Текст книги "Золотая рыбка в мутной воде (СИ)"

Автор книги: Билли-Боб Торрентон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 47 страниц)

Солнце уже касается вершин деревьев на дальних холмах, когда поезд начинает замедлять ход. Мы приближаемся к Порт-Мелару. После той станции, названия которой я не увидел за паровозиком, были еще две остановки, но там никто из наших не выходил – видимо, всего лишь доливали воду да сгружали почту.

Нас встречают. Четыре крытые повозки дюжина всадников с незнакомым гербом на рукавах. Один из всадников – мужчина, чье лицо я не могу разглядеть из-за сгущающихся сумерек и сильно сдвинутой вперед шляпы, спешивается, пожимает руку барону, целует пальчики даме и мы грузимся в повозки, а он снова оказывается в седле. Спустя четверть часа довольно хаотичной езды по городским улицам наш конвой вкатывается в ворота особняка, странно напоминающего слегка уменьшенную – всего лишь двухэтажную – усадьбу Серой Стражи в Рекане. Во всяком случае, у меня нет сомнений относительно того, кому этот дом принадлежит.

Время уже позднее, так что – стремительное размещение, довольно скромный ужин, и вот уже здание погружается во мрак и тишину.

Как ни странно, но никто не беспокоит меня до самого рассвета, когда нас будят к уже готовому завтраку. По ходу дела выясняется, что граф уже где-то в городе, по поводу корабля нам не говорят ни слова – видимо, обитателям усадьбы об этом ничего не известно. Похоже, мы и здесь задержимся.

Странно, почему Урмарен не возложил найм судна на местных "серых"? Не доверяет? Или у него уже кто-то имеется на примете? Какой-нибудь судовладелец, отмазанный от суда или каких иных серьезных проблем?

Отведенная нам резиденция Серой Стражи находится на южной окраине Порт-Мелара. Очень удобное место. Вроде бы и не центр, но до порта и станции рукой подать. Да и вид из окна намекает, что в случае нападения легко будет уйти в сторону леса, подступающего здесь к городу очень близко.

Интересно, а чем мы будем заниматься здесь, пока не найдется подходящий корабль? Я-то полагал, что нам предстоит прибыть, что называется, прямо к отплытию. А тут вон оно как… Барон, судя по всему, с утра пребывает в покоях маркизы. Вроде бы все, как и должно быть. Вот только что-то эти двое все меньше напоминают мне страстно влюбленных. Впрочем, слишком пылкими их чувства и прежде не выглядели. Но хотя бы они вели себя как любовники, раз уж не супруги.

Граф, видимо, еще не возвращался, Киртан возится с оружием, Хонкир же вместе со мной отправился на местный рынок.

Что-то он мне здорово напоминал, этот рынок. То есть, я готов поклясться, что никогда не был здесь прежде, но все же в том, во что мы окунулись, оказавшись за его воротами, было что-то очень знакомое.

Наверное, все подобные места живут по схожим законам, решил я, когда мы описали почти полный круг по торговым рядам. Хонкир ищет какие-то редкие ингридиенты для снадобья, помогавшего при морской болезни – вот только кому предназначалось это зелье, он умолчал, а я не спрашивал, чего доброго, самому понадобится. При этом мой напарник долго и азартно торгуется с каждым продавцом – к обоюдному удовольствию. Потом мы забредаем на вещевой рынок – ибо все острее стоит вопрос пополнения моего гардероба…

Возвращаемся мы с довольно увесистыми мешками, когда солнце уже начинает садиться. Хонкир тут же уносится куда-то – видимо, на кухню, варить свою целебную гадость. Я же возвращаюсь к себе и еще раз перебираю свои вещи. Весь запас золота и серебра, занимавший дно мешка и здорово его оттягивавший, а также часть монет, заполнявших мой кошелек, сейчас лежит в хранилище банка в Мелате. Наверное, удобнее было просто открыть счет и положить эти деньги на него – тогда можно было бы потом снять их в другом отделении того же банка, например, в столице, а не переться за монетами сюда. Но тогда размер моего состояния перестанет быть моим личным секретом. Кроме того, коллекцию нездешних монеток банк бы не принял, да еще и Серой Страже достался бы лишний повод мной заинтересоваться всерьез. Нет, сейф надежнее. В любом случае, не стоит тащить золото в море, а вариант с отправкой ненужных в пути вещей железным путем на столичный адрес барона содержал в себе слишком много "если".

Блокнот с карандашом я тоже спрятал в банковском сейфе. Пусть в нем и нет никаких записей, но какой-нибудь собрат Меченого вполне может углядеть там что-нибудь, невидимое обычному зрению. И не факт, что безобидное… для меня. В целом же мой старый мешок "похудел" не сильно. Там оставался запас лекарств – сильно уменьшившийся после того нападения на лесной дороге, кое-какие мелочи типа огнива да ниток с иголками, емкости для приготовленной пищи (хоть и пустые – очень уж удобны оказались, могут пригодиться еще не раз), обе фляжки (с почти нетронутым содержимым), одежда (под новую просто завел еще один мешок), и ножи.

Уложив вещи, высовываюсь в коридор. Никого, только у выхода на лестницу маячит караульный. Естественно, он оборачивается на звук открываемой двери, но, не увидев во мне опасности, возвращается к созерцанию какой-то точки на стене.

Из-за поворота в противоположном конце коридора выныривает Тилен, насвистывая что-то бодрое и веселое – да, людей маркизы и здесь разместили рядом с нами – но, едва завидев меня замолкает и перестает улыбаться. Все же кивает в знак приветствия – мы сегодня еще не виделись – и скрывается в своей комнате. Чего это он? Из-за того, что случилось в том поместье? Я, что ли, виноват, что его именно во время убийства не было на месте?

Из-за той же двери появляется Ксивен, тоже молча кивает – привет, мол – и чешет по коридору туда, откуда напарник пришел. Ну, не хотите по-человечески общаться, дело ваше. Впрочем, откуда мне знать, чего они кислые такие. Может, им просто сама идея морской прогулки не нравится. Или кухня здешняя не пошла. Хотя я лично умял что ужин, что завтрак, что обед без каких-либо последствий для желудка, за исключением приятных. Ну, или есть у них какая-то еще причина, мне неизвестная.

Побродив немного по зданию и поизучав виды из окон на предмет возможных путей бегства, возвращаюсь к себе. Остаток дня проходит спокойно, большую его часть провожу в местной оружейной, где помогаю Киртану готовить наш арсенал к перевозке. Так что не вижу ни барона, ни маркизы, ни графа, вроде бы вернувшегося из порта вполне довольным – если верить забежавшему на минутку Хонкиру.

Мое предположение, что суета начнется лишь с рассветом, не подтвердилось – граф, как оказалось, намеревался встретить первые лучи солнца в открытом море. Поэтому шум и беготня заполнили здание вскоре после ужина. Впрочем, нас немного, и гор багажа мы с собой не тащим. Так что ближе к полуночи мы покидаем усадьбу – примерно тем же способом, что и приехали сюда, только по другой улице. Ведущей к порту.

Мне, уже свыкшемуся с тем, что ночью под открытым небом ничего не делается, немного не по себе. Нет, я, конечно, заметил, что после побоища на дамбе между озером и болотом это неписаное правило соблюдалось все слабее. Например, в поместье, где убили служанку маркизы, караульные смело ходили по территории, а не прятались в каких-нибудь будках. И в Мелате, несмотря на то, что въезд в город на ночь перекрывался, жизнь на улицах после заката не прекращалась – лишь сбавляла темп.

Слегка отодвинув шторку, вглядываюсь в ночной город. Не столица и даже не центр провинции или хотя бы сегета, но улицы худо-бедно освещены. Видимо, в жизни города, живущего за счет морской торговли, есть свои плюсы. Фонари, хоть светят тускло и стоят на изрядном удалении друг от друга, все же позволяют ходить по тротуарам – да, тут есть тротуары – и замечать идущих навстречу или следом с более-менее безопасной дистанции.

Мой внутренний страж молчит, но я чувствую разлитое в воздухе напряжение. Если на нас нападут, то легко не отделаемся. Город никому из нас не знаком, а местные "серые" – все верхами, эскорт, их – если что – выбьют первыми. Повезет, если хоть один уцелеет в первую минуту и сможет увести из-под огня.

Однако я напрасно уподобляюсь натянутой струне, держа руку на револьвере. Вскоре мы ненадолго останавливаемся на въезде в порт, и я успеваю заметить высокий каменный забор, ограждающий его территорию. Основательно построено. Здорово напоминает ограду графского особняка в Мелате. Вон, и магическая пелена, на туман похожая, по стене стелется. Наверное, если и воруют, то немного. И только свои – кто знает, как обойти защиту.

Нарисовав замысловатый зигзаг среди темных каменных коробок, повозки замирают у причала, у которого пришвартован не слишком крупный парусник. Паруса убраны, и когда мы подходим ближе, то между мачт начинает просматриваться нечто, похожее на дымовую трубу. Гребных колес не видно. Это правильно, они уместнее на речном мелководье, думаю я и едва не сбиваюсь с шага – а это-то я откуда знаю? Но вопрос повисает в пустоте и я задаюсь новым – интересно, а сколько эта посудина выдаст под парами? Или под парусами все-таки больше? Впрочем, судя по обводам корпуса и высоте мачт, вряд ли много. Что ж, плавание тоже предстоит не кругосветное. На темном борту название большими белыми буквами – "Тангаста". "Это рыба такая, очень шустрая и костистая – и поймать трудно, и есть ее невелико удовольствие", – негромко говорит идущий рядом Хонкир, заметив мой взгляд, зацепившийся за название.

За спиной стихает цокот копыт и шум колес – наши "доставщики" сразу же покидают порт, торопясь вернуться. Тоже правильно, чего им здесь торчать до утра?

Мы поднимаемся на борт.

Странное дело – фонари на судне горят, но видеть их начинаешь, только поднявшись до середины трапа. А пока на него ногу не поставишь – даже вахтенного наверху не заметишь. Судно кажется вымершим. Тоже кто-то с магией балуется?

Однако их светлости спокойно поднимаются по трапу, лишь Ладер с Меченым идут впереди графа, остальные – позади, вместе с нами. Я узнаю тех двоих, что отправлены были графом в Норос, с пленными. Наверное, прибыли сегодня поездом. Во всяком случае, вчера я их не видел.

У трапа нас встречает капитан, шустрые, но немногословные матросы ведут нас по каютам. Точнее, каюты достаются их светлостям, да служанкам маркизы. Ну, и Меченый с одним из вновь прибывших тоже размещается отдельно от остальных. Все прочие размещаются в одном большом кубрике.

Немного сыро и, пожалуй, прохладно. Ладера, Киртана и Тилена в кубрике нет, как и нескольких графских дружинников. Значит, караульные расставлены. Тихо. На разговоры никого не тянет – устали, и присутствие малознакомых спутников сковывает. Хонкир засыпает моментально, что неудивительно, ибо ему потрудиться при сборах пришлось больше нас с Киртаном. А вот Ксивен явно не спит, хотя старательно держит глаза закрытыми. Подозреваю, что Тилен на его месте вел бы себя точно так же. Что-то эта парочка держится все отчужденнее, с тех пор как мы покинули дом Барена. И если сначала я думал, что сторонятся они меня – как никому не известного новичка, то потом понял, что и остальных они к себе тоже не подпускают. Дежурная вежливость и дружелюбие… на грани показного. Что ж не так?

Койки у другого борта заняли люди графа. Сейчас тут четверо дружинников, чьих имен я не знаю, плюс напарник Ладера, Тингир – второй из посланных графом в Норос.

На рассвете просыпаюсь от характерного шума – на "Тангасте" запускают машину. Мы – кто не смог спать дальше – поднимаемся на палубу. Заметив графа, я едва не скатываюсь обратно по трапу, но отступать поздно – он меня увидел, да и барон с маркизой тоже уже здесь. Конечно, интересно посмотреть на отплытие, если это не твоя работа.

"Тангаста", пятясь задним ходом, медленно отходит от причала, слегка покачиваясь. Когда расстояние увеличивается до четверти тиги, рулевой аккуратно разворачивает судно, а мы получаем возможность обозреть всю бухту и лежащий вокруг нее городок, не поворачивая головы. Тишина, редкие огоньки. У причалов несколько суденышек – и просто парусников, и парусно-винтовых вроде нашего. Чуть в стороне, у отдельного причала – четыре кораблика поменьше, под флагом имперской Морской Стражи. Похоже, "чистые" пароходы – мачты явно не рассчитаны на паруса. Но толком не разглядеть – и далеко, и темновато все еще.

"Тангаста" проходит створ маяка, капитан с мостика машет человеку вышедшему на балкон почти у самого основания каменной башни. Фонарь на вершине башни мягко мерцает зеленоватым светом. Луч растворяется в сером предрассветном небе, но на душе почему-то становится спокойнее.

Улучив момент, когда к Урмарену подходит капитан, удаляюсь от его светлости вдоль борта в сторону кормы. Благо, по верхней палубе можно перемещаться достаточно свободно. Это в машинное отделение нас попросили не заходить, в трюм не заглядывать, да и кубрик, по возможности, не покидать. Интересно, нет ли у нашего капитана какого-нибудь не слишком законного груза? Впрочем, это его личное дело. Главное, в случае чего не оказаться его сообщником.

Обхожу кормовую надстройку, напоминающую небольшой сарай, зачем-то обшитый железом и украшенный круглыми иллюминаторами. У "Тангасты" явно военное прошлое, думаю я, замечая в настиле палубы детали, не слишком уместные для грузового судна. Когда я начинаю обратное движение в сторону носовой части по другому борту, краешек солнца выглядывает из океана там, где с ним сходится небо.

Что ж, графа можно поздравить – он хотел встретить рассвет в открытом море, и у него это получилось.

Экипаж у "Тангасты" небольшой, и все при деле – или отдыхают внизу. Зато пассажиры – то есть мы – на палубе, похоже, уже все. Что ж, рассвет в океане – это действительно впечатляющее зрелище. Особенно, если видишь его впервые. А оставшийся позади берег становится все более тонкой полоской.

Граф и барон что-то обсуждают с капитаном "Тангасты" – возможно, нам придется высаживаться не в порту, а в каком-нибудь диком месте. Маркизе этот разговор явно неинтересен – дама покинула мужчин и неспешным шагом движется к противоположному борту. То есть мне наперерез.

Служанок маркизы не видно – видимо, им – от греха подальше – запретили подниматься на палубу без особой надобности. Но она не одна. За маркизой тенью держится Ксивен. Его напарник, похоже, отправился вниз – по крайней мере, я его поблизости не вижу.

Демон ее пережуй, говоря словами графа. Чего ей стоило просто отойти на десяток шагов и любоваться волнами, не переходя на этот борт? Однако спасаться бегством уже поздно. Придется подойти и поздороваться.

– Доброе утро, ваша светлость.

– А, Таннер… Доброе утро, – на ее лице появляется рассеянная улыбка. То ли еще толком не проснулась, то ли слишком погружена в свои мысли. Делаю шаг в сторону, чтобы продолжить свой путь, не задев ее, но маркиза останавливает меня.

– Скажите, Таннер, вы бы спасли жизнь Венкриду на той лесной дороге, если бы не состояли у него на службе, а просто ехали вместе с нами?

– Думаю, да.

– Почему?

– Потому что я бы ехал с вами, а не с теми, кто на нас напал, – пожимаю плечами – по-моему, это очевидно.

– Но вы бы думали о спасении собственной жизни в первую очередь?

– Скорее всего, ваша светлость. Но уцелеть в одиночку в той ситуации было сложно. Кроме того, барон Фогерен успел мне понравиться, и мне бы не хотелось иметь его смерть на своей совести.

– А если бы мы не были знакомы? Просто оказались бы попутчиками?

– Ваша светлость, надеюсь, вы не сожалеете о том, что он остался жив?

– Конечно же, нет! – кажется, я зря задал этот вопрос. Одна неосторожная фраза – и вот она уже готова метать молнии. Надо гасить эту вспышку праведного гнева – и немедленно.

– Прошу прощения за подобную вольность, но ваше любопытство должно было иметь под собой какие-то основания… Пожалуй, лучше я просто отвечу на ваш вопрос. Дело в том, что я не знаю, как бы повел себя, будь я, к примеру, на службе у тех торговцев, если бы при этом не был знаком с бароном. Ведь у меня были бы обязательства перед нанявшими меня. Если бы я просто ехал вместе с караваном, то, наверное, все же держался бы поближе к барону – просто потому, что в этом случае мои шансы выжить были бы выше. И – да, постарался бы спасти ему жизнь. Но не награды ради, а чтобы уцелеть самому. Я удовлетворил ваше любопытство?

– Да, – легкий кивок, – я услышала, что хотела.

– Ваша светлость, это как-то изменит ваше отношение ко мне?

– Да, – в ее улыбке нет ни недавней ярости, ни прежней задумчивости, – причем в лучшую сторону.

Час от часу не легче. Был бы я дворянином да не было бы рядом барона… Но нет первого, зато есть второе. Плюс масса иных нюансов, при которых даже неправильно понятый взгляд может быть чреват.

– Я могу иди?

– Да, конечно, – она отворачивается и смотрит на океан.

Заметив Ладера, присевшего на какой-то ящик, направляюсь к нему. Ксивен перемещается поближе к хозяйке, но все же держит приличную дистанцию. Надеюсь, это ничего не значит.

– А, Таннер, – мой лысый знакомец явно рад меня видеть, – как тебе на корабле?

– Да так себе, – подхватываю шутливый тон, – скучновато, да еще и качает, но хотя бы из-за куста никто выскочит.

– Это верно, подходящее место для засады в море найти сложно.

Разговор обрывается, едва начавшись – граф уходит с капитаном, и Фогерен взмахом руки требует меня к себе. Оглянувшись, успеваю заметить, что маркиза тоже покинула палубу.

– Господин барон?

– Как спалось, Таннер?

– Замечательно, – отвечаю я. Все-таки любопытно, почему я не волновался на берегу насчет морской болезни? Знал, что у меня ее нет? Впрочем, мы в плавании меньше суток, и море пока что выглядит совершенно спокойным. Кто знает, что будет завтра или даже нынче вечером…

– Скажите, господин барон, как долго мы будем плыть?

– Вы куда-то торопитесь, Таннер?

– Нет, но вынужденное безделье переносится легче, если знаешь, что оно четко ограничено во времени.

Фогерен пожимает плечами – видимо, это утверждение кажется ему спорным.

– Капитан Менален сказал, что до Тулары, куда мы направляемся, его посудина обычно добирается дней за восемь-десять. При отсутствии встречного ветра, конечно же. И при условии, что хватит топлива для машины.

– А что, может не хватить?

– Капитан Менален сказал, что при полном безветрии обычного запаса хватает на переход от Мелара до Тулары с избытком, а при попутном ветре бункеры редко пустеют больше чем наполовину. Но если ветер все время будет встречным, то придется заходить в какой-нибудь из магрийских портов.

– Это плохо? То есть, понятно, что нежелательно, но почему? Только из-за потери времени?

– Нет, Таннер, не только из-за возможной задержки. Дело в том, что нам с графом крайне нежелательно пересекать границу Магрии. Нет, нас не арестуют, но наш маршрут перестанет быть тайной для тех, кто пытается нам помешать.

– Вы имеете в виду тех, кто… организовал все эти нападения?

– Да, – на лице барона ни тени улыбки. – Но пока я не могу вам сказать, кто за этим стоит, и с чем это связано.

– Что ж, – теперь моя очередь пожимать плечами, – меньше знаешь, крепче спишь. А поскольку сон вполне может стать основным занятием до того, как мы снова ступим на твердую землю, пусть он будет крепким. В конце концов, отсутствие этих знаний не помешало мне спасти вам жизнь.

– Я почему-то думаю, что если бы вы знали всю правду, то все равно сражались бы на нашей стороне, – говорит Фогерен – медленно, взвешивая каждое слово.

– Просто вы пока что не вправе открыть мне эту "всю правду", – озвучиваю за него невысказанную часть фразы. – Я не в обиде, господин барон. Не зря же говорят – всему свое время. В конце концов, мы не так уж давно знакомы, чтобы я воспринимал это как недоверие с вашей стороны. Впрочем, и со стороны графа Урмарена тоже.

– Я рад, Таннер, что вы это понимаете. Ладно, идите. Пока отдыхайте, после обеда смените Киртана.

– Да, господин барон.

Старательно скрывая облегчение, я отхожу от Фогерена в направлении люка, ведущего к кубрику. Спать, честно говоря, совершенно не хочется. Как и просто валяться на койке. Но чем тогда заняться? А, вон же Ладер, все еще здесь. Тоже, поди, мается от безделья. Пойти, что ли, потренироваться с ним на корме за надстройкой. Да и поговорить заодно. Ничего секретного он, конечно, не раскроет, но для меня ценны сейчас любые сведения, даже самые мелкие детали.

Ладер, конечно же, был не против. Его тоже бесило вынужденное бездействие. Да и к морю его никогда не тянуло. Сам удивляется, что не укачивает.

Берег тем временем окончательно исчезает из виду. Пойдем мы, оказывается, достаточно далеко от побережья – магрийцы, пользуясь тем, что им принадлежит разная островная мелочь, густо рассыпанная в океане и при этом удаленная от материка, существенно расширили свои территориальные воды. А нашему капитану, подозреваю, сильно не с руки встречаться с магрийскими морскими пограничниками.

В середине дня ветер, дующий в юго-восточном – то есть попутном – направлении, усиливается. Матросы тут же начинают возню с парусами, а нас всех просят покинуть палубу – помочь все равно не сможем, а вот помешать – запросто.

Следующие три дня проходят примерно одинаково. Пустынный океан, периодически усиливающиеся ветер и качка, да небо время от времени затягивает облаками. Лишь на третий день к вечеру кто-то из вахтенных матросов заметил дым со стороны побережья. Однако мы шли достаточно далеко от магрийских вод. Так что даже если это были пограничники, к нам они интереса не проявили. Так прошли еще два дня. Как ни странно, ни граф, ни барон не вспоминали о "незавершенном разговоре", да и маркиза больше не заговаривала со мной, если сталкивалась на палубе – но она уже на второй день практически перестала покидать свою каюту. С экипажем мы тоже почти не общались, если не по делу. Так что оставались лишь сон да тренировки. Постепенно нашему с Ладером примеру последовали все наши попутчики – по крайней мере, кто не нуждался в лишних часах сна и не нес дежурство. Пару раз даже граф с бароном участвовали в тренировочных поединках без оружия. Появлялись и телохранители маркизы – у меня даже возникло ощущение, что лед отчуждения между нами начал таять.

На шестой день капитан Менален с довольным видом сообщил графу, что мы идем быстрее обычного, и если ничего не случится, то дня через два мы с ним попрощаемся. Теперь уже мне было ясно, что высаживаться на берег мы однозначно будем где-то в окрестностях Тулары, а не в порту. Телеграф – все-таки быстрая штука, и загадочные недоброжелатели вполне могут подготовить нам незабываемую встречу прямо на причале. И все же я терялся в догадках – что же такое везет Менален, что с этим грузом нельзя заходить в магрийские воды? Очень уж ему не нравилась перспектива такого захода, судя по выражению его физиономии в те моменты, когда об этом заходила речь. Или это эхо его прошлых прегрешений? Увы, заглянуть в ящики не представляется возможным – в поле зрения всегда оказывается кто-то из моряков. Капитан хорошо бережет свои секреты.

К вечеру все того же шестого дня меня охватывает какое-то тягостное чувство. Брожу по палубе, периодически спускаясь вниз, вглядываюсь в лица – нет, не в людях причина. Тогда в чем? К ночи появляется намек на ответ: небо затягивает тучами, ветер заметно усиливается и явно меняет направление – нас, похоже сносит к западу – и к побережью. Хорошо хоть магрийские воды вот-вот останутся позади. Менален все же приказывает убрать паруса – пока еще на мачтах можно находиться без риска.

Вот только качает все сильнее, и корпус "Тангасты" скрипит все отчетливее. Мы с Ладером стоим на корме и просто пялимся на океан – при такой качке тренироваться никакого удовольствия.

– Похоже, шторм надвигается, – говорит он после долгого молчания, – надеюсь, эта посудина его выдержит.

Молча киваю – говорить, что на душе очень уж муторно, не хочется.

Паруса убраны, машина пыхтит на предельных оборотах – аж доски палубы вибрируют под ногами. Но "Тангасту" все же сносит к материку – так сказал капитан Урмарену с полчаса назад, когда Ладер был с графом на мостике. Машина у нашего суденышка все же слабовата – подработать в порту или при безветрии ход поддержать, а не против шторма переть. Земли пока не видно, впрочем, уже темнеет, а побережье здесь дикое по обе стороны границы – что в Магрии, что в империи. По крайней мере, так говорит Ладер, а не верить ему у меня оснований нет. На карте в этом месте тоже никаких городов не было, а контур побережья даже в схематичном изображении выглядел подозрительно. Так что никаких огоньков в ночи мы не увидим.

Небо становится все чернее, а волны все выше – брызги все чаще долетают до нас. Подбегает матрос, частый зритель наших занятий:

– Капитан просит всех спуститься вниз, находиться на палубе во время шторма опасно.

Шторм. И это уже не страхи сухопутных граждан.

В кубрике почти все наши – даже Меченый перебрался сюда и присел в углу на свободную койку. Их светлости тоже здесь. Нет лишь маркизы и ее служанок. И то, поди, в одной каюте сидят. Чтоб если что – сразу наверх.

От входа ощутимо тянет соленой влагой. Неужели волны уже достают до палубы?

– Прошу прощения, господа, но у нас появилась новая проблема, – говорит капитан прямо с порога, распахивая плащ, на котором нет сухого места.

– Что случилось? – спрашивает Урмарен.

– В тиге от нас – корабль. Военный. Идет параллельным курсом. Только что просигналили фонарем запрос на название, порт приписки и флаг.

– Чьим именем?

– Имперской морской стражи.

– Вы ответили?

– Пока нет, ваша светлость.

– Почему?

– Потому что это не имперский сторожевик. И, предвидя ваш следующий вопрос – нет, и не магрийский пограничник. Видимость, конечно, плохая, но опознал бы. Очень уж у таких корабликов видок характерный, не спутаешь. Да и помельче они.

– Кто же это тогда?

– А вот этого я вам не скажу. Корабли я такие пару раз в открытом море встречал, но расходились всегда на пределе видимости, и флага ни разу не разглядел.

– Попробуйте выдать им любое другое название и порт, да и флаг можно назвать другой, раданорский, например. Если ищут именно нас – может сработать.

– Попробуем, – отвечает Менален и скрывается за дверью. Возвращается он быстро – всего через пару минут. После того, как до нас доносится звук, сильно похожий на отдаленный пушечный выстрел, а следом еще один.

– В общем, продолжают косить под дубоватых пограничников. Так что не прокатило. Подошли поближе, требуют остановиться и принять досмотровую партию. Шутники. На такой-то волне…

– А может, погасить огни да полным ходом к побережью?

– Знаете что, ваша светлость? Так и сделаем, только давайте-ка вы все в шлюпки. У них пушки. Да вы сами слышали. Новый корабль я, может, и куплю, а вот новую голову – вряд ли.

Мы выбираемся на палубу, стараясь держаться хоть за что-нибудь. Волна едва не опрокидывает разворачивающуюся "Тангасту", но преследователям тоже приходится несладко. Еще несколько раз бухают пушки, но фонтаны поднятой воды разрывают волны на приличном удалении от нашего судна. Демоны их пережуй, а ведь все ближе кладут!

Внезапно корма "Тангасты" окутывается облаком дыма и пламени, оттуда с грохотом и звоном летят обломки.

– Руль заклинило! – кричит матрос, выскочивший из рубки.

– Все в шлюпки, – рявкает капитан. Ждать действительно нечего – то, что руль заклинило, а не просто разнесло, поможет нам мало. Борт разворочен основательно, в пробоину уже хлынула вода, так что продержится "Тангаста" недолго. Еще один фонтан с шумом встает у самого борта – к счастью для нас, противоположного. А вот кому-то из экипажа не повезло – и от них остается лишь короткий вскрик.

Первая шлюпка плюхается в волны, вторая… Я с бароном оказываюсь в третьей, последней – вместе с капитаном и матросами из машинной команды, выбравшимися на палубу позже всех.

Темнота, холод, давящий на уши гул и вибрирующая тяжесть водяной массы. И грохот разрывов, едва различимый в рокоте шторма.

Вдруг яркая вспышка разрывает мглу – еще один снаряд попадает в тонущее судно и становится для него последним. А потом огромная волна накрывает нашу шлюпку. Удар. Чей-то вскрик, больше похожий на эхо.

И тьма наступает окончательно.

Пальцы, сгибаясь, вжимаются в песок. Но не тот сухой и теплый, на котором я очнулся у лесного озера где-то на севере империи несколько недель назад. А влажный, нет – просто сочащийся влагой. И холодный. И одежда такая же холодная и насквозь мокрая, словно состоит из морской воды, в которую зачем-то вплели эти грубые и жесткие нити.

Правая рука во что-то вцепилась. Открываю глаза – надо же, а это лямка моего мешка. Причем сам он тоже здесь и даже целый и полный. Правда, облепленный водорослями и песком, но это не страшно. Так, попробуем пошевелиться. Болит, кажется, везде. Но переломов вроде нет. Так, ушибы, царапины, легкое переохлаждение. Уже хорошо. Попробую осмотреться. В ногах – океан, почти незаметно переходящий в мутно-серое небо. Похоже, только начало светать. Осторожно поворачиваю голову. Слева – песок и камни. Справа – камни и песок. Один такой камушек размером с хороший арбуз обнаруживается в неприятной близости от моей головы. Надеюсь, с нею он не знакомился. И, к слову, сколько я уже здесь лежу? И как оказался на берегу? Так, помнится, со мной в шлюпке был барон Фогерен. Где он?

Словно ответ на этот вопрос, где-то рядом раздается слабый стон. Кажется, справа. Осторожно отодвигаю от себя мешок и поворачиваюсь на бок. Вставать я пока опасаюсь. Из-за камня торчат знакомые сапоги. Наличие обуви не только у меня наводит на мысль, что шлюпку мы если и потеряли, то у самого берега. Если бы оказались в воде сразу после гибели судна – скорее всего, просто не доплыли бы. Или, как минимум, пришлось бы избавиться и от сапог, и от большей части одежды, и от прочих прихваченных с собой в шлюпку вещей. А вещи на месте, как и одежда, и те же сапоги. Надо же – даже кошелек все еще в кармане. Упирается в бок, когда пытаюсь повернуться.

Ладно, ползать по такому песку – мало удовольствия. Пробую встать. Больно, мутит, но тело слушается, хоть и плохо. Похоже, валялся я все-таки слишком долго. Так, а где источник звука? Ну-ка… Точно, в нескольких шагах от меня растянулся барон. Глаза открыты и смотрят на меня вполне осмысленно. Замечательно, свидетельство о смерти заполнять пока рано. Баулы, которые он прихватил с собой в шлюпку, лежат на песке чуть поодаль. Ага, а вот и шлюпка. Точнее, то, что от нее осталось. Осталось, впрочем, довольно много. По крайней мере, можно будет попробовать развести огонь – все равно других дров в пределах видимости нет.

– Как вы, господин барон? Не ранены?

– Цел вроде, – отвечает Фогерен подозрительно хриплым голосом. Не схватил бы он воспаление, это сейчас совсем ни к чему. Подтаскиваю к нему баулы, пристраиваю тот, что поменьше, под голову.