Текст книги "Сладкая любовь (ЛП)"
Автор книги: Белль Аврора
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)
Я тянусь за карамельным, но тут же отстраняюсь.
Ладно. Ванильный крем. Да, беру с ванилью.
Тянусь к нему, но снова отстраняюсь. Боже, я здесь разрываюсь. Интересно бывает ли невротическое расстройство из-за кексов? Шоколадная помадка всегда восхитительна. Хочу взять один из них и снова колеблюсь.
Решительно подхватив всю коробку, смотрю на банду.
– Я возьму все.
Прежде чем кто-то успеет что-то сказать, выскакиваю за дверь со своей добычей. Закрыв ее за собой, лезу в коробку, беру карамельный кекс, снимаю обертку и запихиваю все в рот. Сладкая соленость обволакивает вкусовые рецепторы у меня во рту, я чувствую густую глазурь на губах и впадаю в то, что называю сахарной лихорадкой.
Я живу ради этого.
Разговаривая сама с собой, прислоняюсь к стене и бормочу:
– О, Боже милостивый. Да.
Сглатываю, вздыхаю и возвращаюсь в квартиру, чувствуя себя немного лучше.
Или, по крайней мере, притворяюсь, что это так.
Макс
Бедняжка Елена.
Она выглядела не очень хорошо. Я имею в виду, она выглядела красиво, но казалась немного не в себе. Даже слепой мог бы увидеть, насколько девушка хорошенькая. Густые каштановые волосы почти касались ее талии. Ярко-зеленые глаза, которые даже ярче, чем у Нат, и длинные черные ресницы, делающее ее глаза огромными. Дерзкие сиськи, и лучше всего…
Задница.
Черт бы меня побрал прямо сейчас.
Девушка чувствует себя дерьмово, а я смотрю на ее упругий круглый персик. Я плохой, очень плохой человек.
Теперь, когда я думаю об этом, «хорошенькая» – недостаточно сильное слово для нее. «Ошеломляющая» может быть достаточно близко, но даже это звучит слишком плоско, чтобы использовать для кого-то, кто окружен светом. Она буквально светится, когда улыбается. Что заставляет меня задуматься, почему я никогда не замечал ее раньше.
Пиццу доставляют вскоре после ее ухода, и мне нужно пиво.
– Пиво? – кричу я.
Все парни поднимают руки. Я иду на кухню, где Нат готовит салат к пицце. Открываю холодильник и достаю четыре бутылки пива. Когда выпрямляюсь, говорю ей:
– Схожу в соседнюю квартиру, узнаю, не хочет ли Елена кусочек.
Нат напрягается и долго молчит. Наконец она произносит:
– Думаю, не стоит.
Я пожимаю плечами.
– Почему? Она твоя сестра. И она не очень хорошо себя чувствует. – Я делаю паузу, прежде чем добавить: – Она классная.
Она издает сдавленный звук, прежде чем попытаться связать слова вместе.
– Ну, просто она... э-э... она, ну... – она съеживается, прежде чем объяснить очень-очень медленно, – она не самая большая твоя поклонница, Макс.
Воздух со свистом вырывается из моего рта. Я не понимаю. Такого со мной еще никогда не случалось. Моргаю, глядя на нее, прежде чем спросить:
– Что?
Нат продолжает возиться на кухне.
– Сама в шоке. Это очень странно. Иногда я не могу поверить, что мы родственники.
Я все еще в шоке.
– Но почему? – в замешательстве спрашиваю я.
Она пожимает плечом.
– Ну, она говорит, что ты все время флиртуешь.
Какого черта?
– Я холостяк! Мне позволено флиртовать! – бормочу я, защищаясь.
– Кому ты это рассказываешь.
У меня отвисает челюсть. Я не могу понять, что мне говорят.
– Тогда почему?
Нат поворачивается и подходит ко мне с выражением сочувствия на лице.
– Иногда люди не любят других людей, и им не нужна причина. Так случается, дорогой.
Теперь мне просто грустно.
– Но меня все любят. Я очаровашка.
Она притягивает мое лицо к себе и целует в лоб.
– Если это что-то значит, я думаю, что ты самый лучший после нарезанного хлеба.
Я стараюсь не дуться, но это трудно. Очень трудно.
– Почему я ей не нравлюсь? Она мне нравится.
– Оставь все как есть. Не заморачивайся.
– Ни за что! – Решимость пульсирует в моих венах. – Теперь остается только одно.
Нат подозрительно смотрит на меня.
– Я почти боюсь спрашивать.
Шагаю к двери.
– Я собираюсь подружиться с ней.
– Ничего не выйдет, Макс. Ты не можешь заставить ее! – кричит Нат мне вслед.
– Увидишь!
Вызов принят.
ГЛАВА 7
Макс
Прежде чем уйти, беру свою тарелку с пиццей. Честно говоря, немного взбешен, что приходится доказывать, что я хороший парень какой-то цыпочке, которую даже не знаю.
По крайней мере, думаю, что я хороший парень.
Мой желудок скручивается в узел.
Отлично. Теперь она заставляет тебя сомневаться в себе. Ну и стерва.
Эй, мозг. Не смей так о ней говорить. Мне бы не хотелось надрать тебе задницу.
Мой мозг улыбается и одобрительно кивает.
Видите? Хороший парень.
Знание того, что кто-то не любит тебя по такой глупой причине, полный отстой. Но это заставляет меня задуматься, не был ли ее бывший парень-придурок любителем пофлиртовать, тем, кто очаровывал других женщин перед ней. Качаю головой при мысли о желании сломать нос несуществующему бывшему бойфренду Елены. Тот, у кого есть такая женщина, ни за что не рискнет потерять ее из-за такой дурости.
Это не имеет значения. Я полон решимости завоевать расположение девушки. Помяните мое слово, мы будем друзьями. Если бы только мог заставить ее увидеть, какой я отличный парень…
Стоя перед ее дверью, держу тарелку в одной руке и поднимаю другую, чтобы постучать. Через несколько секунд Елена открывает дверь, одетая в самую уродливую темно-синюю фланелевую пижаму, которую когда-либо видел. Понятия не имею, как ей удается выглядеть в ней так сексуально. Ее волосы собраны в беспорядочный узел на макушке, и я улыбаюсь тому, как очаровательно она выглядит.
Нахмурив брови в замешательстве, она начинает спрашивать:
– Что ты...
Я делаю шаг вперед и спотыкаюсь о развязанный шнурок. Тарелка вылетает из моей руки, и словно в замедленной съемке наблюдаю, как три куска пиццы летят по воздуху и размазываются по передней части ее пижамной рубашки.
Разинув рот и оцепенев от шока, она стоит с широко раскрытыми глазами. С ее губ срывается всхлип. Я пялюсь на томатный соус, забрызгавший ее, и ничего не могу с собой поделать.
Фыркаю и смеюсь.
Мой смех стихает, когда вижу, как ее лицо заливается ярким румянцем. Нижняя губа дрожит, а глаза блестят от слез. Она смиренно кивает и закрывает дверь у меня перед носом.
Черт!
– Елена, пожалуйста, открой дверь. Я осел. И не должен был смеяться, но признай... это было забавно.
Моя грудь сжимается, когда слышу сопение с другой стороны двери. Твою ж мать. И беспомощно провожу рукой по волосам. У меня в голове все шло совсем по-другому сценарию. Она открывала дверь, видела пиццу в моих руках и улыбалась. Говорила, что умирает с голоду, и что я ее герой. Мы заходили внутрь, разговаривали и общались, а потом каждый раз, когда ели пиццу вместе, улыбались бы друг другу, зная, что вся наша дружба началась с поедания любимой выпечки.
Серьезно, Вселенная, это бы убило тебя, если бы ты сделала меня ее пиццевым героем? Я разве много прошу?
Слышу, как она шаркает прочь от двери, и быстро стучу снова.
– Елена, Кексик, мне правда очень жаль. Пожалуйста, открой дверь. По крайней мере, позволь мне помочь с уборкой. – Я стукаюсь лбом о закрытую дверь, и раздается глухой стук. Закрываю глаза и слышу еще одно сопение. – Пожалуйста, не плачь. Ты разбиваешь мне сердце.
Я жду еще немного, но она уже ушла. Наверное, в душ.
Горячее маленькое тело Елены в душе. Насквозь промокшее. Капли стекают по ее телу. Ее соски покрыты бисером влаги, и…
Бл*дь, мозг, ты грязный ублюдок.
Я знаю.
Мысленно даю пять своим мозгам. Как и мой полустояк.
Мой мозг работает сверхурочно, думая о том, как можно исправить то, что только что испортил с Еленой. Если мы собираемся быть частью одной и той же компании, ради всех остальных, нам нужно найти способ поладить. Если бы это зависело от меня, мы бы поладили, но у меня такое чувство, что Елена из тех, кто может затеять склоку.
Я ухмыляюсь. Она не победит, как бы ни боролась. Но что-то мне подсказывает, что она будет достойным противником.
Нат
Макс возвращается в квартиру с пустой тарелкой и злым видом.
Ой-ей.
Я встаю и подхожу к нему.
– И что она сделала?
Я собираюсь прикончить ее. Серьезно.
Макс открывает рот, чтобы заговорить, но тут же закрывает его. Делает еще одну попытку, потом еще одну.
Наконец, со вздохом, спрашивает:
– Если бы Елена сильно злилась на парня, – он съеживается, – что нужно было бы сделать парню, чтобы все уладить?
Мои глаза опасно сужаются.
– Что ты сделал? – шиплю я сквозь стиснутые зубы.
Он нервно хихикает и потирает затылок.
Я собираюсь прикончить его.
Серьезно.
Елена
Не могу перестать смеяться над выражением лица Макса, когда меня забрызгало пиццей.
Слезы щипали глаза, и я подумывала о том, чтобы заплакать, но когда он фыркнул, было трудно не рассмеяться. Но я сдержалась. Мне пришлось закрыть дверь в ту же секунду, потому что, если бы этого не сделала, то слетела с катушек в припадке хохота. Я не могла позволить ему увидеть, как смеюсь. Это не польстило бы моему имиджу хладнокровной стервы.
А то, как он назвал меня Кексик...
Блин!
Я прижимаюсь к одеялу... одеялу, на котором Макс спал всего несколько часов назад.
– Этот парень точно что-то с чем-то, – шепчу я в темноту.
Мне в голову приходит одна мысль, и я хмурюсь.
Почему он так старается?
Долго размышляю над этим, прежде чем мои глаза закрываются. Вскоре я начинаю засыпать, думая о ямочке на щеке Макса.
Макс
– Если бы ты хотел произвести впечатление на женщину, что бы сделал?
Ник усмехается:
– Если бы ты был мной и хотел произвести впечатление на женщину, тебе достаточно было бы быть живым.
Ловкач хохочет.
– Вау. Кто-нибудь, тащите тачку для самомнения этого придурка.
Дух вгрызается в сэндвич, его плечи трясутся от беззвучного смеха. Я смотрю на брата и бросаю ему в голову скомканную салфетку.
– Ты такой забавный. Мудак.
Парни смеются, но мне совсем не весело.
– Я серьезно. Мне уже давно не приходилось заниматься такими вещами.
Внезапно Дух прищуривается и смотрит на меня. Проглотив еду, он спрашивает:
– На кого ты пытаешься произвести впечатление?
Не знаю, почему я нервничаю, но Эш всегда так действует на людей.
– Не твое дело, Ашер, – отшучиваюсь я, делая ударение на его настоящем имени, и он сжимает челюсти.
Не многим людям сойдет с рук называть Духа его настоящим именем. Насколько мне известно, он оказывает честь только тем женщинам, которых любит.
Я прочищаю горло:
– Ни на кого конкретно, – лгу я сквозь зубы. – Просто подумываю снова ходить на свидания.
Я чувствую на себе их взгляды. За столом воцаряется тишина.
Ник заговаривает первым:
– Серьезно?
Я пожимаю плечами, не зная, что сказать. Свидания никогда раньше не были вариантом, но чем старше становится Сиси, тем больше думаю, что могу начать встречаться с женщинами. Есть только одна проблема. Не хочу с ними встречаться. С меня хватит. У меня была женщина, которую считал лучшей, и это не принесло мне ничего, кроме горя. Я любил Мэдди. Любил ее так сильно, что сделал бы для нее все, что угодно. Но она изменилась. Вскоре после рождения Сиси она уже не была той женщиной, в которую я был влюблен.
Но я держался за нее и делал бы это до самой смерти, если бы она мне позволила. Я был предан ей. И чем же был вознагражден?
Враждебностью и мерзкими словами.
Если вы думаете, что мне горько от одних неудачных отношений, то вы правы. От одной мысли о свидании у меня сводит живот.
Я прочищаю горло и выпрямляюсь в кресле:
– Возможно.
Ник улыбается, сидя за столом. Глядя вверх, он кивает.
– Думаю, это было бы здорово.
Ловкач толкает меня в плечо.
– Только не с Лолой, – шутит он.
Я ухмыляюсь и тыкаю палкой в медведя.
– Не-а, мне нужна Нат.
Эш резко встает, ножки его стула скрипят по полу. Он указывает на меня, сжав челюсти.
– Повезло, что я люблю тебя, братан.
– Есть кто-нибудь на примете? – спрашивает Ник. – Кто-то конкретно?
– Не совсем, просто буду готов, когда придет время, – честно отвечаю я.
Брат хлопает меня по плечу и отвечает:
– Иногда самые лучшие вещи происходят не запланировано.
Парни уходят и возвращаются к своим делам, оставляя меня сидеть в комнате отдыха с моими собственными мыслями, которые состоят из зеленых глаз и враждебного отношения.
Я встаю, встряхиваю головой, чтобы прояснить ее, и возвращаюсь в свой кабинет. Оказавшись внутри, достаю из кармана мобильник и набираю номер, который мне дали накануне вечером.
Гудок, гудок и еще гудок.
– Здравствуйте, вы позвонили Елене Ковач. Сейчас не могу ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте свое имя и номер телефона, и я перезвоню вам, как только смогу.
Бип.
Внезапно меня охватывает паника.
– Хм... Елена. Привет, это Макс. Брат Ника. Парень, которого ты нашла спящим в своей постели. Тот самый парень, который бросил в тебя пиццу прошлой ночью. – О, боже мой! Заткнись, чертов идиот! – В любом случае, просто хотел узнать, свободна ли ты сегодня вечером. То есть, я знаю, что сегодня суббота, и ты, вероятно, пойдешь в клуб с девочками, но…
Бип.
Черт. Я достиг лимита времени сообщения.
Звоню снова. Снова звучит сообщение голосовой почты. Я терпеливо жду сигнала.
Откидываюсь на спинку кресла, устраиваясь поудобнее, чтобы записать сообщение для Елены.
– Извини, мне говорили, что я много болтаю. В любом случае, хотел сказать, что если ты позволишь, хотел бы пригласить тебя на ранний ужин, чтобы извиниться за то, что был, ну, идиотом вчера вечером. – Я выпрямляюсь в кресле. – Знаешь, мне кажется, уже чувствую себя с тобой комфортно, потому что ты сестра Нат, а я люблю Нат. Знаю, что ты меня не выносишь, но если ты...
Бип.
Да твою ж мать!
Быстро набираю номер и закрываю лицо рукой от недовольства собой.
– Какого хрена я делаю?
Бип.
Я вздыхаю в трубку.
– Знаешь, что? Не беспокойся об этом. Я... э-э... я только что вспомнил, что сегодня все равно занят. Так что... да. Просто... просто не беспокойся об этом. Извини, что запустил в тебя пиццей. Если тебя нужна новая пижама, дай знать, и я заплачу за нее. И прости, что заставил тебя плакать. – Делаю паузу. – Я не хотел причинить тебе боль, Кексик.
Сообщение все еще записывается, я постукиваю телефоном по виску и заканчиваю разговор.
Ну, это было чертовски неловко.
Я откидываюсь в кресле и погружаюсь в жалость к себе.
Елена
Только что проснувшись, я сижу, скрестив ноги, на кровати в своей запасной пижаме, видя, что мои любимые вещи все еще покрыты томатным соусом. Слушаю три новых голосовых сообщения.
«Хм... Елена. Привет, это Макс. Брат Ника. Парень, которого ты нашла спящим в своей постели. Тот самый парень, который бросил в тебя пиццу прошлой ночью. В любом случае, я просто хотел узнать, свободна ли ты сегодня вечером. То есть, я знаю, что сегодня суббота, и ты, вероятно, пойдешь в клуб с девочками, но…»
Я улыбаюсь про себя и слушаю следующее сообщение.
«Извини, мне говорили, что я много болтаю. – Я хихикаю и продолжаю слушать. – В любом случае, хотел сказать, что если ты позволишь, я хотел бы пригласить тебя на ранний ужин, чтобы извиниться за то, что был, ну, идиотом вчера вечером. Знаешь, мне кажется, уже чувствую себя с тобой комфортно, потому что ты сестра Нат, а я люблю Нат. Ззнаю, что ты меня не выносишь, но если ты...»
Мое лицо становится ярко-красным. О, боже мой! Нат сказала ему, что он мне не нравится? Прикончу заразу!
Но он все равно позвонил, чтобы извиниться и пригласить тебя на ужин.
Я обдумываю это и удивленно приподнимаю брови. Это факт. И что же мне теперь делать?
Сходи с ним куда-нибудь. Позволь ему угостить тебя ужином. Поговори с ним. Познакомься поближе.
Да. Я выпрямляюсь на кровати. Да. Именно это и собираюсь сделать. Мой желудок трепещет от возбуждения. Начинаю слушать третье сообщение; он тяжело вздыхает.
«Знаешь, что? Не беспокойся об этом. – Я открываю рот от удивления, а сердце замирает в груди. – Я... э-э... я только что вспомнил, что сегодня все равно занят. Так что... да. Просто... просто не беспокойся об этом. Извини, что запустил в тебя пиццей. Если тебя нужна новая пижама, дай знать, и я заплачу за нее. И прости, что заставил тебя плакать. – Небольшая пауза, затем тихо: – Я не хотел причинить тебе боль, Кексик.»
Меня захлестывает внезапная волна гнева. Я удаляю сообщения.
– И черт с ним.
Он прав. Сегодня вечером я иду в клуб. Теперь моя решимость окрепла, встаю с кровати и иду в душ. Я иду в клуб и не собираюсь возвращаться домой одна.
ГЛАВА 8
Макс
Я не могу избавиться от тошнотворного чувства, которое камнем застряло у меня в животе.
Зачем я это сделал?
Выйдя из душа, вытираюсь и встаю перед запотевшим зеркалом. Провожу по нему рукой, стирая конденсат, чтобы посмотреть на свое отражение. Да, это я. В том смысле, что отражение похоже на меня, но не чувствую себя собой. Не сегодня. За последние шестнадцать часов запустил пиццу в девушку, которой даже не нравлюсь, пригласил ее на свидание, а потом все отменил. Обычно я уверенный в себе парень. Что такого в этой девушке, которая так на меня действует? Уверен, что есть люди, которым не нравлюсь. Но я всегда знаю, как это исправить. Иногда не вызываю теплые чувства, да. Но всегда стараюсь. Всегда.
Натягиваю боксеры, выхожу из ванной и смотрю на свою комнату. Это мой последний день здесь. Изо всех сил стараюсь не думать об этом и не смотреть на коробки, разбросанные по полу. Завтра день переезда. Сиси взволнована... и под «взволнована» я подразумеваю, что она все еще не разговаривает со мной.
Натягиваю черные джинсы и футболку с логотипом «Белого Кролика». На ней мое имя, под которым написано: «Я здесь, чтобы служить вам». Ухмыляюсь. Женщины всегда реагируют на это. Дальше идет черный ремень. Я сделал для него специальную пряжку с надписью: «Следуй за Белым Кроликом». Мне она нравится, большая и серебристая, и многие женщины думают, что «Белый кролик» – это эвфемизм для моего члена.
Кроссовки должны быть где-то здесь. Как только заглядываю под кровать, мама просовывает голову в дверь и сообщает:
– Мы уходим.
Я их нашел. Как всегда под кроватью. Выуживаю кроссовки и встаю.
– Ладно, мам. Еще раз спасибо.
Она улыбается.
– Без проблем. – Ее улыбка увядает. – Она все еще сердится.
Я делаю вид, что не слышу, и надеваю кроссовки. Она делает шаг вперед и включает назидательную интонацию.
– Не смей игнорировать меня, Максимилиан.
Боже, она может быть и небольшого роста, но моя мама – страшная женщина, когда хочет быть такой.
Улыбаюсь ей в ответ.
– Я никогда не смогу игнорировать тебя, мам. Никогда. – Она сердито смотрит на меня, и я вздыхаю. – Знаю, что она сердится, ма. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Я не передумаю только потому, что она разозлилась. Мы переезжаем. Сиси должна привыкнуть к этому.
Мамино лицо смягчается.
– Не сердись на нее за то, что она боится покинуть единственное место, которое когда-либо знала.
Ну, когда она так это преподносит…
– Я просто расстроен, что она расстроена. Жаль, что не могу сделать что-нибудь, чтобы облегчить ей жизнь.
Мама подходит и обнимает меня.
– Просто покажи, как сильно ты ее любишь. Что ничего не изменится, и ты будешь любить ее, даже если она рассердится на тебя. Будь тверд в своей любви, и ее сердце смягчится.
Я сжимаю ее в ответ.
– Хорошо, так и сделаю.
Отступив на шаг, она улыбается.
– Отлично. А теперь иди и пожелай ей спокойной ночи.
Я подмигиваю маме, прежде чем выйти из комнаты. Как только переступаю порог, чуть не налетаю на двух маленьких фей с золотыми глазами и темными волосами. Они ахают, когда видят меня.
И понеслось…
– Дядя Макс!
– Мак!
Татьяна и Эва, дочери Ника и Тины, цепляются за мои ноги.
– О, боже, на меня напали! Я думал, феи – хорошие ребята!
Тина выходит в коридор, смотрит на своих малышек и рассеянно потирает живот. Боже, он становится все больше с каждым днем. Да, с близнецами все два раза веселее. Я мысленно съеживаюсь.
Удачи Духу и Нат.
– Бабушка готова идти, девочки. Почему вы убегаете? – спрашивает Тина у маленьких девочек, уставившихся на нее.
Татьяна оглядывается вокруг, прежде чем наклониться вперед и тихо прошептать:
– В нашей комнате монстр.
Тина в шоке таращит глаза.
– Правда? Почему сразу не сказали? – Она подходит к двери спальни девочек и стучит. – Эй, простите? Монстр? Уходи. Мы опаздываем.
– Ничего не поделаешь, мамочка! – кричит Ник с другой стороны двери. – Мне нужна еда. Я слышал, что маленькие девочки очень вкусные.
Он громко причмокивает губами.
Татьяна хихикает, но Эва крепче сжимает мои ноги, еще не достаточно взрослая, чтобы понять, что монстр на самом деле ее папочка, который пытается всех развеселить. Тина драматично вздыхает.
– Может, я просто принесу тебе хлеба, или хлопьев, или еще чего-нибудь?
– Нет, – отвечает Ник. – Мне нужна маленькая девочка, и прямо сейчас.
Тина смотрит на девочек.
– Вы слышали его. Он голоден. Кто из вас хочет, чтобы ее сожрали? – Татьяна радостно кивает, а Эва решительно качает головой. Тина тычет пальцем в Татьяну. – Тебе лучше пойти туда. Похоже, он умирает с голоду.
Как только Татьяна уходит по коридору, Эва вопит:
– Нет!
Я беру малышку на руки, крепко обнимаю и шепчу:
– Все в порядке, детка. Это понарошку.
Эва шмыгает носом мне в шею. Татьяна подкрадывается к двери, и как только кладет руку на ручку, дверь распахивается и появляется монстр.
Ник выходит, и я ахаю:
– О, боже, какой ужасный монстр!
Эва улыбается и сучит маленькими ножками, что означает «отпусти меня».
Я опускаю ее на пол, и Ник гоняется за своими малышками по коридору в свою спальню. Не проходит и минуты, как рычание, рев, смех и детский визг дают нам понять, что их поймали.
Тина тихо смеется и поворачивается ко мне.
– А где Сиси?
Моя улыбка исчезает, желудок сжимается.
– Я думал, она с тобой.
Улыбка Тины исчезает так же быстро.
– Сиси? Дорогая, где ты? – кричит она.
Нет ответа.
Мой пульс учащается.
– Сиси, детка?
Ничего.
Черт!
Тина бросается в комнату Сиси и распахивает дверь. Поворачивается ко мне, широко раскрыв глаза.
– Ее здесь нет.
Я срываюсь с места, ноги словно двигаются сами по себе. Быстро проверяю кухню, гостиную и все спальни.
Пусто.
С колотящемся сердцем осматриваю задний двор.
– Сиси!
Мама выбегает из моей комнаты.
– Что происходит?
Я хватаю ключи от машины со стола и говорю ей:
– Не могу найти Сиси. Она ушла.
Когда я бегу по коридору и вижу, что входная дверь открыта, меня наполняет страх.
– Пожалуйста, господи, нет, – шепчу я себе.
Я бегу так быстро, как только могу, слыша позади тяжелые шаги Ника.
На крыльце Ник кричит:
– Сиси!
Не останавливаясь, я бегу к своему грузовику и запрыгаю в него. Завожу мотор, и Ник запрыгивает на пассажирское сиденье. Шины визжат, когда выезжаю на подъездную дорожку.
В тот момент, когда собираюсь сорваться с места, Ник кричит:
– Стой! Там. – Он показывает на окно со своей стороны.
Мое бешено бьющееся сердце замедляется. Я вижу ее. Она сидит у калитки и смотрит на наш новый дом. Я хватаюсь за руль и опускаю на него голову, тяжело дыша.
Черт. Черт. Черт.
Ник похлопывает меня по спине.
– Все хорошо. С ней все в порядке.
Так много мыслей проносится в моей голове. Уродливых, тревожных мыслей.
Что, если бы с ней что-то случилось?
Я чувствую, как слезы щиплют глаза, но сдерживаю их. Выхожу из машины, даже не потрудившись заглушить двигатель. Идя к ней на желеобразных ногах, слышу, как Ник выходит из машины и садится за руль. Машина разворачивается, оставляя меня с дочерью. Встаю позади нее, и мне так хочется одновременно обнять ее и надрать ей задницу за то, что напугала меня до смерти. Кладу руку ей на плечо. Она смотрит на меня печальными золотистыми глазами, потом снова смотрит через улицу. Мы стоим так в тишине некоторое время, и я рад этому. Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями.
Еще пять минут или около того, и Сиси бубнит:
– Мы будем не так уж и далеко, да?
Мое горло переполнено эмоциями от перенесенного испытания, поэтому прочищаю его, прежде чем ответить:
– Да, милая. Недалеко.
Она на мгновение задумывается, а потом тихо спрашивает:
– И я могу приходить в гости, когда захочу?
Я отвечаю, сжимая ее плечо:
– Конечно, детка.
Еще мгновение, и она решительно кивает.
– Тогда... думаю, переезд будет не так уж и плох.
Мои глаза расширяются от удивления.
Что она сейчас сказала?
Я сдерживаюсь, чтобы не подпрыгнуть в воздухе и не стукнуть каблуками. Вместо этого целую ее в макушку и обнимаю за плечи.
– Будет весело. У нас с тобой настоящее приключение.
Ее маленькая рука ложится на мою, и она тихо произносит:
– Прости, папочка. Я злилась на тебя.
Даже не утруждаюсь принять ее извинения. Было и прошло, все кончено.
– Люблю тебя.
Я чувствую, как слеза капает со щеки на мое предплечье. Она шмыгает носом.
– Я тоже тебя люблю.
На душе становится легче. Я хватаюсь за ручки ее кресла и начинаю катить ее обратно к дому. Как только мы проходим через парадную дверь, говорю ей:
– Ты хочешь собрать свои вещи?
Она улыбается мне и кивает, а потом исчезает в своей комнате.
Сижу на подлокотнике дивана, кусаю губы и смотрю в никуда. Ник пугает меня, когда его рука опускается на мое плечо. Я подпрыгиваю, но когда вижу, что это всего лишь он, делаю глубокий вдох.
– Черт, чувак.
– Я знаю.
Я прерывисто выдыхаю.
– Нет, правда.
Он сжимает мое плечо.
– Я знаю.
Я поднимаю руку, чтобы ущипнуть себя за переносицу. Смотрю на него снизу вверх.
– Не думаю... – Я пожимаю плечами.
Он качает головой.
– Ты сегодня не работаешь. Не после пережитого. Отведи свою девочку за мороженым. Повеселитесь.
Мне требуется мгновение, чтобы ответить. Но даже тогда слова выходят тихо. Слишком тихо.
– Спасибо, старик.
Сиси появляется из своей комнаты с рюкзаком на спинке кресла. Она поворачивается ко мне и прищуривается, глядя на мою улыбку.
– Чтооо? – спрашивает она.
Хватаю ключи от машины.
– Изменение планов. – Я покачиваю ключами в воздухе. – Как насчет мороженого и кино?
Выражение ее лица сменяется шоком.
– Правда? – шепотом спрашивает Сиси.
– Ну, конечно.
– Но... почему? – бормочет она.
Я пожимаю плечами.
– Мне нужна причина?
Она смотрит налево, направо, потом кивает.
Прислонившись спиной к обеденному столу, я поглаживаю подбородок.
– Понимаю. Тогда я хотел бы взять мою девочку с собой по следующим причинам. – Я пересчитываю их по пальцам. – Во-первых, ты моя дочь, и я люблю тебя. Во-вторых, ты единственный человек в мире, который может уделать меня в поедании мороженого. Номер три, – я наклоняюсь ближе и насмешливо шепчу, – ты гораздо лучшая компания, чем все эти старикашки.
– Я слышал это! – кричит Ник.
– И я тоже, – добавляет Тина.
Мама от них не отстает:
– Посмотрим, кто будет старым в следующий раз, когда ты придешь умолять меня покормить тебя!
– Упс, – бормочу я, и Сиси хихикает. Улыбаюсь ей и протягиваю руку. – А теперь можно я тебя куда-нибудь отведу?
Широко улыбаясь, она отвечает:
– Я бы очень этого хотела, папочка.
Затем я отвожу свою малышку в пиццерию, кино и в кафе-мороженое.
И нам весело.
Макс
Позже, когда я лежу в постели в конце великолепного вечера, проведенного с моей дочерью, осознание того, что произошло сегодня, накрывает меня. И задевает до глубины души. Что, если бы я потерял ее? Навсегда. Мои глаза щиплет под закрытыми веками. Я долго молча плачу под одеялом.
Никто не говорил, что быть родителем легко.
Елена
«Белый Кролик» именно такой, каким я его запомнила. И рада, что вернулась.
Я провела день, готовясь вместе с Нат, поскольку у нее был выходной. Большую часть дня мы провели за едой, дразня друг на друга, сестра возбужденно швыряла в меня одежду, а я с отвращением отбрасывала ее ногами.
Не осуждаю ее, но она гораздо откровеннее относится к своему телу, чем я. Не люблю оголять много кожи, а если показываю, то, скорее всего, это будет спина и плечи, а не ноги. Мы потратили больше часа на подготовку. Сделали макияж, Нат сотворила прическу, и в итоге я надела одно из своих платьев. Смотрю на сестру, и мое внутреннее «я» ревниво вздыхает. В нашей семье она самая привлекательная.
Взять хотя бы то, что на ней сейчас надето: простое, короткое, яркое горчично-желтое платье и коричневые туфли на каблуках. Ее каштановые волосы выпрямлены утюжком, с минимальным макияжем, с блеском на губах она улыбается мне. Я улыбаюсь в ответ, но в этой улыбке сквозит зависть.
Мое белое платье в пол в греческом стиле перекручено на плечах, и хотя оно простое, это одно из моих любимых платьев. Я носила его много раз, и когда нахожу новое место, в которое хочу пойти, то оно всегда первое в моем выборе. Это происходит по ряду причин. Во-первых, оно удобное. Во-вторых, в нем мое тело выглядит соблазнительно. В-третьих, оно необычное и очаровательное. Все, что мне нужно сделать, это надеть пару золотых сандалий, добавить несколько больших золотых браслетов и дополнить их парой висячих сережек. Я хотела собрать волосы вверх, но Нат настояла на распущенных. Она завила в свободные локоны мои и без того волнистые волосы.
Коснулась золотой пудрой моих скул, подкрасила глаза и нанесла на ресницы чертову тонну туши. Не знаю, как ей это удалось, но я выгляжу этаким неземным существом, богиней… среди людей. В любом случае, сегодня вечером чувствую себя великолепно. Хочу выглядеть как можно лучше. В конце концов, я на охоте, а Макс пусть катится к чертям.
Эш входит без стука. Конечно же, зачем ему стучать, врываясь через заднюю раздвижную дверь? Он просто шагает вперед, как будто хозяин этого места. Возможно, это как-то связано с тем, что он купил этот дом в прошлом году.
Эш дергает подбородком в мою сторону и заявляет:
– Мило. – Потом замечает свою жену. Его глаза стекленеют при виде задницы Нат, когда она смотрит на себя в зеркало. Она замечает его в отражении и подмигивает ему. Он бормочет:
– Гораздо лучше.
Я притворно надуваю губы и бросаю ему в голову одну из своих многочисленных мягких игрушек.
– Спасибо, тупица.
Он смущенно потирает затылок.
– Ты тоже выглядишь сексуально. По-сестрински. – Мы оба напрягаемся и отшатываемся от этого неуместного заявления. Он тычет в меня пальцем. – Не повторяй этого. Это было отвратительно.
Закрыв глаза, я сотрясаюсь от беззвучного смеха. Для человека, который выглядит, как воплощение крутизны, Эш просто... не такой.
Нат удостаивает нас своим присутствием.
– Готовы идти, детки?
Она чмокает Эша в щеку, оставляя блестящий отпечаток. Он даже не вытирает его, просто обхватывает за талию и притягивает к себе, и Нат охотно идет в его объятия. Эш обхватывает ее обеими руками за талию и кладет подбородок ей на голову. Я не помню, чтобы видела что-то более естественное в мире, чем поза, в которой они находятся. Я любуюсь ими, и это делает меня счастливой.
Я готова.
– Да, черт возьми. Берегись Нью-Йорк, я готова оторваться по полной. – Эш бросает на меня предостерегающий взгляд. Я быстро поправляюсь: – Ну, да, Нью-Йорк, лучше поостерегись, потому что я собираюсь оторваться тихо и спокойно, слышишь?
