Текст книги "Гарольд Храбрый"

Автор книги: Борис Финкельштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Часть пятая
ВТОРЖЕНИЕ

Глава 33
ДРУИД

Канул в Лету промозгло-унылый февраль. В марте потеплело, солнце стремительно набирало силу. Зажурчали ручьи, унося в реки зимние страхи, отогрелась омытая влагой земля, проснулись деревья. У самых облаков в радостном танце закружились птицы, поздравляя друг друга с приходом весны. Природа вступила в очередной этап извечного кругооборота жизни и смерти – зелёный этап возрождения.

Природа оживала, враги готовились к войне. В апреле на побережье Нормандии вовсю закипела работа. Тут скопилось множество разномастных судов, из которых формировался флот вторжения. Стучали топоры, скрипели лебёдки, озабоченно сновали люди, тащившие строевой лес и прочие необходимые материалы. На дорогах, что вели к Руану, появились первые рыцари удачи. Покачиваясь в сёдлах, они мечтали о богатстве, которое ожидало их за морем.

А там, за Ла-Маншем, король Гарольд пополнял и обучал регулярные дружины, в то время как графы Моркер и Эдвин со своими хускерлами стерегли север страны. Спешно восстанавливались укреплённые районы – бурги, ремонтировался флот. Англосаксы были настроены воинственно и оптимистично, они верили в своего короля и с энтузиазмом выполняли все его повеления.

Внезапно во второй половине апреля над Англией пролетела сверкающая комета. Это знамение произвело на островитян сильное впечатление, оно заронило тревогу в их сердца. Чтоб рассеять сомнения, не склонный к суеверию король повелел призвать самых мудрых магов-прорицателей, каких только можно было сыскать в его владениях. Поскакали гонцы во все концы королевства, явились во дворец саксонские, датские и кельтские жрецы.

Король спросил их, что думают они о комете. И ещё спросил, будет ли просвет в тяжкой цепи бед и страданий, преследующих английский народ. Взглянул король на жрецов с надеждой, но молчали те, опустив глаза в землю. Лишь самый старый из них – высокий седовласый друид не опустил глаз под суровым взглядом.

   – И ты здесь, Арторикс? – узнал его Гарольд.

   – Да, мой король, – поднялся со скамьи старик. Он низко поклонился и продолжил: – Ты хочешь знать, на что указывает кровавая звезда, взошедшая на небосводе? Это знак беды! Раз она явилась миру в апреле, стало быть, её послал бог войны. А коль у неё три огненных хвоста, значит, враг придёт на нашу землю трижды...

Старик обвёл присутствующих суровым взором и вновь обратился к королю:

   – Мой повелитель. Ты волен разгневаться на меня, но я отвечу тебе прямо и честно. Страну ждут тяжкие испытания. Первый враг придёт с севера. Ты легко отразишь этот удар. Но викинги приплывут вновь... А следом придёт третья, ещё более страшная беда...

На этой фразе маг закашлялся и замолчал. Король нахмурился, нетерпеливо запахнул край мантии и воскликнул:

   – Договаривай, старик, раз уж начал!

   – Что ж, слушай, мой король... – вздохнул Арторикс. – Не пройдёт и пяти лун, как на английскую землю придёт грозный враг. Жестокий и безжалостный, хитрый и упорный. Опасен он будет тем, что придёт, чтоб остаться тут навсегда. Как когда-то пришли вы – саксы. И придёт он с юга – из Нормандии...

Жрец снова сделал паузу и опустил голову.

   – Уж не злорадствуешь ли ты, кельт? – хмуро спросил король.

   – Нет, славный Гарольд, – поднял голову друид. – Вторжение обернётся бедой и для вас, и для нас...

   – Тогда продолжай свой рассказ. И не бойся, – подбодрил старика король, – здесь одни мужчины. Никто не упадёт в обморок, что бы ты ни сказал...

Произнеся эти слова, он встал с кресла и подошёл к магу. Его глаза смотрели напряжённо и требовательно. Гюрт, Леофвайн и Рагнар затаили дыхание, в зале повисла тягостная тишина, изредка нарушаемая треском горящих факелов.

Арторикс напрягся под взглядом властелина, а тень его зловеще распростёрлась по потолку над головой короля. Маг, помолчав, медленно заговорил:

   – Хорошо, мой повелитель. Я скажу всё... Ты мужчина и воин. Ты не склонял головы под вражьими стрелами. Не опустишь её и перед неумолимым роком. И примешь мои слова как должно...

   – Приму, – невесело улыбнулся Гарольд. – Смелей, друг мой. Переходи к делу.

Жрец грустно взглянул на него:

   – Молния Тора-Громовержца[33]33
  Тор – бог огня и молнии у древних германцев.


[Закрыть] расколола одну из священных плит в Стоунхендже[34]34
  Стоунхендж – крупнейшее кельтское капище.


[Закрыть]. Пришла пора испытаний... Если битва случится в четырнадцатый день десятого месяца, то многих твоих воинов девы валькирии унесут в вашу загробную страну – Валгаллу!

   – А кто победит? Я или герцог?

   – Никто! – ответил друид.

   – Как так никто? – опешил Гарольд.

   – Ваши силы равны. Всё решит случай.

   – Ты что-то не договариваешь, старик, – усомнился король.

Арторикс удручённо опустил голову и еле слышно закончил:

   – Если во время битвы ты захочешь сразиться с Вильгельмом, то потеряешь всё – и страну, и корону, и жизнь! И встретишься с твоим германским богом – Вотаном.

Ни один мускул не дрогнул на лице короля. Он гордо выпрямился, расправил плечи и тихо спросил:

   – Есть ли возможность избежать вторжения?

   – Нет! – ответил жрец. – От судьбы не уйти, мой король.

   – И я не могу уберечь мой народ?

   – Народ получит то, что заслужит!

   – Объясни, старик!

   – Если саксы, англы и датчане плечом к плечу встанут подле тебя – враг не одолеет, – пояснил маг. – Если же твои подданные решат отсидеться за чужими спинами – их постигнет кара богов!

   – Кара?

   – Да. У них давно не было такого короля, как ты. Без тебя им придётся влачить жалкое существование.

Гарольд помолчал, размышляя, а затем ровным голосом произнёс:

   – Спасибо за откровенность, друг мой. Пусть будет, что будет. Посмотрим. Хотя я и не очень верю в предсказания. Будущее в руках Господа, и никому не дано его предугадать... А теперь ступайте, – кивнул он прорицателям. – Вы мне больше не нужны. Благодарю вас за то, что откликнулись на мой зов.

Жрецы поклонились и друг за другом покинули зал. Арторикс шёл последним. Дойдя до дверей, он оглянулся – Гарольд напряжённо смотрел на него.

   – Скажи, старик... – спросил король. – Я уже потерял благодать?

   – Потерял, – кивнул друид. – Теперь ты должен рассчитывать лишь на себя.

   – А я могу её вернуть?

   – Можешь! – уверенно ответил Арторикс.

   – Как?

   – Подумай. Всё в твоих руках.

Король нахмурился и прикрыл глаза.

   – Хорошо... Ступай... – холодно бросил он.

Друид поклонился и ступил за порог.

   – Идите и вы, – обратился король к братьям и телохранителю. Те попытались было заговорить, но Гарольд жестом остановил их и твёрдо произнёс:

   – Идите, друзья мои... Мне надо кое о чём подумать...

Приближённые нехотя повиновались. Гарольд остался один.

   – Пусть будет, что будет, – негромко промолвил он. – От судьбы не уйдёшь...

Посидев немного, король встал и, по своему обыкновению, прошёлся по залу. Он постоял у окна, наблюдая за обитателями Лондона, снующими по Темзе на больших лодках, затем подошёл к двери, открыл её и приказал:

   – Рагнар! Позови Соломона!

Глава 34
АСТРОЛОГ

Соломон не заставил себя долго ждать. Войдя в зал, он с поклоном приблизился к трону и вопросительно взглянул на Гарольда.

   – Присядь, мой еврей, – сказал король.

Соломон скромно уселся на краешек скамьи. Гарольд помолчал с минуту, а затем тихо спросил:

   – Скажи, Соломон, что говорят звёзды?

Лекарь вздрогнул от неожиданности и непроизвольно опустил глаза. Быстро взяв себя в руки, он в свою очередь сказал:

   – О чём, Ваше Величество?

   – Ты знаешь, о чём!

Еврей вздохнул и неуверенно произнёс:

   – Будет битва... Вернее, две... И очень скоро...

   – Первым придёт Тостиг? – уточнил король.

   – Он, – кивнул Соломон, – потом Вильгельм.

   – И кто же окажется сильней?

   – Тостиг вам не противник, – не задумываясь, ответил еврей.

   – А герцог? Как будет с ним?

   – Не знаю... – честно признался Соломон. – Могу сказать одно – ему не одолеть вас в битве.

   – Коль так, чего ж ты тогда не знаешь? – спросил Гарольд.

   – Сможете ли вы одолеть его... – удручённо промолвил лекарь.

Король напряжённо взглянул на него и постучал пальцами по подлокотнику.

   – Мудрено говоришь, – произнёс он после небольшой паузы. – Ему меня не одолеть. Мне его тоже. Так не бывает!

   – Вы правы, Ваше Величество, – согласился лекарь. – Если дружины поведёт кто-то из ваших братьев, Вильгельму придётся плохо, – уточнил он.

   – Ты предлагаешь мне прятаться от судьбы? – Гарольд усмехнулся.

   – Хотя бы не вступайте с ним в поединок! – взмолился Соломон.

«И этот о том же, – подумал король. – Это уже не совпадение!»

Он помолчал, задумчиво поглаживая бородку, затем взглянул в глаза еврею и неуверенно произнёс:

   – Хорошо, друг мой. Постараюсь следовать твоему совету.

Соломон просветлел и облегчённо перевёл дух. В этот момент король неожиданно задал новый вопрос:

   – А что ты можешь сказать о звезде, так напугавшей моих подданных?

   – Она вестник беды, – грустно ответил лекарь. – Подобное небесное явление ознаменовало собой гибель великого Цезаря...

Король нахмурился и после небольшого раздумья сменил тему разговора.

   – Скажи, Соломон, почему духовенство и астрологи не ладят друг с другом? – озадачил он своего собеседника очередным вопросом.

   – Что могу сказать, Ваше Величество... – замялся лекарь. – Смотря какое духовенство. На Востоке к астрологии относятся с почтением. Мои соплеменники приемлют её с долей иронии, греки и русы – с открытой неприязнью, а латиняне по-разному, ибо некоторые папы занимались составлением гороскопов.

   – И всё же в чём причина неприятия астрологии?

   – Их много, Ваше Величество. Большинство астрологов считают, что всё, что с нами происходит, предопределено звёздами. И изменить ничего нельзя... Такое предопределение и основанные на нём предсказания противоречат догматам христианской церкви, ибо принижают могущество Бога и возможность спасения через покаяние.

   – Каково же твоё мнение на сей счёт? – заинтересовался Гарольд.

   – Я полагаю, что не кто иной, как Бог, определяет время нашего рождения, – ответил Соломон, – гороскоп же помогает нам познать себя. Уяснить наше предназначение. Понять, с какой целью Господь послал нас на эту землю и что он от нас ожидает.

   – А как быть с судьбой?

   – От неё не уйти, Ваше Величество... Не сбежать и не спрятаться...

   – Ага! – Гарольд улыбнулся. – А что ты мне только что предлагал?

   – Увы... – Еврей развёл руками. – Я только пытался хоть что-то изменить.

   – Ты возомнил себя равным Богу?

   – Ну, что Вы, Ваше Величество. Всё в руках Господа, – не согласился лекарь. – Но кое-что можем изменить и мы, – добавил он.

   – Поясни свою мысль.

   – Извольте, Ваше Величество... У нас, евреев, есть древнее предание – предание о Книге Судеб. В этой Книге записаны имена всех живущих на земле. Каждый год в Судный день Господь подводит итог, отмечая в ней то, что причитается нам сообразно нашим деяниям.

   – Ты хочешь сказать, что судьба – это прежде всего наши слабости?

   – Совершенно верно, Ваше Величество, – кивнул Соломон. – Если мы, руководствуясь ими, нарушаем законы мироздания, то получаем то, что заслужили... Судьба бьёт нас до тех пор, пока мы не усвоим её уроки и не начнём изменять себя. Однако многие умирают, так ничего и не поняв...

   – То есть, меняя себя, можем изменить свою жизнь? Так, друг мой?

   – Истинно так, государь, – подтвердил Соломон.

   – Значит, в этом и заключается свобода воли?

   – В этом. И в осознании своего предназначения.

   – Ты имеешь в виду осознанное движение по реке жизни? – уточнил Гарольд.

   – Именно.

   – Но двигаться по ней мы можем в трёх направлениях, – задумчиво произнёс король.

   – В каких, Ваше Величество? – уточнил Соломон.

   – Во-первых, мы можем не принимать судьбу и плыть против её течения. Но в конце концов силы иссякнут, и она одолеет. Второе – слепо повиноваться и ждать, куда она вынесет. Но это жалкий удел ничтожных людей. И третье – плыть по течению, но в направлении выбранной цели. Так?

   – Так, Ваше Величество.

   – Но ведь цель может быть высока, а пути её достижения низки и даже порочны! – с горечью воскликнул король. – И наоборот: можно идти достойным путём к суетной цели! Что же важнее? Цель, к которой мы стремимся, или средства, которые мы при этом используем?

   – Я полагаю, что Бог учитывает не только поступки, но и побуждения, подвигнувшие к ним, – задумчиво произнёс Соломон. – Если побуждения чисты и высоки, Господь простит нам ошибочные деяния. И напротив, как бы ни были хороши поступки, они не будут осенены Божьей благодатью, коль скоро за ними скрываются низкие побуждения!

   – Мудро, – кивнул Гарольд. Он откинулся на спинку кресла, бросил на лекаря пристальный взгляд и спросил: – А если человек проливает кровь во имя высокой цели? Если несёт людям страдания, имея наилучшие побуждения?.. К примеру, король приступает к каким-то серьёзным преобразованиям, полагая, что они окупятся в будущем, и обрекает при этом свой народ на лишения. И что? По-твоему, Господь простит эти деяния?

Соломон задумался.

   – Что, мудрец? Молчишь? – Гарольд невесело усмехнулся. – То-то и оно. Не всё так просто!

   – Да, Ваше Величество. Это один из самых трудных вопросов бытия, и ответить на него действительно непросто.

   – Вот-вот, друг мой, – согласился Гарольд. – Все великие государи были тиранами, – продолжил он после короткой паузы, – и не задумываясь проливали кровь, двигаясь к намеченной цели... Почему, как правило, они добивались своего? Почему зло одерживает верх?

   – Потому, что оно сильнее, – с горечью констатировал лекарь. – Вначале, – тут же добавил он. – Ведь им правит ненависть и оно стремится к разрушению, а добро – к миру и созиданию.

   – Но ведь тираны в большинстве своём умирали в муках, – продолжал размышлять король, – а их деяния обращались в прах... Значит, и добро может разрушать?

   – Не думаю, Ваше Величество, – покачал головой Соломон.

   – А как же кара Господняя?

   – Господь не карает, государь. Господь есть любовь. Просто зло в конце концов уничтожает самое себя. Или сталкивается с ещё более сильным злом.

   – С ещё более сильным злом... – как эхо повторил король, опуская голову.

Он посидел молча, затем поднялся, прошёлся по залу и, подойдя к окну, на мгновение замер подле него.

   – Сиди, сиди, друг мой, – бросил он поднявшемуся было Соломону. Скажи-ка, Соломон, почему у вас, иудеев, так много предписаний? – сменил тему разговора Гарольд. – Несколько сотен, если не ошибаюсь?

Соломон опешил от неожиданности и, запнувшись, ответил:

   – Да, Ваше Величество... Наша вера очень сложна. А жизнь расписана до мелочей...

   – И зачем вам это нужно? – король возвратился на место.

   – Зачем? – задумчиво переспросил Соломон. – Господь повелел моему народу нести учение другим племенам. Мы свято выполняли этот завет. Однако римляне, борясь с последователями Христа, запретили нам обрезать неевреев. А без этого ритуала человек не может стать иудеем.

   – И чем это кончилось? – вскинул брови Гарольд.

   – Христиане отделились и через поколение перестали быть евреями. А мы замкнулись на самих себе. И, борясь за существование, создали огромное количество предписаний. Ведь жизнь евреев – это сплошная череда бед и несчастий, – дрогнувшим голосом пояснил лекарь, – где бы мы ни жили, на нас начинают вымещать накопившееся в народе зло. Именно поэтому мы так рьяно держимся за свои обычаи, ибо, что бы ни происходило с нами, они остаются неизменными...

   – Ага, начинаю понимать, – сказал Гарольд, – обычаи укрепляют ваш разум и душу, как раствор укрепляет кладку.

   – Совершенно верно, Ваше Величество, – покивал Соломон. – Где бы ни жили мои соплеменники, они в одно и то же время выполняют одни и те же предписания и читают одни и те же молитвы. Что бы ни происходило во внешнем мире, внутри нашей общины всё незыблемо. Иными словами, обычаи и ритуалы помогают нам выжить и сохранить рассудок.

   – Теперь понятно. Потому-то вы и обособляетесь?

   – Да, Ваше Величество. Стоит нам забыть наши законы и открыться тому народу, среди которого мы живём, и уже через несколько поколений от нас останутся лишь курчавые волосы и длинные носы. Мы растворимся и исчезнем, ведь нас очень мало на этой земле.

   – Хорошо, – промолвил король. – Но ведь из-за этого обособления вас нигде не любят. Вы не принимаете обычаи других народов, другие народы не принимают вас.

   – Что поделать, Ваше Величество, – развёл руками Соломон, – такова наша судьба.

   – Вы сами выбрали её, – сказал Гарольд.

   – Вы правы, Ваше Величество, – с грустью согласился лекарь.

   – Хорошо. Оставим сию тему, – произнёс Гарольд, размышляя о чём-то своём. Он сделал короткую паузу, задумчиво огладил бородку и спросил: – Скажи-ка, друг мой, я могу уберечь свой народ от опасности?

   – Не можете, Ваше Величество, – покачал головой Соломон.

   – Почему?

   – Потому что судьбы народов пишутся на небесах.

   – Но ведь осознание грехов смягчает судьбу.

   – Это так. Но осознать должен весь народ. А такого ещё никогда не бывало в истории!

   – Так, значит, крови не избежать? – Гарольд нахмурился.

   – Не избежать... – вздохнул Соломон.

   – Но хоть что-то я могу предпринять?

   – Чем больше стараний вы приложите, тем скорее прольётся кровь. Обратитесь к Господу, – с жаром воскликнул лекарь. – И испросите у него совета и помощи. Сдаётся мне, он вам не откажет.

   – Я не привык просить, Соломон! Даже у Господа! Я привык полагаться только на свои силы! – резко сказал король. – Дай поздно мне к нему обращаться... – чуть помедлив, продолжил он. – Слишком редко я о нём вспоминал.

   – Никогда не бывает поздно, Ваше Величество, – возразил Соломон.

   – Бывает, друг мой. К сожалению, бывает, – грустно констатировал Гарольд. – Хорошо... Можешь идти, любезный. Я тебя более не задерживаю.

Соломон поднялся и с поклонами стал пятиться к двери, а Гарольд откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза. Он посидел так какое-то время, потом поднялся и отправился в обеденный зал, где его уже ждали приближённые.

Глава 35
КОЛДУНЬЯ

Гарольд, его супруга и двор приступили к трапезе. Саксы ели и пили с присущим им размахом. Периодически то один, то другой из приближённых бросал на короля настороженные взгляды, однако тот был невозмутимо спокоен. Выказывая прекрасный аппетит, он непринуждённо шутил и много смеялся. Его спокойствие передалось соратникам, и пир зашумел вовсю.

Принцесса же, едва притронувшись к еде, испросила разрешения встать из-за стола и вместе с Хильдой спустилась во двор, где их уже поджидали Седрик, телохранитель из отряда Рагнара, и двое дружинников. Айя и Хильда накинули длинные плащи, покрыли головы Накидками, как того требовал саксонский обычай, и с помощью Седрика спустились в лодку. Они переправились через Темзу и здесь увидели ещё одного королевского телохранителя – Игана, державшего в поводу лошадей. Седрик помог девочке и няньке взобраться на них, после чего он и дружинники вскочили в сёдла, и небольшая кавалькада двинулась в путь.

Путешественники обогнули предместье Лондона, свернули на кентскую дорогу, проехали по ней какое-то время и затем углубились в лес. Как только они попали под сень могучих дубов, девочка остановила лошадь. Замерли и её спутники.

   – Будь добр, помоги мне, Седрик, – попросила Айя. Телохранитель спрыгнул с седла и помог принцессе спуститься на землю.

Айя сделала несколько шагов и с поклоном произнесла:

   – Здравствуй, лесок. Здравствуй, и ты, травка. Прости за то, что примну тебя...

Она присела и с минуту наблюдала за муравьями, с деловым видом спешившими куда-то по своим муравьиным делам. Затем обратилась к голубенькому полевому цветку.

   – Какой же ты красивенький. Я немного потревожу тебя. Мне никак не удержаться.

Девочка наклонилась к цветку и долго нюхала его.

   – Куда теперь, Хильда? – спросила она, поднимаясь на ноги.

   – Уже близко, моя госпожа. Рогнеда говорила, что надо пройти к лощине, – ответила та и, спешившись, пошла вперёд. Следом ступала принцесса. Замыкали шествие ничего не понимающие телохранители.

Окутанный загадочным сумраком, лес был тих и спокоен. Огромные столетние дубы настороженно следили за пришельцами. Солнечные лучи, с трудом находя лазейки в густой кроне, освещали им путь. Впереди показалась маленькая тенистая лощина. В её центре, притулившись к старому ясеню, стояла полуразвалившаяся хижина. Она была сложена из огромных замшелых камней и покрыта мхом.

Хильда приблизилась к хижине и неуверенно спросила:

   – Эй!.. Есть тут кто-нибудь?

Молчание было ей ответом.

   – Эй! – вновь крикнула Хильда.

В хижине что-то заскрипело. Со скрежетом отворилась рассохшаяся, перекошенная дверь, и на пороге показалась худенькая, ветхая старуха. Несмотря на жалкие обноски, в которые на была одета, выглядела она довольно опрятно. Седые волосы были убраны под некое подобие чепца, а поверх одежды был надет старенький, но чистый фартук. Сморщенное, как печёное яблоко, лицо старухи светилось добротой и располагало к доверию. С любопытством разглядывая пришельцев, она негромко прошамкала беззубым ртом:

   – Кому это понадобилась старая Рэя?

   – Здравствуйте, бабушка, – обратилась к ней принцесса.

   – Здравствуй, здравствуй, внученька, – усмехнулась старуха.

   – Мне нужна ваша помощь!

   – Да?.. Раз так, входи, дитя моё. – Колдунья с удивительным для её возраста проворством скрылась в хижине.

Принцесса смело двинулась за ней. Следом настороженно вошла Хильда и прикрыла за собой скрипучую дверь. Телохранители, поглядывая по сторонам и прислушиваясь, остались снаружи.

Внутри хижины было темно и дымно, ибо затянутое холстиной окошко почти не пропускало света. В центре убогого жилища располагался круглый очаг, в котором неярко горел огонь. На очаге стоял чан с каким-то варевом. Дым, клубясь и причудливо изгибаясь, лениво поднимался вверх и исчезал через дыру в потолке. Отблески огня играли на нитях паутины, пучках трав и связках корешков, развешанных по стенам. Пряные ароматы смешивались с запахом плесени и кружили голову.

Старуха остановилась у очага, повернулась к гостям и спросила:

   – Так что ты от меня хочешь, дитя моё?

Принцесса приблизилась к ней и негромко произнесла:

   – Бабушка! Можете ли вы изготовить амулет-оберег?

   – Чтоб уберечь нашего славного короля? – старуха усмехнулась.

   – Откуда... Как вы узнали?.. – растерялась девочка.

   – О-хо-хо, детка, – прошамкала колдунья. – Узнать-то несложно... Вот уберечь такого смельчака, как король Гарольд, будет потрудней... Ох, потрудней...

Она вынула из-под передника маленькие деревянные палочки, на которых были выжжены рунические надписи, и подбросила их в воздух. Палочки причудливо рассыпались по земляному полу. Старуха присела и стала внимательно изучать их расположение.

   – Неладно! Ох, неладно! – наконец промолвила она.

Тяжело поднявшись, колдунья прошла в угол и стала рыться в куче тряпья. Айя и Хильда с тревогой наблюдали за ней.

   – Да где ж он? – ворчала старуха. Наконец она нашла то, что искала, и вернулась к очагу. Разжав сухонький кулачок, она пристально поглядела на предмет, лежавший на ладони. Это был кристалл кварца.

Колдунья сняла с очага чан и бросила что-то в огонь. Словно подстёгнутое плетью, пламя взвилось вверх, осветив пришельцев.

Старуха подняла руку с кристаллом над головой и стала произносить заклинания. Вновь в огонь полетела какая-то смесь, и вновь он вскинулся, как норовистая лошадь. Не переставая произносить заклинания, Рэя начала кружиться на месте. Затем внезапно остановилась и уставилась в пространство. Принцесса и няня затаили дыхание.

   – О, Перхта[35]35
  Перхта – одна из богинь древних германцев.


[Закрыть]! О, великий Вотан! О, Тор-громовержец! – разносилось по хижине. – Взываю к вам!.. Помогите Гарольду! Укрепите его руку! Закройте от стрел, копий и мечей!..

Старуха произносила заклинания долго. У принцессы и Хильды затекли ноги, но они не смели пошевелиться. Вдруг колдунья замолчала, глубокая складка прорезала её лоб.

   – О-хо-хо! – дети мои. – О-хо-хо! Тяжкие испытания ждут нашего короля!.. Ох, тяжкие!.. Вижу измену в его доме!

Айя смотрела на неё расширенными от ужаса и полными слёз глазами. Старуха встретилась с ней взглядом и тяжело вздохнула. Она как будто внезапно постарела. Тряся головой, колдунья уставилась на огонь и негромко спросила:

   – Дух огня! Что мне делать? Как смягчить богов?

Долго смотрела колдунья на огонь. Затем встрепенулась, подошла к стене, сняла с полки маленькую мисочку и нож, вернулась к очагу и тихо прошептала:

   – Подойди сюда.

Принцесса приблизилась.

   – Чем ты готова пожертвовать, чтоб спасти отца?

   – Всем, чем угодно! – не задумываясь, ответила девочка.

   – И жизнью? – зловеще спросила колдунья.

   – И жизнью! – Айя гордо выпрямилась, став удивительно похожей на своего отца.

   – С такой дочерью Гарольд может ничего не бояться! – удовлетворённо произнесла старуха. – Протяни руку... Будет больно... Потерпишь?

   – Делайте всё, что угодно, бабушка. – Айя была невозмутима.

   – Что это ты удумала, старая ведьма?! – перепуганная Хильда бросилась к ним.

   – Не подходи, Хильдегарда! – гневно вскричала Айя.

Няня остановилась как вкопанная и в немой мольбе прижала к груди руки. Старуха мрачно глянула на неё. Кряхтя и покачивая головой, она взяла нежную ручку девочки и сделала небольшой надрез на предплечье. Алая кровь закапала в мисочку. Хильда в ужасе закрыла глаза, Айя не проронила ни звука.

   – О боги... Примите эту жертву, – чуть слышно произнесла колдунья. Она поставила мисочку на край очага, взяла руку девочки и что-то зашептала. Кровь мгновенно прекратила течь.

После этого старуха нагнулась над мисочкой и стала её разглядывать.

   – Слава Вотану! – радостно прошамкала она. – Боги приняли нашу жертву!

Айя и Хильда облегчённо вздохнули и заулыбались. Тем временем колдунья вынула из-под передника тёмно-зелёный с красными крапинками камешек и произнесла над ним заклинание. Она добавила зубчик чеснока и немного соли, завернула всё в чистую тряпицу и обратилась к принцессе:

   – Возьми это, дитя моё. Зашей в ладанку и повесь на шею отцу, когда он отправится на войну... И ни меч, ни копьё, ни стрела не смогут поразить его.

   – Спасибо, бабушка! – радостно воскликнула девочка и, схватив свёрточек, с жаром поцеловала его.

   – Не торопись, – добродушно усмехнулась старуха. – Тебя тоже ждут нелёгкие испытания!.. Поэтому я тебя очищу и укреплю.

Она налила в оловянную миску воды и вновь зашептала заклинания, то глядя в глаза девочки, то опуская взор к поверхности воды. Проделав так три раза, колдунья обернулась к Хильде и строго произнесла:

   – Подойди сюда и раздень девочку.

Хильда повиновалась.

   – Какая ты ладненькая и славненькая, – заулыбалась старуха. Поблескивая нежным, белым тельцем, Айя во все глаза следила за ней.

Колдунья положила в маленькую плошку кусочек воска и растопила его на огне. Вылив воск в воду, она подошла к принцессе, подняла миску над её головой и что-то зашептала. Время от времени она проводила миской вдоль тела девочки, затем, поднеся ко рту, приказала:

   – Сделай три глотка, дитя моё.

Айя повиновалась.

Затем старуха обмыла девочку водой, нашёптывая заклинания. Когда с этим было покончено, она разрешила принцессе одеться.

   – Всё, дети мои. Теперь ступайте с миром, – устало произнесла колдунья.

Хильда протянула несколько монет.

   – Убери, дочка, – покачала та головой.

Ощущая необыкновенную лёгкость во всём теле, Айя вышла из хижины. Солнечный свет на мгновение ослепил её, девочка замерла у дверей и прикрыла глаза. Заждавшиеся телохранители схватились за мечи.

   – Всё в порядке! – успокоила Хильда. Принцесса повернулась к стоявшей на пороге колдунье и с чувством воскликнула:

   – Спасибо за всё, бабушка! Храни вас Господь!

Старуха ласково улыбнулась ей в ответ. Затем, став серьёзной, она подняла вверх палец и торжественно произнесла:

   – Запомни, дитя моё! Во время битвы ладанка должна быть на шее! Иначе она потеряет силу!