Текст книги "Гарольд Храбрый"

Автор книги: Борис Финкельштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 7
РАЗГРОМ

На следующий день Гарольд начал генеральное наступление. Мятежники заняли позицию на холме, и это значительно усложняло задачу саксов. Правое крыло войска мятежников составляли горячие валлийцы, левое – хладнокровные англы.

   – Попробуем выманить? – предложил Тостиг.

   – Нет, – покачал головой Гарольд. – Гриффит слишком хитёр, чтоб попасться на такую простую уловку. – Ан помолчал мгновение и закончил: – Бери свою дружину и ударь во фланг валлийцам.

   – Хочешь, чтоб я отвлёк их внимание.

   – Именно.

   – Хорошо, – кивнул Тостиг. – Я пошёл. Удачи тебе.

   – И тебе, брат.

Когда дружина Тостига взошла на холм, валлийцы встретили её градом дротиков. Битва началась. Гарольд выждал время и бросил против левого фланга мятежников дружину Леофвайна.

   – Ты должен задержать их! – коротко приказал он.

   – Сделаю, Гарольд. – Леофвайн поправил шлем. – Вперёд, лентяи! – зычно закричал он. – Довольно прохлаждаться!

Саксы и англы сошлись в ближнем бою и начали остервенело рубиться. Тем временем Гарольд, оставив в резерве дружину Гюрта и строго наказав брату без приказа не трогаться с места, собрал «в кулак» лучших бойцов и ударил в центре – в стык между валлийскими и северными полками. Размахивая мечом, он бежал в первых рядах, заражая воинов своей отвагой. Мощной волной взлетев к вершине холма, его хускерлы яростно врубились в ряды противника, круша щиты и раскалывая шлемы своими огромными секирами.

Англы и валлийцы пытались сдержать их, но этот порыв был настолько страшен и стремителен, что они подались назад. Ещё немного, и они бы побежали, но отважный Гриффит во главе самых опытных воинов бросился к месту прорыва, и это спасло армию мятежников от разгрома. Боевой дух саксов столкнулся с упорством оборонявшихся, и началась кровавая схватка. Яркими всполохами мелькали бородатые лица германцев и огненные шевелюры кельтов. Ни те ни другие не хотели уступать.

   – Сигевульф! Навались справа!.. Рагнар! Помоги Иорналфу! – командовал Гарольд, упорно прокладывая себе путь мечом. Шаг за шагом, он продвигался вперёд, и не было в тот день силы, которая могла бы его удержать. В конце концов он оторвался от основной массы своих воинов и с небольшим числом людей глубоко вклинился в ряды противника. Альфгар решил воспользоваться этим и бросил в атаку свой резерв.

Англы навалились со всех сторон и словно тисками сжали горстку отчаянных саксов.

   – Отходи, мой лорд! Мы прикроем! – кричал Рагнар.

   – Ну нет! Не престало мне от них бегать! – рычал Гарольд, отбиваясь от наседавших врагов. – Держитесь, братья! Держитесь!!

Его попытались было окружить, но Рагнар, яростно орудуя секирой, оттеснил англов и прикрыл графа со спины.

   – Что ты там спрятался? Испугался? – рассмеялся Гарольд.

   – Немного, мой лорд! – сквозь зубы процедил гигант, отбиваясь от очередного противника.

   – Не бойся, я с тобой! – шутливо закричал граф, но сил у него оставалось всё меньше и меньше.

«Неужели конец?! – пронеслось в его мозгу. – А как же Эдита?.. Я должен выжить! Должен!»

Он с удвоенной силой заработал мечом. Однако врагов было слишком много, они шли стеной, подминая под себя его дружинников. И вдруг в рядах нападавших началась сумятица, это Тостиг, увидев, что брату грозит гибель, во главе своих хускерлов бросился на выручку.

   – Держись, Гарольд! – кричал он. – Я иду к тебе!

   – Держусь! – хрипло отзывался тот.

Альфгар попытался задержать Тостига, но сакс разметал его людей, могучим ударом свалил англа на землю и прорвался-таки к Гарольду.

   – Вот и я, – усмехнулся он, вытирая пот.

   – Спасибо тебе, – обнял его Гарольд.

Братья, отдышавшись, снова ринулись в бой.

   – За мной, саксы! За Англию и короля! – звучал над головами сражавшихся голос графа.

Раненый Альфгар старался воодушевить своих людей, но от потери крови у него кружилась голова, он зашатался и упал на землю. Хускерлы подхватили его. В рядах мятежников началось замешательство. Таны попытались сплотить их, но Гарольд бросил в бой свой резерв – дружину Гюрта, и англы наконец побежали. Саксы преследовали их, это был полный разгром.

Гриффит понял, что упорствовать бесполезно и отдал приказ об отходе. Уэльские дружины, сохраняя порядок, стали отступать к горам.

   – Победа! – вскричал Тостиг и, азартно взглянув на брата, спросил: – Будем преследовать валлийцев?

Гарольд хотел было кивнуть, но, оглядев ряды своих измученных воинов, передумал.

   – Вели трубить отбой.

   – Но они же уйдут! – опешил Тостиг.

   – Далеко не уйдут, – махнул рукой граф.

Саксы встали лагерем на холме, развели костры, перевязали раненых и начали подкреплять силы.

   – Ну показали мы им сегодня! – усмехнулся Тостиг, осушив огромный кубок.

   – Да уж, – крякнул Леофвайн, отирая редкие юношеские усики.

   – А я весь извёлся, – проворчал Гюрт. – Вы бьётесь, а я стою и смотрю.

–Стоял ты красиво, – поддел его Тостиг.

   – Вольно тебе смеяться, – обиделся Гюрт. – Врагу такого не пожелаешь!

   – Ничего, – подбодрил брата Гарольд. – Не каждый бы смог удержаться. Англы разбиты благодаря твоему хладнокровию. А в следующий раз ты поведёшь передовую дружину.

   – Я запомню, – улыбнулся Гюрт.

Братья наполнили кубки и осушили их за победу.

   – Нам осталось немного, окончательно усмирить валлийцев, – задумчиво произнёс Гарольд.

   – А что потом? – спросил Леофвайн.

   – Потом будем возрождать былую славу Англии. Я добьюсь того, чтоб каждый из вас получил графство. Мы сплотим страну и сделаем её могучей и богатой!

Так сидели саксы в отблесках заката – молодые, красивые, смелые – и мечтали. Юность, юность, до чего ж ты хороша своим задором и верой в будущее.

Глава 8
ЗНАКОМСТВО

На следующий день Гарольд стал обдумывать план дальнейших действий. Он добился многого – остатки норвежского флота отогнаны, Альфгар потерял большую часть людей и бежал, а разбитый уэльский король ушёл в горы. Мятежники получили хороший урок, на этом можно было бы остановиться. И Гарольд уже склонялся к тому, чтоб свернуть военные действия и, оставив армию на братьев, помчаться в Кент. Дабы принять окончательное решение, он собрал в своём шатре совет.

   – Что будем делать дальше? – спросил Гюрт. – Пойдём за Гриффитом? Или удовлетворимся достигнутым?

   – А как думаете вы?

   – Мы ещё никогда не побеждали валлийцев в их горах, – подал голос Сигевульф. – Лучше не рисковать.

   – Мы и викингов не побеждали! – возразил Леофвайн. – Но победили же.

   – Если мы не добьём Гриффита, он вновь взбунтуется! – буркнул Тостиг. – И всё начнётся с начала.

   – Ты прав, брат, – вынужден был согласиться Гарольд. – Просто так его отпускать нельзя. Англы разбиты, а Гриффит сохранил своё войско. Пусть поредевшее, но сохранил.

   – Вот, вот, – кивнул Тостиг.

   – Значит, идём в горы?! – задорно воскликнул юный Леофвайн.

   – Идём, – мрачно произнёс Гарольд, с болью подумав: «А как же Эдита? Справятся ли там без меня? »

   – Брат, – прервал его размышления Леофвайн. – А Альфгар? Мы что, дадим ему улизнуть?

   – Что ты предлагаешь?

   – Разреши мне нагнать его, – предложил Леофвайн. – Он ранен и вряд ли ушёл далеко.

   – Я не воюю с ранеными! – покачал головой Гарольд. – Пусть его судьбу решают король и Уитенагемот.

На этом совет был окончен. Спустя два дня Гарольд поднял полки и повёл их в горы. Это была тяжелейшая военная кампания из всех, какие он когда-либо предпринимал. Люди и лошади с трудом карабкались по узким тропам, мокрый снег залеплял глаза, студёный ветер рвал одежду. Завалы и хитроумные ловушки подстерегали саксов на каждом шагу, проводники заводили их в дебри, а непокорные валлийцы с дикой яростью нападали из засад.

Гарольд с горечью наблюдал, как редеет его армия – раны и болезни делали своё дело. И тем не менее он продолжал упорно продвигаться вперёд, ни противостояние природы, ни отчаянные атаки врага не могли сломить его волю. Он рвался в горы и в конце концов рассеял дружины валлийцев, а их короля загнал в угол: с горсткой сподвижников тот укрылся в своём замке.

   – Идём на штурм? – спросил разгорячённый Тостиг.

   – Нет, брат, надо поберечь людей. Им и так досталось, – покачал головой Гарольд.

Началась осада. Шло время, зима уступила место весенним туманам, а Гриффит не сдавался. В замке съели всех кошек, собак и крыс, несколько раз туда направлялись парламентёры, но валлиец упорствовал.

Гарольд был чернее тучи. Он не хотел бросать людей на штурм, они и так держались из последних сил, поэтому вынужден был продолжать злосчастную осаду. Каждый день он отправлял весточки в Кент и с замиранием сердца читал письма, приходившие оттуда. Послания Эдиты были наполнены теплом и заботой, и это придавало ему сил.

Видя, как он мучается, братья посовещались и предложили оставить на них армию и отправиться к возлюбленной. Гарольд чуть было не согласился, но, вспомнив, сколь опасным противником был Гриффит, наотрез отказался.

* * *

А в Кенте всё шло своим чередом. Соломон быстро освоился в усадьбе и принялся за дело. Он окружил Эдиту заботами, прописал диету, варил укрепляющие снадобья из трав, устраивал прогулки и маленькие развлечения. Хильда и слуги беспрекословно ему подчинялись, видя, что он своё дело знает.

Благодаря его стараниям, меланхолия, в которой пребывала девушка после смерти матери, постепенно рассеялась. Вслед за ней ушла тревога, связанная с валлийской войной, Соломон, как очевидец, убедил Эдиту в том, что Гарольду ничего не угрожает. Победные известия и согретые любовью письма лишь подкрепляли его слова. Девушка проводила время, готовя приданое ребёнку. Она увлечённо вязала милые малюсенькие пинетки, вышивала чепчики и распашонки и слушала рассказы еврея. А рассказывать он умел. В этих неспешных заботах время текло незаметно. Но случилось событие, нарушившее привычный уклад жизни.

Как-то ясным мартовским днём Эдита, по своему обыкновению, вязала. Вдруг за окном послышался стук копыт и грохот колёс.

   – Что там, Хильда? – спросила девушка. – Кто приехал?

Она встала, прошла к двери и выглянула наружу. По ступеням лестницы неспешно поднималась незнакомая, богато одетая пожилая дама, её сопровождала растерянная Хильда.

Эдита вышла в коридор и нерешительно остановилась. Женщина же преодолела последнюю ступеньку и подошла к ней. Её облик был строг и надменен. Эдита насторожилась, но, вглядевшись в лицо незнакомки, неожиданно увидела хорошо знакомые черты. Она тут же догадалась, кто её посетил.

   – Здравствуйте, миледи. – Девушка поклонилась и жестом пригласила гостью пройти в покой.

   – Здравствуй, голубушка, – холодно проронила старая дама, входя в комнату.

   – Присаживайтесь в это кресло, – несмело предложила Эдита.

Женщина расположилась в кресле и пристально взглянула на неё.

   – Догадалась, кто я?

   – Да, – кивнула Эдита. – Вы леди Гита, матушка Гарольда.

   – Правильно, – кивнула старая леди. – Да ты не стой, тебе стоять вредно. – Тёплые нотки прозвучали в её голосе.

Эдита растерянно присела.

   – Что ж, – прервала затянувшуюся паузу гостья, – вот мы и познакомились.

   – Да, миледи, – пролепетала Эдита.

   – Что слышно от Гарольда? – спросила старуха, поудобнее располагаясь в кресле.

   – Продолжает осаду, – ответила девушка. – Несносный Гриффит никак не хочет сдаваться.

   – Да, они очень упрямые, эти валлийцы, – согласилась собеседница и с гордостью добавила: – Ну ничего, Гарольд его переупрямит, терпения ему не занимать.

   – Конечно, миледи, ведь он великий воин.

   – Э-хе-хе, – вздохнула старуха. – Воин-то он великий, но не от хорошей жизни... В детстве терпеть не мог драться. Всех мирил. Чуть братья поспорят, сразу к нему. А теперь всё воюет и воюет, вот ведь беда.

   – Ничего, скоро всё это кончится, и он опять будет с нами, – промолвила девушка и, спохватившись, прикусила губу.

   – С нами? – криво усмехнулась старуха.

   – Я хотела сказать... – Эдита потерянно умолкла.

Наступила неловкая пауза. Гостья пристально взглянула на девушку, покачала головой и неожиданно спросила:

   – Любишь его?

   – Очень... – кивнула Эдита.

   – Что ж его не любить?! – воскликнула старуха. – Красив, умён, знатен. Рядом с ним можно стать первой леди королевства.

   – Дело не в этом... – возразила девушка, и непрошеные слёзы блеснули в её глазах.

   – А в чём?

– Он очень добрый... и ласковый... – прошептала Эдита, опуская голову.

   – А если он не сможет на тебе жениться? – холодно уточнила леди Гита.

   – Это не важно, – пожала плечами девушка, не поднимая головы. – Главное, чтоб ему было хорошо. Тогда и я буду счастлива.

   – Не лукавь, голубушка!

   – Я не лукавлю!

   – Ой ли?

   – Почему вы мне не верите?! – воскликнула Эдита. – Ведь я ношу под сердцем вашего внука! Или внучку!

Она решительно подняла голову и встретилась взглядом с гостьей. Улыбка светилась на лице старухи.

   – Не обижайся, – вздохнула она. – Вот вырастишь ребёнка, тогда поймёшь меня...

   – И тоже не буду верить?

   – Помилуй Бог. Кто сказал, что я тебе не верю? – произнесла старая датчанка. – Раньше не верила, – поправилась она. – Теперь верю! Да и своего сына знаю, он плохую не выберет. Мой мальчик не таков!

Эдита с благодарностью взглянула на неё. Леди Гита пожевала губами и, подавшись к девушке, погладила её маленькую руку своей ладонью.

   – Как вы похожи на Гарольда, – сквозь слёзы прошептала Эдита. – Такая же добрая.

   – Это он похож на меня, – улыбнулась старуха. – Хорошо. Довольно разводить сырость! Я надеюсь, меня и моих людей накормят в этом доме?

   – Конечно, конечно, – девушка вскочила на ноги. – Хильда!

   – Я тут, моя госпожа. – Появилась на пороге встревоженная служанка. За её спиной в коридоре маячило хмурое лицо Соломона.

   – Что с обедом? – строго спросила Эдита.

   – Обед готов, моя госпожа! – обрадованно воскликнула Хильда, поняв, что всё в порядке.

   – Тогда накрывайте.

   – Уже накрываем, моя госпожа, – кивнула служанка, покидая покой.

   – Что там? – озабоченно спросил у неё Соломон.

   – Мне кажется, хорошо, – успокоила его Хильда. – Раз спрашивают обед, значит, не разругались.

Обед прошёл спокойно, гостья расспрашивала девушку о её здоровье, Эдита подробно отвечала. Она не скрывала своей благодарности, ведь во все времена родить без брака считалось делом зазорным. А то, что старая датчанка сама приехала к ней, было поступком, на который решились бы не многие. Вглядываясь в лицо пожилой женщины, слушая её спокойный голос, Эдита видела, что именно от неё Гарольд унаследовал благородство и силу духа.

* * *

С этого дня леди Гита стала частой гостьей в усадьбе. Она привезла опытную повитуху и приняла на себя все бразды правления. Временами она спорила с Соломоном, но тем не менее прислушивалась к его указаниям, ибо пришла к выводу, что ему можно доверять. Прошло две недели, и в двадцатый день марта в усадьбу прискакал запыхавшийся гонец.

   – Война окончена! – доложил он. – Вассалы Гриффита предали своего короля.

   – Он пленён? – спросила старая Гита.

   – Убит валлийцами.

   – А твой господин?

   – Скачет вслед за мной!

Услышав радостную весть, Эдита вся засветилась от счастья. Но тут же на её лице появилась испуганная гримаса.

   – Что с тобой, милая? – встревожилась леди Гита.

   – Не знаю, – смущённо пролепетала девушка. – Мне надо переодеться.

   – Началось! – ахнула Хильда.

   – Спокойно! – оборвала её Гита. – Зови Соломона и повитуху.

Вскоре начались схватки. Роды протекали тяжело, но рядом с Эдитой были Соломон, повитуха и хладнокровная старая датчанка. Всё кончилось благополучно: Эдита разрешилась крепкой здоровой девочкой.

Малышку обмыли, завернули в обшитые кружевом пелёнки и положили рядом с матерью.

   – В нашу породу! – довольно говорила леди Гита, рассматривая девочку. – Вылитый Гарольд!

   – А если он хотел мальчика? – обеспокоенно спросила юная мать, бережно прижимая к груди малютку.

   – Будет и мальчик, – кивнула старуха, – всему своё время.

В этот момент за окном послышался стук копыт, во дворе поднялась суета, заскрипели ступени лестницы, и в покой вихрем ворвался Гарольд. За ним с трудом поспевал Рагнар.

Увидев мать, граф в первый момент опешил, затем, придя в себя, благодарно поцеловал её руку, несмело подошёл к ложу и тихо спросил:

   – Как ты, милая?

   – Всё хорошо, любимый, – прошептала Эдита и, смущённо опустив глаза, добавила: – Вот... Девочка...

   – Славно, что девочка! – широко улыбнулся Гарольд. – Мне так хотелось девочку. Можно её подержать? – обратился он к присутствующим.

   – Можно, – кивнула старая Гита. – Но если ты положишь её на колени, – добавила она, – девочка будет считаться твоей!

   – Она и так моя! – воскликнул Гарольд, бережно поднимая малютку. Та пристально взглянула на него, и на её губках появилось некое подобие улыбки.

   – Смотри-ка, узнала, – усмехнулась датчанка. – И такая же спокойная, как ты.

Гарольд осторожно прошёлся по покою, остановился у кресла и, взглянув на мать, опустился в него.

   – Вот я и отец! – не скрывая счастья, констатировал он, кладя ребёнка на колени.

Часть вторая
ПУТЬ К ВЕРШИНЕ

Глава 9
МИР И ПОКОЙ

День за днём неяркое солнце поднималось над зелёными просторами Англии, согревая остров своими лучами. Оно отражалось в тихой глади озёр, мириадами звёзд искрилось в гребешках волн и неспешно скрывалось за горизонтом. Островитяне наслаждались миром и покоем. Не звенела сталь, не свистели стрелы, не топтали посевов кони – будто вняв заступничеству святого Дунстана, Божья благодать распростёрлась над землёй. Тучные овцы паслись на лугах, в закромах золотились спелые зерна, в кувшинах пенилось доброе пиво – лучшего нельзя было пожелать.

– Да здравствует наш славный Гарольд! – разносилось в тавернах.

Гарольд был счастлив. Он трудился не покладая рук, и это принесло свои плоды: он сумел значительно укрепить Англию и претворить в жизнь большую часть своих планов. Дабы упрочить стабильность королевства, Гарольд отдал в руки братьев ключевые уделы. Гюрт стал правителем Восточной Англии, Тостиг – Нортумбрии, Леофвайн – Кента. Сам Гарольд следил за делами саксонских графств.

Всё бы было хорошо, если бы не непомерные траты короля – богобоязненный Эдуард строил всё новые и новые храмы. В сущности, это было хорошее дело, но, кроме храмов, Англия нуждалась в новых рудниках и плавильнях, гранильных мастерских и верфях. И самое главное, ей нужна была сильная армия и могучий флот, чтоб благоденствие, пришедшее на остров, не оборвалось в одночасье.

Но денег в казне постоянно не хватало, богоугодные деяния старого короля съедали их большую часть. Гарольд пытался ввести в рамки эту навязчивую потребность сюзерена, но тот был непреклонен. Он во всём уступал фавориту, но стоило Гарольду заговорить о непомерных тратах, как между ними вырастала глухая стена. Все попытки были тщетны, преодолеть её графу не удавалось. Оставалось одно – разумно тратить то, что удавалось уберечь от фанатичного короля. Гарольд так и поступал.

Он успешно устраивал дела государства, и лишь одно дело ему никак не удавалось разрешить – то было устройство личной жизни. Вопрос о благословении Папы оставался открытым. Гарольд не раз просил Эдиту перебраться в его замок, но та, не желая компрометировать графа, под разными предлогами отклоняла предложение. Единственное, что удалось, – это поселить любимую поблизости от своего поместья.

Их чувства чуть поутихли, ведь огонь страсти не пылает вечно, с годами он уступает место неяркому, мягко греющему душевному теплу. Эдита относилась к возлюбленному с трогательной заботой, старалась предугадать его желания и ни разу не позволила себе пожаловаться на своё двойственное положение. Гарольд ценил её деликатность, мучился от бессилья и старался как можно чаще скрашивать жизнь любимой знаками внимания.

Они были очень разные. В первые годы порывистому, страстному Гарольду временами казалась странной неспешность и отстранённость Эдиты. Она жила в собственном ритме, нередко отвечала невпопад, грезя о чём-то своём. Кроме того, она не очень умела выражать свои чувства в словах. Порой графа охватывало раздражение, он начинал сомневаться, любит ли она его. Чтоб забыться, он несколько раз заводил новые связи. Однако они были мимолётны – Гарольд чувствовал, что Эдита нужна ему как глоток свежей родниковой воды. И возвращался к ней.

Ну а малышка Айя была его отрадой. Вообще-то настоящее имя девочки было Гита, так её нарекли в честь бабушки. Но в младенчестве она так смешно покачивала головкой, повторяя при этом «ай», что отец стал называть её Айей, о настоящем имени вспоминая лишь по торжественным случаям.

Кроме Айи, у него росли двое побочных сыновей, что было в те времена делом обычным. Но он не любил их матерей, потому не испытывал к мальчикам особых чувств. С Айей было иное, он души не чаял в этом ребёнке. Девочка платила ему тем же. Она тянулась к отцу всей своей маленькой нежной душой. Стоило Гарольду от чего-то нахмуриться, как она тут же забиралась к нему на колени и начинала ласкаться. Гарольд прижимал к груди тёплый комочек, целовал мягкие волосы и мгновенно забывал о всех невзгодах.

Айя называла его Га.

   – Га? – было первым словом, которое она произносила по утрам. Если отца не было рядом, а рядом он бывал не часто, малютка разводила ручками и грустно шептала:

   – Нети...

   – Твой папа скоро вернётся, моя ласточка, – успокаивала её Эдита.

Когда же Гарольд приезжал в усадьбу, Айя стремглав кидалась ему навстречу, протягивала ручки и лепетала:

   – Га пишел...

Растроганный Гарольд обнимал и нежно целовал дочку. Временами он оставлял все дела, усаживал Эдиту на лошадь, брал дочку на руки – и они в сопровождении Рагнара отправлялись в лес на прогулку.

   – Гибок... – лепетала малышка, бегая по траве, а Гарольд ласково прижимал к себе Эдиту и счастливо улыбался.

Так в нежности, любви и государственных заботах незаметно пролетели десять трудных, но счастливых лет.

* * *

Наступила осень 1064 года. В.один из сентябрьских дней Гарольд в очередной раз посетил милый его сердцу дом. Повзрослевшая Айя выбежала ему навстречу. Она становилась всё более похожей на отца, такая же стройная и светловолосая, с гордо посаженной головкой, высоким лбом и чуть крупноватым носиком. Её голубые, прозрачные, словно аквамарин, глаза смотрели на мир спокойно и с достоинством. Большая внутренняя сила ощущалась в этом ребёнке.

   – Как я соскучилась, батюшка, – прошептала девочка, прижимаясь к Гарольду.

   – А я как соскучился, моё солнышко, – улыбнулся тот. – А где мама?

   – Иду, иду, – послышалось сверху, и на ступенях лестницы появилась Эдита. Она почти не изменилась за эти годы – осталась такой же хрупкой и нежной.

Гарольд дождался, пока Эдита спустится вниз, мягко поцеловал её и, загадочно усмехаясь в усы, нетерпеливо потёр руки.

   – Почему ты не поднимаешься?

   – Ты знаешь, милая, у меня приятная новость. Король вдруг изъявил желание познакомиться с нашей дочерью!

Айя от неожиданности всплеснула руками. Эдита с улыбкой взглянула на неё и с гордостью произнесла:

   – Вот как? Что ж, королю есть на что поглядеть.

   – Я хочу отправиться немедля, – весело сказал Гарольд. – Надеюсь, ты поедешь с нами?

   – Не думаю, что это будет уместно, – задумчиво произнесла Эдита.

   – Ну вот, опять ты за старое, – нахмурился Гарольд. – Почему мы хоть раз не можем побывать в Лондоне вместе?

   – Можем, милый, – мягко согласилась Эдита. – Но не теперь.

Она ласково провела ладонью по его чуть тронутым сединой волосам и тихо, но твёрдо добавила:

   – Моё появление всё испортит.

Гарольд попытался уговорить её, но безуспешно. Он был крайне раздосадован её упорством, но делать нечего, в Лондон Гарольд и Айя отправились вдвоём. Девочка уже неплохо ездила верхом, ей оседлали спокойную лошадку, Рагнар подсадил в седло, и кавалькада двинулась в путь.

* * *

Стоял ясный тёплый день. Лёгкие облака плыли в поднебесье. Пахло свежескошенными травами и ещё чем-то неуловимо осенним. Дорога должна была занять не более трёх часов, и Гарольд намеревался провести её в приятной неспешной беседе. Поначалу всё складывалось именно так, он болтал с дочерью, шутил, Айя заливисто смеялась, сзади ухмылялся в усы верный Рагнар.

Но вдруг, словно вырвавшийся из клетки зверь, налетел сильный порывистый ветер. Он принёс с собой тёмные, набухшие тяжкой влагой тучи, которые быстро затянули всё небо. Заморосил дождь, подгоняемые им всадники пришпорили лошадей.

Местность, по которой они ехали, представляла собой голую каменистую пустошь, далеко впереди виднелся лес. Путники преодолели половину расстояния, отделявшего их от спасительных крон, как вдруг вокруг заклубились клочья тумана. Они становились всё гуще и быстро заполнили своей зыбкой массой окружающее пространство. Всадники целиком погрузились в эту мутную пелену, с трудом различая друг друга.

   – Что будем делать, мой лорд? – Рагнар вытер покрытое каплями дождя лицо.

   – Хорошо бы развести костёр.

   – Хорошо бы, но хвороста тут не найти, – вздохнул оруженосец. – Надо постараться добраться до леса.

   – Если мы его найдём в этой мгле, – проворчал Гарольд.

   – Где-то неподалёку должно быть селение.

   – Помню, – кивнул Гарольд. – Если б знать, в какой оно стороне.

Он снял плащ и укутал Айю.

   – Ты не замёрзла, малышка?

   – Нет пока, – улыбнулась дочь.

   – Не испугалась?

   – С вами мне никогда не бывает страшно.

   – Хочешь сесть рядом со мной? – предложил отец. – Так мне будет спокойней.

   – Хорошо, батюшка, – кивнула девочка.

Гарольд пересадил её на свою лошадь, прижал к груди и медленно двинулся вперёд.

   – Доверимся судьбе, – сказал он телохранителям. – А она выведет нас к жилью.

Всадники проехали с полмили, но дождь усилился, и копыта лошадей стали скользить в жидком месиве.

   – Вот ведь напасть, – бурчал Гарольд, стараясь рассмотреть спасительный лес.

Прошёл ещё час, и они добрались наконец до опушки. Хускерлы натаскали валежника, и вот из-под кучи не успевших намокнуть веток тонкой неуверенной струйкой повалил дым.

Гарольд уселся у костра, прижал к себе закутанную в плащ Айю и бодро произнёс:

   – Ничего, переживём. Так ведь, моё солнышко?

   – Так, батюшка, – пискнула девчушка, прячась от назойливых капель под плащ.

   – Да уж перестал бы ты лить! – раздражённо проворчал Рагнар, подбрасывая в огонь новых веток. Он порылся в мешке, притороченном к седлу, и достал плоскую кожаную флягу.

   – Согрейся, мой лорд.

Гарольд сделал два больших глотка, затем откинул край плаща, которым прикрывалась Айя, и ласково произнёс:

   – Выпей немного, дитя моё. Это убережёт тебя от простуды.

Айя высунула нос из своего укрытия, неуверенно взяла в руки флягу и сделала маленький глоток. Она раскашлялась, но в следующее мгновение почувствовала, как приятное тепло стало растекаться по телу. Девочка поплотнее прижалась к отцу и вскоре уснула.

   – Устала, малышка, – вздохнул Гарольд.

– Но ни разу не пожаловалась! – с уважением произнёс Рагнар. – Будь она мальчишкой, хороший бы вырос воин.

   – Это так, – подтвердил граф, бережно обнимая дочь.

Часа через два дождь поутих, но плотный туман, казалось, не собирался рассеиваться.

   – Заночуем тут, мой лорд? – спросил Рагнар.

   – Нет, – покачал головой Гарольд. – С нами ребёнок. Надо искать жильё.

Проснувшаяся Айя попыталась было возразить, уверяя отца, что с ней ничего не случится. Провести ночь в лесу было заманчиво, она уже представляла, как будет рассказывать об этом приключении матери и Хильде. Но Гарольд подал команду, и вскоре кавалькада в свете факелов продолжила путь.

Сияла полная луна, и её трепетный свет помогал всадникам находить дорогу между деревьями. Вдруг конь Гарольда настороженно прянул ушами, послышалось какое-то движение в кустах, тянувшихся по правую руку. Гарольд взглянул туда и различил неясную тень, скрывшуюся за деревьями. Он вгляделся во тьму и увидел ещё несколько теней, двигавшихся меж деревьями.

   – Рагнар!

   – Вижу, мой лорд, – отозвался оруженосец. – Это волки! Если они нападут, в этой тьме от наших мечей будет мало проку.

Меж тем теней становилось всё больше и больше. Повсюду, куда бы ни бросали взгляд путники, светились зеленоватые огоньки. Всадники пришпорили лошадей, но волки не отставали. Началась бешеная скачка.

   – Не бойся, моё солнышко, у нас добрые кони, – успокаивал дочь Гарольд.

   – Я не боюсь, батюшка, – лепетала девочка, из последних сил стараясь унять дрожь.

Прошло несколько напряжённых минут. Рычание и щёлканье клыков раздавалось уже у самых ног лошадей, казалось, ещё немного – и начнётся отчаянная схватка, исход которой нетрудно было предугадать. Внезапно лес кончился, и в лунном свете всадники увидели прямо перед собой невысокий холм, на вершине которого высилась одинокая скала. Беглецы стремительно взлетели к вершине холма и тут поняли, что оказались в западне, скала перекрыла им путь вперёд, а сзади полукольцом надвигалось не менее сотни волков. Глухо рыча, звери подбирались всё ближе и ближе.

   – Матерь Божья! – прошептал Рагнар.

Саксы обнажили клинки и замерли в напряжённом ожидании. И вдруг в скале над головами людей возник освещённый проем и в луче света показалась тёмная призрачная фигура. Незнакомец сделал несколько шагов и молча поднял вверх правую руку.

Волки замерли на месте, шерсть на их загривках поднялась дыбом.

– Ступайте с миром, дети лесов! – прозвучало вдруг на кельтском наречии. А далее случилось то, о чём потом долго вспоминали потрясённые путники, – волки прижали уши и, словно послушные собаки, гуськом побежали с холма.