Текст книги "Золотая рыбка в мутной воде (СИ)"

Автор книги: Билли-Боб Торрентон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 47 страниц)

– Что, не заплатили? – удивился я.

– Я не про то, – машет он руками, – причем тут деньги? Просто не по-людски так… Кошель старшему сунули – и все. Ты вон нас вовсе не знаешь, и то – с Геритом выпить не погнушался, и другим по кружечке перепало. А эти… – он едва удержался, чтобы не сплюнуть.

Я наливаю ему еще пива, он благодарно трясет головой и делает большой глоток. Я оглядываюсь на вход – нет, Медведь еще не возвращался. Но лучше ему не знать об этом разговоре.

– Слушай, Ольдис, вы ж тут не первый раз. Скажи, а здесь всегда так мало народу? Я вчера кроме вас и купцов никого не видел. А, нет, еще монахи были. Только они еще затемно уехали.

– Да? Уехали уже? Оно и к лучшему, – бросил Ольдис, – ну их… – он переваривает мои слова до конца и снова мотает головой: – не, тут еще дворянин был. Еще позавчера приехал, следом за нами. Барон Фогерен, сосед нашего графа Зерта. С бабой. Кто такая – понятия не имею, но точно не жена и не сестра – я бы знал, одно скажу – из благородных и очень красивая… Но лучше не подходить. Даже если ты граф… А ты не граф?

– Нет, не граф, – Ольдис ухмыльнулся: – а похож.

– На кого? – изумляюсь я совершенно искренне.

– На графа!.. Не, не то чтобы на какого-то графа… – он завращал бровями, пытаясь помочь мозгу сложить фразу, – а вапще. Ну, то есть, если бы мне сказали, что ты – граф, я бы поверил. Хоть и одет ты не по-графски. Тоже на службе, а?

– Тоже… Ну, друг, потешил ты меня, – я доливаю нам пива, потом спрашиваю: – а чего ж даже графу лучше не подходить?

– А потому что барон Фогерен – лучший фехтовальщик Сентеры, а, может, и всей Империи, – с какой-то непонятной гордостью выдает Ольдис, и добавляет: – и стрелок он отменный. Хотя, говорят, он человека и голыми руками убить может. Его потому, говорят, сюда из столицы и сплавили, в родовое поместье, что он там кого-то придушил. Кого-то не из простых, чуть ли не из императорской фамилии даже. Говорят, что как раз из-за этой бабы… Вроде как в ссылку. Ик! Пойду-ка я отолью, – сообщает он мне о своих дальнейших планах и поднимается из-за стола.

Я проводил его взглядом и двинулся к лестнице. Мучающийся похмельем вояка сообщил мне не так уж много – но достаточно, чтобы подумать над этим в тишине и уединении. Во всяком случае, перспектива покинуть постоялый двор в компании парочки аристократов несколько упала в цене. Хотя выбор по-прежнему невелик. Мне все равно нужны транспорт и оружие – не уходить же отсюда пешком и с парой ножей. А барон вполне может обеспечить меня и тем, и другим, причем за свой счет. Да еще и укроет своей тенью от слишком внимательных глаз и ненужных вопросов. Главное, чтобы приключения барона оказались связаны исключительно с его сердечными делами, а не с каким-нибудь заговором. Вот только после подслушанного ночного разговора в это как-то не очень верилось. Нет, я не сомневался в его благородстве, смелости, решительности, а также в том, что он лучший боец в округе. Но вот впечатления амбициозного ублюдка, готового идти по головам, он на меня почему-то не произвел. Такие если и ввязываются в заговоры – то из-за дружбы, любви или сказок о светлом будущем, но никак из-за власти и денег. А вот с его спутницей дело явно обстояло сложнее и запутаннее.

Время к обеду, а в мою дверь никто не стучится. Они что, все-таки решили обойтись без меня? Или эта сладкая парочка ждет кого-то еще? Что там говорил Альдрес? Служивые должны уехать до обеда, чтобы успеть добраться до темноты? Надо будет все же выяснить при случае, что это за обычай путешествовать исключительно в дневное время.

Спустившись вниз, обнаруживаю графских наемников уже на пороге. Они прощаются с Медведем, и прощание выглядит не в пример теплее, чем то, что видел утром в исполнении торговцев. Это именно прощание со старыми и добрыми знакомыми – с шутками, рукопожатиями, похлопываниями по плечу. Мне тоже перепадает толика грубоватого юмора – вояки оценили мою вчерашнюю щедрость и встречают без настороженности, заодно знакомлюсь с остальными. С Геритом и Ольдисом, особенно благодарными мне за выпивку, я даже обнимаюсь на прощанье. Не знаю, могу ли я теперь считать их своими друзьями, но есть шанс, что они не будут спешить убить меня при следующей встрече. Уже хорошо.

Семерка всадников скрывается за воротами. Но прежде я замечаю притороченные у седел ружья и цепенею. Огнестрельное оружие? Может, еще и нарезное? Стволы уж больно тонкие и явно фабричной выделки… Тогда почему у людей Медведя его нет? Хотя с этим как раз все может быть просто. Дорого, боеприпасов не напасешься… или просто запрещено. Все-таки Герит и остальные на службе у графа, в отличие от, например, того же Альдреса, а если граф достаточно богат… Но почему наличие винтовок для меня неожиданность, в отличие от мечей и арбалетов? И тем не менее, сразу понял, что это за оружие… Тем временем Медведь делает какой-то знак парню, что вчера встречал меня с кинжалом, и поворачивается ко мне:

– Ну что, надумал что-нибудь?

– Пока обедать, а там посмотрим, – принимаю я нарочито загадочный вид. Барен расплывается в улыбке:

– Пока обедать, хы-хы-хы! Честное слово, Таннер, ты мне нравишься все больше.

Мы возвращаемся в дом. Хальд распоряжается насчет обеда, потом присаживается за один стол со мной.

– А если серьезно, Таннер? Что будешь делать дальше?

Я смотрю на него и думаю, что, пожалуй, незачем ему знать. Ни про подслушанный ночной разговор, ни про похмельные откровения Ольдиса. В принципе, сильно притворяться не надо – эти штрихи если и портят общую картину, то незначительно.

– Если честно, сначала думал пожить у тебя какое-то время. Спешить мне некуда, я уже говорил… но потом я пришел к выводу, что все-таки надо двигаться дальше.

– И куда ты решил направиться?

– На юг.

– Ну, это понятно, что не назад в Ларинью, – хмыкает Хальд. – А куда именно?

Ну, Медведь, ты же умный, да еще и дар у тебя – догадайся сам. Я даже названия столицы не знаю – мне его никто не подсказал… до сих пор. Графство Зерт я пока что рассматривал лишь как очень запасной вариант. Гинзур, куда уехали купцы, мне тоже не подходит – именно потому, что я не хотел их там встретить. Тем более, что Альдрес, упомянув Гинзур, ничего не сказал о море. А порт мог бы стать для меня единственным оправданием этому маршруту. А еще Гинзур севернее этих мест, что мне тоже не нравилось. Значит, остается Мелата. Кстати говоря, Фогерен и его спутница явно прибыли сюда из поместья барона – иначе присоединились бы к наемникам и торговцам во все той же Мелате – кучей все-таки безопаснее. Не из Лариньи же они приехали, иначе кто-нибудь об этом сказал. А если этой парочке нужно было в Гинзур, они бы здесь и вовсе не появились… наверное.

– Для начала в Мелату… – начинаю я, а Барен снова кивает и говорит с усмешкой:

– А что ж не сразу в Терону? Столица велика, нашлось бы и тебе и место, и занятие по душе.

Ой, Хальд, может хватит ходить вокруг да около? Зови уже моих попутчиков. Заждались, поди. Но вместо этого я отвечаю:

– Терона далеко. Пешком не дойду.

– Это верно, – соглашается он. – Я так понимаю – хотел кому в попутчики напроситься?

– Верно, думал.

– А что к монахам не присоединился? Как раз сегодня утром уехали. Или не хотел вставать так рано?

– Во-первых, я не знал, куда они едут. Во-вторых, я сильно сомневаюсь, что они позволили бы мне ехать с ними. В-третьих, даже если бы я знал, куда они направляются, и они бы согласились терпеть мое общество, я сам не захотел бы оказаться в их компании.

– Это почему же? – спрашивает Хальд, хотя не скрывает своего удовлетворения моим ответом. – Что ты имеешь против братии?

– Да ничего, – пожимаю плечами, – просто я думаю, что они слишком скучные попутчики.

– Слушай, Таннер, это, конечно, не мое дело, – Медведь мнется, но любопытство побеждает, – но почему ты один пошел? Если тебе, как ты говоришь, не к спеху… Опасно ведь. Почему следующего каравана не дождался? Или не покинул Ларинью с предыдущим?

Эх, Медведь, ты же умный мужик… Почему я, который ничего не помнит, должен тебе объяснять?

– Встречный вопрос: как часто ходят караваны из Лариньи?

– Ну, – он чешет в затылке, что-то вспоминая, – от снега до снега два-три. Может быть и четыре, но такое случается очень редко. Ведь пока один не вернется, другой не выйдет – так мне купцы говорили.

Ну вот, я так и думал.

– Ну так представь себе – когда уходил предыдущий, я еще не знал, надо ли мне ехать. А когда стало ясно, что надо – его уже и след простыл. А ждать следующего было слишком долго.

– Ты кого-то убил? – он как-то сразу подбирается и становится очень серьезным.

Интересно, какая правда его больше устроит? Хорошо все-таки, что кое-какую легенду я себе сочинил. Не бог весть что, но, по идее, должна сработать. А вот трупы я в нее вставлять не буду. Судя по тому, как Хальд об этом спросил, лучше обойтись без фальшивых скелетов.

– Нет. Я давно хотел уехать.

– А чем ты там занимался?

– У меня был свой магазин охотничьего снаряжения. Особой прибыли он не приносил, чаще выходило в ноль. Иногда нанимался охранником, иногда проводником к военным или богатым охотникам – больше от скуки и чтобы форму не потерять, чем ради денег. Но я не бедствовал. Мой отец когда-то вложил оставленные дедом деньги в бакалейную лавку своего приятеля, дело пошло, лавка выросла в большой магазин, потом они вместе подмяли всю бакалейную торговлю в округе. Когда три года назад отец умер, его доля перешла ко мне, но я в этом деле ничего не понимал, да и не было оно мне интересно. То, что я просто получаю свою долю прибыли, меня вполне устраивало. Устраивало это и совладельца. И тут совладелец предложил мне продать мою долю. Чтобы дело стало целиком его. Я подумал – ему хочется этим заниматься, мне нет, деньги он предложил хорошие – и согласился. Вот только сделал он свое предложение почему-то только через три дня после того, как караван ушел. Я бы, может, и дождался бы следующего каравана… Но в тот же вечер в мой дом пробрались воры. Меня не было дома – я был у приятеля, праздновали сделку. Вернувшись утром, я обнаружил дом в полном беспорядке. Все деньги, что я получил, пропали. Конечно, сообщил властям, началось расследование, но я не рассчитывал, что воров быстро найдут. К слову, начальник стражи – родственник человека, выкупившего мою долю.

– Ты думаешь… – Хальд смотрит на меня с немым вопросом в глазах. Я пожимаю плечами:

– Тогда я об этом не думал. А вот сейчас… но доказательств нет.

– Ясно… А что потом было?

– На следующую ночь в мой дом снова вломились. Их было трое, и я думаю, они знали, что я там. Наверное, они рассчитывали, что у меня есть еще деньги, и надеялись силой заставить меня отдать их или сказать, где они спрятаны. Но у них не получилось. Я оказался дома не один – тоже позвал пару крепких приятелей. Грабителям все же повезло – они сразу поняли, что их ждет, и смогли сбежать неузнанными. Я не стал ждать третьего нападения. Один из этих моих приятелей собирался жениться и жить отдельно от родителей. Другому нравился мой магазинчик. Я предложил одному купить дом, второму магазин. Мы все остались довольны – с одной стороны, я получил вполне приличную сумму, а они – то, что вряд ли смогли бы найти так быстро за эти деньги. Переночевал у того, что собирался жениться, потом мои друзья довезли меня до Сонейты – дальше они ехать не рискнули, но я их в этом не виню. А что было дальше, я помню плохо, извини.

Сначала я не собирался говорить Барену, что воры забрали все те деньги, рассчитывая этой мифической сделкой объяснить спрятанное в моем мешке состояние. Но потом подумал, что незачем искушать Медведя – моего золотого запаса хватило бы на то, чтобы выкупить весь его постоялый двор, да еще и всю его команду нанять лет на пять минимум. Тут и он может дрогнуть. Нет уж, пусть все считают, что у меня с собой лишь деньги от спешной продажи дома – сумма, конечно, приличная, но все же не запредельная.

– Да-а… дела, – протянул Хальд. – Теперь понимаю, почему ты решил не дожидаться каравана.

– Именно. На дороге меня ждало неизвестно что, вполне могло и повезти. И, как видишь, повезло. А дома – потеря всех денег, да и жизни впридачу, причем наверняка.

– Ну, не знаю, что я делал бы на твоем месте… Наверное, предпочел бы остаться, хотя бы до следующего каравана – и даже побороться за свое добро. Неужели в Ларинье только дети верят в страшные сказки о Змеином тракте? Вон, знакомцы твои новые, что графу Зерту служат – на что смелые парни, но и дважды всемером бы туда не сунулись, даже будь у них каждая вторая пуля серебряная.

– Но караваны же ходят?

– А что караваны? Там куча народу, никак не меньше сотни лбов, и все при оружии. Да и солдат из гарнизона для охраны всегда берут.

– Дороговато выходит такой караван довести…

– Да уж, не дешево, – вздыхает Хальд, – зато целыми добираются. Впрочем, без прибыли не остаются – мне так думается. В Ларинье, по крайней мере.

– И терпения им не занимать, – хмыкаю я, вспоминая, что, по словам Медведя, караван идет от Сонейты по Змеиному тракту дольше, чем я проделал бы этот путь по заброшенной дороге. А ведь я шел пешком. Словно прочитав мои мысли, Хальд говорит:

– По Мертвому тракту было бы короче, и раньше караваны ходили по нему. Да и назывался он тогда иначе – Равурским, по имени императора Равура Пятого, при котором его построили. Но на пятый год после войны там пропало три каравана подряд, и по нему ездить почти перестали, в основном только войска перебрасывали, и только большими отрядами. Говорят, даже нужду справляли прямо на дороге, никто в кусты не отлучался. А кто все-таки сдуру стеснялся при всех гадить, того потом по частям собирали. Если вообще что-то отыскивали. И это я про большие отряды говорю. А если десяток или два солдат посылали – никто не доходил. Во всяком случае, хотя бы на голову здоровым. Уже тогда тракт Мертвым называть стали. А как Силейский мост рухнул, так и вовсе перестали туда соваться – все равно от Сонейты до этих мест после войны по старой дороге ни одной деревни не осталось.

Это что же, подумалось мне, я должен считать, что мне несказанно везло, пока я от озера шел? Но вопрос, кто разбудил меня на пустоши, остается невысказанным, я лишь киваю, соглашаясь с его последней фразой:

– Это верно, никто сейчас вдоль тракта не живет.

– А что ж верхом не поехал? – он, видно, решил прояснить этот вопрос до конца. Понимаю. Сам не люблю недоговорения. – Мог ведь купить коня, если не имел. Я ж так понимаю, денег на это хватило бы. Все ж быстрее…

– Конь у меня был, и хороший, но его я тоже продал. Все равно дорога предстояла долгая, тяжелая… Мало ли. Конь-то в чем виноват?

Хальд кивает. В самом деле, что тут скажешь?

– Послушай, – решаюсь я воспользоваться тем, что он пока думает, что еще сказать, – сколько я тебе уже должен? За ночлег и за еду? Не хотелось бы уехать, так и не заплатив.

Пошарив в кармане, извлекаю из него несколько монет.

– Этого хватит? С учетом обеда? – опять это непонятно откуда вылезающее знание о том, сколько действительно нужно отдать. На всякий случай я добавляю еще один кругляш. А что скажет Медведь?

Хальд берет деньги, привычно проверяет – не подделка ли? – потом вдруг смущается и прячет монеты в карман.

– Хватит, Шай. Можешь считать, что ужин ты тоже оплатил… – он кладет руки на стол, как-то странно вздыхает и вдруг говорит:

– Шай, как ты смотришь на то… – я смотрю ему в глаза и понимаю, что предложение присоединиться к барону Фогерену все-таки последует.

– Смотрю на что?

– На то, чтобы не ждать попутчиков, которые объявятся неизвестно когда. Я ведь так понимаю, что ты не просто очень везуч, но и постоять за себя сможешь, если что? С оружием обращаться умеешь? – дождавшись моего утвердительного кивка, он переходит к главному: – У меня остановился один человек… из благородных. И он как раз направляется в ту же сторону, что и ты. Дорога до Мелаты не самая безопасная, всякое может случиться, а свита этого господина невелика, каждый человек на счету. И он будет рад, если такой толковый парень, как ты, присоединится к нему.

Я делаю задумчивый вид и выдерживаю надлежащую паузу, словно это предложение мне в новость.

– Что требуется от меня? У него есть какие-то условия?

– Есть. Ты не просто едешь вместе с ними – ты поступаешь к нему на службу. То есть, защищаешь его и его спутников как себя. Выполняешь приказы. Не задаешь лишних вопросов. Он – предоставит тебе оружие и коня, еда и ночлег – тоже за его счет. Он также заплатит тебе пятьдесят серебряных империалов, когда вы доберетесь до Мелаты – даже если в пути ничего не случится. В Мелате ты будешь волен его покинуть, если захочешь. Ну, или как уже вы с ним договоритесь.

– Как его зовут?

– Думаю, будет лучше, если на этот и все остальные вопросы он ответит тебе сам, – Хальд поморщился. Ему явно не нравится так говорить, но выбора у него нет. Он не может упомянуть имя барона, пока я не соглашусь.

– Да, пожалуй, ты прав… Ладно. Это хорошее предложение. Скажи ему, что я согласен.

– Жди здесь, – Медведь неожиданно тяжело поднимается и медленно идет к лестнице.

Это что же? Он считает себя ответственным за то, что я могу во что-то вляпаться в компании барона и его подруги? Зря, Хальд. Честно слово, зря. Ты ведь почти ничего обо мне не знаешь. Даже я сам о себе знаю не намного больше.

Часть 2. Разворот и направо

Как говорится в таких случаях – и что ж тебе, молодец, за печью-то не сиделось? …

Герой вместо того, чтобы остаться среди тех, кто не задает вопросов, и подождать, чтобы муть хоть немного осела,

ввязывается в новое приключение – возможно, только потому что стремится

убраться подальше от точки начала своей нынешней жизни,

предпочитая более осязаемую опасность

В ожидании Хальда обвожу взглядом опустевший зал. А днем здесь светло. Даже самые дальние углы вполне просматриваются. Очень продуманное расположение окон. Тихо. Слышно, как где-то жужжит муха. Никого, ни Альдреса, ни его сестриц, ни кого-то еще. Впрочем, а зачем им тут торчать? Все прочие гости уехали. Постоялый двор в чистом, фигурально выражаясь, поле, с наглухо закрытыми даже в полдень воротами – это не то место, где у стойки может внезапно нарисоваться умирающий от жажды клиент. Окрестности просматриваются самое меньшее на тигу в любую сторону, пока кто-то подъедет, пока ему ворота откроют, пока он сюда войдет… Успеет даже черепаха. Да и шумно здесь может быть только утром – когда уезжают те, кто переночевал, и вечером – когда собираются те, кто ночевать будет.

А ведь Медведь сказал, что ужин я оплатил. Из этого следует, что сегодня мы уже никуда не уедем – раз уж тут не принято выбираться за ворота, если не рассчитываешь постучать в другие ворота до заката. Барон, несмотря на свое бурное столичное прошлое, должен быть в курсе местных суеверий, более того – исходя из того, что я о нем успел узнать, должен относиться к этим суевериям с пониманием и уважением. Тем более что на человека, куда-то сильно опаздывающего, он не похож.

Я привычно развлекаюсь подсчетами, прикидывая число будущих попутчиков. Впрочем, вряд ли их больше десятка, включая, само собой, господина барона и его даму – иначе зачем им я? Не по доброте же душевной барон решился позвать меня в свою свиту.

Хальд снова возникает на верху лестницы:

– Пойдем.

Правильно, негоже благородным господам спускаться ради невесть кого. Поднимаюсь к нему и, глядя на то, в какую дверь стучится Медведь, успеваю вспомнить, что ночью засов лязгнул явно по другую сторону коридора. То есть, барон предпочел пообщаться на нейтральной территории. Тоже правильно – зачем мне видеть его жилище, если мы вдруг не договоримся?

За распахнутой Бареном дверью открывается довольное просторное помещение. В центре, между двумя окнами, стол, покрытый узорчатой скатертью, свисающей почти до самого пола. В кресле слева от стола сидит, надо думать, барон Фогерен собственной персоной. Вряд ли этот титул носит кто-то из двух мужчин, стоящих рядом с ним. Мужчин в одинаковых темных костюмах простого, но явно удобного кроя. Они и сами какие-то одинаковые. Одного роста, одной ширины плеч. Даже лица похожи, особенно скучающе-сонным выражением. Хотя различить все же можно. И они явно не братья. Но пока я не знаю их имен, придется обозначить их по цвету волос.

Тот, у которого они чуть темнее, занял позицию у правой стены, а второй готов в любую секунду закрыть хозяина. Их нарочито расслабленные позы и равнодушные взгляды меня не обманывают. Такие способны придушить, не шевельнув ни одной мышцей на физиономии. Словно не люди, а… Но память так и не выдает нужного слова, хотя кажется, что я его знаю.

Если телохранитель у барона только один, то этот тот, что стоит рядом с ним. Как-то он… собранней, что ли? Хотя и темноволосый тоже не промах, явно. Все же, почему-то мне кажется, по сравнению с самим бароном его бойцы – сущие носороги, как говорится, в балет бы их точно не взяли.

Сидящий в кресле делает едва неуловимое движение плечами и переводит взгляд с меня на даму, занимающую кресло с другой стороны стола. И что-то в том, как он это сделал, окончательно убеждает меня в том, кто передо мной.

Барон хоть и одет просто, почти как те двое, но в таком человеке породу никакими лохмотьями не спрячешь. Настоящий аристократ. В том, что он лучший фехтовальщик империи, я лично сомневаться не буду. Даже если очень попросят.

Продолжая смотреть на барона, осторожно фокусирую взгляд на его спутнице. Она действительно очень красива, Герит ничуть не преувеличил. Если Фогерен и в самом деле придушил из-за нее какого-то представителя императорской фамилии, то у него – с моей точки зрения – имеется обстоятельство, не просто смягчающее вину, а полностью его оправдывающее. И даже если она втянула его в пахнущую плахой авантюру, и он идет на это, прекрасно понимая возможные последствия – я его понимаю.

Но вернемся к барону, у которого помимо древнего титула есть не менее старинный замок и, наверное, весьма приличное состояние. Ведь его костюм стоит дорого, при всей простоте кроя. Вот как раз те, у кого кроме титула есть лишь спесь да немалые долги, обычно одеваются иначе даже в подобной глуши – с почти обязательными блестящими побрякушками или даже кружевами. Итак, что имеем? Дворянин, причем далеко не в первом поколении, герой войны, не калека и не сильно старый, к тому же богатый. При таких достоинствах ему достаточно быть не слишком уродливым, но он еще и красавец. У такого если и есть проблемы с женщинами, то исключительно с теми, что очень хотят за него замуж. Если, конечно, он не женат. Жаль, Герит ничего об этом не сказал – но Герит простой наемник, ему необязательно быть в курсе таких подробностей.

Медведь жестом предлагает мне сесть, указывая на свободное кресло, стоящее посреди комнаты. Я сажусь – лицом к барону, спиной к двери. Сажусь медленно – чтобы телохранители не занервничали. Мало ли чего им может примерещиться в слишком резком движении.

Неужели Фогерен не отошлет свою спутницу после формального знакомства, чтобы я хотя бы поначалу считал ее всего лишь красивой куклой? Или она, не скрывая своей роли в происходящем, тоже примет участие в допросе кандидата в попутчики? Мне все-таки кажется, что она останется. Кстати говоря, любопытный должен получиться разговор. Особенно, если Фогерен будет пытаться что-то от меня скрыть, а я – делать вид, что могу о чем-то догадаться.

С бароном все более-менее понятно. Натворил дел, сослали в далекое поместье с глаз долой, пока пыль не уляжется – а то и насовсем. Поехал, покорившись судьбе, и виновницу своих бед с собой позвал. Если, конечно, она сама не навязалась. Но если сама, что погнало ее в эту глушь? Чувства? На инфантильную романтическую дурочку, мечтающую о тихом семейном счастье, она не похожа. Не удивлюсь, если она орудует кинжалом лучше, чем вязальными спицами или швейной иглой. Воля кого-то вышестоящего? Или существует некий тайный заговор, а роль барона в нем слишком велика, чтобы дать ему просто выйти из игры? И она при нем лишь надзирательница?

Стоп… Таннер. Ты отвлекаешься. Тебе нет дела до их игр. Даже если вдруг они затеяли убить императора, который для тебя как бы и не человек вовсе – вершина местной иерархии. Эти двое – лишь способ оказаться подальше от безымянного лесного озера. Попутчики на несколько дней. Ведь нет никаких гарантий, что барон решит продлить ваше приятное знакомство после прибытия в Мелату. Тем более, что оно еще не началось, это знакомство.

Телохранители, к слову, вполне грамотно прикрывают хозяина, причем одновременно и от меня, и даже от Медведя. Не ограничивая при этом хозяину обзор и свободу движения. Мне, уже наслышанному о талантах барона к смертоубийству, это не кажется странным. Но вот почему я в этом разбираюсь?

Медведь неспешно подходит к столу и устраивается между мной и спутницей барона, словно еще один страж. Что ж, в этом нет ничего обидного – по-настоящему чужой здесь я.

– Это человек, о котором я вам говорил, – негромко говорит Хальд. Барон и его дама внимательно разглядывают меня. Барон – с тем же недоверием, что звучало в его голосе ночью, но без враждебности или брезгливости. Уже хорошо. Во взгляде дамы прочитывается хорошо скрываемое любопытство.

– Как нам вас называть? – интересуется барон ровным, ничего не выражающим голосом. Интересно, обращение на "вы" для него имеет какие-нибудь оттенки? И почему он задал этот вопрос? Вряд ли Медведь не сообщил ему имя, которым я назвался. Или дело не в имени?

– Меня зовут Шай Таннер, – я встретил его взгляд спокойно. Если бы Фогерен знал какого-то другого Шая Таннера, разговор начался бы иначе. Если бы вообще состоялся. Барон молчит, продолжая разглядывать меня. Но в мои планы соревнование в длине пауз не входит.

– Но вы можете называть меня Таннер, – кажется, я правильно понял причину его заминки, – без имени, титула, звания, сана или прозвища. Просто Таннер. Если этого будет недостаточно… при посторонних людях, потом вы сможете сами предложить мне называться как-то иначе.

Барон кивает, на лице его возникает что-то похожее на выражение удовлетворения. Похоже, я верно выбрал тон.

– Могу ли я, в свою очередь, задать вам тот же вопрос – как мне называть вас?

– Барон Венкрид Фогерен, – назвав свои имя и титул, он с некоторым сомнением посмотрел на свою спутницу. Та усмехнулась:

– Я понимаю твои сомнения, Венкрид, но ведь нам предстоит провести вместе… какое-то время. Так что нам так или иначе придется познакомиться, – сказала она и добавила, повернувшись ко мне: – я – маркиза Тиана Деменир.

Ага, значит, она ему точно не жена. Больше ничего имя маркизы, как и все имена, услышанные прежде, мне не говорит.

– Вы согласились принять мое предложение, – произносит барон с непонятной интонацией. Полуутвердительно-полувопросительно. Что ж, придется внести ясность.

– Господин барон… Я действительно дал свое согласие. На предложение, переданное мне от вашего имени через господина Барена. И свой ответ передал через него же. Но я хотел бы услышать лично от вас, в чем именно будут заключаться мои обязанности – возможно, я что-то упустил из виду, когда давал ответ, или господин Барен о чем-то умолчал, разумно опасаясь сказать лишнее. Поправьте меня, если я ошибусь. Вам нужен человек, умеющий ездить верхом, обращаться с оружием и при этом способный защитить не только себя. Так же он не должен иметь склонности к задаванию лишних вопросов. Верно?

– Верно, – барон кивает, на его лице появляется что-то похожее на улыбку. Похоже, моя речь ему понравилась.

– Вы предоставите мне оружие и коня, поскольку у меня их нет, а без них мое пребывание на службе у вас не имеет смысла, а также заплатите некоторую сумму по прибытии в Мелату. После чего мы либо разойдемся в разные стороны, либо продолжим путь вместе – но об этом мы поговорим, когда туда доберемся. Так, кажется? Я ничего не упустил?

– Ничего, пожалуй. Примерно это я и собирался вам предложить… Скажите… Таннер, почему я должен быть уверен, что мне не придется пожалеть о том, что я вас нанимаю? – Фогерен прищурился. Я хмыкнул:

– Господин барон, пока что вы ничего не должны. По крайней мере, мне, – Фогерен не может удержаться от улыбки, а я продолжаю: – А если серьезно, то насколько я понимаю, вы обо мне прежде ничего не слышали. Мое лицо вам незнакомо – это я к тому, что под другим именем вы меня тоже не встречали. И это вас смущает…

Лишний раз представляться жителем Лариньи мне не хотелось. То, что до сих пор мне никто не сказал ничего вроде "ты не похож на парня из тех мест" и не придрался к произношению, еще ничего не значит. Память вдруг расщедрилась и выдала, что сыновья обычно больше похожи на матерей, а дочери на отцов. То есть, нетипичную внешность или акцент можно как-нибудь оправдать. Например, мать была откуда-то издалека, умерла при родах, а отец не рассказывал, откуда он ее привез. И все, концы с этой стороны обрублены. Главное, не встретить земляка или того, кто просто хоть немного ориентируется в нынешних ларинийских реалиях.

Но я не могу ручаться самому себе, что не проколюсь в следующую минуту на какой-нибудь мелочи. Гораздо более подозрительной, чем нетипичная для тамошнего уроженца внешность или режущий ухо акцент. Тем более, что Барен имел дело с моими "земляками", хотя бы теми же купцами, и легко признал во мне человека оттуда, и что-то неправильное разглядел лишь благодаря своему дару. А другие и вовсе ничего не заметили – ни во внешности, ни в речи. Но рано или поздно я скажу или сделаю что-то, не влезающее ни в какие ворота. И наверняка не все удастся списать на провалы в памяти, о которых хорошо бы и вовсе никому не знать. Барон, заметив странное, может передумать. А это совершенно ни к чему. Вряд ли подвернется более подходящая компания до того, как Медведь решит, что "туман" во мне все-таки может быть опасен. Так что будет лучше, если мы с бароном продолжим устраивать друг друга. До Мелаты, по крайней мере. Потом я хотя бы останусь при коне и оружии более серьезном, чем пара ножей – вряд ли Фогерен из-за такой мелочи выйдет из образа благородного властелина и бросит меня на дороге без всего этого.

– Нет, не слышал и не встречал, – барон отрицательно качает головой, – хотя манера выражаться у вас… довольно необычная…

На лицах телохранителей не шевельнулся ни один мускул, хотя, по-моему, они все-таки напряглись. Я-то точно напрягся. Хальд в недоумении шевельнул бровями. Маркиза тоже изобразила что-то этакое.

– По крайней мере, – барон пожевал губами, – для наемника, который случайно никем не нанят.