Текст книги "Маленькая польза"

Автор книги: Батчер Джим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Глава 1

Зима в тот год наступила рано; видимо, это было такое предупреждение.

В вечернем воздухе просвистел снежок и влетел в рот моей ученицы. Так как она бормотала мантру, когда это произошло, она завершила ее с полным ртом снега – хотя, может, для человека, который таскает на себе столько пирсинга, неожиданный контакт со снегом не был таким потрясающим, как для большинства людей.

Молли Карпентер продолжала мантру, плюясь снегом, и дети вокруг нее захохотали. Высокая, белокурая, и спортивная, наряженная в джинсы и тяжелое зимнее пальто, она выглядела естественной в снежном уборе, хотя ее щеки и нос покраснели от холода.

– Концентрация, Молли! – призвал я. Я очень старался, чтобы в моем голосе не проскользнул смех. – Вы должны сконцентрироваться! Снова!

Дети, ее младшие братья и сестры, немедленно начали готовить новые боеприпасы, чтобы швырнуть в нее. Задний двор дома Карпентеров был уже полностью разгромлен с начавшейся вечером зимней войны, и две низеньких крепостных стены смотрели друг на друга через десять ярдов открытой лужайки. Молли стояла между ними, дрожа, и посылая мне нетерпеливый взгляд.

– Не может быть, чтобы это было нужно для обучения, – сказала она дрожащим от холода голосом. – Вы делаете это для своего собственного больного развлечения, Гарри.

Я нежно улыбнулся ей и поймал свеженький снежок от маленькой Хоуп, которая, очевидно, назначила себя моим сквайром. Я серьезно поблагодарил маленькую девочку, и заставил снежок попрыгать на моей ладони несколько раз.

– Ерунда, – сказал я. – Это – замечательная практика. А вы хотели начать тренироваться сразу с настоящими пулями?

Молли подарила мне сердитый взгляд. Потом она глубоко вздохнула, нагнула голову и подняла свою левую руку с широко растопыренными пальцами. Она опять начала бормотать, и я чувствовал тонкое изменение перемещающихся энергий, поскольку она начала составлять волшебство вокруг себя в почти твердом барьере, щите, который возник между нею и начинающимся ракетным штормом.

– Готовьсь! – крикнул я. – Целься!

И каждый, включая меня, не сговариваясь, сделал бросок прежде, чем я добрался до конца команды, и воздух наполнился снежками, брошенными детьми, от самого старшего, Дэниела, которому было семнадцать, до самого маленького Гарри, который еще не был достаточно большим, чтобы суметь бросить снежок далеко, но все-таки не позволял, чтобы ему мешали сделать самый больший снежок, который он мог поднять.

Снежки врезались в щит моей ученицы, и он остановил первые две замороженные ракеты, взорвавшиеся в снежную пыль. Остальная часть их, тем не менее, прошла через щит, и теперь Молли была забрызгана несколькими фунтами снега. Маленький Гарри дошел до нее и бросил последний, обеими руками, и вопил с веселым триумфом, когда его снежок размером с буханку хлеба, разбрызгался на всем протяжении живота Молли.

– Пли! – рявкнул я запоздало.

Молли упала на попу в снег, еще продолжая бормотать, и смеясь. Гарри и Хоуп, самые маленькие дети, быстро запрыгнули на нее, и с этого момента урок защитной магии плавно превратился в давнишнюю традицию детей Карпентеров – сгрести как можно больше снега за шиворот друг другу. Я стоял и усмехался, смотря на них, и мгновение спустя увидел, что их мать стоит рядом со мной.

Черити Карпентер передала дочери свою окраску и телосложение. Черити и я не всегда ладили, фактически, мы почти никогда не ладили, но сегодня вечером она тоже улыбалась детским выходкам.

– Добрый вечер, господин Дрезден, – пробормотала она.

– Добрый день, Черити, – ответил я дружелюбно. – Это у вас часто случается?

– Почти всегда, после первого настоящего снегопада года, – сказала она. – Вообще, обычно это ближе к Рождеству, чем к Хэллоуину.

Я наблюдал за шумно играющими детьми. Хотя Молли уже сильно выросла во многих смыслах, сейчас она совсем легко вернулась к детству, и мне было приятно на это смотреть.

Я ощутил, что Черити разглядывает меня, и поглядел на нее, подняв вопросительно бровь.

– Вы никогда не играли в снежки с семьей, – сказала она спокойно, – верно?

Я покачал головой и переключился на детей. – Никакой семьи, чтобы было с кем играть, – сказал я. – Иногда дети пытались играть в школе, но учителя не позволяли. А некоторые дети делают это сердито, а не для развлечения. Всяко бывает.

Черити кивнула, и также стала смотреть на детей.

– Моя дочь. Как движется ее обучение?

– Хорошо, я думаю, – сказал я. – Ее таланты абсолютно не близки к моим. И она не собирается стать боевым волшебником.

Черити нахмурилась.

– Почему Вы говорите это? Вы думаете, что она не достаточно сильна?

– Сила не имеет к этому никакого отношения. Но ее самые большие таланты делают ее неподходящей для боевых действий.

– Я не понимаю.

– Видите ли, у нее хорошо получаются тонкие вещи. Деликатные вещи. Ее способности при обработке прекрасного, чувствительного волшебства являются выдающимися, и все время растут. Но та же самая чувствительность означает, что у нее есть проблемы, при встрече с психическими усилиями реального боя. Это также делает грубый физический материал реальным вызовом ей.

– Например, останавливать снежки? – спросила Черити.

– Снежки – хорошая практика, – сказал я. – Ничто не пострадало, кроме ее гордости.

Черити задумчиво кивнула.

– Но Вы учились не на снежках, верно?

Память о моем первом уроке ограждения при Джастине Дюморне не была особенно сентиментальна.

– Бейсбольные мячи.

– Боже милосердный – сказала Черити, качая головой. – Сколько Вам было лет?

– Тринадцать. – Я пожал плечом. – Боль – хороший фактор мотивации. Я быстро научился.

– Но Вы не пытаетесь преподавать моей дочери тем же самым путем, – сказала Черити.

– Нет такой срочности, – сказал я.

Детский шум стих, упал до шепота, и я подмигнул Черити. Она поглядела на детей, потом на меня, веселье просияло на ее лице. Почти тут же Молли крикнула, “Давай!” и множество снежков понеслось ко мне.

Я поднял левую руку, сосредотачивая мое желание, мою магию, и воплотил ее в форму широкого, плоского диска передо мной. Это не был достаточно хороший щит, чтобы остановить пули, или даже хорошо брошенные бейсбольные мячи, но для снежков это было просто прекрасно. Они разлетались в порошок на моем щите, в тех местах, где они ударялись о щит, появлялись небольшие вспышки светло-голубого света.

Дети хохотали и возмущались. Я крикнул, “Ха!” и вскинул триумфально кулак.

Тогда Черити, стоявшая позади меня, засунула мне здоровенную горсть снега за воротник.

Я заорал, как будто холод съел мой спинной мозг, подпрыгнул и затанцевал вокруг в попытке вытряхнуть снег из-под моей одежды. Дети подбадривали свою мать и начали бросать снежки в более или менее случайные цели, и во всем волнении и легкомыслии, я не понимал, что мы могли попасть под удар, пока в самом деле не начались неприятности.

Все вокруг погрузилось в темноту – исчезли широкие полосы света, освещающие задний двор Карпентеров, огни окон в соседних домах, и уличные фонари тоже резко погасли. Странный и неприятный отраженный свет исходил от снега. Тени внезапно зевнули, где их не было прежде, и запах чего-то на полпути между скунсом и баррелем гниющих яиц коснулся моих ноздрей.

Я выдернул свой жезл из держателя за отворотом плаща и сказал Черити, – Уведите их в дом.

– Чрезвычайная ситуация, – сказала Черити намного более спокойным голосом, чем я, – Все в безопасную комнату, точно так же, как практиковались.

Только дети начали двигаться, когда три существа, которые я никогда не видел прежде, возникли в снегу. Время замедлилось от всплеска адреналина, и я чувствовал, что у меня было как бы полчаса, чтобы изучить их.

Они не были слишком высоки, где-то пять с половиной футов, но они были мускулисты и покрыты белым мехом. У каждого была голова, почти как у козла, только рога были не выгнуты назад, а скорее напоминали бычьи. Их ноги были соединены какой-то перемычкой и заканчивались копытами, так что перемещались они при помощи серии прыжков, а не бежали. Выражение лиц было приблизительно, как у быка на эмблеме Чикаго Буллз, все это вместе означало, что я имею дело с кем-то, обладающим сверхъестественной силой.

Хотя, если подумать, я фактически не могу вспомнить последний раз, когда я имел дело с кем-то, у кого не было сверхъестественной силы, такой вот недостаток есть у волшебного бизнеса. Я хочу сказать, некоторые вещи более сильны, чем другие, но для моего черепа не очень имеет значение, двинул меня по черепу хулиган чем-то повседневным или некто, способный двинуть, скажем, рефрижератором.

Я направил наконечник своего жезла на лидирующего козла, и краем глаза увидел, как охапка снега упала сверху, и приземлилась около меня с мягким ударом.

Я бросился вперед, перекувыркнулся, и встал на ноги, уже переместившись в сторону. Таким образом я избежал встречи с четвертым козлом, который перед тем свалил охапку снега, а теперь прыгнул на меня с дерева у дома, который Майкл построил для своих детей. Он издал шипящее, пузырящееся рычание.

У меня не было времени, чтобы терять его на этого типа. Поэтому я поднял жезл, с его наконечника сорвалось алое пламя, следуя за моим желанием и возгласом, “Fuego!”

Копье чистого пламени толщиной с запястье сорвалось с конца жезла и обуглило верхнюю часть тела существа. Лишняя высокая температура расплавила весь снег вокруг него и подняла лавину ошпаривающего пара. Думаю, это причинило так же много боли, как и сам огонь.

Козел упал, и я понадеялся, что это было недостаточно живописно для обмана: дети Карпентеров кричали.

Я огляделся вокруг, подготавливая жезл снова, и не зная еще куда стрелять. Одно из бело-меховых существ тяжело бежало за Дэниелом, самым старшим братом Молли. Тот бежал держа в обеих руках за шкирку пальто маленького Гарри и Хоуп, самых младших детей, неся их как багаж.

Когда он подбежал к двери, существо было в трех метрах позади него, его неприятно выглядящие рожки опустились, прицеливаясь. Дэниел пролетел через дверь и закрыл ее ногой, нисколько не замедлившись, и существо врезалось в дверь головой.

Я не знал, что Майкл установил цельностальные, обшитые деревянными панелями двери безопасности на своем доме, такие же, как и у меня. Существо, вероятно, пробило бы насквозь деревянную дверь. На стальной двери образовалась вмятина.

Затем оно резко отшатнулось и издало вопль боли. Дым поднялся с его рогов, и оно зашаталось, ударяя по ним своими трехпалыми, когтистыми руками. Не много я видел существ, которые реагировали на контакт со сталью так, как это.

Другие два козла разделили свое внимание. Один преследовал Черити, которая несла маленькую Аманду и, похожая на ад, бежала к мастерской, которую Майкл соорудил из автономного гаража. Другой наскакивал на Молли, которая загораживала Алисию и Мэтью.

Не было времени, чтобы помочь обеим группам, и нельзя было терять его впустую на моральную дилемму трудного выбора.

Я повернул жезл на бестию, преследовавшую Черити, и поддал огня. Взрыв поразил ее в задницу и пробил до копыт. Она полетела боком, врезаясь в стену мастерской, и Черити, скрылась внутри с дочерью.

Я повернул свой жезл к другому существу, но уже знал, что я не успеваю. Существо нагнуло свои рожки и слишком приблизилось к Молли и ее брату с сестрой прежде, чем я мог подготовиться для другого выстрела.

– Молли! – крикнул я.

Моя ученица схватила руки Алисии и Мэтью, выпалила слово, и все трое резко исчезли.

Существо с разгону пронеслось мимо места, где они только что были, и кое-что, чего я не мог видеть, подставило ему подножку, и существо упало. Оно рухнуло на полной скорости, поднимая снег, и я почувствовал внезапную, жестокую волну восторга и гордости. Кузнечик не была в состоянии поднять приличный щит, но она умела делать завесы, и она держала свою концентрацию, и остроумие ее не покинуло.

Существо замедлилось, осмотрелось, и заметило, как снег проминается под невидимыми ногами, перемещаясь к дому. Оно издало воинственный крик и кинулось за ними, а я не смел рисковать другим взрывом пламени – не с домом Карпентеров на линии огня. Так что вместо этого я поднял свою правую руку, активизировал одно из тройных слоистых колец, и послал взрыв сырой силы в него.

Невидимая энергия ударила его в колени с такой силой, что оно врезалось головой в снег. Следы в снегу помчались вокруг к передней двери дома. Молли, должно быть, поняла, что деформация двери безопасности может помешать открыть ее, и еще раз я почувствовал жестокое одобрение.

Но это быстро прошло, когда козел, который лежал позади меня, врезался мне в спину, как локомотив.

Удар рогов был силен, и черт возьми, я его хорошо ощутил, но защитное волшебство на моем длинном черном кожаном плаще не позволило им пронзить меня. Но меня швырнуло в снег. Все стало запутанным в течение секунды, и затем я понял, что кто-то стоит на мне, разрывая мне шею сзади когтями. Я сгорбил свои плечи и покатился, меня пнули в нос раздвоенным копытом, и совершенно бесплатное количество боли шло в комплекте с кучей кружащихся звезд.

Я продолжал пытаться вывернуться, но мои движения были вялыми, и козел был быстрее меня.

Черити появилась из мастерской со стальным молотком в левой руке, и пистолетом для дюбелей в правой.

Она подняла пистолет на расстоянии в три метра и начала стрелять, идя вперед. Оружие произвело звуки phut-phut-phut, и мой обугленный козел начал кричать от боли. Он дико подпрыгнул, крутясь в отчаянных конвульсиях в воздухе, и упал на снег, пораженный. Я видел, что тяжелые гвозди выглянули из его спины, и дымящиеся раны отсвечивали зелено-белым огнем.

Он попытался бежать, но мне удалось пнуть его в копыта прежде, чем он смог восстановить равновесие.

Черити занесла молоток в вертикальном ударе, издавая резкий крик, и стальная голова инструмента пробила череп козла. Из раны прорвалось сероватое вещество, а потом зелено-белый огонь, и существо задергалось, огонь пошел дальше, и охватил все его тело.

Я встал, сжимая жезл в руке, и нашел оставшихся бестий раненными, но мобильными, их желтые глаза с прямоугольными зрачками глаза ярко блестели ненавистью и голодом.

Я убрал жезл и поднял детский совок для снега, окованный сталью, который оставился лежать рядом с одной из детских снежных крепостей. Черити подняла ее дюбельный пистолет, и мы пошли к ним.

Независимо от того, кто были эти типы, у них не было смелости для борьбы против смертных, вооруженных холодным оружием. Они задрожали, как будто до этого собирались жить вечно, потом повернулись и растворились в ночи.

Я стоял, задыхаясь и всматриваясь в пространство вокруг себя. И сплевывал кровь через каждые несколько вздохов. Мой нос чувствовал, что кто-то приклеил к нему суперклеем несколько тлеющих углей. Небольшие серебряные провода боли бежали по шее до места, куда меня двинули рогами, и вообще вся спина чувствовала себя как один огромный ушиб.

– Как ты? – спросила Черити.

– Фэйри, – пробормотал я – Почему, черт возьми, фэйри?

Глава 2

– Да, сказала Черити, – он сломан.

– Думаешь? – спросил я. Мягкое прикосновение ее пальцев на моем носу было, скажем так, не очень приятно, но я не дергался и не издавал звуков, в то время как она исследовала меня. Я же мужчина.

– По крайней мере, это не исключено, – сказал Майкл, сбивая снег с ботинок. – Пинок в нос – это не такая штука, которую тут же забываешь.

– Нашли что-нибудь? – спросил я его.

Он кивнул головой и установил вложенный в ножны палаш в углу против стены. Майкл только на несколько дюймов ниже меня, и гораздо более мускулистый. У него темные волосы и короткая борода с проседью, он носит синие джинсы, рабочие ботинки, и синюю-с-белым фланелевую рубашку. – Труп все еще там. Он почти полностью сожжен, но не распался.

– Да, – сказал я. – Фэйри не полностью существа мира духа. Они оставляют трупы.

– Кроме того, там есть следы, – проворчал Майкл, – но это все. Никаких признаков, что эти чертовы козы все еще где-то вокруг.– Он поглядел в столовую, где дети Карпентеров сидели за столом, взволнованно и громко разговаривая и жуя пиццу. Их отец отсутствовал, когда произошло нападение. – Соседи думают, что проблема со светом была, потому что выбило трансформатор.

– Это – такое же хорошее объяснение, как любое другое, – сказал я.

– Я благодарю Господа, что никто не пострадал, – сказал он. Для него это не было только выражение. Он подразумевал это буквально. Он действительно был очень набожным католиком, а также имел святой меч, лезвие которое было сделано из стали, в составе которой был гвоздь из креста, на котором был распят Христос. Он встряхнулся и дал мне короткую улыбку. – И тебя, конечно, Гарри.

– Благодарите Дэниела, Молли, и Черити, – сказал я. – Я только заставил наших посетителей напряженно трудиться. Ваша семья понимает, что значит безопасность. И Черити нанесла решающий удар.

Брови Майкла поднялись, и он повернулся к жене.

– Именно она?

Щеки Черити вспыхнули. Она подмела кусочки ваты и бинтов, пропитанные моей кровью, и вынесла их из комнаты, чтобы сжечь в камине в гостиной комнате. В нашем бизнесе Вы никогда не хотите, чтобы образцы вашей крови, волос, или ногтей кто-то нашел. Я кратко изложил Майклу обстоятельства борьбы, в то время как она ушла.

– Мой дюбельный пистолет? – спросил он с усмешкой, когда Черити возвратилась в кухню. – А как ты узнала, что это были фэйри?

– Я не знала, – сказала она. – Я захватила то, что было под рукой.

– Нам просто повезло, – сказал я.

Майкл выгнул бровь в мою сторону.

Я нахмурился.

– Не каждая хорошая вещь, которая случается, – это божественное вмешательство, Майкл.

– Правда, – сказал Майкл, – но я предпочитаю давать Ему кредит, если у меня нет серьезного основания, чтобы думать иначе. Мне это кажется более вежливым, чем наоборот

Пришла Черити и встала возле мужа. Хотя они и улыбались и говорили о нападении легко, я заметил, что они крепко сцепили руки, и глаза Черити продолжали дрейфовать к детям, как будто заверяя себя, что они все здесь и в целости-сохранности.

Я внезапно почувствовал себя лишним.

– Хорошо, – сказал я, поднимаясь, – похоже, что у меня есть новый проект.

Майкл кивнул. – Вы знаете мотив этого нападения?

– Это – предположение, – сказал я. Я натянул свой плащ, вздрагивая, поскольку это движение заставило меня двинуть шеей. – Я думаю, что это из-за меня. Нападение на детей было предлогом, чтобы дать тому на дереве возможность поразить меня в спину.

– Ты уверен? – спросила Черити спокойно.

– Нет, – сказал я. – Возможно, что они сердятся за то дело на Арктис-Тор ^[1]

[Закрыть].

Глаза Черити сузились и стали стальными. Арктис-Тор была сердцем Зимнего Двора, крепостью и святилищем Королевы Мэб. Некие нехорошие парни с Зимнего Двора украли Молли, поэтому мы с Черити, с небольшой помощью, штурмовали башню и забрали Молли силой. Дело получилось шумное, и мы конечно сильно обидели зимних фэйри в процессе его.

– Держите свои глаза открытыми, на всякий случай, – сказал я ей. – И скажите Молли, что я хотел бы, чтобы она осталась здесь в настоящее время.

Майкл поднял бровь.

– Вы думаете, что она нуждается в нашей защите?

– Нет, – сказал я. – Я думаю, что вы, возможно, нуждаетесь в ней.

Майкл моргнул. Черити слегка нахмурилась, но не возразила.

Я кивнул им обоим и уехал. Молли уже не восставала против всего, что я ей говорил делать, но все-таки лучшим способом избежать спора было поставить ее перед свершившимся фактом.

Я закрыл дверь дома Карпентеров за собой, отрезая аромат горячей пиццы и громкие звуки оживленных детских голосов, хриплых после волнения.

Ноябрьская ночь была тиха. И очень холодна.

Я прервал попытку задрожать и поспешил к своему автомобилю, старому потрепанному Фольксвагену Жук, который первоначально был голубым, но теперь представлял собой соединение красных, синих, зеленых, белых, желтых, а больше всего серых пятен на новом капоте. Некий анонимный шутник, который видел слишком много кинофильмов Диснея, нарисовал брызгалкой круг на капоте с номером 53 внутри, но все-таки имя автомобиля было Синий Жук, и таким оно и останется.

Я сел в машину и какое-то время смотрел на теплый золотой свет, льющийся из окон дома.

Потом я уговорил Жука ожить и поспешил домой.

Глава 3

– Ты уверен, что это были фэйри? – спросил Боб-череп.

Я нахмурился.

– Какие другие существа имеют кровь, вспыхивающую при контакте с железом и сталью, Боб? Да, я думаю, что я могу узнать фэйри, когда он ломает мне нос.

Я спустился в свою лабораторию, в которую ведет лазейка со сворачивающейся деревянной стремянкой из гостиной комнаты моей подвальной квартиры. Эта комната расположена достаточно глубоко под остальной частью пансиона, в котором я живу, и в ней постоянно прохладно. Летом это хорошо. Зимой не очень.

Центр лаборатории занимает деревянный стол, и множество рабочих столов и стеллажей тянется возле стен, оставляя узкий проход вокруг стола. Рабочие места заставлены всякими нужными вещами, а к стенам я прикрепил кучу стеллажей. Полки их покрыты огромным количеством разнообразных контейнеров, от освинцованного бокса до сумок из мешковины, от Tupperware [2]

[Закрыть] до кожаного мешочка, сделанного из мошонки (я не вру!) настоящего африканского льва.

Это был подарок. Не надо спрашивать.

Свечи горели вокруг комнаты, освещая ее мерцающим светом, отражаясь от оловянных зданий миниатюрной модели города Чикаго на центральном столе. Я опустился на единственный письменный стол для Молли – как-то вот сумел выкроить место для него – и ее блокнотам, и медленно накапливающейся коллекции нужных вещей почему-то удается остаться аккуратно организованной несмотря на крошечное место.

– Н-да, похоже, что кто-то обиделся на тебя за Арктис-Тор – сказал Боб. Череп, в чьих глазницах вспыхивали оранжевые огоньки, располагался на своей собственной полке на незагроможденной стене. Полдюжина любовных романов в мягких обложках валялась на полке вокруг него, а седьмой вообще упал и теперь лежит на полу, загораживая часть серебряного круга для вызова духов. – Фэйри очень злопамятны, босс.

Я кивнул черепу, поднял упавшую книгу, и положил ее на полку.

– Ты когда-либо слышал о чем-нибудь похожем на этих парней?

– Мое знание царств фейри главным образом ограничено Зимним двором, – сказал Боб. – Эти парни не походят ни на что, с чем я сталкивался.

– Тогда почему ты решил, что они обиделись на меня за Арктис Тор, Боб? – Я спросил. -Черт, на самом деле даже не мы напали на столицу Зимы. Мы только вломились в самом конце и всего лишь дрались с мальчиками на побегушках Зимы, которые захватили Молли.

– Возможно, некоторые из Зимних Сидхе привлекли их как рабочую силу на контракте. Может, это были дикие фэйри, знаешь ли. Ведь есть намного больше диких, чем тех, кого мы знаем. Может, это были сатиры? – Его глаза-огни прояснились. – Ты не видел нимф? Если есть сатиры, там обязательно должна быть нимфа или две где-нибудь близко.

– Нет, Боб.

– Ты в самом деле уверен? Голая девочка, потрясающе красивая, достаточно взрослая, чтобы знать, что почем, и достаточно молодая, чтобы не заботиться об этом?

– Я бы запомнил, если б увидел такую, – сказал я.

– Фе! – сказал Боб, его глаза-огни слегка потухли от разочарования. – Ты ничего не можешь сделать правильно, Гарри.

Я потер рукой шею сзади. Боль уже была не такая сильная, и тут я что-то начал вспоминать.

– Я видел где-то этих козьих парней, или читал о них прежде, – сказал я. – Или по крайней мере что-то похожее. Куда я засунул те тексты про окраины Небывальщины?

– Северная стена, зеленая пластмассовая коробка под столом,– немедленно сообщил Боб.

– Спасибо, – сказал я. Я вытащил тяжелую пластмассовую коробку. Она была заполнена книгами, в основном это были рукописные трактаты в кожаном переплете на различные сверхъестественные темы. За исключением одной книги, которая была компиляцией “Кэлвина и Хоббса” комиксы. Как она там оказалась?

Я поднял несколько книг, отнес их к той части стола, которая представляла собой модель Озера Мичиган, и положил там. Потом я подтянул туда свой табурет и начал просматривать их.

– Как прошла поездка в Даллас? – Боб спросил.

– Хмммм? А, отлично. Кое-кто преследовался Черным Псом. – Я поглядел на карту Соединенных Штатов, висящую на стене ниже полки Боба на толстом куске щита наружной рекламы. Я рассеянно отщипнул зеленую чертежную кнопку от щита и воткнул ее в Даллас, Техас, где она присоединилась к больше чем дюжине других зеленых кнопок, там еще было очень немного красных, где тревоги оказались ложными. – Они связывались со мной через ПараНет, и я показал им, как дать понять Фидо, чтоб он уносил задницу из города.

– Эта сеть поддержки, которую придумал ты с Элайн, в самом деле хорошая штука. – сказал Боб. – Обучаете пескарей, как собраться в кучу, когда большая рыба появляется чтобы съесть их.

– Я предпочитаю думать об этом как об обучении воробьев объединиться и выгнать ястребов, – сказал я, возвращаясь к моему месту.

– В любом случае, это означает меньшее подвергание опасности и меньше работы для тебя в конечном счете. Конструктивная трусость. Очень лукаво. Я одобряю. – Его голос стал задумчивым. – Я слышал, что у них там в Далласе одни из лучших стрипклубов в мире, Гарри.

Я строго посмотрел на Боба.

– Если ты не собираешься помогать мне, по крайней мере не отвлекай.

– О, – сказал Боб. – Заметано. – Роман, который я положил на полку, подрожал в течение секунды и затем перевернулся и открылся на первой странице. Череп повернулся к книге, оранжевый свет его глаз, упал на страницу.

Я пролистал одну старую книгу. Потом вторую. Потом третью. Черт возьми, я знал, что я видел или читал что-то нужное в одной из них.

– Сорвите с нее платье! – закричал Боб.

Боб-череп относится к романам в мягкой обложке очень серьезно. Страницы переворачивались настолько быстро, что он даже порвал бумагу немного. Боб еще более помешан на книгах, чем я.

– Это – именно то, о чем я говорю! – кричал Боб, переворачивая страницы дальше.

– Они не похожи на сатиров, – бормотал я вслух, пытаясь привести мои мысли в порядок. Нос чертовски болел и шея напоминала о себе. Такая боль достает вас быстро, даже если Вы – волшебник, который изучал его основы, будучи яростно засыпанным бейсбольными мячами. – У сатиров человеческие лица. У этих козлов – нет.

– Веркозлы? – предположил Боб. Он щелкнул другой страницей и продолжал читать. Боб – дух интеллекта, и он делает одновременно несколько дел лучше чем, ну, в общем, в значительной степени лучше, чем любой другой. – Или, возможно, Козловеры.

Я остановился на мгновение и сердито глянул на него.

– Я не могу поверить, что я только услышал это слово.

– Какое? – Боб спросил жизнерадостно. – Веркозлы?

– Веркозлы. Я совершенно уверен, что мог бы прожить совершенно богатую и со всех сторон удовлетворяющую жизнь, даже если бы я никогда не услышал это слово или не увидел то, что оно обозначает.

Боб захохотал.

– Черт возьми, Гарри, как здорово излагаешь!

– Веркозлы, – пробормотал я и возвратился к чтению. Закончив пятую книгу, я вернулся взять другую охапку. Боб кричал на свою книгу, подбадривая героев во время любовных сцен или перебивая во всех остальных случаях, как будто они были живыми людьми

Эта манера, вероятно, могла бы сказать мне кое-что важное о Бобе, если бы я был проницательным человеком. В конце концов, сам Боб был, по существу, духовным существом, созданным из энергии мысли. Характеры в пределах книги были, с определенной точки зрения, идентичны на небольшом количестве фундаментального уровня, там не было никаких изображений их, никакой физической осязаемости вообще. Они были картинами в голове читателя, конструкциями воображения и идей. Их создали работа автора, а также навык и воображение читателя. Родители, своего рода.

Мог ли Боб, поскольку он прочитал свои книги и вообразил их события, расценивать персонажей как … родных братьев, некоторого вида? Равных себе? Детей? Могло ли такое существо, как Боб, развивать некоторый приобретенный вкус к семье? Это было вполне возможно. Это могло бы объяснить его постоянное заигрывание с вымышленным предметом, имеющим отношение к происхождению смертной семьи.

С другой стороны, он мог бы просто использовать персонажей таким же образом, как некоторые мужчины пользуются надувными женщинами. Я был вполне уверен, что я не хочу этого знать.

Хорошо, что я не проницателен.

Я обнаружил наших нападавших в восьмой книге, примерно на середине пути через страницы, полные примечаний и эскизов.

– Святое дерьмо, – пробормотал я, выпрямляясь.

– Нашел их? – спросил Боб.

– Да, – сказал я и повернул книгу таким образом, чтобы он мог видеть эскиз. Это было очень похоже на наших козлоподобных нападавших, лучше чем большинство полицейских эскизов преступников. – Если книга не ошибается, мы столкнулись с граффами.

Любовный роман Боба шлепнулся на поверхность полки. Он издал задыхающийся звук.

– Гм. Ты сказал – граффы ^[3]

[Закрыть]?

Я нахмурился на него, а он начал хихикать. Череп грохотал об полку.

– Граффы? – хихикал он.

– Что такое? – спросил я оскорбленно.

– Как в ‘Трех Грубых Козлах’?” – Череп завыл от смеха. – Тебе только что надрали задницу детские рассказы?

– Я не сказал бы, что они надрали мне задницу, – сказал я.

Боб просто давился от смеха, и это, заметьте, при том, что у него не было никаких легких, как уж это ему удавалось?

– Да ты посмотри на себя, – он задыхался. – Нос совсем раздут, и вокруг глаз черно. Ты похож на енота. И говоришь, что не надрали задницу!

– Ты не видел этих ребят в действии, – сказал я. – Они сильны, и довольно умны. И их было четверо.

– Точно, как Четыре Всадника! – сказал. – Только из детской книжки!

Я нахмурился сильнее.

– Прекрасно, прекрасно, – сказал я. – Я рад, что смог развлечь тебя.

– О, супер, – сказал Боб, его голос пузырился от радости. – Помогите, помогите! Это – Грубые Козлы!

Я вспыхнул.

– Ты зациклился, Боб.

– Это ужасно забавно, – сказал он. – Я держу пари, что каждый Зимний Сидхе хихикает об этом.

– Только они не зимние, – сказал я. – Вот в чем суть. Граффы работают на Лето. Они – на посылках у Королевы Титании.

Смех Боба резко оборвался.

– О!

Я кивнул.

– После того дела в Арктис Тор я мог бы понять, если бы явился кто-то из Зимних на разборки. Но я никогда не конфликтовал с Летом.

– Ну, – сказал Боб, – однажды ты помог дочери Королевы Титании обойти запрет.

Я фыркнул.

– Да. Но почему посылают нападающих теперь? Это было несколько лет назад.

– Но это – фэйри, – сказал Боб. – Они никогда не страдали логикой.

Я зарычал.

– Жизнь должна быть проще. – Я стучал пальцами по книге, размышляя. – Нет, должно быть что-то большее. Я уверен в этом.