Текст книги "Сияние луны"

Автор книги: Бхагаван Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Но это можно испытать только тогда, когда вы смотрите, минуя интеллект. Очень трудно смотреть, минуя ум, потому что обычно мы смотрим только посредством интеллекта. Это наша давняя привычка. Как вы можете смотреть, минуя интеллект? Что бы вы ни видели, у вас возникают мысли.

Просто встаньте рядом с цветком. Вы с трудом можете рассмотреть цветок, и ваш ум начинает подсказывать вам: “Это роза, она очень красива. Отметь себе, насколько приятное благоухание она издает!” Вы даже не успели толком рассмотреть цветок, его эхо еще не прикоснулось к вашему бытию, а интеллект уже начал кормить вас информацией из прошлого опыта, из памяти: это роза, она благоухает, она прекрасна. Ум говорит вам все это, и между вами и розой появляется экран, завеса. Цветок остается снаружи, а вы остаетесь внутри, а занавеска между вами – это интеллект, он растянулся между вами. Теперь вы видите цветок только через этот занавес, и вы смотрите только так.

Поэтому нужно сделать великие усилия для того, чтобы выйти за пределы интеллекта, чтобы видеть напрямую. Вы сидите рядом с цветком, не позволяйте интеллекту вмешиваться. Смотрите на цветок напрямую, пусть ни единая мысль не появится и не скажет вам, что это – цветок, роза, она прекрасна; пусть слова не формируются у вас внутри. Попытайтесь немного осуществить это, иногда у вас будет мгновенный проблеск ситуации, вы будете с одной стороны, а цветок будет с другой стороны, и между вами не будет мыслей. И тогда вы сможете увидеть в этом цветке мир, который вы никогда не видели раньше.

Теннисон сказал: “Если вы сможете увидеть полностью хотя бы один цветок, вы увидели весь мир. Увидев цветок, вы увидели все, и больше ничего не остается неувиденным”. Это так, потому что весь мир содержится в одном цветке. Крошечное – это отображение безбрежного. Микро – это не что иное, как маленькая форма макро.

В точности так же, как все небо может отражаться в небольшом зеркале; точно так же, как миллионы звезд в небе могут отражаться в человеческом глазу; можно увидеть всю вселенную в маленьком цветке. Однако это возможно только тогда, когда ваш интеллект не вмешивается.

Попробуйте – практикуйте это. Вы сидите и ничего не делаете, птицы поют, – не позволяйте уму вмешиваться, просто будьте ушами, слушайте и не думайте. Сначала вам будет очень сложно из-за привычек, иначе не было бы причин для осложнений. Но постепенно к вам начинают приходить проблески. Однажды это случится: птица будет петь, и ваш интеллект не скажет вам ни слова, вы будете просто слушать, и возникнут прямые отношения между вами и птицей, без посредника. И тогда вы будете крайне удивлены, тогда вам будет сложно решить, поете вы или птица поет, слушаете вы или птица слушает.

В тот миг, в который ваш интеллект перестал стоять между вами и объектом, вы и песня птицы становятся двумя сторонами одной и той же монетки. Горло птицы – одна сторона, а ваши уши – другая сторона, а песня становится связующим звеном. Цветок, который цветет здесь, и ваше сердце, которое внутри вас, ваше сознание внутри становятся частью одного и того же явления, вибрации, которые протекают между ними, становятся мостом, который их соединяет.

И тогда вы больше не чувствуете, что цветок цветет где-то далеко от вас, и вы не видите, как он стоит на расстоянии, вы чувствуете: “Это я цвету в цветке, и цветок стоит и смотрит изнутри меня”. Но вы это также не чувствуете в данное мгновение, вы чувствуете только тогда, когда вышли из этого мгновения. В данное мгновение вы не можете чувствовать даже это, потому что тот, кто замечает, думает и созерцает – ум, – был отложен в сторону. И тогда ощущение в каждое мгновение становится ощущением самого Брамана, высшей реальности.

Кто-то спросил у Бокудзю: “Как вы испытали Бога?”

Бокудзю ответил: “Бога? Я не знаю ничего о Боге!”

“Но что вы делаете, каковы ваши духовные поиски?” – спросил вопрошающий.

Бокудзю в это время доставал воду из колодца. И потому он сказал: “Когда я достаю воду из колодца, я не вполне уверен, что это я достаю воду из колодца, или это колодец достает воду, а я есть колодец. Когда мое ведро опускается в воду, я не вполне уверен, ведро ли это опускается в колодец или я опускаюсь в воду. И когда ведро наполняется и начинает подниматься вверх, поверьте мне, я не понимаю, что к чему и что происходит, но теперь, когда вы меня спросили, я говорю вам об этом, немного подумав. Просто потому, что вы спросили, я подумал об этом и сказал вам; если бы не это, меня не было бы. Я не имею никаких представлений о том, что такое Бог, я не имею никаких представлений о себе!”

Когда вы потеряли все представления о том, кто вы, каковы вы, откуда вам знать, кто Бог? Когда же человек теряет ощущения того, кто он? Когда интеллект, который привязывает мысли ко всему, перестает быть с вами, тогда это происходит. Задача интеллекта заключается в том, чтобы привязывать мысли, навешивать ярлыки, давать слова, имена и формы всему.

Когда ребенок рождается, когда он впервые открывает свои глаза, у него еще нет никакого интеллекта. Интеллект развивается медленно, после, он формируется, получает образование и обуславливается. Ученые говорят, что когда ребенок впервые открывает свои глаза, он не видит никакого разделения. Красный цвет также воспринимается ребенком как красный, но он не может понять, что это красный цвет, потому что ему еще только предстоит узнать слово: красный. Зеленый цвет также воспринимается ребенком как зеленый, его глаза обладают способностью видеть, но он не может понять, что это зеленый цвет, потому что ему еще только предстоит узнать слово: зеленый. Ребенок также не может понять, где заканчивается красный и начинается зеленый, потому что он не обладает понимаем того, где красный и где зеленый цвет.

В глазах ребенка мир кажется объединенным, целым, в нем все вещи перемешаны друг с другом, и ничто не может быть разделено. Это один океанический опыт, неделимый. Но это также наше предположение, потому что очень трудно понять, что происходит с ребенком.

Просветленные, те, кто снова стали как дети малые, кто снова стали такими же простыми, какими были тогда, когда у них не было интеллекта, теперь снова стали ощущать все единым. Одно объединяется со вторым, второе объединяется с третьим и так далее. Отделенность вещей перестает восприниматься ими, видна только внутренняя связь между ними.

Наша обусловленность такова, что мы способны увидеть только бусинки на ожерелье: их пронизывает нить и соединяет их, но ее мы не видим. Интеллект видит только бусинки. Когда интеллект отходит, внутреннее сознание, свободное от интеллекта, видит спрятанную нить, которая пронизывает все бусинки. Он видит единство, которое пронизывает все, которое связывает все, которое спрятано внутри всего, которое лежит в основе всего.

Когда интеллект действует, он делит. Наука – это система интеллекта, и поэтому наука делит, анализирует. Наука открыла атомы благодаря разделению и подразделению. Наука видит только части, куски, она не может видеть единство.

Религия оставляет интеллект, и начинается обратный процесс: все соединяется и становится единым.

Наука дошла до атома, религия добралась до Бога. Интеллект все ломает и расчленяет на составляющие. Бог – это обозначение самого большого переживания в мире, он синтезирует, откладывая в сторону интеллект. Мы пользуемся интеллектом для того, чтобы все ломать на части, и мы добрались до атома, атом показывает силу науки. Когда мы смотрим без интеллекта, мы ощущаем Бога, Бог – это сила религии.

Помните поэтому, что любая религия, которая делит, – это не религия, независимо от того, где она делит, на каком уровне она это делает. Если индуисты отделяют себя от мусульман, поймите, что это просто политика: индуизм и мусульманство – это не религии. Если джайны кажутся отдельными от индуистов, поймите, что это просто социальные системы, это не религия. Поймите, что за всеми этими религиями лежит интеллект, который обладает только способностью делить. За ними нет опыта сознания, которое превосходит все разделения, которое превосходит интеллект, в котором все синтезируется и становится единым.

Тот, кто разумом не понимает отличия между дживой, воплощенной душой, и Браманом, или между Браманом и природой, творением, называется дживанмукти, тем, кто освобожден еще при жизни.

Уважаемый Богами или оскорбляемый злонамеренными, тот, кто все время сохраняет равновесие, зовется дживанмукти.

Равенство – это первое, недвойственность – это второе. Равенство – это слово, которое немного трудно понять, потому что мы пользуемся им в широком смысле и обозначаем совершенно разные вещи.

Кто-то может оскорбить вас, а другой человек может низко склониться перед вами. И что же мы имеем в виду, когда говорим о равенстве в отношении одного и другого? Означает ли это, что вы должны сделать усилия и контролировать свои ощущения, чтобы не сердиться на того, кто оскорбляет вас, и не чувствовать удовлетворения от другого, кто уважает вас? Нет, если бы были какие-то усилия с вашей стороны, попытки контролировать, это не было бы равенство, это был бы только наложенный извне самоконтроль, саморегуляция, дисциплина. Равенство означает, что нет никакой реакции внутри, независимо от того, оскорбляют вас или хвалят; это полное отсутствие реакции внутри. Просто ничего не колеблется внутри: оскорбления остаются извне, и уважение также остается извне, ничто не входит в вас.

Когда же это происходит? Это происходит только тогда, когда есть внутренний свидетель.

Когда кто-то оскорбляет вас, наступает реакция. Когда вы слышите оскорбления, вы мгновенно чувствуете: “Кто-то оскорбляет меня”, – и с этим чувством начинается страдание. Когда кто-то относится к вам с уважением, вы чувствуете счастье, потому что у вас возникает ощущение: “Меня уважают”. Это означает: что бы ни делали с вами, вы отождествляете себя с этим. Из-за этого отождествления к вам приходят страдания и наслаждения, создается дисгармония, и равновесие теряется.

Моральный человек также пытается достигнуть равновесия, но такое равновесие становится наложенным, культивированным. Этот человек просто утешает себя словами: “Ну и что, если кто-то оскорбил меня? Ничего страшного!” А если кто-то относится к нему с уважением, он думает: “Хорошо, он так хочет. Я буду сохранять равное отношение и к тому, кто меня оскорбляет, и к тому, кто меня хвалит!” Такое равенство остается на поверхности, оно не идет глубоко, потому что у этого человека нет соприкосновения со свидетелем. Его равенство идет от внушения. Поэтому иногда, когда он не контролирует себя полностью, его можно спровоцировать, когда в его настроении есть слабина, может проявиться его внутренняя дисгармония.

Упанишады считают, что такое равенство, ориентированное на свойства характера, не имеет ценности. Упанишады считают, что только равенство, которое проистекает от бытия, обладает ценностью. Ориентированное на бытие равенство означает, что, что бы ни происходило снаружи, вы остаетесь свидетелями.

Некоторые люди в Нью-Йорке оскорбляли и бросали камни в Раматиртху. Когда он вернулся домой, он танцевал. Ученик спросил у него: “Что случилось, почему вы так счастливы?” Раматиртха ответил: “Это повод для радости. Сегодня Раматиртха столкнулся с большими трудностями. Какие-то люди начали оскорблять его, унижать его, какие-то люди начали бросать в него камнями. И было очень смешно, в какое смущение пришел Раматиртха, он попал в ловушку. Он попал в очень неловкое положение!”

Его ученики были озадачены, они спросили у него: “О ком же вы говорите? Кто этот Раматиртха?”

Раматиртха ответил, скрестив свои руки на груди: “Этот Раматиртха попал в серьезную ловушку, а я просто наблюдал за тем, что происходило, и наслаждался этим зрелищем, когда его оскорбляли. Я просто наблюдал за всей сценой”.

Когда вы обретаете способность быть свидетелем, только тогда вы получаете состояние равенства. Если у вас есть только восприятие субъектом объектов, вы не можете получить это состояние равенства, тогда есть только оскорбляющий и оскорбленный. Вы можете попытаться оставаться гармоничными, потому что именно таким свойством обладает человек, который пытается быть хорошим, но это только способ утешать себя: “Не бери в голову, если кто-то оскорбляет меня: какой вред это может нанести мне?” Но это только самоутешения. Вы чувствуете себя оскорбленными, и отсюда берется это самоутешение. Вы говорите: “Этот человек вредит себе, когда ругает меня так, а я – что теряю?” Но вы кое-что потеряли, и отсюда берется это самоутешение.

Хороший человек живет в утешениях. Он думает: “Все нормально, он так меня оскорбил, он просто нажил себе плохую карму, и он пожнет плоды; почему я должен отвечать ему тем же? Он оскорбляет меня, и он будет страдать, он попадет в ад, потому что согрешил”. Так этот человек утешает себя. Он сам не может сотворить ад для оскорбителя, и поэтому он оставляет это право Богу, чтобы Тот сам сделал все это за него. Он пытается заставить Бога сделать это, но он только утешает себя. Он говорит: “Те, кто сажают плохие семена, будут получать плохой урожай. А те, кто сажает хорошие семена, будут получать хорошие плоды. А я буду сажать только благие плоды, и буду собирать только благой урожай. А этот человек сажает плохие плоды и соберет плохой урожай”. Он может даже дойти до того, что скажет: “Даже если кто-то воткнет в меня шипы, я буду бросать ему только цветы, потому что в будущем он получит шипы, а я получу цветы”. Но такое мышление только отражает просчитывающий ум. Это своего рода сделка в уме, расчет, но не равенство.

Где равенство? Равенство приходит только тогда, когда вы выходите за пределы двойственности, выходите за пределы двух противоположных концов, и тогда вы видите третье, свидетеля, который все наблюдает: “Вот оскорбитель, и вот оскорбленный, вот мое имя и тело, которые оскорбляют, вот я, третья сторона, который наблюдает за всем происходящим. И если я нахожусь на одном и том же расстоянии от оскорбителя и оскорбленного, равенство есть. Если же есть различие в расстоянии – если тот, кто оскорбляет меня, кажется вам на большем расстоянии, нежели оскорбленный, нежели вы сами, значит, вы уже потеряли равенство”.

Равенство означает, что весы уравновешены, и вы зависаете свидетелем посередине, как стрелка весов, вы спокойные и не отклоняетесь ни в одну из сторон, ни к оскорбителю, ни к оскорбленному, вы просто стоите вне и наблюдаете.

Этот свидетель и приносит вам равновесие. Дживанмукти живет в таком состоянии равенства, потому что дживанмукта вырастает из такого свидетельствования.

Поймите эту вторую сутру еще так: через самоутешение рождается хороший человек, через свидетельствование рождается святой. И существует большое отличие между святым и хорошим человеком. Хороший человек – святой только на поверхности, внутри него нет отличия между ним и злонамеренным человеком. Злонамеренный человек – злонамеренный и снаружи, и внутри. А хороший человек – хороший извне и злонамеренный внутри. Поэтому есть огромное отличие между хорошим человеком и святым.

В каком-то смысле святой и злонамеренный человек похожи друг на друга. Злонамеренный – злой и внутри, и снаружи, святой – хороший и внутри, и снаружи. Хороший человек – хороший снаружи и злой внутри. Святой – хороший и извне, и внутри. И злонамеренный человек также плохой и внутри, и снаружи. А хороший человек завис между ними двумя, и потому нет конца его несчастьям, потому что его ум подобен уму злонамеренного человека, но его поведение подобно поведению святого. И поэтому хороший человек живет в двойственности. В его уме все время присутствует двойственность.

Люди приходят ко мне и говорят: “Я никогда не делал ничего плохого, я никогда не воровал, никогда никого не обманывал, и я столько страдал. С другой стороны, те, кто воровали и обманывали других, наслаждаются. В этом мире нет справедливости”.

Хороший человек утешает себя, что в каком бы состоянии он ни находился сейчас, существует божественный закон, который преобладает над всем, он может проявиться позже, но этот закон есть. И добрый, хороший человек утешает себя: “Пусть закон подействует немного позже, пусть пока преуспевают бесчестные люди, но в конце концов я буду преуспевать”. И он утешает себя так каждый день: что есть задержка, но все равно божественный закон есть. Но одно точно: есть задержка, и поэтому в нем постоянно присутствуют сомнения: “А может быть, божественная справедливость срабатывает не всегда, и мое представление о вселенской справедливости неправильны? Не может ли случиться так, что я упущу материальное благосостояние, а позже обнаружу, что Бога просто нет? И тот, кто преуспел в приобретении материального благосостояния, в конце также выиграет?”

Это сомнение дразнит его, и оно постоянно сопутствует хорошему человеку. И постоянные сомнения эти говорят только об одном: о том, что внутри присутствуют желания, которые не отличны от желаний злонамеренного человека. Внутри ваши желания делать и приобретать одинаковы с желаниями действия и приобретения злонамеренного человека, но каким-то образом вам удается вести себя хорошо. Ваша жадность двойственная. В вашу повозку быки запряжены с обеих сторон, и ее тянут в двух противоположных направлениях. Вы хотите иметь деньги, славу, чтобы удовлетворить свое эго, и вся жадность злонамеренного человека присутствует в вас; вы также хотите достигнуть Бога, освободить душу, обрести мир и покой, блаженство, – все, чего только желает святой, также принадлежит вам. Поэтому ваша жадность состоит из двух составляющих, и вы страдаете от этого. Именно поэтому хороший человек часто обладает меньшим покоем, чем кто-либо другой.

Если хороший человек становится более спокойным, он становится святым. Но если хороший человек лишен покоя, то, если не сегодня, то завтра он станет плохим человеком. Он не может этого долго выдержать. Из этого среднего положения он может либо упасть, либо подняться. Но он не может остаться посередине.

Дживанмукти – это святой. Он никому не делает ничего плохого, но не потому, что боится гореть в аду, просто он не может делать ничего плохого, потому что он стоит в третьем положении, положении свидетеля, в котором ничего плохого никогда не делается.

Александр Великий хотел взять индийского саньясина к себе домой, этого саньясина звали Дандами. Но Дандами не хотел. Александр вытащил свой меч и начал ему угрожать: “Я разрежу тебя на части, если ты не согласишься. Даже Гималаи поехали бы со мной, если бы я приказал им!”

Дандами ответил ему: “Может быть, Гималаи и отправились бы, но вы не сможете заставить меня поехать с вами!”

Александр не мог понять источника силы этого худосочного человека, факира, который стоял перед ним на берегу реки и говорил так мужественно. Он приказал своим солдатам, внезапно Дандами был окружен со всех сторон, солдаты обнажили мечи. Дандами дико засмеялся и сказал: “Вы не окружаете меня, вы окружаете то, что не может быть мной. У вас нет способности окружить меня, потому что я стал единым с безбрежной вселенной!”

Александр сказал: “Я не могу понять эти философские беседы, я понимаю только разговор меча, и скоро твоя голова отделится от тела, скатится на землю!”

Дандами ответил: “Это будет очень смешно. Ты будешь видеть, как голова скатилась на землю, и я также буду видеть, как голова скатилась на землю, и мы оба будем видеть одно и то же событие!”

Это сторонний наблюдатель: “Я также буду видеть, как голова скатится на землю”. Если вы можете видеть, как ваша голова скатывается на землю, как она отделяется от туловища, это означает, что у вас нет отождествления с телом, что вы стали свидетелями тела, вы стоите в стороне, вы отошли от тела. Только в этом состоянии рождается святость, и только в таком состоянии приходит освобождение еще при жизни.

Тот, кто познал сущность Брамана, перестает воспринимать мир таким, как раньше. Если это не так, он еще не познал состояния бытия Брамана и все еще обращен во вне.

Мир останется тем же. Когда вы меняетесь, мир не меняется; когда меняетесь вы, меняется ваш мир.

Как я уже сказал раньше, у нас у всех есть свой мир. Если мы не осознаем Гору Абу, она останется той же самой, а когда я проснусь, гора останется такой же. Небо останется тем же, Луна останется той же, Земля останется той же, весь этот мир останется тем же. Но когда я в невежестве, то, как я воспринимаю мир, способ, который я выбираю, чтобы воспринимать мир, способ, который я выбираю, чтобы мир предстал передо мной определенным образом, зависят от меня. Я могу, например, чувствовать желание считать эту гору своей, а когда я невежественен, гора – не просто гора, она становится моей горой. Но в миг пробуждения, когда я чувствую освобождение, гора становится просто горой, она перестает быть моей. А все мое, которое я наложил на эту гору, исчезнет. И вместе с исчезновением этого чувства собственности раскроются красота и величие горы. Мое чувство “я” и мои привязанности вызывали мои страдания, несчастья, приносили мне боль. Мой интеллект стоял между нами. И когда я смотрел на гору, я чувствовал: “Моя гора”. Это чувство собственности вмешивалось, и я видел через этот экран окружающий мир. Теперь же гора стала горой, а я остался самим собой.

В Японии дзенские мастера создали особые картины. Эти картины столетиями использовались для медитации. Эти картины достойны того, чтобы их понять. И они будут полезны для того, чтобы понять эту сутру.

На первой картине нельзя ничего увидеть, но если ближе посмотреть, можно увидеть гору, дерево и быка, который прячется за деревом. Видны только спина быка, две ноги и хвост. На второй картине виден человек, который смотрит и ищет быка, он появляется на сцене. Уже вечер, спускается тьма, и он не может видеть ясно. Дерево, какие-то растения и бык, который прячется за ними, и виден хвост, задние ноги, причем даже их можно разглядеть только по контурам.

На третьей картинке он видит быка четко. На второй картинке он кажется печальным, и его глаза полны беспокойного поиска, в них нет блеска. Но теперь, после того как он нашел быка, его глаза начали блестеть, и все встало на свои места.

На четвертой картинке виден весь бык целиком, и человек, который ищет быка, приближается к быку еще ближе.

На пятой картинке он схватил быка за хвост.

На шестой картинке он схватил быка за рога.

На седьмой картинке он умудрился схватить быка и повернуть его лицом к дому.

На восьмой картинке он едет на быке.

На девятой картинке он полностью контролирует быка и возвращается домой, а на десятой картинке нет ничего, ни быка, ни ездока, нет владельца. Есть лес, есть гора, но бык и владелец исчезли.

Эти десять картинок использовались для медитации в дзенской традиции. Они показывают поиск души, поиск человека. На первой картинке искатель даже не виден. На второй картинке появляется искатель, у него появляется желание познать душу, отправиться в поиск. На третьей картинке виден небольшой проблеск души. На четвертой картинке душа видна во всей красе. На пятой картинке душа не только видна, но ее также поймали за хвост, это означает право собственности, которая установлена над частью души.

На следующей картинке происходит встреча лицом к лицу, душа поймана за рога. А на следующей картинке душа не просто поймана за рога, но ее отправили в обратное путешествие, домой, к Браману. А на следующих двух картинках показано, что душа не только была отправлена домой, к Браману, но искатель еще и контролирует себя, он теперь управляет быком, он начал двигаться домой. И на последней картинке они оба потеряны, нет ни искателя, ни поиска, мир опустел. Горы все еще стоят, деревья все еще стоят, но искатель и поиск исчезли.

Это искатель открывает в себе. Мир, который вы видите тогда, когда отправляетесь в путешествие, и мир, который вы видите после того, как становитесь просветленными, совершенно разные. Вся самость пропадает. Все накопленные концепции исчезают. Все проекции нарушаются. Все ожидания пропадают. Никакие требования не остаются, все желание найти счастье в миру пропадает, даже иллюзии, которые говорят нам, что мир приносит несчастье, уничтожаются. Любые чувства взаимодействия с миром также пропадают.

Поэтому эта сутра говорит, что для того, кто познал Брамана, высшее существование, мир перестает быть таким, каким он представлял его себе раньше. Мир остается, но не такой, как раньше. И если мир все еще остается, как раньше, понимание Брамана, реализация Брамана еще не наступила. Таким образом можно проверить самого себя. Человек должен все время проверять себя. У вас есть жена. Люди приходят ко мне и говорят: “У меня есть жена, дети, семья, конфликты, бизнес, и ничего нельзя сделать в таком хаосе. Должен ли я все оставить и убежать?”

Я сказал ему: “Не беги. В конце концов, куда ты убежишь? Мир повсюду. Если ты сбежишь, как хочешь, сейчас, кто-то другой станет твоей женой, ты найдешь себе другой дом и найдешь другое занятие. Есть много видов работы, есть даже религиозная работа, религиозный бизнес, это может быть не магазин, а монастырь, – обязательно что-то другое случится. Что вы можете с этим поделать? Если человек, который живет внутри вас, остается неизменным, он вынужден делать только то, что знает”.

Не бегите. Оставайтесь там, где вы есть, и продолжайте нырять все глубже и глубже, ищите внутри. Отправьтесь на поиски, и путь они завершатся, когда вы будете в миру. Мир сохранится, но он больше не будет миром для вас. Ваша жена может сидеть рядом с вами, и в уме она будет оставаться женой, пусть так и будет, но для вас она не должна оставаться женой. Это чувство собственности должно исчезнуть, только женщина должна остаться.

Она будет казаться вам женщиной лишь до тех пор, пока у вас есть желание секса. По мере углубления медитации сексуальное желание будет пропадать, и тогда она больше не будет казаться вам женщиной, она перестанет быть телом. Точно так же, как чувство самости внутри высыхает, ваши внешние проекции относительно этой женщины также будут пропадать, ваши чувства к этой женщине как к жене, как к женщине также будут пропадать. И придет такой день, когда, где бы вы ни сидели, вы будете пустыми. Весь мир вокруг вас будет оставаться тем же, но вы не будете оставаться теми же самыми, все ваше видение мира изменится.

Вы должны постоянно искать внутри: “Все ли со мной так же, как раньше? Все ли идет так же, как раньше?” Имена могут меняться, все может меняться, но если ваше внутреннее отношение ко всему не изменится, если оно будет оставаться таким же, как раньше, если все будет казаться таким же, как раньше, поймите, дживанмукта далека от вас, проблеск истины далек от вас.

Смысл проблесков истины в том, что взаимоотношения между вами и миром меняются. Мир остается тем же, как раньше, а взаимоотношения с ним меняются только тогда, когда меняетесь вы сами.

Счастье и все подобное составляет прарабду, накопленный прошлый опыт деятельности, потому что все плоды – результаты прошлой деятельности. Если бы не было деятельности, не было бы плодов.

Точно так же, как деятельность во сне прекращается после пробуждения, подобным образом прошлая деятельность накапливается за миллионы лет и растворяется мгновенно после того, как вы узнаете, что вы есть Браман.

Счастье и страдания приходят к вам благодаря прошлой деятельности. Поэтому не думайте, что физические страдания или счастье не случатся с теми, кто освободился еще при жизни.

Рамана Махарши умер от рака. Это приносило ему много боли, естественно. Это очень сильная болезнь, и не было способа, посредством которого можно бы было избежать этой боли. К нему приходило много врачей, они были сильно удивлены, потому что все его тело было окутано болью, но в его глазах не было никаких признаков боли. Его глаза оставались такими же безмятежными озерами, как и раньше. Через его глаза видна была только свидетель, душа. Смотрела свидетель, душа, она наблюдала.

Врачи спрашивали у него: “У вас, должно быть, очень сильно болит?” Рамана отвечал: “Да, болит очень сильно, но это происходит не со мной. Я осознаю великую боль, которой окутано мое тело, я знаю, что мое тело страшно болит. Я вижу это, но это происходит не со мной!”

В умах этих врачей и в умах многих других людей, которые имели с ним дело, появлялся вопрос: “Как у такого человека, как Рамана, мог быть рак?” Эта сутра отвечает на этот вопрос. Счастье и страдание происходят с телом, даже с теми, кто освобожден еще при жизни, потому что это связано с прошлой деятельностью и с впечатлениями, они связаны с тем, что вы делали раньше перед тем, как стали пробужденными.

Поймите это так: если я посадил какие-то семена в поле, а потом стал просветленным, семена обязательно прорастут. Если я останусь спящим, семена также прорастут, расцветут и дадут плоды. Теперь они также прорастают, цветут и приносят плоды. И сохранится только одно отличие: если бы я все еще спал, я бы думал, что это мое растение, и прижимал бы его к груди. Но после того как я пробудился, я понимаю, что эти семена были посажены давно, теперь они обретут свое предназначение, ничто из этого не принадлежит мне, я просто буду оставаться свидетелем. Если бы я спал, я бы собрал урожай, приготовил новые семена, чтобы иметь возможность посадить их в следующем году. После того как я пробудился, я остаюсь просто свидетелем: семена прорастают, цветут, плодоносят, но я не собираю их. Эти плоды будут расти, падать сами и умирать. Мои взаимоотношения с ними нарушаются. Раньше я должен был посадить их снова, а теперь я больше не буду этого делать. Таким образом, дальнейшие взаимоотношения не поддерживаются.

Поэтому счастье и страдания также приходят к освобожденным существам, но освобожденный знает, что это часть цепочки прошлой деятельности, и теперь он больше не имеет к ним никакого отношения. Он будет просто оставаться свидетелем.

Когда кто-то приходил и предлагал цветы к стопам Раманы Махарши, он просто продолжал наблюдать: это, должно быть, была цепочка прошлой деятельности, которая вдохновляла этого человека срывать или покупать цветы и предлагать их Раману Махарши. Но Рамана не принимал этого почтения, которое давал ему этот человек, который приносил цветы. Если бы он принимал, началось бы путешествие к новой деятельности. Он не мешал человеку предлагать ему цветы, он не говорил: “Не выражайте мне свое почтение, не предлагайте мне цветов и не прикасайтесь к моим стопам!” Он не мешал им, потому что, если бы он мешал, это бы также стало деятельностью, началась бы другая цепочка деятельности.