Текст книги "Краткая история Бразилии (СИ)"

Автор книги: Борис Фаусту

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

Для Кардозу всегда существовала тесная взаимосвязь между императивами экономического развития и социальными реформами. Он всегда полагал, что бедность, нищета, низкое качество жизни являются серьезными препятствиями как на пути модернизации и включения в сообщество цивилизованных государств, так и на пути демократической консолидации общества. В январе 1990 г. он, тогда еще лидер сенатской фракции Партии бразильской социал-демократии, говорил автору этих строк: «Главная проблема Бразилии – социальное неравенство. Удастся нашим политикам решить ее, уменьшить зияющую социальную пропасть, разрывающую страну на две части, приблизить наиболее обездоленную (и наиболее многочисленную) часть населения к человеческим условиям существования – будет обеспечен мощный прорыв Бразилии в XXI в., не удастся – груз социальных проблем потащит нас назад». Как бы подтверждая эти мысли, являющиеся неотъемлемой частью его социальной концепции, Кардозу заявил после победы на выборах 1994 г.: «Бразилия – это не слаборазвитая страна. Это несправедливая страна».

Его слова облетели всю мировую прессу. Они стали своеобразным эпиграфом к правлению человека, их произнесшего. Но не только в этом их значение. Они, по существу, обозначили собой содержание всего того длительного, долгосрочного периода (выходящего далеко за рамки президентства одного политика), в который Бразилия вступила и который ей еще предстояло пройти.

Специальное внимание Кардозу уделял проблеме государства и необходимости его реформирования. Он считал, что государство следует реформировать таким образом, чтобы оно, уйдя из экономики, усилило бы свои социальные функции, осуществляя социальные преобразования в сфере здравоохранения, образования, транспорта, социального обеспечения, т. е. там, где действия «рынка» обречены на провал: «Рынок решает некоторые проблемы, но не проблему нищеты. Если накапливается определенная масса нищеты, рынок просто оставляет ее "за рамками". Нужно вмешательство государства». Именно в этом, по мысли Кардозу, и должна состоять новая роль государства, особенно в такой стране, как Бразилия, с ее сильными социальными диспропорциями и контрастами. «Достичь развития и социальной справедливости» – такую цель ставил перед собой Кардозу на посту президента Бразилии.

Большое место в трудах Кардозу было уделено пониманию современной демократии. Он писал о необходимости широкой «социальной включенности» населения – в противовес идущим процессам «исключения» обширных социальных групп и слоев из жизни общества. Одна из основополагающих идей Кардозу – мысль о тесной взаимосвязи демократии и социального реформирования – высказывается им и сегодня: «Для того чтобы быть стабильной, демократия должна быть эффективной в сокращении массовой бедности и социального неравенства. Либеральные принципы могут быть действенными, только если они основаны на устойчивом стремлении к ограничению бедности и неравенства…»[192]192
  Чтобы быть стабильной, демократия должна быть эффективной в сокращении массовой бедности и социального неравенства / Интервью Ф Э Кардозу журналу «Свободная мысль»//Свободная мысль 2010 № 1 С. 37.


[Закрыть]

Труды Кардозу стали несомненным вкладом в теорию и практику мировой социал-демократии.

Итак, президентом Бразилии стал человек, хорошо знавший свою страну, четко осознававший пути и векторы необходимых перемен. Но означало ли все это, что в годы его президентства процесс реформирования в Бразилии протекал бесконфликтно? Вовсе нет. Решение социальных вопросов, умение найти оптимальное соотношение между «экономическим» и «социальным» – это, пожалуй, самое сложное в деятельности тех, кто стремится трансформировать общество; это то поле деятельности, где, по словам самого Кардозу, реформаторам еще «предстоит воевать» (кстати сказать, это продемонстрировало и правление следующего президента – Лулы). Процесс глубокого экономического реформирования, обновления политической структуры Бразилии разворачивался в обстановке острой политической борьбы, жарких дискуссий и столкновения мнений, критики правительства со стороны набиравшей силу левой оппозиции.

Итак, Кардозу предложил обществу следующее. С одной стороны, – экономическая и политическая модернизация, дальнейшее высвобождение рыночных механизмов от сдерживающих факторов, реформа государства, интенсивный экономический рост при жесткой антиинфляционной политике, курс на открытость экономики и на более глубокое включение в мирохозяйственные связи – т. е. ярко выраженная рыночная устремленность экономической стратегии. Она должна была сочетаться, с другой стороны, с не менее ярко выраженной решимостью распутать узел острейших социальных проблем, придать импульс развитию здравоохранения, образования и системы социального обеспечения, сократить разрыв между двумя социальными полюсами. Эти краеугольные положения программы нового президента отвечали на вызовы времени и соответствовали коренным интересам бразильского общества.

И вместе с тем жизнь показала, что пока не придумано таких «весов», на которых можно было бы сбалансировать все «плюсы» и «минусы» сложнейших феноменов и процессов, имеющих место в ходе экономических реформ. Задумаемся: ведь «План Реал» был жизненно необходим Бразилии – без ликвидации инфляции, как и без интеграции в глобальную экономику, нельзя было и мечтать о модернизации страны. Вместе с тем фактом является и то, что инструменты экономического реформирования были, конечно же, неолиберальными по своему характеру (да и не могли быть иными). Они включали в себя приватизацию, открытие рынков, либерализацию внешней торговли и банковской деятельности, широкий доступ иностранного капитала и др. То есть парадоксальным образом получалось так: хотя «эра Кардозу» была отрицанием неолиберального экономического проекта Коллора, объективно неолиберализм являлся важной составляющей курса Кардозу. Это создавало почву для обвинений со стороны левой оппозиции.

Важнейшим направлением деятельности Кардозу стала реализация пакета непосредственно социальных реформ. Собственно говоря, именно в этом и состояла попытка президента совместить, «примирить» рыночный (и в силу этого «неолиберальный») характер экономической стратегии с решением острых социальных проблем. В целом за годы его правления было осуществлено около 50 социальных программ. Помимо традиционных планов по развитию образования и здравоохранения, правительство ввело в практику программы адресной поддержки наименее обеспеченных семей и решения конкретных социальных задач. Крупнейшим таким проектом стала программа «Солидарное содружество», позволившая значительно сократить нищету и улучшить многие социальные показатели.

Однозначно позитивными стали также укрепление демократического правового государства и восстановление неотъемлемых прав личности, включая решительные действия по выяснению судьбы «пропавших без вести» в годы правления военных, борьба с преступностью и ростом насилия. Консолидация демократии в годы правления Кардозу – непреложный и неоспоримый факт, крупное достижение режима.

Наряду с этим практическая реализация идеи глубинных, структурных реформ с самого начала столкнулась с большими трудностями. Социальная обстановка была отнюдь не безоблачной и бесконфликтной. Глубокое реформирование общества не могло проходить в «комфортных условиях» политического «равновесия», предоставляющего политикам полный «карт-бланш» на проведение трансформаций. Президент Кардозу сразу же столкнулся с обострением социальной ситуации.

Причины этой напряженности были двоякими: с одной стороны, трудящиеся чувствовали себя вправе предъявлять требования к правительству, провозгласившему социальные приоритеты, а с другой – население было недовольно тем, что правительство прекратило индексацию зарплат и не стало повышать их минимальный уровень (и то, и другое было мерами, необходимыми для борьбы с инфляцией). Начались и забастовки: опасения трудящихся, занятых на государственных предприятиях, были далеко не беспочвенными. После принятия соответствующих конституционных поправок волна приватизации захлестнула многие крупные предприятия, в том числе и те, которые были символами бразильской индустриализации, созданными еще в эпоху Варгаса, когда «национальное государство» мыслилось в качестве могущественного «локомотива», способного вывезти экономику к процветанию. Именно такими символами были металлургический комбинат «Вале ду Риу Досе», национальная телекоммуникационная компания «Телебраз» и др.

Возникали все новые и новые противоречия. Предложенные кабинетом административная и налоговая реформы, реформа социального обеспечения, включая пенсионную, изменения в политикопартийной и избирательной системах находились в фокусе острой полемики, натолкнувшись в конечном счете на препятствия и в ходе прохождения в парламенте, и в ходе практической реализации.

Все это стало серьезным вызовом правительству.

Приближались очередные президентские выборы. В 1997 г. Конгресс одобрил поправку о возможности переизбрания президента на второй срок, взамен сам мандат был сокращен до четырех лет (вместо имевшихся пяти). Это открыло Кардозу возможность для повторного выставления своей кандидатуры.

На выборах 1998 г. в третий раз вступил в борьбу Лула. Он принял это решение после долгих колебаний: за плечами уже были два тяжелых поражения в президентских кампаниях 1989 и 1994 гг. Однако его главным аргументом в пользу участия в борьбе стала необходимость удержать возглавляемую им крупнейшую оппозиционную левую Партию трудящихся (ПТ) на общенациональной политической арене, чтобы обеспечить победу левых в будущем, при более благоприятном политическом раскладе. В итоге Лула получил почти на 5 % больше голосов, чем в 1994 г. (31,7 % в 1998 г. против 27,1 % в 1994 г.).

Но, конечно, в целом исход выборов оказался практически предопределенным: эффект «Плана Реал» был далеко не исчерпан и вполне действенен, что и означало победное избрание на второй президентский срок его автора. Хотя «план Реал» и не решил коренным образом проблем бедности, его выдающееся значение состояло в том, что он положил конец многолетней печально известной «визитной карточке» Бразилии – инфляции, с которой не мог совладать ни один из предшествующих антиинфляционных планов и которая, как известно, «бьет» прежде всего по самым бедным и социально незащищенным слоям населения. Тем самым «план Реал» стал ярким проявлением того, как финансово-экономический план может приобрести четко выраженный социальный характер.

Второй президентский мандат Кардозу разворачивался в обстановке целого ряда кризисов: финансового (январь 1999 г.), энергетического (2001), а также политического (2001–2002). Последний к тому же подпитывался коррупционными скандалами. Левая оппозиция, прежде всего ПТ, подвергала каждый шаг президента острейшей критике. Влияние этой партии неуклонно возрастало, росли симпатии к ее лидеру Луле. Именно в лице ПТ значительная часть бразильцев стала усматривать альтернативу сложившейся ситуации, и именно эта партия олицетворяла в их глазах стремление общества к переменам.

Так чем же была для Бразилии «эра Кардозу»?

Начало его правления ставило вопрос: возможно ли совместить в рамках одного политического курса неолиберализм в экономике, с одной стороны, и реализацию широких социальных программ, деятельность в духе социал-демократической доктрины – с другой? И 34-й президент Бразилии попытался ответить на этот вопрос, проводя глубокое социальное реформирование в условиях антиинфляционной макроэкономической стратегии. А затем сама жизнь продемонстрировала крайнюю сложность и проблематичность подобного совмещения даже в случае, когда сами реформы востребованы и «выстраданы» обществом. В годы второго мандата Кардозу экономический либерализм стал заметно превалировать над социальным реформированием. В результате из двух равновесных компонентов стратегии Кардозу социальная составляющая (при наличии бесспорного продвижения на этом пути и немалых достигнутых результатах) оказалась принесена в жертву макроэкономике.

…А общество, впрочем, шло «дальше, дальше, дальше». Сама логика эволюции, нерешенность жгучих проблем – бедности, нищеты, голода, маргинализации – и постоянное и нараставшее давление мощной левой политической культуры, левых настроений, сильных левых партий и движений подталкивали его к еще более радикальному выбору. Отвергнув неолиберальный экономический курс предыдущей администрации, общество высказалось за иную, альтернативную стратегию развития. 27 октября 2002 г., во втором туре президентских выборов, Лула одержал убедительную победу, получив 61,3 % голосов. К власти демократическим путем пришло правительство левых. Для самой Бразилии это стало крупнейшим событием новейшей истории. Но и в масштабах всего латиноамериканского континента подобная ситуация (вкупе с победой Лулы на следующих выборах – 2006 г. – и началом его второго мандата) превратилась в один из главных рычагов упомянутого выше «левого поворота».

Новым в этой истории было всё – ив первую очередь, личность президента. Только что закончил свое правление «президент-ученый», утонченный интеллектуал, профессор ведущих мировых университетов – а на смену ему пришел президент-рабочий. Контраст был ошеломляющим…

Впервые за 500 лет бразильской истории правление традиционных элит оказалось прервано. Первым лицом государства стал выходец из беднейших слоев населения – «исключенных», «чужих в собственной стране». И этот человек – рабочий-металлист, впоследствии руководитель синдикалистского движения – превратился в одного из крупнейших народных лидеров, в наиболее значимый символ левых в Бразилии и во всем мире, наконец, в президента крупнейшей страны континента.

Лула родился и жил среди тех, чьим уделом было беспросветное существование; так жили миллионы людей, не находивших в себе силы вырваться за его пределы. Он же – и об этом свидетельствует история его жизни – сумел радикально изменить не только собственную судьбу, но и жизнь этих миллионов. Сын мигрантов, ребенком вместе со своей семьей пересекший в грузовичке страну с севера на юг, начавший работать с детских лет, не имевший возможности учиться, он сумел сделать рывок, чтобы вырваться из «культуры бедности», частью которой он был, и перейти в «культуру перемен», предложив, как писали исследователи, «проект более справедливого и демократичного общества». Самой своей жизнью Лула рассказывал простым людям историю Бразилии. Все они, познавшие нищету, миграции, репрессии, были безгласны и неизвестны. Именно в лице Лулы они впервые заговорили во весь голос. Именно Лула стал для них легендой, воплощением их мечты.

В свой звездный час, выступая в Конгрессе после триумфального вступления в должность президента 1 января 2003 г., Лула вспомнил свою жизнь – «жизнь переселенца с Северо-Востока, мальчика, который торговал земляными орехами и апельсинами у пристаней Сантуса, который стал токарем и профсоюзным лидером, а затем основал Партию трудящихся и поверил в то, что делает, а ныне занял высший пост в государстве»…

…В 1966 г., в разгар военного режима, Лула начинает работать на заводе, затем вступает в синдикалистское движение и очень скоро становится председателем профсоюза металлургов Сан-Бернарду-ду-Кампу и Диадемы («треугольника АВС») – индустриального пояса Сан-Паулу, где были сосредоточены наиболее современные машиностроительные, металлургические, химические предприятия Бразилии.

В ту эпоху Бразилия стала ареной развертывания интереснейших политических феноменов. Например, здесь возникает так называемый «новый синдикализм» – течение, пытавшееся вырвать профсоюзы из пут клиентелизма, столь характерного для социальных отношений эпохи правления военных. Лула возглавил эту борьбу. Он отстаивает интересы рабочих, выдвигает лозунги достойной зарплаты, гарантий занятости, улучшения условий труда, обсуждает вопросы возрождения забастовочной борьбы, воссоздания запрещенного военными единого профцентра. Именно тогда устанавливаются контакты с оппозиционными политиками, священниками – приверженцами «теологии освобождения», широким спектром представителей левой интеллигенции. Весной 1978 г. Лула возглавил первую за время военной диктатуры забастовку рабочих – автомобилестроителей в «треугольнике АВС» (за ней последовали и другие мощные выступления трудящихся, в конечном счете переломившие хребет военного режима), в которой участвовали около 400 тыс. человек. Именно тогда его имя стало известно всей стране.

В 1980 г. Лула участвует в создании принципиально новой партии в истории Бразилии – Партии трудящихся, а затем его избирают ее председателем. В его жизни начинается новый этап.

Партия трудящихся была совершенно новым явлением в политической жизни не только Бразилии, но и в мировом масштабе, в сообществе традиционных левых партий того времени. Партия возникла как союз различных течений – от ультралевых до социал-демократических и умеренных. Немалое воздействие на идеологию ПТ оказали концепции и борьба польской «Солидарности». Построенная с самого начала на демократической и плюралистической основе, ПТ не принимала идеи «традиционного коммунистического движения», возникнув в идеологическом плане именно в качестве противовеса традиционному «догматическому коммунизму»; при этом марксизм ею не только никогда не отвергался, но, напротив, многие из составляющих партию течений считали себя марксистскими, а «подлинный», «автохтонный» марксизм – своей идеологией.

В 1982 г., когда были восстановлены прямые выборы губернаторов, Лула баллотируется на пост губернатора штата Сан-Паулу и занимает четвертое место по количеству поданных голосов – свыше 1 млн. Это был серьезный успех для кандидата только что созданной партии. В 1983 г. он участвует в создании Единого профцентра трудящихся (КУТ), стоит у истоков движения за прямые президентские выборы.

ПТ внесла крупнейший вклад в дело эрозии военного режима и в процесс вызревания демократии. В 1985 г. в истории Бразилии наступает новый политический цикл: уход военных и передача власти гражданскому правительству. Начинается эпоха «демократического прорыва». В 1986 г. Лула избран депутатом Учредительного собрания, призванного разработать новую, демократическую конституцию.

В 1992 г. Лула в качестве председателя ПТ возглавил кампанию по объявлению импичмента президенту Коллору, обвиненному в финансовых махинациях и причастности к коррупции. В 1993 г. он – лидер общенациональной кампании по борьбе с голодом, инициатор движения «Караваны гражданского общества», обошедшего тысячи километров и показавшего всей стране антигуманные условия жизни огромной части населения.

Так Лула рос как лидер и как политик. К выборам 2002 г. он подошел, имея за плечами опыт участия в трех президентских кампаниях. Проиграть в четвертый раз он не мог. И его триумф стал триумфом большинства.

Идя в авангарде борьбы, выступая с радикальными лозунгами, Лулы вместе с тем менялся. В ходе выборов 2002 г. он уже по-иному рассматривал «проблему власти», чем это было в 1989 г.: радикализм уступил место прагматизму. Лула посвятил большую часть своей предвыборной кампании работе именно с предпринимательскими организациями, убеждая их в том, что он не собирается делать резких шагов в экономической сфере. Он в полной мере продемонстрировал умение договариваться с различными слоями общества, учитывать многообразные интересы, в хорошем смысле слова лавировать, «идти по лезвию бритвы».

«Надежда победила страх» – эти слова стали лейтмотивом заключительного этапа кампании Лулы. Его победа привела общество в состояние эйфории. Надежды и ожидания были огромны. «Надежда» и «история» – вот два слова, которые в те дни повторяли чаще всего, говоря о Луле. «Приход Лулы означает наступление новой эры в Бразилии», – писали национальные газеты. Восторженными статьями «Да здравствует Бразилия!», «Удачи тебе, Лула!» отозвалась 1 января 2003 г. европейская пресса.

И с замиранием сердца все ждали – буквально по часам и по минутам – когда же свершатся те преобразования, которых так долго ждали…

Приняв присягу президента, Лула стал действовать. Прежде всего это касалось проекта «Нет голоду» – центрального пункта его предвыборной программы. Ведь главным лозунгом и главным предвыборным обещанием Лулы были слова: «Я буду счастлив, если к концу моего президентства каждый бразилец сможет питаться три раза в день». Лула подчеркнул: «Многие слои общества могут подождать еще один месяц, еще один год, но те, кто голодает, не в состоянии ждать больше ни одного дня».

И вот 9 января 2003 г., через 8 дней после инаугурации президента и 7 дней после вступления в должность членов кабинета, все новое руководство страны практически в полном составе выехало в отдаленные фавелы. В сопровождении 30 министров Лула предпринял поездку по самым бедным и заброшенным уголкам огромной страны. Он обещал этим людям приехать к ним в случае своей победы – и он сделал это. Были избраны три территории – места, где, по словам журналистов, люди живут в нечеловеческих условиях: фавела Ирма Дулсе с населением 30 тыс. человек в г. Терезина (штат Пиауи, Северо-Восток), фавела Бразилиа Теймоза, где жилища построены на сваях и смываются морем (близ Ресифе, столицы северо-восточного штата Пернамбуку), ряд фавел близ г. Итинга в штате Минас-Жерайс. Члены кабинета были потрясены увиденным. По словам тогдашнего министра национальной интеграции Сиро Гомеса, человек, ранее не знавший эти места и впервые увидевший обстановку голода и унижений, в которой живут люди, «уже никогда не сможет оставаться прежним»…

А уже 3 февраля Лула провозгласил программу «Нет голоду», поставив искоренение голода и нищеты, снижение вопиющего социального неравенства в разряд жизненных, главнейших национальных задач. Ведь в Бразилии на тот момент недоедало около трети населения, половина сельского населения имела доход в 1 долл, в день, а в целом насчитывалось, по разным оценкам, от 44 до 46 млн голодающих.

Программа «Нет голоду» стала первым политическим решением Лулы и была названа им поистине «исторической задачей». Гражданское общество, предпринимательские элиты с энтузиазмом под держали данную программу: в момент ее объявления 87 % населения высказалось «за» и заявило о готовности внести свой вклад в ее реализацию.

Другой крупнейшей социальной программой стала «Болса Фамилиа» («Семейные пособия»), предусматривавшая сокращение уровня бедности, создание новых рабочих мест. Эта программа – долговременного действия, она продолжается и сегодня.

Программы «Нет голоду», «Болса Фамилиа» и другие социальные инициативы правительства сыграли важную роль в деле преодоления социального неравенства и немало способствовали уверенному (с большим превышением по сравнению с основным соперником) переизбранию Лулы в 2006 г. на второй президентский срок. Даже повергшая в глубокий психологический шок всю страну серия коррупционных скандалов, связанных с его ближайшим окружением, в результате чего свои посты были вынуждены покинуть первые лица ПТ и кабинета, не смогла «перебить» эффекты успешной социальной политики.

Основной целью второго мандата Лулы (2007–2010) стал подъем экономики. Были заявлены новые социально-экономические проекты, прежде всего «Программа ускоренного экономического роста», в которой рост экономики рассматривался как главное средство активизации социальной политики и стимул наращивания социальной инфраструктуры. В соответствии с «Программой» были реализованы крупные проекты в области инфраструктуры (строительство дорог, аэропортов и портов), осуществлены крупные инвестиции (как государственные, так и частные) в энергетику, строительство жилья и здравоохранение. На фоне ускорения экономического роста приоритетом продолжали оставаться социальные проекты – прежде всего в области образования, а также поддержания общественной безопасности, состояние которой вызывало многочисленные нарекания. Борьба с бедностью и неравенством и усиление роли образования – таковы были ключевые аспекты социальной политики второго президентства Лулы.

Когда в 2007–2008 гг. на континентальном шельфе были открыты внушительные запасы нефти, Лула объявил: доходы от них массированно пойдут на расширение социальных проектов.

Но правление Лулы, особенно в его первый президентский срок, происходило не в безвоздушном пространстве. Как и в «эпоху Кардозу», трудно шли преобразования в сфере социального обеспечения, пенсионная реформа, имелись неудачи в сферах здравоохранения и образования, наступил и «кризис отношений» правительства с рядом организаций гражданского общества. Было и разочарование, проявившееся в далеко не победных для ПТ итогах муниципальных выборов 2004 г. (а именно местные выборы являются в Бразилии «пробой сил» ведущих политических партий и их лидеров перед очередной президентской гонкой, своеобразной «лакмусовой бумажкой», показывающей основные тренды развития политических процессов).

На начальном этапе правления левых, в 2003–2004 гг., и рядовые члены ПТ, и некоторые ее «отцы-основатели», и участники социальных движений ожидали быстрого улучшения положения, более радикальных реформ и главное – перемен. Ведь слово «перемены» было главным в кампании Лулы. Они, несомненно, имели место, но, возможно, шли не такими быстрыми темпами, не столь радикально меняли положение дел. И вот, чувствуя себя обманутыми, низовые организации ПТ резко критиковали Лулу, обвиняя его в «предательстве интересов народа», «забвении предвыборных обещаний». Острейшая идейная полемика сопровождала практически весь первый президентский мандат Лулы.

Эти споры – не досужие словопрения. В них воплотились многие «проклятые вопросы» реформирования общества, характерные отнюдь не только для Бразилии, а общие для многих стран, переживающих схожий этап социального «переформатирования».

И действительно, что же оставалось делать левому правительству? Надежды и ожидания общества были беспрецедентно велики. Так что же, разорвать отношения с глобальной экономикой, выйти из международных финансовых организаций? Ведь именно этот лозунг был начертан на знаменах ПТ, когда она находилась в оппозиции. Но если лишиться иностранных инвестиций, то за счет чего взять средства (и немалые) для проведения социальной политики – основного требования масс и главнейшего обещания левых? Прибегнуть к внешним кредитам – но это означает снова вступить в порочный круг зависимости. Начать печатать банкноты – но это вернет с таким трудом побежденную инфляцию. Ну, а если, напротив, полностью идти на поводу у собственных банкиров и бизнесменов, то тогда будет потеряно главное: поддержка со стороны низов общества – тех, кто и обеспечил приход левых к власти. Мучительные вопросы, сомнения… Узкое поле для маневра, путь «между Сциллой и Харибдой»…

А ведь правящая партия отличается от оппозиционной. Теперь она должна была не критиковать, а принять на себя ответственность за экономику и социальное реформирование. Это и стало «драмой левых у власти»: объективная невозможность в условиях современной экономики отказаться от определенного набора механизмов и инструментов проведения хозяйственной политики, свойственных рыночной среде (и объективно носящих неолиберальный характер), – и обязанность провести глубокие и ощутимые социальные реформы в интересах большинства общества, заменить формулу «рост без развития» на триаду «рост + развитие + благосостояние населения».

Вспомним: этот самый вопрос уже вставал во времена Кардозу. А при Луле он стал сердцевиной и реальной политики, и политической полемики.

И все же Лула свой выбор сделал. Он сумел филигранно пройти по этой узкой грани, найдя «золотую середину»: не нарушив экономическую структуру страны, не ущемив предпринимателей (наоборот, экономика развивалась высокими темпами и наращивала обороты) – и одновременно существенно облегчив положение бедноты. Именно это сохранение экономической модели (но не обычный, традиционный континуитет, не поддержание статус-кво и отсутствие перемен, а иное наполнение этой модели – поступательное развитие) и дало возможность реализовывать широкие социальные проекты. Иными словами, прагматичная политика Лулы позволила ему соединили, ортодоксальную экономическую стратегию, обеспечившую ему доверие финансовых рынков, и социальную составляющую своего курса, нанести прицельные удары по нищете и бедности, продуцировать «больше развития и меньше неравенства». И в этом, пожалуй, – основной итог правления левых и их главный ответ на драматичные вызовы и императивы крупномасштабного реформирования страны.

Данная ситуация обусловила небывало высокие рейтинги главы государства – к концу своего второго мандата он располагал поддержкой 85 % населения страны. Социологические опросы свидетельствовали: Лулу поддерживали все социальные слои (не только его традиционный – беднейший – электорат, но и богачи с подчас миллионными состояниями) из всех экономических и географических регионов страны. Редкий итог для уходящего президента…

Итак, при Луле удалось осуществить реальный поворот в социальном положении наиболее обездоленных слоев общества: масштабы бедности и абсолютной нищеты существенно сократились. Бедняки почувствовали перемены к лучшему, ощутили эффект реформ, сумели воспользоваться их плодами: зримо уменьшилось социальное неравенство, от 32 до 45 млн бразильцев, по разным методикам подсчета, вышли из состояния крайней бедности и пересекли нижнюю границу среднего класса. Высокие темпы экономического развития, контролируемая инфляция, бурное развитие потребительского рынка, крупные успехи социального реформирования – вот что стало основными характеристиками достижений кабинета Лулы.

На президентских выборах 2010 г. победила Дилма Руссефф – преемница Лулы (в 2003–2005 гг. она была министром энергетики Бразилии, а в 2005–2010 гг. возглавляла президентскую администрацию). Весьма характерен главный слоган ее предвыборной кампании: «Бразилия должна продолжать двигаться по пути перемен». В этих словах была заложена и мысль о сохранении прежнего – успешного – курса, и идея поступательного, постепенного развития, без резких поворотов и «разрывов». Продолжение курса Лулы и определило основное направление политической стратегии нового президента – активная социальная политика, улучшение системы здравоохранения, социального обеспечения, образования, совершенствование системы общественной безопасности, включая борьбу с организованной преступностью и наркотрафиком.

Вот так современная история Бразилии демонстрирует преемственность и поступательность. Каждый новый ее поворот отталкивается от уже сделанного; достижения предшественников не отбрасываются «за ненадобностью», а служат базой для нового восхождения. Именно таким образом «социальное наследие» правительства Лулы, проведенное им социальное реформирование расчистили дорогу для последующих трансформаций – точно так же, как модернизаторские усилия предыдущей администрации (Ф. Кардозу) создали благоприятную почву для реформ самого Лулы. И именно этим бразильский опыт модернизаций первого десятилетия XXI в. доказал, что ориентация на глубокие социальные реформы обеспечивает долгосрочные интересы страны, способствует (и на настоящий момент, и на перспективу) позитивному изменению ее традиционного «социального имиджа», а в глобальном плане символизирует неуклонное поступательное продвижение страны по пути развития, роста, модернизации.