Текст книги "Сияние луны"

Автор книги: Бхагаван Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Ошо
Сияние луны

Сияние луны

Москва

2006

ББК 84,5 Ид 096

Раджниш Сияние луны 096

Москва, 2006, 288 с.

ISBN 5-94726-044-6

Багван Шри Раджниш просветленный мастер нашего времени. Его имя означает благословенный мастер.

Эта книга – сборник бесед по Адхьяатма-Упанишаде, которые состоялись во время медитационного лагеря в Раджастане, на горе Абу, с 13 по 21 октября 1972 года.

“Религия лишь для тех, кто готов войти в невозможное. Религия – для азартных игроков, а не для лавочников. Религия – это не сделка и не компромисс. Религия – это риск. Азартный игрок ставит свое богатство на кон, а религиозный человек ставит на кон себя самого, потому что это – высшее богатство”.

Редактор: Свами Вит Праяс Перевод: Фархад

Компьютерная верстка: Свами Антар Алок

Глава 1
Божественное – это вы

13 октября 1972 года

Сутра:

Ом, пусть Бог Солнца даст нам свои благословения.

Пусть Варуна, Бог воды, даст нам свои благословения.

Пусть Арьяма, Индра, Брихаспати и Вишну дадут нам свои благословения.

Мои поклоны Браману, абсолютной реальности. О Вайю, Бог воздуха, специальные поклоны тебе, потому что ты – проявление самого Брамана. Я буду звать только тебя проявлением Брамана. Я также буду называть тебя истиной, называть тебя Рит, законом.

Защити меня, защити говорящего. Защити меня, защити говорящего. Ом, шанти, шанти, шанти.

Я буду говорить только то, что знаю. Я буду говорить только то, что также сможете узнать вы. Узнать – значит прожить. Вы можете узнать, и не прожив этого, но такое знание будет бременем, вы можете потонуть из-за него, но оно вас не спасет. Знание может быть также живым. Такое знание дает нам неощутимый свет, чтобы мы могли летать в небе. Только после того как знание становится живым, вырастают крылья, ломаются все препятствия и двери к безграничному широко открываются.

Но знание дается с трудом, накопить знание намного легче. Ум выбирает легкие пути и избегает сложных. Но тот, кто избегает сложностей, упускает также религию. Тот, кто хочет избежать не только трудного, но и невозможного, также никогда не приблизится к религии.

Религия лишь для тех, кто готов войти в невозможное. Религия – для азартных игроков, а не для лавочников. Религия – это не сделка и не компромисс. Религия – это риск. Азартный игрок ставит свое богатство на кон, а религиозный человек ставит на кон себя самого, потому что это – высшее богатство.

Тот, кто не готов поставить на кон свою жизнь, никогда не сможет узнать скрытые тайны жизни. Эти тайны не так легко доступны. Знание доступно очень легко, знание доступно нам из книг, из писаний, из образования, от учителей. Знание доступно нам практически бесплатно, вам не нужно за него ничего платить. В религии вам приходится много платить. Неправильно даже говорить “много”, потому что лишь тогда, когда вы ставите на кон все, перед вами открываются двери. Двери этой жизни открываются только для тех, кто ставит на кон даже свою жизнь. Поставить саму жизнь на кон – это единственный ключ к этой жизни. Но знание очень дешево, и поэтому мир выбирает самые простые и самые легкие пути. Мы учимся разному: словам, доктринам – и думаем, что мы знаем. Такое знание только увеличивает наше невежество.

Невежественные люди, по крайней мере, знают, что они не знают; хотя бы такое знание присутствует в них. Но нельзя найти более нечестных людей, чем те люди, которые считают себя знатоками. Они даже не знают того, что они не знают. Они что-то услышали, что-то записалось в их память. И это побуждает их думать о том, что они все знают.

Я буду говорить вам только то, что я знаю, потому что лишь когда я буду говорить вам это, все сказанное мной становится ценным. Потому что только такие слова о том, что я знаю, если вы сами того захотите, смогут вызвать вибрацию в вашем сердце, которая окажет на вас живое воздействие.

То, чего я сам не знаю и что находится только на поверхности, не может войти в вас глубже. Только то, что вошло глубоко в ваше сердце, обладает такой способностью; если вы будете сотрудничать с этим, оно может достичь вашего сердца. И даже тогда вы должны сотрудничать, потому что если ваше сердце будет закрыто, вы не сможете насильно загнать в него истину. И хорошо, что это так, потому что если истину можно будет насильно загнать в вас, вы не сможете стать свободными, эта истина приведет только к порабощению. Все обязательное становится рабством.

Итак, все в этом мире вам можно дать силой, только истину дать силой нельзя, потому что истина никогда не может стать рабством, сама природа истины – это свобода. Поэтому истина – это единственное в этом мире, что никто не сможет дать вам насильно, что никто не сможет наложить на вас, что никто не сможет надеть на вас извне, как надевают одежду. Для этого нужно ваше желание, ваша открытость, ваша восприимчивость, ваше приглашение, ваше сердце должно быть полно благодарности; это все необходимо. Если ваше сердце становится жаждущим, как земля в сезон дождей, когда она жаждет воды, когда в ней начинают расползаться широкие трещины из-за палящего летнего солнца и создается такое ощущение, как будто бы она раскрыла свои губы и ждет дождя, тогда истина входит в вас. Иначе истина поворачивается к вам спиной от самых дверей. Часто она поворачивалась, часто, многие жизни.

Вы не новые, нет ничего нового в этом мире, вы очень старые. Вы сидели у стоп Будды и слушали его, вы видели Кришну, вы были около Иисуса, но все равно вы упустили, потому что ваше сердце никогда не было готовым. Реки Будды и Махавиры протекали через вас, но вы остались жаждущими.

В тот день, когда Будда собирался оставить свое тело, Ананда рыдал, в отчаянии бил себя в грудь. Будда спросил у него: “Почему ты рыдаешь? Я был рядом с тобой около сорока лет – так долго, сорок лет. Но если этого не случилось даже за сорок лет, к чему рыдать теперь? Почему ты чувствуешь такую печаль из-за моей смерти?”

Ананда ответил: “Я чувствую такую печаль из-за того, что не смог оставить свое эго раньше твоего ухода из этого мира. Если бы я исчез, ты смог бы войти в меня. Сорок лет твоя река протекала подле меня, но я так и остался жаждущим. Теперь я рыдаю, потому что я не знаю, когда, в какой жизни я смогу встретить тебя снова”.

Вы не новые. Вы похоронили Будд, похоронили Махавир, Иисуса, Кришну и всех остальных. И вы живете после того, как всех их похоронили. Они проиграли свою битву вам. Вы очень старые. Вы были здесь с незапамятных времен. Это бесконечное путешествие. Где же вы упустили? Просто вы не открыты, вы закрыты. Я скажу вам лишь то, что я знаю сам. Если вы сможете открыться, вы также узнаете это. И не следует думать, что это так трудно сделать. Есть только одна трудность – и это вы сами.

Некоторые люди перемещаются с любопытством: как гуляющие малые дети, они задают все время вопросы: “Как назвать это дерево?” И если вы не отвечаете, они мгновенно забывают о том, что они спросили вас о чем-то, и начинают спрашивать что-то уже другое: “Почему этот камень лежит здесь?” Они спрашивают просто ради того, чтобы спросить, а не для того, чтобы узнать. Они не спрашивают для того, чтобы узнать, а просто потому, что не могут не задавать вопросов.

Те, кто еще не изжили в себе любопытство – все еще дети. Если вы спросите у них: “Кто такой Бог?” – а дети обычно так и задают вопросы, когда видят игрушки на дороге. Они спрашивают: “Что это за игрушка?” Но вы все еще дети. Ребенка можно простить, но не вас.

Любопытство не подходит. Религия – это не детская игра. Даже если вам ответят, это ни к чему не приведет. Ребенку нравится просто спрашивать. Он может спросить вас, и в этом он находит удовольствие. Даже если вы ему ответите, его не очень-то интересует ответ.

Психологи говорят, что когда ребенок учится говорить, он просто практикуется в речи, задавая вопросы. Когда ребенок учится ходить, он пытается все время встать и ходить. Поэтому дети повторяют одно и то же предложение снова и снова только потому, что они практикуются, они обретают новое измерение благодаря тому, что говорят. И в этом новом измерении они плавают, и вращаются, поэтому они все спрашивают, и могут спросить все что угодно.

В мире религии, если вы также будете спрашивать все что угодно, если вы будете говорить все что угодно, думать все что угодно, без глубокого желания познать, только из любопытства, вы будете хоронить новых будд. И кто тогда знает, скольким буддам придется напряженно работать с вами.

Истина не имеет никакого отношения к любопытству.

Некоторые люди движутся немного вперед и дальше любопытства – они начинают вопрошать. В этом есть немного больше глубины, но не намного. Вопрошание также не слишком-то глубоко, оно поверхностно, потому что оно лишь интеллектуальное. Интеллект подобен зуду. Если вы немного почешете, вы будете чувствовать себя хорошо. И поэтому интеллект продолжает чесаться. Есть ли Бог? Есть ли душа? Есть ли освобождение? Что такое медитация? Не то чтобы вам действительно хотелось заниматься ей. Что такое Бог? Не то чтобы вам хотелось узнать это, – но это просто лишь предмет для вашего обсуждения, для беседы. Это ментальное упражнение, интеллектуальная игра. И поэтому люди много говорят, и они никогда ничего не ставят на карту. Есть Бог или нет, в самом деле их не волнует, они не преображаются от этого, независимо от того, существует Он или нет.

Это очень интересно: один человек верит в то, что есть Бог, а другой верит в то, что Бога нет. Но и тот и другой живут совершенно одинаково. Если кого-то из них оскорбляют, сердятся оба: и тот, который верит в то, что Бог есть, и тот, кто верит в то, что Бога нет. Он также сердится. Иногда случается так, что тот, кто верит, что Бог есть, сердится даже еще больше. А тот, кто верит в то, что Бога нет, – что он вам может сделать? Самое большее, он может оскорбить вас в ответ, ударить вас или убить. Но тот, кто верит в то, что Бог есть, может доставить вам много страдания, сделать вашу жизнь настоящим адом. У него есть больше возможностей для того, чтобы гневаться.

Верить в Бога или нет – это не приносит никаких изменений в вашу жизнь; и это просто означает то, что это не имеет никакого отношения к Богу непосредственно, это только интеллектуальная беседа. Такое вопрошание делает человека философом. Он созерцает и размышляет, он читает писания, накапливает множество доктрин, и он способен думать о всех за и против, он продолжает обсуждать все это, но он никогда не живет.

Если вы также полны только вопрошания, путешествие вообще не состоится. Люди будут полны вопрошания, и те, кто сидят рядом с перекрестком, думают: “Каково мое назначение? Как далеко я продвинулся на пути к моему назначению?” Они постоянно спрашивают, но они никогда не поднимаются и не идут.

Вы знаете слишком много. Но чего не хватает в вашем знании? Вы знаете практически все: все, что знал Будда, все, что знал Махавира или Кришна, – вы также знаете это. Читая Гиту – неужели вы не чувствуете, что вы уже знаете все это? Да, вы также знаете, но все ваше знание находится только на уровне головы. Это семя еще не достигло вашего сердца. А те идеи, которые находятся только в вашем уме, подобны семенам, которые лежат на камнях. Семена есть, они лежат на камнях, но они не могут прорасти. Для того чтобы прорасти, семя должно упасть с камня на землю и найти себе почву. Кроме того, учтите, что даже поверхность земли неблагоприятна для семени, ему нужна сама земля, недра, потому что семени нужна влага. Оно должно двигаться под землей к тому месту, в котором есть хоть какая-то вода, в котором течет подземный сок.

Семена остаются в уме как на камнях. И до тех пор, пока они не упадут в почву, влага не будет им доступна. В сердце течет какой-то поток, любовь, там есть вода. Если семя падает в землю, оно прорастает.

Вопрошающие люди имеет многое внутри себя, все там есть, но это подобно семени, которое лежит на камне. Почва есть, но даже это маленькое путешествие трудно для семян. Семена не хотят двигаться, и поэтому семя сидит на скале и ждет. Но это малое путешествие придется проделать. Семя должно упасть с камня на почву, найти место в почве и немного спрятаться в нее.

Помните, все, что должно родиться в этом мире, нуждается в глубокой тишине, уединении и тьме. Эти вещи находятся в уме – и попадают на открытый свет. Они не могут прорасти на свету. Сердце – вот влажная почва, которая спрятана внутри вас. Там семена могут прорасти.

И поэтому те, кто живут только в вопрошании, становятся учеными и пандитами, они полны знания, но из них ничего не прорастает – ни новое рождение, ни новая жизнь, ни новые цветы, – ничего вообще.

Есть еще одно измерение поиска: мы называем его мумукша, глубокая жажда освобождения. Здесь нет необходимости познания, но есть необходимость жить. Нас не заботит познание, но волнует наше бытие. Мы не задаем вопросы, есть Бог, или Его нет. Но если мы не можем стать Богом, к чему все остальное? Вопрос не в том, есть ли освобождение или его нет, вопрос в том, можем ли мы сами стать освобожденными, потому что если мы не сможем сами стать освобожденными, даже если есть где-то там освобождение, к чему оно нам? Вопрос не в том, есть ли почва внутри или нет, ее может не быть, – но вопрос в том, можем ли мы сами стать душой.

Мумукша, стремление к освобождению – это поиск бытия. Когда вы хотите быть, вам придется поставить себя на кон. Вот почему я говорю, что религия – это дело для игрока.

Я буду говорить вам только то, что сам знаю, то, что сам прожил. Если вы согласитесь с тем, чтобы все поставить на кон, весь мой опыт может стать вашим. Опыт не принадлежит никому; каждый, кто готов его получить, получает его. Ни у кого нет никакого права на истину; каждый, кто хочет, может исчезнуть в ней. Истина принадлежит тому, кто показывает свою готовность спрашивать, кто открывает двери своего сердца и зовет ее.

Вот почему я выбрал Упанишады. Упанишады – это прямой опыт общения с духовным. Нет сиддхант, доктрин, есть только опыт сиддх, осуществленных. В них нет обсуждения того, что рождается из любопытства или вопрошания. Есть только намеки для тех, кто жаждет освобождения, от тех, кто обрел освобождение.

Есть некоторые люди, которые не достигли освобождения, но, тем не менее, они не способны отказать себе в удовольствии давать другим наставления. Давать наставления другим – это такое наслаждение. Во всем мире все люди больше всего любят давать наставления и меньше всего любят их выслушивать. Каждый дает советы, но никто не принимает советы.

Когда у вас есть возможность давать советы кому-то, вы не упускаете такой возможности. Причем необязательно вы отвечаете за свои слова, необязательно ваши советы согласуются с вашим собственным опытом. Но когда дело доходит до предоставления советов другим, искушение пребывания в роли учителя очень трудно преодолеть.

Но в чем радость быть учителем? Вы внезапно оказываетесь выше, а другой ниже. Если к вам кто-то приходит за милостыней, как трудно вам дать хотя бы одну монетку. Сложность заключается в том, что вы должны отдать что-то, что у вас есть. Но когда вы даете советы, это нетрудно сделать – потому что разве трудно отдать то, чего у вас нет? Вы ничего не теряете. Наоборот, вы приобретаете кое-что: вы приобретаете радость, очарование эго. Сегодня вы находитесь в положении руководителя, а другому человеку приходится выслушивать ваши советы и поучения. Вы находитесь на вершине, а он находится внизу.

Вот почему я говорю, что в Упанишадах нет наслаждения поучений советов, скорее, там присутствует большая боль, потому что видящие Упанишад передавали вам свой опыт. Они передавали вам что-то новое, внутреннее.

Намеки коротки, но глубоки. Ударов немного, но они смертельны. И если вам этого хочется, стрелы будут проникать в ваше сердце прямо, и они не оставят вас живыми. Они уничтожат вас. Поэтому будьте бдительными, осознавайте, потому что это очень опасное занятие. Вам придется потерять те представления о себе, которые у вас есть. Вы не можете приобрести, не потеряв. Здесь получают лишь те, кто теряют.

Вот почему я выбрал Упанишады. На самом деле, я могу сказать вам прямо, нет необходимости использовать Упанишады, но для меня они служат как предлог, как прибежище. Если вы выпустите стрелу прямо, человек может уклониться, но если она скрытая, больше вероятности, что она попадет точно в цель. Вот почему шансы сбежать минимальны. Все охотники знают, что лучше всего охотиться из укромного места. Эти Упанишады – укромное место.

Я буду говорить вам только то, что я знаю, но тогда не будет никакой разницы между мной и Упанишадами, потому что все, что сказали видящие Упанишад, также познано мной.

Эти Упанишады – проявление тонкого таинства духовности. Но если я буду говорить только об Упанишадах, существует опасность, что разговоры будут оставаться только разговорами. Поэтому они будут только фоном – и, вместе с ним, будет еще опыт. Все сказанное исходит из того, что видел видящий, все, что говорю я, я видел также, и мы проделываем определенные попытки обратить вас лицом, обратить ваши глаза к увиденному мной. Главным будут попытки обратить ваши глаза к этому, а разговоры, которые ведутся в Упанишадах, – это только предлог для этого. Внутри вас могут создаваться такие вибрации, чтобы у вас была возможность забыть о двадцатом столетии и появиться в этом мире видящих Упанишад. Но этого недостаточно. Это необходимо, но этого недостаточно.

Поэтому все, что я говорю... если вы будете слушать невнимательно, я сразу смогу понять, что вы еще не услышали. Если, услышав мои слова, вы не отправитесь в путешествие, можно понять, что вы еще не услышали. Если вам кажется, что вы поймете только благодаря тому, что вы услышите, не спешите так! Если бы что-то можно было понять только лишь благодаря тому, что вы услышите это, вы бы давно уже поняли это. Если бы что-то можно было понять таким образом, в этом мире не было бы нехватки людей с пониманием, не было бы невежественных. Но мир полон только невеждами.

Вы ничего не поймете, лишь слушая. Когда мы слушаем, мы все пропускаем мимо ушей. Мы понимаем не благодаря слушанию, но благодаря деланию. Поэтому слушайте о том, как найти способ заняться практикой, а не пытайтесь найти интеллектуальное понимание. Слушайте для того, чтобы делать, делайте для того, чтобы понимать. Не думайте так, что вы сможете понять лишь благодаря слушанию. Необходимо это промежуточное звено делания. И нет другого пути. Но наш ум рассуждает: “Я получил это – теперь зачем мне делать?”

Мы достигаем назначения, двигаясь к цели. Вы можете все понять, вы можете запомнить весь маршрут вашего путешествия, вы могли детально нанести карту вашего путешествия на бумагу и хранить ее в кармане. Но, тем не менее, если вы не будете двигаться, вы никогда не придете к цели вашего путешествия. Но вы можете видеть сны о том, что вы достигли вашего назначения. Человек может спать прямо здесь – и может видеть сны о том, что чего-то достиг. Ум погружен в мечты.

Не думайте, что только вы видите такие сны. Даже те, кого вы называете разумными людьми, видят их. Ваши святые, ваши монахи и саньясины, те, кто искали годами, не приблизились ни на дюйм ближе. Они даже вообще не начали свое путешествие, а искали они многие годы. Весь их поиск шел по кругу. В уме был создан круг, своего рода водоворот. И в этом водовороте они двигались кругами, кругами, и в конце концов они все потеряли. Все Веды, Упанишады, Коран, Библия – они все потеряли, но ни на дюйм не продвинулись.

Мы будем обсуждать Упанишады не для того, чтобы вы их поняли, но чтобы вы сами стали Упанишадами. Если, слушая их, вы что-то запомните, если вы начнете повторять это, это будет означать, что я принес вам вред, я не оказался вашим другом.

Вы повторяете то, что услышали про меня, и это не имеет ценности. Когда я могу увидеть, что то же самое что случилось со мной, происходит с вами, когда я увижу, что ваши глаза открылись, – только тогда я признаю, что вы стали Упанишадами.

Поймите это так. Поэт поет песни о цветах. Его песня может быть очень сладкой, ритмичной, музыкальной – песни несут свою собственную красоту, – но сколько бы вы ни пели песен про цветы, ваши песни все равно будут песнями, а не цветами. Это не благоухание цветов. Если вас удовлетворяют лишь песни, вы отклонились.

Упанишады – это песни о цветах, которых вы еще не видели. Эти песни прекрасны; певец видел цветы. Но не удовлетворяйтесь песнями, песни – это не цветы.

Иногда вы приближаетесь к цветам, только иногда. Иногда вы получаете проблеск цветов, случайно, внезапно, потому что цветок не инороден вам, он – сама ваша природа. Он очень близок к вам, рядом. Иногда он прикасается к вам, несмотря на ваше желание. Иногда цветок дает вам проблеск – проблеск, подобный вспышке молнии. Иногда он внезапно входит в ваше ощущение, и вы чувствуете, что есть что-то еще, большее, чем этот мир. Этот мир, который вы знаете – это еще не все. В этом скалистом мире есть еще что-то, отличное от скал: цветы, живые, они цветут. Вы могли видеть их во сне, ночью молния могла осветить их. Вы видите что-то, и это снова исчезает; это происходит иногда в вашей жизни. Это часто происходит в жизни поэтов, это часто происходит в жизни художников. Проблеск цветов приходит к вам.

Тем не менее, как бы близко к цветам вы ни подошли, как бы близко вы ни приблизились к ним, эта близость все равно сохраняет расстояние. Не важно, как бы близко вы ни приблизились к цветам – вы все равно остаетесь на расстоянии. И даже если вы можете действительно прикоснуться к цветам – послание проходит через мои руки; все равно рука может передать ложное послание. Нет уверенности в том, что моя рука передает истинное послание. И поэтому нет причины, по которой вы можете доверять моей руке полностью. И послание, которое передает рука, будет меньше говорить о цветке и больше говорить о личности передающего.

Если цветку холодно, не обязательно ему должно быть холодно: просто моя рука может нести прохладу, и поэтому цветок почувствовал прохладу. Послание больше касается руки, потому что когда послание проходит через определенную среду, оно больше отражает среду, чем отражает себя, и становится относительным. Вы не можете быть полностью уверены в нем.

Я читал мемуары, написанные Поповой. Попова была искателем, причем горячим искателем, она практиковала свои духовные дисциплины с Успенским. Однажды она сидела с Успенским, и вошел еще один господин и спросил, есть Бог или нет. Успенский воскликнул: “Бог? Нет, Бога нет”. Потом он сделал небольшую паузу и продолжал: “Но я не могу сказать этого точно, потому что все свои знания я получал посредством каких-то органов чувств. Иногда я видел глазами, но на глаза нельзя опираться. Иногда я слышал ушами, но уши слышат ошибочно. Иногда я прикасался своими руками, но на прикосновение также нельзя положиться. И поэтому, несмотря на то, что до сих пор я Его непосредственно не видел, я никогда не сталкивался с Ним лицом к лицу, тем не менее, я не могу давать никаких гарантий. Все, что я познал к настоящему мгновению, говорит о том, что Его нет, я не получил никакого опыта, который подтверждал бы Его существование. Но это не доказывает того, что Бога нет, это только говорит нам о том, каков мой опыт. Поэтому я не могу давать никаких гарантий того, что Бога нет. И не отбрасывайте ваш поиск, и не верьте мне, продолжайте искать сами!”

Если что-то приходит через посредника, этому не стоит доверять. Даже если мы подходим очень близко к цветку, все равно мы видим посредством глаз, которые видят, рук, которые прикасаются, носа, который улавливает благоухание. Весь этот опыт приходит посредством чувств. Иногда поэт подходит так близко к этому высшему цветку, что его эхо спускается в его песни. Но все равно он – не Будда, не Махавира.

Кто такой Будда? Кто такой Махавира? Будда – это сознание, которое само стало цветком. Нет даже такого малого расстояния, цветок не виден, даже такого расстояния нет. Сознание стало цветком.

Только когда вы станете цветком, вы можете действительно познать происходящее.

Есть слова видящих Упанишад. Они подобны песне о цветке. Идите и пойте ее. В ней много сладости, много неожиданного вкуса, но это не цветок, это только песня. Если вы приложите усилия, вы иногда будете видеть цветы.

Люди приходят ко мне и говорят: “Во время медитации был виден сильный свет, но потом он вновь потерялся. Был такой интенсивный свет, но он вновь исчез; было бесконечное блаженство, но куда теперь оно пропало?” И они ищут его снова и снова, но не могут найти.

Проблеск означает, что вы приблизились. Но проблески обязательно потеряются. Медитация может, самое большее, дать вам только проблеск. Но не останавливайтесь на этом. Не ищите этого проблеска снова и снова. Единственная цель медитации заключается в том, что вы получаете проблески. Вы должны идти вперед, в самадхи, в просветление, и тогда вы можете стать самим цветком.

В медитации происходит проблеск, самадхи – это само бытие.

Не останавливайтесь на проблесках. Они прекрасны, весь мир начинает выглядеть таким спокойным, достаточно одного проблеска этого живого цветка, этого внутреннего цветения – и весь мир становится для вас бессмысленным и безвкусным. Но тогда некоторые люди ловят эти проблески и начинают повторять их, и думают, что все так и произойдет. Нет, до тех пор, пока вы не будете самим божественным, не верьте, что Бог есть.

Вы можете быть этим, потому что вы и так уже есть. Вам нужно только немного открыться, немного раскрыться. Вы присутствуете здесь и сейчас, вы просто прячетесь. Лишь несколько слоев одежды скрывают вас, причем они очень тонкие. И если вы захотите, вы можете мгновенно их сбросить и освободиться от них, быть божественным. Но ваше цепляние очень сильное; несмотря на то, что ваша одежда тонкая, ваша хватка очень крепкая. Почему же вы так сильно цепляетесь? Цепляние такое сильное из-за того, что мы думаем, что одежда – это наше бытие, что мы именно это. Кроме этого существования, мы не можем найти никакого другого.

В Упанишадах есть намеки на то, что есть существование выше нашей одежды. Мы начинаем медитировать, как нас учат Упанишады, и мы получаем проблески, мы надеемся получить самадхи, просветление, чтобы стать тем, без чего не может быть удовлетворения, покоя, истины.

Упанишады начинаются с молитвы. Эта молитва обращена ко всей вселенной.

Ом, пусть Бог Солнца даст нам свои благословения.

Пусть Варуна, Бог воды, даст нам свои благословения.

Пусть Арьяма, Индра, Брихаспати и Вишну дадут нам свои благословения.

Мои поклоны Браману, абсолютной реачъности. О Вайу, Бог воздуха, специальные поклоны тебе. Потому что ты проявление самого Брамана. Я буду звать только тебя проявлением Брамана. Я также буду называть тебя истиной, называть тебя Рит, законом.

Защити меня, защити говорящего. Защити меня защити говорящего. Ом, шанти, шанти, шанти.

Упанишады начинаются с этой молитвы. Путешествие религии началось с молитвы. Так и должно быть. Молитва означает надежду и доверие. Молитва означает чувство бытия единства с вселенной. Молитва означает: “Как я смогу справиться сам?”

Если бы вы могли сделать это одни, это бы случилось давно. Но сами вы не можете обрести даже обычное. Вы хотели деньги, но вы не могли получить даже этого. Вы хотели положения, но вы не смогли добиться этого. У вас были всевозможные желания, большие и маленькие, но ни одно желание не исполнилось. Вы одни не смогли даже добиться успеха во внешнем мире – смогли бы вы пройти это великое путешествие к истине в одиночестве? Каждый проигрывает в этом мире.

Даже те, кто кажутся победителями, проигрывают. Они только кажутся победителями, а сами по себе они полностью проигрывают. Вы также кажетесь себе проигравшими, но другим вы кажетесь победителями. За вами стоят люди, которым кажется, что вы достигли, что вы выиграли битву в миру. Но если мы посмотрим внутрь человека, мы увидим, что проиграли все.

Этот мир – длинная история поражений. Здесь победить просто невозможно. Здесь победить просто нельзя, победа не присуща природе этого мира. Поражение – вот удел каждого здесь. Поражение присуще не только какому-то отдельному человеку, но удел каждого в этом мире. Вам придется признать поражение здесь. Никто никогда здесь не выигрывает.

Мы не можем выиграть в этом мире, в котором единственной заботой могут служить лишь малые вещи. Шанкара называет этот сон майей, иллюзией. И когда мы потерпели поражение в этой иллюзии, в этом подобном сну событии, как мы можем надеяться выиграть в мире истины?

Молитвы означают осознание человека, который потерпел поражение здесь. После того как он терпел поражение жизнь за жизнью в мирском, какие претензии он может предъявлять в вопросах священных и абсолютных?

И отсюда возникает молитва. Поэтому видящий призывает всю вселенную, чтобы она помогала ему. Он призывает Солнце, призывает Варуну. Все эти имена символизируют силы вселенной. Сначала призывается Солнце, потому что Солнце – это наша жизнь. Без него нас бы не было. Внутри нас живет, горит именно Солнце. Если Солнца не станет, нас также не станет. Солнце – это наша жизнь. И поэтому оно призывается.

Видящие говорят: “Поклоны Вайю, Богу воздуха”. В этой молитве особое внимание уделяется Вайю, потому что он есть проявление Брамана. И это немного странно. Подумайте немного. Это очень интересно, потому что Вайю совершенно не проявлен. Все другое проявлено. Если бы видящий сказал Солнцу: “Ты – проявление Брамана, живое, горячее, обжигающее, излучающее”, – это было бы можно понять. Но видящий не называет Солнце проявлением Брамана. Он говорит, обращаясь к Вайю, которого мы вообще не можем видеть; он действительно не проявлен.

В чем же проявляется Вайю? Мы только интересуемся тем, что есть, мы только чувствуем то, что есть, но мы не можем увидеть это. Откуда нам взять глаза для этого? Проявление означает то, что может быть увидено глазами. Теперь Вайю недоступен нашим глазам. Скалы, горы видимы, но не Вайю.

Но видящий говорит: “О Вайю, поклоны тебе, потому что ты есть проявление Брамана”. Он говорит так из-за того, что Вайю, воздух, невидим, но он все равно существует. Его не видят наши глаза – и в гаком же положении находится высшая истина. Она невидима, но она соприкасается с нами в каждое мгновение.

Вайю невидим, потому что у нас нет глаз, чтобы видеть. Вайю просто есть. Без Вайю мы не могли бы существовать. Вайю – это наше дыхание, оно защищает нас, и вся наша жизнь зависит от вдохов и выдохов. Это нечто, что так близко к нам, это наше дыхание, и мы не можем видеть этого, потому что наши глаза очень грубые. Мы видим только грубое. Мы не способны увидеть тонкое.