Текст книги "Вырождение международного правового порядка? Реабилитация права и политических возможностей"

Автор книги: Билл Боуринг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Опосредование

Несмотря на то, что я сказал выше, европейский подход к правам человека не был просто артефактом «Холодной войны». Это – одна из причин, по которой Великобритания, несмотря на своё отличительное наследие общего права, оказалась способна постепенно и неохотно, но принять Европейскую конвенцию. И, как правительству время от времени приходится осознавать, учреждения государства всеобщего благосостояния и сильный коллективизм в Великобритании глубоко укоренены. Как отметил профессор Дейвид Фельдман, юрисконсульт парламентского Совместного комитета по правам человека в 2000—2004 гг., «…подход Конвенции намного больше гармонирует с чрезвычайно коллективистским культурным наследием, формирующим часть фундамента, на котором развилось и должно возводиться государственное устройство Великобритании»[811]811
  Feldman (1999) p. 178.


[Закрыть].

Это означает, что защита по Конвенции многих прав первого поколения, гражданско-политических, сочетается и уравновешивается правом правительства вмешаться, делая это с законной целью в интересах общества, согласно закону и пропорционально его цели. Это не относится к правам на жизнь и на свободу от пыток, но совершенно точно относится к правам на личную свободу и справедливый суд, уважение семьи и частной жизни, к свободам совести, выражения и объединений. Особенно в отношении свободы выражения, этот подход не мог более резко отличаться от американских традиций «прав как козырей», говоря словами Роналда Дворкина. В Европе, по меньшей мере, права человека – всегда продукт баланса между интересами индивида и общества. Игнатьев также критикует «…бо́льшую иллюзию, что права человека выше политики, набор моральных козырных карт, функция коих состоит в прекращении и разрешении политических споров»[812]812
  Ignatieff (2001) p. 21.


[Закрыть].

Нигде это не обнаружилось более ясно, чем в деле Джеймс и другие против Великобритании[813]813
  Решение от 21 февраля 1986 г.


[Закрыть], одном из самых странных случаев – по меньшей мере, для моих студентов из экс-СССР,– которые рассмотрел Европейский суд по правам человека. Джеймс был не кем иным, как попечителем владения герцога Уэстминстерского, а сам герцог был вторым заявителем. Герцог жаловался, что его конвенционное право на частную собственность было нарушено актом 1967 г. о реформе системы владения на правах аренды тогдашнего лейбористского правительства, позволившим его арендаторам в районе Белгрейвия выкупить свои дома. Соответствующее положение Конвенции утверждает, что «никто не может быть лишён своего имущества иначе как в интересах общества…». Суд был должен определить значение слов «интересы общества» в случае герцога и лейбористского правительства. При этом он использовал выражение «социальная справедливость» не меньше четырёх раз.

Привожу самые значительные отрывки. Обратите внимание на ссылку на «социальную справедливость».

«Не может быть прочитано в английском выражении „в интересах общества“, что передаваемая собственность должна быть помещена в пользование широкой публики, или, что сообщество в целом, или даже его существенная доля, должно прямо получить выгоду от принятия. Принятие собственности во исполнение политики, рассчитанной на увеличение социальной справедливости внутри сообщества, может должным образом быть описано как осуществляющееся „в интересах общества“. В частности, справедливость правовой системы, управляющей договорными правами или правами собственности частных сторон,– вопрос общественного значения, и потому законодательные меры, предназначенные установить такую справедливость, способны быть „в интересах общества“, даже если они включают принудительную передачу собственности от одного индивида другому».

То же было применено к компенсации, которая могла быть меньше полной рыночной стоимости. Суд заявил что Конвенция

«…Не гарантирует, однако, право на полную компенсацию при всех обстоятельствах. Законные цели „интересов общества“, такие, как преследовались в мерах экономической реформы или мерах, предназначенных для достижения большей социальной справедливости, могут требовать менее чем возмещения по полной рыночной стоимости. Кроме того, право пересмотра Суда ограничено установлением, выпадают ли условия компенсации за пределы оценки государством в этой области».

С моей точки зрения, значение этого решения и использованного Судом языка получило недостаточное внимание в новолейбористской Великобритании, кроме как, возможно, в ДМР Клэр Шорт (в противоположность Хилари Бенну). То есть, что права человека, как они ныне защищены законодательством, не так ограничены и уравновешены индивидуальной ответственностью, как настаивают коммунитарии в Кабинете, во всяком случае, когда это ответственность родителей-одиночек и получателей пособия. Напротив, истинная ответственность лежит на индивидах и корпорациях, владеющих истинной экономической властью и чьи права на нестеснённое наслаждение своей собственностью были значительно расширены.

Теперь я обращаюсь к такому аспекту отношений между правами человека и социальной справедливостью.

Взаимное осуществление через борьбу

Одна из причин, по которой меня особенно радуют преподавание и изучение прав человека, состоит в том, что к этой теме можно подойти лишь через множество дисциплин. Юристы всегда будут склонны сводить права человека к просто ещё одному набору позитивных инструментов. Для понимания корней понятия необходимы философы и антропологи. Невозможно уяснить практическое применение и содержание прав человека без сотрудничества с политологами и социологами.

Социальная справедливость ещё не существует как отдельная дисциплина, хотя внушительный Международный проект социальной справедливости, в котором работают социологи из Германии, США, Восточной Европы и бывшего СССР, изучал отношение между политической культурой и посткоммунистическим переходом с точки зрения социальной справедливости[814]814
  Wegener (2000).


[Закрыть].

Но можно заметить, что вопросы социальной справедливости воодушевляют не только социальную политику, но и другие независимые дисциплины. Вот – выборка совсем недавних журнальных статей. Возьмём, к примеру, политику здравоохранения: Фабиенн Питер исследует равенство доступа к здравоохранению «…исходя из того, что общественное неравенство в области здравоохранения неправильно не просто потому, что фактические результаты отклоняются от некоторого рассматриваемого как идеал образца, а скорее потому и постольку, что они есть выражение и продукт несправедливых экономических, социальных и политических учреждений. Таким образом, стремление к равенству доступа к здравоохранению включается в стремление к социальной справедливости вообще»[815]815
  Peter (2001) p. 160.


[Закрыть].

В области городских и региональных исследований мой бывший коллега Майкл Харло размышляет над фактом, что обеспокоенность конкурентоспособностью, стоящая в центре «нового лейборизма», покончила с социал-демократической идеологией «атакой на „зависимость от пособия“, а также упором на самостоятельность индивидов и сообществ, на консервативную концепцию сообщества и базовых ценностей»[816]816
  Harloe (2001) p. 890.


[Закрыть].

Если вернуться к правовой дисциплине, Джонатан Штайн утверждает, что новая сеть «Коммьюнити лигал сервис», предназначенная для улучшения доступа к правосудию, нуждается в миссии социальной справедливости[817]817
  Stein (2001).


[Закрыть]. Он утверждает, что «КЛС», стремясь к экономической эффективности в случаях индивидуальной юридической помощи, упускала возможность продвигать социальную справедливость. Образовательная политика – ещё одна область, в которой соображения социальной справедливости играют центральную роль.

Можно видеть, что все эти критические исследования посвящены не просто академическим вопросам. Они касаются реальных жизней женщин и мужчин. В частности, затрагивают ядро правительственной политики, внутри страны и за рубежом. Марсель Виссенбург, по-моему, верно указал на характер проблемы. Он утверждает, что практика «новолейбористского» «третьего пути» противоречит как идеям Джона Ролза о перераспределительной справедливости, так и социальной справедливости в более широком смысле. Вот его наблюдение: «Вместо того чтобы вымарать худшее в социализме и заменить лучшим из либерализма, кажется, что в отношении социальной справедливости „третий путь“ заменил лучшую часть социализма, перераспределительную справедливость, худшей частью либерализма, выживанием самых приспособленных»[818]818
  Wissenburg (2001) p. 235.


[Закрыть].

Почему я использую слово «борьба»? Я сказал бы, что вопросы социальной справедливости всегда и неизбежно касаются жизней и надежд групп, коллективов людей. Именно поэтому индивидуалистский либерализм так враждебен этому понятию.

В другом месте я ратовал за применение критического реализма, находя его корни в озарениях Карла Маркса. Как объясняет Норман Джерас:

«Марксовы явные утверждения морального релятивизма выражают, фактически, моральный реализм, определяющий материальные условия, необходимые для достижения „высших“ стандартов справедливости, а не отрицающий, что такие внеисторические этические суждения могут быть сделаны. Отнесение принципов справедливости к юридической категории слишком узко; они могут представляться также, независимо от каких-либо инструментов принуждения, как просто этические принципы оценки и определения распределения социальных выгод и тяжестей. „Каждому по потребностям“ – такой принцип, норма перераспределительной справедливости, нацеленная на равноправие самореализации; хотя и рассматриваемая Марксом как достигаемая с исчезновением государственных аппаратов принуждения»[819]819
  Geras (1991) pp. 276–277.


[Закрыть].

В своей ранней работе философ Рой Бхаскар показал, как эти озарения, а не нынешний фешенебельный социальный конструктивизм, могут стать опорой подлинной социологии[820]820
  Bhaskar (1991) pp. 458–460.


[Закрыть]. Одно из самых мощных проявлений этого образа мышления, по-моему, это настояние на научной реальности социальных структур. Социолог Маргарет Арчер объясняет:

«Мы ходим в церковь, в общении мы используем язык; эти верования и язык уже существовали в момент нашего рождения. Таким образом, „люди не создают общество, ибо оно всегда существовало до них… Социальная структура всегда уже готова“»[821]821
  Арчер (1994).


[Закрыть].

Если понятие социальной справедливости приобретает содержание через несправедливости, испытываемые людьми, по отдельности и в группах, права человека осуществляются через борьбу. Чернокожий американский правовед Патришия Уиллиамс описала, как язык прав человека, который большей частью есть дискурс сильных и привилегированных, преобразуется в материальную силу, способную вызвать социальное изменение, посредством «алхимии» овладения ими бедными и лишёнными[822]822
  Williams (1992).


[Закрыть].

Призрак глобализации

Наконец, я хотел бы вернуться к политике правительства Великобритании. Интересно отметить, как социальная справедливость приобрела нового партнёра, глобализацию, в дискурсе правительства. У меня нет сегодня времени, чтобы распутать сложности этих явно беззаконных отношений. Я просто предполагаю, чтобы это могло бы быть предметом более чем одного исследования.

Гордон Браун, следуя по стопам Джона Смита, оказывается самым пылким защитником социальной справедливости, судя по его публичным заявлениям. Он развивал эту тему не только в речах перед «Охфамом» (Марриевская лекция 11 января 2000 г.), и Группой по борьбе с детской бедностью 15 мая 2000 г., но также и в своей речи в Федеральном резервном банке в Нью-Йорке 16 ноября 2001 г. В этой речи он упомянул социальную справедливость не менее четырёх раз. Основная мысль захватывала дух – что альянс, сколоченный против терроризма после 11 сентября, «подтверждает глубокую и всеобъемлющую истину…, что этому поколению подвластно,– если оно пожелает,– уничтожить человеческую бедность всех видов». Таким образом, согласно Брауну, «должным образом управляемая, глобализация…– это путь к росту процветания и социальной справедливости». Активистам антиглобализационной кампании он ответил, что «мы не отступим от глобализации. Вместо этого, мы продвинем социальную справедливость в глобальном масштабе».

Конечно, есть многие, кто ставит под вопрос содержание или полезность слова «глобализация», или само её существование. Но, согласно моему коллеге Питеру Гауэну, «большинство представлений о том, чем является глобализация, сосредоточены на росте глобальной подвижности капитала и её воздействии на национальные экономики»[823]823
  Gowan (1999) p. 8.


[Закрыть]. Он говорит, что «глобальные рынки капитала» заняты «торговлей отчислениями от будущего производства в различных частях мира или разнообразным страхованием рисков»[824]824
  Gowan (1999) p. 12.


[Закрыть]. Его утверждение, основанное на детальном анализе, таково: «…Центральные черты того, что стали называть глобализацией, происходят из намеренных шагов администрации Никсона по обеспечению беспрерывного международного господства американского капитализма»[825]825
  Gowan (1999) p. 126.


[Закрыть].

То есть, конечно, не из концепции правительства Великобритании.

Департамент международного развития отдался делу глобализации наиболее открыто. Его политика претерпела любопытную эволюцию, пока министром была Клэр Шорт. За первой «Белой книгой» от ноября 1997 г., «Уничтожение мировой бедности: вызов XXI века»[826]826
  http://www.dfid.gov.uk/Documents/publications/whitepaper1997.pdf.


[Закрыть], последовал исследовательский отчёт от апреля 1999 г., «Принципы глобальной социальной политики: права человека и социальная справедливость»[827]827
  Ferguson (1999).


[Закрыть], отстаивавший развитие глобальной социальной политики на основе соглашений о правах человека и минимальных стандартов. Его автор, Клэр Фе́ргусон, заявил: «Один из наибольших вызовов достижению социальной справедливости, в контексте глобализации,– это поиск способов обеспечить, чтобы эти организации – транснациональные корпорации и негосударственные поставщики общественных услуг, так же как и правительства – приняли свою обязанность уважать минимальные стандарты во всех своих действиях». Но послание «Белой книги» от декабря 2000 г. было иным. Его заголовок вновь начинается с «Уничтожение мировой бедности», но на сей раз никакого вызова; вместо этого – «Выполнение работы глобализации для бедных»[828]828
  http://www.dfid.gov.uk/Documents/publications/whitepaper2000.pdf.


[Закрыть]. Это название имеет кольцо вида противоречия в определении, иногда выносимое как экзаменационный вопрос. Обсудите это!

Выступая на съезде Британского конгресса тред-юнионов 16 сентября 1999 г., Клэр Шорт говорила о профсоюзном движении и «борьбе лейбористской партии за социальную справедливость», «управлении» индустриализацией. Новым вызовом было «управлять процессом глобализации на равной и устойчивой основе». Но в речи в Организации Объединённых Наций 1 февраля 2001 г., «Выполнение работы глобализации для бедных: роль Организации Объединённых Наций», Клэр Шорт не упомянула о социальной справедливости (упомянутой один раз во второй «Белой книге») и правах человека (частые ссылки). Вместо этого, она говорила о «…борьбе за то, чтобы выгоды от глобализации доходили до бедных…, чтобы производимые глобализацией богатство и изобилие приносили реальную выгоду бедным во всём мире».

В мои намерения не входит чрезмерно критиковать ДМР; не потому что я работал на него в продвижении прав человека и доступа к правосудию для бедных в России, но потому что восхищаюсь его уникально последовательной попыткой провести в жизнь политику в интересах бедных. Но понятие «выгод от глобализации» взывает к своей проблематизации.

Заключение

Как свести вместе права человека и социальную справедливость? К беде своей, я – юрист, и единственный ответ состоит в стремлении к осуществлению изменения на конституционном уровне. Об этом говорит – в связи с канадским опытом, но и для Великобритании это имеет значение – профессор Кит Юинг:

«Вполне может быть верно, что „борьба за социальную справедливость много больше, чем конституционные права“ и что она ведётся через политические партии и движения, демонстрации, протесты, бойкоты, забастовки, гражданское неповиновение, низовой активизм, политические комментарии и искусство.

Но если так, для достижения цели должно быть предпринято политическое действие, а цель эта, возможно, состоит в том, чтобы произвести политическое изменение, которое так или иначе будет отражено в праве, если его нужно будет поддержать. А раз так, высшая форма выражения, которую обычно признают западные правовые системы – конституционное право, и именно там мы должны стремиться закрепить социальные завоевания политического процесса, не отрицая, что „дискурс прав“ есть „тупой инструмент“ для „возмещения социальной несправедливости“»[829]829
  Ewing (1999).


[Закрыть].

Хорошим началом для Великобритании была бы ратификация Европейской социальной хартии (пересмотренной) и её включение во внутреннее законодательство тем же образом, каким Акт о правах человека включает Европейскую конвенцию о защите прав человека.

Эта глава была посвящена проблемам Великобритании, следующая же обратится к государству, которое разделяет с Великобританией опыт империи. Россия, однако, была (и возможно ещё остаётся) континентальной империей, неумолимо распространяясь по Евразии во всех направлениях. Это поднимает много специфичных проблем в связи с правами человека, и, возвращаясь к уже затронутым темам, правами меньшинств.

Глава 11
Проблема «юридической трансплантации» и прав человека

Введение

Эта глава задаётся вопросом, можно ли трасплантировать, пересадить дискурс и практику прав человека из одной части мира в другую – по сути, из одной культуры в другую.

Россия – относительно недавнее дополнение к европейской конвенционной системе защиты прав человека. Её членство в Совете Европы с 1996 г. представляет высшую иронию истории, учитывая происхождение Совета из «Холодной войны», и вопрос её допуска был весьма спорен, как в России, так и в Страсбурге. Есть те, кто продолжает предупреждать, что самый успешный в мире механизм защиты прав человека может быть подорван[830]830
  См.: Bowring (1995); Bowring (1997); Bowring (2000).


[Закрыть].

Эта глава нацелена на постижение одного аспекта случившегося через исследование проблем, связанных с «юридическими трансплантатами». Вначале анализируются двусмысленности понятий суверенитета и трансплантации, далее следуют соображения теории юридического компаративизма. Каково было западное истолкование «социалистического» права? Понятие юридической трансплантации рассматривается конкретно в контексте прав человека. Россия и другие бывшие советские республики теперь ратифицировали большинство международных и региональных инструментов прав человека, и подчинились вмешательству договорных органов. С 1 ноября 1998 г., даты ратификации Конвенции, вся юриспруденция Европейского суда по правам человека стала частью российского права. Было ли это вставкой здорового сердца в умирающее политическое образование или написанием полностью современного, основанного на правах человека, законодательства на чистом листе? Текст поэтому вкратце рассматривает динамические отношения между западноевропейским и российским правом и законностью с XVIII века. Это – необходимое условие оценки воздействия международных, особенно европейских, инструментов, стандартов и механизмов – и волн западных «экспертов» и специалистов по «благому управлению» – на постсоветские государства.

Но начинаю я с описания последних фаз погружения России в бодрящее новое правовое окружение.

Россия и Европейская конвенция

Российская Федерация присоединилась к Совету Европы в 1996 г. 1 ноября 1998 г. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ) от 1950 г. вступила в силу для Российской Федерации, предоставив людям, права которых были нарушены Россией, право на петицию в Европейский суд по правам человека[831]831
  Больше информации по этому вопросу см.: Bowring (2000).


[Закрыть].

Теперь Россия начала отвечать Европейскому суду по правам человека относительно вопросов, которые затрагивают самые основы, по сути, добросовестность, российского правового порядка. Три недавних поражения Российской Федерации обострили внимание к этому затруднительному положению. В деле Гусинский против России[832]832
  Жалоба № 70276/01, решение от 19 мая 2004 г.


[Закрыть] Суд посчитал, что «ограничение свободы заявителя, допустимое в соответствии с п. „с“ части 1 статьи 5 Конвенции, было применено не только для целей, чтобы лицо предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении преступления, но также и для иных целей»[833]833
  http://sutyajnik.ru/rus/echr/judgments/gusinskiy_rus_dem.htm.


[Закрыть], а именно для давления на него в коммерческих сделках. Таким образом, Россия нарушила не только Статью 5, но также и Статью 18[834]834
  Согласно которой: «Ограничения, допускаемые в настоящей Конвенции в отношении указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены».


[Закрыть]. В другом решении Суд затронул внешнюю политику России и экстерриториальную досягаемость. В деле Илашку и другие против Молдовы и России[835]835
  Жалоба № 48787/99, решение от 8 июля 2004 г.


[Закрыть] большинство Великой Палаты Суда нашло, что Россия оказывала обширную политическую, военную, финансовую и экономическую поддержку Приднестровью, равносильную «эффективному контролю» над регионом и поэтому осуществляла де-факто «юрисдикцию», подпадающую под Статью 1 Конвенции.

Наконец, 24 февраля 2005 г. первые шесть чеченских заявителей против России выиграли свои дела в Страсбурге. Они были представлены на слушаниях в Суде в октябре 2004 г. автором этой книги и коллегами из Европейского центра защиты прав человека при его университете. Заявители сделали утверждения о серьёзных нарушениях прав человека, совершённых в первые месяцы нынешнего Чеченского конфликта. Эти случаи, произошёдшие в Чечне с октября 1999 г. по февраль 2000 г., были представлены на рассмотрение в апреле 2000 г. базирующимся в Москве Правозащитным центром «Мемориал»:

    дело М. Ч. Исаева, Юсупова и Базаева против России[836]836
  Жалобы № 57947/00, 57948/00, 57949/00.


[Закрыть], жалоба на воздушную бомбардировку российскими силами 29 октября 1999 г. колонны беженцев, выходящей из Грозного, в которой дети Исаевой были убиты, Исаева и Юсупова ранены, а собственность Базаевой – разрушена;

    дело З. А. Исаева против России[837]837
  Жалоба № 57950/00.


[Закрыть], жалоба на воздушную бомбардировку 4 февраля 2000 г., в которой погиб её сын;

    дело Хашиев и Акаева против России[838]838
  Жалобы № 57942/00, 57945/00.


[Закрыть], жалоба на убийство их родственников федеральными силами 20 января 2000 г.

Все случаи были объявлены приемлемыми в декабре 2002 г. Это было «ускоренное продвижение» в Суде. 1 июля 2005 г. Комитет Великой Палаты отклонил апелляцию России, и в Комитете Министров начался процесс приведения приговора в исполнение и его последствий.

Автор этой книги также представлял, в июле 2004 г., заявителей в первом экологическом деле против России, Фадеева против России[839]839
  Жалоба № 55723/00.


[Закрыть], связанном с вопросами серьёзного загрязнения и права заявителей на перемещение из области вокруг завода «Северстали» в Череповце, где они живут, тем более, что они получили от местного суда распоряжение относительно их переселения. 9 июня 2005 г. заявители выиграли своё дело. Россия стремится обжаловать и это решение.

Этот случай, как и чеченские, затрагивает не только суверенитет России, но также и самые чувствительные и потенциально стеснительные вопросы государственной политики.

Россия ныне – один из лучших клиентов Суда, затопивший его заявлениями. Превосходно подводит недавно итоги последний (июнь 2005 г.) Отчёт Парламентской ассамблеи Совета Европы относительно соблюдения Россией своих обязательств:

«На середину апреля 2005 г. всего вынесено 44 решения, из которых 42 обнаружили нарушения. Только в январе – апреле 2005 г. Суд вынес 22 решения по российским делам. К октябрю 2004 г. Суд получил немногим более 19 000 жалоб против России. Более чем о 250-ти жалобах было сообщено российскому правительству, и более 60-ти жалоб Суд нашёл приемлемыми. С января 2002 г. Россия была второй страной (после Польши) по количеству представляемых жалоб. В географическом разрезе, жалобы прибывают со всей России, не только из больших городов» [840]840
  Parliamentary Assembly Doc. 10568 (3 June 2005) Honouring of obligations and commitments by the Russian Federation Report Committee on the Honouring of Obligations and Commitments by Member States of the Council of Europe (Monitoring Committee) Co-rapporteurs: Mr David Atkinson, United Kingdom, European Democrat Group and Mr Rudolf Bindig, Germany, Socialist Group.


[Закрыть].

За двумя скандальными исключениями Гусинского и Илашку, которые вели к требованиям националистических политиков немедленного исключения России из Совета Европы, можно увидеть, что большинство этих случаев не касается самых спорных событий в России. Скорее, они непосредственно относятся к проблеме, к которой обращается этот текст: систематической неспособности российской судебно-правовой системы обеспечить эффективные средства против нарушения конвенционных прав[841]841
  Технические соображения см.: Kirill Koroteev “Exhaustion of remedies as a criterion for admissibility of an application to the European Court of Human Rights: The Russian legal system” (EHRAC Case Bulletin No. 2, December 2004); Международная защита прав человека с использованием некоторых международно-правовых механизмов: Научно-практическое исследование Центра содействия международной защите / Под ред. К. А. Москаленко.– М.: Б. и., 2001.– с. 20 (автор соответствующей главы – М. Р. Воскобитова); В. Г. Бессарабов. Европейский Суд по правам человека.– М., 2003.– с. 74; В. А. Туманов. Европейский суд по правам человека. Очерк организации и деятельности.– М.: Издательство НОРМА, 2001.– с. 55.


[Закрыть].