Текст книги "Гарольд Храбрый"

Автор книги: Борис Финкельштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2
ВСТРЕЧА

Собрание представителей народа – Уитенагемот – после жарких споров приняло сторону саксонской партии. Эдуард вынужден был смириться, значительная часть его норманнских вассалов покинула остров, а северяне отошли в тень. Их время кончилось, их места подле трона заняли Годвин и его сыновья, им вернули звания и владения. Однако старому графу было выдвинуто одно условие – чтоб подтвердить свою лояльность в отношении короля, ему надлежало отправить в Нормандию младшего сына Вальтова и внука Хакона. В противном случае герцогство могло вмешаться в конфликт, что было крайне не желательно. Трезво оценив ситуацию, старик согласился.

Как только в стране воцарился мир и порядок, Гарольд с головой погрузился в дела своего графства, стараясь всемерно облегчить жизнь подданных. Всё чаще его призывали к себе отец и король, ибо нуждались в его мудрых советах. Граф был переполнен планами, король же большую часть времени проводил в молитвах. Годвин подавлял его своей неуёмной энергией, а Гарольд, напротив, вызывал тёплые отцовские чувства. Молодой граф был предельно почтителен и, давая советы, делал это крайне тактично. Эдуард всё больше тянулся к нему, он поверял молодому вельможе свои потаённые мысли.

Таким образом, положение Гарольда было прочным. Ему было всего тридцать лет, а он уже стал третьим лицом в королевстве. Вассалы с любовью и уважением взирали на него, а женщины трепетали при одном его появлении.

Временами Гарольд покидал Лондон и уединялся с милыми его сердцу дамами в своём кентском поместье. Однажды тихим октябрьским днём он в очередной раз направился туда в сопровождении верного Рагнара. Покачиваясь в седле, граф улыбался своим мыслям.

   – Кого прикажешь позвать, мой лорд? – нарушил тишину оруженосец. – Леонору? Или Эмму?

   – Ни ту, ни другую, – рассеянно произнёс граф. – Ни одна из них не пленяет моё сердце... Говорят, что только любовь греет душу, – негромко добавил он, – но меня она обходит пока стороной.

   – Старый граф подумывает о невесте, – вздохнул Рагнар. – Видно, скоро кончатся весёлые денёчки.

   – Ну уж нет! Живым я не дамся! – расхохотался Гарольд и, стегнув коня плетью, поскакал вперёд. Рагнар помчался вслед за ним.

На обочине дороги показалась харчевня. Завидев её, Рагнар натянул поводья. Гарольд с усмешкой взглянул на него и шутливо спросил:

   – Что, ненасытная утроба? Уже проголодался?

   – Большое тело требует много еды, мой лорд, – виновато улыбнулся оруженосец.

Они свернули к харчевне. Навстречу выбежал прислужник и принял лошадей. На пороге появился носатый толстощёкий хозяин. Хитро взглянув на гостей, он расплылся в улыбке и с поклоном спросил:

   – Знатные лорды желают отобедать в «Жирном цыплёнке»?

   – Желают, да ещё как, – кивнул Гарольд, входя в харчевню. – Неси нам каплунов и лучшего вина.

Служанки быстро накрыли на стол, и молодые люди с жадностью накинулись на еду. Рагнар расправился с тремя каплунами, отправил им вслед несколько фунтов ливерной колбасы и сдобрил всё это кувшином тёмного пива. Гарольд старался не отстать, но за гигантом было не угнаться.

   – Ну и силён же ты есть, братец, – усмехнулся он, осушая кубок лёгкого франкского вина.

   – Червячка я заморил, мой лорд, – расплылся в улыбке Рагнар. – Теперь можно потерпеть до ужина.

   – Тогда подымайся, – распорядился граф и, бросив на стол несколько монет, встал и пошёл к двери. Оруженосец тяжело потопал следом. Саксы неспешно умостились в сёдлах и двинулись дальше. Они миновали поле, приблизились к лесу и въехали под сень деревьев.

В лесу было свежо и покойно. Красно-жёлтый ковёр расстилался под копытами лошадей, по-осеннему негромко пели птицы. Гарольд перевёл коня на шаг и о чём-то задумался. Рагнар молча ехал подле него. Вдруг где-то впереди послышались громкие голоса, несколько раз вскрикнула женщина.

   – Что там ещё такое? – нахмурился граф. – За мной, друг. Кому-то нужна помощь.

Саксы пришпорили лошадей и, проскакав метров сто, наткнулись на группу людей. На обочине дороги стояла грубо сработанная карета, подле неё распластался на земле кучер, рядом прижались друг к другу две испуганные женщины. А около них рылись в разбросанном на земле скарбе пятеро бандитского вида молодчиков, судя по говору – норманнов. Появление саксов нисколько их не смутило.

   – Эй, презренные! – воскликнул Гарольд, осаживая коня. – Чем это вы тут занимаетесь?!

   – А тебе что за дело? – усмехнулся один из бандитов, рыжий, огромного роста детина. – Проваливай, пока цел!

Услышав столь наглые слова, Рагнар стремительно спрыгнул с седла.

   – Спокойно, Рагнар! – остановил его Гарольд и, повернувшись к бандитам, надменно проронил: – Даю минуту, чтоб вы убрались отсюда.

   – Сейчас, – рыжий двинулся на графа. Однако он успел сделать лишь два шага. В следующее мгновение Рагнар вскинул наглеца над головой и с силой бросил на землю. Норманн захрипел, попытался подняться, но откинул голову и затих.

Его приятели вначале обомлели от неожиданности, но быстро пришли в себя и, обнажив мечи, бросились на оруженосца. Топор сакса, словно смерч, засверкал в воздухе и уже через минуту двое из нападавших распростёрлись на земле. Третий пал от руки графа.

Однако последний бандит забежал за спину Рагнара и занёс меч. В тот же миг в воздухе просвистел кинжал, норманн схватился за шею и повалился на землю.

   – Твоя рука, как всегда, точна, мой лорд, – благодарно произнёс Рагнар, отирая лезвие топора.

   – Ты бы справился и без меня, – пожал плечами Гарольд, подходя к женщинам. Их головы по саксонскому обычаю были прикрыты накидками. Из-под одной графа с любопытством разглядывала румяная крестьянская девушка. Гарольд с улыбкой перевёл взгляд и замер. Его взор будто магнитом притянули ясные серо-голубые глаза, спокойно и внимательно смотревшие из-под расшитого серебром капюшона.

   – Кхе... – растерянно откашлялся граф, с удивлением обнаружив, что от привычной самоуверенности не осталось и следа. Глубоко вздохнув, Гарольд негромко произнёс:

   – Простите, миледи, если мы невольно напугали вас.

   – Вам не за что извиняться, милорд, – послышалось из-под капюшона. – Вы спасли нам жизнь.

Вслед за словами лицо девушки озарилось улыбкой, щёки зарозовели, а из-под алых губ, словно нежнейший перламутр, блеснула белая полоска зубов.

Гарольд почувствовал, как что-то тёплое разливается у него в груди, щёки загорелись, сердце бешено забилось. Он ничего не видел вокруг, лишь лицо незнакомой девушки, осенённое нежным сиянием, существовало в этом мире.

«Что за наваждение?» Молодой граф попытался взять себя в руки. Девушка не отрывала от него своих лучистых глаз. Однако не стоять же так целую вечность, надо было что-то делать.

   – Граф Гарольд, – поклонился он, вспомнив об этикете.

   – Леди Эдита, – представилась девушка.

   – Вы позволите проводить вас до вашего поместья? – неуверенно спросил граф.

   – Буду рада, милорд, – просто ответила девушка. – Когда вы рядом, мне удивительно спокойно.

Гарольд не удержался и широко улыбнулся.

   – Рагнар! Что с конюхом? – поинтересовался он, пытаясь обрести привычный уверенный тон.

   – Сейчас оживёт, – оруженосец несильно пару раз ударил конюха по щеке. Тот застонал и открыл глаза.

   – Вставай, приятель, – усмехнулся Рагнар. – Полежал, и будет.

Конюх потряс головой, с трудом поднялся на ноги и с помощью Рагнара взобрался на козлы. Гарольд подал руку девушке и бережно усадил её в карету. Служанка уселась рядом, конюх тряхнул поводьями, и карета медленно двинулась по лесной дороге.

Гарольд ехал подле правой дверцы, оруженосец деликатно отстал. Граф спрашивал девушку, та открыто, без тени жеманства отвечала на вопросы. Он не заметил, как пролетели два часа и они добрались до усадьбы.

На крыльце дома стояла озабоченная пожилая женщина с усталыми глазами, мать Эдиты. Узнав о происшествии, она испуганно всплеснула руками и принялась многословно благодарить Гарольда. Затем пригласила его разделить скромный ужин. Граф с радостью принял приглашение.

Поздно вечером, распрощавшись с гостеприимными хозяевами и пообещав часто бывать у них, Гарольд покинул усадьбу.

   – По-моему я пропал, старина, – задумчиво произнёс он во время обратной дороги, смущённо перебирая поводья. На лице его светилась такая блаженная улыбка, что Рагнар лишь добродушно улыбнулся. Слова были не нужны, всё и так ясно – господин влюбился. А что может быть в жизни лучше этого?

Глава 3
ВЛЮБЛЁННЫЕ

С этого дня жизнь Гарольда сильно изменилась. Холостяцкие забавы были забыты, амбициозные планы потускнели, заботы о графстве уже не занимали все его мысли. Он использовал любой повод, чтоб, отложив дела, навестить маленькую уютную усадьбу. Эдита радостно встречала его, согревая душу молодого графа теплом своих любящих глаз. Они гуляли по саду, часами сидели у пруда, наслаждаясь лёгким прикосновением рук, слушали пение птиц и биение своих сердец. Одно смущало Гарольда – мать Эдиты часто странно смотрела на него, грусть и тревога читались в её глазах. Однако он старался не обращать на это внимания.

Молодые люди всё больше привыкали друг к другу, даже короткие разлуки были для них невыносимо тяжелы. В одну из встреч Гарольд и Эдита отправились на прогулку по окрестностям. Граф усадил девушку на своего коня и повёл его в поводу. Оживлённо беседуя, они миновали прилегавшее к усадьбе поле и поднялись на высокий холм.

   – Что это, милая? – рассеянно спросил Гарольд, заметив на склоне какое-то странное каменное сооружение.

   – Алтарь Вотана, – ответила Эдита.

   – Алтарь? Что ещё за алтарь? – недоумённо поинтересовался граф.

   – Разве ты никогда не видел таких алтарей? – удивилась девушка.

   – Нет, – пожал плечами Гарольд.

   – Это алтарь любви, – пояснила Эдита и смущённо добавила: – Сколько счастливых сердец соединил этот древний камень.

Гарольд лукаво взглянул на неё и предложил:

   – Спустимся к нему?

   – Для чего? – потупила взор девушка.

   – Пусть он соединит нас... – чуть помедлив, негромко произнёс граф.

   – Этим не шутят, милый, – покачала головой Эдита.

   – Я не шучу, – улыбнулся Гарольд.

   – Вот как, – зарозовела девушка. – Тогда нам нужны двенадцать юношей с мечами.

   – С мечами? Зачем? – оторопел Гарольд.

   – Если ты, дав обет, обманешь меня, они пронзят тебя мечами, – рассмеялась Эдита.

   – И ты позволишь им сделать это? – шутливо нахмурился Гарольд.

   – Нет, конечно, – взмахнула ладошками девушка.

Гарольд улыбнулся и привлёк её к себе. Эдита прижалась к его груди и по-детски доверчиво заглянула в глаза.

   – Значит, ты согласна стать моей маленькой жёнушкой? – спросил он.

   – Нет, не согласна, – покачала головой девушка.

   – Что?!

   – Не согласна, а счастлива.

Граф не удержался и осторожно коснулся губами её губ. Она отстранилась, погрозила ему пальчиком и мягко произнесла:

   – Надо потерпеть, милый. Нельзя нарушать обычаи.

   – Что ж, будем терпеть, – преувеличенно печально проронил Гарольд.

Возвращаясь в усадьбу, они увлечённо обсуждали планы их будущего. Было решено, что Гарольд переговорит с отцом, а потом приедет просить её руки.

* * *

На следующий день Гарольд встретился с отцом. Он весь горел нетерпением, спеша побыстрее отдать дань предписанным обычаями формальностям. Старый Годвин почувствовал, что сын хочет поговорить о чём-то важном. Они сели в кресла друг напротив друга. Годвин откинулся на спинку, а Гарольд, наоборот, подался вперёд, напряжённо сцепив пальцы.

   – Так о чём ты хотел говорить, любезный сын мой? – спросил старик.

   – Я хочу жениться, отец.

   – Хорошее дело, – кивнул граф. – И невесту ты выбрал достойную... из славного старинного рода.

   – Вы уже знаете? – вскинул брови Гарольд.

   – Знаю, – кивнул граф.

   – Значит, будем готовиться к обручению.

   – Не торопись, сынок, – опустил глаза Годвин. – Всё не так просто.

   – О чём вы?

   – Ты знаешь, кто её отец?

   – Знаю. И вы его знали. Он был хускерлом короля Этельреда.

   – Э-хе-хе, – вздохнул старый граф. – Если б это было действительно так.

   – Что значит если б? – нахмурился Гарольд. – Я вас не понимаю, отец. Говорите правду, что вы имеете в виду.

   – Правду? – Старик нервно потёр руки. – Ты хочешь её знать?

   – Конечно!

   – Её отцом был... – Годвин замялся, но всё же решительно закончил: – Её отцом был наш родственник... Покойный Ингельред.

   – Старый Ингельред?! – опешил Гарольд. – Этого не может быть!

   – Может, сынок, может. В жизни всякое бывает.

Гарольд опустил голову и заиграл желваками.

   – То-то её мать так странно смотрела на меня, – глухо произнёс он. – Что ж она молчала?

   – А что она могла сказать? – развёл руками граф. – Похвастаться ей было нечем.

   – А Эдита? – вскинул голову Гарольд. – Она тоже знает?

   – Успокойся, – мягко произнёс отец. – Она-то ничего не знает. Но беда в том, что об этом знают другие.

   – Ты полагаешь?

   – А откуда об этом узнал я?

Гарольд сокрушённо уронил голову и после долгой паузы с болью спросил:

   – И что теперь делать? Неужели из-за старых дедовских обычаев я должен похоронить своё счастье?

   – Дело не в обычаях, хотя они не так уж и плохи, – осадил сына старик. – Чтоб вы могли жениться, требуется разрешение Папы.

– Испросим его! – встрепенулся Гарольд.

   – Попытаться можно, – с сомнением произнёс Годвин. – Но не сейчас. Наша церковь в опале. А изгнание норманнов, чему мы были причиной, не облегчает задачу. Их герцог в почёте у Папы.

   – Неужели нет никакой надежды? – Гарольд чувствовал, как почва уходит у него из-под ног.

   – Надежда есть всегда, – поспешил приободрить его отец. – Надо подождать. Может, для тебя это лишь очередное увлечение...

   – Это не увлечение! – перебил сын.

   – Верю, ибо хорошо тебя знаю. И люблю больше, чем остальных твоих братьев, – ласково произнёс старик. – Тебя ждёт большое будущее, и это сейчас главное... Эдуард слаб и немощен. Я стар. Скоро, очень скоро ты заменишь нас на вершине власти. И тогда всё изменится... А пока надо потерпеть.

   – И это всё, что вы мне можете сказать? – с горечью сказал Гарольд.

   – Пока всё, – развёл руками старик.

Глава 4
КЛЯТВА

После беседы с отцом Гарольд долго не мог прийти в себя, уж очень внезапно рука судьбы развеяла его мечты. Надо было ехать к Эдите и всё ей сказать. Он несколько раз усаживался в седло, но, вспомнив её открытые, доверчивые глаза, слезал обратно. Прошло две недели, Гарольд бездействовал. Он пытался отвлечься в работе, но ничего не получалось, слишком сильна была боль. В конце концов, совершенно измучившись, он решился и поскакал к возлюбленной.

Эдита встретила его, ничем не показав, сколь сильно её ранило длительное отсутствие. Они, как обычно, отправились на прогулку по окрестностям. Гарольд был оживлён, пытался шутить, но девушка чувствовала, что-то не так.

   – Что случилось, милый? – спросила она, ласково заглядывая ему в глаза.

   – Ничего, сердце моё, – ответил Гарольд, отводя взор. – Я просто устал.

   – Это правда? Дело только в усталости?

   – Да, милая, – кивнул Гарольд, проклиная себя за нерешительность.

Эдита сделала вид, что поверила. Они немного погуляли и вернулись в поместье. За обедом Гарольд старался показать хороший аппетит и вопреки обыкновению пил более обычного. Несколько раз он ловил на себе напряжённые взгляды матери Эдиты, но тут же отводил глаза, слишком тягостно было для него само её присутствие. Наконец, почувствовав, что душевные силы покидают его, он поспешил откланяться, сославшись на неотложные дела.

Эдита вышла с ним во двор и с затаённой болью следила за тем, как он усаживается в седло.

   – Ты скоро приедешь? – спросила она, едва сдерживая слёзы.

   – Скоро, милая, – кивнул Гарольд. Он с трудом выдавил из себя улыбку, разобрал поводья и, стегнув коня плетью, поскакал прочь.

   – Прощайте, миледи! – воскликнул Рагнар, устремляясь вслед за ним.

* * *

Прошла неделя, затем ещё две. Гарольд жил в каком-то кошмаре, его душа стремилась к возлюбленной, но он не ехал к ней, ибо мысль о том, что во время откровенного разговора он причинит боль, повергала его в отчаяние. Гарольд потемнел и осунулся. Рагнар впервые видел его в таком состоянии. Оруженосец как мог пытался развлечь своего господина, но все его усилия были тщетны.

В канун Рождества от Эдиты прибыл нарочный. Взяв в руки послание, граф затворился в своём покое и с замиранием сердца развернул пергамент. Там было всего несколько строчек. «Я всё знаю, милый. Господь да поможет нам. Жду. Люблю. Эдита».

Будто огромная тяжесть свалилась с плеч Гарольда. Несколько раз перечитав послание, он бросился на конюшню, наспех оседлал жеребца и как был, в одной тунике, покинул замок. Рагнар, с трудом нагнав его, набросил на плечи хозяина тёплый плащ, и они помчались дальше.

Всю дорогу до усадьбы Гарольд молчал. Покрытый пеной жеребец скакал из последних сил, но граф продолжал нахлёстывать его, слишком велико было желание поскорее увидеть возлюбленную.

Завидев его, она расплакалась, он с трудом сдержал слёзы. Успокоившись, Эдита гладила его большую ладонь своей маленькой ручкой и шептала ободряющие слова:

– Всё будет хорошо, милый. Вот увидишь, всё будет хорошо.

– Да, да, любимая, – перебирал её волосы Гарольд. – Всё будет хорошо.

С этого дня он стал бывать в усадьбе чаще, чем прежде. Непреодолимое препятствие лишь подстегнуло чувства влюблённых. Когда они были вместе, тревоги отступали, но стоило разлучиться, и они начинали ощущать страшную пустоту.

* * *

А время продолжало свой бег. Кончилась слякотно туманная зима, отзвенела весёлой капелью весна, яркое летнее солнце взошло над островом. И тут произошло крайне неприятное для дома Годвина событие. Старший брат Гарольда – Свен был уличён в неблаговидном поступке. Уитенагемот присудил его к изгнанию. Свен покорился, не зная, что в изгнании его ждёт гибель.

Престиж рода пошатнулся, чем не преминули воспользоваться враги. Они повели атаку на короля. Старый граф находился в глубоком унынии и временно устранился от государственных дел. И это дало свои плоды, Эдуард стал охладевать к фаворитам. Годвин, почувствовав неладное, собрался было принять меры, но тут в его судьбу неожиданно вторгся рок.

Случилось вот что. Дабы сплотить своих вассалов, король решил устроить пир. Помимо саксов, он пригласил на него норманнских вельмож и знатных англов. По его повелению во дворец прибыли северные графы – Сивард Нортумбрийский и Леофрик Мерсийский, а также сын Леофрика – эрл[8]8
  Эрлы – представители родовой знати.


[Закрыть] Альфгар.

Зал, в котором проходило пиршество, представлял собой просторное помещение, освещённое факелами, масляными светильниками и огромным камином, в котором готовилась пища. Своды и потолок покрывал густой слой копоти, а пол утопал в сухих травах. В центре зала на возвышении стоял длинный стол, окружённый резными, отделанными слоновой костью креслами. Он предназначался для короля и знатных вельмож. Чуть ниже находились столы для хускерлов и прочего служивого люда.

Столы были накрыты с англосаксонской простотой. На них располагались большие серебряные блюда, доверху наполненные дымящимися кусками варёного мяса, дичью, паштетами, зеленью. Меж ними стояли кувшины с элем и заморскими винами, кубки и рога, серебряные тарелки.

Королю и знатным лордам прислуживали таны и хускерлы, как того требовал стародавний обычай. Островитяне всегда относились к пище с большим почтением, они увлечённо поглощали яства. Причём англосаксы налегали на мясо и пиво, а норманны отдавали предпочтение паштетам и франкским винам. Время от времени звучали заздравные тосты. Наконец слово взял Годвин.

   – Пью за тебя, мой король! – торжественно произнёс он. – Многие тебе лета. Да хранит святой Дунстан Англию и её мудрого короля!

   – Хорошо сказано, – криво усмехнулся Леофрик. – Не хватает только поцелуя.

   – Что ты имеешь в виду, граф? – нахмурился Годвин.

   – То, о чём ты подумал, – пожал плечами англ. – Ведь на твоих руках кровь невинного Альфреда!

Граф имел в виду брата короля. Во времена датского правления тот покинул приютившую его Нормандию и во главе тысячи норманнских рыцарей вторгся в Англию. Его затея кончилась трагически, принц Альфред погиб, и, как полагали, не без участия Годвина.

Эдуард сжал губы и пристально посмотрел на фаворита. Над столами повисла тревожная тишина. Гарольд хотел было вступиться за отца, но сидевший рядом Годвин жестом успокоил сына.

   – Все знают, что я не повинен в смерти принца, – спокойно произнёс он.

   – Почему мы должны верить твоим словам? – поморщился Леофрик.

   – Да, почему? – поддержал его сын. – Слова Иуды ничего не стоят!

   – Что!! – Гарольд, сжав рукоять меча, стал подыматься из-за стола.

   – Спокойно, Гарольд! – удержал сына граф. Он помолчал мгновение и, поднявшись, обратился к королю:

   – Государь! Чтоб пресечь лживые толки, я клянусь этим хлебом, – граф поднял руку, – что не повинен в смерти твоего брата!

   – Амен! – произнёс архиепископ Кентерберийский, стараясь снять напряжение.

   – Я верю твоей клятве, друг мой, – холодно произнёс король. – А теперь возвращайтесь к трапезе, мои любезные вассалы.

Он сделал знак рукой, слуги, повинуясь, стали обносить гостей новыми яствами. В кубки полилось вино и пенное пиво, однако дурманящая влага не могла притушить огня, горевшего в глазах сидевших друг напротив друга врагов.

Прошёл час, под влиянием чар Бахуса неприятный инцидент стал забываться. Король сделал очередной знак, и в зале появились музыканты. Заливисто зазвучали флейты, загудели бубны, пир начался с новой силой.

Годвин сумрачно наблюдал за происходящим. Гарольд пытался отвлечь отца от тяжёлых мыслей, но тот лишь рассеянно кивал. Осушив кубок, он положил в рот кусок хлеба и собрался было что-то сказать, но не смог, хлеб застрял в горле, перекрыв дыхание. Граф захрипел и, побагровев, упал на столешницу.

Гарольд стал стучать его по спине, но это не помогало, тогда он с помощью Гюрта уложил отца на пол. Тот перестал хрипеть, лицо его стало иссиня-чёрным. Гарольд приложил ухо к его груди и замер, пытаясь услышать биение сердца, но шум, стоявший в зале, мешал. Всё произошло так быстро, что большинство собравшихся не успело ничего заметить, они продолжали оживлённо переговариваться.

   – Тихо! – яростно вскричал Гюрт.

Шум в зале стих. Король и гости удивлённо переглядывались.

   – Ну что? – встревоженно спросил Тостиг.

   – Умер, – сдавленно произнёс Гарольд, опуская голову.

   – Вот оно!! – злорадно закричал Леофрик, вскакивая на ноги.

   – Божья кара постигла клятвопреступника! – вторил ему сын.

   – Сейчас она постигнет тебя, презренный Альфгар!! – взревел Тостиг, яростно бросаясь на англа. Гюрт и Леофвайн кинулись вслед за ним. Лишь вмешательство королевских хускерлов предотвратило кровопролитие.

Враги, с трудом удерживаемые дружинниками, осыпали друг друга проклятиями. Король безмолвствовал. Гарольд ничего не замечал. Положив на колени голову отца, он с болью вглядывался в мёртвое лицо, ощущая, что в его жизни наступили роковые перемены.