Текст книги "Краткая история Бразилии (СИ)"

Автор книги: Борис Фаусту

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Вместе с тем, принимая во внимание тот факт, что еще в 1960 г. Карлус Ласерда и Магальяэнс Пинту были избраны, соответственно, губернаторами штатов Гуанабара (Рио-де-Жанейро)[158]158
  Штат Гуанабара существовал с 1960 по 1975 г. на территории муниципалитета Рио-де-Жанейро, на месте прежнего Федерального округа (1891–1960). В 1975 г. штаты Гуанабара и Рио-де-Жанейро были слиты в один штат под названием Рио-де-Жанейро со столицей в г. Рио-де-Жанейро.


[Закрыть] и Минас-Жерайс, Гуларт получил в качестве противников губернаторов крупнейших штатов.

* * *

В январе 1963 г. около 9,5 млн избирателей из общего числа 12,3 млн сказали «нет» системе парламентаризма. Тем самым была восстановлена президентская форма правления, и Гуларт возглавил кабинет министров[159]159
  При президентской форме правления президент является главой правительства.


[Закрыть].

Подбор Гулартом министров давал ясное представление о его стратегическом курсе. Гуларт со всей серьезностью подошел к решению экономических и финансовых проблем, назначив для этого на посты министров так называемых «позитивных левых» – Сан Тиагу Дантаса на должность министра финансов и Селсу Фуртаду на должность министра планирования. Также Гуларт стремился усилить такие сферы, которые в то время именовались «профсоюзный резерв» и «военный резерв», видя в них опору своего правительства. В поисках министра труда выбор пал на Алмину Афонсу, которого хорошо воспринимали в левых кругах БТП и в компартии. На посту военного министра оставался генерал Амаури Круэл, придерживавшийся умеренных взглядов; он занимал эту должность еще в прежнем составе правительства, которое действовало в период парламентаризма. Одновременно с этим «военный резерв» был весьма усилен присутствием таких фигур, как командующий дислоцированной в Рио-де-Жанейро I-й армией Освину Алвис и командующий III-й армией со штаб-квартирой в штате Риу-Гранди-ду-Сул Жаир Дантас Рибейру.

* * *

Финансовое положение было тяжелым. Был зарегистрирован резкий скачок инфляции – с 26,3 % в 1960 г. до 33,3 % в 1961 г. и до 54,8 % в 1962 г. Стремясь разрешить эту и ряд других проблем, Селсу Фуртаду запустил «Трехлетний план», в котором была сделана попытка совместить экономический рост, социальные реформы и борьбу с инфляцией.

Успех плана зависел от взаимодействия наиболее влиятельных в обществе групп. Однако это взаимодействие уже в который раз отсутствовало. Те, кто зарабатывал на высокой инфляции, не были заинтересованы в успехе объявленных мер; противники Гуларта желали краха правительства и жаждали переворота; рабочее движение отказывалось согласиться с урезанием зарплаты; левые повсюду усматривали «руку империализма». Во время визита Сан Тиагу Дантаса в Вашингтон в марте 1963 г., итоги которого были весьма незначительными, иностранные кредиторы вели себя достаточно уклончиво.

В середине 1963 г. провал плана стал очевиден. Последней каплей стало увеличение зарплат госчиновникам на 70 % в виде компенсации инфляции, которая за первые пять месяцев года уже достигла 25 %. Да и экономика в целом подавала признаки упадка. Рост ВВП, составлявший 5,3 % в 1962 г., в 1963 г. упал до 1,5 %.

Тогда Гуларт произвел перестановки в правительстве. Свой пост оставил главный исполнитель плана Сан Тиагу Дантас, у которого был обнаружен рак легких. С должности министра труда ушел Алмину Афонсу, а военным министром стал генерал Дантас Рибейру. Стремясь доказать, что он не собирается применять радикальные меры в финансовой политике, Гуларт назначил министром финансов бывшего губернатора штата Сан-Паулу, консерватора Карвалью Пинту.

С середины 1963 г. позиции различных групп становились все более радикальными. В деревне начали вооружаться сельские собственники, воспринимавшие аграрную реформу как катастрофу. С другой стороны, активизировались такие процессы, как движение крестьянских лиг, синдикализация сельских трудящихся и захваты земли. Когда в октябре 1963 г. Конгресс отклонил конституционную поправку, разрешавшую лишение земельной собственности без предварительного возмещения, участились действия, совершавшиеся на грани законности.

Левое крыло БТП во главе с Бризолой проявляло недовольство неуверенной позицией Гуларта как в области социальных реформ, так и в сфере отношений с империализмом. Уже в 1963 г. Бризола начал создавать группы, которые должны были организовывать по всей стране акции сопротивления попыткам переворота, а также содействовать таким акциям, как созыв Учредительного собрания или мораторий на выплату внешнего долга.

В военных кругах созрел заговор против Гуларта, подкрепленный действиями сторонников «вмешательства с целью защиты» от эксцессов политики правительства. Среди них был и сам начальник главного штаба сухопутных сил, генерал Умберту ди Аленкар Кастелу Бранку. К организации заговора эту группу толкнуло происшедшее в сентябре 1963 г. восстание сержантов и капралов военно-воздушных сил в знак протеста против решения Федерального Верховного суда, подтверждавшего, что сержантские должности не могли быть выборными. Восставшим удалось занять государственные учреждения и взять под контроль коммуникации, а также захватить ряд офицеров; затем восстание было подавлено.

Трагедию последних месяцев правления Гуларта можно понять, приняв во внимание тот факт, что все политические акторы отвергали возможность разрешения конфликтов демократическим путем, рассматривая ее как невыполнимую или не заслуживающую внимания. Правые сумели привлечь на свою сторону умеренных консерваторов таким утверждением: только революция, положив конец борьбе классов, власти профсоюзов и опасности «коммунизма», способна тем самым очистить демократию.

Гуларт пошел по пути принятия чрезвычайных мер. Находясь под влиянием представителей «военного резерва» и оправдывая свои действия необходимостью прекратить волнения в деревне и восстановить порядок, в октябре 1963 г. он внес в Конгресс предложение объявить чрезвычайное положение сроком на 30 дней. Это предложение, к которому критически отнеслись как правые, так и левые, не прошло и еще более усилило подозрения по поводу намерений правительства.

Левые рассматривали «формальную демократию» просто как инструмент на службе у привилегированных классов. Зачем смиряться с ее сложным сочетанием движения то вперед, то назад, если можно все получить путем введения базовых реформ любой ценой – «силой или законом»?

В октябре 1963 г. в Сан-Паулу произошла крупная стачка рабочих, которая не преследовала чисто политических целей и которая стала последней перед отставкой Гуларта. Так называемая «забастовка 700 тысяч» продлилась несколько дней; в ней участвовали работники, занятые в металлургической, химической и целлюлознобумажной промышленности.

В начале 1964 г., под влиянием советов, исходивших из его ближайшего окружения, Гуларт избрал путь, который оказался гибельным. Сущность этого курса состояла примерно в следующем. Опираясь на «военный и профсоюзный резервы», президент должен был начать вводить базовые реформы путем декретов, в обход Конгресса. Чтобы продемонстрировать силу правительства, он должен был провести ряд акций, где в присутствии огромных масс народа должен был объявить о реформах. Первый крупный митинг состоялся 13 марта 1964 г. в Рио-де-Жанейро. На нем собрались около 150 тыс. человек, желавших услышать выступления Гуларта и Бризолы, которые, впрочем, уже не находили общего языка; митинг охраняли подразделения I армии.

По телевидению можно было видеть тех, кто под красными флагами выступал за легализацию компартии, и тех, на чьих транспарантах были написаны требования аграрной реформы; все они вызывали содрогание в консервативных кругах. Прямо на митинге Гуларт подписал два декрета. Первый носил в большей степени символический характер: в нем говорилось о переходе в руки «Петробраза» тех нефтеперерабатывающих заводов, которые еще не находились в его собственности. Во втором декрете – так называемом «декрете Supra»[160]160
  Supra (от Superintendência da Reforma Agrária). Речь идет об органе под названием «Управление по делам аграрной реформы».


[Закрыть] – говорилось о национализации необрабатываемых земель в зависимости от их местонахождения и размеров.

Президент также объявил, что готовится городская жилищная реформа, которая очень напугала средний класс, опасавшийся потерять свою сдаваемую в аренду недвижимость. Кроме того, было заявлено о готовившихся для направления в Конгресс предложениях по изменению налогов и предоставлении права голоса неграмотным и нижним чинам армии.

На деле первый акт реформ Гуларта означал начало конца его правления. Сигнал, возвещавший бурю, пришел с семейного шествия «за Бога и свободу», которое было организовано в Сан-Паулу женскими католическими ассоциациями, связанными с консервативной церковью. 19 марта около 500 тыс. человек прошли по улицам города, продемонстрировав, что сторонники переворота могут рассчитывать на значительную поддержку.

Еще более благоприятную обстановку для заговорщиков создало одно серьезное событие, происшедшее в армии. Ассоциация военных моряков выступила с требованием гарантии их прав и повышения денежного довольствие. Главным лидером моряков был капрал Анселму, который позже станет (а по некоторым данным, был уже тогда) осведомителем Информационного центра ВМФ[161]161
  Информационный центр ВМФ (Centro de Informações da Marinha, CENIMAR), созданный в 1957 г. как разведывательная служба; в годы правления военных превратился в один из главных репрессивных органов режима.


[Закрыть].

24 марта министр ВМФ в правительстве Гуларта Силвиу Мота приказал арестовать руководителей Ассоциации, обвиненных в подрыве военной иерархии. На следующий день около 2 тыс. военных моряков и морских пехотинцев собрались в профсоюзе металлистов вместе с теми самыми руководителями, которых было предписано арестовать, чтобы отметить вторую годовщину существования Ассоциации и выдвинуть новые требования. По распоряжению министра Силвиу Моты помещение было окружено морскими пехотинцами; также министр запросил помощь I-й армии. В конце концов стороны сумели договориться.

Находясь под прессингом и осознавая утрату собственного авторитета, военно-морской министр подал в отставку. На его место Гуларт назначил более умеренного деятеля – адмирала в отставке Паулу Родригиса, выбор на которого пал с подачи ВКТ. Новый министр решил приглушить страсти, объявив, что восставшие не понесут наказания. На деле же он лишь подлил масла в огонь: Военный клуб и группа высших чинов ВМФ изобличили его поступок как направленный, по их мнению, на разрушение военной иерархии.

Когда Гуларт выступал в Рио-де-Жанейро на собрании сержантов – и это была последняя опасная для существования режима акция, – подготовка к перевороту уже шла полным ходом. Переворот был ускорен действиями генерала Олимпиу Моурау Филью, который в прежние времена был замешан в темную историю с «планом Коэна» 1937 г. 31 марта Моурау при поддержке губернатора Магальяэнса Пинту выдвинул расквартированные в штате Минас-Жерайс войска под своим командованием в направлении Рио-де-Жанейро.

Ситуация прояснилась неожиданно быстро. В Рио-де-Жанейро Ласерда, в ожидании так и не последовавшей атаки морских пехотинцев, забаррикадировался во дворце-резиденции губернатора. 1 апреля Гуларт вылетел в Бразилиа, предотвратив тем самым действия, которые могли бы привести к кровопролитию. Войска II-й армии под командованием генерала Амаури Круэла, выступившие из Сан-Паулу в направлении Рио-де-Жанейро, братались с подразделениями I-й армии.

В ночь на 1 апреля, когда Гуларт вылетел из Бразилиа и его самолет взял курс на Порту-Алегри, председатель Сената объявил место президента вакантным. В соответствии с конституцией этот пост занял председатель палаты депутатов Раниери Мазилли. Но власть находилась уже не у гражданских лиц, а у военачальников.

Бризола еще попытался мобилизовать войска и население штата Риу-Гранди-ду-Сул, как бы повторяя подвиг 1961 г. Но это не имело успеха. В результате в конце апреля ему удалось эмигрировать в Уругвай, где уже находился Гуларт.

Таков был конец демократического эксперимента 1945–1964 гг. Впервые в истории страны военные взяли власть с прицелом на долгосрочную перспективу, установив авторитарный режим.

Правительство Гуларта, которое, казалось бы, опиралось на мощные силы, разрушило себя само. Что случилось с «военным и профсоюзным резервами»? Дело в том, что Гуларт и поддерживавшие его верхушка армии и профсоюзов имели ошибочные представления о политической обстановке. То, что происходило во властных структурах, воспринималось ими как выражение того, что происходило в обществе. Также они считали, что большинство военных были сторонниками выдвинутых правительством реформ, так как сама история возникновения этого правительства, социальное происхождение министров отражали народные устремления. Они полагали, что сторонники переворота составляли меньшинство, находившееся под контролем «военного резерва» и нижних чинов армии.

Очевидно, что большинство офицерского корпуса на протяжении всех этих лет предпочло бы не разрушать устои конституционного строя. Но у армии как института были и другие, более важные принципы: поддержание социального порядка, уважение к сложившейся армейской иерархии, контроль над распространением коммунистических взглядов. В тот момент, когда эти принципы оказались нарушены, порядок превратился в беспорядок, а наличие беспорядка уже само по себе оправдывало вмешательство армии.

Утрата Гулартом легитимности, постоянное нарушение армейской дисциплины и сближение нижних чинов армии с организованными в профсоюзы трудящимися – все это в конечном счете привело к тому, что умеренные круги военных пополнили собой ряды заговорщиков, примерно так же, как это произошло среди гражданских лиц (где умеренные слои переходили на сторону антиправительственных сил. – Примеч. пер.). Что же касается так называемого «профсоюзного резерва», то он сумел мобилизовать рабочих, занятых в основном в госсекторе, но не более того.

Большая масса наемных работников, измученных инфляцией, практически игнорировала объявленную ВКТ всеобщую забастовки. В любом случае мобилизация рабочего класса могла бы на практике достичь немногого; единственное, чего могли добиться рабочие, – это нарушить единство армии, но этого не произошло.

Таким образом, хотя развитие социальных движений было весьма красноречиво, в политическом отношении Гуларт находился в подвешенном состоянии. Рядом с ним оставались только военный министр, который уже не командовал войсками, синдикалистские лидеры с горсткой последователей, ставшие мишенью для репрессий, и друзья, создававшие ненужные иллюзии.

6. Военный режим и переход к демократии (1964–1984)

6.1. Консервативная модернизация

Движение 31 марта 1964 г. со всей очевидностью было направлено на избавление страны от коррупции и от «коммунистической угрозы», на восстановление демократии.

Новый режим начал демонтаж институтов, запустив так называемые Институционные акты, которые обосновывались как прямое следствие «осуществления учредительной власти, присущей любой революции»[162]162
  Военные называли свой переворот «революцией», а свое правительство «революционным командованием» или «высшим командованием революции».


[Закрыть]. 1 апреля 1964 г. командующие сухопутными силами, военно-морским флотом и военно-воздушными силами издали Институционный акт № 1. По нему, формально продолжали функционировать и Конституция 1946 г. в несколько видоизмененном виде, и Конгресс.

Именно данный аспект явится одной из характерных черт военного режима. Хотя реальная власть переместилась в другие сферы, а базовые принципы демократии оказались попраны, режим практически никогда открыто не демонстрировал свою авторитарную сущность. За исключением кратких периодов Конгресс продолжал функционировать, а юридические нормы, которые затрагивали гражданские права, были представлены обществу как всего лишь временные. Да и действие самого Институционного акта № 1 было ограничено датой 31 января 1966 г.

На деле же меры, предусмотренные Институционным актом № 1, были направлены на укрепление исполнительной власти и сужение поля деятельности Конгресса. Были сохранены президентские полномочия по внесению в Конгресс законопроектов, которые следовало рассмотреть в течение 30 дней в нижней палате и в течение такого же срока – в верхней; в противном случае они считались принятыми. Поскольку было совсем несложно воспрепятствовать голосованию в Конгрессе, а его деятельность, как правило, превращалась в волокиту, то утверждение законопроектов, поступавших от исполнительной власти, именно в связи с «истечением срока» их рассмотрения стало обычным явлением. Также в компетенцию президента перешло внесение законопроектов о создании или увеличении новых статей госрасходов.

Было приостановлено действие парламентского иммунитета, при этом «высшее командование революции» получило право аннулировать депутатские мандаты и лишать граждан политических прав сроком на десять лет. Для облегчения процедуры чистки государственных органов были приостановлены на шесть месяцев гарантии права на пожизненную службу и на защиту от увольнения, предоставлявшиеся другим категориям государственных служащих.

Также Институционный акт № 1 создал основу для учреждения военно-полицейских органов дознания, в сферу действия которых подпадали лица, ответственные за «преступления против государства или его собственности, против политического и социального строя или за ведение революционной войны».

На основании этих чрезвычайных полномочий были развязаны преследования противников режима; начались аресты и пытки. Но система еще не стала полностью закрытой. Еще имелась возможность апеллировать в судах к принципу habeas corpus[163]163
  Неприкосновенность личности (лат.).


[Закрыть], а пресса пока еще не утеряла относительную свободу.

Именно благодаря разоблачениям выходившей в Рио-де-Жанейро газеты «Коррейю да Манья» («Correio da Manhã») президент Кастелу Бранку распорядился начать расследование о применении пыток и поручил это тогдашнему главе военной канцелярии президента генералу Эрнесту Гейзелу. Расследование было закрыто за «недостаточностью доказательств», но все же на некоторое время пытки перестали носить систематический характер.

Особую мишень для репрессий представляли собой студенты, которые сыграли видную роль в период правления Гуларта. Вскоре после 1 апреля военные заняли, а затем подожгли помещение Национального союза студентов (НСС – União Nacional dos Estudantes, UNE) в Рио-де-Жанейро. После своего роспуска НСС перешел на нелегальное положение. Гонения обрушились и на университеты. Университет Бразилиа, созданный на основе идей обновления, был объявлен военными «подрывным», и они заняли его помещение уже на следующий день после переворота.

Самые жестокие репрессии обрушились на сельские регионы, особенно на Северо-Восток; они затронули прежде всего тех, кто был связан с крестьянскими лигами. В городах военные захватывали помещения многих профсоюзов и федераций трудящихся и арестовывали их руководителей. Как правило, эти вторжения были направлены против наиболее крупных профсоюзов, охватив 70 % организаций, насчитывавших более 5 тыс. членов.

В 1964 г. жертвами чисток стали 49 судей. В Конгрессе были аннулированы мандаты 50 парламентариев. Список из 40 депутатов, лишенных мандатов в первую очередь, возглавляли 18 членов БТП; вместе с тем у депутатов от НДС не был аннулирован ни один мандат.

По самым скромным подсчетам, более 1400 человек были уволены с государственной службы и около 1200 – из армии. Эта мера была в первую очередь направлена против тех, кто ярко проявил себя в националистическом и левом движении.

Своих мандатов лишились и некоторые губернаторы. Среди наиболее известных политиков, у которых были аннулированы мандаты или которые были лишены политических прав, помимо таких известных деятелей, как Гуларт и Бризола, фигурировали также Жаниу Куадрус и сенатор от штата Гойас Жуселину Кубичек. В случае с Кубичеком просматривалось явное намерение не допустить до очередных президентских выборов гражданского кандидата, снискавшего уважение в обществе.

Все вышеописанное не может в полной мере обрисовать постепенно установившуюся в стране атмосферу страха и доносительства. В июне 1964 г. военный режим создал Национальную службу информации (НСИ)[164]164
  В рамках этого ключевого репрессивного органа военного режима были объединены разведка, контрразведка и управление безопасности.


[Закрыть], что стало еще одним важным шагом в деле установления контроля над гражданами. Главным разработчиком принципов этой организации и ее первым руководителем стал генерал Голбери ду Коуту-э-Силва. Основной заявленной целью НСИ был «сбор и анализ информации по проблемам внутренней подрывной деятельности». В действительности она почти сравнялась по значимости с исполнительной властью, по собственной инициативе ведя «борьбу с внутренним врагом». Годы спустя генерал Голбери даже пытался оправдаться, заявив, что создал, сам не желая того, настоящего монстра.

Институционный акт № 1 устанавливал порядок избрания президента путем непрямого голосования, а именно голосования в Конгрессе. 15 апреля 1964 г. президентом был избран генерал Умберту ди Аленкар Кастелу Бранку, срок полномочий которого истекал 31 января 1966 г.

Политической целью команды Кастелу Бранку было внедрение в общество «ограниченной демократии» после проведения «хирургических мер», предусмотренных Институционным актом № 1. Целью ее экономической программы было реформирование экономической системы бразильского капитализма путем ее модернизации; данная модернизация рассматривалась и как самоцель, и как средство сдерживания «коммунистической угрозы». Для решения этих задач было необходимо противостоять финансово-экономическому хаосу, который достался «в наследство» от последних месяцев правления Гуларта, поставить под контроль массы сельских и городских трудящихся, продвигать реформу государственного аппарата.

* * *

В рамках первой из упомянутых задач была запущена Правительственная программа экономических действий (ППЭД – Programa de Ação Económica do Governo, PAEG), за которую отвечали министр планирования Роберту Кампус и министр финансов Отавиу Гоувейа ди Бульоэнс.

Посредством ППЭД была предпринята попытка сократить дефицит госбюджета, привлечь частные кредиты и сдержать рост зарплат. Разработчики программы попытались поставить под контроль расходы штатов, предложив закон, который запретил бы им влезать в долги без разрешения федерального центра. Восстановление баланса финансовой системы было достигнуто на основе улучшения положения предприятий госсектора, урезания государственных субсидий для производства таких базовых продуктов, как зерно или нефть, и увеличения собираемости налогов. Две первые меры повлияли прежде всего на рост стоимости жизни, поскольку пришлось увеличить тарифы на электроэнергию, телефонную связь и т. д., а также поднять цены на бензин и на хлеб.

Увеличение собираемости налогов было достигнуто путем улучшения работы явно несовершенного госаппарата. Введение системы финансовых взысканий для налоговых должников способствовало и тому, что задолженность государству, по крайней мере отчасти, перестала представлять собой выгодный бизнес.

Урезание зарплат началось с установления их индексации к уровню ниже инфляции и сопровождалось мерами, направленными на запрет забастовок и на облегчение ротации рабочей силы в интересах предприятия. Закон о забастовках, принятый Конгрессом в июне 1964 г., создал бюрократические рогатки, которые сделали практически невозможным прекращение работы предприятия на законных основаниях. Однако же следует напомнить, что и в течение почти 20 лет демократического правления Конгресс не принял ни одного закона, который оперировал бы закрепленным в конституции правом на забастовку, хотя на практике в последние годы этого периода данное право свободно применялось на практике.

Правительство ликвидировало и одно из наиболее важных для городских наемных работников право – гарантию занятости после 10 лет работы на одном предприятии, закрепленную в трудовом кодексе. Взамен этого в сентябре 1966 г. был создан Фонд гарантий занятости за выслугу лет, выплачивавший компенсацию в случае увольнения.

В сельской местности кабинет Кастелу Бранку проводил репрессии против так называемых агитаторов, а одновременно шли поиски путей решения земельной проблемы. В ноябре 1964 г. Конгресс принял Земельный устав для разработки аграрной реформы и проведения аграрной политики. Но данный закон, как и сопровождавшие его подзаконные акты, в целом так и остался на бумаге.

Одно из важных изменений, связанное с именами министров Кампуса и Бульоэнса, имело место в области внешней торговли.

Оба министра отбросили бывшую тогда в ходу концепцию «сокращения импорта», согласно которой конкуренция на мировом уровне накладывала на ввозимую продукцию жесткие структурные ограничения. Считая, что потенциал Бразилии недооценен, министры начали вести кампанию по наращиванию экспорта не только для того, чтобы ввести в оборот громадные природные ресурсы страны и продавать аграрную продукцию, но и для продвижения промышленных товаров.

Они рассчитывали также на приток иностранного капитала, особенно в сфере экспорта. Для стимулирования этого процесса в августе 1964 г. был одобрен новый закон (принятый в связи с «истечением срока» его рассмотрения), который регулировал иностранные инвестиции и вывоз прибылей. Закон 1962 г., ограничивавший вывоз прибылей и повлекший за собой в связи с этим протесты американских и других иностранных инвесторов, был отменен.

ППЭД достиг своих целей. Сочетание урезания расходов, с одной стороны, и увеличения собираемости налогов – с другой, сократило годовой дефицит госбюджета с 4,2 % ВВП в 1963 г. до 3,2 % в 1964 г. и до 1,6 % в 1965 г. Сильная инфляция 1964 г. стала постепенно ослабевать, а начиная с 1966 г., вновь стал расти ВВП.

Почему же ППЭД оказался успешным в отличие от предыдущих экономических планов? Прежде всего потому, что Кампус и Бульоэнс адекватно оценили тогдашнюю ситуацию, но главное не в этом. Установление в стране авторитарного режима облегчило деятельность правительства. Для того чтобы привести любой стабилизационный план в действие, необходимы жертвы со стороны общества. Но в условиях бразильского общества и в контексте того, как эта проблема понималась различными политическими акторами, в период демократического правления данная задача оказалась трудновыполнимой.

Авторитарный режим позволил Кампусу и Бульоэнсу принять такие меры, которые принуждали к жертвам именно трудящихся, при этом последние были лишены возможностей к сопротивлению. Достигшая критического уровня долговая проблема была временно решена благодаря «зеленому свету» со стороны МВФ и массированной помощи правительства США в рамках программы «Союз ради прогресса».

В международном плане правительство Кастелу Бранку самым недвусмысленным образом действовало в русле политики США. Один из примеров этого – гражданская война в Доминиканской Республике в начале 1965 г. США вмешались в конфликт, направив на остров 42 тыс. морских пехотинцев. Бразилия наряду с Гондурасом и Парагваем дала согласие на отправку своих войск под флагом так называемого корпуса «межамериканских миротворческих сил».

* * *

В октябре 1965 г. в одиннадцати штатах прошли прямые выборы (губернаторов. – Примеч. пер.). В тот момент энтузиазм в отношении революции[165]165
  То есть военного режима.


[Закрыть] по большей части пошел на убыль. Было сложно и дальше верить пропаганде о «конце коррупции». Кошельки среднего класса были пусты.

Несмотря на запреты, которые накладывала так называемая «жесткая линия» военных по отношению к определенным кандидатам, оппозиция одержала победу в таких важных штатах, как Гуанабара и Минас-Жерайс. Результаты выборов встревожили военных: в них адепты «жесткой линии», будучи противниками команды Кастелу Бранку, увидели доказательство снисходительности правительства по отношению к своим врагам. Они призывали к введению авторитарного режима с жестким контролем со стороны военных над системой принятия решений – режима, целью которого стало бы продолжение борьбы против «коммунизма» и коррупции.

Под давлением этих сил Кастелу Бранку в октябре 1965 г., всего через 24 дня после выборов в штатах, издал Институционный акт № 2. Этот акт окончательно устанавливал, что президент и вице-президент будут избираться абсолютным большинством Конгресса открытым и поименным голосованием. Данный Институционный акт еще более усилил полномочия президента, дав последнему право издавать декрет-законы и расширять по своему усмотрению трактовку концепции национальной безопасности.

Другой важной мерой Институционного акта № 2 стала ликвидация политических партий. Военные рассматривали многопартийную систему как одну из причин политических кризисов. В силу этого существованию партий, созданных на излете «Нового государства» и отражавших – в большей или меньшей степени – различные оттенки общественного мнения, был положен конец.

Однако само наличие партийного законодательства заставило создать хотя бы две партии: Национальный союз обновления (НСО – Aliança Renovadora Nacional, ARENA) – партию сторонников правительства, и Бразильское демократическое движение (БДД – Movimento Democrático Brasileiro, MDB), в рядах которого объединилась оппозиция. НСО состояло из бывших членов НДС и СДП, количество которых было почти равным; что же касается БДД, то в него в основном вошли члены БТП и в меньшем количестве – члены СДП.

* * *

Процесс институциональных изменений, реализованных правительством Кастелу Бранку, завершился принятием Конгрессом в январе 1967 г. новой Конституции. В связи с началом нового витка аннулирования депутатских мандатов работа Конгресса в октябре 1966 г. была на месяц прервана, но затем для утверждения новой конституции была созвана его чрезвычайная сессия.

Конституция 1967 г. включила в себя законодательство, которое расширяло полномочия исполнительной власти, особенно в сфере национальной безопасности. Но в ней не содержалось специальных статей, которые допускали бы очередное аннулирование депутатских мандатов, лишение политических прав и т. д.

* * *

Окружению Кастелу Бранку не удалось подобрать ему преемника. Президентом и вице-президентом были избраны генерал Артур да Коста-э-Силва и гражданский политик, член партии НДС Педру Алейшу, которые вступили в соответствующие должности в марте 1967 г.

Хотя Коста-э-Силва был военным министром в правительстве Кастелу Бранку, он был чужаком в окружении Кастелу. Коста-э-Силва – «дядюшка», как его прозвали заговорщики 1964 г., – сделал внушительную военную карьеру: от нескольких месяцев пребывания в тренировочных лагерях в США до командования IV-й армией в драматический период 1961–1962 гг. Однако стиль его деятельности отличался от манеры работы «интеллектуала» Кастелу. Он не проявлял интереса к штудированию сложных текстов по военной стратегии, предпочитая им легкое чтение и скачки. Но гораздо важнее личностных различий было то, что на Коста-э-Силву возлагали свои надежды сторонники «жесткой линии» и авторитарно настроенные военные-националисты, недовольные проводившейся Кастелу политикой сближения с США и предоставления привилегий иностранному капиталу.

Вместе с тем, находясь у власти, Коста-э-Силва не стал простым инструментом в руках адептов «жесткой линии». Ощущая накопившееся в обществе напряжение, он установил контакты с оппозицией и сделал попытку услышать несогласных. В то же время он предпринял активные шаги в сфере регулирования трудовых отношений, способствуя организации профсоюзов и взращиванию лояльных режиму синдикалистских лидеров. Дальнейшие события, однако, положили конец этой политике ограниченной либерализации.