Текст книги "Вырождение международного правового порядка? Реабилитация права и политических возможностей"

Автор книги: Билл Боуринг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Заключение – и другой взгляд

А сейчас я хотел бы предложить альтернативу неуклонно пессимистическому взгляду Чайны Мьевиля на послевоенные движения за деколонизацию и «права народов», особенно право на самоопределение и право на развитие – Новый международный экономический порядок, который он мельком упоминает.

Здесь можно привести совершенно диалектический довод. Несомненно, что движениям за свободу колоний и деколонизацию, как показано выше, жёстко противостояли все империалистические державы. В каждом случае – Франция во Вьетнаме и Алжире, Британия в Кении и Малайзии, США, доныне, в Пуэрто-Рико, Португалия в Мозамбике и Анголе, опыт ЮАР и Израиля – ответ империализма был свиреп и кровав. Недостаточно отметить, что некоторые из них сами стали мелкими империалистами или многообразно прислуживали бывшей колониальной державе.

Для меня жизненно важно отметить, что требование самоопределения стало жизненно важной частью внешней легитимизации и идеологического самоуполномочивания этих движений. Парадоксальным – и диалектическим – образом СССР, несмотря на глубокую прополку его подхода к международному праву, иллюстрируемую Вышинским187187
  Vyshinsky (1979).


[Закрыть] и Тункиным188188
  Tunkin (1974).


[Закрыть], оказался должен оказать весьма значительную материальную поддержку борьбе за самоопределение, несмотря на то, что это не только обходилось чрезвычайно дорого, но и зачастую противоречило его собственным геополитическим интересам. Диалектическим – я имею в виду, в следующем отношении: содержание предлагаемой нормы часто вступало в острый конфликт с её юридической формой, и в дальнейшем содержание получало новое значение, соответственно преобразовывая и форму.

В каждом случае процесс был не идеальным – это не профессорская работа,– а полностью материальным. Это – то, что Патрисия Уильямс в «Расовой алхимии и правах» называет подрывом и присвоением буржуазных юридических норм – алхимическим процессом189189
  Williams (1991).


[Закрыть]. Так, преобразовалась сама Организация Объединенных Наций, в отношении не эффективности или окончательной независимости, а уникальной возможности собираться и высказываться, которую она предоставила менее могущественным государствам – и международному гражданскому обществу.

Глава 2
Деградация международного права?

Введение

Эта глава исследует недавнюю предысторию нынешнего кризиса международного права; а также набрасывает средства спасения из тупика.

Несколько лет назад, Тони Карти написал «Разложение международного права»190190
  Carty (1986).


[Закрыть]. В провидческом отрывке он утверждал:

«Официальная аргументация неизбежно ограничивается односторонними утверждениями правового принципа, который предполагается годным, чтобы к нему апеллировать, наряду со многими другими „не правовыми“ факторами, обращаясь или к внутренней аудитории или к конкретным союзным силам. Попытки „убедить“ противника исключительно редки. Правовая доктрина пытается продвинуть дискурс именно на эту стадию. Ей нечего терять, кроме своей репутации целостности»191191
  Carty (1986) p. 115.


[Закрыть].

В 2002 г., после американско-британского ответа на события 11 сентября, Дейвид Чандлер объявил взамен о «деградации» международного права. Теперь, после вторжения в Ирак и его оккупации с 2003 г. по настоящее время, трудно спорить с его заключением, что «международное право больше не принимается как законное ограничение применения силы западными державами, притом, что принудительное вмешательство западных держав в дела других государств всё более легитимизируется в рамках „международного правосудия“… Разрыв между „правосудием“ и „законностью“ привёл к деградации международного права, а не к его развитию»192192
  Chandler (2002) p. 158.


[Закрыть]. С этим утверждением перекликается Ноэлль Кениве в своём обзоре европейской континентальной литературы, вопрошая, претерпело ли международное право действительную перемену с 11 сентября193193
  Quenivet (2005).


[Закрыть]. Её заключение сурово. Основным последствием ей видится «…значительный рост респектабельности применения военной силы в ответ на терроризм… …Степень, в которой доктрина „справедливой войны“ некоего вида получила своё основание в оправдании такого подхода, обеспечивает немного удобства. Как отметил Делькур194194
  Delcourt (2002) p. 214–215.


[Закрыть], это развитие кажется, прежде всего, признаком „вырождения международного права и омертвления системы коллективной безопасности“, главным образом вызванного появлением „гегемона“»195195
  Quenivet (2005) p. 577.


[Закрыть].

Эта глава является попыткой отразить то, что случилось с правом, и решить, можно ли вновь привести право и власть к отношению, в котором будет перспектива для правосудия. Я говорю «вновь», ибо здесь настаивается, что развитие международного права в течение «Холодной войны» происходило на основании совершенно демократичном, прогрессивном и гуманном. Это положение – то, что я описываю в этой книге как «революционный консерватизм».

Моя отправная точка в этой главе, вслед за ссылкой на капитал во введении,– вампирическая метафора, жуткая прелюдия к последующему. Хотя эта глава включает трагедию в трёх актах – Ирак (с 1991 г.), Сербия (с 1999 г.) и Афганистан (с 2001 г. и акт этот никоим образом не разрешён к настоящему моменту),– моя отправная точка – 1986 г.; свершившийся тогда акт мести, оказавшийся пугающим предупреждением, может поощрить заблуждение, что история – просто порочный круг. Также примечательно, что ни одно из описываемых трёх бедствий не достигло завершения. Каждое продолжает нести воздаяние, по меньшей мере отчасти через закон непреднамеренных последствий, закон, с особенно безжалостной нешуточностью приложимый к Соединённым Штатам. Тем более это относится к Ираку с марта 2003 г.

Ироническим аккомпанементом добавляется далее элемент контрапункта: слова самого солнечного оптимиста, типичного нормативного либерала, истинного сторонника верховенства норм и правил в международном праве, Томаса Франка196196
  Franck and Patel (1991), Franck (1999), Franck (2001).


[Закрыть].

Этот очерк сосредоточен, прежде всего, на академических работах относительно трёх вышеназванных событий. Я помню прямую критику со стороны Хилари Чарлзуорт развития международного правоведения через исследование «кризисов»197197
  Charlesworth (2002).


[Закрыть], и признаю себя виновным. Однако сама Чарлзуорт указывает, что «один из путей – это вновь сфокусировать международное право на проблемах структурной юстиции, поддерживающей повседневную жизнь. Как могло бы выглядеть международное право повседневности?»198198
  Charlesworth (2002) p. 391.


[Закрыть]. Одна из целей данного анализа будет состоять в том, чтобы постараться показать, как можно отстоять международные права человека и международную юстицию, включающую в себя права человека, понятые не как дискурс, в котором «упадочное видение общественного мира» служит «поддержанию самоуверенности правящего класса»199199
  Chandler (2002) p. 235, цитируя K. Malik, The Meaning of Race: Race, History and Culture in Western Society (London, Macmillan, 1996), p. 105.


[Закрыть], но как продукт и катализатор реальной борьбы. Это – независимый взгляд на права человека, за который я выступлю позже в этой книге.

Не в последнюю очередь эта глава стремится подтвердить положение Майкла Байерза, размышлявшего в 2002 г. над предыдущим десятилетием насильственных мер против Ирака: «Хотя право обязательно является результатом и отражением политики, оно, однако, сохраняет специфику и сопротивляется краткосрочным переменам, что позволяет ему ограничивать внезапные перемены в соответствующей силе и внезапные перемены в политике, мотивированные последовательным сдвигом восприятия возможностей и частных интересов»200200
  Byers (2002) p. 35.


[Закрыть]. Это особенно верно, если право является результатом и отражением не только силы, но и борьбы и сопротивления: то есть, не исключено, что само право сможет оказать сопротивление.

Вампиры

Международное право не просто деградировало, оно было также нарушено – но нарушено, судя по всему, с его собственным энтузиастическим участием. Три образца применения вооружённой силы – против Ирака, Сербии и, наконец, Афганистана – выглядят тремя актами в трагедии глубинного обмана, жутких отношений вампира и невесты между правом и властью. Эти три стадии могут быть описаны следующим образом. Сначала – заключение брака, когда право и власть, освобождённые окончанием «Холодной войны», казались настроенными на долгожданный счастливый союз; во-вторых, совращение, когда власть стремилась посягнуть на средства создания права, международный обычай; и третья, отвержение, когда власть, овладев правом, отвернулась и ушла прочь.

Антонио Кассезе, в качестве первой реакции на американский ответ на 11 сентября, опознал другую вампирскую особенность, воспроизводство вампиров через отравленный укус. «Итак, ответ на ужасную трагедию 11 сентября может привести к приемлемой правовой перемене в международном сообществе только в случае принятия разумных мер, в максимально возможной степени на коллективном основании, которые не входят в противоречие с общепринятыми принципами этого сообщества. Иначе откроется дорога установлению той анархии в международном сообществе, к которой так страстно стремились террористы»201201
  Cassese (2001) p. 1001.


[Закрыть]. То есть, говоря более прямо, терроризм породил терроризм; его жертва, его заклятый враг, только и желает, оказывается, повторить цикл смерти и разрушений.

Немного базового международного права – революционный консерватизм

По одному вопросу этот очерк занимает решительно позитивистскую, базовую позицию – революционный консерватизм. Я имею в виду простые слова Устава ООН, взятые вместе с тяжко завоёванной государственной практикой и opinio juris относительно применения силы, «неотъемлемым» правом на самозащиту и особенно скользкой доктриной «упреждающей» самообороны202202
  В первом издании своего «Международного права» (International Law, Oxford, Oxford University Press, 2001) Антонио Кассезе обозревает практику и opinio juris, и заключает: «В случае упреждающей самообороны более разумно рассматривать такие действия как запрещённые законом, притом что общеизвестно, что могут быть случаи, когда нарушение запрета может быть оправдано на моральном и политическом основании и сообщество, в конечном счёте, смирится с ним или вынесет снисходительный приговор» (p. 310–311). Во втором издании (2005) это на с. 362.


[Закрыть].

С 1945 г. недвусмысленным принципом международного права было, что Организация Объединённых Наций имеет, за одним строго ограниченным исключением, монополию на применение силы в международных отношениях. Это закреплено в статье 2.4 Устава ООН, которая запрещает «…угрозу силой или её применение как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединённых Наций».

Все члены ООН строго связаны этой статьёй, ибо Устав ООН – обязательный договор. Действительно, ООН была основана ради предотвращения повторения ужасов Второй мировой войны.

Только Совет безопасности Организации Объединённых Наций, действуя во исполнение главы VII Устава, имеет право «…предпринимать такие действия воздушными, морскими или сухопутными силами, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности» (статья 42). Совет безопасности, как в случае Войны в Заливе, может делегировать осуществление такого акта государствам или группам государств. Но он должен сделать это явно и остаться ответственным.

Единственное исключение из этого принципа содержится в статье 51 Устава ООН: право на «самооборону, если произойдёт вооружённое нападение на Члена Организации». Обычное международное право, значительно предшествующее ООН203203
  См. Caroline case, 1837: 29 British and Foreign State Papers 1137–38, and 30 British and Foreign State Papers 195–6.


[Закрыть], проясняет, что самооборона уполномочивает только на меры, пропорциональные вооружённому нападению и необходимые для ответа на него. Этот принцип и статус доктрины самообороны как обычного права, независимого от Устава ООН, были подтверждены Международным судом в деле «Никарагуа против США» в 1986 г.204204
  Nicaragua Case (1986) ICJ Reports 14. См. также ответ Великобритании на вторжение в 1982 г. на Фолклендские (Мальдивские) острова как необходимый и пропорциональный акт самообороны – Byers, 2002a, p. 406.


[Закрыть]

Кроме того, статья 51 также указывает, что самооборона может осуществляться только «до тех пор пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности».

При том, что было признано и даже настаивалось, что Совет безопасности, его состав и его роль нуждаются в демократической реформе, и его позиция в отношении существования угрозы или нарушения международного мира и безопасности должна быть подчинена пересмотру со стороны Международного суда, сам Совет безопасности нуждается в защите. Говоря словами профессора Куигли, он рискует стать «беспомощным заложником»205205
  Quigley (2000).


[Закрыть]. С существенной обвинительной наглядностью Куигли указывает:

«Возникли четыре категории ситуаций, отражающих неспособность Совета безопасности должным образом выполнять свои функции в результате господства Соединённых Штатов. Во-первых, в ситуациях „угрозы миру“ Соединённые Штаты объявляли о сомнительных фактах прежде Совета безопасности, и Совет действовал так, как будто эти факты верны, без расследования. Во-вторых, Соединённые Штаты в ряде случаев действовали предположительно на основе предоставленных Советом безопасности полномочий, но фактически вне каких-либо фактически предоставленных полномочий. В-третьих, Соединённые Штаты в ряде случаев убеждали Совет безопасности уполномочить их предпринять военное действие односторонне, а не под контролем Совета. В-четвёртых, Соединённые Штаты при помощи своего права вето препятствовали Совету безопасности иметь дело с наиболее длительным территориальным спором ООН, в отношении Израиля и Палестины»206206
  Quigley (2000) p. 130.


[Закрыть].

Слова профессора Куигли были пророческими; израильско-палестинский конфликт – неизбежное основание, играющее роль причины и следствия, в пропаганде и в действительности, для событий 11 сентября и войны в Афганистане.

И всё же я бы утверждал, оглядываясь в прошлое, что ООНовская система, сама результат компромисса между Первыми и Вторым мирами, капиталистической и коммунистической системами, приобрела свои важнейшие концепции и юридическое содержание через процесс деколонизации. Не случайно, что принципы государственного суверенитета и невмешательства, проведённые в жизнь тяжко завоёванным юридическим правом народов на самоопределение, стали главным источником законности для Организации Объединённых Наций как центр устремлений новых государств и поднимающихся народов.

Начало порочного круга – бомбёжка Ливии

Конец 1980-х был поворотным моментом в судьбе не только СССР, но и международного права как потенциального источника защиты от сильных государств. В 1986 г. Соединённые Штаты проиграли дело, инициированное Никарагуа против них в Международном суде207207
  Nicaragua Case (1986) ICJ Reports 14.


[Закрыть]. А 15 апреля 1986 г. Соединённые Штаты атаковали пять целей на ливийской территории, запросив и получив согласие Маргарет Тэтчер на использование Великобритании как промежуточного пункта для своих бомбардировщиков. Не только в рамках этого очерка события 15 апреля 1986 г. служат страшным предупреждением о том, что произошло 11 сентября 2001 г. Как было признано в то время, смерти мирных граждан в Триполи и Бенгази, увеличенные пропорционально соотношению крошечного населения Ливии с огромным населением Соединённых Штатов Америки, представляли бы удар по Нью-Йорку и Вашингтону с по меньшей мере десятками тысяч невинных жертв. Ни международное право, ни правосудие не могут одобрить воздаяние по принципу «око за око», насилие в ответ на насилие. Но действия Соединённых Штатов в апреле 1986 г. были по самой меньшей мере ужасным предвестием, а возможно и одной из причин событий 11 сентября208208
  Нелишне отметить, что Совет безопасности ООН осудил нападение как нарушение Устава ООН. Голоса разделились в соотношении 9—5—1 (США, Великобритания, Франция, Австралия и Дания голосовали против, а Венесуэла воздержалась).


[Закрыть].

Однако цель этого раздела состоит в том, чтобы вспомнить написанные вскоре после этого пророческие слова профессора Поста209209
  Paust (1986).


[Закрыть]. Сразу нужно отметить, что Пост далеко не стремился осудить Соединённые Штаты. Его заключение было, в сущности, предчувствием Косо́вы и Афганистана: «Если бы государственническая система не признала применение силы допустимым при разумной необходимости защитить фундаментальные права человека, то, конечно же, такое отрицание неумолимо продемонстрировало бы собственную нелегитимность». На первый взгляд, конечно, это – софизм, отсутствие логической связи, но мы это пропустим. Более интересна траектория рассуждения Поста. И предлагаемая им демонстрация железной последовательности политики США в отношении международного права.

Пост начинает с ныне забытой «доктрины Шульца», изложенной 15 января 1986 г., перед бомбёжкой Ливии. Джордж Шульц, тогдашний Госсекретарь США, выступая в Университете национальной обороны, заявил: «Это чепуха, что международное право запрещает нам захватывать террористов в международных водах или воздушном пространстве, нападать на них на территории других стран, даже ради спасения заложников, или применять силу против государств, которые поддерживают, тренируют и укрывают террористов или партизан». И добавил: «Нации, подвергшейся нападению террористов, дозволено применять силу для предотвращения или предупреждения будущих нападений, захвата террористов или спасения своих граждан, когда недоступны иные средства»210210
  Выступление перепечатано в: 25 International Legal Materials 204 (January 1986).


[Закрыть].

Пост противопоставляет этому утверждению почти единодушное (США воздержались) осуждение Советом безопасности ООН применения силы Израилем в 1985 г. против Организации освобождения Палестины на территории Туниса. Совет безопасности осудил это действие как «скандальное нарушение Устава Организации Объединённых Наций, международного права и норм поведения»211211
  UN Doc S/RES/573 (4 October 1985), голосование 14—0—1, также 24 International Legal Materials 1740-41 (November 1986).


[Закрыть] и, объясняя позицию США, глава их делегации Вернон Уолтерс принёс правительству Туниса «искренние соболезнования в связи с гибелью его граждан»212212
  US Mission to the UN Press Release No. 106(85), 4 October 1985.


[Закрыть].

Согласно Посту, «после этого непременно сталкиваешься с рядом вопросов: допускает ли международное право нападать на террористов на территории другой страны без согласия таковой? Действительно ли допустимо нападать на государства, которые поддерживают, обучают или укрывают террористов?»213213
  Paust (1986) p. 714.


[Закрыть].

Рассмотрев Устав ООН, Декларацию о принципах международного права 1970 г. и множество авторитетных суждений широкого ряда специалистов – целые две страницы сносок – с порицанием как предупреждающих, так и ответных репрессивных акций, Пост заключает: «Поэтому, осуществление „доктрины Шульца“ через упреждающее или ответное применение силы ввело бы Соединённые Штаты в противоречие с международным правом и должно быть отвергнуто»214214
  Paust (1986) p. 719.


[Закрыть].

Пост явно не стремился занять позицию, которая не давала бы Соединённым Штатам никакого ответа терроризму. Поэтому он отмечал, что «может возникнуть положение, когда применение силы есть разумная необходимость для обеспечения полного соблюдения целей Устава», когда машина Организации Объединённых Наций не функциональна215215
  Paust (1986) p. 721.


[Закрыть]. Однако он добавил, что «обстоятельства должны быть непреодолимы, а действительное применение силы должно быть пропорциональным, в рамках разумной необходимости, и никоим образом не включать недопустимое нацеливание на отдельных лиц или объекты»216216
  Paust (1986) p. 722, также цитируя: Paust (1983) pp. 307, 310.


[Закрыть].

Я утверждаю, что закон самообороны гораздо более сильно ограничен. Собственно, фокусом этого анализа будут юридические обоснования, если только они вообще предлагаются США и Великобританией для их действий против Ирака, Сербии и Афганистана. Что предлагалось в случае Ливии? Пост указывает217217
  Paust (1986) pp. 729–730.


[Закрыть], что вскоре после бомбового налёта США сделали «путаные» – это ещё преуменьшение – ссылки на ряд дичайшим образом различающихся оправданий нападения. Во-первых, утверждалось, что сила была применена как репрессия или возмездие за предшествующий – 10-ю днями ранее – террористический акт в Берлине – смерть американского служащего при взрыве в ночном клубе218218
  См.: “US Calls Libya Raid a Success” New York Times 16 April 1986.


[Закрыть]. Во-вторых, сила была «в первую очередь сигналом полковнику Каддафи прекратить террористические акты»219219
  См.: “US Aides Deny Attack Is Start of an Escalation” New York Times 16 April 1986; и Ambassador Vernon Walters, statement to the UN Security Council on 15 April 1986, “to deter future terrorist acts”, reprinted in (1986) 80 American Journal of International Law p. 633.


[Закрыть]. В-третьих, США намеревались запугать элитную ливийскую гвардию, на которую опирается Каддафи220220
  См. “Chose Targets to Fuel Coup Against Kadafi, Schultz Says” New York Times 16 April 1986.


[Закрыть]. В-четвёртых, они полагали, что осуществляли предупреждающую самооборону221221
  Ronald Reagan “We Have Done What We Had to Do” Washington Post 15 April 1986; также юрисконсульт Абрахам Софейр свидетельствовал перед подкомитетом Палаты, что американская «военная акция самообороны… дабы упредить и удержать» Ливию и «нанести военный удар… на её собственной территории подпадает под конкретные условия» резолюции о военных полномочиях: (1986) 80 American Journal of International Law 636. Софейр защищал конституционность действий, предпринятых против Ливии на двух основаниях: 1) полномочия президента применять силу для самообороны; и 2) неявное одобрение Конгрессом через ассигнования.


[Закрыть]. В-пятых, эта акция была самообороной против продолжающихся нападений на граждан Соединённых Штатов и их посольства за рубежом222222
  “US Defends Raids Before UN Body” New York Times 16 April 1986; and statements of Ambassadors Okun and Walters before the UN Security Council on April 14–15 1986.


[Закрыть]. Пост полностью опроверг каждый из этих пунктов и сдержанно заключил, что акция США была «весьма сомнительной» с точки зрения международного права223223
  Paust (1986) p. 732.


[Закрыть].

Это замешательство – или довольно высокомерное пренебрежение – в отношении обоснования с позиций международного права примечательно напоминает аргументы в случае Афганистана, а позже – Ирака.

Война в Заливе – заключение брака

Теперь мы подходим к явному концу – или так казалось энтузиастам в то время – международного права в 1991 г. Вспомните, что между налётом на Ливию и падением Берлинской стены в октябре 1989 г. прошло всего три года. СССР и сам был на краю позорного крушения, его идеологические основы полностью прогнили. Кроме того, была действительно своевременна подготовка к новым событиям на теоретическом уровне. В 1990 г. появилась «Власть закона в международных отношениях» (The Power of Legitimacy Among Nations)224224
  Franck (1990).


[Закрыть] Томаса Франка. Не вследствие, конечно, публикации этой книги, 2 августа 1990 г. Ирак вторгся в Кувейт, и – после примечательно долгой паузы – 29 ноября 1990 г. Совет безопасности ООН принял Резолюцию 678225225
  См.: (1990) 29 International Legal Materials 1565.


[Закрыть]. Эта резолюция, казалось, отмечала конец стеснённого положения Совета безопасности, определённой особенности «Холодной войны». Система, казалось, собиралась занять своё место.

Отчасти задержка была вызвана необходимостью получить почти полное единодушие (Китай был не представлен), чего хотели Соединённые Штаты. Чтобы получить советскую поддержку, Соединённые Штаты, согласно новостным репортажам, согласились помочь не допустить три балтийских республики на Парижский саммит в ноябре 1990 г.226226
  Apple “Summit in Europe: East and West Sign Pact to Shed Arms in Europe” New York Times 20 November 1990.


[Закрыть] и обязались убедить Кувейт и Саудовскую Аравию обеспечить СССР твёрдой валютой, в которой тот отчаянно нуждался,– они это сделали227227
  T. Frideman “Mideast Tensions: How US won Support to Use Mideast Forces. The Iraq Resolution: a US-Soviet Collaboration – A Special Report” New York Times 2 December 1990.


[Закрыть], хотя и накануне его распада.

Вспомним, что Резолюция 678 «уполномочила государства-члены, сотрудничающие с правительством Кувейта,… использовать все необходимые средства с тем чтобы поддержать и выполнить [прежние резолюции] и восстановить международный мир и безопасность в этом регионе». Впервые с Резолюции 84 от 7 июля 1950 г.228228
  SC Res 84, 5 UN SCOR (Res & Dec) at 5.


[Закрыть], рекомендовавшей совместную военную акцию против Северной Кореи, военная акция была предпринята с одобрения Совета безопасности.

Реакция Томаса Франка и Файзы Пател на эти события была однозначна229229
  Franck and Patel (1991).


[Закрыть]: «Система ООН, кажется, политически развивает способность заменить самовольное насилие полицейским принуждением… Теперь, наверное, время принять и поощрить новую правоохранительную систему вместо того, чтобы вечно соглашаться на суверенные войны самопровозглашённой самообороны»[230]230
  Franck and Patel (1991) p. 74.


[Закрыть].

Однако в то время во множестве звучала убедительная критика[231]231
  См. также: Glennon (1991); Caron (1991); Damrosch (1991); Meron (1991).


[Закрыть]. Евгений Ростов прокомментировал, что «за исключением слова „уполномочивает“, резолюция явно предназначалась поощрить и поддержать кампанию коллективной самообороны, и поэтому не есть акция принуждения со стороны Совета безопасности»[232]232
  Rostow (1991) pp. 508–509.


[Закрыть]. Бёрнс Уэстон пошёл далее, подвергнув сомнению законность резолюции и последующей акции[233]233
  Weston (1991).


[Закрыть]. В его понимании, тут было четыре аспекта. Во-первых, неопределённость юридического основания Резолюции 678; во-вторых, дипломатия великодержавного давления, которой было отмечено её принятие; в-третьих, её совершенно неограниченный характер; и наконец «поспешный отказ Совета от допускаемых ею альтернативных ненасильственных санкций»[234]234
  Weston (1991) p. 518.


[Закрыть].

Совет безопасности не провёл ни одной встречи по вопросу о кризисе в Заливе между 29 ноября 1990 г., когда была принята Резолюция 68, и 14 февраля 1991 г., когда он собрал секретную сессию, чтобы обсудить политические аспекты конца войны. 3 апреля 1991 г. Совет безопасности принял Резолюцию 687[235]235
  Security Council Resolution 687, 30 ILM 846 (1991).


[Закрыть], Ирак признал её 6 апреля, и Совет безопасности объявил о её вступлении в действие 11 апреля.

В одном отношении Совет безопасности действительно установил себе новый прецедент; это должно было поистине стать новой эрой уполномоченного применения силы. Кристин Грей указывает, что после операции «Буря в пустыне» Совет безопасности уполномочил государства-члены предпринять акции в Сомали (1992 г.), Югославии (с 1992 г.), Гаити (1994 г.), Руанде (1994 г.), регионе Великих африканских озёр (1996 г.), Албании (1997 г.), Центральноафриканской Республике (1997 г.), Сьерра-Леоне (1997 г.), а также в Косове в Резолюции 1244 и Восточном Тиморе в Резолюции 1264: «Он не обеспокоился определением правового основания для таких решений, помимо общей ссылки на главу VII Устава ООН». Всё это были внутренние конфликты, за исключением, возможно, бывшей Югославии[236]236
  Gray (2002) pp. 3–4.


[Закрыть].

Однако Резолюция 687 вовсе не закрыла вопрос войны против Ирака. Уже в 2002 г. «Юропиан джоурнал оф интернэшнл ло» (European Journal of International Law) посвятил целый выпуск «Воздействию десятилетия мер против Ирака на международное право»[237]237
  European Journal of International Law Vol 13, No. 1, February 2002.


[Закрыть].

За операцией «Буря в пустыне» вскоре последовала операция «Утешение» (Provide Comfort), предпринятая США, Великобританией и Францией в защиту курдов Северного Ирака в апреле 1991 г.[238]238
  Malanczuk (1991); Franck (1995) pp. 235–236.


[Закрыть] Частью её обоснования было то, что эта акция было предпринята «в поддержку Резолюции 688», хотя эта резолюция не принималась в рамках главы VII и не уполномочивала применение силы. В январе 1993 г. США и Великобритания осуществили нападения на иракские ракетные позиции в запрещённых для полётов зонах. Генеральный секретарь ООН утверждал, что эта акция получила мандат Совета безопасности согласно Резолюции 678, ввиду нарушения Ираком условий перемирия[239]239
  Weller (1993) p. 741.


[Закрыть]. Грей указывает, что Генеральный секретарь никогда не возвращался к этому аргументу, и он подвергался критике за присвоение отдельным государственным державам полномочий, принадлежащих Совету безопасности[240]240
  Gray (2002) p. 12.


[Закрыть].

Весьма схожие обоснования использовались для оправдания операции «Лиса пустыни» в декабре 1998 г., в ответ на прекращение Ираком сотрудничества с инспекционной комиссией ООН. В этой акции, продолжавшейся четыре дня и четыре ночи, было запущено больше ракет, чем в течение всего кризиса 1991 г. Великобритания и США сослались на Резолюции 1154 и 1205 Совета безопасности как юридическое основание для применения силы. Но, как указывает Грей, эти резолюции были приняты в рамках главы VIII, но не выражали условия для применения силы.

Как указывает Мэри Эллен О’Коннелл, первый после «Холодной войны» режим санкций был наложен на Ирак[241]241
  O’Connell (2002) p. 67.


[Закрыть]. 6 апреля 1990 г., спустя несколько дней после вторжения Ирака в Кувейт, Совет безопасности принял Резолюцию 661, установившую всесторонний запрет на торгово-финансовые сделки с Ираком. Резолюция 666 расширила экономические санкции, но с исключениями из гуманитарных соображений. Резолюция 670 (1991 г.) запрещала воздушные связи. В 1995 г. Совет безопасности, «будучи обеспокоен серьёзным положением в области питания и здравоохранения иракского населения…» принял Резолюцию 986, «Нефть в обмен на продовольствие». Однако санкции остаются в силе. Карима Бенноун, бывший юрисконсульт «Международной амнистии» выражает взгляд многих критиков экономических санкций против Ирака: «…Эти санкции, кажется, сравнительно бесполезны в отношении подрыва власти иракского режима, а, с другой стороны, воздействовали на население Ирака подобно апокалипсису»[242]242
  Bennoune (2002) p. 252.


[Закрыть].

Действительно, противоречие между установками Робина Кука, заявившего 12 мая 1997 г.[243]243
  Cook (1997).


[Закрыть], что британская внешняя политика должна включать «этическое измерение», и такими действиями вело к отказу от так называемой «этичной внешней политики», и его заменой в начале сентября 2000 г. целью утверждения «Британии как мировой державы»[244]244
  Williams (2002).


[Закрыть]. Пол Уилльямс отмечает «упорную критику, исходящую от разнообразных групп, противостоящих британской поддержке санкций против Ирака несмотря на неоднократные попытки министров защитить позицию правительства»[245]245
  Williams (2002) p. 59, цитируя: Herring (2002).


[Закрыть]. Но Уилльямс ничего не говорит о войне против Сербии.