Текст книги "Сладкая любовь (ЛП)"

Автор книги: Белль Аврора

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 36

Елена

Я спускаюсь вниз, чтобы найти Макса. Сейчас это моя главная цель. «Белый Кролик» сегодня вечером переполнен. По мере того, как погода становится теплее, все больше людей решают, что поездка в клуб в субботу вечером стоит того. Оглядываю толпу и замечаю его у стойки бара, разговаривающего с двумя симпатичными девушками. С улыбкой теплой и обаятельной, но мне все равно. Улыбки, которые они получают, не идут ни в какое сравнение с теми, что он дарит мне.

Видя только его, я двигаюсь сквозь толпу в темно-фиолетовом платье-макси, шуршащим вокруг лодыжек, в босоножках на плоской подошве, легко ступающим по танцполу. Как могу видеть что-то еще, когда Макс в комнате? По мне разливается тепло. Я никогда раньше не встречала никого, похожего на него. Он действительно самый заботливый, вдумчивый человек, которого когда-либо имела удовольствие знать.

В конце танцпола я поднимаюсь к нему по лестнице. Заметив меня, Макс говорит несколько слов женщинам, прежде чем двигаться мне навстречу, широко улыбаясь. Я лучезарно улыбаюсь ему, ускоряя шаг. Мои ноги несут меня все быстрее и быстрее к нему. Наконец, подойдя достаточно близко, прыгаю в его объятия. Не прилагая никаких усилий, он легко ловит меня.

Я люблю тебя.

Прижимаюсь губами к его губам, желая его поцелуев, желая показать ему, что я чувствую.

Я люблю тебя.

Его рот приоткрывается, и я ласкаю его своим языком, обвивая руками шею, притягивая ближе.

Я люблю тебя.

Вжимаюсь глубже в поцелуй, затем отрываю свои губы от Макса и шепчу:

– Я люблю тебя.

Когда снова пытаюсь поцеловать его, он отстраняется, крепко обхватив руками мои бедра, и смотрит на меня в замешательстве.

– Что ты только что сказала?

С меня хватит. Я больше не могу играть в эту игру. Уже давно не играю. Это стало реальностью.

– Я влюблена в тебя, – тепло улыбаюсь ему и пожимаю плечами. – Я люблю тебя.

Его глаза немного темнеют, прежде чем он прижимается губами к моим, захватывая мои губы в яростном, животном поцелуе. Макс пальцами впивается в мою кожу, и хотя мне немного больно, чувствую исходящую от него страсть. Закрыв глаза, запускаю пальцы в его волосы на затылке, и отдаю ему все, что могу.

– Я люблю тебя, Макс, – выдыхаю я, отстранившись и прижавшись лбом к его лбу.

Сегодня, после того как Макс отвез нас, девочек, за мороженым, я с тяжелым сердцем попросила, чтобы меня подвезли домой. Когда Сиси пригласила меня посмотреть с ними фильм, отказалась, хотя хотела этого больше, чем сделать следующий вдох. Когда я вышла из машины, Сиси спросила:

– Елена, мы можем вернуться в парк завтра утром?

Макс посмотрел на дочь, потом на меня и пожал плечами.

– Мы все равно пропустим завтрак. Я пообещал Нику помочь ему покрасить комнаты девочек перед Кони.

Я улыбнулась ей в ответ. Маленькая часть меня усмехнулась, зная, что она, вероятно, хочет снова увидеть Сэма.

– Ну, конечно. В то же время?

Она взволнованно кивнула.

– Тогда сегодня переночуешь у нас дома, и завтра на фургоне поедите в парк, пока я буду у Ника, а когда закончите, встретимся дома и оттуда поедем в Кони.

Он сделал так, что все казалось таким легким. Я согласилась и с напряжением в животе оставила двух моих самых любимых людей в мире.

Приехала Фелисити, и, как обычно, мы собрались вместе и поймали такси до клуба. Би-Рок принял наши объятия и поцелуи, прежде чем впустить нас внутрь, и когда мы подошли к VIP-секции, Уилла, одетая как сексуальная Алиса из Страны Чудес, помахала нам с огромной улыбкой. Она обняла нас и объявила:

– Я сделаю это. Сегодня вечером.

Мы с Фелисити растерянно переглянулись.

– Что именно? – спросила Флик.

На лице Уиллы появилась милая улыбка.

– Сегодня я собираюсь поцеловать Уита.

У меня отвисла челюсть. Я потрясла головой, чтобы прояснить ее.

– Ты что, выпила?

Она хихикнула, и я в жизни не слышала ничего более сладкого. Закрыв лицо руками, она произнесла:

– Нет, но он подает мне все знаки, как ты и сказала. И мне надоело ждать, когда он сделает шаг. – Она вздернула подбородок. – Сегодня та самая ночь.

Фелисити взяла ее руки в свои и просияла.

– Тебе придется найти нас и рассказать, как все прошло.

Я усмехнулась и коснулась ее руки.

– Девочка, если он поцелует тебя правильно, мы не увидимся до понедельника. И ты будешь ходить с кривыми ногами.

Мы поднялись наверх и обнаружили Нат, Лолу и Тину, сидящих в обычной кабинке. Тина положила распухшие ноги на табурет, а Нат принялась растирать их. Подойдя ближе, я улыбнулся ей и ласково погладил по животу.

– Ты заботишься о моих племянницах или племянниках?

Она мило улыбнулась.

– Да, но они не заботятся обо мне. Моя спина убивает меня.

– Почему ты не осталась дома?

Внезапно Тина выпалила:

– Мне нужно было уйти от моих монстров-детей! – Мои брови почти коснулись линии роста волос. Я никогда не слышала от Тины ничего, кроме хороших слов о родительстве. – Она рассмеялась. – Пойми меня правильно. Я очень люблю своих детей, но мне нужно время, чтобы побыть вдали от них. Ну, ты понимаешь? Пообщаться со взрослыми.

– И чтобы тебе растерли опухшие ноги, – пробормотала Нат, подмигнув Тине.

Я посмотрел вниз, на ее живот.

– Сколько еще?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Врачи говорят, что со следующей недели это может произойти в любой день.

На лице Нат появилось безмятежное выражение, и в глубине души я знала, что она будет отличной матерью. Ей не терпелось подержать на руках своих малышей.

Лола посмотрела на меня, прищурившись.

– Разве ты не должна быть в Калифорнии?

Я сморщила нос. Что за хрень она несет?

– Нет. С чего бы мне там быть?

Она рассеянно покачала головой.

– Могу поклясться, что слышала, как Ловкач сказал, что Макс везет тебя домой на день. Тоска по пляжу и все такое.

И тогда я вспомнила.

«Я вроде как... кое-что запланировал для тебя. Сюрприз».

Он хотел отвезти меня домой, в Калифорнию на день, потому что я скучала по пляжу? Милый младенец Иисус.

– Извините, – рассеянно пробормотала я, подходя к краю лестницы.

Я должна была найти его. Прямо сейчас.

Крепко сжимая мою задницу, он стонет мне в рот, уводя меня от бара. Взяв меня за руку, Макс тянет меня вверх по лестнице, которую я раньше не видела. Когда мы поднимаемся наверх, он тычет своей карточкой-ключом в сторону двери, и она отпирается. Никогда раньше здесь не была.

– Где мы находимся?

Сжимая мою руку так крепко, что она может отвалиться, он бормочет коротко:

– Офис.

Макс открывает дверь кабинета, включает свет, втягивает меня внутрь и закрывает за нами дверь. Стоя посреди комнаты, мой взгляд мечется по сторонам. Я замечаю фотографию Сиси и понимаю, что мы не просто в каком-то офисе. Мы в кабинете Макса. Мое сердце замирает, когда замечаю фотографию рядом с фотографией Сиси.

Это я. Крепко спящая. И я прижимаюсь к горлу Макса, пока он целует меня в лоб, а его игривые глаза смотрят в камеру. Когда, черт возьми, он ее сделал? Заинтересовавшись фотографией, я подхожу к ней и тихо спрашиваю:

– Когда ты это сделал?

Он запирает дверь и заявляет:

– В первую ночь, когда мы спали вместе.

У меня в животе все скручиваются в узел.

Зачем ему это делать?

Я вопросительно смотрю на него, и он неохотно говорит:

– Я знал, что ты особенная.

Мое горло сжимается от волнения.

– Но…

– Ты говорила, что последний раз спала с парнем четыре года назад. – Он моргает, глядя на меня. – Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз тр*хал женщину? – Я медленно качаю головой. Он подходит ко мне ближе, подчеркивая каждое слово следующим шагом. – Девять. Долгих. Лет. Назад.

Как такое возможно?

– Как такое возможно? – недоуменно спрашиваю я.

Носок к носу, он нежно обхватывает мое лицо, проводя большими пальцами по моим щекам.

– Стало скучно. Заниматься сексом без эмоций – это не для меня.

Я закрываю глаза, чтобы остановить жжение в них.

– А я?

Его дыхание согревает мои губы. Он легонько целует их, прежде чем повторить:

– Особенная. – Макс целует меня еще раз, прежде чем мягко произнести: – Ты мой кексик. – Еще один поцелуй. – Ты моя сахарная эйфория.

Черт. Неужели он только что это сказал? Я совсем расклеиваюсь, смаргиваю слезы и шмыгаю носом.

– Это самая милая вещь, которую мне когда-либо говорили.

Макс целует меня в щеку, и его губы задерживаются. Я чувствую его улыбку.

– Не плачь, детка. Ты убиваешь меня. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Всегда счастлива.

Несмотря на то, что крепко зажмуриваюсь, из моих глаз вырывается слеза, и я обещаю сдавленным голосом:

– Я счастлива. Самая счастливая. – Открываю глаза и смотрю ему в глаза. – Не помню, чтобы когда-нибудь была так счастлива. – Его взгляд смягчается, большие пальцы все еще прижаты к моим щекам, вытирая случайные слезы. Наклоняюсь вперед, прижимаясь к его губам долгим поцелуем. – Значит ли это, что ты хочешь видеть меня рядом на постоянной основе?

Легкая улыбка играет на его губах.

– Елена, детка, ты что, не слышала меня вчера вечером? – Его глаза впиваются в мои. – Я никогда не отпущу тебя. Никогда.

Мое дыхание со свистом покидает легкие. Я думала, что это была просто секс-болтовня! Не в силах отдышаться, шепчу дрожащим голосом:

– Не говори так, если ты не всерьез. Я... – С трудом сглатываю и честно признаюсь: – Мое сердце не выдержит этого.

Его улыбка становится шире, и он прижимается ко мне, заставляя отступить на шаг. Мои икры ударяются о его стол, заставляя меня сесть на него. Широко раскрыв глаза, я тихо спрашиваю:

– Что ты делаешь?

Как будто это происходит каждый день, он поднимает рубашку, чтобы расстегнуть ремень.

– Занимаюсь с тобой любовью на моем столе. – Он расстегивает джинсы. – Всякий раз, когда я здесь, то думаю о тебе. – Он опускает молнию. – Мне не нужны выдуманные фантазии. – Он приподнимает подол моего платья выше колен. – Я хочу настоящие воспоминания... – Поднимаю свою задницу, помогая ему поднять платье еще выше, до талии. Макс зацепляет указательными пальцами края моих трусиков и опускает их ниже лодыжек. – Потому что ничто не сравнится с тобой.

Святая сексуальность.

Макс руками скользит вверх по моим бедрам, проникая под меня, чтобы обхватить мою задницу. Он поднимает меня и передвигает ближе к самому краю стола. Есть риск упасть, но я не волнуюсь из-за этого. Я знаю, что если соскользну, Макс поймает меня. Поднеся руку к моему рту, он прижимает два пальца к моим губам. Мне требуется мгновение, чтобы понять, но затем раздвигаю губы, и он просовывает пальцы мне в рот. Я посасываю их, наслаждаясь страдальческим выражением его лица. Эрекция дергается под расстегнутой ширинкой в джинсах, и это подпитывает меня. Протянув руку, сжимаю его стояк и сильнее посасываю пальцы, хорошо смачивая их. Я отпускаю их с хлопком, и он ухмыляется, опуская руку между моих ног.

Макс скользит пальцем в меня, проверяя, насколько я возбуждена. Когда он быстро понимает, что готова, то просовывает второй палец, нежно тр*хая меня ими. Мое лицо вспыхивает, и я задыхаюсь. Мне это никогда не нравилось, но когда это делает Макс, это потрясающе. Мое влагалище сжимается, обнимая его пальцы внутри, и он смотрит вниз между моих бедер в изумлении.

– Никогда никого так не хотел, как тебя.

Откинув голову назад от удовольствия, тихо вздыхаю:

– Я твоя.

Макс не теряет времени даром. Он осторожно вытягивает пальцы, пристраивает головку своего члена у моего входа и скользит в меня до упора. Мои глаза распахиваются, когда сквозь меня проходит электричество. Каждый нерв в моем теле пробуждается.

Макс поднимает мою руку, обвивает ее вокруг своей шеи и притягивает меня ближе, наши губы на расстоянии вдоха друг от друга. Но он не целует меня. Вместо этого вонзается в меня с открытыми глазами, наблюдая за мной, как будто ему это необходимо. Мы дышим друг другом, пока наши тела двигаются, работая, как единый механизм. Сжимаю свои внутренние мышцы, и, закрыв глаза, Макс шипит.

Мои соски напрягаются. Макс ладонью касается моей щеки, и когда снова открывает глаза, они полны желания. Я ногами обхватываю его бедра и чувствую, что начинаю терять контроль. Мне нужно, чтобы он был ближе. Еще ближе. Я чувствую предательское покалывание внизу живота, пробирающееся вверх по позвоночнику. Стенки моего влагалища сжимаются, и я закрываю глаза, когда шепчу:

– О боже. Я кончаю.

Макс ускоряет свои толчки.

– Открой глаза, Кексик. Смотри на меня.

Тяжело дыша, я хрипло шепчу:

– Ты все, что я вижу.

Меня словно пронзает ударной волной. Моя киска сжимается вокруг его толстого члена. Через мгновение, после моего освобождения, Макс замирает, вжимаясь по самое основание. Он стонет сквозь стиснутые зубы, и я чувствую каждый теплый толчок его оргазма внутри меня. Это чувствуется божественно. Прижавшись своим лбом к моему, он легонько целует меня в кончик носа, а потом улыбается, как кот, добравшийся до сметаны.

– Что ж, работа уже никогда не будет прежней.

Я моргаю на него секунду, прежде чем разразиться смехом. Макс прижимается носом к моей шее, его тихий смех вырывается короткими, горячими клубами на моей коже, и все, о чем могу думать, как это здорово – держать в объятьях этого мужчину.

Приведя себя в порядок, мы возвращаемся в бар, держась за руки и обнимая друг друга. Ничто не могло разорвать мой пузырь счастья. В ту же секунду, как мы выходим за дверь, нас чуть не сбивает с ног парочка похотливых завсегдатаев, сосущих лица и лапающих друг друга, как будто завтра не наступит.

Мне требуется мгновение, чтобы понять, что похотливые посетители на самом деле Уилла и Уит.

Елена

Просыпаться рядом с Максом должно быть незаконно. Ни один мужчина не должен так хорошо выглядеть по утрам. Несмотря на то, что мы добрались до дома после трех, нам каким-то образом удалось лечь спать далеко за четыре. Я не знаю, как это случилось.

Ладно. Я лгу. Возможно, это было как-то связано с тем, что Макс хотел, чтобы я стояла на четвереньках на его постели, и хотел двигаться медленно. Кто я такая, чтобы отказаться от такого предложения?

Он поставил будильник на семь – пытка, я знаю, – и когда будильник зазвонил, он легко проснулся, принял душ и поцеловал меня на прощание.

– Мне пора, детка, – шепчет он. – Ключи от машины я оставил на прикроватной тумбочке. Приходите домой к Нику, когда вы, девочки, будете готовы ехать на пляж.

Слепо потянувшись к Максц, он позволяет мне прижаться к нему еще на минуту, прежде чем поцеловать меня в лоб и уйти. Накануне вечером я поставила будильник на девять, но мне показалось, что я только что прижималась к Максу, прежде чем мой телефон яростно завибрировал на прикроватной тумбочке.

Я смутно слышу, как открывается входная дверь, и Сиси меня зовет:

– Елена? Ты уже встала?

Вот и все. Опускаю ноги на пол и вываливаюсь в коридор, полусонная, с торчащими по всюду волосами. Как только Сиси видит меня, ее улыбка становится яркой, как чистый солнечный луч.

– Ты ведь не забыла про парк, да?

– Ни за что, малышка, – хриплым от сна голосом произношу я. – Давай я приму душ, и мы пойдем.

Прежде чем пойти в ванную, я целую ее в макушку, наслаждаясь ее сладким запахом.

В мгновение ока я принимаю душ и одеваюсь в джинсы, порванные во всех нужных местах, шлепанцы, свободный свитер и солнцезащитные очки-авиаторы, прежде чем собрать волосы на макушке и завязать их в беспорядочный пучок. Сиси ждет меня в холле, одетая в выцветшие джинсы и милый топ с цветочным рисунком, ее волосы свободно спадают на плечи. Я улыбаюсь про себя. Моя маленькая девочка действительно влюблена. Никто не одевается так, чтобы пойти в парк. Она сделала хороший выбор. Сэм точно оценит.

Мы поехали в парк, болтая ни о чем особенном. Когда приезжаем, Сиси выходит, и я спрашиваю:

– Когда Сэм встретится с тобой?

Сиси в замешательстве хмурится.

– Сэм? Я не собираюсь встречаться с Сэмом.

Я чувствую, как мои собственные брови хмурятся, чтобы соответствовать ее.

– Тогда с кем же ты встречаешься?

Сиси открывает рот, чтобы ответить, но что-то вдалеке привлекает ее внимание. Затем она улыбается шире, чем я когда-либо видела, и едет в направлении позади меня. Я поворачиваюсь, и солнце ударяет мне в глаза, я надеваю солнечные очки, подняв руку, чтобы защитить себя от отвлекающих лучей. Сиси подкатывается к женщине, сидевшей на скамейке. Стройная, красивая женщина с блестящими каштановыми волосами, ниспадающими волнами на спину, и от одного взгляда на эту женщину весь мой мир рухнул.

Не было никакой ошибки.

Эта женщина – мать Сиси.

ГЛАВА 37

Сиси

Я знаю, что это мама, как только вижу ее. Фотографии в коробке старые, но она не сильно изменилась. Похожа на меня. Ну, наверное, я похожа на нее. Единственная разница в том, что у меня папины глаза. Мое сердце колотится, когда приближаюсь к ней. Как только женщина видит меня, на ее лице появляется грустная улыбка, и она встает.

Она хорошенькая. Имею в виду, очень красивая. Ее длинные рыжевато-каштановые волосы волнистые длиной прямо до талии. Я тут же решаю отрастить волосы до такой же длины. Может быть, это ей понравится. Надо будет спросить у нее самой. Как мне ее называть? Мама? Наверное, ведь она моя мама, хотя я и не помню, чтобы она была рядом.

Она смотрит на мое кресло и нерешительно спрашивает:

– Сесилия?

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова. Она машет рукой в сторону скамейки.

– Присядем? – Как только она это произносит, вздрагивает. – Прости, я имела в виду...

Я решаю избавить ее от страданий и тихо вмешиваюсь:

– Все в порядке. Я знаю, что ты имела в виду.

Подкатываю кресло к скамейке, и она снова садится, отодвигаясь от меня. Она, наверное, так же нервничает, как и я.

Она играет пальцами, глядя в сторону.

– Зачем ты связалась со мной, Сесилия?

Мое сердце замирает от ее тона.

– Потому что я хотела встретиться со своей мамой.

При слове «мама» ее глаза расширяются.

– Пожалуйста, зови меня Мэдлин. – Мои щеки пылают. Она говорит так чопорно, так официально, как будто я для нее ничто. Покачав головой, она спрашивает. – Папа знает, что ты здесь?

Я качаю головой и заставляю себя улыбнуться.

– Нет, не знает.

Он просто не понимает этого. Каждый раз, когда спрашиваю о своей матери, он прерывает разговор, даже не начав его. Потом я нашла коробку. Это было похоже на знак. Мне не нужно его разрешение. В конце концов, эта женщина – моя мать. Она так классно одета, в черных брюках и белой рубашке, какие можно увидеть в дорогих журналах. Может быть, она как-нибудь возьмет меня за покупками одежды. Мне бы очень этого хотелось.

Мэдлин прочищает горло.

– Сесилия, единственная причина, по которой я согласилась встретиться с тобой сегодня потому, что нам нужно серьезно поговорить.

У меня внутри все сжимается.

О чем?

Прежде чем я успеваю спросить, она заявляет:

– У меня есть муж и двое маленьких сыновей. – Ее глаза встречаются с моими, и они холодны, как лед. – Мне очень жаль. Я знаю, это может показаться грубым, но в моей жизни нет места для тебя.

Елена

Я стою там, где Сиси меня оставила, жду момента, когда я ей понадоблюсь. И замечаю это еще до того, как момент появляется. Женщина даже не смотрит на Сиси; она разговаривает со своими руками, высокомерная с*ка. Мои ноги уже движутся к ним, защитный рефлекс переполняет меня, обжигая, как огонь в моих венах. Сиси горбится в кресле и громко всхлипывает.

Мой темп ускоряется, и вскоре я уже бегу через парк так быстро, как только могу, чтобы защитить мою девочку от этой злобной женщины. Как только приближаюсь к ним, опускаюсь на колени и обнимаю Сиси. Женщина встает, потрясенно глядя на Сиси. Я крепко обнимаю свою девочку и рявкаю:

– Что ты ей сказала?

Сиси смотрит на свою маму и всхлипывает:

– Почему ты не хочешь меня? Что я сделала? Была плохим ребенком? Скажи мне, что сделать, и я сделаю! – умоляет Сиси. – Пожалуйста, не уходи!

Глаза женщины наполняются слезами, но она молчит.

О, боже мой. Меня переполняет ярость. Я вскакиваю с колен, сверкая глазами. Положив руку на плечо Сиси и слыша самый печальный плачь, который когда-либо слышала в своей жизни, сурово повторяю:

– Что ты ей сказала?

– Я... я... я... я не должна была приходить сюда.

Наблюдая за этим жалким подобием матери, смотрящей на своего ребенка так, словно она оскорблена, я рычу:

– Тогда зачем пришла?

Она делает шаг в сторону.

– Мне очень жаль. Мне не следовало приходить.

Не говоря больше ни слова, женщина отворачивается и уходит, оставляя за собой совершенно опустошенного ребенка.

Снова опустившись на колени, я обхватываю Сиси руками и крепко прижимаю к себе, пока она в агонии рыдает, убитая горем. Как она могла просто так уйти? Опять? Я даже не осознаю, что плачу, пока не чувствую, как по щекам течет влага. Достаю телефон и пишу сообщение Максу.

Я: Иди домой. Сейчас.

Надеюсь, что смогу доставить ее домой в целости и сохранности.

Требуется некоторое время, чтобы вернуть Сиси в машину. Она молчит. Слишком тихая. И мне это не нравится. Не то чтобы я винила ее. Эта тупая с*ка, которую она назвала мамой, действительно сделала ей больно. Из ее бессвязной речи узнаю, что у матери есть новая семья, и она не хочет, чтобы Сиси была ее частью. Я попыталась спросить, как девочка ее нашла, но она сказала только что-то о коробке. Было трудно разобрать.

Как только мы подъезжаем к дому, Макс уже ждет нас. С озабоченным видом, как и подобает отцу, он бросается к фургону.

– Что случилось? – Прежде чем я успеваю ответить, он замечает заплаканное лицо Сиси и, не дожидаясь ответа, хватается за края инвалидного кресла и тянет ее вниз. Опустившись на колени, он проводит рукой по ее волосам. – Малышка, что случилось? – Когда она не отвечает, он снова смотрит на меня дикими глазами. – Какого хрена произошло?

И вот тогда Сиси со слезами на глазах хрипит:

– Я ей не нужна.

Мое сердце беззвучно разрывается. Макс выглядит растерянным.

– Кому? Кому ты не нужна, детка?

Сиси печальными глазами пристально смотрят на него.

– Маме.

Макс встает, застыв, как столб. Стиснув зубы, он поворачивается ко мне и шипит:

– Какого хрена ты сделала? – У меня отвисает челюсть. Я? – Сиси, иди пока в свою комнату, детка. Мне нужно поговорить с Еленой.

Я смотрю на симпатичного маленького ангелочка и вижу пустоту на ее лице. Сиси делает так, как велит отец. Как только она скрывается за дверью, Макс набрасывается на меня.

– Мэдди была в парке? Вы с ней встречались? – Я киваю и открываю рот, чтобы заговорить, но меня обрывают: – Ты не имела права! – рычит он. – Ты должна была сказать мне. Я бы никогда не подпустил к ней эту с*ку. Как ты могла действовать за моей спиной?

Мое тело застывает от шока. Я ожидала благодарности за защиту его дочери, а не допроса с пристрастием.

– Макс, я думала…

Он расхаживает туда-сюда.

– Нет! Ты не думала! – упрекает он, глаза холодные и нехарактерно прищуренные. – Ты ни хрена не думала, Лена.

Я делаю шаг назад, но не от страха, а от боли.

– Я не сделала ничего плохого.

Макс выдавливает ядовитый смешок.

– О, так значит ничего плохого? – Он показывает на дом и кричит: – Как, черт возьми, я могу это исправить, Лена? Что мне теперь ей сказать? Извини, детка, сюрприз! Твоей матери, женщине, которая бросила тебя до того, как тебе исполнился год и которая несет ответственность за твои травмы, наплевать на тебя?

Я никогда не слышала, чтобы Макс так разговаривал. Никогда не видела Макса сердитым, или говорящим с ненавистью, или смотрящим на кого-то так, как он смотрит на меня сейчас. Хочу уйти от этого, просто повернуться и уйти, но не могу. Если бы я только могла объяснить ему, наверняка он бы понял.

– Все это большая ошибка.

Его ноздри раздуваются.

– Нет. Единственная ошибка, которую я совершил – стал встречаться с тобой!

Я отшатываюсь, пораженная силой и ненавистью его заявления. Моргаю, ошеломленная болью, которую он пытается причинить. Пытается и преуспевает в этом. Макс крепко зажмурился, костяшки пальцев побелели. Он тяжело дышит. Я узнаю панику, когда вижу ее, и Макс сейчас подавлен.

– Ты не понимаешь, Макс. Все было совсем не так, как ты думаешь, – мягко говорю я, пытаясь урезонить его.

Внезапно его глаза распахиваются, он наклоняется ко мне и рычит:

– Ты ей не мать! Ты не родитель, ты не знаешь, каково это. Я сделаю все, что нужно, чтобы защитить ее, потому что я люблю ее. Ты не можешь принимать решений по поводу моей дочери. Ты ей не мать!

Плотная тишина окутывает нас коконом. Мы долго стоим в ловушке, пока я не обретаю дар речи:

– Слава Богу, что так.

Выражение ярости на его лице говорит мне, что Макс не понимает меня. Я немедленно продолжаю, пытаясь объяснить, но мой голос звучит слабо, даже для меня:

– Ты прав. Я не ее мать. – Делаю шаг назад, когда мои глаза начинают гореть. – Если бы я была ее мамой, – прерывисто выдыхаю я, – ничто не смогло бы удержать меня от нее.

Лицо Макса из сердитого превращается в пустое. Я делаю еще один шаг назад.

– Если бы она была моей, – мой голос тише, чем раньше, – я бы прожила всю свою жизнь, защищая ее. – Еще один шаг назад. – Я бы сделала все, чтобы увидеть ее милую, счастливую улыбку. – Еще один шаг. Слезы застилают мне глаза, голос срывается: – Я бы лучше умерла, чем обидела ее.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь на полушаге.

– Если бы она была моей, я бы всю жизнь давала ей понять, как она важна. Я бы заботилась о ней, – делаю паузу, – но ты прав. Она не моя. Я не ее мать, – мои ноги медленно уносят меня прочь, – но иногда мне хочется быть ею.

Он не останавливает меня, когда я ухожу. Не преследует меня и не извиняется. Выйдя на улицу, я засовываю руки в карманы и просто иду. Мое сердце трепещет от осознания того, что все изменилось.

И перемены не в лучшую сторону.

Макс

Я смотрю, как Елена уходит, и хотя мне хочется остановить ее и спросить, что она имела в виду, говоря то, что сказала, но не могу. Не могу, потому что моя дочь находится внутри, и ей больно. Очень больно.

Мэдди.

Она встретилась с Мэдди.

Боже. Твою ж мать! Стиснув зубы, вхожу в дом и ищу Сиси. Нахожу ее в своей комнате, она смотрит в окно. У меня болит в груди. Сиси выглядит такой маленькой. Такой потерянной. Я не знаю, как это исправить. Если бы Елена просто сказала мне, что Сиси хочет встретиться со своей мамой, я бы объяснил, почему этого не может случиться. Но нет, она действовала за моей спиной и организовала встречу с бессердечной женщиной, которая родила мне дочь, и посмотрите, что из этого вышло. Весь прогресс, достигнутый Сиси за последний месяц, исчез.

Постучав по дверной коробке, вхожу и присаживаюсь на край ее кровати. Сиси не реагирует на меня. Упершись локтями в колени, я мягко произношу:

– Итак, ты встретилась со своей мамой. – Сиси не двигается. – Держу пари, теперь ты понимаешь, почему я не люблю говорить о ней, а?

Ее нижняя губа дрожит, она прерывисто вздыхает. Сиси не отвечает, но кивает, глядя в окно.

– Почему ты просто не спросила меня, если хотел с ней познакомиться?

Сиси поворачивается ко мне; от ее заплаканного лица у меня внутри все горит.

– Ты бы позволил мне встретиться с ней?

Я отрицательно качаю головой.

– Нет, конечно.

– Вот поэтому, – тихо объясняет она.

Я вздыхаю:

– Она сказала тебе, что у нее есть семья? – Cиси кивает. – И предполагаю, она не была так рада видеть тебя, как ты ее. – Сиси тихо качает головой. Я сжимаю руки в кулаки, чтобы не сорваться. – Она тебе не нужна, детка. У тебя есть я, и я люблю тебя так, что хватит на сотню человек.

Подбородок дрожит, из глаз текут слезы, и она согласно кивает.

– Я знаю, пап. Я тоже тебя люблю.

Мое сердце бешено колотится. Я близок к критической точке, но сохраняю достаточно спокойствия, чтобы спросить:

– Как Елена нашла ее? Она кого-то наняла? Мне понадобился почти год, чтобы выследить ее.

Сиси смотрит на меня в замешательстве.

– Ее нашла я, а не Елена.

Мое тело напрягается.

– Что? – спрашиваю я, оцепенев.

Сиси подкатывается к своему шкафу, открывает дверь и достает…

Мое сердце бьется еще быстрее, тело гудит. Вы, должно быть, шутите. Когда она достает коробку, которую я прятал всю ее жизнь, я шепотом спрашиваю:

– Где ты это нашла?

Вместо того чтобы ответить на вопрос, она бормочет:

– Ее адрес был здесь. И фотографии тоже. Несколько недель назад я послала ей письмо с просьбой встретиться со мной сегодня утром. Она прислала в ответ, что согласна. – Ее глаза находят мои. – Елена не знала. Она думала, что я встречаюсь со своими новыми друзьями. – Сиси открывает рот, чтобы заговорить, но тут же закрывает его. Наконец, она тихо произносит: – Я никому не говорила.

Ужас наполняет меня, когда я осознаю, что Елена не виновата. Она ничего не знала.

«Я не сделала ничего плохого».

«Все это большая ошибка».

«Ты не понимаешь, Макс. Все было совсем не так, как ты думаешь».

Мое сердце совсем перестает биться. Что же я наделал? Закрываю глаза, пытаясь сглотнуть, но во рту внезапно становится сухо, как в пустыне Сахара.

Господи, мать твою, что же я наделал?

«Ты прав. Она не моя. Я ей не мать. Но иногда я жалею, что это не так».

Я чувствую, как кровь отливает от моего лица. У меня потеют ладони.

– Ты в порядке, папочка? – Я с трудом сглатываю, давление в ушах нарастает, когда она шепчет: – Мне так жаль.

Я поворачиваюсь к дочери.

– У меня все в порядке. – Нет, это не так. – До тех пор, пока с тобой все в порядке.

Сиси грустно улыбается.

– Я всегда думала, что встреча с мамой будет счастливым воспоминанием.

Я качаю головой и виновато вздыхаю:

– Ох, Сверчок.

Она пожимает плечами.

– Елена сказала мне, что это не важно, что мама не имеет значения. – Она слегка улыбается. – Она разозлилась и сказала, что все, что имеет значение, это то, что у меня есть семья, которая любит меня, и мама не настолько крута, чтобы присоединиться к нашей семье, потому что у нее гигантская палка в заднице.

Елена. Конечно, она так сказала.

К нашей семье.

Наша семья.

Мой желудок переворачивается, а в голове стучит. Такое ощущение, что меня сейчас вырвет. Я встаю и подхожу к своей малышке, крепко обнимаю ее и целую в макушку.

– Я рад, что ты в порядке.

Сиси выпрямляется.

– Не могу представить тебя с ней, – неосознанно пронзая меня в самое сердце, бормочет она. – Она не такая, как Елена. Я думала, она будет клевой, веселой и любящей. – Сиси сужает глаза в раздумье, вероятно, вспоминая сегодняшнее утро. – Она была как... ледышка.

Я рассеянно потираю боль в груди. Сиси смотрит на меня, ухмыляясь:

– Ты бы видел, как Елена кричала на маму. Она даже не испугалась.

Держу пари, что нет.

Я прочищаю горло.

– Думаю, может быть, нам стоит съездить на Кони-Айленд на следующей неделе? Хватит нам волнений на один день. Может быть, мы сегодня просто посидим, посмотрим кино и съедим всякую дрянь, а?

Она протягивает руку и берет меня за руку.

– Я с удовольствием, папочка. – Поглаживая ее волосы, я улыбаюсь ей сверху вниз, прежде чем отойти. Когда выхожу из ее комнаты, она кричит: