Текст книги "Гарольд Храбрый"

Автор книги: Борис Финкельштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава 26
ЛЕГЕНДА ЗАМКА ЭЛЬСИНОР

Приближённые не спеша покинули тронный зал. Когда за последним из них закрылась дверь, король велел призвать ярла Эйнара. Их разговор был недолог – Гарольд хотел выяснить, каковы планы короля Свена. Король поблагодарил юношу и собрался было отпустить его, как вдруг отворилась дверь и в зал влетела Айя.

   – У вас опять усталый вид, батюшка! – накинулась она на отца. – Ну что мне с вами делать?

Гарольд не удержался от улыбки.

   – Присядь, дитя моё, – ласково сказал он. – Прими участие в нашей беседе.

Айя уселась на табурет подле его ног, косо взглянула на смущённого Эйнара и неожиданно спросила:

   – Скажите, милорд, Дания – красивая страна?

   – Да, Ваше Высочество. Она сурова и величественна! – ответил юноша.

   – А как называется замок, в котором живут ваши короли?

   – Он зовётся Эльсинор.

   – Прекрасное название, – задумчиво произнесла девочка. – Только немного грустное.

   – Вы угадали, – кивнул Эйнар, – с этим замком связано очень красивое, но чуточку печальное старинное предание.

   – Ну-ка, ну-ка, расскажите! – Айя оживилась.

   – Вы позволите, Ваше Величество? – обратился ярл к королю.

   – Конечно, друг мой. Я с удовольствием тоже послушаю.

   – Что ж, извольте, – начал повествование Эйнар. – Это было очень давно. Как полагают, шесть столетий назад. Именно тогда, когда ваши предки перебрались через Пролив и завоевали остров...

Он замолчал на мгновение, задумчиво глядя перед собой.

   – Продолжайте, милорд! Не томите же нас! – воскликнула девочка.

   – Да, да, леди Гита, – кивнул Эйнар. – Так вот, жил в те далёкие времена в наших землях добрый король. И было у него два сына. Отправился как-то этот король на охоту. А один из его вассалов, между прочим родной брат, – многозначительно подчеркнул юноша, – собрал королевских приближённых и стал склонять их к измене. Он обещал им деньги, почести и всё то, что предлагают в подобных случаях. Тех же, кто попытался ему перечить, кто не желал предавать своего сюзерена, он безжалостно убил с помощью сообщников.

   – И что? Даны подчинились? – округлив глаза, спросила Айя.

   – Подчинились. И удивляться тут нечему... Измена подстерегает властителя на каждом шагу.

   – Не знаю, – с сомнением произнесла Айя. – Мне кажется, что саксы не опустились бы до такой низости! Разве не так?

Король грустно улыбнулся, но предпочёл промолчать.

   – Неужто вы думаете иначе? – не отступала дочь.

   – Да, малышка, – кивнул Гарольд, – ибо я немало пожил на этой земле... И знаю, как быстро люди забывают добро...

   – Так, значит, никому верить нельзя?! – озадаченно воскликнула Айя.

   – Напротив, дитя моё, – возразил король, – людям верить надо. Но и помнить при этом, что никто не совершенен... И не удивляться, если платой за благодеяния будет неблагодарность. Или удар в спину... Однако вернёмся к нашей легенде. Простите, мой юный друг, что мы перебили вас и продолжайте.

   – Что вы, Ваше Величество, какие могут быть извинения! – пожал плечами Эйнар. – Итак, кровавые доводы и щедрые посулы убедили ярлов. Заручившись их поддержкой, изменник со своими сообщниками подстерёг короля, возвращавшегося с охоты. И убил его и старшего из его сыновей. Младший же сын, Амлет[26]26
  Амлет – Амлотий Ютландец, сын Хорвендиля, племянник Фенга – прототип шекспировского принца Гамлета.


[Закрыть], видя, что смерть уже занесла над ним свой меч, сделал вид, будто сошёл с ума. А наши законы запрещают поднимать руку на убогих...

Юноша прервался, глубоко вздохнул и продолжил:

   – Амлет спас свою жизнь, но влачил он жалкое существование. Единственным человеком, который не предал его, была юная девушка. К сожалению, время не сохранило для нас её имени. Да это и не важно. Важно то, что девушка продолжала любить юношу всем сердцем. Она ухаживала за ним и защищала от насмешек.

   – Какая умница, – подала голос Айя.

   – Вы правы, Ваше Высочество, – улыбнулся юноша. – Однако беда заключалась в том, что принц мозолил глаза новому королю. Он тревожил его совесть. Кроме того, хитрый изменник не верил в сумасшествие Амлета. В конце концов он решил избавиться от племянника. План его был таков – Амлет отправится в гости к одному из английских королей. Вместе с ним поедут двое мятежников-данов. Они убедят островитян в том, что Амлет – подлый изменник, замысливший извести законного государя.

   – О, Боже! – ахнула девочка.

Король погладил её по голове, а ярл тем временем продолжал свой рассказ:

   – Таким образом, участь принца была решена. Но в дело вмешалось провидение. Возлюбленная Амлета стала случайной свидетельницей коварного заговора. Она обо всём рассказала принцу и поплатилась за это жизнью! Как только корабль отошёл от берега, её убили на глазах у бессильного помочь Амлета!

Эйнар сделал паузу и взглянул на Айю. Глаза девочки были полны слёз, она с трудом сдерживалась, чтоб не расплакаться.

   – Продолжайте, милорд, – тихо промолвила она.

Юноша вновь заговорил:

   – Принц Амлет прибыл в Англию и встретил весьма холодный приём. Мятежные даны сделали своё чёрное дело! Принц был на волосок от гибели! Но тут в его судьбу вновь вмешался рок: на короля, у которого гостил Амлет, напал один из соседних властелинов. Случилась жестокая битва, король был разбит, его замок окружён. И вот тут-то принц Амлет и проявил себя: он возглавил остатки королевского войска, воодушевил воинов своей отвагой, более того – оказался умелым стратегом. Проявив хитрость, он заманил уверенного в победе противника в ловушку и вдребезги разбил его! Вернувшись с победой в замок, он поведал королю о том, что случилось с его несчастным отцом. Возмущённый вероломством, англичанин казнил сопровождавших принца соглядатаев.

Кончилась эта история хорошо. Во главе английской дружины принц Амлет вернулся в Данию и предал смерти изменника. Вместе с Амлетом в Данию прибыла английская принцесса, полюбившая его...

В этом месте юноша лукаво взглянул на девочку. Айя, увлечённая повествованием, ничего не заметила. Тем временем ярл закончил свой рассказ:

   – Они жили долго и счастливо. И умерли в один день.

   – Да, хороший конец, – улыбнулась принцесса. – Почему в сказках и легендах всё кончается хорошо, а в жизни бывает по-иному? Почему сказочные злодеи всегда получают по заслугам, а живые, как правило, остаются безнаказанными?

   – Это не так, дитя моё, – возразил Гарольд. – И в жизни каждый негодяй получает то, что заслужил. Только это происходит не так скоро, как в сказках, а спустя какое-то время... Иногда – спустя целую жизнь...

Собеседники помолчали. Почувствовав, что пора уходить, Эйнар раскланялся и покинул зал. А отец и дочь сидели и продолжали думать каждый о своём.

   – У меня такое чувство, что я непременно побываю в Эльсиноре! – разорвала тишину принцесса. – Но не невестой, – грустно добавила она.

   – Что за печальные мысли бродят в твоей маленькой головке? – нахмурился Гарольд, озабоченно взглянув на дочь. Айя поймала этот взгляд и назидательным тоном произнесла:

   – Принц спасся только благодаря своей хитрости. Как жалко, что вы абсолютно её лишены! Вы слишком честны и прямодушны!

   – Что ж я могу поделать, дитя моё, – стал шутливо оправдываться Гарольд. – Таким меня создал Господь.

Айя печально взглянула на него и с недетской серьёзностью сказала:

   – К сожалению, батюшка, наш мир не лучшее место для открытых и чистых людей...

Глава 27
ПРИСЯГА

Прошло несколько дней. Морозы стихли, и на английскую землю вернулись привычные туманы. Островитяне повеселели. Эрл Сигевульф покинул замок и отправился во Фландрию. Король продолжал приводить в порядок дела государства. Тем временем на севере вновь активизировались мятежники, полагая, что Гарольду не до них, – на него вот-вот обрушится Вильгельм, они открыто заговорили о воссоздании Лиги.

Увы, их расчёты не оправдались. Как только известия с севера дошли до Гарольда, он незамедлительно двинулся в Нортумбрию. Король в пути почти не делал привалов, покачиваясь в седле, он то дремал, то размышлял о грядущем. Чуть сзади ехали Гюрт, Леофвайн, Рагнар и старый Алфвиг. Вслед за ними поспешали архиепископ Альдред, епископ Вульфстан, большое число знатных танов и отряд хускерлов в полном боевом вооружении.

Всю дорогу саксов сопровождал мелкий моросящий дождь. То и дело на их пути вставали голые, погруженные в зимнюю спячку рощи, а по обеим сторонам от дороги тянулись унылые, припорошённые грязным снегом холмы. Всего семь дней понадобилось королю и его людям, чтоб добраться до Йорка. Они подошли к городу поздней ночью.

   – Кого там принесло в такое время? – раздражённо крикнул один из стражей, выглядывая меж зубцов башни.

   – Короля англов и саксов Гарольда! – прозвучало в ответ.

   – О Господи, это король! – всполошились часовые.

   – Открывайте ворота, бездельники! – закричал разбуженный караульный начальник. – Да пошевеливайтесь!

Заскрипели лебёдки, поднимая решётку, со скрежетом отворились ворота, и королевская дружина вошла в город. Гарольд проскакал по сонным улицам, спешился во дворе замка и направился во внутренние покои. Его сопровождали таны и несколько хускерлов.

Гремя оружием и разгоняя тьму светом факелов, саксы стремительно двигались по галереям. Им навстречу выбежал полуодетый молодой человек – граф Моркер. А вслед за ним гурьбой высыпали его перепуганные домочадцы.

   – Приветствую тебя, мой король! – вскричал граф. – Мы знали, что ты собираешься к нам, но не ждали тебя так скоро!

   – А я уже тут, – усмехнулся Гарольд. Он сумрачно взглянул на графа и пояснил: – Мне доложили, что в твоих землях неспокойно. И я поторопился.

   – Это ложные слухи, государь, – поспешно сказал Моркер. – Нортумбрийцы преданы тебе всей душой.

   – Преданы, говоришь?

   – Истинно так, мой король!

   – Хорошо, разберёмся. А пока, будь добр, распорядись об ужине для моих людей.

   – Сию минуту! – Граф облегчённо перевёл дух. В замке поднялась суета: забегали слуги, закудахтали куры, запахло едой и пивом.

Гарольд наскоро перекусил и в сопровождении Рагнара отправился в отведённые ему покои. Он устало улёгся на ложе из шкур, оруженосец, как обычно, расположился у дверей. Снаружи покой охраняли верные хускерлы.

* * *

Наутро король повелел созвать всех знатных сеньоров из Нортумбрии, Мерсии и североуэльских округов. Его внезапное появление застало врасплох непокорных северян, их мятежный пыл мгновенно угас. Через несколько дней все они съехались в Йорк по высочайшему приказанию и предстали пред своим сюзереном.

Король дождался, пока англы, датчане и саксы рассядутся на скамьях, расставленных вдоль стен, и заговорил.

   – Я повелел призвать вас для того, – начал он, – чтобы узнать, есть ли у вас какие-либо претензии, любезные мои вассалы?

   – Таковых нет! – ответил за всех эрл Алфвиг.

   – А что скажут англы и датчане?

Северяне молчали.

   – Будем считать, что вы всем довольны, – усмехнулся король. – И это радует... Однако до меня дошли слухи, что кое-кто из вас помышляет о бунте...

   – Это навет, государь! – пробасил знатный англо-датчанин Бьёрн.

   – Нас оговорили враги! – поддержали его земляки.

   – Вот как? – Король усмехнулся. Однако улыбка быстро сбежала с его лица. Он подался вперёд и с жаром заговорил: – Для Англии настали тревожные времена! Не пристало нам думать о старых обидах! Мы должны быть едины, иначе королевство погибнет! Едины в помыслах и делах! Вы согласны со мной, братья?

   – Да, – послышалось в ответ.

   – На протяжении многих столетий наши предки враждовали друг с другом. И к чему это привело? Неужели вы хотите, чтоб на английский трон вновь уселся иноземец?

   – Нет! – вскричали разом несколько англов.

   – Вот и прекрасно! Значит, я могу рассчитывать на вас, мои славные англы и храбрые датчане? Вы поможете своему королю?

   – Поможем! – нестройно отозвались таны.

   – Что ж, посмотрим, – улыбнулся Гарольд.

Он кивнул Рагнару, оруженосец отворил дверь, и в зал церемонно вступили Моркер и Эдвин. Моркер вышел вперёд и, поклонившись, замер в ожидании.

   – Что ты хочешь от меня, эрл? – спросил Гарольд.

   – Хочу служить тебе, государь, – ответил Моркер.

   – Быть по сему. – Король встал с кресла, сошёл с возвышения, приблизился к графу и торжественно произнёс: – Эрл Моркер! Перед Богом и уитанами признаю тебя своим вассалом и графом Нортумбрии!

Гарольд выжидательно взглянул на графа – тот молчал, опустив глаза в пол.

   – Присягай, Моркер! – подсказали Гюрт и Леофвайн.

Граф опустился на колени, вложил руки в руки короля и неуверенно заговорил:

   – Гарольд, сын Годвина. Я, Моркер, сын Альфгара, становлюсь твоим вассалом. И обещаю... защищать и оберегать тебя от всех людей, какие только будут жить и умрут...

Голос графа прервался. Гарольд пожал его руки и прошептал:

   – Продолжай, любезный друг.

   – Впредь от настоящего часа, – вновь заговорил Моркер, – я не обману тебя ни в том, что касается членов твоего тела, и не лишу тебя жизни, и не захвачу в плен. И ни один мужчина и ни одна женщина по моему совету и моему умышлению не сделают этого... Я не отниму у тебя ни городов твоих, ни замков, ни уделов твоих. И если кто-нибудь сделает это, я, Моркер, буду твоим помощником по чести и... без коварства. В тот самый час, как ты призовёшь меня...

В то время как Моркер произносил слова присяги, Гарольд пытался отогнать воспоминания о днях, проведённых в Нормандии. Воспоминания разом навалились на него, всколыхнув бурю чувств.

Граф закончил свою речь и поднял взор на короля. Наступила пауза. Гарольд заставил себя успокоиться и ровным голосом произнёс:

   – Принимаю тебя в вассальную зависимость с соблюдением верности Богу и мне!

   – Амен! – воскликнул архиепископ Йоркский.

Гарольд поднял Моркера с колен и, обняв, поцеловал в уста.

– А теперь ты, друг, – сказал он.

Моркер чуть помедлил и трижды поцеловал его в ответ.

Вслед за Моркером присягнул Эдвин. Когда с церемониальной частью было покончено, Гарольд вернулся к креслу, опустился в него и с чувством произнёс:

   – Я верю в вас, братья! Будьте мужественны! Твёрдо стойте на северной границе, защищая Англию и своего короля!

Он закончил речь и обвёл глазами собравшихся. «Англы предадут меня при первом удобном случае! – пронеслось в его голове. – И ради их сомнительной дружбы я растоптал своё счастье!.. Увы, таков удел королей. Не я первый. Лишь бы не быть последним!..»

* * *

После присяги король и приближённые отправились отметить знаменательное событие. Торжественный обед не был чем-либо примечателен, разве что пили и шумели на нём больше обычного. Первое время англы и саксы настороженно поглядывали друг на друга, однако хмель снял напряжение и развязал языки.

   – Почему мы должны расплачиваться за властолюбие Гарольда? – проворчал Моркер, глядя на брата.

   – Он муж нашей сестры! – тихо ответил Эдвин.

   – И только-то? – не унимался Моркер. – Не забывай, брат, что наши предки были графами, когда его ещё только пахали землю!

   – Мало ли что было когда-то, зато теперь он наш сюзерен! – возразил брату Эдвин. – А если уж вспоминать прошедшие времена, то не вступись Сивард Нортумбрийский за принца Малкольма[27]27
  Малкольм – шотландский принц, отвоевавший с помощью англосаксов отцовский престол у узурпатора Макбета.


[Закрыть], и на твоём месте теперь сидел бы его сын.

   – Никто не заставлял Сиварда влезать в чужие дела! – отмахнулся Моркер. – Сам сунулся в эту распрю и потерял сына!

   – Нет, не сам, – возразил Эдвин. – Так повелел король. А Сивард лишь исполнил свой долг и наказал Макбета!

   – Хорошо, оставим Сиварда. Тут ты прав. И тем не менее мы вольны сами решать, поддерживать нам Гарольда в борьбе против Вильгельма или нет. Это наше законное право!

   – Согласен. Но пока Гарольд у власти, с ним лучше не шутить.

   – А если он вернёт Нортумбрию Тостигу?! – повысил голос Моркер.

   – Тише! – осадил его Эдвин. – Ты плохо знаешь Гарольда. Он не нарушит олова.

   – Да что ты говоришь?! – вскинулся Моркер. – Ты забыл об обете, который он давал Вильгельму?

   – Это не одно и то же, – задумчиво произнёс Эдвин. – Я Гарольду верю, несмотря ни на что.

   – Самое странное – мне тоже хочется ему верить, – проворчал Моркер. – Есть в нём нечто такое, что меня подкупает...

   – Вот видишь, – улыбнулся Эдвин.

* * *

Тем временем пиво и вино лилось рекой, смывая старые обиды. Саксы и англы поднимали заздравные кубки, хлопали друг друга по плечам и дружно уничтожали яства, подносимые слугами. Лишь их король почти ничего не ел и не пил, откинувшись на спинку кресла, он задумчиво наблюдал за своими подданными.

   – Ты знаешь, святой отец, – обратился Гарольд к сидевшему подле него отцу Альдреду, – мне порой кажется, что добро и зло – это всего лишь две стороны одной монеты. Что они по сути своей едины.

   – Не совсем так, государь, – чуть помедлив, ответил старик. – Не бывает света без тьмы. Они действительно едины, но не тождественны. Их единство – это извечная борьба. И эта борьба порождает жизнь.

   – Единство... Борьба... – как эхо повторил король. – Мы уже говорили, что в каждом из нас присутствует доброе и злое начало.

   – Совершенно верно, Ваше Величество, – кивнул прелат.

   – Есть они и в тебе.

   – Есть и во мне, – согласился архиепископ.

   – Однако я не замечал в тебе никакой борьбы. Ты всегда ровен и доброжелателен.

   – Это потому, что я сделал выбор, Ваше Величество.

Выбор в пользу добра... Покуда он не сделан, в человеке борются крайности – любовь и ненависть, бездумная смелость и всепоглощающий страх, чрезмерная щедрость и беспредельная жадность. Страсти буквально раздирают его. Если же он выбирает путь служения добру, высшие силы начинают помогать, а суетные желания теряют свою власть и силу.

   – Следовательно, жизнь не всегда тождественна борьбе? – поднял бровь Гарольд.

   – Вы загнали меня в угол, Ваше Величество, – улыбнулся архиепископ.

В этот момент в зале появились музыканты – глеоманы и затянули застольные песни. Их сменил скопа Этельред, в исполнении певца-дружинника прозвучали песнь о Нибелунгах, баллады о Хорее и Хенгисте, славном Беовульфе[28]28
  Нибелунги, Беовульф – герои скандинавского и германского эпосов.


[Закрыть] и мудром короле Альфреде.

Саксы и англы слушали затаив дыхание. Однако вернёмся на десять дней назад и вместе с Сигевульфом перенесёмся через Ла-Манш. Пришло время встретиться с Тостигом и герцогом Норманнским.

Часть четвёртая
ВОЛЧЬЯ СТАЯ

Глава 28
ТОСТИГ

Хмурое небо, изнывая от долгой зимы, жаловалось ветру на свою нелёгкую долю. По Проливу, отделявшему остров от материка, лениво перекатывались тяжёлые волны. Двигаясь к востоку, они подгоняли корабль, уходивший от английских берегов. На носу судна виднелась одинокая фигура – то был эрл Сигевульф. Кутаясь в плащ, великан размышлял о грядущем.

Ла-Манш невелик, сакс благополучно перебрался через него и прибыл в Брюггский замок. Причём именно в тот момент, когда Тостиг собирался его покинуть: граф находился во дворе и отдавал необходимые распоряжения. Увидев столь знатного гостя, Тостиг был приятно удивлён.

   – Какими судьбами, друг мой?! – весело вскричал он.

   – Меня прислал король, – ответил эрл. – Я привёз его письмо.

   – Вот как? Прекрасно! Но сначала – обед, потом – дела! – оживлённо произнёс Тостиг, пытаясь скрыть свою радость.

За столом, кроме графа и его гостя, присутствовали графиня и старый друг Тостига – лорд Копси. Мужчины хорошо выпили и плотно закусили, после чего граф отослал супругу и сподвижника и остался наедине с Сигевульфом. Пока толстяк отдавал дань местному элю, Тостиг быстро пробежал письмо глазами.

   – Значит, брат не вернёт мне Нортумбрию! – разочарованно проворчал он.

   – Не вернёт, – кивнул Сигевульф. – И очень переживает по этому поводу.

   – Что мне в его переживаниях? – пожал плечами Тостиг. – Разве не я всегда помогал ему, не жалея при этом жизни?

   – Ты, – подтвердил толстяк.

   – И чем он мне отплатил? – с горечью спросил граф. – Черной неблагодарностью! Предал – вместо того, чтоб поддержать! Растоптал нашу братскую дружбу, взбираясь на трон! Ты полагаешь, это достойный поступок?

   – А что он мог сделать? – развёл руками эрл.

   – Перестань, Сигевульф! За его спиной было королевское войско. Он мог мне помочь! Мог! Но не захотел!

Граф прервался на мгновение, провёл ладонями по лицу и холодно спросил:

   – За каким дьяволом он тебя прислал? Что ему надо?

   – Он просит тебя вернуться в Англию.

   – Просит? – зловеще усмехнулся Тостиг. – А не западня ли это, друг мой?

   – Ты что, не знаешь своего брата? – удивился Сигевульф. – Он не способен на подлость!

   – Э, друг. Люди способны на многое, чтоб удержать власть! – отмахнулся граф.

   – Только не Гарольд, и ты это прекрасно знаешь! – Эрл нахмурился.

   – Хорошо... Положим, я прощу предательство и вернусь. А что потом?

   – Гарольд найдёт тебе достойное место.

   – Что-то плохо в это верится... Да и не нужно мне ничего, кроме Нортумбрии!

   – Далась тебе эта Нортумбрия! – вздохнул эрл. – Бог с ней! В Англии есть места и получше.

Он подался к собеседнику:

   – Смирись. Раз так получилось, значит, ты делал что-то не то. Перетерпи. И всё устроится.

   – Нет! – рявкнул Тостиг, вскакивая с места. – Это дело моей чести. И я любой ценой получу своё графство обратно!

Он прошёлся по залу, затем вернулся к столу и раздражённо воскликнул:

   – Разве дело во мне?! Гарольд зарвался! Он топчет наши привилегии. Знатные эрлы для него ничто. А вам хоть бы хны. Тащитесь за ним к пропасти – как бараны... Да прекрати ты жевать, наконец! – зло закончил он свой монолог.

Толстяк нехотя оторвался от копчёной грудинки, которую с аппетитом уплетал, и взглянул на графа.

   – Успокойся, друг мой, – озадаченно произнёс он. – Что ты так разволновался?.. Лучше отведай этих сочных рёбрышек. И выпей кубок твоего отменного эля.

   – Наливай, – бросил Тостиг, усаживаясь на своё место. Эрл потянулся к серебряному кувшину и наполнил большой кубок густым, янтарного цвета напитком. Тостиг жадно осушил его и тут же потребовал:

   – Налей ещё!

   – Вот так-то лучше, – добродушно усмехнулся Сигевульф.

Граф залпом осушил второй кубок и удовлетворённо крякнул. В голове у него слегка зашумело, настроение стало улучшаться. Он вытер усы и короткую бородку и возбуждённо произнёс:

– Пора положить конец единовластию Гарольда, Иначе, клянусь Вотаном, всем нам придёт конец. Ты со мной согласен?

Эрл растерянно промолчал.

   – Может, тебе нравится видеть то, как он принижает знать и возвеличивает своих танов и хускерлов?

   – Да куда там! – проворчал Сигевульф, вспомнив о казначее и Рагнаре. – Прибил бы презренных!

   – Так за чем же дело встало? – усмехнулся Тостиг.

Эрл запыхтел, но ничего не ответил.

   – Эх ты, – продолжал раззадоривать гостя граф. – Только и умеешь, что огрызаться... Неужели ты не видишь, что для Гарольда главное – его таны? А нас всех он мечтает стереть в порошок: мы для него, как кость в горле!

   – Уж ты и скажешь, – с сомнением пробурчал Сигевульф.

   – Да, да. Мы мешаем ему, с нами надо считаться. Ведь мы равны ему по знатности!

Граф отхлебнул эля и продолжил:

   – А знаешь, что обычно делают новоявленные тираны?

   – Что? – округлил глаза эрл.

   – Устраняют тех, кто помогал им завладеть короной! – зловеще произнёс Тостиг. – Так поступал каждый из них, и Гарольд – не исключение!

Произнеся эти слова, он встал, прошёл к двери и выглянул наружу.

   – Никому нельзя доверять, – процедил он сквозь зубы и прикрыл дверь поплотнее. Затем вернулся и с жаром заговорил:

   – Пойми, Сигевульф, мы стоим между Гарольдом и его вожделенными преобразованиями. А эти преобразования сводятся к одному – к единовластию!

   – И что ты предлагаешь?

   – Обуздать Гарольда, пока не поздно. Пока он не набрал силу. Ведь в конечном итоге он такой же эрл, как я и ты! Почему мы должны идти у него на поводу?

   – Каким же образом, друг мой, ты собираешься его обуздать? Ты что, не знаешь своего брата? Если он что-то задумал, его не остановить!

   – А мы остановим!

   – Кто это мы?

   – Надо поднять всех эрлов и знатных танов и принудить Гарольда считаться с нами. Не он, а мы призваны Богом решать дела королевства. А Гарольд должен лишь присутствовать при этом. Так было всегда и так должно быть теперь!

   – В твоих словах есть резон... – задумчиво произнёс Сигевульф. – Но Гарольда поддерживает большинство танов.

   – Ничего удивительного, – усмехнулся Тостиг. – Помнишь, что сказано в Писании? Не сотвори себе кумиров. А таны сотворили. Разве я не прав?

   – Отчасти. Но что мы можем сделать?

   – Многое. Перво-наперво надо раскошелиться – свобода дорого стоит. Если не поскупиться, Уитенагемот примет нашу сторону. .

   – Не знаю, как в твоей Нортумбрии, а в землях саксов Гарольд пользуется всеобщим уважением и любовью, – остудил графа Сигевульф. – И ни один тан ни за какие деньги не поднимется против него!

   – Да этого никто и не требует, – развёл руками Тостиг. – Его надо просто поставить на место.

   – А если он не согласится?

   – Не понял?

   – Не согласится встать на то место, кое ты ему приготовил?

   – Я ему ничего не готовил! – закричал Тостиг, потеряв самообладание. – Но он рождён эрлом, а не королём! Эрлом! – ещё раз повторил граф.

   – И всё же, если он будет продолжать править по своему разумению? – не отступал Сигевульф. – И не пожелает поступать так, как угодно нам?

   – Не пожелает? Тогда можно избрать нового короля. Или вернуться к законам семицарствия. И тогда, как в старину, каждым графством правил бы свой сюзерен. К примеру я – Нортумбрией, а ты – любым из саксонских графств. Ведь ты же знатный эрл! Тебе давно пора стать графом!

   – А как быть с присягой? – мрачно спросил Сигевульф. – Ведь на коронации я клялся ему в верности!

   – Велика беда. – Граф усмехнулся. – Он тоже клялся. И нарушил свой обет...

   – Его заставили!

   – Он не ребёнок.

   – Согласен. Но у него не было выбора.

   – А у нас есть!

   – Какой? – поинтересовался эрл. – Пойти по стопам Иуды?

   – А почему бы й нет? – задумчиво произнёс граф. – Иуда пытался столкнуть Иисуса со святошами и римлянами, ибо верил в его силу. Остальные просто разбежались... Разве не так?

   – Не знаю... – с сомнением произнёс Сигевульф. Он отставил в сторону кубок, который держал в руке, и сквозь зубы процедил: – По мне, так Иуда мерзкий трус. Как можно было предать сына Божьего?

   – Так же, как предают остальных, – пожал плечами Тостиг. – Попы говорят, что мы созданы по подобию Божьему. Значит, все мы – его дети.

   – Ты хочешь сказать, что Иисус?..

   – Был человеком, – кивнул граф. – И не отрицал этого. Потому-то и не исцелял всех страждущих. Он хотел, чтоб люди сами добивались своей цели, а не ждали, что Божья благодать свалится им на голову.

   – Не богохульствуй, Тостиг! – поморщился эрл. – Накличешь на нашу голову кару Господнюю.

   – Хорошо, оставим эту тему, – согласился граф, снисходительно взглянув на собеседника. – Выпьем эля?

   – Вот это другой разговор, – облегчённо вздохнул Сигевульф, потянувшись к кубку. Однако он едва успел отхлебнуть, как Тостиг огорошил его внезапным вопросом:

   – Так что, друг, попробуем возродить былую честь эрлов? Или ты так постарел, что уже ни на что не годен?

   – Это почему же я ни на что не годен? – вскинулся задетый за живое толстяк.

   – Вот и я хотел бы знать – почему? – продолжал раззадоривать его собеседник.

Сигевульф отставил в сторону кубок и сердито взглянул на графа.

   – Мы друзья, Тостиг. И только это...

   – Ты говоришь – друзья? – перебил его Тостиг.

   – Друзья, – подтвердил сбитый с толку эрл.

   – Так помоги мне... – произнёс граф и, опустив голову, с болью добавил: – Я ещё никогда не был так унижен... И одинок...

   – Э... – растерянно промямлил толстяк. – Я бы рад...

   – Что ж мешает? – спросил Тостиг, не поднимая головы.

   – Гарольд... – вздохнул Сигевульф.

   – Он останется королём, – поднял глаза граф. – Мы просто заставим его считаться с нами. Что ты скажешь на это? Поддержишь меня, если я вернусь в Англию?

   – Поддержу... – чуть помедлив, ответил эрл. – Если вернёшься один...

Тостиг холодно взглянул на него и откинулся на спинку кресла.

   – Один, говоришь? – переспросил он. – Нет, Сигевульф. Если я вернусь один, со мной никто не будет считаться.

   – Что ты задумал? – насторожился эрл. – Хочешь склониться на сторону Вильгельма?

   – Почти угадал, – криво усмехнулся граф.

   – Что значит – почти?

   – Не склониться, а использовать Вильгельма, – пояснил граф. – Как-никак, благодаря моей жёнушке я его родственник. Я для вида обращусь к нему за помощью. И вот тогда Гарольд вынужден будет принять мои условия.

   – Ох, Тостиг, не нравится мне твоя затея, – покачал головой Сигевульф. – Смотри – не увязни в этом болоте.

   – Не увязну, – Тостиг, потянувшись к кувшину, предложил: – Что ж, выпьем за дружбу?

   – Выпьем, – кивнул эрл. Он осушил кубок, обтёр усы и, с удивлением заметив, что Тостиг не пригубил эля, поинтересовался:

   – Отчего ж ты не пьёшь?

Граф молчал, отрешённо глядя в кубок.

   – Что с тобой? – встревожился Сигевульф.

   – Ничего... – Тостиг, тряхнув головой, залпом выпил эль. Толстяк хотел было что-то сказать, но граф жестом остановил его, поднялся из-за стола и прошёл к окну. Постояв там с минуту, он, не оборачиваясь, произнёс:

   – Светает...

   – Да уж, засиделись мы с тобой, – вздохнул Сигевульф.

   – Могу я рассчитывать на твою честность? – не отводя глаз от окна, спросил граф.

   – Можешь, – не колеблясь, ответил эрл.

   – А что ты скажешь Гарольду?

   – То же, что говорил раньше. Он должен вернуть тебе графство.

Тостиг обернулся, с улыбкой взглянул на собеседника и с чувством произнёс:

   – Спасибо, друг.