Текст книги "Золотая рыбка в мутной воде (СИ)"

Автор книги: Билли-Боб Торрентон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 47 страниц)

– Господин барон! – зовет нас боцман, – тут один живой…сволочь.

Похоже, это его стон я недавно слышал. Мы с бароном подходим к Кортену… и вдруг боцман вскидывает револьвер. Выстрел. И я вижу, как падает рука чужака, едва не успевшего выдернуть чеку из гранаты, висящей на поясе у лежащего рядом с ним мертвеца. Демон его пережуй! Если бы не боцман, получили бы мы сейчас полный набор мелко нарубленного металла по всему телу – спрятаться ведь некуда.

– Спасибо, Кортен! – с чувством говорит барон, – я ваш должник.

– Ох, господин барон, – кривится моряк, – если вы мне перевяжете руку, то будем квиты.

Пока Фогерен "возвращает долг", я продолжаю "потрошить покойников". Еда, вода, патроны… Документы собираю в отдельный мешок. Думаю, в Серой Страже найдется кому заинтересоваться их происхождением. Можно было бы еще и одежду с обувью прихватить с той же целью – но кто это тащить будет? Чужаки оказались людьми хозяйственными – нашлась даже пара небольших лопат. Не знаю, что они собирались копать, но мы сможем похоронить Бирела.

Вот только что делать с чужими трупами? Копать одну могилу на всех? Так это можно до ночи возиться, лопаты небольшие, к тому же их только две, а нам своих надо догонять…

В итоге хороним Бирела, закапываем вместе с ним его винтовку и винтовки чужаков – все равно нам столько оружия не уволочь, да и не надо, забираем лишь револьверы, оставшиеся от офицера и лекаря. Чужаков просто складываем в ряд и кое-как присыпаем землей. Сапоги колдуна не трогаем вовсе. Мало ли… Из пары солдатских плащей сооружаем подобие волокуши, складываем на них мешки с трофеями – нести на себе сил нет, – и наконец-то покидаем это печальное место.

Женщин и капитана искать долго не пришлось – мы прошли не больше тиги, как наткнулись на них. Конечно, они рады были видеть нас живыми. Только Тинса сникла, узнав о смерти Бирела. Выходит, у них и правда могло сложиться… Но не сложилось, увы.

Уже совсем в темноте мы поднимаемся на очередную возвышенность и решаем здесь заночевать. Если вдруг небо расщедрится на еще один ливень, мы, по крайней мере, сможем не утонуть.

Сон, быстро овладев моими спутниками, ко мне почему-то не спешит. И я снова прокручиваю в памяти сегодняшний день. Мы потеряли двух человек, но положили отряд чужаков целиком. Учитывая то, как далеко мы забрались, и что у преследователей ресурсы не беспредельны, можно надеяться, что ближайшие дни пройдут относительно спокойно. Жаль только, что мы до сих пор не знаем, кто на нас охотится. Точнее, барон, может быть, и знает – или догадывается – но молчит.

Определившись – благодаря смертоносным цветочкам – с местом, куда нас занесло, мы поначалу продолжили двигаться на запад по очень простой причине. Я помнил, что Долина последних цветов была обозначена на виденной мной в Мелате карте сильно вытянутым овалом. И поскольку мы понятия не имели, в какой именно ее части оказались, то путь на запад должен был оказаться если уж не самым коротким, то уж точно не самым длинным.

Хотелось все-таки выбраться из долины в южной ее части – там сравнительно недалеко от мертвых земель находится городок с названием Меленгур, ничем особенным не примечательный, кроме статуса центра сегета, что по умолчанию означает наличие телеграфа – и возможность вызвать помощь. Кроме того, те места отличаются еще и большей плотностью населения, чем те, что примыкают к средней и северной частям долины. Оснований не верить своему анонимному источнику у меня не было. Северная часть Долины последних цветов, к тому же, вплотную подходит к границе с Магрией. Не хотелось случайно ее пересечь – еще и поэтому мы все время забирали немного к югу.

Оказалось все же, что, если верить карте чужаков и отмеченному ней их маршруту, получилась у нас половина дела. То есть, пересекли мы долину в ее южной оконечности, да, но Меленгур все равно южнее…

Открыв глаза, вижу над собой предрассветное небо. Без единого облачка. Оглядываюсь. Все на месте. Край неба на востоке уже вовсю светится, вот-вот покажется солнце. А что на западе? Что у нас впереди? Смотрю туда и начинаю усиленно протирать глаза. Нет, не привиделось.

Всего в паре сотен шагов впереди обратный склон холма, на котором мы заночевали, выравнивается и… обрывается. А за краем – какая-то туманная дымка.

Все-таки действительно не стоит ходить ночью по незнакомым местам, даже если они смахивают на чистое поле.

Я спускаюсь к обрыву. Что там за краем? То, что с вершины холма кажется обрывом, на деле всего лишь более крутой склон, похожий на каменную лестницу, на которой кто-то старательно раскурочил все ступени, забыв убрать обломки. Все же это лучше, чем отвесная стена. А дальше сквозь дымку проступают макушки деревьев. Макушки утыканы голыми ветками, что, впрочем, не слишком удивительно.

Возвращаюсь к спящим, бужу Фогерена:

– Господин барон…

– Что-то случилось?

– Ничего. Просто теперь моя очередь сделать вам сюрприз. Надеюсь, приятный.

Глаза Фогерена слегка округляются при виде обрыва и виднеющихся за ним деревьев.

– Таннер, это то, что я вижу?

– Да, господин барон. Я подходил к краю, там довольно пологий спуск. Так что можно будить всех, кто еще не проснулся, и идти.

Спуск и в самом деле оказывается не слишком сложным делом – даже для наших дам. Если бы еще капитана не угораздило подвернуть ногу почти в самом низу, то все было бы даже слишком замечательно. Впрочем, Менален ковыляет сам, от идеи соорудить для него носилки он отказался. Все же винтовку он тащит в руке, держа ее за ствол, готовый в любой момент использовать ее в качестве трости.

Через пару тиг сухая трава сменяется мягкой и сочной, потом и деревья с кустарниками темнеют корой и обрастают зеленью, с каждым шагом все более густой. И вдруг заросли расступаются, и мы вываливаемся на круглую поляну, у края которой из-под здоровенного валуна тихо журчит родничок. Это очень кстати, ведь 'трофейную' воду мы уже почти всю израсходовали. Оказывается, никого не надо учить, что делать в таких случаях – всего через четверть часа весело потрескивает костерок, капитан с Кортеном собирают вокруг сучья и обломки сухих деревьев. Тинса отыскала неподалеку ягодное место и старательно наполняет темно-красными шариками одолженную у меня шляпу. Маркиза же с помощью Ольты пытается привести себя в порядок. Мы же с бароном отходим от поляны подальше, выискивая добычу посущественнее ягод. Видно, что людей этот лес если и знал, то очень давно и недолго. Значит, шанс встретить непуганого зверя у нас есть.

Пока я так рассуждаю, прямо на нас выскакивает нечто, похожее на оленя, только без разлапистых рогов. Барон вскидывает револьвер…

Всего один выстрел. Все-таки он действительно отличный стрелок. Теперь вступаю я – нож, несколько тут же вырезанных тонких жердей, и вот уже некое подобие волокуши готово. Втаскиваем на нее тушу и возвращаемся на поляну.

Жаль, конечно, что соли у чужаков было немного, а приправ и вовсе нет. Но и без них тщательно вываренное мясо уходит на "ура", как и приготовленный из ягод чай. Все-таки последний раз сытно ели еще на "Тангасте", а это было три дня назад. После такого обеда клонит в сон. Однако эта поляна – лишь недолгая остановка. Оставшаяся половина туши разделана и упакована, все фляги и бутыли заполнены родниковой водой. Следы нашего привала тщательно спрятаны.

И вот мы снова в пути. Только теперь вокруг дикий, никем до нас не топтанный лес. Тоже не сахар, но здесь хотя можно не умереть с голоду.

Когда солнце, устав указывать нам путь, скрывается в лесной чаще где-то впереди, мы выходим на берег реки. Она не глубока и не широка, но переправляться сегодня мы не будем. Наш план завершения дня предельно прост. Костер, ужин, сон.

Конечно же, выставляем часового. По два часа каждому. Бросаем жребий. Первым выпадает не спать капитану, потом барону и боцману. Мне выпадает предутренняя вахта. Как по мне, так даже лучше – шесть часов сна в один заход лучше двух раз даже по четыре часа. Главное, чтобы ночью ничего не случилось.

Наверное, боги – или кто там есть в небесах – услышали мою просьбу. Меня будит Кортен, причем по его лицу сразу видно, что все в порядке. Он передает мне часы барона – все верно, вот-вот начнет светать. Боцман укладывается, а я подбрасываю сучьев в костер.

В определенном смысле, эти три дня складывались для меня наилучшим образом. Никто не лез с разговорами по душам. Капитан, много повидавший за свою долгую и весьма насыщенную жизнь, наверняка уловил что-то странное в моей речи или поведении – судя по тому, как он иногда на меня поглядывал, – но предпочитал не лезть не в свое дело. Боцмана это и вовсе не волновало, даже если он тоже что-то заметил. Как говорится, каждый с ума сходит по-своему. Матросы уже никому ничего не скажут. Тинса, по-моему, меня просто боялась. Как и всех вокруг. Ольта смотрела на вещи примерно так же, как и капитан. Впрочем, их я не слишком опасался. При таких знакомцах, как граф Урмарен, никто из них сдавать меня Серой Страже не побежит. А граф пропал – надеюсь все же, что он жив и здоров, – да и барону с момента встречи с чужим кораблем было не до меня. Хорошо бы ему и сейчас предпочесть выспаться.

Небо на востоке понемногу светлеет. Наверное, солнце уже вынырнуло из океана.

Честно говоря, переживаю я за барона. Он и после травмы-то до конца еще не оправился, а тут еще эти цветочки, и эти… поклонники. Хорошо хоть, не подстрелили. Впрочем, все мои спутники после этой "прогулки" какие-то… синеватые. Яд синих цветов, похоже, ударную силу в воздухе сохранял недолго, а, высыхая, превращался в пахучую пыль, вполне безопасную. Проблемы он создавал лишь в случае попадания свежих испарений внутрь организма – особенно, если прямо в кровь, как это случилось с Тахуром. Остальные, видимо, отделаются отравлением – кто сильным, кто не очень.

Тихо. Птиц не слышно, лишь чуть слышный писк насекомых время от времени вплетается в шуршание ветра в кронах деревьев, да потрескивают сучья в костре. Ну, и река вносит свою лепту в разнообразие ночных звуков.

Надо же – боцман вроде только что завернулся в плащ, а уже издает равномерное похрапывание. Я за собой и не припомню такой скорости засыпания. Наверное, это у него профессиональное. Впрочем, наверное, еще и обезболивающее подействовало – выпросил у меня, чтобы боль в руке не так мучила. Так, а это что за шорох?

Мне с моего места хорошо видно, кто где залег. Нет, пока я оглядывался по сторонам, никто никуда не уполз со своей кучи лапника. Ну, или не был утащен.

Вот так номер, а маркиза-то не спит. И явно не только что проснулась. Хорошо хоть, нет у меня привычки вслух с самим собой разговаривать.

– Не спится, ваша светлость? – прерываю я ее колебания относительно того, рассекречиваться ей или нет. Маркиза поднимается и подходит к костру.

– Не спится, Таннер, – соглашается она и садится рядом. – Не скучно вам вот так сидеть одному? – совсем упустил из виду, что она тоже может захотеть бессонницу позаговаривать.

– Почему вы думаете, что это скучное занятие, ваша светлость?

– Мне казалось, что вы не похожи на человека, остро нуждающегося в одиночестве и покое. По-моему, вы можете и в шумной толпе отгородиться от всех и спокойно приводить свои мысли в порядок… Вот сейчас вы охраняете наш сон, вглядываясь в темноту и вслушиваясь в тишину. Но делаете это не потому, что этого вам хочется больше всего на свете. И не потому, что привыкли выполнять приказы, задумываясь лишь над тем, как достичь поставленной цели с наименьшими потерями и наилучшим результатом – не обсуждая саму цель. Не потому, что преданы Венкриду, словно пес – это невозможно, вы – не Киртан, выросший в замке Фогеренов и почти не знающий другой жизни, вы служите ему слишком недолго, при этом вы спасли ему жизнь, да еще и не однажды – а не он спас вашу. Я думаю, что вы делаете это потому, что вам это нужно. Зачем? Не знаю. Просто ваш путь сейчас совпадает с нашим, чего я не могу сказать с такой же уверенностью о вашей цели.

Я молчу, глядя во тьму позади нее. Пока в словах маркизы слишком много воды, чтобы понять, к чему она ведет. Единственное, что пока вырисовывается вполне определенно, так это то, что ни граф, ни барон подробным содержанием моих с ними бесед с ней не делились. Однако тишина становится слишком уж напряженной. И маркиза вдруг решается:

– Мне иногда кажется, Таннер, что вы не тот человек, за которого себя выдаете.

Таак… И эта туда же.

– Честно говоря, ваша светлость, я не уверен, что понимаю, о чем вы. Что значит – не тот, за кого себя выдаю?

Она морщит лоб – фраза действительно, при всем своем изяществе, оставляет слишком большую свободу для толкования.

– Сейчас вы ведете себя как наемник, хотя, когда поступали к Венкриду на службу, помнится, даже немного обиделись, когда он вас так назвал.

– Верно. Но тогда я предполагал, что всего лишь доеду с вами до Мелаты, после чего мы друг о друге благополучно забудем. То есть, тогда я был для вас просто временным попутчиком, пусть даже и нанятым в качестве дополнительного охранника. И вы для меня тоже были временными попутчиками.

– А сейчас?

– А сейчас, ваша светлость, я вполне официально нахожусь на службе у барона Фогерена. Возможно, я выгляжу умнее, чем полагается простому наемнику…

– О, я вовсе не хотела вас обидеть!

– Тогда скажите, кто я, по-вашему, на самом деле. Ну, или кем могу быть.

Ну не спрашивать же напрямую – что я делаю не так! И о провалах в моей памяти ей, пожалуй, лучше не знать. Во всяком случае, пока.

– Вы можете быть… например, офицером Серой Стражи. Такой ответ снял бы очень многие вопросы.

Какой интересный поворот… Как раз это же самое я мог бы предполагать на ее счет.

– Почему вы решили, что…

– Потому что вы одеты были при нашей первой встрече как наемник, нанял вас барон тоже как нанял бы наемника. Однако в дальнейшем вели вы себя, скорее, именно как агент Стражи, причем не рядовой, приставленный к Венкриду с единственной целью – охранять его жизнь. Хотя и старались показать, что вам это просто выгодно – лично вам. Я помню, что вы сказали мне на корабле… И граф обычно гораздо более подозрителен к новым людям вокруг себя. При этом качества, которые вы порой проявляете, очень редко сочетаются в одной личности, так сказать, всем списком. И те немногие люди, за которыми я такое знала, имели к тайной службе самое непосредственное отношение. Правда, был еще один священник, бывший военный… но вы не похожи на служителя веры.

– Понятно… Но я не служу в Серой Страже. Не служу в армии. Не состою ни на какой государственной службе. Кем тогда я могу быть?

– Даже не знаю, – пожимает она плечами, – если вы – иностранный шпион, то, наверное, вашей целью должно быть что-то грандиозное, например, убийство императора – иначе, наверное, все мы уже были бы мертвы.

М-да… Вот, оказывается, зачем я еду в столицу.

– А еще версии есть?

– А еще вы могли бы быть каким-нибудь эксцентричным аристократом, каким-нибудь борцом за всеобщее счастье или просто искателем приключений… Но такие встречаются только в романах. В жизни те, кто пытается из себя изображать подобных героев, на деле чаще всего оказываются расчетливыми негодяями или самовлюбленными индюками.

– Если ваша последняя фраза означает, что негодяем или идиотом я для вас не являюсь, то я польщен. Хотя это все равно не объясняет, кем вы меня считаете. Впрочем… Скажите, ваша светлость, а вы хотели поговорить только об этом?

– Нет, не только – улыбается она с какой-то непонятной грустинкой, – еще я хотела спросить: там, откуда вы пришли, у вас есть кто-нибудь? То есть, Хальд Барен говорил, что родных у вас там после смерти отца не осталось, семью вы не завели, но, может быть… девушка?

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Я заметила, что вы как-то равнодушно смотрите на женщин… Нет, не равнодушно – не то слово, не знаю, как точнее сказать… без этого животного блеска. Обычно так смотрит мужчина, которого где-то ждут. Не обязательно жена, просто любимая женщина…

– Нет, меня никто нигде не ждет, – пожалуй, не стоит сейчас сочинять душещипательную историю о "девушке, с которой расстался еще до того, как решил уехать из Лариньи". Маркиза все-таки не граф Урмарен, кто знает, как она себя поведет, когда правда вылезет наружу.

– Вот как… – она вздыхает и как-то загадочно добавляет: – Наверное, это все-таки грустно. Хотя иногда так намного проще.

Маркиза встает, явно собираясь уходить. Странный разговор получился. Надеюсь, все спят и никто его не слышал. Я тоже поднимаюсь. Она поворачивается ко мне.

– А еще я хотела поблагодарить вас за то, что вы спасли меня и моих служанок. Там, на берегу. Или вы опять скажете, что еще рано это делать?

– Не скажу, – отвечаю я, – уже можно.

В самом деле, хватит капризничать. Хочет дама сказать "спасибо", пусть говорит. Ну что она еще может сделать сейчас, кроме этого? На службу позвать? Так я уже на службе и увольняться пока не собираюсь, а если и соберусь, то там уже граф очередь занял и пока не освободил. В завещании упомянуть? Просто золота отсыпать? Для этого надо добраться хотя бы до обитаемых мест, а еще лучше – до ее замка. Замуж выйти? Статус у меня не тот, чтобы в женихи к ней записываться. Переспать со мной из этой самой благодарности? А вот этого не надо, мне с бароном проблемы не нужны. Женщина она, конечно, очень красивая, но… Кто их знает, кроме них, что там между ними… Разберутся пусть сначала.

Пока эти мысли мельтешат в голове, маркиза вдруг приподнимается на носки, ловит ладонями мое лицо и целует. В губы.

И почему-то сдается мне, что в этом поцелуе есть нечто большее, чем простая благодарность. Маркиза отстраняется, стремительно отворачивается и почти бежит прочь.

Демон тебя пережуй, Таннер! Во что ты опять вляпался?!

Казалось, прошла целая вечность после того, как маркиза оставила меня в полной растерянности и снова улеглась, завернувшись в трофейный плащ. Но вот, наконец, первые лучи солнца лизнули верхушки деревьев на другом берегу реки. Первым проснулся Менален, растолкал Кортена, и они двинулись к реке умываться. Поднятый ими шум разбудил Ольту, та принялась тормошить Тинсу. Лишь маркизу и барона никто не трогал, так что для них утро началось, когда завтрак был уже в процессе приготовления, и трудно сказать, что именно прервало их сон – шум или запахи.

Боцман сейчас выглядит заметно лучше, чем накануне вечером – лекарства и сон явно делали свое дело на совесть. Впрочем, снимать руку с перевязи ему пока рано. Одно дело тащить заплечный мешок или размахивать револьвером здоровой левой рукой, и другое – делать всю обычную работу двумя руками. Я ни разу не лекарь, потому не возьмусь определить, сколько ему понадобится если уж не для полного выздоровления, то хотя бы для того, чтобы держать ложку той рукой, которая привычнее.

А вот вид моего нанимателя мне не нравится. Какой-то он кислый. Причем не потому, что видел, как маркиза меня целовала – этого как раз не было, в смысле не видел. То есть, не в плане поведения. В плане самочувствия. Очень похоже выглядел Бирел перед стычкой с чужаками, только его так не успело разобрать… Демоны меня раздери, Фогерен что – надышался таки чертовой пыльцы? Значит, надо как можно скорее выбираться к людям – даже не ради предотвращения какого-то заговора или даже войны, а чтобы просто спасти ему жизнь. Поцелуй маркизы вовсе не повод дать ему умереть, тем более, что меня она об этом не просила.

Впрочем, на отсутствие аппетита пациент не жалуется – вон как наворачивает… Подхожу к сумке, оставшейся от "лейтенанта", вытаскиваю карту. Так, вот место, до которого дошли чужаки. Мы, видимо, сейчас… да, вот здесь. Река, на берегу которой мы сидим, на карте имеется. Мирис. И впадает в Мартану, как я и предполагал. Вверх по течению никаких поселений не обозначено. Вниз, как ни странно, тоже – до самого устья, где отмечен пограничный пост, причем магрийский. Но туда никому из нас не надо, да и далеко. Так, а Меленгур… Аж вон где. Тоже не близко. Если я что-то понимаю в масштабах, то до него больше сотни тиг даже по прямой, а по прямой, если верить карте, у нас выйдет только карандашом по той же карте. А вот ногами по земле… выйдет, скажем так, немного длиннее.

Так, а какое-нибудь поселение поближе у нас где? О, уже веселее. Если не привередничать, то даже выбор появляется. Например, село Белый Угол. Странное название. Так… совсем рядом еще парочка деревень помельче, с полдесятка хуторов… Названия тоже еще те – одна Медвежья Тень чего стоит. Кстати, а до этой… Тени можно дойти дня за два, если сильно не кружить. Но там ловить особо нечего, скорее всего, а вот имение Каменная Роза в качестве промежуточного финиша может подойти. Вряд ли у его хозяина есть телеграфный аппарат, зато от имения до ближайшей станции железного пути даже ближе, чем до Меленгура. Хотя, пожалуй, придется все-таки сначала завернуть в Медвежью Тень – все-таки до Каменной Розы вдвое дальше, а Белый Угол хоть и ближе, но с хуторянами проще будет договориться. Мы все-таки не в Сентере, где барона многие знают. Если повезет, на хуторе найдутся лошади, и до имения, или даже сразу до станции не придется идти пешком. Ну, или хотя бы можно будет рассчитывать на ужин, приготовленный по всем правилам, и постель под крышей. Главное, чтобы барону не стало хуже… слишком быстро.

Завтрак окончен. Излагаю барону свои выводы, тыкая пальцем в карту.

– Пожалуй, Таннер, мы так и сделаем. Переправимся через реку и двинемся к этой вашей Медвежьей Тени…

Пока он это говорит, скашиваю взгляд в сторону маркизы. Либо она действительно поцеловала меня исключительно в порыве благодарности, либо у нее железные нервы. Ведет себя так, словно ничего не случилось. Впрочем, а что, собственно, случилось-то? Именно, что ничего.

Мирис при свете дня оказывается совсем неглубокой – без труда находим место, где вода доходит всего лишь до колена. Переходим ее и углубляемся в заросли. До Медвежьей Тени от реки около сорока тиг. Завтра к вечеру мы, скорее всего, постучимся в ворота этого хутора.

Знать бы еще, что обозначает квадрат, коряво нарисованный на карте, и вписанный в него незнакомый мне символ, похожий на перевернутую четверку. Барон почему-то никак на него не отреагировал, когда я ему показывал наш маршрут, а когда я его прямо спросил, что это за художество, лишь пожал плечами. Будем надеяться, что эта загогулина действительно ничего важного не обозначает. Меня все же больше смущает другое. Если квадрат своим размером соответствует масштабу карты, а не служит обыкновенной рамкой для символа, то на местности он вполне может накрывать площадь, достаточную для размещения небольшого города – сравнимого с Реканом, в котором мы останавливались на пути в Мелату. И линия кратчайшего пути до Медвежьей Тени проходит прямо через квадрат с иероглифом. И выйдем мы туда ближе к вечеру – все-таки не по магистральному тракту топать предстоит… Не нравится мне это. Может, у "лейтенанта" там контрольная точка? Скажем, "почтовый ящик" с дальнейшим заданием и припасами – на случай, если охота затянется. Запас продуктов, имевшийся у наших преследователей, своей незначительностью намекал на это весьма прозрачно. Нам такой тайник тоже пригодится. А если там ждет еще и "группа поддержки"? Нет, это как раз вряд ли. Для этого наши загадочные недоброжелатели должны были предвидеть слишком многое. Тайник вполне могли создать заранее, просто на случай действий в этой местности. И к припасам там прилагается, скорее всего, не новое задание, а хорошо продуманный маршрут для эвакуации, легенда, документы на другие имена или что-то вроде этого. Но вот забросить дополнительных людей на перехват нашего отряда – или графа Урмарена, если он все-таки спасся – в эти дикие места мало кто сможет. Дело даже не в ресурсах, а в обыкновенной нехватке времени. Разве что кто-то решится на применение магии "в не поддающихся сокрытию масштабах". Вот только я не думаю, что граф и его команда могли кому-то НАСТОЛЬКО испортить настроение. Или все-таки могли?

Примерно через полчаса земля под ногами в очередной раз напоминает о том, что отличается от своих изображений на картах.

Огромная трещина, шириной в полсотни шагов и глубиной самое меньшее в сотню преграждает нам путь. Деревья подходят к самому краю, замечаем мы ее, лишь оказавшись совсем рядом. Если бы бежали, не факт, что успели бы остановиться. Трещина давняя, очень давняя – откосы закаменели так, словно ей тысяча лет, если не больше. Почему-то в этой почти бездне нет никаких признаков жизни – ни ручейка на дне, ни прорвавшихся сквозь камень растений, ни крика птиц. Сама трещина сильно изогнута, концы скрываются в лесу, поэтому понять, в какую сторону обход получится короче, невозможно. Обходим все же с севера – просто потому что северный конец загибается в ту сторону, в которую мы движемся. Не сказать, что велика потеря, но лишнюю пару тиг мы все же накручиваем. А мне почему-то хочется, чтобы наш отряд прошел мимо «квадрата», причем лучше всего днем. Или хотя бы ничего и никого там не нашел. Это не подсказка из недр спящей памяти и не сигнал дрыхнущего вовсю «стража», просто подсознательное нежелание соваться в место, способное оказаться ловушкой. Уж лучше опять в лесу у костра ночевать, чем среди древних руин, начиненных черт знает чем… Тьфу ты, опять пустошь та вспомнилась. Надеюсь, второй раз там оказаться не придется.

Едва мы возвращаемся на выбранный курс, как снова натыкаемся на трещину, очень похожую на предыдущую, разве что поуже и помельче. Но все равно не перебраться. Один край уходит на северо-восток почти по прямой – и видно, что парой тиг обход не обойдется, а другой прямо перед нами начинает плавной дугой забирать к западу. Выбирать особо не из чего, идем вдоль этой дуги. Пока, по крайней мере, мы лишь топаем лишнее, но все равно движемся в нужном направлении. Вот только если трещина не кончится в течении ближайшего часа, выхода к "квадратному месту" избежать, наверное, не удастся.

Не проходит и часа, как капризная трещина резко заворачивает нас обратно к востоку. Делать нечего, следуем за ней в надежде, что она или оборвется, или снова повернет за солнцем. Трещина просто схлопывается примерно через тигу – когда за деревьями уже начинает проглядывать та, что преградила нам путь первой. Это что же, надо было все-таки держаться линии, вдавленной ногтем в карту?

К счастью, полномасштабной игры в лабиринт не приключилось – несколько раз нам пришлось рисовать на местности довольно длинные зигзаги, огибая подобные штуковины, но все же, если верить карте, компасу и солнцу, мы все дальше продвигались на запад. Только очень медленно – я лично уже не сомневался, что даже если ничего больше не случится, то не только сегодня, но и завтра хуторянам спокойный сон обеспечен. В смысле, мы в ворота не постучимся.

Когда солнце наконец-то вырывается вперед, барон командует привал. Благо, подвернулась очень уютная полянка. Честно говоря, хочется просто рухнуть на траву и не шевелиться. Но времени и так потеряно много.

Так что прилечь получается только через час – когда уже горит костер, приготовлен и съеден обед, осмотрены окрестности. Странно, что никакого зверья мы с бароном не встретили. Правда, уходили от костра недалеко, но все же… Очень не хотелось думать, что это как-то связано с пресловутым "квадратиком". Однако мы находились слишком близко от его северо-восточного угла – если, конечно, квадрат на карте все-таки отражал реальные размеры какого-то объекта, а не был лишь условным знаком.

Едва я закрываю глаза, как слышу голос Фогерена:

– Таннер…

– Да, господин барон?

– Да лежите вы, – морщится он, пресекая мою попытку хотя бы сесть. – Мне просто интересно ваше мнение.

– Относительно чего, господин барон?

– Относительно того, что вокруг нас происходит. Я о том, что месяц назад я никак не предполагал, что мое возвращение в столицу будет проходить… столь насыщенно.

– Неужели граф Урмарен не предупредил вас о… возможных трудностях?

Вздох. Пауза.

– Знаете, Таннер, дав в свое время обещание помогать ему во всем, не спрашивая ни о чем, я не предполагал, что у меня накопится столько безответных вопросов.

– А вам не кажется, господин барон, что некоторые ответы лучше никогда не получить?

– Верно… Но мне думается, вам тоже интересно, почему кто-то очень не хочет, что бы мы добрались до Тероны.

– По большому счету, господин барон, этот кто-то, видимо, заинтересован прежде всего в том, чтобы до столицы не добрался граф Урмарен, а не вы, госпожа маркиза… или я. Но поскольку речь идет даже не о самом графе, а о каких-то сведениях, которые, возможно, нельзя доверить бумаге, но везти может кто угодно, то, как видите, убить пытаются нас всех, тут вы правы. И тут возникает вопрос – как им удалось еще до восхода солнца определить место, где мы достигли берега? По крайней мере, та шлюпка, в которой была маркиза. Неужели просто увидели в подзорную трубу?

– Не знаю, Таннер… А вы-то что думаете?

– Мне кажется, господин барон, что наше предположение о том, что у них был лазутчик в нашем отряде, все-таки верно. И этот лазутчик сумел как-то пометить шлюпки. Точнее, одну шлюпку.

– То есть?

– Смотрите сами – граф, маркиза и вы оказались в разных лодках. В этом есть смысл – больше шансов уцелеть кому-то из вас. Но те, кто нас преследовал, высадились почему-то там, где причалила первая шлюпка. Возможно, дело в том, что там более пригодный для высадки берег. Возможно, их было видно с большего расстояния, чем нас. Ладно, допустим, что это случайность. При этом, однако, почему-то и ваши телохранители, и охранники маркизы, видимо, оказались в одной шлюпке с графом – ведь в наших шлюпках их не было. Это можно списать на панику, но вам не кажется, что это все же перебор для простого совпадения?

– Неужели вы думаете, что Киртан и Хонкир… – барон явно готов возмутиться, и я продолжаю примирительным тоном:

– Нет, они-то, скорее всего, сели не в ту шлюпку в суматохе… Может, им кто-то указал не на ту, или они посчитали, что берег близко, ну и… Или просто не разобрались, а потом поздно было пересаживаться.

– Да, наверное, так и было, – трясет он головой, соглашаясь с этой версией.

– А вот Тилен и Ксивен – тут я не был бы так уверен. Скажите, а они давно при маркизе?

– Точно не знаю, – Фогерен пожимает плечами, – но они служили еще ее покойному мужу.

– А давно умер маркиз?

– Три года назад.

– Вот как… А они выросли в замке или их взяли на службу уже как обученных телохранителей?

– Кажется, их наняли года за два до смерти маркиза, – неуверенно говорит барон. Ладно, к этому мы еще вернемся… может быть.