Текст книги "Сияние луны"

Автор книги: Бхагаван Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

В конце концов Будда также устал. После шести лет однажды он прекратил все свои попытки. Раньше он оставил мир, а теперь он оставил саньясу. Он оставил всевозможные наслаждения раньше и потратил шесть лет на практику йоги, а теперь он оставил и это также. Однажды ночью он решил, что больше ничего не будет делать, не будет искать дальше. Он просто понял, что так он ничего не достигнет.

Он достиг максимума напряжения в поисках. Его попытки, усилия достигли крайней точки. И он отбросил все. Этой ночью он отправился спать под дерево. Это была первая ночь за все его жизни, когда Будда спал так, как будто бы ничего не было важным для него, и ничего не нужно было делать утром. И ему действительно было больше нечего делать. Он и так уже оставил свое королевство, семью, он прекратил строить планы в этом мире и начал по-другому планировать свою жизнь – и это также не удалось ему. Теперь ему больше нечего было делать. Если бы он проснулся утром, это было бы вполне нормально, если бы он не проснулся, это также было бы вполне нормально. Если бы он жил дальше, это было бы хорошо в равной степени, как если бы он и не жил; ему все было едино. Ему абсолютно ничего больше не оставалось делать в этом мире завтра утром, завтра для него просто не имело никакого смысла.

Когда вы идете спать ночью так, как будто бы вам больше не осталось ничего делать, планировать, к вам приходит самадхи. Сушупти, глубокий сон превращается в самадхи. Он не хотел ничего на завтра, у него не оставалось цели, ему больше нечего было достигать, некуда идти. Вопрос был таким: “Что я буду делать здесь завтра?” До сих пор у него была цель, которой он хотел достигнуть, но теперь ему больше нечего было делать вообще. Будда спал ночью настолько расслабленно, у него не было никакой цели, и он просто не имел никакого понятия, что будет делать, если проснется завтра утром. Солнце взойдет, птицу начнут петь, но что будет делать он? И ответом была пустота.

Когда цели нет, будущее умирает, время становится бессмысленным. Когда цели нет, все планы распадаются на кусочки, и движения ума останавливаются. Для движений ума нужны планы, для движений ума нужны цели, нужно достижение, будущее, какое-то время. И все это исчезло.

Будда отправился спать этой ночью, как будто бы он был человеком, который умер еще при жизни. Он был жив; тем не менее, смерть случилась. Утром около пяти утра его глаза открылись. Будда сказал: “Я не открывал своих глаз”. Что он мог сделать, открыв глаза? Не осталось ничего, чтобы видеть, ничего, чтобы слышать, ничего, чтобы достигать. Не было причины для того, чтобы держать глаза открытыми. И поэтому Будда сказал: “Я не открывал глаз, они открылись сами. Они отдыхали от того, что были закрытыми всю ночь. И теперь отдых был полноценным, и веки открылись сами собой”. Внутри была пустота.

Когда нет будущего, внутреннее превращается в пустоту. И в такой пустоте Будда увидел исчезновение утренней звезды, и когда он увидел, он стал просветленным. И вместе с этим исчезновением исчезло все прошлое Будды. Вместе с этим исчезновением все путешествие, весь поиск пропал.

Будда сказал: “Впервые я увидел, как звезда безмятежно исчезла в небе, у нее не было никакой цели”. Не было никакой цели вообще. И видеть ее было так же прекрасно, как не видеть, вопроса о выборе не стояло, глаза были открыты, и звезды были видны, они исчезали, исчезали. Звезды исчезали, и постепенно небо стало пусто от звезд, и я стал полностью пустым внутри, и произошла встреча двух пустых небес”. Будда дальше говорит: “То, чего я не мог достигнуть посредством бесконечных поисков, я обрел этой ночью без поисков. То, чего я не мог достигнуть, бегая за ним, я обрел этой ночью, просто сидя, просто лежа. То, чего я не мог достигнуть посредством усилий, я обрел это ночью посредством отдыха!”

Но почему он обрел так? Потому что блаженство – это естественное следствие пребывания во внутренней пустоте.

Когда вы гонитесь за блаженством, вы не способны стать пустыми, ваша погоня за блаженством сама по себе становится препятствием, и поэтому естественное блаженство не приходит.

Тот, кто погружен только в Браман, в высшую реальность, не имеет желаний и бездеятелен. Когда он очищается благодаря своему единству с Браманом и когда он погружается только в Него, деятельность его ума становится неизбирательной и представляет собой единое сознание, это зовется прагья, мудрость. Тот, у кого есть всегда такая прагья, зовется дживанмукти, освобожденное существо.

И таким образом, когда внутреннее небо становится единым с внешним небом, когда внутренняя пустота сливается с внешней пустотой, желания пропадают и все становится бездейственным. Желания не могут вырасти без мыслей, мысли приносят в ум беспокойства. Помните о том, что мысли появляются только потому, что вы хотите что-то делать.

Люди приходят ко мне и говорят мне, что они не способны освободиться от мыслей. Вы не будете свободны от мыслей, у вас есть желания что-то сделать. А когда вы хотите что-то сделать, как вы можете освободиться от желаний? Это желание сделать что-то, само это планирование и становится мыслями. Даже тогда, когда вы хотите освободиться от мыслей, вы не сможете сделать этого, потому что ваши мысли будут заняты планированием. Люди рассказывают мне о том, как они сидят и пытаются освободиться от мыслей, но это планирование, которое направлено на то, чтобы остаться без мыслей, само по себе становится мыслями. Ум продолжает думать: “Как освободиться от мыслей? Но до сих пор мне этого так и не удалось. Смогу ли я когда-либо освободиться от мыслей? Когда?”

Помните, до тех пор, пока вы хотите небес, самореализации, встречи с Богом, мысли будут продолжать преследовать вас. Мысли не ущербны. Мысли означают лишь то, что когда вы чего-то хотите, ваш ум начинает думать о том, как обрести это. И до тех пор, пока осталось хоть что-то, что можно достигнуть, мысли продолжают приходить к вам. И в тот день, когда вы будете готовы признать тот факт, что больше ничего не хотите, вам не хочется даже отсутствия желаний, внезапно вы обнаружите, что мысли начали исчезать. Они больше не нужны.

Когда все внутри становится пустым, когда не остается планов, когда больше нечего достигать и некуда идти, когда все бегство становится бессмысленным, когда сознание успокаивается у обочины, когда отброшены все волнения по поводу обретения цели, цель достигается.

Тот, кто погружен только в Браман, в высшую реальность, не имеет желаний и бездеятелен.

Такой человек остается без желаний и без действий. Ничто не вырастает внутри него, его зеркало пусто, в нем нет образов. И он остается без желаний. В нем не остается никаких импульсов делать что-либо. Это не значит, что он лежит, как труп, нет, он совершает действия, но он не планирует. Поймите это отличие.

Я приехал сюда и комментирую сутры Упанишад. Если бы я сделал это, запланировав заранее, если бы я думал над тем, что я должен говорить, а чего не должен, в моем уме плыли бы волны мыслей, и ум был бы обеспокоен. Ум бы продолжал трудиться. Но если я просто приехал, увидел сутры и начал говорить о них, и я остаюсь удовлетворенным всем, что исходит из моих уст, моя речь не может считаться действиями. Если я после беседы начну думать, что то, что я говорил, было не вполне приемлемо, что я не сказал того и сказал лишнее в чем-то другом, мои слова не будут чисты. Но если в тот миг, в который я перестал говорить, ничего не остается внутри относительно того, что я говорил, не остается никакого потока мыслей, это становится бездеятельностью.

Я слышал про Авраама Линкольна. Однажды ночью он возвращался домой с женой после лекции. Когда он прибыл домой, дети спросили его: “О чем была твоя лекция?” Линкольн спросил: “Какая лекция? Та, которую я подготовил перед началом, или та, которую я в действительности прочитал? О какой лекции вы говорите? У меня было три лекции. Одна лекция, которую я репетировал в уме перед началом, вторая, которую я в действительности прочитал, и третья, о которой я сожалел после прочтения: о том, что я мог сказать одно, и забыл, другое, и так далее”.

Теперь эта речь стала действием. Действия заключено не в том, чтобы передать речь, но в том, чтобы ее заранее запланировать. Поэтому если ум решит заранее, если ум думает о том, что случилось после, это загрязнение ума. Если этот факт просто происходит, без какого-либо планирования заранее и без размышлений после, это действие исходит из состояния бездеятельности.

Деятельность будет продолжаться. Будда становится Буддой, тем не менее, его деятельность продолжается. Но он действует по-другому. Кришна становится Кришной, и он продолжает действовать, но его действия обладают другим качеством.

Гита ценна в этом отношении. Все, что Кришна говорил в Гите, полностью спонтанно. Никто не ходит на поле битвы, чтобы читать речи. Кришна никогда не думал, он не мог никогда даже предположить, что ему придется читать речи на поле битвы. Он не мог себе этого представить даже в самом горячем воображении. Это определенно. Нельзя планировать заранее. Внезапно, неожиданно, случайно произошло событие. И Кришна излил свой фонтан слов.

Это не речь. Это речь, которая исходит из отсутствия слов, это не деятельность, это деятельность, которая рождается из отсутствия деятельности. Вот почему Гита стала такой ценной. Потому, что она была такой случайной, она стала такой ценной, как Упанишады. В мире есть столько писаний, но ни одно из них не было таким стихийным, таким спонтанным.

Представьте себе поле битвы. Звучали гонги, воины дули в раковины, солдаты были готовы напасть друг на друга, должна была начаться смертельная битва. Казалось, что деваться было некуда. Если бы Гита была прочитана в ашраме, в паломничестве или в общине мастера, это звучало бы вразумительно. Но как раз из-за того, что она была произнесена так спонтанно, Гита заняла такое глубокое место в Индии. Она была рождена из бездеятельности, рождена без каких-либо планов. Вот почему мы называем ее Бхагавадгитой. Это песня божественного. В ней нет человеческого планирования. В ней Кришна не ведет себя, как человек. Это послание, которое исходит из божественного.

Когда вся деятельность рождается из бездеятельности, когда мысли вырастают из отсутствия мыслей, когда слова рождаются из вашей тишины, такой человек называется дживанмукти, тот, кто освобожден еще при жизни.

В Индии есть концепция двух типов освобождения. Один вид освобождения называется дживанмукти: тот, то освобождается еще при жизни. Другой вид освобожденных существ – это те, кто получают освобождение во время смерти. Существуют оба вида освобождения. Человек продолжает искать, и ищет всю свою жизнь, и это случается.

Иногда случается так, что человек ищет всю жизнь, не просто шесть лет, как Будда, но всю жизнь, но так и не устает. Он продолжает искать, ищет, ищет, и только когда приходит смерть, он осознает, что весь поиск был тщетен, и он так ничего и не достиг, и, таким образом, в миг смерти весь его поиск прекращается. Если прямо перед смертью весь поиск прекращается, если все планы прекращаются и не остается больше будущего, с ним происходит во время смерти то, что случилось с Буддой под деревом Бодхи. И тогда смерть и освобождение происходят одновременно, потому что смерть может расслабить вас очень глубоко.

Если весь ваш поиск оказался тщетным, если он превратился в ваши твердые убеждения, когда вы понимаете, что весь поиск ни к чему не приведет, ни в мирской жизни, ни в духовной, вы ничего так и не получите, – только тогда, если это становится совершенно ясно для вас и у вас не остается никаких требований вообще в будущем, вы больше не хотите ничего получить, только тогда, когда не осталось даже чувства, что если вы не умрете сегодня и проживете еще несколько дней, вы могли бы сделать еще кое-что, если вы принимаете приближение смерти...

Если все тщетно, человек принимает смерть. Точно так же, как Будда спал той ночью и у него не было даже вопроса о том, что он будет делать на следующее утро, подобным образом, если кто-то умирает для будущего в миг смерти и не думает: “Теперь я умираю, но определенные вещи остались незавершенными. Есть нечто, что нужно завершить, но я не завершил этого, и если я получу еще пару дней, я смогу завершить это...” Когда такого чувства не возникает и смерть снисходит естественным образом, так же, как приходит ночь и человек идет спать, тогда такая смерть также становится освобождением. Такой человек считается освобожденным.

Но иногда это происходит во время жизни, и человек выживает после освобождения. Это выживание зависит от других факторов.

Когда вы рождаетесь, ваше тело способно работать определенное количество времени: семьдесят лет, восемьдесят лет. Но если вы получаете освобождение в возрасте, скажем, сорока лет, тело вынуждено продолжать жить оставшиеся сорок лет. Вы сами могли умереть в возрасте сорока лет, но тело будет вынуждено жить еще сорок лет, это его встроенная программа, так устроены его атомы. Во время рождения тело получает способность работать определеннее количество времени, скажем, восемьдесят лет, и оно будет жить это время.

Поэтому Будда и Махавира умерли в возрасте сорока лет, но их тела продолжали жить еще сорок лет. Все бегство внутри прекратилось, но тело продолжало трудиться. Представьте себе, что ваши часы после того, как вы их завели, должны работать семь дней, вы могли за это время отправиться в джунгли, заблудиться там и умереть, но часы ваши все равно будут работать семь дней, тик, так, тик, так. Ваше тело – это машина. Вы можете обрести высшее пробуждение сегодня, вы можете умереть сегодня, но ваше тело будет продолжать тикать.

Это состояние внутреннего сознания, когда вас как будто бы нет и ваше тело тикает, – это называется дживанмукти.

Когда он очищается благодаря своему единству с Браманом и когда он погружается только в Него, деятельность его ума становится неизбирательной и представляет собой единое сознание, – это зовется прагья, мудрость. Тот, у кого всегда есть такая прагья, зовется дживанмукти, освобожденное существо.

Когда интеллект не думает о другом, когда он вообще не думает, лишается мыслей, когда все мысли отброшены и только способность думать остается внутри как возможность, когда интеллект не связывает себя ни с какими другими объектами, когда он остается чистым, как одинокая лампа, которая горит в пустоте, такое состояние сознания в Индии зовется прагьей, мудростью. Тогда вы в действительности обрели истинное пламя знания. Тот, в ком такая мудрость все время горит, есть дживанмукти, освобожденный, еще при жизни.

Тот, у кого нет чувства собственности относительно тела и чувств и нет чувства собственности также относительно других вещей, становится дживанмукти, освобожденным существом, еще при жизни.

Это чувство будет отброшено, вы перестанете думать в рамках: “мое”, “я”; это давно отброшено. И когда вы отбрасываете эго таким образом, случается просветление. У такого человека нет больше “я” и “мое”, которые связаны с чем-либо. Такое сознание не может даже провозгласить: “Я есть душа”. Оно не связывает со своим “я” никакого смысла, остается только чистое существование. Его “я” отбрасывается, и остается только состояние чистоты.

Это существование бытия называется дживанмукти. Когда “я” полностью умирает и остается только чистое существование, вы достигаете самореализации еще при жизни.

Если наши усилия в этом направлении свободны от желаний, это событие может случиться прямо сейчас. Если желание все еще присутствует, на это нужно время.

Достаточно на сегодня.

Глава 13
Сладкие плоды

19 октября 1972 года

Сутра:

Тот, кто разумом не понимает отличия между дживой, воплощенной душой, и Браманом, или между Браманом и природой, творением, называется дживанмукти, тем, кто освобожден еще при жизни.

Уважаемый Богами или оскорбляемый злонамеренными, тот, кто все время сохраняет равновесие, зовется дживанмукти.

Тот, кто познал сущность Брамана, перестает воспринимать мир таким, как раньше. Если это не так, он еще не познал состояния бытия Брамана и все еще обращен во вне.

Счастье и все подобное составляет прарабду, накопленный прошлый опыт деятельности, потому что все плоды – результаты прошлой деятельности. Если бы не было деятельности, не было бы плодов.

Точно так же, как деятельность во сне прекращается после пробуждения, подобным образом прошлая деятельность накапливается за миллионы лет и растворяется мгновенно после того, как вы узнаете, что вы есть Браман.

Есть еще несколько намеков на внутреннее состояние дживанмукти, освобожденного еще при жизни. Дживанмукти – это тот, кто познал смерть еще при жизни. Как таковая смерть познается всеми, но только в миг смерти. Это также нельзя назвать познанием смерти, потому что в миг смерти ум становится бессознательным. И поэтому мы никогда не знаем нашей собственной смерти, мы все время видим только чужую смерть. Вы видели только, как умирают другие, вы никогда не видели свою собственную смерть. Даже знание о смерти становится заимствованным. Когда умирает кто-то другой, что мы узнаем от этого? Мы узнаем о том, что он теряет способность говорить, его глаза больше не могут видеть, его пульс остановился и сердце перестало биться. Мы просто узнаем о том, что механизм тела прекратил действовать, но мы не знаем ничего о том, что случилось с тем, что спрятано за механизмом тела. И не знаем о том, было ли что-то в действительности спрятано за телом, и спаслось ли это спрятанное.

Смерть происходит внутри, а мы способны увидеть только внешние симптомы. Как человек может познать смерть, видя, как умирают другие? Мы также часто умирали, но мы никогда не были в состоянии увидеть, как мы умираем, потому что мы становились перед смертью бессознательными.

Поэтому вы можете увидеть, как многие умирают, но вы никогда не верите в то, что вы также скоро умрете. Вы когда-нибудь верили в то, что вы когда-нибудь умрете? Много людей умирают ежедневно, все кладбища забиты телами умерших, может пронестись эпидемия, и вокруг будут валяться одни трупы, и, тем не менее, вам будет казаться, что умирают только другие, но не вы. Вы никогда не чувствуете внутри, что вы также умрете. Даже если осознание смерти приходит к вам, это осознание остается только на поверхности, оно никогда не проникает глубоко внутрь. Почему? Потому что мы никогда не видели свою смерть, у нас не было опыта смерти, мы не помним смерть. В какое бы прошлое мы ни погружались в своих раздумьях, мы никогда не можем вспомнить, как умирали раньше. И если этого не случалось в прошлом, с нашей точки зрения, как это может случиться в будущем?

Все просчеты ума основаны на прошлом. Даже тогда, когда ум думает о будущем, он думает только на языке прошлого. То, что случилось вчера, – только это может случиться завтра, с небольшими отличиями. Так думает наш ум. Но как завтра может случиться то, что не случилось вчера? Именно из-за такого мышления ум не способен поверить в смерть. И когда смерть в действительности приходит к нам, ум уже практически теряет свою осознанность.

И, таким образом, мы никогда не испытали два великих переживания в жизни: рождение и смерть. Мы рождаемся и умираем, и если мы не способны ощутить эти два великих события, как мы сможем ощутить жизнь, которая протекает между ними? Тот, кто не способен узнать начало жизни, – как он сможет узнать то, что посередине?

Поток, который протекает между жизнью и смертью, есть жизнь. Мы никогда не познаем ни начало, ни конец, – и середина вынуждена оставаться непознанной. Может быть, мы получаем какое-то призрачное, туманное познание, как нечто, что мы услышали на расстоянии, как сон, который был виден. Но у нас нет прямого соприкосновения с жизнью.

Смысл дживанмукти заключается в том, что дживанмукти – это тот, кто познал смерть еще при жизни, пробудившись, став сознательным.

Это слово, дживанмукти, прекрасно. Оно обладает многими разными смыслами. Один из смыслов такой: тот, кто освобожден еще при жизни. Другой смысл: тот, кто освобожден от жизни. Второй смысл глубже. Практически, первый смысл познается только после того, как познается второй смысл. Только тот, кто освобожден от жизни, может быть освобожден еще при жизни.

Кто будет освобожден от жизни?

Только тот может быть освобожден от жизни, вся жизнь которого стала процессом движения к смерти; тот, кто понял: то, что мы называем жизнью, – только длинная дорога к смерти.

После рождения мы больше ничем не занимаемся, только умираем. Мы можем заниматься чем угодно, но путь к смерти продолжается в каждое мгновение. За утром следует вечер, и мы умерли еще на двенадцать часов. Потом приходит утро, потом снова наступает вечер, и мы умираем еще на двенадцать часов. Жизнь растрачивается, капля за каплей. Время опустошает себя.

Поэтому то, что мы называем жизнью, в действительности, длинный процесс к смерти. После рождения, чем бы вы ни занимались, вы точно делаете одно: вы умираете, вы продолжаете умирать. Стоило вам родиться, и вы уже начали умирать. С самым первым вдохом ребенок уже готовится к последнему выдоху. И теперь больше нет способа избежать смерти. Тот, кто родился, раньше или позже умрет; отличие только во времени, но смерть неизбежна.

Тот, кто воспринимает жизнь как длительный процесс смерти... Я говорю: воспринимает, а не понимает, – вы также можете понять это интеллектуально: “Ах вот как оно происходит?” Вы тоже можете думать так. Но это не сделает из вас дживанмукти. Нет, дживанмукти может стать только тот, кто воспринимает жизнь таковой, как она есть, кто стал свидетелем этого, кто увидел, что в каждый миг умирает.

Мы не осознаем одного: того, что умрем. Все время умирают только другие. Во-вторых, даже если мы понимаем, что умрем, на примере других людей, мы все равно думаем, что это случиться где-то в будущем. А пока можно отложить этот процесс. Смерть не происходит сейчас, сегодня. Даже человек, который лежит на смертном одре, не думает о том, что его смерть произойдет сейчас, сегодня, в это самое мгновение. Он также избегает, откладывает на завтра. Избегая, мы спасаем себя. Для нас жизнь протекает сейчас, а смерть будет где-то далеко в будущем.

Тот, кто увидел, что весь процесс жизни есть непрерывный процесс смерти, также увидел то, что смерть будет не завтра, но она происходит прямо сейчас, в это самое мгновение. “Я уже умираю прямо сейчас. Но как осознать, как реализовать это событие смерти в моей жизни прямо сейчас?” Если человек способен увидеть это, у человека пропадает вожделение к жизни. Будда сказал, что человек, у которого нет вожделения к жизни, становится дживанмукти. Тот, кто не требует еще жизни, тот, кто не хочет жить еще, тот, кто принимает смерть величественно, тот, кто не будет просить смерть подождать еще одно мгновение: “Подожди, позволь мне закончить дела!” Тот, кто вечно готов жить в каждое мгновение, – этот человек становится дживанмукти.

Тот, чье вожделение жить прекратилось, может освободиться от жизни. Тот, кто освободился от жизни, становится дживанмукти, и тогда он освобождается еще при жизни. В таком случае он с нами, но он не подобен нам. Он также сидит, встает, ест, пьет, гуляет, спит, но качество всей этой деятельности совсем другое, преображенное. Он делает все, что делаем мы, но, тем не менее, он не делает то, что делаем мы. Этот мир, такой, каким его воспринимаем мы, остается таким же, но выглядит для него по-другому. Его угол зрения меняется, в нем переменился центр, который видит, для него весь мир преобразился. И об этом говорится в этой сутре-афоризме – говорится о том, кто освободился еще при жизни. Нам следует попытаться понять эти сутры, одну за другой.

Тот, кто разумом не понимает отличия между дживой, воплощенной душой, и Браманом, или между Браманом и природой, творением, называется дживанмукти, тем, кто освобожден еще при жизни.

Те, кто кашляет там, должны уйти отсюда немедленно. Или просто прекратите кашлять и сидите спокойно. Нельзя кашлять и одновременно слушать лекцию.

Тот, кто разумом не понимает отличия между дживой, воплощенной душой, и Браманом, или между Браманом и природой, творением, называется дживанмукти, тем, кто освобожден еще при жизни.

Первая характеристика: тот, кто разумом не понимает никакого отличия между дживой, воплощенной душой, и Браманом, который спрятан внутри всего творения, есть дживанмукти.

В этой фразе есть два момента, на которые следует обратить внимание. Разум не понимает отличия. Все отличия создаются умом. Интеллект, или разум – это механизм, который дает нам возможность видеть все отличным. Как, например, когда мы суем палку в воду, палка кажется искривленной. Если ее вытянуть из воды, она будет снова выглядеть прямой. Положите ее обратно в воду, и она будет снова выглядеть кривой. Эта палка не становится действительно искривленной в воде, она только кажется кривой, потому что лучи света, которые пронизывают воду и выходят наружу на воздух, искривляются. В воде лучи искривляются, и палка поэтому кажется согнутой.

Погрузите любой прямой объект в воду, и он покажется искривленным. Интересно то, что человек прекрасно осознает, что в действительности объекты не становятся кривыми, но, тем не менее, человек воспринимает их кривыми. Вы можете провести сколько угодно экспериментов, результат будет тем же самым. Засуньте руку в воду, и вы почувствуете, что объект все еще прямой. И, тем не менее, ваши глаза и руки дают противоречивую информацию. Проводимость воздуха и воды отличны, и поэтому лучи искривляются, попадая из одной среды в другую.

Это можно понять еще по-другому. Вы, наверное, видели призму. Если свет пронизывает призму, лучи делятся на семь цветов.

Вы могли видеть радугу. В ней также разделяются цвета по принципу призмы. Что, в действительности, происходит, когда вы видите радугу? Солнечные лучи все время проникают к земле, но как только им на пути попадаются маленькие капельки воды в атмосфере, эти капельки выполняют роль призм и делят солнечные лучи на семь цветов, – так образуется радуга. Радуга – это не что иное, как лучи, прошедшие через атмосферу, через капельки воды. Если в небе нет солнца или если небо покрыто облаками, радуги не бывает.

Призма, капельки воды делят солнечные лучи на семь цветов, это среда, через которую проходят солнечные лучи. Если посмотреть на лучи, минуя воду, они просто белые, не разноцветные. Белый цвет – это не цвет, это отсутствие цвета.

Ум и интеллект действуют подобно призме, выполняют роль среды. Точно так же, как объекты искривляются в воде, точно так же, как свет проходит через призму и делится на семь цветов, ум и мысли действуют, как тонкая среда. И что бы мы ни узнавали посредством их, делится на две части, три и так далее, так создается разделение.

Интеллект создает разделение. Если вы посмотрите на что-то посредством интеллекта, происходит разделение. Например, если мы посмотрим на свет, ум сразу делит свет на две части: на тьму и свет. На самом деле, в существовании нет разделения между светом и тьмой. Это прогрессивное и регрессивное расширение одной реальности. Именно поэтому некоторые птицы могут видеть в темноте. Если бы тьма была абсолютной тьмой, сова не могла бы видеть в темноте. Она может видеть только потому, что во тьме также есть какой-то свет. Просто наши глаза не могут ухватить этот свет, а глаза совы способны на это. Тьма – это также тонкий свет.

Если светит очень яркий свет, наши глаза не способны видеть его. Наши глаза обладают ограниченным спектром зрения, они не могут выйти за пределы ни выше диапазона, ни ниже диапазона. Выше и ниже диапазона для наших глаз есть только тьма. Вы когда-нибудь замечали, что когда перед вашими глазами внезапно зажечь сильный свет, все становится темным? Глаза не могут видеть столько света.

Поэтому тьма для человека делится на две части. Есть свет, который входит в диапазон нашего видения, а все, что выше и ниже, относится к тьме. Если способность нашего видения сократится, то, что сейчас воспринимается нами как свет, станет тьмой, а если способность видения возрастет, тьма станет светом. Слепой вообще лишен способности видеть, и поэтому все для него погружено во тьму, для него нет света. Но свет и тьма имеют единую природу. Только из-за нашего интеллекта они разделены на свет и тьму.

Интеллект все делит на две части. Интеллект смотрит на все так, что ничто не может остаться неразделенным. Интеллект – это анализ, разделение, различение. Вот почему рождение и смерть кажутся нам отдельными событиями – потому что мы воспринимаем их посредством интеллекта. Иначе они не были бы разделены на две отдельные части. Рождение – это начало, смерть – эго конец, и это две стороны одного и того же. Мы видим счастье и несчастье как две отдельные вещи – это происходит из-за интеллекта, иначе они не были бы раздельными. Вот почему счастье может превратиться в несчастье, а несчастье может превратиться в счастье. То, что кажется счастьем сегодня, завтра утром может стать несчастьем. Утро далеко, и то, что кажется счастьем сейчас, может стать несчастьем в следующий миг.

Так не должно быть. Если счастье и несчастье разделены, наше счастье никогда не должно становиться несчастьем, а наше несчастье никогда не должно становиться счастьем. Но такие перемены продолжаются постоянно. Любовь превращается в ненависть. Еще мгновение назад это вас притягивало, а сейчас отталкивает. Мгновения назад вы чувствовали дружбу, а теперь это чувство превратилось во вражду. Это не две отдельные вещи, иначе перемены от одного к другому были бы невозможны. Тот, кто еще мгновение назад был жив, теперь мертв. Поэтому жизнь и смерть не могут быть отдельными, иначе как живой человек может быть мертвым? Как жизнь может превратиться в смерть?

Наша ошибка в том, что мы все делим. Мы так смотрим на все – делим на две части. Если отложить такое видение в сторону, если отодвинуть ум в сторону и посмотреть на мир, минуя ум, все разделения исчезают. Ощущение недвойственности, ощущение веданты – вот суть, это ощущения тех, кто посмотрел на мир, отложив интеллект сторону. И тогда мир перестал быть для них миром, он стал Богом. И тогда то, что мы видим как воплощенную душу внутри и Бог снаружи, становятся не чем иным, как двумя концами одной и той же реальности. Я внутри, распространено снаружи повсюду, и все это становится одним единым целым: Тат Твам Аси, ты есть То.

И тогда вы ощущаете, что вы не только один конец, одна сторона монеты: “Одно и то же небо этого обширного существования прикасается к моей руке также и здесь! Это одна и та же безбрежность пространства, которая окружает всю землю, и она входит в мое дыхание”. Жизненные силы всего этого существования пульсируют, и из-за этого вся жизнь движется: звезды движутся в небе, солнце восходит и садится, луна светит, плоды появляются на деревьях, птицы поют свои песни, человек живет. “Эта жизненная сила, спрятанная внутри всего, эта великая пульсация где-то в центре всей вселенной и эта крошечная пульсация внутри сердца в теле, – это две стороны одного и того же явления”. Они нераздельны.