Текст книги "Императрица Ядов"
Автор книги: Бри Портер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
10
Константин Тарханов
Николай открыл дверь и повис на дверной ручке. Он был в пижаме, которая была слишком велика для него, манжеты штанов утопали в его лодыжках. Пижама Антона – я подслушал, как Роксана упомянула Антону, что он будет делиться своей одеждой некоторое время.
Глаза Николая расширились, когда он увидел и свою мать, и меня. Его светлые волосы были взъерошены от сна, а на щеке виднелась складка от подушки.
Он потер глаза.
– Мама? – снова спросил он.
Елена оторвалась от того места, где стояла.
– Мой дикий мальчик, почему ты не спишь? У тебя был тяжёлый день, а это значит, что тебе нужно хорошенько выспаться.
Николай посмотрел на меня, а затем снова на свою мать.
– Ты шумела.
Я увидел, как напряглись мышцы на спине Елены. Она пригладила его волосы.
– Мы тебя разбудили? Прости, малыш. Мы просто... Мы просто разговаривали.
Для малыша у него было довольно продвинутое выражение лица, которое звучит: это враньё. Хотя я предполагал, что Елена носила это лицо в своих генах и передала его так же легко, как и ее зеленые глаза.
– Мммм, – пробормотал он. – Я спал.
– Прости меня, малыш. Позволь мне уложить тебя обратно в постель.
Елена посмотрела на меня через плечо, ее глаза внезапно вспыхнули. Это еще не конец, обещало выражение ее лица.
Да, не конец, я ответил ей.
Николай взял мать за руку, позволяя ей вывести его. Уходя, он повернулся ко мне и слегка помахал рукой.
– Спокойной ночи.
Елена послала мне еще один горячий взгляд. Скажи в ответ, ты, кусок дерьма.
– Спокойной ночи, Николай. – я не смотрел на его мать. – Елена.
Если бы ее сына там не было, она, возможно, снова обругала бы меня. Вместо этого Елена сдержала свой гнев, подхватила малыша и ушла.
Расчетливым движением с ее стороны она оставила дверь кабинета открытой.
Я знал, что она почувствует удовлетворение от мысли, что я встану и закрою за ней дверь, словно я ее чертов дворецкий.
Обойдя свой стол, чтобы закрыть дверь, я остановился в коридоре. Я сказал себе, что просто проверяю, нет ли угроз, просто разминаю ноги.
Но даже я не мог обмануть себя.
Сквозь стены я слышал, как Елена воркует со своим сыном. Время от времени он издавал ликующий смешок, прежде чем затихнуть под шиканье матери. Слышал, как ее голос перебирает слова и ускоряется в темпе, что означало, что она читала ему историю.
Я прислонился к стене и прислушался.
Слова были приглушенными, но именно ее тон меня очаровал. Каким нежным был ее голос, когда она разговаривала со своим сыном, какой терпеливой и любящей она была, описывая и объясняя окружающий его мир.
Даже в лесу, когда мы впервые нашли их и шли к машинам, она отвечала на все его вопросы.
Птичка ?
Да, это дятел.
Дядел ?
Дятел. Не забывай звук «т».
Т, т, т, повторял он, пока Елена не рассмеялась. Дятел.
Елена часто балансировала на грани между терпением и нетерпением. Она могла бороться с людьми, которые не понимали концепций так быстро, как она могла, или быстро раздражались обычными способами делать вещи. Но она также часами сидела с Романом, пока учила его читать, и ждала в течение нескольких месяцев убийства своего отца.
Слушая их двоих...
Трудно описать, что я при этом ощущал. За последние несколько часов я испытал гнев, печаль и радость. Как правило, все в одно и то же время.
Я обожал своих племянников и племянниц, души в них не чаял с намерением когда-нибудь завести собственных. Но я пропустил почти три года жизни Николая. Я не видел его новорожденным и не видел, как он делает свои первые шаги. Я даже не знал его первого слова, а его полное имя и фамилию узнал всего три минуты назад.
Меня обманули, Николая обманули. Наши отношения никогда не складывались и не развивались, и ради чего? Чтобы Елена могла жить со своей свободой?
У Елены даже не было шанса на свободу. У нее ребенок, о котором нужно заботиться, а потом, когда Николай станет достаточно взрослым, чтобы ходить в детский сад, Татьяна пошлёт своих людей выследить Елену.
Участие Татьяны в этой ситуации было поводом для беспокойства. Почему именно сейчас? Почему она решила нанести удар в это время?
Я давно подозревал, что ее молчание в течение последних нескольких лет было связано с тем, что у нее было время создать свою армию. Тем не менее, когда мои люди и другие организации осматривали, не было никаких доказательств существования армии – или даже самой Татьяны.
Ей снова удалось перехитрить нас всех.
За исключением этого момента, моя неудача в поимке ее угрожала не только моей семье или женщинам, которых я любил. Но также, моей племяннице, племяннику... и моему сыну.
Мелодия звонка прервала размышления, позволив на мгновение отвлечься от вихря, который был моими мыслями.
– Да. – я ответил.
– Босс. – это Федор. – У нас на линии Дон Манхэттена.
– Соедини его.
Линия соединялась в секунде, прежде чем голос Джованни Вильяно был услышан:
– Тебе нужен секретарь.
– У меня есть. Только не говори Федору.
Он не смеялся, Джованни никогда не смеялся. Я подумал, что это потому, что он не видел смысла смеяться. В то время как я смеялся, успокаивая окружающих меня людей или очаровывая тех, кого нужно очаровать, Джованни не стал бы заморачиваться.
Он психопат, сказал мне Роман, когда мы впервые встретились с Джованни наедине.
Психопаты пытаются слиться с толпой, ответил Артем. Они очаровательны и продуктивны в обществе. Джованни... Джованни просто апатичен.
Я согласился с Артемом. Пустоту внутри Джованни нельзя было объяснить медицинским термином. Это нечто гораздо более ужасное.
– Слышал, твоя маленькая женщина вернулась, – сказал Джованни. – Могу ли я довериться, что твои кровавые буйства тоже подходят к концу?
Я откинулся на спинку кресла, улыбаясь про себя.
– Ты один можешь сказать.
– Действительно.
– Пока ты разговариваешь со мной по телефону, я должен поблагодарить тебя за лодку. Это сократило наше время в пути вдвое.
– Ты оказал мне услугу, и теперь я оказал ее тебе. Мы квиты.
Через несколько месяцев после ухода Елены Джованни и его новая жена оказались в затруднительном положении, и я был более чем счастлив протянуть им руку помощи.
– На данный момент, – ответил я.
Джованни издал звук согласия.
– Слышал, у тебя появился наследник. Мои поздравления.
Моя хватка на телефоне усилилась.
– Мы с его матерью не женаты. – хитрый намек на собственное происхождение Джованни. – Если он хочет получить королевство, ему придется убить старого дона и жениться на его дочери.
– Или украсть его вдову, – возразил Джованни.
– Совершенно, верно. – я снял невидимый кусочек ворса со своих брюк. – Такие примеры мы подали нашим мальчикам.
Дон не засмеялся, но в его голосе прозвучал юмор, когда он ответил:
– Будем надеяться, что их матери окажут лучшее влияние.
Никто из нас в это не верил.
– Я позвонил, чтобы узнать о ситуации с Титусом. Она вернулась?
Впервые за десятилетия боссы мафии отложили в сторону свое соперничество и разногласия, чтобы выследить Титуса. Она убивала невинных женщин и детей – все хотели кусочка. Мы с Джованни работали в тесном сотрудничестве. Он не простил ей покушения на жизнь его дочери, Марции.
– Ее лакеи вернулись и усердно работают. Но сама женщина остается скрытой.
– Дай мне знать, если будут какие-либо новости.
– И ты тоже.
Мы повесили трубку, гораздо более сердечные друг с другом, чем были все эти годы назад. Время – забавная штука, не правда ли? Оно могло как успокаивать, так и причинять боль. Оно могло уменьшить боль, но также могло вызвать негодование. Хуже всего было то, что вы не могли сделать перерыв; это продолжалось и продолжалось, пока вы не оглянулись и не подумали, куда ушло время?
Выйдя из кабинета, привлеченный запахом бекона, Роман нашел меня. Выражение его лица было мрачным, а ноздри раздувались, с него капала кровь.
– Дмитрий?
Мой byki – бык вздохнул.
– Дмитрий.
– Где?
Лицо Романа исказилось.
– Уверен, что хочешь иметь с ним дело, босс?
Смысл его слов было нетрудно расшифровать. Для него я был пороховой бочкой, готовый взорваться, и соединяя меня с пьяным Дмитрием могло закончиться только катастрофой.
– Где? – повторил я.
Он не потрудился скрыть беспокойство в своих глазах, когда ответил:
– В его ванне.
Он выглядел так, словно мог сказать что-то еще, то ли предупреждение, то ли совет, но он замолчал. Роман не осмелился бы рисковать моим характером в эти дни, но, с другой стороны, кто бы осмелился?
Она осмелилась, прошептал голос у меня в голове. Я проигнорировал это и пошел не поиски Дмитрия.
***
Я нашел Дмитрия на полу в его ванной, бутылки с водкой валялись вокруг него, как странный ритуал. Его голова низко свисала, волосы были спутанными и липкими. Его правая рука кровоточила, опухоль вокруг костяшек указывала на то, что причиной травм было лицо Романа.
– Дима?
Дмитрий вырос в Штатах и почти никогда не использовал русские клички для домашних животных. Он даже забывал добавлять суффикс-а к женским фамилиям, когда разговаривал с женщинами русского происхождения. Но в этот момент он ответил:
– Костя?
Я наклонился к нему, мельком взглянув на его руку. Раны неглубокие – он не нуждается в медицинской помощи.
– Что стряслось? – спросил я.
Дмитрий поднял голову. У него всегда были резкие черты лица, будто он состоял из прямых линий. Даника однажды прижала палец к его скуле и спросила, может ли он порезать ее из-за остроты. Антон обычно поднимал руку и кричал: Колючка!
Теперь черты его лица делали его изможденным и пустым, вся жизнь уходила из его тела. Когда-то ярко-голубые глаза теперь глубокие и темные, наполненные только болью.
– Брат, – сказал он тяжелым и невнятным голосом.
– Брат, – я обхватил его затылок, крепко сжимая. Боль на мгновение прочистила его мозг. – Ты же знаешь, что дно бутылки – это не лекарство.
– Я скучаю по своей жене, – проворчал он.
Я на мгновение закрыл глаза.
– Я знаю, что ты скучаешь.
– Я скучаю по своему сыну. – Дмитрий указал на открытый воздух. – Скучаю по своей дочери.
– Я тоже по ним скучаю.
– Это не то... – он икнул – ...То же самое. Ты получил своего обратно. – Дмитрий приложил руку к сердцу, словно показывал мне, где у него болит. – Я никогда не верну своих обратно.
Я сопротивлялся желанию взбеситься, позволить своему безумию взять верх. Я ощущал это на периферии своего сознания, как плесень, которая медленно разрасталась в моем гипоталамусе и мозжечке. Даже малейшего упоминания об этой женщине и секрете, который она скрывала от меня, было достаточно, чтобы воспламенить зверя, бродившего под моей кожей.
В редкий момент самообладания я просто сказал:
– Твой сын сейчас внизу, ждет своего отца.
Антон ждал своего отца. Даже если физически их разделял всего один этаж, их разделял каньон потерь и страданий.
Дмитрий покачал головой.
– Не могу... Я не могу быть тем, в чем он нуждается. Чего он заслуживает... – его грудь содрогнулась от невысказанного рыдания. – Боже, мы все просто наши родители. Просто повторяется одна и та же гребаная история снова и снова, пока травма не укоренится в нашей генетике.
– Никто из нас не является нашими родителями.
– Артем сказал, что ты иногда похож на свою мать, – проворчал он. – Когда ты в своем... безумии, после ухода Елены...
Моя хватка на его волосах усилилась.
– Мы все похожи на наших родителей. Ничего не поделаешь.
– Антон похож на меня... Николай похож на тебя. Бедные мальчики. – Дмитрий саркастически улыбнулся мне. – Что мы сделаем с ними до того, как наше время истечет?
– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
– Евва будет в порядке, но мальчики? О, наши сыновья, мальчики. Может, у Елены была правильная идея... не позволить ему расти здесь. Не позволить тебе воспитывать его.
– Теперь я понимаю, почему Роман так зол на тебя.
Я пытался сдержать свой гнев, пытался напомнить себе, что Дмитрию грустно и он пьян. Это легче сказать, чем сделать.
Дмитрий пожал плечами.
– Я сказал ему правду.
– Могу себе представить.
– Ему нужно... – ход его мыслей оборвался, прежде чем он снова его нашел. – Даника не будет ждать долго.
– Я всегда предполагал, что Роман был преследователем, а Даника отрицателем, – сказал я.
Дмитрий покачал головой.
– Даника полюбила Романа с тех пор, как увидела его. Она попросила меня ничего не говорить, так что... не говори ей, что я тебе сказал.
– Не скажу.
– Но ненамного дольше... теперь она девушка. Влюбленные щенки не выдерживают испытания временем.
– Нет, не выдерживают. – я еще раз сжал его. – Хуже всего то, что все, что мы можем сделать, это наблюдать за ними. Этих людей мы практически вырастили. Будем надеяться, что они не станут слишком сильно портить друг другу жизнь?
Дмитрий слабо улыбнулся.
– Хорошая практика для малышей.
– Хорошая практика для малышей, – согласился я. Я почти съежился от следующей мысли, которая пришла мне в голову. – Я не хочу даже думать о том, что они встречаются. Роксане понадобится транквилизатор для Артема.
Он проворчал.
– Мне уже жаль парня, который попытается встречаться с нашей племянницей.
Я рассмеялся.
– Как и мне. Но давай не будем сейчас об этом беспокоиться. Они дети. Антон ребенок. Ему нужен его отец. Иди и стань его отцом, Дмитрий.
Дмитрий наклонился вперед и прижался своим лбом к моему.
Несколько мгновений мы оставались в наших объятиях, оба тихо дышали.
Я вспомнил тот день, когда он появился на моем пороге. Он был воспитан Вором и не знал другой жизни, кроме преступной. Всю свою юность он переходил от Братвы к Братве, от Пахана к Пахану, ища, кому бы служить.
Дмитрий постучал в мою дверь. Он был моложе, но омрачен жизнью. Достойный солдат моей империи.
– Я здесь, чтобы служить тому, кого они называют русским джентльменом, – сказал он.
– Да, так они меня называют.
Его темно-синие глаза смерили меня взглядом.
– Тогда хорошо, – сказал он наконец. – Я Дмитрий Грибков.
Я не пожал ему руку.
– Константин Тарханов. Заходи.
У Артема чуть не лопнула вена, когда я позже пересказал ему эту историю. Он не мог поверить, что я впустил незнакомца в наш дом, будто мы были старыми друзьями. Роксана успокоила его, заверив, что иногда ты просто знаешь, когда впускать людей в свой дом.
Дмитрий не выделялся из импровизированного фойе. Мы жили во временном доме, обеспечивая себе более постоянное место жительства. На самом деле Дмитрий стоял там и оценивал это место так, словно был там тысячу раз.
– Дмитрий, – я нарушил молчание. – Считай, что это твое собеседование при приеме на работу.
– Сэр.
Я обошел его, как лев, кружащий вокруг своей добычи.
– Расскажи мне о себе. Отец?
– Солдат Братвы Смирнова.
– Мать ?
– Учительница.
– Ты?
– Это все, что я когда-либо знал.
– Как ты нашёл мой адрес?
– Кто-то... сказал мне, что дом в этом районе. Я решил, что он твой.
– Как это ?
– Это единственное здание, бронированное до зубов.
– Я думал, мы осторожны.
– Для обычного пешехода, конечно. Но я вырос в этом мире. Я видел камеры видеонаблюдения, собак у ворот. Так что, я постучался.
– Что привело тебя сюда ?
Дмитрий глубоко вздохнул.
– Я служил десяткам людей, и все они думают, что они лучше, чем предыдущие. Я видел, как они принимают трусливые решения и мучают своих верных людей. Я не был создан для того, чтобы быть мимолетной мыслью, чернильным пятном на странице.
– Для чего ты был создан ?
– Я был создан, чтобы служить империи. Я не роман, но я важная глава. Я необходим для этой истории. Это то, для чего я создан: служить, созидать и прославлять тех, кого я считаю достойными этого.
– Как думаешь, я достоин этого ?
Он встретился с моими глазами в сверкающей силе, такого яркого цвета, что они могли бы быть их собственными источниками света – быть проклятым солнцем.
– Ты не убивал своих братьев и не нарушал мир в России. Вместо этого ты пришел сюда и вырос. Ты приобретал силу постепенно, но это сила, которая не исчезает. Ты строишь империю, которой будешь править веками, для своих детей и внуков. Я хочу стать частью этого.
Я улыбнулся и протянул руку.
– Добро пожаловать, Дмитрий. Давай мы вместе построим империю, которой смогут править оба наших сына и которую смогут унаследовать наши внуки.
Однако Дмитрий меня не слушал. Его взгляд переместился на верхнюю площадку лестницы, откуда спускалась Татьяна.
– Ох, Костя, – она рассмеялась. – Кого ты привел в наш дом? Артем убьет тебя.
Он протянул руку, его внимание было приковано к ней с таким упорством, словно меня даже не было.
– Дмитрий Грибков, мисс.
Татьяна вложила свою руку в его, нежную, как бабочка, садящаяся на листок.
– Пожалуйста... зови меня Татьяна.
Через год они поженились. Антон появился на свет вскоре после этого.
Влюбленные, всегда думал я, когда видел их вместе. Они два влюбленных человека.
Я был неправ. Мы все ошиблись.
– Брат, – выдохнул я. – Позволь мне вынести эту боль за тебя.
– Нет, – вздохнул он. – Это моя работа терпеть это. Я ее муж, ее вторая половинка. Я не могу позволить, чтобы это коснулось нашего сына. Не могу позволить Антону почувствовать это.
Я не ослабил хватку.
– Его ничто не тронет.
– Наши сыновья теперь в безопасности. Но не навсегда. Никто не может вечно оставаться в безопасности.
Это ужасная мысль, но Дмитрий прав.
Никто не мог оставаться в безопасности вечно.
Так нас и нашел Артем. Он тяжело дышал, как будто бросился к нам, как только услышал, что я остался наедине с Дмитрием. Когда-то давно он бы так не волновался, но я уже не был тем человеком, которым был когда-то.
Где он ? Человек, с которым я познакомилась почти три года назад.
Ее слова не давали мне покоя, затрагивая меня больше, чем я хотел бы признать.
Человек, который подарил мне библиотеку и шутил со своей семьей. Человек, подаривший мне библиотеку и шутивший со своей семьей. Человек, которого уважали его люди до того, как стали его бояться.
Я хочу знать, где он.
Я не знал, где он был. Я съел его живьем в тот день, когда Елена оставила меня, проглотив его и все его слабости целиком.
Все, что осталось, это монстр Тарханов и его набитое брюхо.
11
Константин Тарханов
Передо мной раскинулся фруктовый сад, каждое дерево было голым, неуклюжей фигурой, с ветвей которой вместо спелых красных яблок капал лед. Холодный воздух кружился вокруг, мчался по замерзшей земле и свистел, обжигая наши носы и щеки.
Погода может быть жестокой, но именно напряжение заставило мир почувствовать себя на несколько градусов холоднее.
Я стоял перед лабораторией, засунув руки в карманы, и оценивал ущерб.
Ночью на нас напали. Не ограбили, не надули. Нет, наши враги не забрали ничего из товаров, вместо этого решив уничтожить все оборудование стоимостью в тысячу долларов, какое только могли. Окна были разбиты, товар испорчен, а камеры видеонаблюдения разбросаны вокруг.
Несколько Воров были застрелены, некоторые умерли мгновенно, в то время как другие боролись за свою жизнь в больнице. Никого из рабочих не было – небольшое милосердие.
Мы даже не успели позавтракать, как раздался звонок, предупредивший нас о нападении. Никаких сигналов тревоги не было, никаких предупреждающих знаков замечено не было. Это сразу же указало на того, кто это был... только один человек знал достаточно о моей безопасности, чтобы перехитрить это все.
– Титус? – сказал Артем рядом со мной.
– Абсолютно.
Он поджал губы, но ничего не ответил.
– Почему мы не обновили нашу систему охраны?
Это был не такой уж большой вопрос.
– Ты не спросил, сэр.
– А я должен был?
Я пошевелил челюстью, чувствуя, как мышцы дергаются от раздражения.
Я виноват. Я сменил охрану вокруг поместья и других наших активов, но не сада. Может, это вылетело у меня из головы, или, может, я был слишком самонадеян, чтобы думать, что у Титуса будет шанс. Другая причина могла состоять в том, что я слишком далеко зашел в своем горе и безумии, чтобы понять, где наша защита слабее всего.
В любом случае, это нападение было на меня. Смерть моих людей на моей совести.
Еще один грех, который стоит добавить к моей солидной коллекции.
Нападение было любопытным... Почему они не забрали с собой героин?
Зачем оставлять товары на миллионы долларов на снегу?
Волосы на затылке внезапно встали дыбом.
– Уберите все, – сказал я.
Артем не спорил и не спрашивал, почему. Просто рявкнул:
– Пойдёмте.
Бродячие Воры немедленно начали расходиться. Некоторые исчезли в зарослях деревьев, в то время как другие сгруппировались вокруг нас с Артемом, защищая. Даже большие собаки-убийцы у их ног напряглись, виляя хвостами.
Я повернулся и пошел прочь от этого места. Медленно, методично. Земля хрустнула у меня под ногами.
– Костя? – голос Артема был тихим.
Я не смотрел на него.
– Тебе не кажется странным, что весь наш товар учтен?
Осознание поразило его черты, и он быстро осмотрел местность. Он приказал нескольким людям подняться вперед и посмотреть, не прячется ли кто-нибудь у машин, ожидая, чтобы поймать нас.
Один из них немедленно вернулся с предупреждением.
– Там ждут два федерала, – предупредил нас Вор. – У них камеры и прочее дерьмо.
Я разгладил свое пальто.
– Очень хорошо. – я дернул подбородком. – Олежка.
Моему торпедо не нужна была команда или приказ. Тон, которым я произнес его имя, сказал ему все, что ему нужно знать.
– Босс? – спросил Артем, когда я двинулся дальше. – Давай обойдем здание сзади.
– В этом нет необходимости, Артем.
Мужчина обменялся взглядами друг с другом. Это взгляды, которые я видел много раз за последние три года. Переводилось так: босс безумен, и мы все пострадаем из-за этого.
– Те, кто хочет спрятаться от федералов и их камер, могут обойти сзади, – сказал я вслух. Никто из них не пошевелился. – Как я и думал.
Федералы не проделали впечатляющей работы, пытаясь замаскироваться. Они наблюдали за происходящим с переднего сиденья машины, подняв окна, сохраняя тепло. Когда мы шли к нашим машинам, сверкнула вспышка их камеры.
Я остановился, засунув руки в карманы, и оглядел их.
Весь мир, казалось, замер, когда я оценивал их. Даже ветер прекратил бесконечный вой.
Затем я начал двигаться.
Мои люди в тревоге закричали, когда я подошел к федералам. Прежде чем они успели запереть двери, я распахнул их и вытащил водителя. Оба достали пистолеты, но я не остановился.
– Ну, что у нас здесь? – я спросил.
Тот, кого я вытащил из машины, лежал на спине, направив на меня пистолет. У него раскраснелись щеки и блестел нос, он выглядел как обычный Санта. Другой федерал был моложе, с большим лбом и заостренным подбородком – его пистолет был направлен на меня, но руки слегка дрожали.
– Довольно маленькая команда, – задумчиво произнес я. – Молодой и старый бык.
Старший агент не позволил своему страху проявиться так явно.
– Осторожно, Тарханов. На тебя нацелены два пистолета.
– А на тебе шестеро.
Его глаза скользнули по моим ногам, поймав взгляд моих людей. Все они были готовы атаковать – без лишних вопросов.
– Пристрелите меня, и они никогда не найдут ваших тел.
Старший агент не опустил пистолет.
– Если это то, что нужно, чтобы уничтожить такого человека, как ты, Тарханов, так тому и быть.
Я холодно рассмеялся.
– Как грубо с моей стороны. Ты знаешь мою фамилию, а я не знаю твоей. – я наклонился и снял его значок с куртки. Удостоверение было потертым и выцветшим, показывая, как долго он работал агентом ФБР. – ССА Стивен Кавински. Очень приятно познакомиться с тобой.
Его челюсти сжались. Для человека, лежащего на спине, полностью в моей власти, я восхищался его бравадой.
– Одно неверное движение, Тарханов, и тебе конец.
– Не думаю, что это полностью правда, – ответил я. – Почему ты здесь, агент Кавински? Сезон сбора яблок прошел.
– Не твое дело.
Я надавил ногой ему на горло, перекрывая поток воздуха.
– Стивен, это не тот ответ, который я хочу услышать.
Его легкие изо всех сил пытались вдохнуть воздух, и вздохи становились все громче.
– Наводка, – выпалил молодой агент. – Мы получили наводку, что ты будешь здесь.
– Энди, нет... – выдохнул Кавински.
Я убрал ногу с его горла и улыбнулся молодому агенту. Его пистолет начал трястись ещё быстрее.
– Продолжай, Энди.
– Нам позвонили... и сказали, что ты будешь здесь. Если бы у нас была твоя фотография, мы могли бы изобличить тебя...
– Я понимаю. – я отступил назад, засунув руки обратно в карманы. – Спасибо тебе за твою честность, Энди.
Стивен медленно поднялся на ноги. Если бы он встал слишком быстро, мои люди, готовые на все, напали бы. Он потер шею, оглядывая меня, его глаза были полны презрения и подозрения.
– На горизонте еще одна война банд? – спросил старший агент.
Его тон подразумевал, что он видел много бандитских войн раньше и не был заинтересован в том, чтобы стать свидетелем еще одной. Его молодой партнер посмотрел на него с тревогой в ответ на этот вопрос.
– Это полностью зависит от того, кто встанет у меня на пути. – я наклонил голову. – Джентльмены, было очень приятно.
Оба они смотрели, все еще держа оружие наготове, как я удаляюсь. Мои люди столпились вокруг меня, от них исходили гордость и самодовольство. Только Артем выражал свое неодобрение, посылая мне предостерегающие взгляды всю дорогу до поместья.
***
Их смех первое, что я услышал.
Через несколько часов после моей импровизированной встречи с агентами ФБР я работал в своем официальном кабинете. Ущерб, нанесенный лаборатории, повлиял на наш экспорт и прибыль, но ничего такого, что не исправили бы несколько месяцев восстановления. У нас имелись и другие лаборатории, хотя и не такие большие, и мы удвоили бы их ресурсы, для поддержания нашей хорошей репутации в отношении товаров.
Однако меня отвлекали не мысли о бизнесе. Возвращение Елены и ее непреклонный отказ вернуться в семью распространились по поместью, как инфекция. Каждое движение было напряженным, каждая фраза осторожной.
Все почувствовали перемену в энергии, хотя только Роман набрался смелости спросить меня об этом. Когда я бросил на него взгляд, он отступил, но шепот и обмен взглядами через обеденный стол остались. Ее пустое место молча насмехалось надо мной.
За вторым взрывом хихиканья последовало ликующее
– Мама..!
Мне не потребовалось много времени, чтобы подняться и встать у окна, вглядываясь в сад.
Там была поляна, которую Артем расчистил, когда Евва начала ходить. Она была совсем маленькой, но он постелил мягкую траву и срезал все кусты, которые могли причинить вред его дочери. Артем потратил весь день это, и Роксана весь день наблюдала за ним, приоткрыв губы и широко раскрыв глаза.
Теперь по траве танцевали не Евва и Роксана, а Елена и Николай.
Николай протянул руку и схватил свою мать, смеясь:
– Поймал!
– Ладно! – она передразнила свой ужас. – Ой, тебе лучше бежать, Николай.
Он ринулся в потоке хихиканья. Своими маленькими ножками он не убежал далеко, только добрался до края поляны, прежде чем Елена обхватила его рукой и подбросила в воздух. Он вскрикнул от негодования.
– Мама! Ты жульничала!
– Я жульничала? – Елена рассмеялась. Этот звук был музыкой для моих ушей. – Малыш, как ты смеешь обвинять меня в таких вещах?
Николай вывернулся из ее объятий. Он побежал, чтобы поймать ее, но она отплясывала в сторону, длинные ноги практически вытянулись над ним.
– Мама!
– Тебе придется поймать меня!
Он засмеялся и побежал за ней. Елена заставила его пробежать несколько шагов, увернувшись от нескольких ударов, но в конце концов замедлилась и притворилась побежденной, когда он схватил ее.
– Ты меня поймал!
Они оба сыграли еще несколько раундов, пока Елена не покатилась по земле, подхватив Николая на руки, прежде чем он успел поймать ее. Им было наплевать на грязь или траву, когда они растянулись под солнцем, задыхаясь от смеха.
Я не мог слышать, о чем они говорили, лежа на спине, но Николай вытягивал руки вверх, касаясь своих ног. Когда его мать присоединилась к нему, демонстрируя свое аппетитное телосложение, он зааплодировал и попытался вытянуться выше нее. Его маленькие ножки взметнулись в воздух.
Это были те моменты, которые я пропустил, когда она ушла. Тихие, безмятежные моменты, когда и родитель, и ребенок были счастливы. Детская радость Николая была заразительна; даже Елена не была невосприимчива к его обаянию.
Сколько еще подобных моментов у него осталось? Я спросил вселенную. И в скольких из них я смогу стать частью? Если таковые имеются?
Внезапная ярость, наполнившая меня, могла зажечь весь мир в огне.
Резкий стук в дверь прервал мое наблюдение. Я отвернулся от окна и крикнул:
– Войдите.
Артем вошел в кабинет с каменным лицом.
– Я нашел свидетельство о рождении.
– Тогда давай посмотрим.
Гнев, закипавший во мне всякий раз, когда я видел Артема, со временем не остыл. Его тайна, секрет Елены, навсегда запятнала эту семью. Он ничего не сказал о Николае, держал их обоих в безопасности и беззащитности. Я бы никогда не пренебрег Роксаной таким образом.
Артем передал мне свидетельство со странным выражением в глазах.
– Там есть Таддео, указанный как отец?
Мой тон был мрачным, указывающим, что бы я сделал, если бы он сказал что-то настолько богохульное.
– Нет.
Он не стал распространяться.
Я развернул и прочел.
Николай Константинович Тарханов. Родился 11 августа, в 4:23 утра (ребенок, должно быть, не давал Елене спать всю ночь – проблемы с самого начала). Мать: Елена Агостино Фальконе. Отец: Константин Евгеньевич Тарханов.
Под моим именем и фамилией стояла впечатляющая подделка подписи.
– Она подделала мою подпись.
Артем скосил на меня свои темные глаза.
– Ты, кажется, впечатлен.
– Возможно, так оно и есть.
Я сложил его.
– Ты действительно верил, что она вписала что-то, кроме твоей фамилии? – он спросил.
Он казался скорее критичным, чем любопытным.
Я сунул свидетельство о рождении в свой стол. Его перенесут в более безопасное место, когда у меня появится такая возможность.
– Она намекнула, что оставила пустым.
Я сказала ей правду, сказала она, когда я спросил ее об этом. Я предположил, что правда была пустой строкой, а не моей фамилией.
– Елена подразумевает многое, – произнёс Артем. – Это ее способ защитить себя.
Я скосил на него глаза.
– Теперь мы воображаем себя психологами, а, Артем?
Его губы почти изогнулись в улыбке, единственный признак веселья. Это меня удивило; ни один из нас не был в достаточно хороших отношениях, чтобы дразнить друг друга.
– Нашей семье было бы лучше с одним, но нет, – он указал на свидетельство о рождении. – Я просто говорю, что у меня есть свой способ защитить себя, у тебя свой, а у Елены свой. Я бы посоветовал тебе не быть настолько готовым поверить всему, что она тебе скажет.
– Это твой способ предостеречь меня от Елены?
– Не было бы ничего такого, чего бы ты мне не сказал, – сказал он, напомнив мне о разговоре, который я имел с ним, когда его любовь к Роксане угрожала его власти. – Но нет. На самом деле, я думаю, что поощряю тебя сблизиться, вернуть ее в эту семью.
