Текст книги "Гарольд Храбрый"

Автор книги: Борис Финкельштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Глава 10
ДОЛИНА СНОВ

Изумлённые саксы во все глаза смотрели на незнакомца. Тот проводил волков взглядом и заговорил:

– Достопочтенные путники! Вы окажете честь, став моими гостями.

Произнеся эту фразу, он повернулся и скрылся в пещере. Саксы спешились, стреножили лошадей и двинулись вслед за ним. Войдя в пещеру, они застыли у входа, настороженно осматриваясь.

В пещере было довольно просторно. Неподалёку от входа располагался очаг, в котором потрескивали поленья, слева притулилась к стене покрытая шкурой лежанка, у правой стены – длинный, грубо сработанный стол, заставленный глиняными кувшинами, меж которых лежали пучки трав.

Незнакомец стоял у стола. Он казался глубоким старцем. Однако в облике его не было ничего немощного – в высокой фигуре ощущалась недюжинная сила, из-под седых кустистых бровей посверкивали ясные внимательные глаза. Тело его прикрывал длинный шерстяной плащ, а на груди тускло поблескивал амулет в виде круга, покрытого какими-то знаками.

   – Кто ты? – спросил Гарольд.

   – Меня зовут Арторикс, мой лорд.

   – Ты кельт?

   – Да.

   – Колдун?

   – Жрец.

   – Жрец? – удивлённо переспросил Гарольд. – Я думал, кельтских жрецов уже не осталось.

   – Я один из последних. – Старик после секундной паузы махнул рукой: – Проходите, располагайтесь. Сейчас я вас покормлю.

Гарольд и Айя уселись на лежанку, а дружинники разместились прямо на полу. Старик снял с огня небольшой котёл, наполнил глиняные чашки похлёбкой и передал гостям.

Изголодавшиеся и замерзшие путники с жадностью набросились на еду.

   – Вкусно, – поблагодарила Айя.

   – Не обожгись, дитя моё, – улыбнулся старик.

Он отошёл к столу, уселся на один из чурбаков, заменявших табуреты, и о чём-то задумался. Тем временем саксы закончили есть. Усталость и горячая пища сделали своё дело – всех потянуло в сон. Хускерлы завернулись в плащи на полу. Гарольд уложил дочь на лежанку и прикрыл медвежьей шкурой. Согревшаяся Айя блаженно улыбнулась.

   – Ты держалась молодцом, малышка, – шепнул отец.

   – Правда? – зарделась девочка.

   – Правда, – кивнул Гарольд. – Я тобой горжусь. А теперь спи.

Айя подложила ладонь под щёчку и зевнула. Гарольд погладил её по волосам, встал, прошёл к столу и уселся на один из чурбаков.

Старик поднял на него глаза.

   – Ты живёшь тут один? – спросил граф.

   – Один, – ответил друид[11]11
  Друид – кельтский жрец.


[Закрыть].

   – А как ты прогнал волков?

   – Я их не прогонял. Просто попросил.

   – Как это – попросил? – недоумённо вскинул брови Гарольд. – Ты что, понимаешь их язык?

   – Понимаю... – кивнул старик. – И ты сможешь понять. Если захочешь.

   – Туманно говоришь, кельт.

   – Не сердись, мой лорд, – улыбнулся друид.

Наступила пауза. В очаге потрескивали дрова. За пологом, прикрывавшим вход в пещеру, шумел ветер, у стены похрапывали дружинники.

   – И чем же ты занимаешься? Как кормишься? – спросил Гарольд.

   – Помогаю людям, – ответил Арторикс. – А они помогают мне.

   – Колдуешь?

   – Лечу, творя молитвы и песни.

   – Разве песнями можно лечить? – усомнился Гарольд.

   – Можно, – кивнул старик. – Если они осенены светом богов...

   – Но ведь твоя вера запрещена.

   – Веру нельзя запретить. Можно забыть. Такое бывает.

   – Бывает, – согласился Гарольд. Он пристально взглянул на старика и неожиданно спросил: – Скажи-ка вот что. Летописи говорят, когда ваши женщины вставали в ряды воинов, победить вас было очень трудно. Это так?

   – Так, – старик озадаченно взглянул на собеседника.

   – Но мы вас всё же победили. Почему?

   – Мы изнежились под властью Рима. И не смогли дать достойный отпор.

   – А король Артур?

   – Он смог, – кивнул старик. – Пока был жив. Но он не был кельтом.

   – А кем же он был?

   – Римлянином.

   – Римлянином? – удивлённо переспросил Гарольд. – Почему же он не ушёл с легионами?

   – Потому, что он был человеком чести! – твёрдо произнёс друид и тихо добавил: – Таким же, как ты.

   – Как я? – прищурился Гарольд. – Ты что же, знаешь меня?

   – Не знаю... – покачал головой старик. – Но вижу...

   – И что же ты видишь?

   – Вижу дорогу, лежащую перед тобой, – вздохнул жрец. – Вернее, две дороги.

   – Дороги, говоришь? – уселся поудобнее Гарольд. – Ну, расскажи, что это за дороги.

   – Одна ведёт в гору. Она очень тяжела.

   – И что там, на горе?

   – Сияющая вершина... И пропасть...

   – Пропасть? – нахмурился Гарольд.

   – Да, – подтвердил друид. – Если, достигнув вершины, ты не будешь опускаться ниже облаков, она тебе не страшна.

   – Как это? – не понял граф. – Поясни, старик.

   – Главная вершина в твоей душе. Её основа – доброта, любовь и честь.

   – А облака?

   – Черта, ниже которой нельзя опускаться.

Гарольд опустил голову, обдумывая услышанное.

   – А другая дорога?

– Она огибает гору. И ведёт в цветущий и благоуханный сад.

   – Какой же мне пойти? – в тоне Гарольда уже не сквозила ирония.

   – Тебе решать, – пожал плечами друид. – На горе ты будешь чувствовать себя орлом. Но там холодно и одиноко.

   – А в саду?

   – Успокоишь своё сердце. Если не будешь смотреть на гору.

   – Опять мудришь, старик! – нахмурился Гарольд.

   – Ты воин... – Лёгкая улыбка тронула губы Арторикса. – Боги щедро одарили тебя... Ты можешь стать владыкой... Или мудрецом... Тебе выбирать...

Наступило молчание.

   – Что ж, довольно разговоров, – подвёл итог граф и, поднявшись, прошёл к лежанке.

   – Добрых тебе снов, мой лорд, – послышалось от стола.

Гарольд улёгся и закрыл глаза, однако сон не шёл. Слова старика, словно глас небес, звучали в его усталом мозгу. Лишь только под утро он задремал, но вскоре какой-то шорох привлёк его внимание. Он приоткрыл глаза и увидел старика, покидающего пещеру.

Гарольд снова попытался уснуть, однако ночной разговор словно звучал в его мозгу. Он повернулся на бок, потом сел, укрыл шкурой разметавшуюся во сне Айю и прошёл ко входу. Откинув полость, граф выглянул наружу.

Над долиной вставал зыбкий рассвет, тонкая алая полоска появилась над кромкой леса. Она трепетала, переливалась тёплыми оттенками и постепенно расширялась, набирая силу. В прозрачной утренней тишине витало ожидание чего-то светлого и доброго.

Гарольд вдохнул прохладный воздух, пошире откинул полог и увидел старика – тот стоял спиной к нему у края обрыва. Ветер раздувал края его хламиды, что делало друида похожим на большую белую птицу. Внезапно старик вскинул руки и застыл в ожидании. Прошло несколько томительных минут, и на горизонте появился багрово оранжевый диск солнца. Одинокая фигура оказалась в самом его центре, и золотистый ореол окутал её со всех сторон.

Гарольд задумчиво покачал головой, опустил край полога и вернулся к лежанке. Он прилёг, закинул руки за голову и прикрыл веки. Когда граф открыл глаза, на столе уже дымились плошки с варевом. Хозяин накормил гостей, и они стали собираться в дорогу. Усевшись на коня, Гарольд взглянул на стоявшего подле него друида и рассеянно спросил:

   – Как называется это место?

   – Долина Снов.

   – Долина Снов... Что-то я о ней слышал...

   – Она открывается не каждому... – веско промолвил Арторикс. – В старые времена лишь посвящённые могли в неё попасть.

   – Вот как. Значит, мы с дочкой посвящённые? – усмехнулся Гарольд.

   – Пока нет, – покачал головой друид. – Но от вас ждут многого.

   – Все от меня чего-то ждут!

   – Главное – чего ждёшь ты. – Арторикс пожал плечами и негромко добавил: – У тебя есть благодать. Благодать ведущего за собой. Будь достоин её.

   – А если не буду?

   – Благодать отберут. И тебе придётся полагаться лишь на свои силы.

Гарольд пристально взглянул на друида.

   – Что ж, прощай, старик, – бросил он, поворачивая коня.

   – Прощай. Будь счастлив, – прозвучало за спиной.

Граф задумчиво съехал по склону, у подножия холма он обернулся – на вершине стояла на ветру одинокая фигура.

   – Да хранят боги тебя и твою дочь... – эхом долетело оттуда.

Глава 11
ЛОНДОН

Всю оставшуюся часть пути до Лондона Гарольд провёл в размышлениях – слова старика ни на мгновение не отпускали его. Прибыв в столицу, он остановился в доме матери.

Старая Гита, расцеловав внучку, ворчливо спросила:

   – Куда это вы запропастились? Жду, жду, а вас всё нет и нет.

   – Ты знаешь, бабушка! С нами случилось такое приключение! – затараторила Айя.

   – Что ещё за приключение? – нахмурилась старуха.

   – Сначала мы заблудились. Потом на нас напали волки. Большущие! Страшенные!

   – Боже... – ахнула Гита, опускаясь на скамью.

   – Да ты не бойся, – улыбнулась девочка. – Мы от них ускакали. И попали знаешь к кому?

   – К кому?

   – К настоящему волшебнику!

   – Не может быть.

   – Ещё как может! Так ведь, батюшка? – призвала она на помощь отца.

   – Так, дитя моё, – кивнул Гарольд.

   – Ну вот, а ты не веришь.

   – Как же не верю? Верю, – всплеснула руками графиня. – И что было дальше?

   – Старик заколдовал волков. И они ушли!

   – Просто взяли и ушли? – изумилась старуха.

   – Ага, – кивнула девочка.

– А потом?

   – Потом?.. – задумалась Айя. – Потом мы легли спать в пещере колдуна... Интересное приключение?

   – Да уж, – крякнула графиня. – Обед подавать? – взглянула она на сына.

   – Мы сыты, матушка, – покачал головой Гарольд.

   – Тогда приступим к главному, – с воодушевлением произнесла старуха и кивнула служанкам. Те принесли специально приготовленное праздничное платье.

   – Сейчас ты у нас станешь настоящей принцессой, – приговаривала Гита, помогая наряжать внучку. Когда дело было сделано, девочка бережно оправила складки бархатного, расшитого серебром платья и вопросительно взглянула на отца.

   – Замечательно! – улыбнулся тот, – Какая же ты у нас красавица!

Айя засветилась от счастья.

   – Что ж, нам пора, – сказал Гарольд, поднимаясь со скамьи.

   – С Богом, дети мои, – перекрестила их на дорогу старая графиня.

* * *

Путешественники направились во дворец. Проезжая по узким, заполненным людьми улочкам Лондона, Айя брезгливо морщила носик.

   – Отчего тут так грязно? – наконец спросила она.

   – В большом городе всегда много грязи, дитя моё, – пожал плечами Гарольд. – В римские времена тут был водопровод, и грязь стекала по каменным стокам. Теперь же этого нет.

   – Почему? – посмотрела на отца дочь. – Почему не починят водопровод и стоки? Смотри, как гадко тут пахнет.

   – Ты права, дитя моё, – согласился Гарольд. – Давно пора восстановить.

Впереди показалась широкая гладь Темзы. Путешественники перебрались через неё на лодке и вступили под своды дворца.

Старый Эдуард встретил гостей сдержанно. Дать аудиенцию незаконнорождённому ребёнку было делом весьма необычным, и он уже сожалел, что пошёл на это. Король указал на кресла, дождался, пока все усядутся, и начал беседу. Он рассеянно задавал вопросы, девочка отвечала, во все глаза рассматривая властелина.

Эдуард не любил детей. Шумные создания раздражали его, однако Айя всё более очаровывала старика своей милой непосредственностью. Когда же девочка процитировала Святого Августина, набожный король пришёл в неописуемый восторг и предложил гостям поприсутствовать на мессе. Девочка с радостью согласилась. Во время службы она с благоговейным трепетом молилась и время от времени бросала взгляды на отца – тот рассеянно слушал наставления архиепископа, размышляя о чём-то своём.

После мессы Эдуард пригласил гостей разделить с ним трапезу. За столом он поинтересовался, понравилась ли Айе месса, девочка выразила искренний восторг, чем окончательно покорила сердце бездетного старика. Когда пришла пора прощаться, король взял обещание, что Айя непременно посетит его ещё раз.

   – Поздравляю, – обратился он к графу. – Такая дочь – Божий дар. Ты счастливец!

   – Согласен, Ваше Величество, – улыбнулся Гарольд.

Эдуард подозвал дворецкого, приказал принести из покоев ларец и преподнёс девочке ожерелье, собранное из крупных голубых опалов.

   – Оно подойдёт к твоим чудным глазкам, дитя моё.

   – Благодарю вас, Ваше Величество, вы так добры, – растроганно прошептала Айя. Всю дорогу до дома бабушки она перебирала поблескивающие камни и млела от удовольствия.

* * *

Вернувшись в дом старой Гиты, путешественники застали там прибывшего из Нортумбрии Тостига. Прошедшие годы не отразились на его внешности – высокий, голубоглазый, светлокудрый – он был по-прежнему удивительно хорош собой. И лишь надменная улыбка, временами появлявшаяся на его лице, портила впечатление.

   – Смотри, как ты выросла! – оживлённо воскликнул Тостиг, оглядев племянницу. – А это у тебя что? – указал он на ожерелье.

   – Подарок короля! – гордо воскликнула девочка.

   – Надо же. Старый скупердяй расщедрился. Видно, ты покорила его сердце.

   – Фу, дядюшка! – Айя нахмурилась. – Как вы можете так отзываться о нашем короле! Ведь он так добр и набожен!

   – Виноват, дитя моё, виноват, – поспешил извиниться Тостиг.

   – То-то же, – девочка погрозила пальчиком.

Всем своим видом выражая неодобрение, она удалилась в покои бабушки, а братья уселись к столу и наполнили кубки.

   – По-моему, король сильно сдал за последнее время. Ты не находишь? – спросил Тостиг, вытирая губы.

   – Не знаю, – рассеянно ответил Гарольд. – Мне так не показалось.

   – Он стареет, а наше положение год от года крепнет.

   – Это так...

   – Не за горами время, когда корона осиротеет.

   – Дай Бог, чтоб это случилось не скоро.

   – Послушай. – Тостиг прищурился. – Со мной-то ты можешь не лукавить.

   – Я не лукавлю.

   – Как не лукавишь? Ты же знаешь, что Уитенагемот выберет тебя!

   – И что с того? – пожал плечами Гарольд.

– Ты же мечтал получить полную власть! – изумлённо воскликнул Тостиг.

   – Мечтал, – согласился Гарольд. – Когда мне было тридцать.

   – А что теперь?

   – Трудно объяснить... – Гарольд потёр подбородок. – Вся эта суета перестала меня привлекать.

   – Что за блажь на тебя напала? – поразился Тостиг. – Я тебя не узнаю!

   – Это не блажь, брат. Тут иное.

   – Но ведь став королём, ты сможешь закончить свои преобразования.

   – Не уверен... Какое-то нехорошее предчувствие томит моё сердце... – покачал головой Гарольд. – А преобразования можно закончить и не будучи королём, – добавил он после короткой паузы.

   – Судьба благоволит к тебе, – вздохнул Тостиг, вновь наполняя кубки. – Какие могут быть сомнения. Ведь власть даёт свободу.

Гарольд пристально взглянул на брата и невесело улыбнулся.

   – Скорее отбирает, друг мой, – возразил он. – И у тех, кто подчиняется... И у тех, кто правит.

   – Вот те раз... Странные слова льются из твоих уст... – Тостиг помолчал немного и вновь заговорил: – Ты самый храбрый и мудрый из нас! И достоин короны как никто другой. Просто ты устал. Это пройдёт. – Он обнял брата за плечи и весело закончил: – Мы будем рядом, когда ты начнёшь править. И не позволим кому-либо помешать тебе!

   – Спасибо тебе, брат, – с чувством произнёс Гарольд, поспешив сменить тему разговора. Они обсудили положение дел в Нортубрии, затем отужинали вместе с матерью и Айей и разошлись по своим покоям.

Озадаченный Тостиг повертелся с боку на бок и вскоре уснул, а в соседнем покое размышлял о грядущем Гарольд. Прошёл час, веки графа стали слипаться, и в дремотном полузабытьи ему привиделась горная вершина – там, в прозрачной вышине, одиноко парил орёл.

Глава 12
НОРМАНДИЯ

В течение целой недели Гарольд был необычайно молчалив. Затем, переговорив с королём, он внезапно решил отправиться в Нормандию – пришло время возвращать из почётного плена брата и племянника. Гюрт и Леофвайн в один голос отговаривали его, но граф был непреклонен. Тогда к нему воззвал Соломон, он предупредил сеньора о неблагоприятном расположении планет на небосводе и попросил повременить с отъездом месяца на два. Увы – Гарольд не внял его предостережениям.

   – Оставь, Соломон! – отмахнулся он, размышляя над чем-то. – Не тебе указывать, когда и что мне делать!

Расстроенный еврей бросился к Эдите. Та попыталась использовать всё своё влияние.

   – Тостиг или Гюрт могут прекрасно с этим справиться, – увещевала она.

   – Могут, – кивнул Гарольд. – Но тогда Вильгельм решит, что я ему не доверяю. Или опасаюсь.

– Пусть решит. Что тебе до него?! – воскликнула Эдита.

   – Тебе этого не понять! – раздражённо бросил граф.

Эдита вздрогнула и опустила голову.

   – Прости милая, – обнял её Гарольд и после минутной паузы добавил: – Не тревожься. Это не опасно. Вильгельм мне не враг. Он воин... и человек чести.

* * *

Через неделю, взяв с собой Рагнара, Сигевульфа и два десятка хускерлов, Гарольд отплыл в Нормандию. Сначала всё складывалось благополучно, светило ясное солнце, лёгкий ветерок подгонял корабль. Однако у самых берегов Нормандии саксов поджидала буря. Она напала так яростно и стремительно, что люди не смогли ничего ей противопоставить. Прошло несколько страшных часов, и полуразрушенный корабль, на котором оставалась едва ли половина путешественников, был выброшен на французское побережье.

Измученные саксы развели костры, чтоб обогреться и приготовить пищу. Не успели они закончить трапезу, как невдалеке показался большой отряд всадников. Впереди ехал нарядно одетый сеньор – то был вассал герцога Норманнского граф Гюи Понтьесский. Подъехав к саксам, владетель Понтье представился, узнал, кто перед ним, и без лишних слов предложил сдаться на его милость, сославшись при этом на Береговое право[12]12
  Согласно Береговому праву люди и имущество, выброшенные на берег после кораблекрушения, переходили в собственность сеньора прибрежных земель.


[Закрыть].

Оторопевшие хускерлы схватились за мечи, но Гарольд жестом остановил их. У него полтора десятка усталых людей, у противника – не менее пятидесяти воинов, сопротивляться было бессмысленно.

   – Вот мой меч, – холодно произнёс он, обнажая клинок и собираясь передать его в руки врага.

   – Оставь себе, – покачал головой понтьесец. – Ты почётный пленник. Садись на этого коня и следуй за мной. Я приму тебя как знатного гостя, с радушием, достойным твоего высокого сана.

   – У нас в Англии так гостей не встречают, – усмехнулся Гарольд.

   – А у нас встречают, – пожал плечами граф Гюи. – Везде свои обычаи.

Его люди окружили саксов, и кавалькада двинулась к Понтье...

Прошло несколько дней, и весть о пленении графа долетела до Руана.

   – Какого дьявола! – вскричал Вильгельм, узнав о случившемся. – Он что, с ума сошёл?!

   – Кто, монсеньор? – не понял друг и первый советник лорд-сенешаль[13]13
  Лорд-сенешаль управлял распорядком при дворе.


[Закрыть] Фитц-Осберн.

   – Этот наглец Гюи! – рыкнул герцог. – В какое положение он меня ставит!

Не медля ни секунды, Вильгельм в сопровождении приближённых помчался в Понтье. Прибыв туда, он крайне резко переговорил со своим вассалом.

   – Но ведь Береговое право никто не отменял, монсеньор! – оправдывался граф Гюи.

   – Лишь последний болван мог пленить фаворита английского короля! – кричал герцог.

   – Я попросил бы... – начал было граф.

   – Довольно, Гюи! – оборвал его Вильгельм. – Ты ищешь ссоры?

   – Отнюдь, монсеньор... – побледнел понтьесец. – Но как быть с выкупом?

   – Ты получишь его. А теперь веди меня к графу!

* * *

И вот они встретились – норманн и сакс. Перед Вильгельмом стоял статный широкоплечий мужчина лет сорока, одетый в просторную зелёную тунику. В чертах его мужественного лица читалось благородство и достоинство, а голубые глаза излучали ум и лёгкую грусть.

Перед Гарольдом же был смуглый, тёмноволосый гигант, с плеч которого спадал пурпурный плащ, скреплённый у правого плеча рубиновой застёжкой. Его выразительное и по-своему привлекательное лицо невольно притягивало взгляд – особенно примечательны были чёрные пронзительные глаза, прячущиеся под густыми бровями, и тяжёлый подбородок, хищно выдвинутый вперёд. Всё его мощное тело излучало звериную силу и непреклонную волю, взор светился хитростью и умом.

Вильгельм был ещё сравнительно молод, тридцать семь лет не возраст для мужчины, но в его коротко стриженных волосах уже виднелся иней, а в глубине глаз затаилась бесконечная усталость. Да и чему тут удивляться? Быть незаконнорождённым во все времена значило быть никем. Лишь бычье упорство, помноженное на ум и смелость, позволили юному Вильгельму отстоять своё право на наследство. В бескомпромиссной борьбе пролетели лучшие годы. Герцог окреп и ожесточился, ибо судьба не оставила ему выбора – только агрессивность и безжалостность позволяли выжить...

* * *

   – Позволь принести мои глубочайшие извинения, граф, – прервал паузу Вильгельм.

   – Пустое, – пожал плечами Гарольд.

   – Надеюсь, тебя тут достойно приняли?

   – Приняли, как могли, – усмехнулся граф.

   – Прости этого недостойного Гюи, – виновато сказал Вильгельм. – Алчность помутила его разум.

   – Бывает.

   – Я постараюсь загладить его вину. Надеюсь, ты примешь моё приглашение и посетишь Руан?

   – Приму, – кивнул сакс, – ведь я плыл к тебе.

   – Вот и прекрасно, – потёр руки норманн.

   – Монсеньор, – прервал разговор появившийся на пороге граф Гюи. – В обеденном зале всё готово.

   – Ну уж нет, – отмахнулся герцог. – Ты не заслужил чести разделить с нами трапезу. Мы отправляемся немедля.

* * *

Прибыв в Руан, Гарольд встретился с братом. Они обнялись.

   – Ты стал мужчиной, Вальтов, – с грустью произнёс граф и, оглядев французский наряд брата, добавил: – И выглядишь как истый норманн.

   – Тут не так уж плохо, – улыбнулся Вальтов. – Ко мне относились с должным уважением... Но не тревожься, в душе я остался саксом.

   – Вот и славно. А это кто? Неужто Хакон?

   – Вы узнали меня, дядя? – расплылся в улыбке юноша.

   – Узнал, узнал! Как можно не узнать! – смеялся граф, обнимая племянника.

Вильгельм с улыбкой наблюдал за встречей. Дав саксам наговориться, он пригласил их в обеденный зал, где заканчивались приготовления к трапезе. Герцог усадил гостя подле себя и был внимателен и предупредителен. Гарольд же держался просто и скромно, ничем не выказывая, как больно ранило его внезапное пленение и сколь неприятны ему насмешливо-снисходительные взгляды, которые он встречал вокруг.

Сам же обед своей пышностью мог поспорить с королевскими пирами – чеканная золотая посуда, украшенная драгоценными камнями, соседствовала на столах с бокалами толстого стекла и высокими бронзовыми шандалами, в которых горели десятки свечей. Вдоль столов сновали нарядные пажи, разнося серебряные сосуды с розовой водой. Едва гости успели омыть в них руки, как загремели фанфары, оповещая о начале трапезы. Отведав одних яств, пирующие под звуки труб приступали к другим. Тонкие паштеты уступали место изысканной дичи, жаркое – фруктам и заморским сладостям, франкские вина – напиткам, привезённым из Италии, Греции и Испании.

Норманны, перенявшие от французов утончённые манеры, ели и пили умеренно. Отдав дань герцогской кухне, сеньоры и их дамы негромко беседовали или слушали пение менестрелей.

Гарольд внимательно наблюдал за происходящим. Напыщенная чванливость норманнов вызывала у него лишь снисходительную усмешку. Он с удовлетворением отмечал, насколько проще и душевней были нравы его родины.

   – Как ты находишь пир, мой любезный друг? – обратился к нему Вильгельм.

   – Пир великолепен, – похвалил Гарольд, не желая обидеть хозяина.

Герцог удовлетворённо кивнул.

* * *

Потекли дни, наполненные беседами, охотами, осмотром мастерских и учебных заведений, созданных Вильгельмом. Герцог не без гордости показывал гостю плоды своих деяний и с неподдельным интересом выслушивал его мнение. Норманн и сакс нравились друг другу всё больше и больше. Тому были причины. Вильгельм давно следил за ходом событий в Англии и крайне уважительно относился к деятельности Гарольда. Он признавал, что тот был и прекрасным полководцем и мудрым соправителем старого короля. Близкое знакомство лишь укрепило его в этом мнении. Что же касается Гарольда, то он, в свою очередь, пристально наблюдал за деятельностью герцога и отдавал дань всем его талантам.

Вильгельм был умелым правителем и блестящим полководцем. Он всемерно поощрял развитие ремёсел, искусств и наук в своих землях, но главным делом его жизни была война. Ещё в молодые годы он досконально изучил воспоминания Цезаря и книги античных историков. Анализ тактики и стратегии, применявшихся древними воителями, привёл его к заключению, что тяжёлая рыцарская конница скоро изживёт себя. Дистанционный бой – вот залог успеха, решил молодой герцог и оказался прав. Чтоб проверить на практике свои умозаключения, он ставил в строй крестьян, тщательно обучал их стрельбе из лука и прочим навыкам ратного дела и в конечном итоге пожинал благодатные всходы. Именно стрелковые подразделения, умело маневрировавшие в боевых порядках конницы, позволили сравнительно небольшой Нормандии устоять в борьбе с многочисленными врагами, именно они разгромили рыцарские дружины короля Франции, владетелей Бургундии, Анжу и Бретани.

Таким образом, Гарольду и Вильгельму было за что уважать друг друга, их отношения становились всё более доверительными и тёплыми. Тут случилось событие, имевшее роковые последствия. Вассал герцога граф Бретонский, словно подстёгнутый присутствием сакса[14]14
  Бретань была населена потомками кельтов-бриттов, бежавших с острова от нашествия англосаксов.


[Закрыть], нарушил присягу и, ища повод для столкновения, предъявил претензии на герцогскую диадему Нормандии, Вильгельм пошёл на него войной. Он предложил Гарольду отправиться вместе с ним, и тому ничего не оставалось, как принять это предложение. Герцог доверил ему одну из своих лучших дружин, в силу чего Гарольд неожиданно для самого себя оказался в роли вассала.

* * *

Эта война не была увеселительной прогулкой, бретонцы сопротивлялись со свойственным кельтам упорством. С большим трудом норманнам удалось прижать их войско к столице графства, тут и произошла решающая битва. В начале сражения всё складывалось для норманнов как нельзя лучше – их лучники изрядно потрепали противника, после чего конница смяла передовой полк бретонцев, а пешие дружины начали теснить их к стенам города. Но тут норманнская коса нашла на кельтский камень – бретонцы упёрлись и не отступали ни на шаг.

Разъярённый Вильгельм оставил Гарольда в резерве, а сам ринулся в гущу сражавшихся. Сакс с тревогой наблюдал за ним – высокая фигура норманна появлялась то в одном, то в другом месте и вдруг её не стало видно. Гарольд похолодел.

   – За мной, саксы! Вперёд, норманны! Надо помочь герцогу! – вскричал он и бросился на подмогу. Удар его свежей дружины ошеломил бретонцев, они попытались дать отпор, но отважный сакс крушил врагов направо и налево. Рядом с ним ожесточённо бились Рагнар, Сигевульф, Вальтов. Собранная в плотную массу, объединённая дружина сакса медленно, но неуклонно начала теснить бретонское войско. В конце концов Гарольд и его хускерлы прорвали ряды противника и начали расширять брешь, в которую рекой потекли норманны. Это и решило исход битвы.

   – Спасибо, Гарольд! – с чувством произнёс герцог, обнимая соратника. – Если бы не ты, мне пришлось бы худо.

   – Не преувеличивай, Вильгельм, – улыбнулся тот.

   – Не знаю, не знаю... – отёр потное лицо норманн и, пристально взглянув в глаза саксу, добавил: – Теперь я твой должник.

   – Пустое, – махнул рукой Гарольд.

Вокруг них стоял многоголосый гул.

   – Да здравствует наш славный герцог! – ревели норманны. – Да здравствует бесстрашный сакс!

   – Видишь, как приветствуют тебя мои люди? – усмехнулся Вильгельм, обнимая Гарольда за плечи. – Они умеют ценить храбрость.

* * *

Вернувшись из похода, герцог шумно отпраздновал победу. На этот раз его вассалы смотрели на Гарольда совсем другими глазами, со всех сторон неслись заздравные тосты, восхвалявшие его воинскую доблесть. Гарольд был спокоен и сдержан, Вильгельм же заметно хмурился, ледок появился в его глазах.

   – Ты стал очень популярен, – натянуто улыбнулся он.

   – Я рад, что смог отплатить тебе за помощь, – с чувством произнёс сакс. – Ведь это ты вызволил меня из позорного плена.

   – Значит, теперь мы в расчёте, – задумчиво констатировал герцог.

   – Это так, – кивнул Гарольд.

   – И стали друзьями. – Вильгельм пристально взглянул на собеседника.

   – Это радует меня больше всего, – улыбнулся тот. – Дружба с тобой – это большая честь.

   – А если б мы были врагами? – внезапно спросил герцог.

   – И это была бы честь. Ничтожный враг вызывает жалость, победа над ним не радует... А вот достойный противник заставляет проявлять всё лучшее, на что ты способен.

   – Ты прав, – согласился Вильгельм. – И всё же хорошо, что мы стали друзьями... а не врагами. Вдвоём мы сможем сделать многое!

   – Что ты имеешь в виду, мой любезный друг?

   – Мы можем объединить Англию и Нормандию! – с жаром произнёс герцог.

   – Можем, – без особого энтузиазма согласился Гарольд. – А что потом?

   – Потом? – переспросил Вильгельм, удивлённо взглянув на собеседника. – Потом завоюем Францию!

   – А дальше?

   – Весь мир!!

   – Положим, мы его завоевали, – вздохнул Гарольд. – И что с того?

   – Я тебя не понимаю, – нахмурился герцог. – То ли ты лукавишь... То ли не договариваешь.

   – Ни то, ни другое.

   – Ты что, не честолюбив?

   – Честолюбив... Но в меру.

   – А как же слава Александра?! Цезаря?! – воскликнул норманн. – Разве тебе не хочется познать подобное?

   – Александр сошёл с ума, – пожал плечами Гарольд. – Цезаря убили соратники... Ты желаешь себе такой судьбы?

Вильгельм ничего не ответил...

* * *

На следующий день он уединился в своём покое, призвав туда лорда Фитц-Осберна и духовного наставника аббата Ланфранка.

   – Что скажете о нашем госте, любезные? – спросил Вильгельм.

   – Гарольд опасен, монсеньор, – быстро ответил лорд-сенешаль.

   – Очень опасен, – поддержал его аббат.

   – Чем опасен? – сделал непонимающие глаза герцог. – Мы с ним друзья. Он честен и открыт.

   – Он молод, – заговорил аббат. – А Эдуард дряхл... Как вы полагаете, сын мой, кого после кончины короля выберут англичане? Вы ведь видели Гарольда в деле. Его нельзя не любить.

   – Согласен, – нахмурился герцог.

   – Даже на вас он произвёл сильное впечатление. Не говоря уже о ваших вассалах... – Аббат вздохнул и закончил: – Неужели вы думаете, что у англичан будет хоть тень сомнений.

Вильгельм поднялся и прошёлся по покою.

   – Что ж, – глухо проронил он, возвращаясь на место. – Я приду в Англию и потребую корону.

   – Англия окрепла, – поморщился настоятель.

   – Нам с ней не совладать, – подал голос лорд-сенешаль.

   – Ты сомневаешься во мне, Осберн? – удивился герцог.

   – Помилуй Бог, монсеньор, – покачал головой советник. – И в мыслях такого не было.

   – Нормандия мала, – пришёл ему на помощь аббат. – А сакс сплотил своих соплеменников... Вы великий воитель и мудрый государь, сын мой. Но зачем пытаться проломить стену, когда рядом имеется калитка.

   – Что за калитка? – заинтересовался Вильгельм.

   – Мы можем повредить репутации Гарольда.

   – Каким образом?

   – Под угрозой заточения заставьте его дать клятву, что он поможет вам взойти на престол.