Текст книги "Первый принцип. Пребывай в знании"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Глава 4

Родился: 1908.

Просветление: утро 8 сентября 1979.

Окончательный уход из тела: вечер 8 сентября 1979.

Свами Деватиртха Бхарти, отец Ошо. Внутри Ошовского ашрама он был популярен среди саньясинов, и звался любимым дададжи.

Он родился в Тимарну, тем не менее, провел большую часть своей жизни в Гадаваре, где занимался своим бизнесом, и смотрел за большой семьей, в которой было много братьев и сестер, сыновей и дочерей, и их детей. Он относился ко всему с большой любовью, тем не менее, внутри он оставался полностью не привязанным, как листок лотоса, который не смачивается водой. Каждый день он спокойно посвящал несколько часов глубокой медитации.

Это семя медитации выросло в саньясу, и он стал учеником своего сына, Бхагавана Ошо Раджниша. Это было беспрецедентным событием в истории, когда случилось так, что отец принял посвящение у своего собственного сына, поклонился ему, и сдался его стопам.

Этот росток саньясы вскоре вырос благодаря медитации и бхаджанам, гимнам, посвященным Богу, в большое дерево, под прохладой которого тысячи отдыхали, пели, танцевали и праздновали.

Тем не менее, он ждал с большим терпением окончательного цветения, по милости мастера, и в обществе саньясинов, он углубил свою медитацию и потерялся в бхаджане. При помощи внутренней медитации и внешних бхаджанов, он обрел равновесие. И потом наступил уникальный миг утром 8 сентября 1979, когда его тысяча лепестковый лотос открылся, и тысячи спутников саньясинов мгновенно почувствовали его благоухание.

В тот же день, вечером, он оставил свое физическое тело, и его душа растворилась в великой пустоте на вечно.

Он расцвел утром, а вечером увял. Он прожил всего один день, но прожил высшей жизнью. Мудрецы воистину говорят: «Наслаждается только тот, кто отрекается». И его имя обрело свой смысл, он действительно стал тиртхой, местом, окунаясь в которое искатели пересекают мирской океан.

Вопрос:

Ошо, не рассказали бы что-нибудь о смерти вашего отца вчера?

Вивек, это была вообще не смерть. Или это была тотальная смерть. А это одно и то же. Я надеялся, что он умрет именно так. Он умер такой смертью, о которой все должны мечтать. Он умер в самадхи, он умер полностью отреченный от тела и ума.

Я ходил к нему три раза в больницу за этот месяц, пока он там лежал. Когда я чувствовал, что он на грани, я ходил к нему. В первые два раза я немного боялся, что если он умрет, ему придется родиться снова, небольшая привязанность к телу все таки была. Его медитация углублялась с каждым днем, но некоторые узы с телом все еще оставались, они еще не были разорваны.

Вчера я отправился встретиться с ним, и я был чрезвычайно счастлив из-за того, что теперь он мог умереть как положено. Его больше не волновало тело. Вчера рано утром в три часа он обрел свой первый проблеск вечности, и сразу он осознал, что скоро умрет. Это в первый раз он попросил меня прийти, в другие два раза я ходил к нему сам. Вчера он позвал меня, потому что был уверен, что умрет. Он хотел попрощаться со мной, и он попрощался красиво, в его глазах не было слез, он не жаждал больше жизни.

И поэтому в этом смысле это не смерть, но рождение вечности. Он умер во времени, и родился в вечности. Это была целостная смерть, она была тотальна в том смысле, что теперь ему не придется больше рождаться снова. И это высшее достижение, не было ничего выше этого.

Он оставил мир в полной тишине, в радости, в покое. Он оставил мир, как лотос, и это событие стоит того, чтобы его отпраздновать. Это для вас прекрасный пример для того, чтобы учиться жить, и учиться умирать. Каждая смерть должна быть праздником только в том случае, если она ведет вас на высшие планы существования.

Он умер просветленным. И мне бы хотелось, чтобы все мои саньясины умирали именно так. Жизнь отвратительна, если вы не просветлены, и даже смерть становится красивой, если вы просветленные. Жизнь отвратительна, если вы не просветлены, потому что она полна несчастий, ада. Смерть становится дверью к божественному, если вы просветлены, она больше не будет несчастьем, она больше не будет адом. На самом деле, произойдет обратное, она выведет вас из всего ада и несчастья.

Я необычайно счастлив, что он умер именно так. Помните об этом, по мере углубления медитации, вы все больше и больше удаляетесь от тела– ума. И когда медитация достигает своей вершины, вы можете видеть все.

Вчера утром он полностью осознавал смерть, ее приход. И он позвал меня. Это было впервые, когда он позвал меня, и в тот миг, в который я увидел его, я увидел, что он больше не в теле. Вся боль жизни в теле исчезла. Вот почему врачи были так озадачены: его тело больше не работало, как обычно. И врачи не могли даже предположить, что он умрет в этот день. Он мог умереть раньше. Его тело сильно страдало, у него было много осложнений от болезни, его сердце работало не очень-то нормально, его пульс пропадал, в мозгу были кровяные сгустки, в ногах, на руках были кровяные сгустки.

Но вчера он был совершенно в нормальном состоянии. Они проверяли его, и говорили, что он просто не мог умереть, потому что теперь он был в совершенно нормальном состоянии, и опасности больше не было. Но так все и происходит. Когда была опасность, с точки зрения врачей, он не умер. То были первые двадцать четыре часа, когда его положение уже не считалось критическим, и теперь они наполнились сомнениями, раньше они считали, что он умрет, а теперь они сомневались, умрет ли он? Было время, когда хирург даже предлагал полностью отрезать ему ногу, потому что если бы кровяные сгустки начали образовываться в других местах, его было бы невозможно спасти.

Но я был против того, чтобы резать ногу, потому что человек должен покинуть тело рано или поздно, к чему увечить тело, и к чему создавать еще больше боли? Вместе с тем нет смысла удлинять жизнь, и я сказал нет. Они были удивлены. И после того как он выжил месяц, и не умер, они поняли, что я был прав, что необходимости резать ногу не было, нога оживала, приходила в норму. Он начал ходить, Доктор Сардерсай считал, что это вообще чудо. Они даже не надеялись на это, они не думали, что он сможет ходить.

Вчера он был полностью в норме, все было прекрасно. И это дало мне намек на то, что он может умереть. Если перед смертью человек впадает в состояние медитации, все идет нормально. Человек умирает в совершенно здоровом состоянии. Потому что человек умирает не для того, чтобы переродиться на более высоком плане существования. Тело становится просто ступенью.

Он медитировал многие годы. Он был редкостным человеком, очень редко можно найти такого отца. Отец, который становится учеником собственного сына, это большая редкость. Отец Иисуса не осмелился стать его учеником. Отец Будды сомневался многие годы, но так и не стал учеником. Но мой отец медитировал многие годы, по три часа в день, утром с трех до шести он сидел в медитации. Вчера тоже, в больнице, он продолжал медитировать.

Вчера это случилось. Вы никогда не можете предположить заранее, когда это случится. Вы должны продолжать копать, однажды вы натолкнетесь на источник воды, на источник сознания. Вчера это случилось, и случилось это в нужное время. Если бы он оставил свое тело на один день раньше, он скоро снова бы оказался в теле, он еще немного цеплялся за тело. Но вчера поверхность была совершенно чистая, он обрел состояние не ума, и умер как Будда. Разве может быть что-то быть больше, чем просветление?

Мои усилия здесь направлены на то, чтобы помочь вам жить, как будды, и умереть, как будды. Смерть будды представляет собой и то, и другое. Это не смерть в обычном смысле этого слова, потому что жизнь вечна. Жизнь не начинается с рождения и не заканчивается смертью. Миллионы раз вы рождались и умирали, это все маленькие эпизоды в большом паломничестве. Но из-за того, что вы были бессознательны, вы не могли увидеть того, что было выше рождения и смерти.

И по мере того, как вы становитесь более сознательными, вы можете увидеть свое изначальное лицо. Он увидел свое изначальное лицо вчера. Он услышал, хлопок одной ладони, он услышал беззвучный звук. И поэтому это не смерть, это достижение вечности. С другой стороны ее можно назвать тотальной смертью, тотальной смертью в том смысле, что ее больше не будет.

Радуйтесь!

Вопрос:

Ошо, когда я услышал историю за обедом про Даду и его двух учениках, Раджабе и Сундере, я была расстроена из-за того, насколько глубоко оба они были расстроены из-за смерти мастера. Раджаб никогда больше не открывал своих глаз, а другой ученик, Сундеро умер в той же кровати, в которой умер мастер Даду.

Как может оказать такое воздействие на просветленного смерть мастера или возлюбленной?

Амбубхаи Диванджи, это одна из самых красивых историй. За всю историю развития религии это одна из самых беспрецедентных историй. И ее следует понять правильно. Ты поняла ее неправильно, ее очень легко понять неправильно. Очевидно то, что твое понимание совпадает с пониманием тех, кто читает эту историю.

Возникает вопрос. Почему двое просветленных были так расстроены из– за смерти своего мастера? Они не были вообще расстроены. Они не были совершенно несчастны, это происходило в совершенно другом измерении.

Раджаб никогда больше не открывал глаз. Его однажды спросили, почему он закрыл глаза и больше их не открывает? Он ответил: «Потому что я видел самое красивое событие в мире, и теперь мне больше нечего видеть!»

Даду был самым красивым цветком. К чему было держать открытыми глаза после смерти мастера, для чего? Если у вас есть с собой Кохинор, вы не станете собирать ракушки на берегу моря, или станете? На Раджаба смерть мастера не оказала угнетающего впечатления. Не от печали он закрыл глаза, в его глазах нет ни единой слезинки. Он не рыдает, он не плачет.

С закрытыми глазами он продолжает танцевать и петь песни, посвященные Даду. Но он говорит при этом: «После того, как вы видели Бога в человеческом обличье, больше нет ничего того, что стоило бы увидеть! И мне бы хотелось, чтобы последнее, что я увидел в этой жизни, был образ моего мастера, мне бы хотелось чтобы это' впечатление сохранилось живым и самым сильным. Мне бы не хотелось, чтобы на это впечатление наслаивалась еще грязь!»

Амбубхаи, но тогда вся история принимает совершенно другой оборот, это выражение огромной любви, это не привязанность к телу мастера, это великое понимание.

После того, как вы однажды увидели мастера... Раджаб жил очень близко от Даду. Когда он получил посвящение от мастера, он был очень маленьким, ему было всего лишь семь лет. Он пришел со своими родителями к мастеру, на какой-то религиозный праздник, и он даже не знал тогда про существование Даду. Даду тоже был на этом празднике. Родители пошли выразить ему свое почтение, потому что был известным просветленным мастером в стране. Они не верили в это, но этикет был традиционным, это было простой формальностью, выразить почтение мастеру, независимо от того, верили они в просветленность мастера или нет, они должны были выразить ему почтение, и поклониться его стопам. Может быть, он был просветленным, к чему упускать такую возможность? Если же он не бы просветленным, вы все равно ничего не теряете, если прикасаетесь к его стопам. Это была простая хитрость, подсчет.

Родители отправились к мастеру, а Раджаб последовал за ними. Родители прикоснулись к стопам мастера, и а Раджаб преобразился. В тот миг, в который он увидел Даду, он вспомнил что-то из своей прошлой жизни. Этот человек не был для него незнакомцем, и его бытие не было ему незнакомо. Он знал его раньше. Так всегда происходит: если вы жили с мастером раньше, мгновенно вы его узнаете, когда видите!

Он упал к его стопам. Родители попытались уговорить его вернуться обратно домой с ними. Он отвечал: «Я нашел своего истинного родителя. Вы можете идти, а я останусь здесь!» Он прикоснулся к стопам родителей и сказал: «Точно так же, как вы прикоснулись к стопам Даду формально, я теперь прикасаюсь к вашим стопам и говорю вам до-свидания!»

Семилетний мальчик сказал такое! Он обладал уже зрелостью множества прожитых перед этим жизней.

Родители начали рыдать и плакать, но Раджаб сказал: «Это невозможно. Я нашел человека, которого я не могу оставить даже на одно мгновение!»

И с того времени, двадцать лет, он служил мастеру, он смотрел за его потребностями, спал с ним в одной комнате, постоянно следил за тем, что ему было нужно.

В тот день, в который Даду умер, Раджаб просто закрыл глаза. Он закрыл глаза для этого мира. Он сказал при этом: «Теперь здесь не на что смотреть! Я видел то, что действительно стоит того, чтобы видеть. Теперь к чему растрачивать энергию глаз, к чему собирать пыль? После того, как вы видели Бога, больше нечего видеть, вы видели высшее».

Он закрыл глаза не из-за того, что был так привязан, Амбубхаи, но из-за великого понимания. И он не был несчастен. Он танцевал, он пел песни, пока жил, но с закрытыми глазами, чтобы все еще видеть мастера внутри. Двадцать лет он жил в тесному кругу мастера, и мастер стал практически частью его души! Закрывая глаза, он все еще находился в обществе мастера, так что ты понимаешь ошибочно.

Раджаб был одним из самых прекрасных учеников, которые когда-либо рождались.

Что же случилось с Сундеро, с другим учеником? Когда Даду умер, Сундеро лег на ту кровать, в которой умер мастер, и больше не вставал с этой кровати. Мастер спал на этой кровати всю жизнь, она была полна его вибраций, он была полна его присутствием, на была пропитана им. И он не вставал с этой кровати. «Почему?» – спрашивали у него люди.

И Сундеро говорил: «Мне некуда идти. Я уже пришел, это мой дом. Это моя мокша, это мои небеса. И мне бы хотелось жить в этом прекрасно пространстве, которое мастер создал в этой кровати, и мне бы хотелось умереть именно здесь!»

Эта кровать была так пропитана мастером, была в такой гармонии с мастером, что, лежа в ней, нельзя было почувствовать, что мастер умер, вот в чем смысл.

Сундеро был в такой гармонии с мастером во время его жизни, что иногда бывало так, что он говорил от имени мастера. Ему говорили окружающие: «Но ты ведь не Даду!»

И тогда он отвечал: «Да, извините меня, я забыл! Но если вы спросите мастера, он скажет вам то же самое, я стал един с мастером Даду!»

Это высшее состояние ученичества, когда ученик становится един с мастером. Он часто говорил, что он – Даду. Он написал несколько песен, которые подписал не своим именем, а именем Даду, и люди думали, что это неправильно. Ученые считали автором этих песен Сундеро, а не самого Даду.

Но мне хотелось бы сказать вам, что это были песни Даду! Потому что Сундеро стал настолько полым, как бамбук, и поэтому он стал не отделен от него, это высшая цель ученичества, когда ученик и мастер встречаются и растворяются, становясь единым целым. Сундеро стал единым с мастером, и поэтому у него было полное право подписывать свои песни именем Даду. Он подписывал свои поэмы именем Даду, а не Сундеро, и я полностью согласен с ним. Мне бы хотелось, чтобы ученые были немного чувствительнее.

Это выше понимания ученых, знатоки не могут понять этого. Только любящие могут понять это. Только бхакты могут понять такие вещи. Это такое прекрасное явление. Ученик не может подписывать своим именем свои творения, и подписывает их именем мастера! О своем имени же он просто забыл.

Иногда люди приходили пригласить Даду, и Сундеро отвечал: «Хорошо, я приду!»

Гости делали ему замечание: «Мы пришли не для того, чтобы пригласить тебя, мы пришли для того, чтобы пригласить Даду!»

Сундеро отвечал: «А кто же я по вашему? К чему беспокоить старика? Я могу прийти вместо него, я его младшая форма. Я могу путешествовать на большие расстояния легче него, к чему причинять ему беспокойства?» И Даду иногда посылал вместо себя Сундеро. Люди приглашали Даду, а тот посылал Сундеро. Люди сильно удивлялись: «Мы пригласили мастера, а не ученика». Но они не могли понять, что мастер и ученик на вершине любви становятся едиными, их личности исчезают, растворяясь друг в друге.

И поэтому в тот день, в который Даду умер, Сундеро не сказал ни единого слова о его смерти, он не пошел на похороны. Все отправились на похороны. Тысячи учеников отправились на похороны, они рыдали, они кричали, стенали, они чувствовали большое несчастье. А что сделал Сундеро? Он вошел в комнату мастера и лег на его кровать, накрылся одеялом мастера, и стал Даду. Когда ученики вернулись с похорон, они подумали: «Это святотатство!» Они сказали Сундеро: «Это неправильно, ты просто сошел с ума, ты что – сумасшедший? Это кровать мастера, вставай с нее!»

Он сказал им: «Но меня нет больше. Сундеро умер. Вы что, не ходили на его похороны? Вы ходили туда все, и вы сожгли его! Я Даду. Теперь Даду будет действовать через меня!»

Вот почему Амбубхаи он никогда больше не вставал с кровати, даже на одно мгновение. Он жил на этой кровати, и умер на той же кровати, потому что он стал мастером.

Я называю эту игру – сумасшедшей игрой. Под сумасшедшей игрой я понимаю: М представляет мастера, а Д представляет ученика. Игра мастера и ученика – это сумасшедшая игра. И до тех пор, пока вы также не станете сумасшедшими, вы не поймете этого.

Причем учти, Амбубхаи, что я счастлив видеть, что некая доля сумасшествия вошла и в тебя. Ты на пути. И тебе недалеко до природы Будды. Я вижу, что ты приближаешься все больше и больше. Раньше или позже оранжевые одежды станут твоим цветом также, и я надеюсь, что это случится еще до того, как ты покинешь тело.

Стань Раджабом и стань Сундеро! Не думай о них, не стоит так долго об этом думать. Нужно стать такими и жить как они. И только если ты будешь так жить, ты сможешь понять это необыкновенное событие.

Вопрос:

Ошо, если бы вы были в пустыне вместо того, чтобы быть здесь, чувствовали бы вы то же самое или нет?

Ананда Даши, я в пустыне. А где ты думаешь, я нахожусь? Это пустыня. Жить с бессознательными людьми – это, значит, жить в пустыне. Жить с теми, кто не цветет, кто не есть цветение, значит, жить в пустыне. Это человеческая пустыня, и она намного более пустынная, чем любая пустыня, какая только может быть.

Стать просветленным среди непросветленных, значит, жить в пустыне, и это удел всех будд. Я говорю одно, а вы понимаете что-то другое. Постоянное, ошибочное понимание вынуждено случиться, потому что я говорю с совершенно другого плана. Я говорю из полноты, а вы получаете только через ум. Вы получаете только на уровне слов, а слова не могут передать послание.

Мое послание может быть передано вам только тогда, когда вы действительно станете приверженными, вовлеченными, если вы попадете в энергетическое поле, которое я творю, если вы действительно станете растением в моем саду, если вы позволите мне уничтожить ваше эго, потому что именно так начинается рост. Смерть эго – это начало роста. Точно так же, как семя должно умереть в почве, эго должно умереть в мастере. И после того, как однажды ваше эго умерло в мастере, и полностью ушло, вы становитесь прекрасным деревом, с обильной листвой, зеленым, с цветами, благоухающим.

Мои усилия здесь направлены на то, чтобы эта пустыня стала садом. И есть возможность добиться этого, потому что люди готовы. Они сомневаются и это естественно, они ждут, думают, и это естественно. Но нельзя долго думать и ждать, раньше или позже нужно сделать качественный рывок. Вы не можете понимать меня неправильно всегда.

Если вы будете просто оставаться здесь, даже если вы будете неправильно понимать меня и мои слова, я работаю с вами здесь, не на уровне ума, я играю на инструменте вашего сердца. Слова предназначены лишь для того, чтобы занять вас, чтобы я мог войти в ваше сердце.

Да, работа мастера подобна работе вора.

Есть дзэнская история, дзэнские мастера очень ее любят. Когда вы слышите ее впервые, она вас шокирует, она рассказывает о короле всех воров.

В Японии был самый искусный вор, он был известен, знаменит по всей стране. И конечно, он был королем всех воров, и поэтому его никто никогда не мог поймать. Его никогда не могли поймать с поличным, несмотря на то, что все прекрасно понимали, что это именно он украл. Он крал даже из казны короля. Он всегда оставлял знаки, чтобы все знали, что именно он совершил воровство.

Это стало предметом для обсуждения. Если было что-то, что стоило украсть, это превращалось в настоящее аристократическое воровство, и все начинали потом говорить об этом. Люди говорили: «Прошлой ночью король воров был в том доме!»

Но этот вор старился, и однажды его молодой сын сказал ему: «Теперь ты состарился, научи же меня своему искусству».

Отец сказал ему: «В таком случае пойдем со мной сегодня ночью, этому нельзя научить теоретически. Ты должен впитать мой дух, если ты достаточно разумен, ты сможешь уловить. Я не могу научить тебя теоретически, но ты можешь уловить. Я не могут дать тебе это, но ты можешь получить. Посмотрим. Пойдем со мной сегодня ночью на дело!»

Естественно, сын боялся, он шел в первый раз! Они разобрали кусок стены, и отправились во дворец. Даже в старости руки отца были руками хирурга, они не тряслись, не дрожали, несмотря на то, что он уже стал очень старым, в нем не было страха, и создавалось такое ощущение, как будто бы он работал в собственном доме, разбирал стену. Он даже не глядел по сторонам, он был так уверен в своем мастерстве. А его сын дрожал, была холодная зимняя ночь, и он вспотел! Но отец все делал молча.

Потом отец вошел во дворец. Сын последовал за ним, его колени дрожали, и он чувствовал, что может упасть в любой миг. Он терял сознание, потому что он так сильно боялся. «Если их поймают, что будет тогда?» – вот о чем он думал.

Отец вошел в темный дворец, как будто бы это был его дом, он знал все об этом доме, и даже в темноте, он передвигался, не натыкаясь на мебель, на двери, он двигался бесшумно, так он дошел до самых потайных комнат дворца. Он открыл шкаф, и сказал сыну, чтобы он влез внутрь, и нашел все ценное, что было внутри. Сын влез внутрь. Отец запер дверь и закричал: «Вор, вор. Просыпайтесь!» И сам сбежал через отверстие в стене, через которое они пролезли перед этим.

Это было уже слишком! Сын не мог этого понять. Он был заперт в шкафу, дрожал, потел, и весь дом проснулся, люди искали вора. «Что это был за отец? Он просто послал меня на верную смерть!» – думал сын. «Что это за обучение?» Это было самым последним, что он мог себе только представить, это превратилось в настоящий ночной комар для него. Теперь он был уверен, что его поймают. Отец запер дверь снаружи, сын даже не мог выйти из шкафа и сбежать.

Через час сын вернулся домой, а его отец храпел, он глубоко спал. Сын сбросил его одеяло и воскликнул: «Как это понимать?»

Отец сказал: «Ты вернулся! Можешь мне не рассказывать всю историю целиком, ложись лучше спать. Теперь ты знаешь искусство, и нам не нужно обсуждать его».

Но сын воскликнул: «Я должен рассказать тебе всю историю целиком, что случилось!»

Отец ответил: «Если ты так хочешь рассказать, можешь рассказать, а то просто ложись спать. То, что ты вернулся, уже достаточное доказательство. Теперь с завтрашней ночи ты можешь справиться без меня. Ты стал умным, а ворам главное нужен ум. И я очень счастлив и доволен тобой!»

Но сына настолько это переполнило, что он захотел рассказать все. Он проделал такую работу. Он сказал: «Послушай, иначе я не смогу спать вообще. Я так возбужден! Ты почти убил меня!»

Отец ответил: «Это трудно, но именно так должен действовать наставник. Теперь расскажи мне всю историю целиком. Что случилось?»

Он сказал: «Из ниоткуда, не от интеллекта, определенно не от ума, но это случилось».

Отец сказал: «Это ключ к пониманию во всех областях жизни, занимаешься ты воровством или медитируешь, занимаешься ли ты любовью или наукой, или ты художник, или поэт, не имеет значение. В какой бы области вы ни прилагали свои усилия, это главный ключ, ничто не должно исходить из головы, все должно происходить откуда-то снизу. Назовите это интуицией, не умом, медитацией, есть имена, разные имена для того, чтобы обозначить это, и в тебе это начало действовать, я могу увидеть это на твоем лице, я могу увидеть ауру на твоем лице. Ты обязательно станешь королем всех воров! Помни о том, что я обрел медитацию после того, как стал королем всех воров и добился мастерства в этом деле. Так что помни, вот путь, чтобы обрести медитацию!»

Сын воскликнул: «Когда я стоял внутри этого проклятого шкафа, а люди искали повсюду вора, женщина служанка подошла к шкафу со свечей в руке, и я увидел ее через замочную скважину. И тут меня осенило, я начал издавать шум, как будто бы это была кошка, я никогда не делал этого раньше. Женщина служанка подумала, что в шкафу по ошибке заперли кошку, она отперла шкаф, и я понятия не имею, как мне это удалось, но это случилось. Я задул свечу, оттолкнул женщину служанку и побежал. Люди последовали за мной, весь дом гудел, проснулись соседи. Они подходили все ближе и ближе, меня чуть не поймали.

Потом внезапно я натолкнулся на колодец, и я увидел большой камень около колодца, и я не поверил, что во мне столько силы, чтобы поднять этот большой камень, но это случилось.

Когда вы находитесь в таком положении, вся ваша энергия становится вам доступной. Вы не живете только на поверхностном уровне, когда жизнь ставится на кон, вся ваша энергия высвобождается и поступает в ваше распоряжение.

Сын продолжал: «Я отодвинул камень, поднял его, я сейчас я даже не могу поверить в то, что мог это сделать, и я бросил камень в колодец, после чего убежал, и все те люди, которые следовали за мной, прекратили меня преследовать. Они окружили колодец, они подумали, что я прыгнул в колодец. Вот как я вернулся обратно домой».

Отец сказал: «Теперь ты можешь отправиться спать. Мое время прошло, никогда больше не проси меня научить тебя чему-либо. Теперь ты можешь делать все без меня».

Задача мастера трудна. Он вынужден кричать с вершин, а вы бредете по тьме ущелья жизни. Вы живете в могилах, и ему приходится кричать вам о вечной жизни. Неправильное понимание естественно, из-за этого неправильного понимания каждый Будда живет как в пустыне.

Пара молодоженов пришла покупать лицензию на брак.

«Ваше имя?» – спросил нотариус.

«Оле Олсон».

«А ваше?»

«Лена Олсон».

«Есть ли между вами связи?»

«Она моргнула и сказала: «Мы трахались, только один раз!»

Есть ли между вами связи? Женский ум сразу видит все по-своему, женщина понимает только так и не иначе.

Монсьер Фукард посетил Лондон впервые. Когда он гулял, он почувствовал позывы природы, и начал оглядываться для того, чтобы найти платный туалет, как в Париже. Он не смог найти ни одного, и в отчаянии, он отошел к темному углу здания. Сразу сзади его постучал по плечу полицейский: «Вы не можете делать этого здесь!»

Он сразу отошел и попробовал зайти за дерево, но там тоже сразу был пойман полицейским. В конце концов, он увидел табличку: «Врач Дингли, урология!» Он ворвался к нему в кабинет и завопил: «Доктор, знаете, у меня проблемы, я не могу мочиться!»

Тот сразу дал ему пробирку и попросил встать за ширмочку. Фукард завопил: «Еще бутылочку, пожалуйста!»

Доктор дал ему еще одну бутылочку, и через несколько минут ему пришлось повторить процедуру. Когда счастливый француз через некоторое время вышел из-за ширмы, доктор спросил у него: «Но кто сказал вам, что вы не можете ходить по малому, вы прекрасно это можете делать?»

«Вся Лондонская полиция!»

Это естественно. Я говорю с вами из одного мира, а вы слушаете из другого мира. Между мной и вами есть великая пустыня. И если вы позволите мне, она может стать садом, но только в том случае, если вы позволите мне это сделать. Это нельзя наложить на вас. Вас нельзя заставить. Великие события никогда не происходят благодаря насилию. Вас нельзя построить в строй, вам нельзя приказать. Все приказания бесполезны. Религия не преуспела из-за того, что священники приказывали людям: «Делайте это, и не делайте того!»

Я не могу вам сказать: «Делайте вот это, и не делайте того!» Я могу вам только передать свое понимание. Я могу открыть мое сердце. Я могу играть на флейте. И если она на вас окажет воздействие, если вы будете очарованы, вот слово, которое лучше всего подходит, если вас это пленит, если вы полностью забудете о себе, о свое прошлом, об уме, о своих идеях, о предрассудках, о воспитании, если мое присутствие поможет вам снять с себя бремя, ваше семя попадет в почву.

Почва готова, весна пришла. И теперь все зависит от вас, все зависит от вас! Немного мужества, и пустыня может преобразиться в сад.

Вопрос:

Ошо, вы сказали сегодня, что нет ничего подобного «коллективной душе», но я сильно чувствую нечто подобное в общине. И не только это, но это ощущение «коллективной души» становится все сильнее и гармоничнее с каждым днем. Это нечто новое для меня, прекрасное, и на самом деле, я воспринимаю ее как самое прекрасное, что происходит, со мной здесь. Я знаю, что все мы должны пробудиться в уединении, но я чувствую также, что эта коллективная душа необычайно помогает нам не создавать новых снов. Или теперь у меня возникла мечта о «коллективной душе»?

Сарджано, нет, это факт, ты просто не знаешь правильного слова для нее. «Коллективная душа» – это неправильный термин для обозначения этого явления. Он ведет в другую сторону. Душа может быть только индивидуальной.

Но в таком случае, что же происходит в этой общине? Каждый, кто входит в ашрам впервые, сразу осознает кое-что. Он может увидеть это по людским лицам, он может увидеть по походке, может увидеть, что это не обычное человечество. Он может почувствовать какое-то величие, какую– то радость, которая пронизывает все это место, игривость, юмор. Люди трудятся семь дней в неделю, здесь никто не смотрит на часы, кроме индусов.

Люди наслаждаются своим трудом. Это игра, это творчество. Они не чувствуют усталости. На самом деле, чем глубже они погружаются в творчество, тем больше это их питает, тем больше энергии высвобождается.

Любой может увидеть, что существует внутренняя связь, которая соединяет саньясинов в единое целое. Это не коллективная душа, это только попадание в единый ритм. У меня есть определенный ритм. И чем ближе вы ко мне приближаетесь, тем больше вы начинаете попадать в тот же ритм. И тогда мое дыхание, и ваше дыхание синхронизируется, мое сердце и ваше сердце синхронизируется.

Все саньясины синхронизируются со мной, из-за того, что они синхронизируются, в последствии этого, друг с другом. Это синхронность. Это оркестр. Мы все играем в разные инструменты, но делаем мы это в гармонии, в согласии.