Текст книги "Краткая история Бразилии (СИ)"

Автор книги: Борис Фаусту

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

3.2. Олигархи и «полковники»

Республика очертила пределы автономии штатов, предоставив регионам полную возможность выражения своих интересов. В политическом плане это отразилось в образовании в рамках каждого штата республиканских партий. Попытки сформировать общенациональные партии либо носили незавершенный характер, либо вообще терпели неудачу. Находясь под контролем узкого круга элит, республиканские партии определяли судьбы национальной политики и заключали между собой соглашения для выдвижения кандидатов в президенты.

Что же представляли собой олигархии различных штатов? Что означало выступать от имени Сан-Паулу, Риу-Гранди-ду-Сул или Минас-Жерайса (если брать наиболее выразительные примеры)? Хотя в том, как эти олигархии монополизировали политическую власть, были общие черты, их отношения с обществом складывались неодинаково. В штате Сан-Паулу олигархическая политическая элита в большей степени отражала интересы правящих групп, связанных с «кофейной экономикой», а со временем – и с промышленностью. Это, однако, не означало, что она была простым дополнением этих групп. Паулистская олигархия сумела весьма эффективным образом организовать функционирование штата Сан-Паулу, имея при этом в виду более общие интересы правящего класса.

Как олигархия Риу-Гранди-ду-Сул, так и олигархия Минас-Жерайса, контролировавшие республиканские партии своих штатов (соответственно РПР и РПМ), выступали по отношению к обществу как самостоятельная политическая сила. РПР утвердилась себя как мощная политическая структура, черпавшая идеи в авторитаристской версии позитивизма и выступавшая в качестве арбитра при согласовании интересов таких активно развивавшихся социальных групп, как скотопромышленники и иммигранты. Олигархия штата Минас-Жерайс также не была «манной небесной» у владельцев кофейных плантаций или скотоводов.

Осознавая необходимость принимать во внимание интересы данных социальных слоев, эта олигархия создала организацию профессиональных политиков, которая по большей части и превратила ее в источник власти, назначая чиновников, принимая решения об инвестициях в систему образования, в транспорт и др.

На первый взгляд могло бы показаться, что участие в выборах широких масс населения способно положить конец господству олигархий. Однако участие в выборах не было обязательным, а народ, как правило, представлял себе политику как междоусобные игры «сильных мира сего» или как «обмен услугами» по принципу «ты – мне, я – тебе». Отсутствие интереса со стороны народа становилось все более явным по мере того, как в ходе президентских выборов партии штатов вступали между собой в сговор с целью выдвижения единой кандидатуры или когда кандидаты от оппозиции не имели никаких шансов на победу. Процент участвовавших в голосовании колебался от минимального уровня в 1,4 % от общей численности населения страны (например, на выборах Афонсу Пены в 1906 г.) до максимального показателя в 5,7 % (на выборах Жулиу Престиса в 1930 г.).

Другой важный аспект заключался в том, что результаты выборов не отражали реальную действительность. Голосование не было тайным, а большинство избирателей находилось под давлением политических предводителей, которым они еще и пытались угодить. Весьма обычной была практика фальсификаций результатов выборов, которые производились путем подмены избирательных протоколов, включения в избирательные списки умерших, иностранцев и т. п. Подобные искажения, впрочем, не были в новинку, будучи продолжением сложившегося еще при монархии порядка вещей.

Несмотря на все это, по сравнению с эпохой Империи явка на выборы возросла. Сопоставление выборов в парламент последнего созыва периода Империи (1886) с выборами первого президента Республики, в которых участвовали избиратели из всех штатов (1898), показывает, что участие в выборах возросло на 400 %. Кроме того, не все президентские выборы эпохи Республики были нужны лишь для возведения в должность какого-либо кандидата. Выборы 1910, 1922 и 1930 гг., когда были избраны, соответственно, Эрмис да Фонсека, Артур Бернардис и Жулиу Престис, были отмечены острой борьбой.

Уже вошло в обиход определение Первой республики как «республики полковников», когда термин «полковники» употреблялся по аналогии с полковниками старой Национальной гвардии, большинство из которых были землевладельцами, обладавшими властью на местах. «Коронелизм»[91]91
  От coronel — полковник (порт.).


[Закрыть] представлял собой вариант более общей системы социально-политических отношений, а именно клиентелизма, который существовал как в деревне, так и в городе. Отношения подобного рода проистекали из социального неравенства, из невозможности граждан реализовать свои права, из слабой помощи со стороны государства или вообще ее отсутствия и из невозможности сделать карьеру на государственном поприще. Все эти черты уходили своими корнями во времена колонии, но именно Республика создала условия для концентрации наибольшей власти в руках местных политических предводителей. Подобная ситуация стала результатом как увеличения налоговых отчислений муниципиям, так и выборов мэров.

С точки зрения избирательного процесса, «полковник» осуществлял контроль над избирателями в своей «зоне влияния». Он обменивал голоса за нужных ему кандидатов на широкий спектр услуг – от пары обуви до объявления вакансии в больнице или назначения на должность учительницы. Но «полковники» отнюдь не монополизировали политическую арену Первой республики. Имелись и другие группы, которые отражали разнообразные интересы городских слоев и оказывали значительное воздействие на общий политический курс. Кроме того, хотя «полковники» и были важным элементом устойчивости олигархической системы, они для поддержания своей власти зависели от других институтов, среди которых в крупных штатах особенно выделялось правительство штата, отнюдь не являвшееся аналогом контролировавшихся «полковниками» муниципалитетов. «Полковники» обеспечивали голоса избирателей политическим лидерам соответствующего штата, но, в свою очередь, и сами зависели от них, когда речь заходила о предоставлении различных благ. Избиратели ждали этих благ, тем более, что они предназначались не отдельным личностям, а большим группам населения.

«Коронелизм» имел свои особенности, связанные с социальнополитическими реалиями каждого региона. Наиболее яркий пример власти «полковников» – глубинка Северо-Востока, район бассейна реки Сан-Франсиску, где возникли настоящие «государства полковников», обладавшие собственными вооруженными силами. В более же значимых штатах «полковники» зависели от более разветвленных структур, т. е. от правительства штата и от республиканской партии.

3.3. Отношения между федеральным центром и штатами

Обычно Первую республику называют эпохой «кофе с молоком». В этом выражении обыгрывается тот факт, что в описываемую эпоху политика всего государства вырабатывалась в рамках альянса штатов Сан-Паулу (кофе) и Минас-Жерайс (молоко). Реальность, впрочем, была более многообразной. Для ее понимания необходимо вплотную рассмотреть отношения между федеральным центром и как минимум тремя весьма различными штатами – Сан-Паулу, Минас-Жерайс и Риу-Гранди-ду-Сул.

Не покушаясь на федеральную власть, штат Сан-Паулу стремился утвердить свою автономию, которая зиждилась на доходах от растущей экономики и на серьезной военной силе. Но паулисты не могли позволить себе роскошь рассчитывать только на собственные ресурсы. Вот наиболее яркий пример: проведение денежной политики и установление обменного курса (что не только определяло финансовое положение страны, но и отражалось на дальнейшей судьбе кофейного бизнеса) являлось прерогативой федерального центра.

Именно на этих проблемах и сосредоточились паулистские политики, которые, выходя на федеральный уровень, стремились добиться поддержки центральным правительством своих планов по повышению стоимости кофе. Получалось так, что, хотя экономика штата Сан-Паулу в годы Первой республики приобрела диверсифицированный характер, политическая элита штата действовала в основном в интересах кофейной буржуазии, из которой, впрочем, происходили многие ее представители.

Политика валоризации[92]92
  Повышения стоимости.


[Закрыть] кофе является одним из наиболее красноречивых примеров роли штата Сан-Паулу в масштабах федерации и отношений между различными штатами. Начиная с 1890-х тт. кофейное производство штата необычайно выросло, что породило проблемы с получением доходов от кофейных плантаций. Причины их были двоякими: во-первых, из-за большого предложения цены на кофе на мировом рынке снижались, а во-вторых, имевшее место начиная с правления Кампуса Салиса повышение стоимости бразильской национальной валюты не позволяло компенсировать падение мировых цен за счет большей выручки в национальной валюте.

Для того чтобы гарантировать доходность кофейных плантаций, в штате Сан-Паулу в начале века разрабатывались различные планы государственного присутствия на кофейном рынке. В конечном счете в феврале 1906 г. был составлен договор под названием «Соглашение Таубатё», по наименованию города в штате Сан-Паулу, где оно было заключено. Договор был подписан штатами Сан-Паулу, Минас-Жерайс и Рио-де-Жанейро.

Данное соглашение содержало два главных пункта: договоренность о получении займа размером 15 млн фунтов стерлингов для обеспечения интервенционистской политики государства на рынке кофе путем его покупки по той цене, которая устроила бы владельцев кофейных плантаций, и создание механизма стабилизации обменного курса с целью остановить рост стоимости бразильской национальной валюты. Правительству рекомендовалось скупить богатые урожаи кофе при опоре на внешние источники финансирования и создать запасы этой продукции с целью их последующей продажи на мировом рынке в подходящий момент. Таким образом, данный план основывался на правильной идее чередования плохих и хороших урожаев и на ожиданиях, что госзакупки сократят предложение кофе, стимулировав тем самым рост цен на него.

Неприятие данного плана правительством и неопределенная позиция остальных штатов – участников договора вынудили штат Сан-Паулу действовать самостоятельно, объединившись с группой американских импортеров во главе с Германом Зилькеном. Предоставленное ими финансирование, а также банковские кредиты позволили уменьшить предложение кофе на рынке. Однако надолго продлить такое положение без получения долгосрочного и более объемного финансирования было невозможно.

Во второй половине 1908 г. президент Афонсу Пена получил согласие Конгресса на то, чтобы федеральный центр выступил поручителем по займу размером почти 15 млн фунтов стерлингов, который рассчитывал получить штат Сан-Паулу. С этого момента штат Сан-Паулу мог самостоятельно производить операции по валоризации кофе, передав контроль над ними иностранным банкам. Первые результаты этих действий появились в 1909 г. Мировые цены на кофе начали расти и держались на высоком уровне до 1912 г. вследствие сокращения предложения, которое, в свою очередь, стало возможно благодаря наличию запасов кофе и уменьшению его урожаев. В июне 1913 г. заем был погашен.

До 1924 г. были произведены еще две операции по валоризации кофе, в которых федеральный центр выступал поручителем. В 1924 г. президент Артур Бернардис, обеспокоенный состоянием федерального бюджета, перестал принимать меры по защите кофейного производства; тогда штат Сан-Паулу сам стал осуществлять данную политику на постоянной основе.

В этом кратком обзоре показан тип отношений, сложившихся между штатом Сан-Паулу и федеральными властями. Паулисты обладали средствами для обеспечения своей автономии и – до определенного предела – для реализации своих экономических планов без поддержки федерального правительства. Ио проводившаяся центром политика по формированию обменного курса, особенно в связи с принятием мер по повышению стоимости национальной валюты, весьма невыгодным образом отражалась на паулистском кофейном производстве. Вместе с тем гарантии федерального правительства могли быть крайне необходимыми для получения иностранных займов или, по крайней мере, облегчать этот процесс.

* * *

Иным было положение политиков штата Минас-Жерайс – «минейрус»[93]93
  Минейрус (mineiros, порт.) – от названия штата Минас-Жерайс (Minas Gerais). Так называют жителей этого штата и всё, связанное с ним.


[Закрыть]. В их штате не было какой-то доминирующей экономической отрасли, экономика развивалась по разным направлениям – производство кофе, скотоводство и, до известной степени, промышленность. Кроме того, Минас-Жерайс не обладал экономическим потенциалом Сан-Паулу и зависел от щедрот федерального центра. Подобная ситуация заставила политическую элиту штата в определенной степени дистанцироваться от интересов групп, связанных с «кофе» и «молоком», и сосредотачивать в своих руках власть, оставаясь при этом профессиональными политиками. «Минейрус» оказывали большое влияние на палату депутатов Конгресса, где они располагали фракцией, насчитывавшей 37 депутатов против 22 у паулистов. Подобная пропорция была установлена в соответствии с переписью 1890 г. После переписи 1920 г., выявившей крупный прирост населения в штате Сан-Паулу, паулисты безуспешно пытались добиться пересмотра этой пропорции.

Политики штата Минас-Жерайс держали под своим контролем доступ к получению многих должностей на федеральном уровне и добились успеха в осуществлении одной из своих приоритетных целей, отвечавшей наиболее существенным интересам штата: строительстве на его территории железных дорог. В 1920-е гг. на территории штата было сконцентрировано почти 40 % всех новых федеральных железных дорог. Одновременно с этим политики-«минейрус» стремились разработать защитные меры для продукции своего штата на внутреннем рынке и выступали – в соответствии с обстоятельствами – в поддержку валоризации кофе.

* * *

Особенностью участия политиков штата Риу-Гранди-ду-Сул – «гаушус» – в общенациональной политике была их связь с военными. Сближение «гаушус» с военными не означало, что последние и РПР были тождественны друг другу. В 1894–1910 гг. ни «гаушус», ни представители армейской верхушки почти не участвовали в деятельности федеральных властей. И те и другие вновь появились в федеральной администрации только после избрания президентом маршала Эрмиса да Фонсеки.

Отмеченная близость политиков и военных данного штата была обусловлена рядом причин. Еще со времен Империи на территории Риу-Гранди-ду-Сул концентрировались наиболее крупные воинские подразделения, которые в период Первой республики составляли от 1/4 до 1/3 численности национальной армии. Созданный в 1919 г. III-й военный округ стал трамплином для попадания в высшую военную администрацию; ряд командующих этим округом именно таким образом перешли в федеральное военное министерство. Важная роль военного сословия побуждала тех «гаушус», которые занимали определенное социальное положение, выбирать военную карьеру; тем самым именно штат Риу-Гранди-ду-Сул стал «поставщиком» наибольшего количества военных министров и президентов Военного клуба времен Первой республики.

С другой стороны, постоянно возобновлявшиеся в регионе вооруженные действия способствовали установлению контактов между офицерским корпусом и политическими партиями. Например, в ходе Федералистской революции возникли связи ряда офицеров с РПР.

Этому сближению способствовали и некоторые идеологические тенденции и политические особенности. Главным идеологическим направлением был позитивизм, который имел широкое распространение среди военных. РПР проводила такую экономическую и финансовую политику, которая, как правило, в наибольшей степени соответствовала их взглядам. Партия поддерживала консервативные позиции федерального правительства в отношении бюджетных расходов и выступала за ценовую стабильность, так как инфляция могла создать проблемы для рынка вяленого мяса. Поскольку этот продукт потребляли в основном представители бедных слоев Северо-Востока и Федерального округа, любое сокращение покупательной способности этого населения имело бы своим результатом сужение спроса. Подобные взгляды РПР, несмотря на различные мотивации, лежавшие в их основе, способствовали установлению контакта с военными, которые одобряли консервативную финансовую политику.

Весьма влиятельным на поле национальной политики мог бы стать союз олигархий Северо-Востока. Но формированию коалиции северо-восточных штатов препятствовали противоборствовавшие между собой интересы. Например, в силу скудности средств, поступавших в штаты от налогов на экспорт, они конкурировали между собой в борьбе за получение благ и уступок от федерального правительства; также они вступали между собой в нескончаемые споры по поводу права каждого из них взимать междуштатные налоги на товары, перемещавшиеся из одного штата в другой.

Союз олигархий штатов Сан-Паулу и Минас-Жерайс (паулистов и «минейрус») стал основополагающим элементом политической истории Первой республики. Союз зиждился на поочередном перевесе той или иной олигархии. С течением времени между ними возникли споры, а в конце концов все закончилось разладом.

Несмотря на влияние военных, в первые годы Республики главенствующее положение занял штат Сан-Паулу: заручившись поддержкой «минейрус», паулисты добились своих целей в Учредительном собрании и подготовили почву для прихода к власти гражданских президентов. В 1894–1902 гг. один за другим были избраны три президента-паулиста (чего никогда больше не повторилось): Пруденти ди Мораис, Кампус Салис и Родригис Алвис. Политическое господство штата Сан-Паулу в этот период объясняется не только его экономическим весом, но и объединением его элиты на партийной основе. Большая часть паулистской элиты быстро забыла о своих прежних внутренних разногласиях и сплотилась вокруг ПРП.

Иной была ситуация в штате Минас-Жерайс, где разногласия между различными группировками внутри элиты стихли только с так называемым вторичным образованием РПМ в 1897 г. С этого момента роль олигархии штата в общенациональной политике постоянно возрастала.

Соглашение между штатами Сан-Паулу и Минас-Жерайс, заключенное при Кампусе Салисе, действовало вплоть до 1909 г., когда между ними возник раскол, облегчивший временное возвращение к власти военных и способствовавший окончательному возврату на общенациональную политическую арену штата Риу-Гранди-ду-Сул. Президентская кампания 1909–1910 гт. ознаменовала собой первые реальные выборы эпохи Республики. Кандидатом в президенты стал племянник Деодору маршал Эрмис да Фонсека, получивший поддержку штатов Риу-Гранди-ду-Сул и Минас-Жерайс, а также военных. Ему противостояла кандидатура Руя Барбозы, выдвинутая штатом Сан-Паулу в альянсе со штатом Баия.

Отстаивая демократические позиции и принцип тайного голосования, Руй Барбоза сумел привлечь на свою сторону городской средний класс. Свою предвыборную кампанию он провел под лозунгом неприятия вмешательства военных в политику. Он выступил против лидеров из числа военных и противопоставил федеральной армии военизированные подразделения штатов (Força Pública), которые рассматривались им как пример для подражания. Хотя в тот период главной политической опорой Руя Барбозы была паулистская олигархия, он позиционировал свою кампанию как борьбу интеллигенции за политические свободы, за развитие культуры, за традиции либерализма, против необразованной, олигархической и авторитарной Бразилии. Победа Эрмиса да Фонсеки сильно разочаровала весьма малочисленную в те времена интеллигенцию.

Звезда штата Риу-Гранди-ду-Сул начала восходить на политическом небосклоне на фоне соглашений, которые привели к выдвижению кандидатуры представителя штата Минас-Жерайс Афонсу Пены (1906). Начиная с правления Эрмиса да Фонсеки, звезда «гаушус» стала третьей в созвездии «кофе с молоком». Это заставило штаты Сан-Паулу и Минас-Жерайс избегать новых раздоров. В 1913 г. в г. Оуру-Прету (штат Минас-Жерайс) был заключен негласный пакт, согласно которому «минейрус» и «паулисты» должны были стремиться поочередно занимать пост президента Республики. Однако «гаушус» не ушли с общенациональной политической арены. Хотя они и не играли ключевой роли в процедуре смены президентов, восхождение олигархии штата Риу-Гранди-ду-Сул все же состоялось после 1910 г., когда ее представители заняли многочисленные посты в министерствах, в то время как паулистская олигархия вынуждена была «окопаться» в пределах собственного штата.

В конечном счете несоблюдение правил игры президентом Вашингтоном Луисом, который в 1929 г. назначил своим преемником паулиста Жулиу Престиса, стало главным фактором политического разрыва (двух штатов: Сан-Паулу и Минас-Жерайс. – Примеч. пер.), происшедшего в 1930 г.

Анализ соглашений между олигархиями показывает, что федеральное правительство отнюдь не представляло собой некий клуб кофейных плантаторов. Центральная власть позиционировала себя как выразитель общенационального единства, которое хотя и было слабым, но все же существовало. Федеральная власть должна была обеспечить определенную степень стабильности, примирять различные интересы, привлекать иностранные капиталовложения, держать под контролем объем внешнего долга.

Но краеугольным камнем экономики того времени было кофейное производство. На протяжении всего периода Первой республики кофе долго удерживал первое место в списке бразильских экспортных товаров, давая в среднем до 60 % поступлений от общей экспортной выручки. К концу этого периода данный показатель достигал в среднем 72,5 %. От кофейного производства зависели экономический рост и занятость в наиболее развитых регионах страны. Кофе обеспечивал и поступление большей части валюты, необходимой для импорта и для обслуживания внешнеэкономических обязательств, особенно по внешнему долгу.

Определяя основные направления своей политики, федеральное правительство, из какого бы штата ни происходил президент, не могло игнорировать влияние и вес производителей кофе. Но самое главное состояло в том, что правители, которые, возможно, и были связаны с интересами кофейного производства, не всегда выступали в его защиту. Любопытно, что три президента, происходившие из штата Сан-Паулу, – Кампус Салис, Родригис Алвис и Вашингтон Луис, – не покровительствовали кофейному бизнесу, а иногда даже вступали с ним в столкновение. Подобное странное на первый взгляд поведение было связано по большей части с тем, что президент должен был заботиться о том, что он считал общими интересами страны. А эти интересы пролегали в области стабилизации финансовой системы и заключения соглашений с иностранными кредиторами, в частности, с Ротшильдами – главными финансовыми контрагентами Бразилии за рубежом.