Текст книги "Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга 1916 — 1967"
Автор книги: Борис Фрезинский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)
Жизнь писателя, отраженная эхом писем, не сводится к одной литературе
Не вся жизнь Эренбурга встает со страниц этой книги. Его заботы о делах и людях, выставках Пикассо и Сарьяна, о музеях Чехова и Дурова, о доме Цветаевой в Тарусе, об издании ее стихов, о книгах Мандельштама и погибших молодых поэтах, о серьезном Слуцком и непутевом Коржавине, попытки пробить в СССР переводы Камю и Хемингуэя, заботы о салате витлуф, который он выращивал у себя на огороде и тщетно пытался через Хрущева предложить колхозам и совхозам, его нескончаемые поездки на Запад и Восток и его ежедневные контакты с широкой публикой – все это есть в переписке Эренбурга, хотя и не все собралось под крышей этого тома. Не говорю уже о любимых им женщинах – о тех, что помнили его всю жизнь и лишь не хотели ему досаждать, и о тех, без кого он не мог считать себя счастливым.
Строчки его стихов, поставленные эпиграфом к этой вступительной статье, – точные: Эренбург, и правда, слышал всё. Одинаково уважительно говорил он с бойцами и с маршалами, одинаково серьезно читал жалобы деревенских старух и ответы столичных чиновников, письма советских заключенных и зарубежных сенаторов, думал над вопросами студентов и академиков.
В книге, возможно, получилось немало комплиментарного (помимо воли составителя), но комплиментарность эта – естественная в письмах старому, уважаемому писателю, и она не «замыливала» ему глаз, она лишь поддерживала Эренбурга в нередко тягостных обстоятельствах жизни и давала ему силы в них выстоять.
Жизнь Ильи Эренбурга никогда не сводилась только к литературе, поэтому-то, скажем, его любовь к Стендалю, считавшему, что описанию страстей должны предшествовать страсти, была глубоко прочувствованной. И все же, завершая вступление к этой книге писем, хочется привести здесь текст телеграммы, в которой речь идет как раз только о литературе. Телеграмма давно разыскана, опубликована, и с тех пор ее охотно цитируют: привлекает не столько даже имя автора, сколько выверенность каждого слова, точность формулы. 26 января 1961 года, когда Эренбургу стукнуло 70, Анна Андреевна Ахматова (она была чуть старше его) прислала юбиляру такое поздравление: «СТРОГОГО МЫСЛИТЕЛЯ ЗОРКОГО БЫТОПИСАТЕЛЯ ВСЕГДА ПОЭТА ПОЗДРАВЛЯЕТ СЕГОДНЯШНИМ ДНЕМ ЕГО СОВРЕМЕННИЦА = АННА АХМАТОВА».
Формулой про «всегда поэта» закончим разговор о его почте, давая возможность к чтению этой избранной почты приступить.
Борис Фрезинский
Для удобства читателей комментарии к каждому письму располагаются сразу после текста писем. Справки о встречающихся в письмах именах приводятся при их первом упоминании и могут быть легко отысканы по Именному указателю, в котором ссылки даны на номера писем.
В комментариях используются следующие обозначения:
П1 – Илья Эренбург.Дай оглянуться. Письма 1908–1930. М.: Аграф, 2004.
П2 – Илья Эренбург.На цоколе историй. Письма 1931–1967. М.: Аграф, 2004.
ФЭ – РГАЛИ. Ф.1204 (И.Г.Эренбурга). Оп. 2.
ЭВ – В.Попов.Эренбург на войне. СПб., 2001.
ДП – Диалог писателей.
КдВ – И.Эренбург.Книга для взрослых.
ЛГЖ – И.Эренбург.Люди, годы, жизнь.
ЛГЖ 1–3 (1990) – И.Эренбург.Люди, годы, жизнь. В 3-х т. М., 1990.
ЕАК – Еврейский Антифашистский комитет.
СС-8 (1991–2000) – И.Эренбург.Собрание сочинений в 8-ми т. М., 1991–2000; указываются номера томов и страниц.
ЛГ – Литературная газета.
НМ – Журнал «Новый мир».
ИЛ – Журнал «Иностранная литература».
1916
1. В.Я.Брюсов
5(18) июля 1916
На берегу Клязьмы [4]4
Лето 1916 г. Брюсов провел в деревне Бурково возле станции Болшево.
[Закрыть]
<в Париж>
Дорогой поэт!
Уже более трех лет(кажется) я не участвую в редакции «Русской Мысли» и вообще никакого литературного журнала [5]5
Литературным отделом «Русской мысли» Брюсов заведовал до конца 1912 г.
[Закрыть]. Иначе, конечно, много раз, за эти годы, просил бы у Вас стихов. Не обращайте внимания, что я не пишу Вам писем, – не благодарю, напр<имер>, за присылаемые книги [6]6
ИЭ посылал Брюсову все книги своих стихов и переводов за исключением запрещенного для ввоза в Россию сборника «Будни» (1913); в архиве Брюсова сохранилось шесть сборников ИЭ.
[Закрыть], за кои всегда очень признателен. Как где-то говорит Пушкин: «любить Вас у меня есть время, писать к Вам – навряд» [7]7
Перефразированная цитата из письма Пушкина А.А.Шишкову (август-ноябрь 1823 г.).
[Закрыть]. А я искренне люблю Вас, т. е. как поэта, ибо как человека не знаю.
Это, однако, не означает, что я люблю Ваши стихи. Напротив. Говорю так откровенно потому самому, что люблю в Вас поэта и не хочу оскорблять Вас условными вежливостями. Недавно я написал то, что думаю об Вас, сделал из этого рецензию (причем, разумеется, многим пришлось пожертвовать, оставить только мнения без доказательств, но, какя доказываю свои мысли, ведь Вы угадаете) и послал эту рецензию в «Русс<кие> Ведомости». К сожалению, я сижу безвыездно в деревне; поэтому судьбы моей рецензии не знаю. Думаю, что она будет помещена в газете завтра, в № от 6/19 июля [8]8
Рецензия Брюсова на книги ИЭ 1916 г.: «Стихи о канунах», литографированную «Повесть о жизни некой Наденьки и о вещих знамениях, явленных ей», сборник переводов Ф.Вийона и литографированный перевод баллады Ж. де Безье «О трех рыцарях и о рубахе» напечатана в №155 «Русских Ведомостей» за 6 июля 1916.
[Закрыть]. Тогда пошлю ее Вам и хочу верить, что мои попреки будут Вам приятнее иных похвал: сужу по себе.
Мой вывод – тот, который применим ко всем «избранным», т. е. людям, предназначенным к поэзии: «Работайте!». Без работы не бывает Пушкиных, Гете, даже Верлэнов (ибо первуюполовину жизни будущий Pauvre Lelian [9]9
Бедный Лелиан ( франц.) – так звали Поля Верлена в старости.
[Закрыть]работал много, очень много), а ведь ниже Верлэна Вы быть не захотите, да и не стоит. Не соблазнят же Вас лавры какого-нибудь prince de poètes вроде Поль Фора! [10]10
Французский поэт Поль Фор (1872–1960) был в 1912 г. провозглашен «принцем поэтов».
[Закрыть]
Работайте! Вы можетедостичь, хотя еще ничего не достигли. Впрочем, последнее – неправда, т. е. правда для других, не для Вас. Я-то (как и Вы сами) знаю, чего Вы достигли (и это уже не мало!), но другие еще это из Ваших стихов не могут почувствовать. Работайте и учитесь. И – личнаяпросьба, не пренебрегайте музыкой стиха. Вы на футуристов не смотрите: они правее (более правы), когда пишут у-е-ы, чем когда рубят тупым топором все ритмы. Вся сущностьпоэзии – в сочетании звуков и ни в чем более. «Идея», «содержание», «чувство» etc – все вздор, все для публики, для Музы одно: «звуки сладкие», которые суть «молитвы». Вы скажете, пожав плечами, что я сообщаю Вам элементарности, как младенцу. Нет! Я передаю Вам здесь эсотерическую тайну, немногим ведомую и еще меньшим числом понятую (Бальмонт [11]11
Поэту Константину Дмитриевичу Бальмонту (1867–1942) посвящена 15-я глава 1-й книги ЛГЖ.
[Закрыть], напр<имер>, и знает, да не понимает). Если мне сейчас и не верите, все же слова мои запомните: когда-нибудь смысл их Вам откроется. Говорю так смело потому, что слова – не мои: они передаются в изустном предании от поэтов Атлантиды, через поэтов Египта, Греции, Рима, через Данте, Шекспира, Гете, Пушкина до наших дней. Поэзия есть искусство звуков, а не слов и, уж конечно, не понятий. А потом обнимаю Вас через тысячи верст и применяю к Вам, что Вячеслав Иванов писал мне:
«Тебе в Иакхе [12]12
Иакх – одно из наименований Диониса.
[Закрыть]целованье
И в Дионисе мой привет» [13]13
Строки из второго стихотворения цикла «Современники», обращенного к Брюсову (1903 или 1904).
[Закрыть].
Дружески Ваш Валерий Брюсов.
Впервые – «Валерий Брюсов и его корреспонденты». Кн. 2. Литературное наследство. Т.98. М., 1994. С.531. Публикация Б.Я.Фрезинского. Черновик письма – РГБ ОР. Ф.386. №73. Ед.хр.19. С поэтом Валерием Яковлевичем Брюсовым (1873–1924) ИЭ состоял в переписке с 1910 г.; 10 писем ИЭ к Брюсову вошли в П1; их личная встреча состоялась в Москве летом 1917 г. Брюсову посвящена 2-я глава 2-й книги ЛГЖ.
1917
2. М.А.Волошин
<Из Коктебеля в Москву,> 13(26) августа 1917
Дорогой Илья Григорьевич, долгое время я ничего и ни от кого не мог о тебе узнать и вот сразу стали приходить о тебе вести с разных сторон: художник Ракитский [14]14
Ракитский (Ракицкий) Иван Николаевич (1883–1942) – художник, впоследствии друг семьи Горького.
[Закрыть]сообщил, что ты вернулся через Германию, молодой Проппер [15]15
Максимилиан Станиславович Проппер, сын основателя и редактора «Биржевых ведомостей» С.М.Проппера.
[Закрыть]– что ты назначаешься правительственным комиссаром в какую-то армию, Марина Цветаева, что она с тобой познакомилась и сейчас же поругалась [16]16
9 (22) августа 1917 г. поэтесса Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) написала Волошину о встрече в Москве с ИЭ: «У нас с ним был скандал, у него отвратительный тон сибиллы. Потом это уладилось».
[Закрыть]. Изо всего этого я убедился, что ты действительно в России и все обстоит нормально. Но так как из всего мне сообщенного я все же не поверил ни одному слову, кроме того, что ты приехал и существуешь, то очень прошу тебя откликнись и напиши мне о себе.
Не сердись на меня, что я не ответил на твое письмо прошлым летом: у меня был паралич письмописания и больше это ничего не значило. Очень хотелось бы посмотреть на что ты похож вне Монпарнаса. Хотя теперь в сущности вся Россия перенасыщена той же влагой безумия и исступления, так что тебе где угодно можно «пасти стада угрюмых привидений». Российский Бэдлам безусловно нуждается в опытном дирижере и церемониймейстере. Не знаю, когда еще доведется увидеть тебя лично, потому что меня на днях призывают опять на военную службу, а если и не забреют, то все же едва ли этой зимой удастся куда-нибудь выбраться из Коктебеля, как по здоровью моей матери, так, может быть, и по невозможности железнодорожных передвижений.
Что с Маревной [17]17
Маревна – так звали в Париже художницу Марию Брониславовну Воробьеву-Стебельскую (1892–1984); ИЭ и Волошин с ней дружили, ее имя постоянно встречается в письмах ИЭ Волошину (см. П1).
[Закрыть], где она? Я не могу ни от кого добиться сведений о ее судьбе. Не попадешь ли ты осенью в Крым? Очень хочется повидаться с тобой.
До свиданья, крепко целую тебя. Привет Изабелле Григорьевне [18]18
Из. Г.Эренбург (1886–1965) – сестра ИЭ; переписывалась с Волошиным, в архиве которого хранятся ее письма по литературным делам ИЭ.
[Закрыть].
Не удивляйся, что пишу тебе на машинке: правая рука отказывается служить и очень утомляется от писания.
Мах.
Впервые – Звезда, 1996, №2. С.191. Публикация Б.Я.Фрезинского. Авторская машинописная копия – Дом-музей Волошина (Коктебель). Сообщено В.П.Купченко. С поэтом, критиком и художником Максимилианом Александровичем Волошиным (1877–1932) ИЭ познакомился в Париже осенью 1911 г. Волошину посвящена 19-я глава 1-й книги ЛГЖ; письма ИЭ Волошину – см. П1.
3. М.А.Волошин
<Из Коктебеля в Москву, август 1917>
<…> очень обрадовался получить весть о тебе и тому, что ты будешь в Крыму. Только выезжать для встречи в Бахчисарай не имеет никакого смысла: ты должен приехать ко мне погостить: мне очень хочется, чтобы ты повидал Коктебель и побыл у меня, а то нас подарят Турции, и ты его так и не увидишь. Это вопрос одних суток, а я выеду тебя встретить в Феодосию.
Когда думаешь ты приехать в Крым? Мне очень хочется все же знать раньше о твоих общих планах, о настроении, о литературных замыслах, об отношении к текущему. Моя военная судьба решилась вчера: я снова признан совершенно не годным к военной службе из-за правой руки. Таким образом я остаюсь в Коктебеле на всю зиму, вероятно, и, быть может, только в январе, приеду на краткий срок в Москву.
Я не очень себе ясно представляю тебя в роли комиссара… но, может быть, я себе и роль комиссара не представляю.
Кого ты видел и видаешь из литературного мира и к кому почувствовал симпатию? Мне хотелось бы, чтобы ты познакомился с Ходасевичем [19]19
С поэтом Владиславом Фелициановичем Ходасевичем (1886–1939) ИЭ познакомился в Москве зимой 1917–1918 гг.
[Закрыть], которого я очень полюбил за эти годы. Вообще, если тебе нужно в Москве знакомство и людей, то напиши, и я поставлю тебя в отношения с теми из моих друзей, кого ты выберешь. А их у меня в Москве очень много…
Но все же прежде всего хочу видать тебя в Коктебеле. Тогда ты все расскажешь подробно.
До скорого свидания.
Крепко обнимаю
Мах.
Впервые – Звезда, 1996, №2. С.192. Авторская машинописная копия (первый лист утрачен) – Дом-музей Волошина (Коктебель). Сообщено В.П.Купченко.
4. М.А.Волошин
Коктебель. 21/9 (4 октября) – 1917
Дорогой Илья Григорьевич, только что получил твое письмо из Ялты [20]20
Письмо от 18 сентября (1 октября) 1917 г. (см. П1).
[Закрыть]. Видно, ты не получил моего письма, в котором я очень прошу тебя приехать ко мне погостить в Коктебель не на два дня, а недели на две. Что еще раз очень прошу тебя сделать это. Это сделать будет просто, так как время от времени в Феодосию из Ялты ходят транспорты. Так что это будет стоить пустяки, что-то около 3 рублей, и займет одну ночь переезда. Сложнее и дороже – это добраться от Феодосии до Коктебеля, так как извозчики теперь берут за это 25 рублей. Тебе надо будет зайти в кофейню «Алушта» (недалеко от фонтана Айвазовского вверх по улице, ведущей перпендикулярно к морю). Это постоялый двор, в котором останавливаются всегда Коктебельские подводы и линейки и с оказией тебя довезут рубля за три. В Коктебеле к твоим услугам будет моя мастерская. К сожалению, не смогу тебе только предложить обеда, так как мы готовим сами, то есть больше мама [21]21
Елена Оттобальдовна Кириенко-Волошина (1850–1923).
[Закрыть], которая этого занятия терпеть не может. Но тут еще функционируют несколько столовых. Вот тебе все практические сведения. И чем на более долгий срок ты приедешь, тем для меня будет приятнее, так как очень хочется с тобой повидаться и поподробнее.
В самом же Коктебеле ты найдешь меня сразу, так как на берегу только несколько дач и мой дом ты сейчас узнаешь по высоким окнам мастерской, по площадке наверху и потому, что он стоит к морю боком.
Ежели, приехавши, тебе случится провести в Феодосии несколько часов, то зайди от моего имени к Александре Михайловне Петровой [22]22
А.М.Петрова (1871–1921) – преподаватель феодосийской гимназии, близкий друг Волошина, не разделявшего ее антисемитских взглядов.
[Закрыть](Дурантевская ул., соб<ственный> дом, очень близко от пристани Русского общества). Это один из самых старых и близких мне друзей и, если ты с ней поговоришь об Апокалипсисе и Страшном Суде, то будешь доволен.
А затем жду тебя и поскорее и на подольше.
Впервые – Звезда, 1996, №2. С.193–194. Авторская машинописная копия – Дом-музей Волошина (Коктебель). Сообщено В.П.Купченко.
5. М.А.Волошин
27 ноября <10 декабря 1917>. Коктебель <в Москву>
Дорогой Илья Григорьевич,
Я, конечно, так и знал, что твой отъезд в одну из столиц без очередного припадка сумасшествия не обойдется [23]23
Имеется в виду октябрьский переворот 1917 г.
[Закрыть], и потому, прочитав через неделю о Московских делах, не удивился нисколько. Твое присутствие невидимо сказалось. К новому году будет, конечно, захват власти красногвардейцами и анархистами, так ты, пожалуйста, уж не уезжай ни в какой большой центр.
Да, мы в аду – ты прав. С тою лишь разницей, что в настоящем – церковном аду гораздо больше порядка, логики и системы. Наш страшнее.
В Коктебеле пока тихо, но уж в Симферополе выбирают Хана, собираются присоединяться к Турции… так что я, может быть, скорее тебя окажусь за границей…
Похоже на то, что пред этим еще будет война между севером и югом.
Я написал за это время несколько стихотворений, которые тебе посылаю. Мне кажется, что некоторые тебе должны понравиться, хотя в такое время, когда подобает только каяться и молиться, писанье стихов не больше, чем дурная привычка. Я это сознавал пишучи их.
Мне хочется знать подробнее о тебе. Нашел ли ты какую-нибудь работу? Видал ли кого из моих друзей, с которыми должен был познакомиться?
Т.к. теперь никаких земских и городских союзов, очевидно, не будет, то я и не писал о тебе ни Жуковскому [24]24
Дмитрий Евгеньевич Жуковский (1886–1943) – переводчик и издатель, муж поэтессы А.К.Герцык.
[Закрыть], ни Глотову [25]25
Яков Александрович Глотов (1877–1938) – переводчик, кузен Волошина.
[Закрыть]. Но если все же тебе нужно это, то напиши мне. Был ли ты у Оболенской? [26]26
Юлия Леонидовна Оболенская (1889–1945) – художница.
[Закрыть]Голдовских? [27]27
Рашель Мироновна Голдовская (Хин; 1863–1928) – писательница, ей посвящены стихи Волошина.
[Закрыть]
Мама о тебе вспоминает с нежностью и восторгом и тебя все мне в пример ставит [28]28
См. комментарии к №63 в П1.
[Закрыть]. Но хотя я ее и привожу в отчаянье, я думаю, что все же она не обрадовалась бы, имея сыном тебя.
Обнимаю тебя.
Мах.
Впервые – Звезда, 1996, №2. С.196. Авторская машинописная копия – Дом-музей Волошина (Коктебель). Сообщено В.П.Купченко.
1920
6. М.А.Волошин
<Коктебель, июнь 1920>
Дорогой Илья Григорьевич, твое пребывание в Коктебеле кончилось тем, чего я ожидал: ссорой со мной. С начала года я почувствовал, что раздражаю тебя всем строем своей души, понимал опасность и старался реже видеться. С летними жарами и с северо-востоком твое раздражение должно было разразиться. Предлог – совершенно случаен, потому что ни в замысле, ни в исполнении маминой мистификации [29]29
Чтобы приучить Эренбургов не оставлять посуду на ночь на террасе, Е.О.Кириенко-Волошина «похитила» у них кастрюльки и прочий инвентарь.
[Закрыть]я участия не принимал. Следовательно виновен только в сочувствии и недонесении (что, правда, по нын<ешним> времен<ам> карается смертной казнью).
Я тебя в свое время принял и полюбил со всеми колючими, резкими и нетерпимыми сторонами твоего характера. Не раз при мне они обращались на других. Из-за того, что сейчас они обращены на меня, я, конечно, не изменю моих отношений к тебе. Моя дружба далека стороны сантимент<альной>, в кот<орой> мы глубоко чужды друг другу. По отношению к тебе она выражалась только реальными действиями и услугами, когда ты в них нуждался [30]30
Резкий ответ ИЭ Волошину см. в П1, №70.
[Закрыть]. Никакой причины изменить мое отношение к тебе я не вижу. Когда тепер<ешнее> наваждение пройдет, ты всегда найдешь во мне прежнюю действенную любовь. Что оно со временем пройдет я не сомневаюсь, но, зная тебя, думаю, что не скоро, только после того как ты покинешь Коктебель и Крым. До свиданья. Крепко обнимаю тебя.
М.Волошин
Полностью впервые. Карандашный правленый черновик и машинописная копия – ИРЛИ РО. Ф.562. Оп. З. Ед.хр.137. Л.7,8.
В Коктебеле у Волошина ИЭ (с ним приехали Л.М.Козинцева-Эренбург и Я.И.Соммер) жил с декабря 1919 по сентябрь 1920; этому посвящена 13-я глава 2-й книги ЛГЖ. Причина ссоры ИЭ с Волошиными была сугубо бытовой (см. №71 и комментарий к №70 в П1).
1921
7. М.И.Цветаева
Москва, 21-го р<усского> Октября <2 ноября> 1921 г.
Мой дорогой Илья Григорьевич!
Передо мной Ваши два письма: от 5-го сентября и от 20-го октября. Получила их сегодня от Изабеллы Григорьевны <Эренбург>. Там больной мальчик [31]31
Племянник ИЭ Юра Каган (сын средней сестры ИЭ Евгении Григорьевны Каган), в 1924 г. был увезен матерью за границу, где проживал до конца дней.
[Закрыть], уныние и безумный беспорядок: немножко лучше, чем у меня!
Если Вам хочется их видеть, зовите сильнее: впечатление подавленной воли [32]32
В 1924 г. три сестры ИЭ Мария, Евгения и Изабелла выехали во Францию; в 1940 г. старшая сестра Мария погибла в Париже во время его оккупации немцами; две другие сестры в 1953 г. вернулись в Москву.
[Закрыть].
Писала Вам недавно (письмо С<ереже> [33]33
Сергей Яковлевич Эфрон (1893–1941) – литератор, муж М.И.Цветаевой; в 1920 г. вместе с остатками армии Врангеля оказался за границей. По просьбе Цветаевой ИЭ разыскал его в 1921 г. в Праге.
[Закрыть]помечено двенадцатым №), дела мои, кажется (суеверна!) хороши [34]34
Имеется в виду разрешение на отъезд Цветаевой с дочерью за границу.
[Закрыть], но сегодня я от Ю.К. [35]35
Юргис Казимирович Балтрушайтис (1873–1944) – литовский поэт; в 1918 г. возглавлял Союз писателей Москвы; в 1921 г. посол независимой Литвы в Москве. Цветаева и ИЭ были с ним хорошо знакомы.
[Закрыть]узнала, что до Риги – с ожиданием там визы включительно – нужно 10 миллионов. Для меня это все равно что: везите с собой Храм Христа Спасителя. – Продав С<ережи>ну шубу (моя ничего не стоит), старинную люстру, красное дерево и 2 книги (сборничек «Версты» и «Феникс» (Конец Казановы) [36]36
Стихотворные книги Цветаевой «Версты» и «Конец Казановы», изданные частными московскими издательствами в 1922 г.
[Закрыть]– с трудом наскребу 4 миллиона, – да и то навряд ли: в моих руках и золото – жесть, и мука – опилки. Вы должны меня понять правильно: не голода, не холода, не [пропуск в рукописи] я боюсь, а – зависимости. Чует мое сердце, что там на Западе люди жестче. Здесь рваная обувь – беда или доблесть, там – позор. (Вспоминаю, кстати, один Алин [37]37
Дочь Цветаевой Ариадна Сергеевна Эфрон (Аля, 1912–1975); цитируемые далее строки написаны Цветаевой (возможно в соавторстве с дочерью) в 1919 г.
[Закрыть]стих, написанный в 1919 г.:
Не стыдись, страна Россия!
Ангелы всегда босые…
Сапоги сам Черт унес.
Нынче страшен кто не бос!)
Примут за нищую и погонят обратно. – Тогда я удавлюсь. —
Но поехать я все-таки поеду, хоть бы у меня денег хватило ровно на билет.
Документы свои я, очевидно, получу скоро. К<оммуни>ст, к<отор>ый снимал у меня комнату (самую ужасную – проходную – из принципа!) уехал и не возвращается [38]38
Видимо, имеется в виду Борис Александрович Бессарабов (1897–1970) – профессиональный художник, красноармеец, квартирант Цветаевой (сообщено Е.И.Лубянниковой).
[Закрыть]. Увез мой миллион и одиннадцать чужих. Был мне очень предан, но когда нужно было колоть дрова, у него каждый раз болел живот. У меня было впечатление, что я совершенно случайно вышла замуж за дворника: на каждое мое слово отвечал: «ничего подобного» и заезжал рукой в лицо. Я все терпела, потому что все надеялась, что увезет: увез только деньги. – Ваших я не трогала, оставляю их на последнюю крайность!
Аля сопутствует меня [так в рукописи] повсюду и утешает меня юмористическими наблюдениями, это мой единственный советчик.
Если уеду, не имея ни одного адр<еса>, пойду в Риге к Вашему знакомому [39]39
Имеется в виду рижский издатель Кирилл Александрович Башкиров (1892-?), выпустивший в 1921 г. книгу стихов ИЭ «Раздумия».
[Закрыть], на к<отор>ого раньше отправляла письма, у меня есть несколько золотых вещей, может быть поможет продать.
В доме холодно, дымно – и мертво, потому, что уже не живешь. Вещи враждебны. Все это, с первой минуты моего решения, похоже на сон, крышка которого – потолок.
Единственная радость – стихи. Пишу как пьют, – и не вино, а воду. Тогда я счастливая, уверенная [пропуск в рукописи].
Стихи о каторге [40]40
Стихотворение «О, горе, горе убежавшим с каторги», вошедшее в сборник ИЭ «Зарубежные раздумья» (1922); в переводе Цветаевой на французский опубликовано в бельгийском журнале «Lumière» (Антверпен).
[Закрыть]Вами у меня предвосхищены, это до того мое[пропуск в рукописи].
Вот Вам в ответ стих, написанный, кажется, в марте, и не об этом, – но об этом:
На што мне облака и степи
И вся подсолнечная ширь!
Я – раб, свои взлюбивший цепи,
Благославляющий Сибирь!
Эй вы, обратные по трахту!
Поклон великим городам.
Свою застенчивую шахту
За всю свободу не продам!
Привет тебе, град Божий – Киев!
Поклон, престольная Москва!
Поклон, мои дела мирские!
Я сын, не помнящий родства.
Не встанет любоваться рожью
Покойник, возлюбивший гроб.
Заворожил от света Божья
Меня верховный рудокоп [41]41
Стихотворение из книги «Ремесло» (1923).
[Закрыть].
Просьба: не пишите С<ереже>, что мне так трудно, и поддерживайте в нем уверенность, что мы приедем. Вам я пишу, потому что мне некому все это сказать и потому, что я знаю, что для вас это только иллюстрация к револ<юционному> быту Москвы 1921 года.
– На Арбате 54гастр<ономических> магазина, – считали: Аля справа, я слева.
– Спасибо за все. – Целую.
М.
[Приписка на полях:]
Письмо за №12 отослано по старому адр<есу>:
Chaussée de Waterloo 1385 (?) [42]42
Брюссельский адрес бельгийского писателя Ф.Элленса.
[Закрыть]—
Теперь буду писать часто. Там я писала о «Лике войны» [43]43
Эренбург И.Лик войны. София, 1920.
[Закрыть]. – Прекраснаякнига.
Впервые – Звезда, 1992, №10. С.16–17. Публикация Е.И.Лубянниковой. Подлинник – РГАЛИ. Ф.1204. Оп.1. Ед.хр.105. Л.1–2.
С М.И.Цветаевой ИЭ познакомился лично в Москве летом 1917 г. (стихи ее знал с 1910 г.). Пять писем ИЭ Цветаевой (1922) – см. в П1. Цветаевой посвящена 3-я глава 2-й книги ЛГЖ.
1922
8. М.И.Цветаева
Москва, 11/24-го февраля 1922 г.
Мой дорогой!
Эти дни у меня под Вашим знаком, столько надо сказать Вам, что руки опускаются!
Или же – правая к перу! – Стихотворному, – ибо не одним пером пишешь письмо и стихи.
И весомость слов – иная.
Хочется сказать нелепость: стихотворное слово столь весомо, что уже не весит, по таким векселям не даноплатить в жизни: монеты такой нет.
А многое из того, что мне НАДО сказать Вам, уже переросло разговорную речь.
Не: пытаюсь писать Вам стихи [44]44
Цикл из 11 стихотворений «Сугробы», посвященный ИЭ, создан Цветаевой в феврале-марте 1922 г.
[Закрыть], а: пытаюсь Вам стихов не писать. (Сейчас увидите, почему.)
Знаете, раньше было так: иногда – толчком в грудь:
Свинья! Ни одного стиха человеку, который – человеку, которому…
И внимательное (прослушав) – «Не могу. Не ясно». – И сразу забывала.
Стихи к Вам надо мной как сонм [45]45
Имеется в виду обращенное к ИЭ стихотворение Цветаевой «Вестнику» (20 июня 1921).
[Закрыть]. Хочется иногда поднять обе руки и распростать дорогу лбу. – Стерегущий сонм. – И весьма разномастный. (Что э то – птицы – я знаю, но не просто: орлы, сокола, ястреба, – пожалуй, что из тех:
И вот, денно и нощно, чаще всего с Алей рядом, поздними часами одна – переплеск этих сумасшедших крыльев над головой – целые бои! – ибо и тахочет, и тахочет, и тахочет, и ни одна дьяволица (птица!) не уступает и вместо одного стиха – три сразу (больше!!!) и ни одно не дописано. Чувство: СОВЛАДАТЬ!
Чтоб самоё унесли!
Мой родной!
Отъезд таков: срок моего паспорта истекает 7-го Вашего [47]47
Т. е. по новому стилю.
[Закрыть]марта, нынче 24-ое (Ваше) февраля, Ю.К.<Балтрушайтис> приезжает 2-го В<ашего> марта, если 3-го поставит длительную литовскую визу и до 7-го будет дипл<оматический> вагон – дело выиграно. Но если Ю.К. задержится, если между 3-ьим и 7-ым дипл<оматический> вагон не пойдет – придется возобновить визу ЧК, а это грозит месячным ожиданием. Кроме того, <…>
Впервые – Звезда, 1992, №10. С.18. Первый листок подлинника – собрание составителя; второй – утрачен.
9. М.И.Цветаева
Москва, 7-го нов<ого> марта 1922 г.
Мой дорогой!
Сегодня у меня блаженный день: никуда не ходила, шила тетрадку для Егорушки [48]48
«Егорушка» – поэма М.Цветаевой (1921).
[Закрыть](безумно-любимая вещь, к которой рвусь уж скоро год) и писала стихи. И теперь, написав С<ереже>, пишу Вам. – Все счастье сразу! – Как когда слушаешь музыку. (Там – все реки сразу.) Писала стихи Масляница [49]49
Шестое стихотворение цикла «Сугробы», посвященного ИЭ; написано 6 марта 1922 г.
[Закрыть], трепаные как она сама.
Сегодня за моим столом – там, где я сейчас сижу, сидел Чабров [50]50
А.А.Чабров (настоящая фамилия Подгаецкий; ок. 1888 – ок. 1935) – актер и музыкант, друг композитора А.Н.Скрябина; эмигрировал, стал священником; ему посвящена поэма Цветаевой «Переулочки» (1922).
[Закрыть]. Я смотрела на него сверху: на череп, плечо, пишущую руку – и думала: так я буду стоять над пишущим Э<ренбур>гом и тоже буду думать свое.
Чабров мой приятель: умный, острый, впивающийся в комический бок вещей (особенно мировых катастроф!) прекрасно понимающий стихи, очень причудливый, любящий всегда самое неожиданное – и всегда до страсти! – лучший друг покойного Скрябина.
Захожу к нему обычно после 12 ч. ночи, он как раз топит печку, пьем кофе, взаимоиздеваемся над нашими отъездами (– Ну, как Ваш? – А Ваш – как?), никогда не говорим всерьез, оба до задыхания ненавидим русскую интеллигенцию. Но он – дворянин умеющий при необходимости жить изнеженной жизнью, а я? кт о я?? даже не богема.
У него памятное лицо: глаза как дыры (гиэна и шакал), голодные и горячие, но не тем (мужским) – бесовским! жаром, отливающий лоб и оскал островитянина. При изумительном – как говорят – сложении (С<ережа> видел его в Покрывале Пьеретты – Арлекином, говорил – гениален (пантомима), при изумительной выразительности тела одет изо дня в день в ту же коричневую куцую куртку, не от безденежья, а от безнадежности. Мы с ним друг друга отлично понимаем: à quoi bon? [51]51
Чего ради? ( франц.).
[Закрыть]
Впервые – М. Цветаева.Неизданное: Сводные тетради. М., 1997. С.81–82. Запись письма в сводной тетради – РГАЛИ. Ф.1190. Оп. З. Ед.хр.З.
Запись открывается словами: «Заложенное в тетрадку начало письма к Э<ренбур>гу», заканчивается словами: «Письмо не кончено».
10. М.И.Цветаева
<Берлин, не позднее 21 мая 1922>
Тогда, в 1918 г. Вы отметали моих Дон-Жуанов [52]52
Цикл из семи стихотворений Цветаевой «Дон-Жуан», написанный весной 1917 г.
[Закрыть](«плащ», не прикрывающий и не открывающий), теперь, в 1922 г. – моих Царь-Девиц [53]53
«Царь-Девица» – поэма-сказка Цветаевой (1920, издана в 1922 г. в Москве и в Берлине).
[Закрыть]и Егорушек (Русь во мне, то есть вторичное).
И тогда и теперь Вы хотели от меня одного: меня, т. е. костяка, вне плащей и вне кафтанов, лучше всего – ободранную.
Замысел, фигуры, выявление через, всё для Вас было более или менее бутафорией.
Вы хотели от меня главного, без чего я – не я.
Сегодня Вы говорили мне о ПОРОДЕ стихов, это внешнее, без этого Вы не могли, по-настоящему Вы, сами того не ведая [54]54
К этой строчке в 1932 г., в пору резкой ссоры с ИЭ, Цветаева сделала приписку: «Nß! в том-то и дело, что не ведая и что ведала только я».
[Закрыть], говорили о моей душе и жизни, и Вы говорили мне, т. е. я это слышала: «Я люблю Вас только в большие часы, перед лицом смерти, перед лицом – да второго „перед лицом“ и нет».
Я Вас ни разу не сбила (себя – постоянно – и буду), Вы оказались зорче меня.
Тогда, в 1918 г., и теперь, в 1922 г., Вы были жестоки: – ни одной прихоти! (даже в этом!).
Стало быть – надо убить.
Вы правы.
Блуд (прихоть) в стихах ничуть не лучше блуда (прихоти, своеволия) в жизни. Другие – впрочем, дваразряда – одни, блюстители порядка: – «В стихах – что угодно, только ведите себя хорошо в жизни», вторые (эстеты): – «Всё, что угодно в жизни – только пишите хорошие стихи». И Вы один: – «Не блудите ни в стихах, ни в жизни. Этого вам не нужно».
Вы правы, потому что я к этому молча иду [55]55
Приписка 1932 г.: «Nß! Ни одно из слов, взятых в кавычки Э<ренбург>ом, не сказано и сказано быть не могло. Нужно было быть мною, чтоб из этого равнодушного циника, циничного игрока (словами и смыслами) сделать лирика, нет, больше: стоика, – и так – от лирика и от стоика – страдать».
[Закрыть].
В какой-то области я вам даже Вы не говорю, Вы у меня без местоимения. Вы что-то – нечто – сила – движение – я по дороге – удар – не в меня – но принят мной.
В другой – духовно-душевной, что ли? – Вы собеседник, тот не только от кого идет, но и к кому идет. Спор (согласие) двух голосов.
Но есть еще третье: там где Вы – Э<ренбур>г, который – и названия Ваших книг, и отрывочные рассказы из Вашей жизни (постепенное обрастание Вас одеждами) – рассказы кого-то о Вас.
И – внезапно: чт о – последнее, основное? Костяк – не рассасывающееся – или пустота, <пропуск одного слова>. То, обо что разбиваешься, – или то, в чем пропадаешь? Имянное (то, что создает имя: т о именно) или безымянное? Это я не о Вас, это я закона ищу.
Я думала – три, но есть еще Вы: с трубкой, т. е. только трубка. Когда я думаю о том, кто курит трубку и любит дождь (а м.б. приписываю?), мне кажется, что с таким хорошо путешествовать и не расставаться.
Но этот уже книг не пишет, и с ним именно и придется расстаться, п.ч. всё остальное: безымянную силу, голос, книги (написанные и ненаписанные) я унесу с собой – не жестом захвата – Но об этом я уже писала.
Впервые – М.Цветаева.Неизданное: Сводные тетради. М., 1997. С.86–87. «Запись письма к Э<ренбур>гу» – РГАЛИ. Ф.1190. Оп. З. Ед.хр.З.
