Текст книги "Золотая рыбка в мутной воде (СИ)"

Автор книги: Билли-Боб Торрентон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 47 страниц)

Я тоже узнал тебя, Ксивен.

Шаг…

Его руки вылетают из-под плаща, сверкают лезвия.

Все-таки он действительно отличный боец. Но я не забыл, что холодное оружие – его конек. Уклоняюсь от одного кинжала, перехватываю другой, он выворачивается и отскакивает, его плащ спадает, на моем рукаве появляется прореха, края набухают кровью, но клинок из левой его руки падает на камни тротуара. Новый замах, блок, ответный удар в грудь. Замах, блок, удар. Моя только вчера купленная одежда превращается в лохмотья, но я тесню его к ограде.

И тут заливистая трель свистка заставляет нас замереть на мгновение – похоже, мы дождались патруля городской стражи. Повозка дергается, разворачивается и несется к нам. Еще раз полоснув меня по другой руке, Ксивен запрыгивает в нее на ходу, и она, еще раз развернувшись, уносится прочь.

До стражников еще довольно далеко, и вряд ли им уже удалось разглядеть мое лицо. Что делать? С одной стороны, они должны были видеть, что скрывшийся преступник напал на меня с ножом. Более того, оставленные им кинжал и плащ все еще валяются на тротуаре. Но даже если все пройдет гладко, и меня, после допроса и оказания первой помощи отпустят, и даже поверят каждому моему слову, мои новые имя и адрес окажутся в картотеке, и высокопоставленным подельникам беглого телохранителя не составит особого труда получить эти данные. А вот это мне совершенно ни к чему. Решено. Ноги-то целы. Подхватываю с тротуара кинжал Ксивена и бегу вслед за повозкой, сворачивая в первый же переулок.

Бегать и петлять приходится довольно долго, но в итоге мне удается оторваться. В дом госпожи Синир я возвращаюсь уже в полной темноте. На мое счастье, двор пуст, а входная дверь не заперта и никто ее не караулит. Осторожно поднимаюсь к себе, запираюсь, зажигаю свет. Стараясь не шуметь – то, что вокруг тихо, вовсе не означает, что в доме идеальная звукоизоляция – снимаю излохмаченную одежду. Мда, все придется выбросить. Куртка превратилась в лохмотья, рубашка тоже. Штаны можно починить, но лучше просто от них избавиться, чтобы не было вопросов, откуда на них ТАКИЕ порезы и пятна. Несколько минут шуршания оставшейся от новой одежды упаковочной бумагой – и испорченные веши исчезают внутри аккуратного тючка. Серьезных ран Ксивен мне не нанес, и, отсиживаясь в парковых зарослях, я "заклеил" все порезы и "затер" шрамы. У торговца книгами лицо должно быть гладким. Да, и не забыть обувь почистить.

Завтра придется быть осторожнее. И, наверное, стоит взять с собой оружие. Не факт, что Ксивен бросит все и займется моими поисками. Но следующая встреча не будет для него такой же неожиданной. Пожалуй, завтра я возьму другие документы и сниму еще одну квартиру – для отвода глаз, если придется все-таки общаться с городской стражей.

Ну вот, дождался. Стук в дверь. Это хозяйка. Хорошо хоть, успел все убрать и переодеться. Госпоже Синир любопытно, где я был, почему вернулся так поздно, и как долго намереваюсь жечь свет. Мои ответы ее вполне устраивают, особенно клятвенное обещание не засиживаться – только чайку попью и сразу спать. Старуха, наговорившись и успокоившись, уходит, с легким подозрением глядя на пустые полки. Книготорговец, ага. Надо будет их чем-нибудь заполнить. Завтра. Все завтра. А пока я ставлю чайник – хочется горячего.

Утро тоже начинается с чаепития, потом я, прихватив тот самый тючок, все тот же «Теронский вестник», револьвер, кинжал (вчерашний трофей) и документы на имя Тимена Панира, наемника из Далеруса, отправляюсь на поиски второй квартиры в «медный пояс» – небогатому наемнику, тем более без хозяина, уместнее значиться живущим там.

В дом, который давно следовало бы снести, я захожу с некоторой опаской, стараясь не поворачиваться спиной к каждому второму встречному. Однако с хозяином – скрюченным типом с бегающими глазками, странно напоминающим владельца постоялого двора в далеких Серых Мхах – договариваемся в момент. Он прекрасно понимает, что комната мне нужна постольку-поскольку, а за пару лишних монет готов в любое время клятвенно подтвердить, что я "только что ушел" – даже если больше не появлюсь. Оплатив месяц его клятв, я ухожу. Не удивлюсь, что он сегодня же сдаст комнату кому-то еще, а городской страже сообщит – если сообщит – лишь об одном жильце. Ладно, мне-то какое дело?

Тючок остается на подвернувшейся по пути свалке.

Итак, я присутствую в Тероне уже в двух лицах. Это, наверное, хорошо. И даже забавно. Плохо, что Ксивен и его подельники знают, что я здесь, и что-то знаю о них. Нейтралитет сохранить не удастся – хорошим для них может быть только мертвый свидетель. У Ксивена, к тому же, есть и личные мотивы. И он ценен чем-то для своих хозяев, если до сих пор от него не избавились.

Скорее всего, он хотел пробраться в дом маркизы, воспользовавшись ее отсутствием. Значит, он знает, что ее там нет, и тем более там нет графа и барона – иначе вряд ли рискнул бы. Наверное. Но зачем? Затем, что видимо, нужно что-то изъять. Деньги, например, компромат на Тиану или кого-то еще. Или что-то, для чего этот дом прежде был хранилищем более надежным, чем банковский сейф.

Пока пойманный в двух кварталах от "моего нового дома" извозчик везет меня в направлении центра города, я пытаюсь решить, что мне делать дальше. Пока по всему выходит – благополучное подавление заговора в моих интересах. Особенно, если после этого для Серой Стражи наступит скучная сытая дрема. Графу легче будет выполнить свои обещания и осадок от моего отказа покажется ему менее горьким.

Когда до Жасминовой площади, которую я назвал извозчику в качестве промежуточного финиша (мол, потом скажу, куда дальше), остается меньше квартала, я начинаю испытывать очень мерзкое ощущение. Словно оказался в клетке. Или тупике. Еще и внутренний страж начинает недовольно шевелится – чего, мол, спишь, хозяин?

Меня кто-то нашел? Но кто? И как?

Демон меня пережуй, трофейный кинжал!

Ксивен верно рассчитал, что я мог его подобрать. И теперь его стая окружает меня. Словно на запах крови или свет маяка идет.

Вытаскиваю кинжал. Вроде обычный клинок, качественно сделанный, и сбалансирован хорошо, удобная рукоятка. А если вторым зрением глянуть?

Оп-ля. И почему я этого прежде не углядел?

У меня в руках – ящерица, прижавшая к туловищу лапки и механически открывающая-закрывающая пасть и глаза.

Выбросить?

Поздно.

Окружающий мир словно погружается во тьму, в то время как глазки ящерицы начинают светиться кроваво-красным, а все ее тельце – кислотно-бирюзовым.

У извозчика под шляпой ободранный череп в лохмотьях почерневшей кожи.

Вздрогнув, моргаю, снова смотрю на привычный вроде бы мир. Вижу затылок вполне живого извозчика.

Впрочем, от этого не легче – выкатившаяся из-за угла фура перегораживает улицу, сзади пока никого, но понятно, что развернуться не успеем. Да и места не хватит. Однако, как их заело-то…

Из-за фуры сразу в обе стороны выбегают непонятные личности, вскидывая револьверы с уже знакомыми набалдашниками. Верно, зачем здесь шуметь, столица все-таки. Так, уже вижу четверых и явно бежит кто-то еще…

Едва успеваю осознать, что ширина улицы не позволит мне скрыться в подворотне, до которой лишь чуть меньше, чем до фуры – от пули убежать не успею. Рука, дотянувшаяся до револьвера, сжимает рукоятку. Или сдаться без драки? А нужен ли я им живым?

Внезапно, вскинув руки, извозчик спрыгивает с сиденья и бежит куда-то в сторону. В него никто не стреляет. Ах ты ж… До вожжей не дотянуться.

Это последнее, о чем я успеваю пожалеть, прежде чем нож-ящерица внезапно растягивается в ленту, охватывающую запястья на манер наручников, а на меня обрушивается Тьма. Тяжелая и непроницаемая.

Сознание возвращается вместе с болью во всем теле и неприятным ощущением, что нет никакой возможности пошевелиться. Хорошо хоть, не сломано ничего, судя по всему – иначе болело бы совсем по-другому. На глазах повязка, сквозь которую не проникает даже намек на свет. Уши тоже чем-то заткнуты. Даже голову не повернуть – зафиксирована очень плотно. Я лежу на чем-то жестком, руки-ноги пристегнуты не менее надежно, чем голова – пальцы рук и вовсе в каких-то деревянных перчатках, даже не согнуть. Во рту кляп. Спасибо, хоть нос не заткнули.

Внутренний страж напряжен, но молчит. Значит, пока убивать меня не собираются.

Очень похоже, что меня хотят показать кому-то, но так, чтобы я даже мысленно не мог навредить этому человеку.

Все-таки, где я? Применить второе зрение? А стоит ли обнаруживать, что оно у меня есть? Захват явно провел настоящий маг, сильный и хорошо обученный. Парни с пушками были отвлекающим маневром – ни одного выстрела я так и не услышал. Интересно, что Ксивен мог им сказать о моих магических способностях? По идее, кроме чрезмерной везучести и явного знакомства с магией, не требующей наличия дара, которой он и сам неплохо владеет (а значит, легко признает такие же навыки за кем-то другим) он ничего предполагать не должен. Настолько близко я с ним не общался. Разве что кто-то мог сказать лишнего при нем. Но кто и что? Телохранители маркизы всю дорогу старательно держали дистанцию не только от меня, но и от остальных, вряд ли кто-то стал бы с ними делиться… впечатлениями.

Так, а если попробовать все же "прочитать" окружающее пространство? Поработать на прием, ничего не отражая? Ага. Довольно большое помещение, но потолок не очень высокий, скорее всего, подвал. Два ниши, очень похожие по форме на окна, со стороны моих ног, обе под потолком. Кстати, очень фигурным потолком. Не простой это подвал. И защита от активной магии, наподобие той, что я видел в поездах, присутствует. А вот людей в помещении нет. По левую руку глубокая ниша, там железо. Много. Видимо, вход. Он же выход – со всех прочих сторон только камень…

Лязг, скрип, стук, шорохи. Кто-то пришел. И этот кто-то не один.

Надо же, сквозь затычки в ушах пробиваются голоса. Небольшое усилие – и я начинаю различать отдельные слова, потом фразы.

– … Я не понимаю, зачем ты притащил его сюда? – незнакомый мужской голос, явно привыкший повелевать. – Зачем он нам? Если он встал у тебя на пути, почему ты его не убил?

– Для этого есть причины… ваше высочество, – а это явно Ксивен.

Стоп. Высочество? Кто это? Принц Бархарих? Герцог Ханаранский? Нет, не может быть. Из подслушанного мной в Тигуре разговора "Пелера" с Ксивеном ясно следует, что как раз эти две сиятельные персоны отпадают. Правда, это говорил как раз Ксивен. Дурил голову тогда еще приятелю? И что имел в виду граф Урмарен на той лесной дороге, когда шептал: "… все равно никто не поверит"?

– Какие же?

– Барон Фогерен при мне сказал, что этот человек не просто везуч. Его везение и удача распространяются и на тех, кто рядом с ним. В дальнейшем я имел возможность в этом убедиться. И не раз.

– Но с твоих же слов ясно, что нашу сторону он уже не примет. Разве что под угрозой смерти. Тогда зачем он нам? Ты думаешь, что навредишь имперским псам, лишив их его везения? Но граф Урмарен и до встречи с ним неплохо справлялся – иначе бы…

– Все верно. Но он помешал мне слишком много раз, чтобы я позволил ему умереть легко. Даже если так было бы правильнее.

– Хм, ладно. Понимаю твои чувства. И что же ты задумал?

– Отдам его мастеру Гремуру, с вашего позволения. А если мастер не будет знать, что с ним делать, на этот случай кое-какие мысли есть у меня.

– Какие же? – и хохоток, от которого меня пробирает озноб. Ничего, ваше высочество, кто бы вы ни были, ваш голос я не забуду. Если выберусь из ваших подвалов, вы сильно об этом пожалеете.

– О, ваше высочество, я бы не хотел забегать вперед. К тому же… вдруг он нас слышит? Чего доброго, умрет сам от… восхищения.

– Разве он нас слышит? Через нос, если только. Кстати, зачем его так… обездвижили? Ты не говорил, что этот парень – маг.

– Не говорил. Мы просто перестраховались. Мало ли. Он вполне мог освоить несколько серьезных заклинаний, из числа тех, что доступны даже лишенным дара.

– Тоже правильно. Вот только…

– Что, ваше высочество?

– Не пойму, кого он мне напоминает? Хотя готов поклясться, что никогда его не встречал. Нет, не надо снимать повязку с глаз. Скорее всего, я все равно не вспомню, а ему меня видеть незачем, даже если он еще сегодня выпадет из числа живых. Говоришь, неизвестно, кто он и откуда?

– Вроде бы из Лариньи. Внешность для ларинийца подходящая, произношение тоже… Но… не похож он на человека, только что выбравшегося из глухой провинции. Разве что родился там.

– Понятно. Как ты говоришь, он назвался?

– Шай Таннер, ваше высочество. Но я сильно сомневаюсь, что это его настоящее имя. Документов при нем не было. Насколько я знаю, граф еще в начале нашего совместного пути куда-то отсылал запрос и даже получил ответ, но ознакомиться с ним я не мог, сами понимаете. Если бы вы могли задействовать своих друзей в Серой Страже…

– Хм… Ладно, я попробую, но ничего не обещаю. Кстати, запамятовал, а что за бумаги у него были с собой, когда его взяли?

– На имя какого-то наемника из Далеруса.

– Да-да… Так вот, Глотар сказал, что бумаги фальшивые, и даже делались для наших людей, действовавших внутри Серой Стражи.

– Ему лучше знать, ваше высочество.

– И где этот Таннер их взял?

– Если то, что я слышал, хоть частично правда, то барон Фогерен, двигаясь от побережья, так же встретил один из поисковых отрядов, как и граф. И отряд, скорее всего, был уничтожен – иначе как? Кроме того, группа барона вышла к какому-то объекту, который они называли мертвым городом. Возможно, там он тоже мог что-то найти.

– Возможно, возможно… Жаль, после событий в Меленгуре отслеживать действия Серой Стражи стало гораздо сложнее. Наши люди вынуждены залечь на дно.

– Простите, ваше высочество…

– Спокойно, твоей вины в этом нет.

– Зато этого урода – есть.

Урод, говоришь? Ладно, при случае подправлю твою внешность.

– Ты говорил, что он пользовался и другими документами…

– Да, ваше высочество, но при нем их не обнаружили. При нем вообще мало что было – паспорт, оружие, немного денег. Вероятно, он остальное где-то спрятал, поскольку в снятой им квартире ничего не нашли. Правда, снял он ее, судя по всему, после того, как я его встретил у дома маркизы.

– Что ж, вполне возможно, он устроил себе еще одну нору, прежде чем нарвался на тебя. Или ночевал в гостинице. Кстати, его уже допрашивали? Ах да, ты же говорил…

– Нет, он еще не приходил в себя. Гремур вложился в заклинание с запасом, чтобы остановить его наверняка. Умереть не умрет, но без сознания может пробыть долго.

– Ясно. Все же, думаю, нужно будет с ним кому-то побеседовать, прежде чем пускать на колбасу. Ситуация такова, что любая мелочь может пригодится. Что-то он наверняка знает, раз Урмарен доверял ему больше, чем всем вам.

Вам? Но это пока не опознанное высочество обращалось к нему на "ты". То есть, Ксивен действовал не один? Или что он имел в виду? Час от часу не легче.

Они уходят – голоса стихают, слышен какой-то шум, скрип, лязг. И наступает тишина.

Сколько проходит времени, не знаю. Возможно, я снова отключился. Или заснул.

Снова лязг, скрип, топот многих ног. Но – ни слова. Меня перебрасывают на какую-то тележку вместе со "столешницей", на которой я зафиксирован, и куда-то везут. Трясет нещадно. Пытаюсь считать повороты, но уже после четвертого сбиваюсь со счета. Похоже, меня куда-то поднимают – слышен скрип и скрежет каких-то механизмов. Как высоко поднимают – не определить. Потом снова везут, снова поворот на повороте. И вдруг я понимаю, что все, приехали – очередное путешествие завершилось. Снова звук закрывающейся массивной двери, лязг ключа в замке, потом тележку снова катят, но пол тут заметно ровнее, да и катят недалеко.

Потом снова непонятно сколько тянущееся звенящее безмолвие.

Наконец откуда-то издалека приходит звук открывающейся двери – не той, через которую ввозили меня. Чьи-то тихие шаги. Вошедший – он один – обходит вокруг меня и молча уходит в ту сторону, откуда пришел. Молча? Почему я тогда начинаю засыпать, совершенно четко понимая, что погружаюсь в сон?

Когда я снова прихожу в себя, на моих глазах нет повязки и уши не заткнуты. И кляпа во рту нет. Я все еще привязан к "столешнице", но теперь она не горизонтальна, а сильно наклонена. То есть как бы уже не лежу, но еще и не стою. Самое забавное – напротив, причем лицом ко мне, абсолютно так же покоится Ксивен. Только, в отличие от меня либо спит, либо без сознания. Любопытно, что он тут делает в таком виде?

Боль никуда не ушла, но стала… привычнее, что ли? Голову не повернуть, потому угол обзора ограничен, но видно довольно много. Большое помещение с довольно низкими потолками. Та сторона, откуда кто-то приходил, похожа на лабораторию – стеллажи, шкафы, какие-то сооружения из колб и трубок. Там и свет намного ярче, чем возле нас. Причем откуда он исходит – непонятно, никаких факелов или ламп я не вижу. Вдобавок что-то булькает и потрескивает.

Губы Ксивена периодически вздрагивают, но сильно подозреваю, что говорить он без разрешения не сможет. Как и я, наверное. Ну-ка… Так, губы разжимаются. Но едва я пытаюсь произнести фразу, с которой начинается одна из простейших и совершенно безобидных комбинаций, как рот мой словно заклеивается. Видимо, какое-то заклятие, блокирующее вербальную магию. Правильно, в общем-то. Ксивен колдовского дара лишен, но заклинаниями низшего уровня пользовался до сих пор весьма изобретательно. Я тоже кое-что умею, и об этом известно. Владею я теперь и кое-чем еще, и мне по силам "расклеиться", но я этого пока делать не буду.

Место довольно неприятное. Опасное. Внутренний страж тревожно ворочается, но пока панического трезвона не поднимает.

Все-таки почему Ксивен не просто здесь, а еще и упакован аналогично мне? А ведь все просто, наверное. Я его засветил так, что ему лучше было исчезнуть, как Пелеру-Пирену, но он понадеялся, что хозяин его защитит. Да, он – очень хороший "инструмент", и сделал, наверное, немало. Вот только зачем он теперь "его высочеству", или кто за всем этим стоит? Прежде всего, он теперь опасный свидетель, и даже если заговор увенчается успехом, от него все равно лучше будет избавиться – слишком много он знает. Мертвецы, как известно, лучшие хранители секретов – после тех, кто ими не владеет.

Но Ксивен, похоже, до последнего верил, что сможет оправдаться и заслужить прощение. Наверное, и сейчас надеется. Так что он мне не союзник. Если до него и дойдет, как он неправ, то, скорее всего, будет уже слишком поздно.

Освещение в "лабораторной" стороне плавно меняется, снова слышны шаги. Но теперь шум производит не один человек. Четверо, самое меньшее.

Закрываю глаза – я же вроде как не в сознании должен быть.

– Итак, мастер, что у нас тут? – никак "его высочество"? Буду звать его герцогом – ни один из двух имеющихся в империи принцев не может быть этим человеком.

– Вот, господин, – отвечает слегка надтреснутый старческий голос. Странно, по звуку шагов его обладатель явно был моложе и уж точно крепче.

– Так что же придумал наш милый Грен?

– О, господин, план его весьма забавен. Он предложил сделать из этого мальчика наше оружие. То есть, вложить в него еще одну личность, нацеленную только на одно…

– О, неужели?

– Да. Но эта личность будет спать до определенного момента. Но я, с учетом ваших рекомендаций, внес в этот план кое-какие изменения. Наш неудачливый друг еще вам послужит. Ведь мальчик не может вернуться к графу Урмарену с пустыми руками, верно? Так вот, он притащит с собой Грена. Возможно, нам придется еще кем-то пожертвовать. Полагаю, что граф захочет отблагодарить его за это. Правда, Грену придется умереть, но это, как говорится, издержки его профессии.

– Умереть?

– Ну, не прямо сейчас. Лучше будет, если это произойдет, когда мальчик доставит его к графу. Допустим, он будет тяжело ранен в их поединке.

– Мне нравится ход ваших мыслей, мастер, – опять этот мерзкий смешок.

– Благодарю, мой господин… Итак, умирающий Грен даст показания… которые невозможно будет опровергнуть – по причине его смерти. И достаточно правдоподобные – мы об этом позаботимся. У графа Урмарена будет достаточно доказательств, что заговор полностью раскрыт. Благодарный граф захочет отплатить верному слуге и представит его императору, отметив его роль в раскрытии заговора.

– Да, за такое и возведения во дворянство не жалко, причем с титулом…

– Именно, господин, именно на это и расчет.

– А если учесть, что при этом обычно присутствует и наследник престола… Браво, мастер. Но помни, моя дочь не должна пострадать. Даже случайно. Иначе…

Дочь? Что?! Это Вальдер, герцог Сентерский?.. Те слова на лесной дороге: "… все равно никто не поверит…" А ведь Урмарен прав. Наместник самой большой из северных провинций. Чьи предки не были завоеваны, а добровольно присоединили свое герцогство к империи. Никогда не участвовали ни в каких заговорах… Пока дочь Вальдера не стала женой наследного принца, а теперь и императора.

Ладно, в данный момент у меня есть дела поважнее, чем донести эти свои мысли до графа Урмарена. Тем более, что он уже сам до этого додумался. Сейчас мне надо уцелеть и выбраться отсюда. Пока ясно, что мастер Гремур намерен вселить в меня убийцу Антара Третьего и его сына. Как эта вторая личность будет выпущена на свободу, пока не ясно. Возможно, это будут слова императора из церемониала, возможно – "поводырь" будет рядом. Или оба варианта в связке. Или что-то третье и даже четвертое… Радует, что зловредный старикан, похоже, еще не почуял, что у него тут привязано. Нет, он на полном серьезе считает меня вполне обычным человеком, не способным сопротивляться его колдовству. Что ж, пожалуй, подыграть ему в этом – не худший способ выбраться отсюда живым.

Здорово было бы сделать копию себя внутри себя. На случай, если Гремур опять перестарается. Только как? Интересно, а всего лишь не дать ему понять, что во мне заложено, можно? Тем более, это явно должно быть более простым делом, чем умножение моих сущностей.

Погрузившись в выстраивание защитной оболочки для моей магической составляющей, я перестаю следить за разговором и слышу лишь его окончание.

– … Ладно, пойду готовиться к отъезду. Я должен быть поближе к императорскому дворцу, когда это случится. А ты поторопись – утром наша сладкая парочка должна быть у этого армарского пса. Понял?

– Да, господин. Будет исполнено.

Шум стихает. Кажется, можно слегка поднять веки. Нет, Гремур не ушел – шуршит и бормочет где-то среди стеллажей и шкафов. Оп-ля. Ксивен открыл глаза. Сколько в них ненависти, однако. Пожалуй, не буду его спасать. Пусть подыхает. Сейчас тут темновато, чтобы он понял, что я тоже его вижу. Пока можно и прикрыть веки. Не на что тут смотреть… глазами.

А если вторым зрением?

Прелюбопытнейшая картина. Все стены и потолки – в какой-то тускло светящейся узорчатой паутине. Магическая защита с сигнализацией пополам. Да, в таком случае можно выйти только через дверь и только с ведома хозяина. А Гремур – маг действительно высокого уровня. Выше мне пока не попадался. Вон как аура светится. Только в его почти всемогуществе имеются явные пробелы и перекосы. Иначе почему он до сих пор меня не раскусил?

Так, маг идет сюда. В руках у него чаша с чем-то… вроде бы жидкость, но еще и светится при этом. Для смотрящего не глазами, конечно. Гремур подходит к изумленно вылупившемуся на него Ксивену, что-то бормочет – из-за криков Ксивена не разобрать, что, но определенно не слова утешения – и когда тот вдруг затыкается, широко открыв рот, выливает бывшему телохранителю в глотку содержимое чаши. Тот едва не захлебывается, фыркая и тяжело дыша. Колдун же, обойдя лежак с неподвижным телом, становится сзади, закрыв ладонями уши, наклоняется и начинает что-то шептать Ксивену в затылок.

Нет, без магии не разобрать. Да и кажется мне, что лучше не слышать, что он ему там шепчет. Если исходить из услышанного ранее, и меня ждет что-то подобное. Ксивену, видимо, закладываются его "показания" для графа Урмарена. Мне же, вероятно, достанется внезапное желание убить императора и наследного принца с обязательным последующим самоубийством – а то вдруг живым взять попытаются.

Ладно, Ксивену уже не помочь… да и не хочется. А что делать мне?

Так и не решил. Колдун тем временем закончил шептать, сделал несколько непонятных пассов руками и щелкнул пальцами. Ксивен дернулся и открыл глаза. Гремур удовлетворенно кивнул и ушел к колбам и стеллажам. Обработанный им человек обвел помещение взглядом, на мгновение задержав его на мне, и закрыл глаза. На лице не дрогнул ни один мускул.

Маг возвращается с похожей – почему-то я уверен, что это не та же самая – чашей. Пахнет чем-то терпким, но запах незнаком. Он что-то бормочет и опять щелкает пальцами. Странно, я ничего не чувствую. Только словно кто-то из-за плеча подсказывает: "открой глаза и рот, и не дергайся". И это не страж, страж молчит. Гремур вливает содержимое чаши мне в рот. Что это?!

Я вдруг начинаю видеть сразу две картинки – то, что видят глаза, и то, что доступно второму зрению. Глаза видят лишь замершего напротив Ксивена, уши слышат бормотание колдуна. А вторым зрением я вижу, как нечто темное пытается расползтись по моим внутренностям, но тут же бледнеет, становясь чуть заметным. Вот это да… Выходит, невесть откуда взявшаяся и все еще до конца не понятая сила, подчинившись моему толком даже не оформленному желанию, сработала как обычный иммунитет? Я знаю, что я должен был бы делать, сумей герцогский прихвостень подчинить меня. Куда идти, что говорить. И как убить императора. И что должно послужить сигналом для атаки. Не знаю только, кто этот сигнал подаст. При этом я буду весьма убедителен, изображая полное подчинение.

А знаешь, Гремур, у меня есть для тебя подарок. Прощальный.

Одно маленькое заклинание. С прицепом, правда.

Маг убирает свои ладони с моих висков. Посмотрев в мои глаза, удовлетворенно хмыкает – значит, ничего не понял, увидел то, что ожидал.

Он отворачивается, я разжимаю губы и шепчу. Всего несколько слов. Ключ.

Гремур, сделавший шаг, останавливается. Оборачивается. Но мои губы уже снова сжаты, глаза смотрят куда-то в пустоту. Он пожимает плечами. Ага, как же, надейся – показалось. Но когда ты поймешь, что нет – даже я не смогу это отменить. У этого ключа нет обратного хода. Не успел встроить.

Маг уходит. Наступает тишина. Ненадолго – нас наконец-то отвязывают, выводят в коридор, куда-то волокут. Путь заканчивается во дворе какого-то замка. Подчиняясь командам какого-то типа с замашками сержанта из учебного отряда, мы забираемся в повозку. Кого-то ждем. Как оказалось – Гремура. Он, похожий теперь на зажиточного фермера, усаживается между нами и четверкой парней, одетых как наемники на службе у какого-нибудь очень богатого господина, но без каких-либо гербов и эмблем.

Лицо Ксивена выглядит совершенно обычно, если не считать совершенно безразличного взгляда.

Тент опускается, потому остается только догадываться, где мы едем – пользоваться вторым зрением я опасаюсь, можно ненароком выйти из образа безвольной куклы. Кто знает, вдруг кто-то из наемников окажется внимательнее мага. Едем долго, не меньше часа. Потом повозка останавливается, под тент просовывается голова "сержанта":

– Приехали, мастер.

– Отлично, выгружаемся, – кивает Гремур. Наемники помогают нам выбраться наружу. Место мне незнакомо, но очень похоже на окрестности резиденции барона. Оп-ля. На ограде герб Урмарена. Как по мне, это уже перебор. Или Гремур не уверен, что Ксивен не умрет раньше, чем "расскажет правду"? Кстати, а что будет, если не успеет? Вполне вероятно, что кого-то не арестуют. И этот кто-то останется в игре, грозя спутать заговорщикам все карты. Например, кто-то вроде полковника Линденира – ворчащего по поводу любых решений императора, но готового отдать жизнь за него.

Гремур, похоже, пришел к тому же выводу, что и я – нас отводят через парк в квартал, похожий на тот, где снял квартиру "Увис Ганцер", и оставляют в каком-то переулке, в темной, ни откуда не просматривающейся подворотне. Маг накладывает обездвиживающее заклинание. Надо же, а оно действует – стою, как столб, не в силах пошевелиться. То есть, не могу этого сделать, не задействовав магию. Ксивен застыл в десяти шагах, в каждой руке кинжал. Мне возвращают мои же нож и револьвер.

А потом маг и его помощники просто уходят, никем не замеченные.

И что теперь? Мы так и будем стоять? Уже темнеет ведь.

Нет.

Спустя примерно четверть часа или чуть больше в подворотню заваливается какой-то расхристанный мужичок с мешком на плече. В дым пьяный, судя по всему. Задевает Ксивена, оказавшегося на его пути первым. Бормочет какие-то ругательства… и, захлебываясь собственной кровью, летит на меня, сбивая с ног.

Я падаю, крепко приложившись затылком, но теперь я тоже свободен. Отбрасываю уже мертвого незнакомца, вскакиваю на ноги… и с трудом уворачиваюсь от несущегося на меня Ксивена.

Ладно, думаю, не знаю, доживешь ли ты до "дачи показаний", но я здесь умирать не собираюсь.

Нож словно сам собой оказывается в руке.

Взмах.

Но Ксивен почему-то пролетает мимо меня, издав сдавленный полурык-полустон. Что происходит? Я не задел его, как и он меня. Но на его рукаве появляется кровь, а мою руку начинает жечь, как огнем. На одежде сами собой появляются разрезы – как будто лезвие все-таки взрезало ткань.

А в глазах моего противника нет даже тени недоумения. Он что, уверен, что реально ранит меня? Но мне достаточно посмотреть на свои "раны" и сосредоточиться на блокировании Гремуровой магии, как боль уходит, а пятна крови почти полностью исчезают – остаются лишь рваные дыры.

Я еще толком не отвлекся, как вдруг Ксивен словно спотыкается, запрокидывается назад, на левом боку начинает расплываться большой темный овал, а на лезвии моего ножа вспыхивают красные капли.

Демон его пережуй, это что же – все идет по плану Гремура? И эта сволочь сдохнет, только когда выговорится перед графом? Так может бросить его тут? Пусть сам добирается, тут недалеко? Нет, я так не играю.

Ладно, что у нас там по сценарию? Мне вдруг становится интересно – что все-таки прописано в его "последнем слове". Отрываю разлохмаченный кусок левого рукава, заворачиваю ножи Ксивена и, кое-как запихнув сверток в карман куртки, взваливаю умирающего на плечо. И беру курс на уже знакомые ворота. Случайные редкие прохожие в ужасе шарахаются кто куда. Патрули городской стражи и вовсе делают, видимо, все возможное, чтобы не попасться на пути – во всяком случае, я их не вижу.

Мелькнувшую было мысль, что следовало бы не переться прямо в дом графа, а тащить этого почти мертвеца на указанный самим Урмареном адрес, сразу отгоняю. Если бы я действовал полностью самостоятельно, то, наверное, так и поступил бы. Но за мной наверняка следят, и любые попытки отклониться от их плана будут, что называется, чреваты. С другой стороны, они наверняка позаботились, чтобы и я, и полумертвое тело на моем плече достигли адресата.