Текст книги "Гарольд Храбрый"

Автор книги: Борис Финкельштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Глава 40
ПЕРЕДЫШКА

Ночь окончательно развела противников, а наутро Гарольд узнал страшный итог битвы. Около девяти тысяч вражеских воинов полегли в сражении, а те из них, кто остались в живых, из-за ран не могли более сопротивляться.

Это была великая победа, однако английский король заплатил за неё дорогую цену. Тысячи его дружинников расстались с жизнью у стамфордского моста. Гарольд не стал мстить и добивать беспомощного противника, а поступил с присущим ему благородством. Он выдал ярлам тело покойного короля, взял с них клятву никогда более не вторгаться в пределы Англии, после чего отпустил с миром.

Лишь 24 вражеских корабля ушло через Хамбер в Северное море. Это было всё, что осталось от некогда могучей армады.

Проводив норвежцев, Гарольд хотел было поднимать свои дружины в обратный путь, но усталые и израненные люди нуждались в отдыхе. Пришлось задержаться в Нортумбрии. Пока воины восстанавливали силы, король приводил в порядок дела графства. Дел было так много, что Гарольд не заметил, как пролетели четыре дня. Сентябрь подошёл к концу, с юга не поступало тревожных сведений, и впервые за восемь месяцев король позволил себе немного расслабиться.

Он вернулся к войску, стоявшему лагерем у стен Йорка, и устроил пир. Кроме саксов и датских гвардейцев на нём присутствовали приехавшие накануне Моркер и Эдвин, а также прибывшие с ними таны и знатные горожане.

Давно Йорк не видел такого веселья. Гарольд сидел во главе центрального стола и руководил застольем. На этот раз он выпил более обычного и благодушно принимал заздравные тосты, сыпавшиеся на него со всех сторон. Осушив очередной кубок, король окинул взглядом пирующих. Его внимание привлекли северные графы, хмурые и несчастные, они ничего не ели и не пили. То и дело в их адрес звучали грубоватые шутки, что не улучшало им настроения.

   – Рагнар! – обратился король к телохранителю. – Пригласи Моркера и Эдвина к моему столу.

Приказание было исполнено, и молодые люди уселись рядом с королём.

   – Не вешайте нос, друзья мои! – подбодрил Гарольд.

   – Под Фулфордом мы совершили роковую ошибку! – произнёс Моркер.

   – Полно, друг, – улыбнулся король. – Это была не ошибка. Это был урок.

   – Чему могут научить ошибки? – граф поморщился.

   – Многому! – убеждённо произнёс Гарольд. – Главное – не повторять их вновь и вновь.

   – Так позорно проиграть битву! – продолжал терзаться Моркер.

   – Э, друг. Вы бились с одним из лучших полководцев в мире. И бились достойно. Продержались весь день. А перед этим разгромили Тостига. Вам не в чем себя упрекнуть.

   – Но ведь ты, Гарольд, справился с Гардрадой.

   – С огромным трудом! – уточнил король. – И только благодаря внезапности удара... И вашему упорству.

   – При чём здесь мы? – братья удивились.

   – Если б вы не потрепали дружины Гардрады, всё могло сложиться по-иному. Так что, друзья мои, это наша общая победа!

   – Ты шутишь?

   – Отнюдь, – покачал головой Гарольд. – Я говорю серьёзно. И хватит грустить! Лучше выпьем доброго вина!

Король взял в руки кубок и встал. Мгновенно наступила тишина.

   – Братья англы, саксы и датчане! Выпьем за нашу общую победу. За Моркера и Эдвина, достойно показавших себя в деле! И за мужество тех, кто не дожил до этого дня! Слава героям!

   – Слава! – закричали пирующие. – Да здравствует король!

* * *

Веселье продолжалось, но Гарольд погрустнел. Воспоминание о Тостиге и о потерях, понесённых его дружинами, испортило настроение. Он поднялся из-за стола, незаметно покинул зал и вышел за пределы лагеря. День стал клониться к вечеру, а он всё не возвращался. В сумерках озабоченные братья отправились на поиски.

   – Вы не видели короля? – обратились они к часовым.

– Он в поле.

Братья нашли короля у могилы Тостига. Гарольд сидел на траве рядом с холмиком и задумчиво перебирал в руках землю. Чуть поодаль стоял Рагнар. Опираясь на меч, телохранитель безмолвно наблюдал за повелителем.

   – Что с тобой, Гарольд? – обратился к брату Гюрт.

   – Ничего. Со мной всё в порядке.

   – А почему ты так печален?

Гарольд вздохнул и тихо произнёс:

   – Мы потеряли Свена... Теперь от нас ушёл и Тостиг...

   – Туда ему и дорога! – проворчал Гюрт, а Леофвайн с жаром добавил:

   – Тостиг сам виноват!

   – Ты думаешь, мне от этого легче?.. – с болью спросил Гарольд. – Или жёнам тех, кого уже не вернёшь?..

В этот момент яркое зарево, разлившееся над лагерем, привлекло его внимание.

   – Что там ещё такое?! – озабоченно воскликнул он, устало поднимаясь на ноги. Свет приближался. И вот, к своему изумлению, король увидел перед собой огромную массу воинов. Они обступили его со всех сторон, вскинули к небу факелы и в едином порыве закричали:

   – Да здравствует наш славный Гарольд!! Да здравствует наш король!!

Гарольд был ошеломлён. Он переводил взгляд с одного бородатого лица на другое и растроганно молчал. Любовь к этим людям переполняла его, на сердце стало легко и спокойно.

Придя в себя, король поблагодарил дружинников и вместе с ними вернулся в лагерь. Он прошёл в шатёр, уселся на табурет и взглянул на братьев, от былого уныния не осталось и следа. Глаза его ярко лучились в свете факелов, чувствовалось, что он решил для себя какой-то важный вопрос.

   – В ближайшие дни соберём Уитенагемот! – решительно сказал Гарольд.

   – Что ты задумал? – встревоженно спросил Гюрт.

   – Скоро узнаешь, – ответил король. – А теперь ступайте, любезные мои. Я хочу немного отдохнуть.

Озадаченные братья покинули шатёр.

«Я поступлю по примеру Диоклетиана[40]40
  Диоклетиан – римский император, добровольно оставивший трон.


[Закрыть], – подумал Гарольд. – Соберу уитанов и объявлю им о своём отречении в пользу Этелинга. Тем самым я уберегу своих подданных от нового кровопролития. При этом я останусь регентом и никому не позволю посягнуть на свободу моего народа!»

   – Быть по сему! – произнёс он вслух и, встав с табурета, с удовольствием потянулся. «А после отречения верну Эдиту!» – пронеслась в голове радостная мысль. «Однако я размечтался! – тут же одёрнул он себя. – До Уитенагемота надо ещё дожить!»

Король снял плащ, прошёл к походному ложу и улёгся на шкуры. Веки его быстро отяжелели, и впервые за несколько месяцев он забылся крепким и спокойным сном. Ему снилось что-то хорошее, и он широко улыбался, но в эту ночь ему не суждено было отдохнуть. Не прошло и трёх часов, как его плеча осторожно коснулась чья-то рука.

   – А? Что случилось? – с трудом вырываясь из цепких объятий Морфея, спросил Гарольд.

   – Беда, мой король! – прозвучал над его головой голос Рагнара. – Норманны высадились у Певенси!

Глава 41
НОРМАННЫ

Норманны действительно пришли. Их высадке предшествовали драматические события, о которых следует сказать. Получив известия о том, что остатки английского флота отошли в Дувр, а норвежская армада вот-вот появится у берегов острова, герцог решил действовать. Но направление ветра не благоприятствовало его предприятию, пришлось ждать у моря погоды. Люди роптали, однако герцог быстро охладил пыл нетерпеливых. Наконец ветер подул в нужную сторону, и вот в двенадцатый день сентября Вильгельм дал приказ к отплытию.

Он холодно попрощался с женой и взошёл на борт флагманской «Моры». Могучая флотилия двинулась в путь. Но ей не суждено было далеко уплыть. Погода ухудшилась, тяжёлые тучи зависли над мачтами кораблей, ветер усилился, море потемнело и словно налилось злобой.

   – Монсеньор! – обратился к герцогу капитан «Моры». – Надвигается шторм! Не вернуться ли, пока не поздно?

   – Ни в коем случае! Только вперёд!

Флотилия продолжила свой путь и вскоре оказалась в зоне шторма, это был сущий ад. Море ревело и стонало, огромные валы взлетали к небу, чтоб слиться с ним в порыве беспросветной тоски. Но небо не принимало их, оно грохотало и метало молнии. Яростные зигзаги пронзали мглу и исчезали в морской пучине.

Вода и огонь боролись друг с другом, люди пытались им противостоять. Увы, их усилия были тщетны. Безжалостные волны ломали обшивку и уносили в бездну всё, что попадалось на пути. А выше свирепствовал ветер, воя от удовольствия, он ломал мачты и в клочья рвал паруса.

Впервые в жизни Вильгельм потерял контроль над ситуацией. Но он не собирался идти на поводу у случая. Стоя рядом с рулевым, он хладнокровно отдавал команды, однако на сей раз счастье было не на его стороне. Разбушевавшиеся стихии грозили положить конец ещё не начавшемуся вторжению. Герцог потерял несколько транспортных кораблей, принёс в жертву часть людей и лошадей, смытых за борт, после чего вынужден был пойти на попятную.

* * *

Флотилия повернула назад и встала на якоря, растянувшись от Понтье до Сен-Валери. Буря утихла, и можно было продолжить путь, но тут ветер вновь переменил направление. Люди забеспокоились. «Дурные предзнаменования! – говорили они, с суеверным трепетом поглядывая на небо. – Бог не с нами! Бог против нас!»

В томительном ожидании прошло несколько дней, а ветер продолжал дуть в восточном направлении. На десятый день люди зароптали в открытую.

   – Всё кончено, монсеньор! Надо поворачивать назад!

   – Спокойно, друзья мои! – осадил их герцог. – Всё только начинается! Из любой ситуации есть выход, надо только его найти!

Однако, несмотря на внешнюю невозмутимость, Вильгельм пребывал в страшном напряжении. Этому способствовало и то, что его флот стоял именно в том месте, куда некогда был выброшен бурей корабль Гарольда. «Совпадение – или знак?» – этот вопрос не давал покоя.

Вильгельм не мог отступить, слишком много денег было потрачено на подготовку вторжения. И тем не менее он прекрасно сознавал, что если не предпримет чего-то экстраординарного, то на всей затее можно поставить крест. Ещё несколько дней бездействия, и наёмники окончательно взбунтуются, а в это время Гарольд вернётся с севера и закроет побережье на замок.

И вновь ему на помощь пришёл настоятель Ланфранк. Он посоветовал организовать крестный ход. Вильгельм так и поступил: норманны выкопали мощи Святого Эдмунда и несколько раз обошли с ними вокруг города. После молебна всё многотысячное войско встало на колени и воззвало к небу. И его услышали. Вот только кто?

* * *

На следующий день ветер переменился и подул в нужном направлении. Люди воспряли духом. Герцог дал команду, и вся армада в очередной раз двинулась в путь.

28 сентября на горизонте показались белые утёсы южной Англии. Норманны беспрепятственно подошли к берегу и высадились у Певенси. Им никто не мешал, ибо флот прикрытия находился в Дувре.

Ступив на английскую землю, завоеватели повели себя осторожно. Они построили лагерь, обнесли его рвом и частоколом и возвели в центре большой деревянный замок, используя для этих целей конструкции, привезённые из Нормандии. Однако никто не собирался на них нападать. А когда норманны захватили нескольких мирных жителей и узнали от них о разгроме англо-датчан под Фулфордом, последние сомнения оставили их сердца.

   – Ленивым саксам не справиться с викингами! – говорили они. – Гардрада смел и опытен. Ещё никому не удавалось победить его в битве. Гарольду конец. А наш герцог мудр и прозорлив. Он завоевал южную Англию, не пролив и капли крови! Да здравствует Вильгельм!

Захватчики покинули лагерь под Певенси и сместились к Гастингсу, стоявшему на лондонской дороге. Тут их и застало известие о поражении норвежцев и гибели Гардрады и Тостига.

   – Что будем делать, монсеньор? – озабоченно обратились к Вильгельму приближённые. – Не пора ли идти на Лондон? Пока Гарольд не вернулся?

   – Ни в коем случае! – ответил тот. – Если мы двинемся в глубь страны, то растеряем все свои преимущества и превратимся в лёгкую добычу. Будем ждать саксов здесь. Главное оружие Гарольда – стремительность. Вернувшись с севера, он с ходу бросится на нас. Лучники уложат половину его людей, а остальные погибнут под копытами конницы.

   – Дай-то Бог! – воскликнул епископ Одо.

   – Саксы ещё не знают о нашем вторжении, – размышлял герцог. – Дней десять у них уйдёт на дорогу...

   – Если не больше, монсеньор, – поддакнул Фитц-Осберн. – Ведь они изранены и утомлены.

   – Вот именно, – согласился Вильгельм. – Так что Гарольд появится под Лондоном не ранее двенадцатого—тринадцатого октября... Он придёт с малым числом людей. Ему придётся пополнять войско...

   – А это дело долгое, – вступил в разговор епископ.

Герцог взглянул на него и продолжил:

   – Как бы там ни было, у нас достаточно времени и на отдых, и на подготовку к решающей битве... Что меня действительно беспокоит, так это английский флот. Вот он-то действительно может опомниться и потрепать наши корабли.

Чтоб окончательно рассеять свои сомнения и в корне пресечь всякие надежды на возможность отступления, Вильгельм решил «сжечь мосты». Он отправил часть кораблей на родину, а остальные уничтожил на глазах у войска.

   – Либо мы победим, либо здесь ляжем костьми! – заявил властелин Нормандии.

Глава 42
ПЕРЕД БУРЕЙ

«Опоздал, – подумал Гарольд, узнав о новом вторжении. – Вот и третий хвост кометы опалил нашу землю. Теперь не до отречений. Теперь надо воевать!»

Он разослал гонцов ко всем родам, а Моркеру и Эдвину повелел собрать северное ополчение и незамедлительно явиться с ним к Лондону. После чего король приказал доставить в лагерь всех лошадей, каких только можно было сыскать в округе. Он посадил на них часть дружинников и спешно двинулся в обратный путь.

Повода менялась в октябре, как настроение женщины. Неяркое солнце уступало место тучам, а промозглый туман растворялся в моросящем дожде. Неизменным было лишь упорство, с которым англичане продвигались на юг. Осенний ветер взбадривал измученных людей, а жёлто-красные рощи, то и дело попадавшиеся на пути, предлагали отдохнуть и восстановить силы. Однако саксы почти не делали привалов, они ели и спали в дороге и шли, шли, шли.

* * *

Тем временем графы созвали лордов из Мерсии, Нортумбрии и северо-уэльских марок. Прошло несколько дней, прежде чем предводители северных англов в полном составе собрались в Йорке. Большинство из них не выказывало особого желания идти в бой.

   – Гарольд справится и без нас! Мы и так понесли слишком большие потери! – говорили одни.

   – Наши дружины обескровлены! Нам не с кем идти на юг! – вторили другие.

   – Стоит нам уйти, и викинги вернутся, чтоб отомстить за своего короля! – высказывали опасение третьи.

Не молчали и скрытые мятежники.

   – Надо отложиться от саксов! – кричали они. – И договориться с Вильгельмом!

Всё это напоминало норманнский Тинг. Однако в отличие от властного, целеустремлённого герцога, Советом англов руководили молодые, не уверенные ни в себе, ни в своих людях графы.

   – Как поступим, брат? – спросил Эдвин.

   – Не знаю... – ответил Моркер. – С одной стороны, мы имеем прекрасную возможность обрести независимость. Ведь если Гарольд и победит, что вероятно, он положит в битве большую часть своих людей и долго не сможет оправиться. А мы тем временем воссоздадим Лигу... Если же верх одержит Вильгельм, то наше невмешательство сослужит нам прекрасную службу. В обоих случаях мы останемся в выигрыше.

   – Разумно, – кивнул Эдвин.

   – Более того, – развивал свою мысль Моркер. – Можно поступить так, как советуют некоторые из наших вассалов...

   – Что ты имеешь в виду?

   – Мы можем встать на сторону Вильгельма. Ведь наш род издавна поддерживал норманнскую партию.

   – Поддерживал, – согласился Эдвин. – Однако в этом случае мы разделим славу Тостига. Наш отец бился с Гарольдом в открытом бою, а эти крикуны предлагают ударить в спину!

   – Ты прав, Эдвин. Есть в этом нечто мерзкое. К тому же король – наш родственник.

   – Вот именно!

   – Ас другой стороны, такого удобного случая может больше не представиться...

   – И это верно... Так что же делать?

   – Не знаю... – Моркер замолчал и озабоченно уставился себе под ноги. – Люди не хотят воевать, – вновь заговорил он, – и мы вряд ли сдвинем их с места.

   – Ну, и?..

   – Что ну, и?..

   – Остаёмся тут? Или идём на помощь королю?

   – Идём на юг, – подумав, ответил Моркер. – С хускерлами... И теми, кто последует за нами.

   – Но ведь хускерлов осталось мало.

– Ничего. Я полагаю, что пока мы доберёмся до Лондона, Вильгельм и Гарольд успеют сразиться. Если король победит, мы сошлёмся на то, что опоздали по вине наших вассалов. Если же верх одержит Вильгельм, поступим по обстоятельствам...

   – А если мы поспеем к битве?

   – Это маловероятно.

   – И всё-таки?

   – Не забегай вперёд, брат. Там будет видно.

* * *

В то время как англы решали – идти им на юг или нет, дружины Гарольда уже подходили к Лондону. Всего шесть дней понадобилось им, чтоб совершить этот головокружительный марш-бросок. Вступив во дворец, король первым делом спросил:

   – Каковы силы норманнов?

   – Более пяти тысяч тяжеловооружённых дружинников и две тысячи рыцарей, – ответил один из лазутчиков, побывавших во вражеском лагере.

   – Нет, мой король. У герцога более двенадцати тысяч воинов! – воскликнул другой.

   – Иными словами – около десяти, – подытожил Гарольд. – А у нас не наберётся и половины.

   – Мы пропали! – ахнул архиепископ Стиганд.

   – Только без паники! – одёрнул его король. – Враг, бесспорно, силён. А наши дружины потрёпанны и измотаны... Что ж, дадим людям отдохнуть. И подождём, пока соберётся ополчение и подойдут Моркер и Эдвин. С их приходом наше войско сравняется с норманнским.

   – Но ведь у нас почти нет конницы! – воскликнул старый Алфвиг. – Нам нечего противопоставить рыцарям Вильгельма!

   – Мы противопоставим им отвагу и умение! – невозмутимо произнёс король. – Когда наступит день битвы, мы зароемся в землю, и пусть тогда эти чванливые норманны и франки попробуют до нас добраться!

   – Прекрасная мысль, – поддержал брата Гюрт.

   – А пока будем копить силы, – вновь заговорил король. – Я созвал ополчение, ваша задача – принимать людей. Скупите у торговцев всё оружие, какое только сможете найти, и вооружите хоть часть ополченцев. Деньги возьмёте у казначея...

Король обвёл взглядом своих соратников:

   – Итак, за дело, друзья мои, и выше носы! Мы у себя дома. Вильгельм будет разбит! Это я вам обещаю!

* * *

Прошёл день. В норманнском лагере и не подозревали, что король уже вернулся в Лондон. Всю предшествующую неделю герцог потратил на подготовку. Он добивался того, чтоб его разноплеменное войско действовало как единый слаженный механизм. 8 октября он сделал передышку и в сопровождении самых знатных сеньоров проехался по окрестностям. Прогулка была приятной, и герцог вернулся в лагерь в прекрасном расположении духа. Однако не успел он переменить платье к ужину, как на пороге шатра появился Сивард.

   – В чём дело?

   – Гонец из Лондона, монсеньор!

   – Давай его сюда!

Оруженосец вышел и через мгновение ввёл в шатёр запылённого сакса. Тот встал на одно колено и приветствовал герцога на франко-норманнском наречии.

   – Кто ты и откуда знаешь наш язык? – осведомился Вильгельм.

   – Меня зовут Дерик, милорд. Я именитый торговец. А мой дед был норманном!

   – Вот видишь, – обратился Вильгельм к своему советнику, – крысы уже побежали с корабля. Это хорошая примета.

   – Бесспорно, монсеньор! – поддакнул лорд-сенешаль.

   – И с чем же ты к нам приехал, Дерик? – благодушно спросил герцог.

   – Король вернулся в Лондон!

   – Что? – опешил Вильгельм. Однако он тут же взял себя в руки и задал очередной вопрос: – Гарольд вернулся один?

   – Нет, милорд! С ним всё его войско!

   – Силы небесные! Этого не может быть! – воскликнул Фитц-Осберн.

   – От сакса можно ожидать чего угодно, – криво усмехнулся Вильгельм. «Да, Гарольд, – подумал он. Ты в очередной раз удивил меня. Теперь моя очередь».

* * *

В тревожных хлопотах минуло ещё несколько дней. Обе стороны готовились к решающей битве, напряжение возрастало. Перепуганные обыватели озабоченно сновали по Лондону, с надеждой и недоумением поглядывая на королевский дворец. А по дорогам, что вели к городу, днём и ночью двигались крестьяне, ремесленники, рыбаки и прочий бедный люд. То собирался фирд – народное ополчение. За несколько дней численность королевского войска возросла до семи тысяч человек, однако ни нортумбрийские, ни мерсийские дружины так и не пришли.

Вечером десятого октября Гарольд вновь собрал танов.

   – Что скажете, друзья мои? – обратился он к ним. – Не пора ли приступить к решительным действиям?

   – Нет, мой король. Надо подождать Моркера и Эдвина! – ответил за всех эрл Алфвиг.

   – И долго прикажешь их ждать?

   – Пока они не придут! – упорствовал эрл. – Скоро похолодает, дожди размоют дороги. Начнётся бескормица, и норманны лишатся ударной части своего войска. Надо стоять тут и вымешивать Вильгельма из его берлоги!

   – Нет, дядя, ты плохо его знаешь. Он не пойдёт на Лондон! – возразил старику граф Гюрт.

   – Вот именно! – поддержал брата Гарольд. – Вильгельм слишком умён для этого. К тому же он прекрасно помнит, чем окончился поход в глубь чужих земель для короля Генриха и его воинства. Ведь это он заманил франков в засаду!

   – И прекрасно! – проворчал Алфвиг. – Пусть сидит в своей норе. А мы подождём мерсийские и нортумбрийские дружины.

   – А если мы их не дождёмся? – спросил Леофвайн.

   – Как не дождёмся? – опешил старик.

   – Если они не явятся?

   – О чём ты, племянник? Англы не могут предать нас в столь грозный для родины час!

   – Ещё как могут! – вступил в разговор король. – И до каких пор ты предлагаешь нам прохлаждаться? Враг хозяйничает на нашей земле, а мы будем отсиживаться вместе с горожанами? – Произнеся эти слова, он подался вперёд и хмуро продолжил:

   – С каждым днём промедления боевой дух наших людей будет падать...

   – Но ведь англы... – начал было Алфвиг.

   – Что англы? – перебил его король. – Я полагаю, что мерсийские и нортумбрийские дружины не придут. Узнав об этом, Вильгельм обрадуется, а наши люди потеряют веру в победу! А без веры нам не одолеть врага!

   – Ты настолько не доверяешь Моркеру и Эдвину? – спросил старый эрл.

   – Я знаю их возможности! – с горечью ответил король. – Северные дружины обескровлены. Если графы и придут, то с малым числом людей. Их приход вряд ли изменит расстановку сил. Следовательно, надо дать сражение. И именно теперь, пока люди ещё верят в победу... И в помощь северян...

   – Клянусь всеми Святыми, ты прав, Гарольд! – поддержал брата Гюрт. – Надо двинуться на врага, пока в нашем войске ещё живёт дух победы, одержанной над викингами! А графы, если они всё-таки явятся, присоединятся к нам позднее.

Леофвайн и Хакон одобрительно закивали, остальные настороженно поглядывали на короля.

   – Мы должны выманить Вильгельма! – стал убеждать танов король. – Дадим бой и, если не сможем одолеть врага в одном сражении, будем отходить, заманивая его всё глубже и глубже. Мы обескровим норманнов в бесконечных стычках, ибо они лишены возможности пополнять свои дружины, а у нас такая возможность есть... В конце концов у них кончится продовольствие и начнётся падеж лошадей. Они ослабеют, наши силы сравняются, и мы раз и навсегда отобьём у них охоту зариться на чужие земли!

   – Прекрасный план! – воскликнул Хакон. – Если мы выкажем уверенность в своей силе, то гордые англы вынуждены будут присоединиться к нам. И уж во всяком случае не решатся на дурное дело!

Гарольд обвёл собравшихся взглядом:

   – Может быть, кто-то думает по-иному?

   – Позвольте, Ваше Величество? – попросил слова Соломон.

   – Говори, любезный, – разрешил Гарольд.

   – Надо отложить битву! Хотя бы на неделю!

   – Почему?

   – Звёзды расположились на небе крайне неблагоприятно. Надобно переждать.

   – Пугай своими звёздами суеверных женщин! – Гарольд усмехнулся. – А мужчинам не мешай делать дело, для которого они рождены!

   – Но ведь отложить битву на неделю, это такая малость, – упорствовал еврей.

   – Для тебя, может, и малость, – нахмурился король. – Что ты понимаешь в ратном деле? Тут промедление – смерти подобно! А если дружинники прознают, что их король испугался звёзд? Ты думаешь, это воодушевит их на бой?

Лекарь понял, что спорить бесполезно, и с болью в голосе произнёс:

   – Вы правы, Ваше Величество, не мне судить о делах воинских. Но заклинаю вас, отложите битву!

   – Хватит, Соломон! – отмахнулся Гарольд. – Ты утомил меня своими причитаниями!

Еврей опустил голову и молча сел на своё место.

   – Кто ещё хочет высказаться?

Таны молчали.

.Гарольд встал с кресла и задорно вскричал:

   – Так что, братья? Пойдём в бой? Или спрячемся за женские юбки, как советует нам Соломон?

   – Смерть норманнам! – взревели саксы.

   – Будем считать, что я вас убедил, – улыбнулся король. – Итак, завтра выступаем...

* * *

Одиннадцатого октября Гарольд вывел войско из Лондона и повёл на врага. Когда окраины остались позади, он съехал на обочину и окинул невесёлым взглядом свои разношёрстные полки. Ряды саксонских и датских дружинников сильно поредели, а ополченцы не вызывали особого оптимизма. Настроенные весьма воинственно, они были не обучены, неорганизованны и крайне плохо вооружены. Деревянный или бронзовый шлем, деревянный щит и в лучшем случае топор – вот и всё, чем они располагали. Некоторые из них не имели и этого и были вооружены лишь дубинами.

«Да, много с ними не навоюешь, – подумал король. – Будут путаться под ногами и мешать опытным воинам. Ничего, что-нибудь придумаем».

* * *

Тринадцатого октября Гарольд сблизился с врагом. Сакс расположил свои дружины подле Гастингса, на холме, что господствовал над долиной Сенлак.

   – Вот он и пришёл! – злорадно подумал Вильгельм. – Я же говорил, что он не усидит в Лондоне. Сейчас кинется на нас очертя голову!

Но герцог ошибся – Гарольд и не думал на него нападать. Он приказал вырыть ров, насыпать вал и соорудить палисад. Расположив своих людей за этим прикрытием, он предоставил Вильгельму возможность сделать первый ход.

   – Вот ведь хитрец! – раздражённо проворчал герцог. – Хочет заставить меня биться там, где ему удобнее...

   – Да, монсеньор. Добраться до него будет трудно... – вздохнул стоявший неподалёку лорд-сенешаль.

Вильгельм косо взглянул на него и погрузился в размышления.

«Сакс опасен, очень опасен. Если я не смогу разбить его в одной битве – мне конец... – признался он самому себе. – Надо попытаться уладить дело миром... Или хотя бы раззадорить его...»

Герцог глубоко вздохнул и приказал:

– Отца Мейгрота ко мне!

Священник тут же явился на зов.

   – Ты отправишься в лагерь саксов, монах, – начал властелин Нормандии. – И попытаешься склонить Гарольда к перемирию...

   – К перемирию? – не понял отец Мейгрот.

   – К перемирию! – подтвердил герцог и, холодно взглянув на монаха, продолжил: – Ты предложишь ему отречься и посулишь взамен Эссекс и все земли к северу от Хамбера.

   – А если он не согласится?

   – Напугай его Божьей карой.

   – Он не суеверен... – покачал головой монах.

   – Он-то, может быть, и нет, – раздражённо процедил Вильгельм, – но с ним его вассалы.

   – Понял, монсеньор.

   – Если и это не поможет, предложи на выбор: посредничество Папы... или поединок...

   – Гарольд знает, что Папа на нашей стороне, – усомнился отец Мейгрот. – И рисковать судьбой народа в поединке он не будет. Это не в правилах саксов...

   – Много рассуждаешь! – буркнул герцог. – Твоё дело – передать мои предложения. Ты всё запомнил?

   – Да, монсеньор.

   – Тогда ступай. Время не ждёт!

Монах поклонился и отправился выполнять возложенную на него миссию. Вильгельм проводил его хмурым взглядом.

* * *

Прошёл час. Герцог был в напряжении. Он то ходил по шатру, то усаживался в кресло, пытаясь взять себя в руки. Но справиться с волнением не удавалось, и он снова начинал ходить – это хоть как-то успокаивало.

Вдруг в лагере противника поднялся шум.

   – Что там? – Вильгельм выглянул наружу.

   – Не знаем, монсеньор, – ответил стоявший у входа Фитц-Осберн.

Вильгельм вернулся в шатёр и, усевшись в кресло, закрыл глаза. Шло время. Наконец поблизости послышались голоса, откинулся полог и в шатёр вступил запыхавшийся посланец.

   – Ну что?

   – Он отверг все предложения. – Монах развёл руками.

   – А его люди?

   – Непоколебимы.

Герцог сжал кулаки и опустил голову...

* * *

В лагере саксов стояла тревожная тишина. Большая часть дружинников улеглась спать, остальные сидели у костров и молча смотрели на огонь. И лишь в королевском шатре не умолкали голоса, то Гюрт и Леофвайн пытались уговорить Гарольда не участвовать в битве. Но все их слова были тщетными.

Тем временем наступила ночь. Как только погасли последние отблески заката, Гарольд приказал подать коня. Вскочив в седло, он в сопровождении Рагнара и братьев отправился на рекогносцировку. Всадники спустились с холма, проехали по долине и углубились в лес.

Ночь была тихой и тёмной. Луна то пряталась за тучи, то на мгновение выглядывала из-за них. Король и его спутники спешились и, ведя коней в поводу, осторожно продвигались вперёд. Ухнул филин. Летучая мышь пролетела над головой Леофвайна, коснувшись его крыльями.

   – Вот дьявол! – выругался граф.

   – Тихо, брат! – одёрнул его король. – У ночи есть уши!

Некоторое время саксы двигались в полном молчании. Вдруг Гарольд негромко чертыхнулся.

   – Не шуми, Гарольд, – ехидно проронил Леофвайн. – А то перепугаешь норманнов.

Хакон не удержался и прыснул. Рагнар озабоченно спросил:

   – Что случилось, мой король?

   – Ничего не случилось, – тихо ответил Гарольд. – Я потерял ладанку, которую дала мне дочь.

   – Ох и задаст же она тебе трёпку. – Леофвайн усмехнулся.

   – Да уж, – буркнул Гарольд.

   – Уймётесь вы наконец?! – прошипел шедший впереди Гюрт.

Разговор смолк. Прошло несколько тревожных минут, лес кончился, и впереди открылось впечатляющее зрелище. Лагерь норманнов горел и переливался тысячами костров.

   – Да... Их действительно много, – мрачно произнёс король.

   – А что, если ударить на них прямо теперь? – предложил Леофвайн.

   – Нельзя, брат, – возразил Гарольд. – Стоит только нашим дружинам покинуть холм, как соглядатаи герцога оповестят его. Он поднимет конницу, и для нас всё будет кончено.

Он был прав. Дозорные, наблюдавшие за лагерем саксов, уже мчались к герцогу.

   – Известие для монсеньора! – вскричал один из них, спрыгивая с седла.

   – В чём дело? – спросил Вильгельм, выглянув из шатра.

   – Монсеньор! Саксы в лесу!

   – Что ты разорался? – оборвал гонца герцог. – Тут нет глухих!

Окинув воина суровым взглядом, он тихо произнёс:

   – Следуй за мной, – и вернулся в шатёр. Дозорный вошёл вслед за ним и застыл у входа.

   – Много? – уточнил герцог.

   – Всего несколько человек. Их возглавляет знатный сеньор. Если глаза меня не обманули – это Гарольд!