Текст книги "Вырождение международного правового порядка? Реабилитация права и политических возможностей"

Автор книги: Билл Боуринг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Осуществление самоопределения

Я хочу сказать, что, по меньшей мере, для Ленина самоопределение было не просто лозунгом, а принципом, проводимым на практике с немедленным эффектом в рамках бывшей Российской империи после большевистской революции. Согласно книге Игоря Блищенко (1930—2000), одного из лучших советских специалистов по международному праву8787
  Я несколько лет работал с Блищенко, в частности, над проектом Римского статута Международного уголовного суда. См. трогательный некролог Международного комитета Красного Креста – http://www.icrc.org/Web/eng/siteengO.nsf/html/57JREV.


[Закрыть], опубликованной, по иронии судьбы, в 1968 г., когда СССР подавил «Пражскую весну», ленинский Декрет о мире от 26 октября 1917 г. впервые расширил принцип права на самоопределение на все народы, что было отказом от империалистического различия между «цивилизованными» и «нецивилизованными» нациями8888
  Блищенко (1968), с. 69.


[Закрыть]. Фактически, Декрет объявлял:

«Под аннексией или захватом чужих земель Правительство понимает сообразно правовому сознанию демократии вообще и трудящихся классов в особенности всякое присоединение к большому или сильному государству малой или слабой народности без точно, ясно и добровольно выраженного согласия и желания этой народности, независимо от того, когда это насильственное присоединение совершено, независимо также от того, насколько развитой или отсталой является насильственно присоединяемая или насильственно удерживаемая в границах данного государства нация. Независимо, наконец, от того, в Европе или в далёких заокеанских странах эта нация живёт.

Если какая бы то ни было нация удерживается в границах данного государства насилием, если ей, вопреки выраженному с её стороны желанию – всё равно, выражено ли это желание в печати, в народных собраниях, в решениях партий или возмущениях и восстаниях против национального гнёта – не предоставляется права свободным голосованием, при полном выводе войска присоединяющей или вообще более сильной нации, решить без малейшего принуждения вопрос о формах государственного существования этой нации, то присоединение её является аннексией, т. е. захватом и насилием»8989
  Декреты Советской власти, т. 1.– М.: Гос. изд-во полит. литературы, 1957.


[Закрыть].

В своей статье Блищенко затем отвечал ряду западных специалистов, которые утверждали, что Декрет был совершенно лицемерен, во-первых, не имея никакого приложения к народам в рамках СССР, и, во-вторых, вообще, будучи приложен только к Финляндии в бывшей царской империи. Он указал на существенную автономию, за исключением лишь отделения, которой пользовались союзные и автономные республики в СССР в соответствии с 17-й статьёй Конституции. Что ещё важнее, он подчеркнул степень, до которой принцип был действительно осуществлён Ленином в ранние годы СССР. Не смог он указать – что не удивительно в 1968 г.,– что одна из наиболее ожесточённых стычек Ленина со Сталиным касалась независимости Грузии9090
  См.: Lewin (2005).


[Закрыть].

В гораздо более позднем тексте9191
  Блищенко (1997). По национально-освободительным движениям см. также: Бараташвили (1967), сс. 69—75.


[Закрыть] Блищенко показал, что раннее советское правительство было совершенно последовательно в осуществлении самоопределения. На 4 (17) декабря 1917 г. советское правительство признало право на самоопределение Украины. В ответ на запрос финского правительства Совет народных комиссаров 18 (31) декабря 1917 г. решил выйти на Центральный исполнительный комитет с предложением признать независимость Финляндии. Фактически, это белые, стремясь восстановить империю, выступили против финской независимости. В соответствии с декретом от 29 декабря 1917 г. (11 января 1918 г.) было признано право на самоопределение народа «Турецкой Армении». 7 декабря 1918 г. в ответ на запрос от правительства Советской Эстляндии Ленин подписал декрет о признании независимости Эстонии, Латвии и Литвы.

5 февраля 1919 г. президиум Всероссийского центрального исполнительного комитета принципиально настоял, что в осуществлении принципа самоопределения вопрос должен решаться самой самоопределяющейся нацией, самим народом. Диктатура пролетариата не была условием для самоопределения, равно применяемого к буржуазным движениям за независимость. Так, советское правительство признало республики Бухары и Хорезма, которые не были социалистическими.

Это было глубоко значимым историческим контекстом, в котором Евгений Пашуканис стал признанным теоретиком и лидером марксистского анализа права и международного права.

Действительное значение Евгения Пашуканиса

История Пашуканиса

Пашуканис родился в 1891 г. и был ликвидирован в 1937 г., осуждённый как член «банды вредителей» и «троцкистско-бухаринский фашистский агент»9292
  Arthur (1983) p. 10.


[Закрыть]. Он был учеником латвийского правоведа Петра Стучки, который был старше его на 25 лет (Стучка родился в 1865 г. и умер в 1932 г., что необычно для того времени – по естественной причине)9393
  Stuchka (1988), pp. x–xi.


[Закрыть]. Крис Артур описал его «важный вклад в материалистическую критику юридических форм» как «по сей день самую существенную марксистскую работу по этому предмету»9494
  Arthur (1983) p. 9.


[Закрыть] Не могу не согласиться. В то же время надеюсь продемонстрировать, что парадоксальные эффекты советской практики (в противоположность пропагандировавшейся позитивистской теории) играли ключевую роль в развитии и выдвижении на своё нынешнее место одного из важнейших принципов международного права, права народов на самоопределение.

С 1925 г. до 1936 г. Пашуканис был в СССР ведущим теоретиком права, признанным таковым никем иным как самим Стучкой, написавшим, что «Общая теория права и марксизм» – «в высшей степени ценный вклад в нашу марксистскую теоретическую литературу по праву, и непосредственно дополняет мою работу, обеспечивающую лишь неполную и довольно неадекватную общую доктрину права»9595
  Stuchka (1988) p. xvii.


[Закрыть]. Это был период «страстных правовых дебатов», хорошо проанализированный Майклом Хэдом9696
  Head (2001). См. также выдержки из Пашуканиса и Стучки в: Zile (1992).


[Закрыть].

Пашуканис был директором института советского строительства и права Коммунистической академии и фактически национальным руководителем правовых исследований и юридического образования. В юридическом образовании он произвёл значительные изменения, в частности, исключив, по существу, из образовательного учебного плана субъекты гражданского права и заменив их акцентом на экономике и экономическом управлении9797
  Garlan (1954) p. 303.


[Закрыть]. Учившийся у него Джон Хазард (1909—1995)9898
  Хазард был американским основателем советских правовых исследований, преподававшим в Колумбийском университете в течение 48-ми лет. По окончании Гарвардской школы права он был послан Институтом мировых отношений как первый американец изучать советское право в Московский институт советского права. Очень немногие специалисты занимались затем российской дипломатией и бизнесом и научная школа по России была принципиально ограничена историческими исследованиями. Он был пионером на поле советского права и в 1937 г. получил институтский сертификат. Он был автором широко используемых учебников и исследований по советскому праву и государственному управлению, и работал на правительству США во время Второй мировой войны, содействуя переговорам с СССР по ленд-лизу.


[Закрыть] вспоминал ещё о такой стороне его характера: в этом институте «новинкой для меня была [ситуация, когда он] разрабатывал теорию, претендующую на безошибочность, а те, кто отклонялся от линии Пашуканиса, наказывались, как Коровин, или лишались преподавательских должностей, продвижения по службе и повышения заработка»9999
  Hazard (1979).


[Закрыть]. Несмотря на вероятное лицемерие Хазарда, уроженца американского академического сообщества, кажется, так и было.

Эдвин Гарлан, писавший в ходе «Холодной войны», в 1954 г., для американской аудитории, выделил два вывода, к которым пришёл Пашуканис на основе своего анализа основных правовых категорий. Первый:

«Только буржуазно-капиталистическое общество создаёт все необходимые условия для того, чтобы юридический момент в социальных отношениях достиг полной определённости»100100
  Пашуканис (1980), с. 51.


[Закрыть].

И второй:

«Отмирание категорий… буржуазного права отнюдь не означает замены их новыми категориями пролетарского права, так же как отмирание категории стоимости, капитала, прибыли и т. д. при переходе к развёрнутому социализму не будет означать появления новых пролетарских категорий стоимости, капитала, ренты и т. д.

Отмирание категорий буржуазного права в этих условиях будет означать отмирание права вообще, т. е. постепенное исчезновение юридического момента в отношениях людей»101101
  Пашуканис (1980), с. 53.


[Закрыть].

Как замечает Гарлан, из этих суждений следует, что переходный период диктатуры пролетариата должен принять форму буржуазного права. Таким образом, задача переходного права состояла в самоуничтожении посредством быстрого движения к административно-техническому регулированию в противоположность гражданскому и криминальному праву102102
  Garlan (1954) p. 303.


[Закрыть].

Возрождение Пашуканиса: Чайна Мьевиль

Чайна Мьевиль, с его перелицовкой «теории международного права как формы товара»103103
  Miéville (2004).


[Закрыть], представляет самую серьёзную и искушённую за последние годы попытку развития марксистских взглядов на международное право104104
  Miéville (2005).


[Закрыть]. Его сильная книга действительно подводит итог в последнем предложении: «Мир вокруг нас, хаотический и кровавый,– есть господство права»105105
  Miéville (2005) p. 319.


[Закрыть]. Международное право и права человека, по его мнению,– в лучшем случае игрушки, а в худшем – мощное оружие в руках врага. Как Мьевиль указал во введении к книге «При столкновении двух равных прав», он в значительной степени черпает у Пашуканиса, который был одним из самых серьёзных марксистских теоретиков права СССР и всего мира. Мьевиль прослеживает и объясняет его аргументацию в главе 3, постаравшись через «имманентное переформулирование», ответить на некоторую критику Пашуканиса106106
  Miéville (2005) pp. 6–7.


[Закрыть].

Чайна Мьевиль идентифицирует в Критических правовых исследованиях и прочих теориях международного права так называемого «нового течения» «неявную теорию общественного мира, идеалистический конструктивизм»107107
  Miéville (2004).


[Закрыть], где международное право иногда изображается как унаследованный от прошлого «ограничивающий миф» или где структуры повседневности, такие как международное право, считаются «наносными идеями». Для Мьевиля это привилегирует «…абстрактные концепции перед конкретно-историческим контекстом, в котором распространяются некоторые идеи, и ещё как». Мьевиль решительно поддерживает «классическую» версию марксизма108108
  Miéville (2005).


[Закрыть]. Тут-то я с ним согласен. Однако, как объясняет Мьевиль, Пашуканис утверждает, что логика товарной формы есть логика юридической формы. При товарном обмене, далее, «каждый товар должен быть частной собственностью его владельца, свободно обмениваемой на другой… Поэтому, каждый участник обмена должен быть, во-первых, владельцем частной собственности, и, во-вторых, формально равным другому участнику или другим участникам. Без этих условий совершённый акт не будет товарным обменом. Юридическая форма – форма, с необходимостью принимаемая отношением между этими формально равными владельцам обмениваемых стоимостей»109109
  Miéville (2005) p. 78.


[Закрыть]. По Мьевилю, право востребовано как «определённая форма общественного регулирования… Эта форма – право, характерные черты которого – абстрактность, основанность на равенстве своих субъектов и повсеместная распространённость при капитализме»110110
  Miéville (2005) p. 79.


[Закрыть]. Мьевиль с одобрением ссылается на утверждение Пашуканиса, «…что частное, а не публичное, право является „первичным правовым слоем“. Остальная часть юридической надстройки может рассматриваться как по существу получаемая из него»111111
  Miéville (2004) и (2005) p. 86.


[Закрыть].

На самом деле, утверждение Пашуканиса идёт гораздо дальше и выглядит следующим образом:

«Но, в то время как цивилистика, имеющая дело с основным первичным правовым слоем, широко и уверенно пользуется понятием субъективных прав, в теории публичного права применение этого понятия порождает на каждом шагу недоразумения и противоречия. Поэтому система гражданского права отличается простотой, ясностью и законченностью, в то время как теории государственного права изобилуют натянутыми, искусственными, односторонними до уродливости построениями. Форма права с её аспектом субъективной управомочности рождается в обществе, состоящем из обособленных носителей частных, эгоистических интересов»112112
  Пашуканис (1980), с. 94.


[Закрыть].

Ясно, что Пашуканис был знаком с работой «К еврейскому вопросу» Маркса, и надо сказать, что выше процитированный отрывок весьма напоминает то, что Маркс говорил о «правах человека»:

«…Ни одно из так называемых прав человека не выходит за пределы эгоистического человека, человека как члена гражданского общества, т. е. как индивида, замкнувшегося в себя, в свой частный интерес и частный произвол и обособившегося от общественного целого»113113
  Маркс, Энгельс, т. 1, сс. 401—402.


[Закрыть].

В следующем же абзаце Маркс иронически говорил о загадочности того, что во французских Декларациях 1791 и 1793 гг. «…наконец, не человек как citoyen, а человек как bourgeois считается собственно человеком и настоящим человеком»114114
  Маркс, Энгельс, т. 1, с. 402.


[Закрыть].

Ограничения Пашуканиса

Я – тоже большой поклонник ранних трудов Пашуканиса, но сильно сомневаюсь, что его работа по товарной теории права действительно может послужить основанием для новой теории международного права. Мьевиль сам в нескольких пунктах признаёт ограничения и противоречия Пашуканиса. Вот – некоторые важные недочёты.

Во-первых, теория Пашуканиса настаивает, что никакого права, как он его определяет, не было прежде развития товарной формы, появившейся лишь с развитием капитализма. Это либо ошибка, либо замкнутый круг, определение, зависящее от самого себя. Мьевиль не пренебрегает этой проблемой, и убедительно критикует Пашуканиса за то, что тот упускает различие между логическим движением от простого к капиталистическому товарному обмену и историческим движением от обмена товарами в докапиталистических обществах к таковому при капитализме115115
  Miéville (2005) pp. 96–97.


[Закрыть]. Мьевиль вынужден заявить: «История развития юридической формы может быть развита с помощью теории Пашуканиса»116116
  Miéville (2005) p. 97.


[Закрыть]. Крис Артур отмечает эту проблему с другой точки зрения в своём «Введении»:

«Трудность, происходящая из марксистской точки зрения, состоит в том, что буржуазный режим есть режим товарного производства, принявшего всеобщий характер; то есть, он рассматривает рабочую силу как товар и выкачивает из наёмных работников прибавочный труд. И всё же Пашуканис ссылается на товарообмен, не учитывая различные производственные формы, которые может вовлекать производство для рынка…»117117
  Arthur (1983) p. 29.


[Закрыть].

Иначе говоря, Пашуканис не смог принять во внимание всю человеческую докапиталистическую историю.

Во-вторых, Мьевиль, как мне кажется, недостаточно внимателен к критическим замечаниям Боба Файна, которые затрагивают самое ядро этого своеобразного переприсвоения Пашуканиса. Для начала, как указывает Файн, «Притом, что Маркс возводил право к отношениям товарного производства, Пашуканис возводит его к товарному обмену»118118
  Fine (2002) p. 157.


[Закрыть]. Это, согласно Файну, ведёт Пашуканиса к явно неверному заключению:

«Вместо рассмотрения и содержания и формы права как определённых и изменяемых развитием производственных отношений, Пашуканис обособил право от его содержания и свёл весьма различные формы права, выражающие качественно различные общественные отношения, к единственной, статической и иллюзорной „юридической форме“»119119
  Fine (2002) p. 159.


[Закрыть].

А всякая «юридическая форма» должна быть буржуазна. Как объясняет Файн, это привело Пашуканиса в 1924 г. к утверждению, что Советский Союз новой экономической политики (НЭП) ещё не готов к отмене права, и что, так как право во всяком случае буржуазно, не может быть такой вещи, как пролетарское право. Более того, по сути Пашуканиса сама логика его позиции обязывала видеть переход от капитализма к социализму просто как замену товарного обмена плановым производством, то есть, замену буржуазных (юридических) форм социалистическими (техническими формами)120120
  Fine (2002) p. 167.


[Закрыть]. Таким образом, как указывает Файн, в 1929 г. он принял взгляд Сталина, что коммунизм достигается через первый пятилетний план121121
  Fine (2002) p. 168.


[Закрыть]. Мьевиль читал Файна122122
  Miéville (2005) p. 101, notes 122, 123.


[Закрыть], но, кажется, полностью упустил суть его критики.

В-третьих, воспроизведение и обсуждение Мьевилем короткого очерка Пашуканиса относительно международного права123123
  Miéville (2005) pp. 321–335; Пашуканис (1925), кол. 858—874.


[Закрыть] от 1925 г. не учитывает не только факта интеллектуальной развития Пашуканиса до его смерти от руки Сталина в 1937 г., но, что ещё более важно, образа, которым траектория этого развития уже была определена ранним приспособлением Пашуканиса к советскому техницизму. Действительно, этот очерк вошёл в трёхтомную «Энциклопедию государства и права», выпущенную по инициативе и под редакцией Стучки. Вклад Пашуканиса был вполне совместим со всей линией и политикой Стучки. Но причины того были гораздо глубже, чем простая готовность к послушанию, которая всё равно была не в характере Пашуканиса. Как поясняет Файн, «Пашуканис не только инвертирует описанные Марксом отношения между правом и бюрократией, он утратил всякий вид демократического характера Марксовой критики государства, согласно которой его отмирание должно быть результатом его всё более радикальной демократизации»124124
  Fine (2002) p. 169.


[Закрыть].

Официальная траектория Пашуканиса

Пашуканис был надёжным верноподданным режима – скорее по убеждению, нежели под каким-то давлением. Так что к 1932 г. Пашуканис, к тому времени главный редактор официального журнала по вопросам права «Советское государство», был способен воздать хвалу письму Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма»125125
  Пашуканис (1932).


[Закрыть]. Главный труд Пашуканиса по международному праву, «Очерки по международному праву», появился в 1935 г.126126
  Пашуканис (1935).


[Закрыть] А через два года он был мёртв, после того, как «Правда» объявила 20 января 1937 г., что он оказался врагом народа,– всего через два месяца после того, как он был назначен режимом контролировать пересмотр всей системы кодексов советского права. Анализ Майкла Хэда ведёт к критической оценке наследия Пашуканиса:

«Он предложил глубокое проникновение в экономические корни правовой формы, даже демонстрируя ряд фундаментальных неясностей в марксистской экономике. Однако он был слабее в отношении идеологической и репрессивной роли права и государственного аппарата. А ключевые аспекты его теории отвечали интересам нарождающейся сталинистской бюрократии, к которой он присоединялся против Левой оппозиции»127127
  Head (2004) p. 272.


[Закрыть].

Действительно, специалисты вроде Кристины Сипноуич, представляющей Пашуканиса как ортодоксального марксиста, связывая «Маркса и Пашуканиса»128128
  Sypnowich (1990) p. 8.


[Закрыть], и Ронни Уоррингтона129129
  Warrington (1981) p. 181.


[Закрыть], считавшего Пашуканиса, вслед за американским специалистом Робертом Шарлетом, ортодоксальным «старым большевиком»130130
  Это, как показывает Майкл Хед, совершенно неверно – Пашуканис, как и Вышинский, был меньшевиком и присоединился к большевикам только в 1918 г.– см.: Head (2004) p. 274.


[Закрыть], упускают степень, до которой теории Пашуканиса неумолимо приводили его к поддержке политики Сталина.

Как я показываю ниже, Пашуканис также полностью упустил революционный контекст в своём анализе международного права. Кроме того, его осуждение в 1937 г. и после смерти, в течение всего сталинского периода, основывалось на утверждении, что он не указывал, что «международное право должно определяться как классовое право в терминах столь простых и выразительных, чтобы не допустить никакого недоразумения»131131
  Hazard (1938) p. 246.


[Закрыть].

Согласно американскому специалисту Хазарду, советский читатель предполагался советской ортодоксией способным найти «простое доказательство утверждения теоретика, что внешняя политика формируется в целях межклассовой борьбы, а международное право, будучи инструментом этой политики, не более чем отражение классовых конфликтов, взывающих к своему разрешению»132132
  Hazard (1938) p. 246.


[Закрыть].

В отличие от Коровина, для которого изменение формы должно следовать за изменением сущности, так что Советский Союз принёс с собой новую форму международного права, «международное право переходного периода», Пашуканис отстаивал продолжение старых форм, включая дипломатический иммунитет, обмен представителями, и обычное право договоров, не в последнюю очередь потому, что они дали Советскому Союзу значительную защиту.

Пашуканис резко осудил доктрину Коровина:

«…Исследователи типа Коровина, который утверждал, что советское правительство должно признавать только договоры [как источник] международного права и отвергать обычай, совершенно неправы. Попытка навязать советскому правительству доктрину, которую оно нигде не выражало, диктуется явным стремлением лишить советское правительство тех прав, которые не требуют никакой договорной формулировки и происходят от факта существования нормальных дипломатических отношений»133133
  Пашуканис (1935). Цит. по: Triska (1958), pp. 704–705. Здесь и далее все цитаты из этого источника даны в обратном переводе с англ.– прим. переводчика.


[Закрыть].

Пашуканис также подвергся особенной критике за то, что назвал «здоровым» принцип rebus sic stantibus134134
  Hazard (1938) p. 250.


[Закрыть].

Большинство экземпляров «Очерков» было уничтожено после его осуждения в 1937 г., но в этой своей кульминационной работе он объявлял, что всякая попытка определить «характер международного права» была схоластикой135135
  Пашуканис (1935), с. 16. Цит. по: Hazard (1957) p. 387.


[Закрыть]. По его мнению, такие попытки были результатом сохраняющегося влияния буржуазной юридической методологии, которая, как он говорил, опиралась на связь права с сущностью, развивающейся в соответствии с собственными внутренними принципами. Для него, в 1935 г., международное право было средством формулировки и закрепления в обычае и договорах различных политических и экономических межгосударственных отношений, и СССР мог использовать международное право для продвижения советских интересов в борьбе с капиталистическими государствами. Он не видел никакой причины полагать, что, применяя эти принципы международного права в своих целях, СССР компрометировал собственные принципы в мире, в котором большинство государств были капиталистическими. Для Пашуканиса не было никакого смысла в попытках определить, было ли международное право «буржуазным» или «социалистическим»; такая постановка вопроса была бы «схоластикой»136136
  Hazard (1957) p. 387.


[Закрыть].

Этот подход к международному праву происходит, насколько это возможно, из теории «товарной формы». Он представляет крайний позитивизм, именно так, как это описывается в «стандартном стиле», на который я ссылался выше. Для Пашуканиса, международное право составлено просто заключёнными государствами договорами и таким обычным правом, на которое могут согласиться все государства.

Не следует удивляться, что демонстрируемая Пашуканисом теоретическая позиция изменилась между 1925 г. и 1935 г. Полностью изменился контекст. Очерк 1925 г. Пашуканис писал, когда мир представал разделённым на два лагеря, капитализма и рабочей власти, а большая часть планеты была подчинена колониализму. Он совершенно правильно писал: «…Исторические примеры, приводимые в любом учебнике М. п., говорят яснее слов, что современное М. п. является юридической формой борьбы капиталистических государств между собой за господство над остальным миром…»137137
  Пашуканис (1925), колонка 858.


[Закрыть]. В учебнике 1935 г. он говорил, что международное право, осуществляемое между капиталистическими государствами,– одна из форм, при помощи которых империалистические государства продолжают борьбу между собой за территории и сверхприбыли138138
  Резюмировано в: Hazard (1938) pp. 245–246.


[Закрыть]. Он также объявил, что международное право впервые появилось с самым ранним классовым обществом, то есть с развитием рабовладельческого государства, выросшего из примитивной племенной организации, когда разделение труда и принятие концепции частной собственности расслоили общество на классы139139
  Пашуканис (1935). Цит. по: Hazard (1938) p. 251.


[Закрыть].

Вышинский, Немезида Пашуканиса – и теоретический преемник Стучки,– смотрел на это диаметрально противоположным образом:

«Только тот, кто сознательно фальсифицирует историю и действительность, может ощущать в капиталистическом обществе высшую кульминационную точку развития права. Только в социалистическом обществе право приобретает устойчивое основание для своего развития… Что касается научной разработки каких-либо конкретных проблем, основным и решающим должно быть стремление обеспечить развитие и укрепление советского закона до наивысшей степени»140140
  Цит. в: Garlan (1954) p. 304.


[Закрыть].

Действительно, учебник Пашуканиса 1935 г. совершенно стандартен в отношении порядка и стиля изложения. Исключением является глава III, «Исторический очерк международной политики и международного права»141141
  Пашуканис (1935).


[Закрыть], которая представляет, с некоторыми ссылками на товарища Сталина и «тезис о победе социализма в отдельной стране», строгое фактологическое рассмотрение истории международного права и политики с древних времен до «международных отношений в период слома капиталистической стабилизации и борьбы СССР за мир», основное внимание в котором уделено Октябрьской революции 1917 г. и периоду после Первой мировой войны. Взгляд, исповедуемый Пашуканисом в 1925—1927 гг., что «действительным историческим содержанием международного права… является борьба между капиталистическими государствами»142142
  Miéville (2005) p. 325.


[Закрыть], быстро уступила место «социализму в одной стране» и «мирному сосуществованию». Как указал в 1938 г. Хазард: «…В ходе любого будущего обсуждения (советский) автор должен постоянно подчёркивать борьбу за мир, которую ведёт СССР, и показывать, как эта борьба опирается на святость договоров и соблюдение международных обязательств»143143
  Hazard (1938) p. 252.


[Закрыть]. Политическим контекстом этой новой ориентации был тот факт, что СССР допустили до членства в Лиге Наций 18 сентября 1934 г., и до его агрессии против Финляндии в декабре 1939 г. он был ведущим протагонистом Лиги и «коллективной безопасности»144144
  Prince (1942) p. 429.


[Закрыть].

Договор Молотова – Риббентропа и нападение Гитлера на Советский Союз положат конец таким политическим и академическим императивам.

В сложившейся ситуации Пашуканис, возможно, не мог полностью предсказать противоречивые события, последовавшие за Второй мировой войной, в особенности создание и трансформацию Организации Объединенных Наций, развитие многосторонних, в некоторых случаях всеобщих, международных договоров, и превращение политических принципов, таких как самоопределение, в фундаментальные принципы – законные права – международного права. На самом деле этому мешала именно его теоретическая позиция. E. A. Коровин уже в 1923 г. сделал особенное ударение на «суверенитете, как национальном самоопределении», «правовых формах самоопределения», «буржуазном самоопределении и методе „балканизации“»145145
  Коровин (1924).


[Закрыть]. Коровин гораздо в больше степени был большевиком-ленинцем, чем Пашуканис.