Текст книги "Жизнь и судьба: Воспоминания"
Автор книги: Аза Тахо-Годи
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 41 страниц)
Вот что прочитала я в письме Евгения [393]393
Евгений Терновский выступил как пушкинист в своей интереснейшей книге «Pouchkine et la tribu Gontcharoff»(P., 1992). В 80-е годы он с разрешения барона Клода Геккерена (правнука Дантеса) работал в его архиве и впервые опубликовал письма семьи Гончаровых (включая Н. Н. Пушкину) из России во Францию Екатерине Гончаровой, жене Дантеса, да и к самому Дантесу. Это было настоящей сенсацией. Евгений прислал мне эту книгу в подарок.
[Закрыть]:
«10.10.07
Париж
Дорогая Аза Алибековна,
Я думаю, что в последний раз я обращался к Вам с такой фразой около тридцати пяти лет назад. Много воды утекло под мостом Мирабо с тех лет, как я поселился во Франции. Знайте, что память об Алексее Федоровиче и о Вас всегда сопровождала меня в моих французских и немецких скитаниях. Это самое отрадное мое русское воспоминание. В восьмидесятые и девяностые годы я приобретал все книги Алексея Федоровича, которые можно было приобрести в Кёльне или Париже. Позже я с большой радостью узнал, что Алексей Федорович признан тем, кем он был всегда, – великий мыслитель, человек редкой духовной привлекательности. Мне сообщили, что во дворе Вашего, столь памятного для меня, арбатского особняка воздвигнут памятник А. Ф. Но задолго до этого торжества А. Ф. уже воздвиг себе памятник – своими трудами и судьбой.
Как Вы видите, негодование не только рождает стих, но и скромные страницы воспоминаний. Меня в самом деле удивили и возмутили атаки неизвестных мне литераторов, которые блуждают в Интернете. Посылаю Вам номер русскоязычного журнала „Мосты“ с моими страницами об А. Ф. Поскольку я помню, что Вы читаете по-французски, позволю себе также послать Вам мой роман „Маскарон“, недавно опубликованный.
Надеюсь, что мое послание достигнет Вас. Не зная Вашего адреса, посылаю Вам книги на адрес „Дома А. Ф. Лосева“. И между тем желаю Вам здоровья и бодрости, необходимые Вам и Вашему благодарному труду по сохранению наследства Алексея Федоровича.
Целую Вашу руку
Преданный Вам Ев. Терновский».
И еще одна встреча, но уже с моими юными днями, когда в снежном Алтае я переписывала строчки из запавших мне в душу стихов Оскара Уайльда, странным образом оказавшихся среди книг, вывезенных институтом из Москвы. Наверное, библиотекари ценили Уайльда-поэта – редкий случай.
К моему дню рождения, что совпал с тягостным для меня празднованием юбилея, длившегося целый месяц, моя ученица, красивая, ученая и добрая Аня Новохатько, прислала мне из Фрайбурга всего О. Уайльда (на английском) – том прозы и томик его стихов. С трепетным сердцем нашла я в этой изящно изданной книжке «Collected Poems of Oscar Wilde» всех моих любимых греков и римлян, а главное, те строки, которые вдохновили меня на ряд подражаний, совсем не похожих на подлинники, но зато с его интонацией и настроением – что мне и требовалось.
Вот эти мои любимые строки, которые поэт посвятил своей жене, посылая ей сочиненные им стихи:
I can write по stately poem
As a prelude to my lay;
From a poet to a poem
I would dare to say.
For if of this fallen petals
One to you seem fair,
Love will waft it till it settles
On your hair.
……………………………
And when wind and winter harden
All the loveless land,
It will whisper of the garden,
You will understand.
Как хорошо осветили мой день рождения эти две встречи с моей прошлой жизнью.
Когда я смотрю на свою жизнь, меня поражают удивительные повороты судьбы, приведшие меня к А. Ф. и В. М. Лосевым. Вот уж действительно «заплетала судьбина узор», да еще какой!
В давние времена, комментируя собрание сочинений Платона, я с особенным чувством чего-то мне близкого останавливалась на X книге «Государства», а именно – на замечательном рассказе памфилийца Эра, побывавшего на том свете и созерцавшего вместе с другими душами световой столп, ярче и чище радуги, соединяющий землю и небо, и саму Ананку – Необходимость, которая в виде космической пряхи вращает мировое веретено. В этом стройном движении Универсума участвуют три ее дочери – Мойры: Лахесис, Клото и Атропос – во всем белом с венками на головах. Лахесис – та, что дает человеку предназначенный жребий, воспевает прошлое, Клото – та, что прядет нить человеческого жребия, воспевает настоящее. Атропос, та, что не поворачивает назад, воспевает будущее. Поют три сестры в лад с голосами Сирен, восседающих на каждом из восьми кругов веретена, образующих восемь небесных (или планетарных) сфер. Каждая сирена издает только один звук всегда одной и той же высоты. И таким образом интервалы между восемью сферами составляют октаву, или гармонию, и весь космос звучит как хорошо настроенный инструмент, создавая музыку сфер [394]394
Все подробности см.: Платон.Сочинения. В трех томах / Под общей ред. А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. Комментарии к «Государству» см. также: Платон.Сочинения. В четырех томах / Под общей ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. Т. 3. М., 1994.
[Закрыть].
Эта внушительная картина меня заворожила не только философским, но и художественно-эстетическим смыслом. И тогда, изучив все мифологические и философские тексты, заканчивая Плотином и Проклом (Алексей Федорович учил, что любой вопрос надо исследовать, опираясь на исчерпывающую аргументацию), и работы самого Алексея Федоровича, я написала статью «Судьба как эстетическая категория» (об одной идее Лосева) [395]395
См. сб.: Античная культура и современная наука / Редколлегия Б. Б. Пиотровский, А. А. Тахо-Годи, В. В. Бычков. М., 1985 (сборник посвящен 90-летию А. Ф. Лосева).
[Закрыть].
Казалось бы странно: судьба – и категория эстетическая. Но ничего странного в этом определении нет, если принять во внимание идею Алексея Федоровича о выразительной сущности эстетического.
Судьба – абсолютная сила («абсолютный» – буквально: «отрешенный», ни от чего не зависящий), придающая жизни Универсума определенный рисунок. Она задает этой жизни особый ритм, тем или иным способом вылепливает ее, придает присущую ей фигурность, пластичность, то есть создает картину выразительную. Судьба осуществляет вовне скрытую в себе тайну, свои замыслы и волю. Собственно говоря, судьба действует эстетически, является эстетической идеей, организующей действительность.
Судьба, по Лосеву, есть не что иное, как объективная действительность. Делая из этого последнего утверждения свои выводы, я полагаю, что эта действительность совсем не обязательно та древняя, античная, которую исследовал Алексей Федорович. Нет, судьба организует действительность разных типов, в том числе и все эпохи человеческой истории, а значит, и нашу, современную, и мою личностную. Более того, по Лосеву, незнание судьбы придает свободу поступкам человека, помогает ему действовать самостоятельно, независимо и даже как будто противоречить ей. Однако она, эта великая сила, все равно свое возьмет. Она, организуя нашу жизнь, создаст в итоге устойчивую и стилистически целостную картину этой жизни. Судьба не подвластна ни разуму, ни чувству, и если в древности она не имела ни определенного образа [396]396
В известной скульптурной группе трех Мойр по иронии той же судьбы сохранились лишь складки их одеяний и ни одного лица.
[Закрыть], ни одного определенного собственного имени [397]397
Судьба-Ананка (сама кормчая, но она же управляется «трехликими Мойрами» и «памятливыми Эриниями»), Она – Геймармена, Пепромена, Дика – справедливость. И. наконец, Адрастия, тождественная с Немесидой и даже с Единым у Плотина.
[Закрыть], то в качестве объективной действительности вплоть до наших дней она придает окончательный рисунок жизни каждому человеку, творит человека по только ей известным умным замыслам и, можно сказать, эстетически, то есть выразительно, его оформляет.
Так судьба создала сложный, запутанный, часто совсем непонятный прерывистый рисунок моей жизни, с путаницей путей и перепутий, совсем как изнанка вышивки красными и черными крестиками.
Судьба оказалась для меня не скопищем случайностей жизненной стихии, вызывающей ужас и трепет. Она превратила эту грозную стихию в самодовлеюще-успокоительную картину, то есть в эстетически выразительный рисунок моего бытия.
Она упорно, упрямо и неотвратимо (вспомним стоическое понятие «amor fati»,или «volentem fata ducunt nolentem trahunt»)вела меня по своим собственным замыслам, мною совсем не познаваемым.
А может быть, это не судьба вела, а воля Божия, скажет кто-нибудь? Да, Алексей Федорович так и понимал, что судьба и есть проявление Божьего Промысла в каждом из нас. «Бог, – говорил Алексей Федорович, – есть в конце концов Судьба для каждого человека и для каждой вещи», ведь человек не знает намерений Божьих и плана Его управления миром. «Воля Божья в бездне своей непознаваема». И «если забыть, что такое Бог и что такое воля Божия и что она творит, тогда действительно получается какой-то принцип, который все создает, но который в это же время никак не познаваем, о котором ничего нельзя сказать, ни подумать, который не доступен даже переживаниям, то есть судьба» [398]398
См.: Лосев А. Ф.Признавая абсолютную истину // Студенческий меридиан. 1991. Октябрь. С. 27–31. Беседу вел в 1987 году Юрий Ростовцев.
[Закрыть]. Поэтому я и считаю, что судьба как проявление Божьего Промысла и привела меня двадцатидвухлетнюю к тем, кому я твердо и осознанно дала обет послушания [399]399
См.: Тахо-Годи А. А.Лосев. М., 1997 (серия «ЖЗЛ») (2-е изд., 2007).
[Закрыть] .
Ведь только подумать! Сколько нитей судьбы должны переплестись (и у каждой тоже своя судьба), чтобы я встретилась с моими вечно любимыми. А ведь, собственно говоря, могли бы и не встретиться, если рассуждать с позиции евклидовой геометрии, – две параллельные линии не пересекаются, идут и идут каждая сама по себе. А вот если подойти к этим независимо самостоятельным параллелям, учитывая теорию великого Лобачевского, то они, эти линии, обязательно пересекутся, не могут не пересечься. Вот судьба, или Промысел Божий так и действовал, совсем по Лобачевскому, или, наоборот, Лобачевского озаряла божественная идея, заставившая геометра решать свою задачу так, а не иначе [400]400
Лобачевский Николай Иванович(1792–1856) – создатель неевклидовой геометрии, ректор Казанского университета (1827–1840). Современники не признали его теорию, а она совершила переворот в представлении о природе пространства. А. Ф. Лосев и его друг и наставник, знаменитый геометр, президент Московского математического общества Д. Ф. Егоров не мыслили иного представления о пространстве, следуя аксиомам Лобачевского.
[Закрыть].
Вот почему наши параллельные жизни, казалось, совершенно разные, чуждые друг другу, ничего общего не имеющие, готовы были встретиться трижды, пока не встретились окончательно. Для будущей встречи подавала судьба свои знаки. Если вы когда-нибудь читали «Прикованного Прометея», приписываемого Эсхилу, то, возможно, обратили внимание на то, что этот благодетель человечества одарил его знанием мантики во всех ее проявлениях (гаданиях). Обычно в хрестоматийных текстах и курсах древнегреческой литературы советского периода эту часть замечательной речи Прометея попросту выбрасывали (по Марксу, Прометей – «первый мученик в философском календаре», – никак не мог научить первых людей теории и практике гадания). Но именно здесь в стихе 487 речь идет о «Знаке» (греч. ό σύμβολος, мужского рода, в отличие от σύμβολον – символ, среднего рода), который необходимо разгадать, понять его тайный смысл. Вспомним у Пушкина: ночью «Парки бабье лепетанье…», и вопрос поэта: «Ты зовешь или пророчишь? / Я понять тебя хочу, / Смысла я в тебе ищу» [401]401
Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы. – Пушкин А. С.Полн. собр. соч. В 10 т. Т. 3. Стихотворения 1827–1836. М., 1963. С. 197.
[Закрыть]. Да, знаки подавала судьба – не только греческая Мойра и римская Парка – но мы втроем разгадали их через много лет, уже после того, как параллели наших жизней скрестились. А тогда…
Знак первый – 1922 год, венчание Алексея Федоровича и Валентины Михайловны отцом Павлом Флоренским в Ильинском храме Сергиева Посада. В 1922 году на Кавказе рождается девочка Аза (по словам Валентины Михайловны, астронома, в ночь конъюнкции Марса и Юпитера), которую Лосевы будут считать своей духовной дочерью. Знак второй – 1936–1937 годы. Чета Лосевых, путешествуя по Кавказу, останавливается в ингушской турбазе города Орджоникидзе (Владикавказа) по улице Осетинской, буквально напротив дома материнской семьи девочки Азы, где она школьницей находит приют после ареста родителей. Знак третий – 1941 год, война, дом, где жили Лосевы на Воздвиженке, в развалинах. Рядом с грудой уничтоженного дома не раз останавливается девочка, студентка Аза, первокурсница пединститута им. Либкнехта, видит бродящих по развалинам людей и что-то там выискивающих. Ей эта картина запала в сердце, она и сейчас ее не только помнит, но ясно видит.
Ни Лосевы, ни эта девочка сами еще ничего не подозревают. Они в полном неведении, но судьба-пряха завязала уже три узелка на память. И надо, чтобы Алексея Федоровича пригласили в университет, чтобы через два года оттуда быть изгнанным и переведенным в Пединститут им. Ленина на только что открытое классическое отделение. А юной студентке лежит дальний путь на Алтай, оттуда снова в Москву и в тот самый пединститут, куда ее в свое время не приняли, ее, дочь «врага народа». Да ведь как хорошо, что ее не приняли по той же причине в ИФЛИ! А если бы приняли, то прощай, Лосевы. А если бы заведующий зарубежной кафедрой в МГПИ профессор Нусинов взял бы ее в аспирантуру, то опять же – прощай, Лосевы.
Однако нет, три Мойры, три сестры-пряхи, свое дело знают. Лахесис давным-давно вытянула жребий, предназначенный в урочный час родившемуся ребенку, сестрица Клото неустанно прядет пряжу его жизни, переплетая и прихватывая нити чужих пока еще жизней, а сестрица Атропос уже всматривается в будущее и выбирает прихотливый, но устойчивый рисунок, объединяющий трех человек, двух взрослых и одну девочку. И уже давно все замыслено, подсчитано, взвешено и, даже если бы захотел, никуда не денешься. А уж какие разные жизни, сколько всего претерпели, но сошлись, переплелись, скрестились. Вот уж поистине Радость на веки [402]402
Книжечку «Радость на веки» – Молитва Симеона Нового Богослова к Духу Святому – о. П. Флоренского (1907) А. Ф. подарил В. М. Соколовой в день ее Ангела 23 февраля 1922 года.
[Закрыть].
Алексей Федорович скончался 24 мая 1988 года, в день святых Кирилла и Мефодия, его покровителей, чьей памяти посвящен был гимназический храм в Новочеркасске. Скончался в канун празднеств Тысячелетия Крещения Руси, великого всенародного единения, под утро еще не разгоревшегося жаркого дня. Мы вдвоем, а день сияет и веет ароматами любимых им цветов, ландышей и сирени. О сколько их устилает всю его дорогу, как ясна небесная высь, а звуки рояля, а люди в распахнутые настежь двери, и служба благоговейная у нас дома (как он просил), и все для всех без утайки, все празднично, возвышенно, вот подлинное торжество православия, и горестная радость охватывает меня, «печаль моя светла». «Во блаженном успении вечный покой…» Вспоминается рассказ давний Валентины Михайловны, как хоронили батюшку о. Василия Постникова, настоятеля храма на кладбище Ваганьковом (там и Алексей Федорович нашел приют, оба вместе, он и она, «две руки единого креста»). Не раз в деревянном домике кладбищенском бывали в гости Лосевы. И сыновья батюшки – Егор Васильевич, Василий Васильевич [403]403
В. В. Постников – известный в Москве врач-гомеопат. Одно время был выслан на север, и ему преданно помогала Татьяна Яковлевна Бах (1895–1983), его друг, блестящая актриса театра оперетты (о ней см.: Музыкальная энциклопедия. Т. 1. 1973).
[Закрыть], Иван Васильевич – друзья Лосевых. Хоронили батюшку в праздник важный, Первая неделя Великого поста, Торжество православия (28 февраля 1927 года), – редкой чести сподобился выдающийся московский духовный пастырь. И матушка, идя за гробом, все повторяла: «А радость то какая, радость какая!» – сквозь слезы [404]404
Очерк «Отец Василий Постников» см. в книге: Епископ Арсений (Жадановский).Воспоминания. М., 1995. То же чувство испытала я при отпевании Анны Михайловны Флоренской, супруги о. Павла.
[Закрыть].
Знаки приближения конца Алексея Федоровича нам, неразумным, тайны своей не открывали. Работает Лосев до последнего часа, вот что важно. Но было два главных. Один – огненный, в ночь на 12 августа 1986 года, в тихую ясную ночь, в «Отдыхе»: не напомнил он нам тогда ночь на 12 августа 1941 года, ночь военную, – и тоже огонь, да все пожирающий. А некто неуловимый, со склоненной головой (совсем как на иконах), мне не видимый, но явственно сущий вестник в утренний час, меня встречавший здесь, дома. Грозные знаки. И сил уже не было предначертанью судьбы выдержать бедному, усталому от тягот времени, бремени лет, забот, мыслей, книг. А ведь выдержал в страшное военное разорение [405]405
Писать подробно еще раз о кончине А. Ф., похоронах, событиях, следующих за ними, важных для его памяти, я не в состоянии. Кто хочет, может прочитать в моей книге «Лосев» (серия «ЖЗЛ»).
[Закрыть].
Выдержал вместе с Валентиной Михайловной, надежной опорой, со-путницей и со-страдалицей, да и я вскоре из какого-то странного небытия возникла. Вот вместе втроем и держались, да, признаться, и лета еще не вышли нашему Алексею Федоровичу, сила казачья не иссякла, а, наоборот, прибавлялась, росла: все – по течению, а он – против.
Да, вспоминая свою жизнь, я неизменно вспоминаю моих духовных родителей. Пишу о себе и невольно пишу о них. Иначе немыслимо. Что я без них? Кто я без них? И нет ничего удивительного, что взгляд мой на мир окружающий, настоящий и прошлый, основан на лосевском принципе Высшего синтеза. И чем бы я ни занималась, о чем бы ни писала, кого бы ни учила всюду, сама знаю, основа лосевская, отблески идей лосевских. А как же иначе? Он мой единственный учитель, и я ученица верная [406]406
Как не вспомнить Гумилева: «Мир – лишь луч от лика друга, все иное – тень его» (из книги «Огненный столп», 1921).
[Закрыть] . А то, что от меня самой (Кавказ сказывается), во многом мне же и мешает: никак не могу примириться с лосевскими врагами, живыми или мертвыми. О врагах надо молиться, врагов надо любить и «благотворить ненавидящим вас» (Лк. 6: 27), «согрешившему против меня» надо прощать «до седмижды семидесяти раз» (Мф. 18: 21–22), как делают хорошие христиане (а я, видно, не из их числа, грешная).
А как все лосевское во мне претворилось, преобразилось, перебродило – это уж дело таланта. Талант же дается свыше. Он есть или его нет, и ничего не поделаешь. Как известно из евангельской притчи (Мф. 25: 14–29), талант нельзя зарывать в землю, а приумножать следует обязательно [407]407
Вывод из этой притчи суровый: «Всякому имеющему дастся и приумножится. а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (25: 29; то же самое: Лк. 8: 18, 19: 26). Поневоле задумаешься.
[Закрыть].
Какие бы ни были у нас троих тяготы и страдания (а бывали и радости, да еще какие светлые, и счастье – втроем), все держу я в своей памяти (помогает мать муз Мнемосина, без нее никуда), а то и переверну страничку любимого нами поэта, перечитаю, вспомню, задумаюсь:
Ходит бездной дух – гаситель,
Ходит бездной – воскреситель
На божественном приволье…
Погасая, воскресая.
Сладко мне мое безводье
Доверять волнам надежным…
Светлой думы полоса я
Над глубоким Невозможным [408]408
Вяч. Иванов. Semper morior, simper resurgo // Вяч. Иванов.Cor ardens. Кн. 1. 1911. С. 61. Книгоиздательство «Скорпион». Книга – подарок мне от Лосевых к дню моего рождения 26 октября 1945 года.
[Закрыть].
Кончаю в канун Успения Божией Матери, 28 августа 2007 года.
Приложения
I. Перечень печатных литературных трудов П. X. Семенова [409]409
Составлен проф. Л. П. Семеновым.
[Закрыть]
1. Очерки из жизни станицы // Терские ведомости (газета). №№ 1, 3, 4. Владикавказ, 1882.
2. Станица Слепцовская // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. V. Тифлис, 1886. Отд. 1. С. 172–208.
3. Песни, поющиеся в станице Слепцовской // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. XIV. Тифлис, 1893. Отд. I. С. 37–140.
4. Песни, поющиеся в станице Слепцовской. Отд. издание. Тифлис, 1893. 154 с.
5. Сказки, записанные в станице Слепцовской // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. XIV. Тифлис, 1893. Отд. II. С. 1–146.
6. Сказки, записанные в станице Слепцовской. Отд. издание. Тифлис, 1893. 146 с.
7. Несколько страничек из жизни казаков станицы Слепцовской // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. XV. Тифлис, 1893. Отд. I. С. 162–210.
8. О народной медицине // Там же. Отд. II. С. 1–15.
9. На сеже. Рассказ // Терские ведомости. №№ 20, 21, 22. Владикавказ, 1896.
10. Лаврушка (Эскиз с натуры) // Терские ведомости. №№ 30, 31, 32. Владикавказ, 1896.
11. Женили. Очерк//Терские ведомости. №№ 35, 36, 37. Владикавказ, 1896.
12. Бабий толк, или Кабак без кабака (Уличная сценка) // Терские ведомости. № 40. Владикавказ, 1897.
13. Аукцион. Рассказ // Терские ведомости. № 56. Владикавказ, 1897.
14. Выписался. Рассказ // Терские ведомости. № 69. Владикавказ, 1897.
15. Незнакомая знакомка. Рассказ // Терские ведомости. № 71. Владикавказ, 1897.
16. Воспоминание (Из дорожных набросков) // Терские ведомости. № 109. Владикавказ, 1897.
17. Порочный. Рассказ//Терские ведомости. №№ 115, 116. Владикавказ, 1897.
18. Батыр-Ногай. Осетинское сказание // Терские ведомости. № 124. Владикавказ, 1897.
II. Библиография о трудах П. X. Семенова [410]410
Составлена проф. Л. П. Семеновым (за исключением п. 11, дополненного Е. А. Тахо-Годи).
[Закрыть]
1. Бороздин А. – в предисловии редакции «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа». Вып. XVI. Тифлис, 1893. С. Ill, IV, VI.
2. Соболевский А. И., акад.Великорусские народные песни. СПб., 1895. Т. I. С. 174–176, 487–488,491–492, 574–575 (перепечатка пяти песен из т. XV «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа» – в записях П. X. Семенова).
3. Козубский Е. – указатель к I–IX вып. «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа». Тифлис, 1895. С. 5, 18–21, 42, 50, 69–70, 87, 92–93, 109–111, 136–137, 164.
4. Пагирев Д. Д.Перечень некоторых книг, статей и заметок о Кавказе. Тифлис, 1913 (Записки Кавказского отдела Русского Географического общества. Кн. XXX. С. 434. №№ 5504–5508).
5. Савченко С. В.Русская народная сказка. Киев, 1914. С. 22, 24, 31, 157–158, 387.
6. Миллер В. Ф., акад.Исторические песни русского народа. Пг.: Изд. Академия наук, 1915. С. 518 – перепечатка песни о Ермаке из. Т. XV «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа».
7. Сперанский М. Н., проф.Русская устная словесность. М., 1917. С. 367. № 19 – ссылка на сказки, помещенные в XV–XVI тг. «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа».
8. Картыков М. Н.Русские песни. Вологда, 1922 / Предисл. проф. Н. К. Пиксанова. С. 26. № 42 – перепечатка песни из т. XV «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа».
9. Миллер В. Ф., акад.Очерки русской народной словесности. М.; Л., 1924. С. 301 (упоминание о «Песне о Ермаке»).
10. Багрий А. В., проф.Народная словесность Кавказа. Баку, 1926. С. 74–75. №№ 1093–1096.
11. Тахо-Годи Е. А.Семенов Петр Хрисанфович // Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. Т. 5. М.: Большая российская энциклопедия, 2007. С. 560–561.
III. О печатных работах Алибека Алибековича Тахо-Годи
1. По инициативе А. А. Тахо-Годи были продолжены издания ряда научных трудов, выходивших в дореволюционное время. Например, «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа», тома 45 и 46. Т. 45 / Редколлегия: акад. Н. Я. Марр, проф. А. М. Дирр (Мюнхен), А. Ф. Лейстер (Тифлис), Д. М. Павлов (Пятигорск), А. А. Тахо-Годи (Дагнаркомпрос, Махач-Кала), проф. Н. Ф. Яковлев (Москва). Махачкала, 1926.
2. Т. 46 / Редколлегия: проф. А. М. Дирр (Мюнхен), А. Ф. Лейстер (Тифлис), акад. Н. Я. Марр (Ленинград), Д. М. Павлов (Пятигорск), А. А. Тахо-Годи (Махач-Кала), проф. Н. Ф. Яковлев (Москва). Махач-Кала, 1929.
3. Под редакцией А. А. Тахо-Годи издана в 1927 году книга «Три имама», мемуары мюрида Шамиля Магомета Тагира (из Караха).
4. Под редакцией и с предисловием А. А. Тахо-Годи напечатаны письма А. П. Ермолова в т. 45 «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа». Махач-Кала, 1926.
5. А. А. Тахо-Годи руководил также рядом изданий, связанных с деятельностью Дагестанского музея (1924, 1926 годы) и с ассоциацией Горских краеведческих организаций Сев. Кавказа. Учредительный съезд: Махач-Кала, 1924.
6. Десять лет научных работ в Дагестане. 1918–1928. Сб. под ред. Д. М. Павлова и А. А. Тахо-Годи. Махач-Кала, 1928.
7. К 50-летию восстания Чечни и Дагестана в 1877 году (впервые в журнале «Новый Восток». М., 1926. № 26). Отдельное издание: Махач-Кала, 1926 (перепечатка в журнале «Советский Дагестан». 1990. № 1. С. 37–45; № 2. С. 30–38).
8. Тахо-Годи А. А.На путях к «независимости» (впервые в журнале «Новый Восток». М., 1928. № 23–24). Опыт строительства республик Союза горцев Кавказа. Махач-Кала, 1930.
9. Тахо-Годи А. А.Урахинцы на плоскости // Плановое хозяйство Дагестана. Махач-Кала, 1929. № 9–10.
10. Тахо-Годи А. А.Революция и контрреволюция в Дагестане. Монография. Махач-Кала, 1927 (включает большое количество важных политических документов, впервые опубликованных).
11. Тахо-Годи А. А.Лев Толстой в «Хаджи-Мурате». Махач-Кала, 1929.
12. Толстой Л.Я. Хаджи-Мурат / Предисл. А. А. Тахо-Годи. М., 1937.
13. Поэзия горцев Кавказа. Антология / Под ред. и с предисл. А. А. Тахо-Годи. М., 1934.
14. Тахо-Годи А. А.Памяти Сафара Дударова // Красный Дагестан. № 224. 22 декабря 1922 (перепечатано в сб.: В боях за власть Советов. Махачкала, 1957).
15. Тахо-Годи А. А.Наш символ (Воспоминания об Абдулле Нахибашеве) // Красный Дагестан. 26 сентября 1926.
16. Тахо-Годи А. А.Ушгубий Буйнакский (1890–1919). Махач-Кала: Даггосиздат, 1928 (переиздана в 1957). А. А. Тахо-Годи вспоминал своих друзей, связанных с ним революцией. Книжечку об У. Буйнакском А. А. оформил как художник самостоятельно (он хорошо рисовал). На обложке – медальон с портретом героя книги, рисунок А. А. Тахо-Годи.
17. Тахо-Годи Алибек.О нашем свидании с В. И. Лениным (Воспоминания) // Правда. 22 апреля 1935 (перепечатана отдельно: Горцы у Ленина. Махачкала, 1965).
18. Тахо-Годи А. А.Что вспоминается в эти дни (Воспоминания о Чрезвычайном съезде народов Дагестана и о встречах с И. В. Сталиным) // Правда. 24 июня 1935. № 72 (6418).
Из этого списка №№ 4, 7–10, 14–18 перепечатаны в книге: Научное наследие А. А. Тахо-Годи. Книги, статьи, доклады, выступления, письма. Ч. I. Махачкала, 2005 / Сост., автор предисловия и комментариев с. н. с. А. А. Исаев (РАН, Дагестанский научный центр, Институт истории, археологии и этнографии). Ч. И. Махачкала, 2007. Статьи по литературоведению, образованию, культуре. Письма. Воспоминания родных и коллег.
Об А. А. Тахо-Годи существует обширная библиография. См.: Магомедов А. М.Алибек Тахо-Годи. Махачкала, 1993 (архивные документы, большая библиография); Алибек Тахо-Годи – деятель просвещения, ученый, политик. Сб. / Сост. проф. А. А. Исаев. Махачкала, 2003; и мн. др. работы, статьи, очерки и т. д. и т. п.
Привожу здесь также некоторые сведения, указывающие на разностороннюю культурно-просветительскую деятельность моего отца. Например, современные историки науки считают отца выдающимся этнографом. См.: Решетов А. М.Репрессированная этнография: люди и судьбы. Ч. 2 // Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып. 5–6. СПб., 1994. Об Алибеке Тахо-Годи – востоковеде, см. статью в издании: Люди и судьбы. Библиографический словарь востоковедов – жертв политического террора в советский период (1917–1991) / Изд. подг. Я. В. Васильев, М. Ю. Сорокина. СПб., 2003.
В 1927 году по инициативе А. А. были изданы два сборника лезгинских мотивов, посланных в Лейпциг, на основе которых композитор Фриц Тейтер написал «Дагестанскую сюиту» для симфонического оркестра, исполнявшуюся в Бреславле и Дрездене в 1930 году.
Находясь в дружеских отношениях с академиком живописи Е. Е. Лансере (племянником А. Н. Бенуа), А. А. не только дал ему возможность продолжать работу над иллюстрациями к «Хаджи-Мурату» Л. Толстого, но и в 1926 году помог с экспедицией в Нагорный Дагестан, чтобы художник мог использовать национальные образы на фоне дагестанских пейзажей при работе над иллюстрациями к повести Л. Толстого.
Как собирателя и комментатора даргинского фольклора А. А. высоко ценили крупные ученые – проф. Л. П. Семенов (лермонтовед и фольклорист), фольклористы проф. В. И. Чичеров, проф. Б. М. Соколов. А. А. собрал серию народных даргинских песен, перевел ряд песен даргинского классика О. Батырая. В 1924 году помог издать поэму Сергея Аргашева «Парила» (ее основа – дагестанский фольклор), заинтересовал Валерия Брюсова (хорошо знал поэта), и тот написал предисловие к поэме. А. А. знал, кроме трех европейских языков, арабский язык и ряд местных языков Дагестана. Он издал в 1927 году книгу «Три имама» (мемуары мюрида Шамиля), а также письма крупных религиозных деятелей в годы революции в Дагестане, Али-Хаджи Акушинского и Али-Эфенди Кумухского.
