать ее где-нибудь в сельской местности и больше никогда ее не видеть. Я мог бы избавить себя от боли, мучений, слабости. Но этот мальчик? Тот ребенок, который выглядел точно так же, как когда-то моя племянница? Тот ребенок, у которого была пара прекрасных зеленых глаз?
Эта семья была разлучена достаточно долго. Не будет ни безопасных домов, ни укрытий. Мы бы воссоединились – даже если Елена сделала бы все, что в ее силах, чтобы убедиться, что мы этого не сделаем.
– Ни один из них не так безопасен, как поместье, – был мой ответ.
Мне стало интересно, видит ли она, как в моем сознании формируются наши планы.
Судя по темноте, вспыхнувшей в ее глазах, она видит. Мне было почти больно признаваться в этом, но Елена знала меня так же хорошо, как я знал ее. Мы были двумя сложными личностями, которые только и делали, что распутывались друг для друга...
Пока она не ушла, пока не сказала мне, что не любит меня. Я не люблю тебя, Константин.
– Это не совсем правда, не так ли? – съязвила она.
Я улыбнулся ее двусмысленности, даже если напоминание о нападении Титуса на поместье вызвало у меня желание зарычать.
Сдавленный звук свидетельствовал о том, что Роман пытался сдержать смех и с треском провалился.
– Ох, Елена, все еще стерва, да?
– Я теперь ещё мать, – ответила она, но в ее тоне не было того жара, когда она говорила с Романом. Я заметил проблеск нежности на ее лице, когда она повернулась к нему. – Ты все еще кретин?
Роман грубо усмехнулся.
– Лучше, чем семейный дезертир.
– Посмотрим, – был ее легкий ответ.
– Как бы ни было мило это маленькое воссоединение... – я заставил свой голос звучать намного мягче, чем то, что я испытывал. Какая-то часть меня, темная и нечестивая часть, хотела разорвать Роману горло в наказание за то, что Елена любила его. – Пора уходить.
Елена сжала челюсти.
Несколько мужчин потянулись за своим оружием, словно готовились защитить меня... или готовились защитить Елену и ребенка.
– Итак, что это будет, Елена... вы оба пойдете с нами, или я заберу своего сына домой без его матери?
7
Елена Фальконе
Внезапное возвращение в общество прояснило мои мысли.
Дикость внутри померкла перед лицом взрослого разговора, и впервые с тех пор, как я исчезла в лесу с Нико, я почувствовала себя скорее человеком, чем зверем. Хотя я все еще ощущала, как мои животные инстинкты низко урчат в животе, они успокоились ровно на столько, чтобы я смогла переварить одну единственную мысль: с ним что-то не так.
Сначала я не знала, что это он. Я не разобрала его черт, слишком далеко зашла в своей дикости, чтобы узнать что-либо, кроме того, как выжить. Но услышав его голос, его акцент, произносящий мое имя с такой любовью и такой тоской, мой разум, наконец, прояснился, и моя человечность вернулась.
Именно тогда я осознала в глубине души, что этот человек, возможно, носит лицо моей любви, но в нем было что-то, чего не было раньше.
Что-то было не так, что-то было не правильным. Это не тот мужчина, в которого я так глубоко влюбилась.
Физически он выглядел таким же. Его опасно красивая внешность осталась неизменной, его светлые волосы и карие глаза не изменились. Ни щетины, ни новых шрамов. Нет большого шрифта, который гласил бы, что Елена Фальконе сука, и вот список причин, почему.
Но под его внешностью...
Что-то было в его глазах. Оно двигалось и танцевало в стороне от света, извиваясь внутри него, как змея, обвивающаяся вокруг жертвы. Изгиб его губ, тон его голоса все указывало на то, что что-то где-то глубоко внутри него было не на своём месте. Сцепление соскользнуло, передачу заклинило.
Хотя у Константина могла быть татуировка, говорившая бы обо мне что-то ужасное, и я все равно посмотрела бы на него и вспомнила: я люблю этого человека. Я никогда никого так сильно не любила. Мой ровня, мой противник. Я люблю его, я люблю его, я люблю его..
Ты разбила ему сердце, Елена, я молча проклинала себя, пока мы шли через лес. Ты злодейка, плохой человек. Ты развалила семью и отняла их у своего сына. Ты не можешь отправиться на закат с прекрасным принцем.
Я посмотрела на затылок Константина. Прекрасный принц... Я чуть не рассмеялась вслух.
Его люди столпились позади большой группы, а те, кто был выше по рангу, шли ближе к своему Пахану. Мы двигались по едва проложенным тропинкам через лес, пробираясь мимо диких деревьев и подлеска. Предпочиталась тишина, слышался только приятный голос Николая.
Это противоречило каждой рациональной косточке в моем теле, но какая-то крошечная часть меня испытывала облегчение от того, что мы едем в поместье. Не только потому, что там безопасно, но и потому, что мне очень хотелось еще раз увидеть Данику и Роксану, Рифата, Федора и лошадей.
Ты ушла не просто так, напомнила я себе.
Я перевела взгляд на Дмитрия. Он смотрел прямо перед собой, но я видела, как его ярко-голубые глаза осматривают людей и окрестности.
Когда он поймал мой взгляд, он немного ускорил шаг, пока не оказался рядом. Никто из нас ничего не сказал.
В этот момент в моей голове зазвучали его последние слова, обращенные ко мне.
– Помни, почему ты выучила русский, – сказал он.
Я действительно помнила – вот почему я ушла.
Я ушла, чтобы уберечь их, уберечь людей, о которых я заботилась, от беды. Татьяна так легко проникла в поместье и угрожала им. Ей совсем не составило бы труда взять Роксану, Данику и меня, и ей не составило бы труда убить тех женщин.
Я все еще повторяла их имена по ночам. Летиция Зеттичи, Эйтни Макдермотт, Мэллори Николлиер, Цветочный Горшок... и маленькая Аннабелла Бенейтес.
Они приходили ко мне в виде напоминаний каждый раз, когда я хватала ключи, чтобы вернуться к Константину и моей семье, почему я не должна этого делать.
Prendi una decisione, Elena. O loro o tu?
Прими свое решение, Елена. Они или ты?
Сколько раз я стояла у входной двери с ключами в руке и повторяла про себя последние слова Татьяны? Слишком много, чтобы сосчитать.
Я посмотрела на Николая сверху вниз. Он настоял на том, что пойдёт сам, как большой мальчик. Время от времени Роман оглядывался на него и подмигивал или корчил рожу, отчего мой сын разражался тирадой хихиканья. Это звучало так же сладко, как щебетание птенца в их гнездах.
Они или ты?
Они или мой сын?
Дело в том, что я знала, кого выберу... Я знала, что мое сердце будет разбито, несмотря ни на что.
Я должна придумать план. Хороший план, который закончится тем, что мой сын и моя семья выживут.
Мои интриги хорошо отвлекли меня от разглядывания затылка Константина и оценки того, насколько шея Николая похожа на его собственную. (Почти идентично). Обнаружив, что это не удается, я отвлеклась от Константина, уставившись на всех остальных.
Артем ничуть не изменился, разве что выглядел немного усталым. Его черные, как вороново крыло, волосы все еще были длинными и зачесанными назад, а на лице все еще постоянно было выражение тошноты от всех. Они с Константином были напряжены друг с другом, что укрепило мою теорию о том, что Артем никому не говорил, что знает, где я нахожусь.
Я ценила это.
Роман, вероятно, изменился больше всех. Он выглядел старше, ненамного более зрелым, но более закаленным жизнью. Он, наверное, был счастливее всех, увидев меня; хотя Олежка действительно поцеловал меня в щеку и сказал:
– Рад тебя видеть.
Для убийцы семьи Олежка всегда был самым добрым и нежным. Возможно, это потому, что он создал так много тьмы и разрушений для жизни, что, когда у него появился шанс стать человеком, он с благодарностью принял это.
Бабушка, однако, была порождением зла и заняла пост рядом с Константином. Всякий раз, когда она оглядывалась, я одними губами произносила «предательница».
Нам потребовалось несколько добрых часов, чтобы добраться до места, где стояли машины. Николай устал, поэтому я подняла его и несла большую часть пути. Мои руки и спина болели, но я не осмеливалась попросить кого-нибудь еще взять его на руки. Николай все еще не был должным образом представлен своему отцу.
Мы все забрались в машины. Мне повезло в розыгрыше, потому что я умудрилась запереться во внедорожнике с Дмитрием, Романом, Олежкой, Артемом и Константином.
Все мои мальчики, насмехалась я про себя. Некоторые любят меня, некоторые нет, и один из них ненавидит. Можете догадаться, кто?
– Мама. – Николай потер глаза. – Я хочу кушать. Где Баба?
– Я скоро накормлю тебя, – пообещала я. – А Баба сидит на коленях у Дмитрия. Ты видишь ее?
Дмитрий поднял Бабушку, показывая Нико.
Нико протянул руки, но я схватила его за запястья.
– Могу я взять ее?
– Нет, малыш. Дмитрий проводит некоторое время с Бабой. Он не видел ее целую вечность.
– Домашнее животное? – Нико наклонился вперед и погладил ее по шерсти.
Он посмотрел на меня через плечо, злобно ухмыляясь. Он знал, что делает то, чего я не хотела, чтобы он делал.
Я подняла брови, сжав губы вместе.
Внезапно Николай перестал быть таким храбрым. Он отстранился от Бабушки и снова прижался к моей груди, спрятав голову под моей. Ему негде было сидеть, кроме как у меня на коленях, поэтому я пристегнула нас обоих ремнем безопасности и крепко обняла его.
Я сидела между Дмитрием и Артемом, а Олежка и Константин спереди. Роман сидел на самом заднем сиденье, положив пистолет на колени, хотя и старался держать его вне поля зрения Николая.
– Как его зовут? – внезапно спросил Роман.
Мне пришло в голову, что я не произносила имя вслух при них, предпочитая называть его ласковыми прозвищами.
Я посмотрела на Артема, но его лицо оставалось невозмутимым. Он ничего не ответил. Что они знали и не знали?
Как много они знали?
Его глаза встретились с моими, и между нами возникло понимание.
Артем сделал бы все возможное, чтобы защитить и позаботиться о своей семье, даже если бы это вызвало напряжение, и Константин возненавидел его. Я знала, что он предпочел бы, чтобы они были живы с воздухом в легких и ненавидели его, а не были похоронены на глубине шести метров и любили его.
Я кое-что знала о подобных чувствах.
– Николай, – сказала я. – Его зовут Николай.
В машине было достаточно тихо, чтобы можно было услышать, как упала булавка.
Нико поднял голову при звуке своего имени.
– Да, мама?
– Нико, – я погладила его по волосам, – Познакомься, это Артем, Роман, Дмитрий, Олежка... и Константин.
Он улыбнулся и повернул голову, смотря на всех.
– Привет, привет.
Я попыталась увидеть реакцию Константина, но он продолжал смотреть вперед, пряча от меня лицо.
На секунду Дмитрий выглядел так, будто его сейчас вырвет, но затем его лицо вновь превратилось в ледяную маску.
– Николай... после моего... – он замолчал, не закончив фразу. Его глаза встретились с моими. – Хорошее русское имя.
– Да.
Брови Нико нахмурились, когда мы заговорили над ним.
– Мама, – громко сказал он, давая понять, что он все еще здесь и хотел бы присоединиться. – Мама, Маамаа.
– Это мое имя. Не изнашивай его. – я пригладила его волосы и притянула его обратно к своей груди. – Поспи немного, малыш. Когда ты проснешься, мы окажемся в совершенно новом месте.
– Я не устал, – пробормотал он.
Через несколько секунд после своего заявления Николай крепко заснул.
Он оставался центром внимания мужчин. Даже Олежка, сидевший за рулем, то и дело оглядывался, поглядывая за ним. Роман даже попытался коснуться его волос, за что получил резкий шлепок по запястью.
– Разбуди Николая, и следующим будут твои яйца, – прошипела я себе под нос.
Роман отступил на заднее сиденье.
Единственным, кто, казалось, не проявлял никакого интереса, был Константин.
Я не знала, чего ожидала. У меня были детские мечты и надежды на то, что после воссоединения Титус будет побежден, а Константин заключит веселого Николая в свои объятия, и они оба будут счастливы вместе. Но нет. Этого никогда бы не произошло.
Этот мир не подходил для людей, которые загадывали желания на звезды и пускали одуванчики по ветру нашими молитвами. Если тебе что-то нужно, ты должен это брать. Ты должен воровать, убивать, выживать. Скрестив пальцы и произнеся Аве Мария, ты этого не добьёшься.
Независимо от того, как сильно ты этого хочешь.
Ты просто должна подождать, пока тебе с Николаем будет безопасно уйти, сказала я себе. Тогда ты сможешь отпустить Константина, и он сможет освободиться от тебя.
Но как будет выглядеть безопасность? Татьяна сказала, что убьет мою семью, если я останусь с ними, но если я не буду со своей семьей, то Татьяна все равно убьет меня.
И снова этот вопрос вертелся у меня в голове.
Они или ты?
Они или твой сын?
***
Я не спала всю дорогу.
Каждый раз, когда я чувствовала, что мои веки начинают опускаться, мой материнский инстинкт дергал меня за руку. Ты действительно собираешься заснуть и оставить своего сына беззащитным? В окружении незнакомых людей? Проснись!
На то, чтобы добраться до поместья, ушло больше дня, целый день постоянных путешествий. Из машины в самолет и обратно в машину. Николай проснулся в самолете, нервничая из-за новых звуков, а затем отказался успокаиваться. В итоге я стала ходить с ним взад и вперед по проходам, пытаясь развлечь его достаточно, во избежании срыва.
Только когда за машиной появились знакомые деревья и загоны, мне понадобилось успокоиться, в попытке избежать катастрофы.
Я наклонилась над Артемом на заднем сиденье машины, упиваясь зрелищем, которое медленно начало показываться. Я видела лошадей, пасущихся в своих загонах, и огромных собак, похожих на медведей, бродящих по поместью. Мужчины двигались в тени деревьев, но я почувствовала, как их взгляды обратились к машине, когда она проезжала мимо.
Не успела я опомниться, как гравий захлопал под шинами, и мы проехали мимо огромных ворот, ввозящих нас в объятия поместья. Разросшиеся растения и деревья все еще претендовали на землю, искалеченные корни и непослушные растения выглядели как лес, в котором мы с Нико выживали последнюю неделю.
Я увидела, как распахнулись двери в дом, а затем мелькнули каштановые волосы.
Я перелезла через Артема еще до того, как он успел отстегнуть ремень безопасности.
Ее руки обвились вокруг меня, прежде чем я упала на землю, сжимая меня так сильно, что Николай заскулил.
– Елена, – всхлипнула Даника. – О Боже, слава Богу... – внезапно она оттолкнула меня, ярость исказила ее лицо. – Какого черта, Елена?
Я подняла Николая. Он улыбнулся Данике.
– Даника познакомься с Николаем, Нико познакомься с Дани, маминой подругой.
Даника прикрыла рот рукой, быстро моргая. Тихие слезы потекли по ее щекам.
Мой сын протянул руку и погладил ее по лицу.
– Не плачь. Все хорошо.
Он повторял в точности те слова, которые я говорила ему, когда он был расстроен.
Еще больше слез скатилось по лицу Даники.
– Я просто так счастлива познакомиться с тобой, Николай. Вот почему я плачу. – она посмотрела на меня снизу вверх. – Малыш? Красивый мальчик. – Даника снова окунулась в лужу слез, оттолкнув Романа, когда он попытался ее утешить. – Нет, нет, отстань. Я в порядке, я в порядке.
Даника выглядела старше, но в ее походке оставалась энергия. Черты ее лица остались в основном прежними, за исключением отметины на щеке. Образовался синяк, который возбудил мое любопытство. Где она заработала такую травму?
Когда Даника допрашивала людей, они обычно связаны. Неужели один из них причинил ей боль?
Прежде чем я успела спросить, мелодичный голос позвал меня по имени.
В поле зрения появилась Роксана. Она плыла вниз по лестнице, каждое движение было легким и воздушным. За ней следовала малышка с черными волосами, вцепившаяся в ноги матери для защиты.
– О, Елена!
Мы с Роксаной обнялись. Она не была такой требовательной в своих объятиях, как Даника, но крепко сжала меня.
– Я так рада, что с тобой все в порядке, – прошептала она мне на ухо. Отстранившись, она коснулась ноги Николая, слегка улыбнувшись ему. – И кто этот красивый мальчик?
Даника икнула.
– Николай.
Глаза Роксаны расширились.
– Николай. – она попробовала имя на вкус, прежде чем вновь улыбнуться ему. – Николай, рада с тобой познакомиться.
Его щеки слегка порозовели.
– Поздоровайся с Роксаной.
– Привет, Рокси.
Он не мог произнести ее имя полностью, поэтому остановился на двух слогах.
Малышка у ее ног подошла ближе, показывая свое великолепное маленькое личико.
